Стежок Кромешной Паутины. Хаос

      Гейл насупился и не желал ни с кем разговаривать, никто и не подходил к нему, опасаясь попасть под горячую руку. Похоже, Мистра, после обнаружения паука, вышвырнула волшебника восвояси, дав напоследок сухие инструкции.       Дроу не раскрывала никому суть разговора богини с магом, но всё же нечто странное вертелось в голове, обрывки фраз, наставительная речь и главное – правда о том, что же за скверна сидит внутри него.       Иша ловила на себе осуждающие взгляды остальных, но только пожимала плечами. Она не в силах побороть свою природу: подглядывание, подслушивание, знание чужих секретов и тайн. Возможно, сейчас это до невозможности глупо, когда они одновременно так близки к Избранным и одновременно с этим невозможно далеки.       – Слушайте, а Астариона никто не видел? – обеспокоенный вопрос Карлах заставил всех собраться.       Иша не видела его с самого утра. Проснувшись одна в постели, она подумала, что он ушёл узнавать что-либо. В конце концов, его обаяния хватит, чтобы разговорить каких-нибудь аристократов и вызнать нечто о Горташе. Не мог же он строить смертоносных Стражей, вовсе не привлекая никого со стороны. На это нужны деньги, ресурсы и связи, а всё это он изначально мог получить только у кого-то из местной знати.       Но опускались сумерки, солнце садилось, а вампира всё не было. Забавно, но сейчас ему опаснее находиться одному на улице больше, чем днём. Если Касадор потеряет терпение и решит его похитить для ритуала, то один он не справится. Его сородичи не дадут ему и шанса.       – Со вчерашнего вечера, – Иша в этот момент пристально посмотрела на Мара.       Паладин в недоумении вскинул светлые брови и поднял руки вверх.       – Я тут не при чём, он вообще мне старается на глаза не попадаться… К его счастью.       – Тогда есть только один способ узнать.       Не хотелось просить Императора о помощи, но всё же беспокойство за вампира перевешивало обиды.       «Где он?»       «А теперь тебе нужна моя помощь», – не без сарказма заметил иллитид.       «Не ёрничай, я всё ещё зла на тебя! Впрочем, не только я».       «С твоим вампиром всё в порядке, я ощущаю его разум, хотя тот и мечется в беспокойстве и сомнениях».       «Где он?» – с нажимом повторила она вопрос.       «В парке Блумридж, уже час там сидит».       «Ясно, – уже намереваясь разорвать контакт, добавила: – Спасибо».       Император ничего не ответил, лишь легко отпустил ментальную связь. Что ж, придётся идти за Астарионом.       Иша очень хотела бы пойти одна, но её не пустили Карлах и Шэдоухарт. Тифлина не стала объяснять, чего же ей вдруг захотелось увидеть в парке, да и туда ли она собирается. Жрица не намеревалась сидеть и лелеять свои раны, она хотела занять себя хоть чем-то и слежка за «женщиной-катастрофой», та посчитала отличным поводом. Гейл на предложение пойти прогуляться по городу, гордо вскинул подбородок и демонстративно растянулся на диване с книгой. Видимо, читать её вверх ногами – новый вызов для него, потому уговаривать не стали.       Уилл ещё днём ушёл к Змеиной Скале в надежде хоть кого-то расспросить или что-то вызнать при помощи уличных ребятишек, что вечно в курсе всех дел. Потому с наличностью постепенно становилось туго, но поделать ничего не могли. Мар только как-то странно проводил их взглядом, но навязываться не стал, предпочитая остаться в трактире.       Парк Блумридж в середине лета представал красотой и островком спокойствия среди шумных улиц Верхнего и Нижнего Города. По мощёным дорожкам любили прогуливаться аристократы, а на лужайках устраивать пикники. Фонари в свете заходящего не мерцали жутким светом, служащие исправно махали мётлами, убирая весь сор с аллей, чтобы господа были довольны.       В самой дальней части находился спуск и там – множество скамеек и маленьких чаш фонтанов. Вековой дуб в самом центре укрывал людей от зноя, множество не менее раскидистых деревьев давали уют и приятно шелестели листвой.       Прекрасная и даже идиллическая картина, хоть художника приглашай, чтобы он нарисовал твой портрет или пейзаж. Если бы конечно бунтующий мозг не сотрясал время от времени весь город.       Карлах и Шэдоухарт заметили Астариона первыми. Он просто сидел на скамейке и пялился в пустоту, словно был не здесь. Поняв, что тут они лишние, предпочли удалиться на соседнюю аллею, но глаз с них не спускать.       – Знаешь, а ведь я начала беспокоиться, – мягко сказала Иша, присаживаясь на скамейку. – Солнце заходит, тебе не следует быть одному.       Дроу подумала, что вампир её не услышал, не изменившись в позе, но всё же потом вздохнул и сказал:       – Знаю, просто перевариваю ощущения.       – Какие?       – Преступника поневоле ведь тянет на место преступления, вот и пытаюсь понять, что сейчас чувствую.       – Этот парк – твои охотничьи угодья?       – Были ими. Идеальное место, чтобы подцеплять жертв самого разного положения, – с мрачной улыбкой он откинулся на спинку скамьи и прикрыл глаза.       – И всегда получалось? – говорить об этом было довольно сложно для него.       Астарион казался потерянным и смятённым. Впервые он пришёл сюда не для того, чтобы соблазнить очередную жертву для Касадора. Последний час пролетел для него незаметно. Кто-то пытался подсаживаться, поговорить, пригласить или пококетничать, но он ни на кого не реагировал. В эти моменты он сам чувствовал себя жертвой, к которой он порой подкрадывался, уличив нужный момент. Когда этим занимаешься почти двести лет, то поневоле начнёшь разбираться в людском поведении.       – Поначалу не очень, – пожал он плечами и вновь подался вперёд. – Но спустя десяток лет, я смог понять, как надо себя вести с теми или иными жертвами. Вон, взгляни.       Вампир перевёл взгляд на сидящего чуть вдалеке молодого человека; он стучал пальцами по скамейке, то закидывал ногу на ногу, то откидывал голову, то наклонялся. Явно очень нервничал, ожидая кого-то или наоборот, пытался как-то успокоиться после тяжелого дня.       – Ты бы к нему подошёл? – живо поинтересовалась Иша, которой на удивление это стало интересно.       – Не сейчас, он недостаточно ещё себя накрутил, дыхание сбивается, сердце то ускоряется, то затихает. Вот когда он окончательно придёт к смирению с ситуацией, какой бы она ни была, то можно.       – Дай угадаю, дальше – разговоры ни о чём и обо всём, заверения, что у тебя в жизни творится то же самое, или что знаешь, как решить проблему…       – А потом поход в трактир: дорогая выпивка, развязанный язык, снятый номер и всё – жертва у тебя в кармане. Ещё пара встреч для закрепления результата и… Ты уже с ней под руку стоишь у входа в Алой Дворец, – он шумно выдохнул и опустил плечи. – Я старался не привязываться к жертвам, но не всегда это выходило.       – Пойдём, солнце скоро сядет, а тебе, как бы сейчас это странно ни звучало, оставаться одному в темноте небезопасно.       – Согласен, как интересно вывернулась жизнь, – он всё же не торопился сойти со скамьи. – Но меня несколько напрягает присутствие этого паладина, даже больше, чем в роще.       – А Эйлин тебя не смущает? – Иша тихо засмеялась такому заявлению.       Ладно бы он опасался аасимар, всё-таки та дочка Селунэ, но его почему-то беспокоил именно Мара. Хотя дроу помнила заявление Императора о нечеловеческой природе паладина и решила, может, опасения вампира небезосновательны. Паладин пока тёмная лошадка, а судьба им в последнее время подкидывает исключительно неприятные сюрпризы.       – Она хотя бы знает, что я помог избавиться от Кетерика, а вот с Маром сложнее, – спокойно пояснил тот. – И знаешь, он как-то странно на меня смотрит, будто примеривается, куда бы ударить. Я не хочу в один момент получить молотом по голове.       – Да перестань, это уже паранойя. Тебе ведь тревожит что-то другое.       – Да, я потому сегодня и здесь, – он достал из кармана немного смятый листок и протянул ей. – Его почерк я узнаю везде.       Всего одна фраза по центру дорогой бумаги: «Я начинаю терять терпение, мальчишка».       – Тебя не послание взбудоражило, – она уже неплохо его знала и понимала, когда он бесится от неприятностей, а когда нечто кипит внутри, не давая покоя и накрывая саваном сомнений.       – Не могу забыть его слова, постоянно прокручиваю в голове. О том, что я вернулся не для мести, а потому что иной жизни не знаю. Вот и решил посетить свои бывшие угодья, думал, это поможет мне разобраться, но стало, похоже, только хуже.       – Ты ведь понимаешь, что он всё равно бы тебя достал, где бы ты ни находился, – Иша не знала, что говорить. В такой ситуации, как молчание, так и слова поддержки всё равно, что крик в пустыне. – Он ведь понятия не имеет, что мы знаем об истинной сути ритуала.       – И, тем не менее, я не могу перестать думать об этом, будто это, правда, важно, – он вскочил с места, сделал шаг. – Я пытался сбежать, и когда у меня появилась возможность не возвращаться, что я сделал? Я вернулся.       – Ты вернулся для того, чтобы стать жертвой? Я отлично понимаю, что это такое. Годами в Арах-Тинилите мне говорили, что единственный верный путь для женщины – подчинение Лолт. Вот только я так не считала. Раз она покровительствует хитрым и коварным, то как она может сковывать их цепями своих слов? Нет, интригам не научишься, если будешь сидеть и ждать какого-то знака, пусть и от бога.       – Но ты ведь вернулась к ней, – заметил он.       – Да, – не стала она отрицать. – Вот только я не стала жертвой, а партнёром. Если бы Лолт хотела, она бы изломала мою волю до конца, но она этого не сделала. Я ей сейчас нужна, и я этим воспользуюсь. И ты нужен Касадору, так давай, в конце концов, мы воспользуемся этим.       – «Мы», – эхом повторил он, будто пробуя это слово на вкус, пытаясь проникнуться им. Он посмотрел на дроу и как-то странно улыбнулся, а потом потянулся за кинжалом. – Знаешь…       Он достал оружие, Иша не понимала, что происходит, но старалась не двигаться. Ярости или опасности не чувствовалось, хотя, может, ощущения её подвели, и она слишком привязалась к этому вампиру.       – А мне нравится, как это звучит, – в этот момент он метнул оружие в неё.       Чародейка не успела защититься, но лезвия скользнуло мимо и тут же позади раздался треск веток и короткий вскрик.       В кустах прятался хафлинг. Поняв, что его раскрыли, вышел на свет фонарей и вынул кинжал из плеча. На его рубашке успело расползтись бурое пятно, но, судя по мерцающим в темноте красным глазам, это не сильно его беспокоило.       Иша поспешила оглядеться по сторонам. Молодой человек лежал на скамье без сознания или же мертвым. Карлах и Шэдоухарт нет, но среди шуршащей листвы слышались вскрики и далёкая возня.       С двух сторон подошли – мужчина средних лет и молодая тифлина в потрёпанном кафтане. Глаза цвета запёкшейся крови слабо мерцали в полумраке густеющей темноты. Солнце зашло полностью, стремительно накрывая город саваном ночи.       – Убирайтесь отсюда! – прикрикнул на них вампир.       – Пожалуйста, брат, мы пришли за тобой, - сказала тифлина, полностью выходя под свет фонаря.       – Вайолет? Откуда у тебя этот шрам?       Действительно рваной линией через лицо тифлины шёл уродливый след, будто кто-то схватил и смял кожу так, что та потом не разгладилась. Вайолет опустила голову и посмотрела на мужчину, предпочитая отдать инициативу в разговоре ему.       – Он теряет терпение, Астарион. Пойдём с нами, – буквально взмолился мужчина. – Мы сможем всё забыть, мы вознесёмся и будем свободны.       – Боги, неужели и вы поверили этой бредятине? – взъярился тот, поочерёдно заглядывая в глаз сородичам. Иша уже подготовилась отражать нападение и молилась, чтобы они пришли сюда сейчас по своей воле, а не по приказу повелителя, которого не смогут ослушаться. – Я понимаю Петрас, у него мозгов, как у канарейки, на один перелёт с ветки на ветку, но ты-то Леон. Уж ты-то должен понимать, что Касадор ничего нам не даст, а только отнимет в последний момент, чтобы лишний раз поглумиться.       В глаза всех троих читалась надежда, которую Астарион безжалостно топтал, погружая их в суровую реальность. Хотя тут и самый наивный бы понял, что столь щедрые подарки, после долгих лет пыток, слишком сладки, чтобы оказаться правдой. Но они так хотели этого, так желали поверить в эту иллюзию.       – Мы должны быть там, – упрямо заявила Вайолет. – И ты нам нужен.       – О, конечно, я прекрасно знаю, что нужно хозяину, но разве мы не заслужили большего?       В голосе его не проскользнуло ни тени ехидства. Он что-то придумал, и Иша пока не собралась вмешиваться, казалось, отродья вообще не замечали её, видимо, полные уверенности, что смогут обезвредить обоих и утащить собрата в логово.       – Большего? О чём ты? – Леон, похоже, хватался за любую соломинку. Он явно понимал, что Астарион прав, только не хотел в этом признаваться даже себе.       – После всех этих лет терзаний, боли и немощи… Я знаю, чего вы желаете, вы все. Не просто власти, силы или жизни под солнцем. Вы хотите, чтобы он сдох.       Отродья переглянулись совершенно не скрывая сомнений, эмоций и тяжести упавшей на плечи ситуации. Послушные инструменты и безвольные куклы хватались за любую возможность отвязаться от хозяина и получить долгожданный вдох свободы.       – Я сам проведу этот ритуал, он не получит ни крупицы его силы, вознесусь, а после – прикончу. Это ваш шанс. Признайте своим новым повелителем, примите мою сторону, и все вы получите жизнь, которую заслужили.       Он кормил их изящной ложью, щедро приправленной правдой, играл на растерянности, жажде свободы и мести, удачно подбирал интонации. Две сотни лет соблазнений не проходили даром, он умел обманывать и находить уязвимые места собеседников. Ему невозможно не поверить, поставить под сомнения хоть одно слово. Иша видела, как отродья стояли в растерянности, как в них боролись противоречия и главное – страх.       Касадору, как и Астариону, нужны они все, те, кто носит шрамы, иначе ритуал не провести и лакомый приз выскользнет сухим песком из пальцев. И он вынуждал их идти на это добровольно, давил на то, что он пережил всё тоже, что и они.       – Мне известен вкус свободы, – продолжил он давить. – Известно, каково это – ходить под солнцем. И каждую секунду думать, что Касадор снова вернёт надо мной контроль. Я знаю, как легко можно этого лишиться, и готов показать, как можно отнять у него всё.       Это представление заставляло сердце биться чаще, а видеть Астариона столь воодушевлённым приходилось не так часто, как и понимать, насколько на самом деле он искусен во лжи. Ни один мускул не дрогнул, не сорвался голос, а взгляд не бегал. Он стоял перед ними уверенный в своей правоте, и никакого чувства вины не искажало его лицо. В жестокой вампирской игре выживал сильнейший, и награда стоила всяких жертв.       – Нет, – упрямо заявил Леон. – Ты умеешь врать, и мы все это знаем, ты всегда был трусом.       – Конечно, Леон. Ты ведь самый отважный среди всех нас. Как много смелости надо, чтобы выполнять каждый каприз хозяина, добровольно и с радостью терпеть любую боль. Ведь твоей любимой дочери в стенах Алого Дворца совершенно, совершенно, ничего не угрожает.       Взгляд в тот момент метнулся к Вайолет, и та снова опустила глаза. Может, в иное время они с Леоном и были конкурентами или даже врагами, но перед лицом общей надежды и такой близкой свободы, решили позабыть распри. Мужчина прикрыл глаза, скрипнул зубами, в красных глазах загорелось бешенство, но дрожащая челюсть явно показывала, насколько точно Астарион попал.       – И в чём же тогда моя трусость? В том, что я единственный пытался сбежать? В том, что хотел вырваться из цепей, даже зная, какую цену могу заплатить? Если жажда свободы теперь зовётся трусостью, то, что же тогда смелость? Вы же такие умные, так просветите меня.       Вайолет и Леон переглянулись, стоящий неподалёку хафлинг всё это время молчал, но и он не знал, что делать, им всем хотелось жить, они желали этого больше всего, но страх заполнял всю суть. Пойти против хозяина для них немыслимо, ведь они знали цену непослушания. И при этом знали цену надеждам, которые тот давал, а потом забирал у своих жертв. А чем безвольные куклы лучше тех, кого им приводят для пропитания?       – Мы… – решилась первой подать голос Вайолет, а потом закричала.       Тело её сверкнуло алыми всполохами, глаза загорелись кровавым светом, потом такие же путы окутали и Леона с хафлингом.       – Связь держит нас крепко, – прохрипела та. – Мы не можем ослушаться… Беги!       С боку метнулась тень, сильный толчок откинул Ишу в высокую траву, хотя она успела ударить нападавшего шоковым прикосновением. Это мало помогло, поскольку дроу пересчитала собой все мелкие камни и выступы корней на лужайке, а ещё налетела головой об тощее дерево. Вроде оно небольшое, но зазвенело так, что едва не погасило сознание. Это оказалось крайне неприятно и как же сейчас не хватало паука.       Вспыхнувшая драка полнилась шипением и ударами, отродья нападали, но пока Астарион мог от них отбиваться. Он не обманывал, кровь разумных существ наделяла куда большей силой, чем животная. Но его собратьев было больше, они рано или поздно его подловят, схватят и утащат за собой.       Попирая боль в ушибленной голове, дроу кинулась ближе вспышкой света и едва не споткнулась с Леоном. Его глаза сияли кровавым безумием, и он тут же бросился на чародейку, слишком быстро, чтобы уследил взгляд, но всё же она успела сотворить заклятие огненного щита.       Пламя опалило его, оттолкнуло, оставляя на протянутых руках ожоги. Вайолет всё-таки схватила Астариона за горло и приложила об скамью. Ошеломлённый тяжёлым ударом он упал на колени, встряхивал голову, пытаясь вернуть целостную картину перед глазами.       Иша сделала шаг, стараясь не замечать боли в ушибленном теле, но дорогу ей снова преградил Леон. Он не нападал, просто не хотел подпускать, Касадор приказал им притащить Астариона, про остальных же наставлений не было.       Вайолет уже готовилась нанести ещё удар, чтобы окончательно лишить сознания Астариона и тут закричала от боли. Иша закрыла глаза, поскольку в парке мигом стало светло, как днём и даже сильнее. От чистого белого света не спасали ни закрытые глаза, ни приставленные руки. Вопли и крики, а потом и налетевшая тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы и журчанием фонтанов.       Всё закончилось так же быстро, как и началось. Вспышка погасла, отродья сбежали, а вот Астарион ругался на чем свет стоит и прикрывал лицо. Иша заметила на его коже ожоги, совсем как те, которые появились на Петрасе в «Ночлежке Фрейго». Серая и потрескавшаяся кожа восстанавливалась до ужаса медленно, а вампир шипел от боли.       – Хвала Багамуту, я успел их отогнать, хотя хотел приберечь эту штуку для твоего повелителя, – на дорожке показался Мар, держащий в руках символ восходящего солнца. – И теперь это просто бесполезная железяка.       Артефакт стал угольно-чёрным и полностью лишился сил.       – Где Карлах и Шэдоухарт? – тут же спросила Иша.       – Неподалёку, с ними всё хорошо. Эти отродья основательно подготовились, трое насели на них, атаковали из темноты, чтобы задержать.       – Боги! – вскинулся Астарион, когда кожа его перестала тлеть. – Ты хоть понимаешь как это больно?       – Мне казалось, паразит защищает тебя от солнца, – с лёгким смешком произнёс Мар.       – Ну, очевидно у него есть ограничения. Знаешь, нечто среднее между ласковым летним солнышком… И концентрированной мощью чистого света!       – Давайте вы ещё подерётесь для разнообразия. Нам же так не хватает мордобоя между своими, правда?       Астарион с очевидным сожалением глубоко вдохнул, чтобы унять бешенство и произнёс:       – Итак. Полагаю, откладывать визит к одному зловредному вампиру больше не имеет смысла?       – Предлагаешь рисковать ради тебя? – Мар, видимо, не слишком желал встревать в вампирские разборки, но и ворчал, наверное, из вредности или в силу привычки. Его аура неприятно кусала, кровь Иши снова взбурлила, узнавая это, но никак не получалось уловить, что это могло означать.       – Предлагаю избавиться от препятствия, которое не даст нам спокойно жить, святоша.       – Тогда может нам просто сдать тебя?       – О, то есть паладин решил никого не спасать, а помочь потенциальному врагу превратиться в ещё более серьёзную угрозу. Как это логично и главное – благодетельно.       – Не смей…       – Хватит! – потребовала Иша. – Даже если Касадор его получит, нет никакой гарантии, что он потом не решит поквитаться с нами. Особенно после того, как получит новые силы и возможность ходить на солнце. Ему всё равно понадобятся слуги, чтобы поддерживать, а потом и распространять своё влияние. Этих отродий он убьёт, но ничего не мешает ему сотворить других.       – Голос разума в нашей команде всё-таки ничто не заглушит. Это представление было сделано только для того, чтобы заставить меня нервничать. Они все исчезли, он знает, что я приду, это неизбежно, ему просто хотелось в очередной раз показать, что каждая проведённая ночь вне Алого Дворца может стать последней.       Зелёные глаза Мара полыхали зеленью, и тут случилось то, что заметила уже не только Иша. Крупный зрачок стал на секунду вертикальным, впрочем, паладин тут же сморгнул и сделал вид, что качает головой.       – Соверши подвиг, избавь этот мир от повелителя вампиров. Тебе, думаю, зачтётся, – продолжил давить на него вампир.       Мар вдруг потянулся за молотом, но потом покачал головой и поманил за собой. Карлах и Шэдоухарт они нашли на дальней аллее, похоже, отродья приманили их дальше от Астариона и напали. Хвала богам, старались просто сковать их боем, а не навредить по-настоящему. Хотя, вероятно это просто из-за того, что Касадор не разрешал им питаться разумными существами.       Слегка потрёпанными они и дошли до «Эльфийской Песни», когда уже совсем стемнело. Иша хотела провалиться в забытье поскорее, не желала вновь показываться на глаза обиженному Гейлу, вот только с помятыми боками и гудящей головой вряд ли сможет. Решив, что небольшая доза спиртного заглушит боль, осталась в зале. Посетителей в столь поздний час оказалось немного, на ночёвку, действительно, почти никто не оставался. Стоящий за стойкой хозяин трактира громко цыкнул, привлекая внимание дроу, а потом кивком указал на ближайший столик.       Там сидела дорого и со вкусом одетая дворфийка, ясные глаза, вьющиеся и немного непослушные волосы, красивый и легкий макияж. Иша её раньше не видела, хотя к посетителям особо и не приглядывалась. Женщина смотрела на неё очень внимательно и чародейка решила не испытывать её терпение. Мало ли кем она могла оказаться, сейчас любая, даже самая подозрительная личность, может помочь хотя бы с информацией.       – Вот и ты, надеюсь, босс не зря ждал тебя так долго.       – Что?       – Он тебя ждёт там, – она указала на одну из дверей зала. Это были отдельные комнаты, куда приходили для тайных встреч, возможно, Джахейра решила выйти из подполья, а это дворфийка – её покровительница. – Поговори с ним, у него есть очень выгодное предложение. Эй!       Последний возглас она направила в сторону бара.       – Налей ещё калимшанского. Обожаю аромат знойной пустыни.       Тот недовольно поморщился, но всё же достал с полки пузатую бутылку вина.       Поздние посетители проводили дроу подозрительным взглядом, но встать или преграждать путь не решились. Небольшая комната встретила полумраком почти сгоревших свечей, а загадочный босс сидел спиной к двери, потому разглядеть его невозможно.       – Надеюсь, моё ожидание оправдается, – прошелестел знакомый голос, и босс встал из-за пустого стола.       – Ты? – за всеми перипетиями событий они совсем забыли о ещё одном довольно коварном игроке. И он решил напомнить о себе и о том, что не зря вился столь долго вокруг их компании. – Чего тебе надо, Рафаил?       Всё с той же изумительно гадкой улыбочкой на лице, он обвёл взглядом комнату и сказал:       – Здесь слишком много ушей, позволь же отвести тебя туда, где точно никто не помешает.       – Я не отправлюсь в…       Впрочем, он её не услышал. В горло попал привкус пепла, а нос защипало от запаха серы, впрочем, быстро сменившись на свежесть весеннего утра.       Они оказались в просторной комнате с купальней и широким диваном, кричаще-яркого красного цвета и множеством декоративных подушек. Мягкий ковёр с толстым ворсом под ногами так и манил снять обувь и пройтись по нему босиком.       – Где мы? – осторожно спросила дроу, поскольку оказаться они могли где угодно.       – В «Ласке Шаррес». Не волнуйся, по завершению встречи, ты отправишься обратно к своим друзьям.       – Бордель? Ты решил провести деловую встречу в борделе? То есть, тут нас точно не подслушают, да? – вот в чём этому дьяволу не отказать – в умении всё превращать в фарс.       – Ну, согласись, обычно в таких местах подглядывают, а не подслушивают, - провокационно вскинул бровь он. – К тому же хозяин этого заведения очень печётся о его репутации и конфиденциальности постояльцев. Ведь, как ты уже знаешь, тут можно найти и довольно специфические вещи для утех.       – А почему не провести встречу у тебя?       – В прошлый раз Дом Надежды произвёл на тебя угнетающее и враждебное впечатление. Потому сейчас я решил, что тебе необходима знакомая и расслабляющая обстановка, ведь в этот раз разговор наш пойдёт о более серьёзных вещах.       Взгляд темных глаз не предвещал ничего хорошего, дьявол наслаждался каждым словом. Иша стояла на месте, желая поскорее избавиться от его общества, но просто сбежать он ей не даст. Она уйдёт отсюда только тогда, когда он посчитает нужным её отпустить, весь пафос теперь не просто игра для публики или единственного зрителя. Дроу чувствовала, теперь всё серьёзно.       – Присаживайся, в ногах правды нет.       – Я постою.       – В тебе говорит упрямство или показная независимость? Брось. Я здесь не для того, чтобы причинять тебе зло, расположись с комфортом, тем более после того, как пришлось пересчитать все камни в Блумридже.       Тело действительно болело, и каждое движение отзывалось противным тянущим чувством при каждом движении. Дроу присела на диванчик и откинулась на спинку, с трудом подавив желание прикрыть глаза и утонуть в мягкости подушек. Не та у неё сейчас компания, чтобы позволять себе подобное.       – Так я не слышу предложения.       – Предложение моё весьма занимательно, но сначала…       Он изящно провернул кисть и громко щёлкнул пальцами. В ушах раздался вой ветра, в мыслях мгновенно сделалось легко, будто исчезло вечное неотступное давление и навязчивое присутствие чего-то иного. Это было так непривычно и просто, почти забыто.       – Что ты сделал? – мигом посерьёзнела Иша. Он не мог избавить её от паразита, слишком уж это щедро с его стороны, чтобы кидать столь желанную кость.       – Не переживай, всего лишь отсоединил твоего карманного иллитида. Не хочу, чтобы он смущал твой разум своими комментариями, особенно, когда нам предстоит обсудить столь важный вопрос.       – Так говори уже, чего тебе надо.       Рафаил хохотнул от такого напора.       – Чего мне надо? Я бы больше обеспокоился о том, что надо тебе, прелестный Стежок Королевы Пауков. Я предлагаю обсудить цену свободы одного маленького принца, благодаря которому вы все до сих пор в своём уме.       Кулаки сжались, спина похолодела, а освобождённый от наблюдения Императора разум помимо воли взвыл об опасности. Долго же Рафаил их мариновал прежде, чем наконец-то раскрыть суть сделки, которую задумал предложить ещё в первую их встречу.