Принципы.

      Ника умело бегала от него почти всю неделю. Домой ходила со своей белокурой подружайкой из детского сада. Турбо даже как-то попытался прицепиться к ним, встретив на выходе с работы. Но эта Никина подружайка трепалась всю дорогу, все выспрашивала у него: кто он, где учится, откуда знакомы, а потом начала рассказывать про своего жениха. Какой он молодец и вообще рыцарь на белом коне. Тьфу! Турбо подумал: не будет же она до их с Никой дома пиликать? Да соседка его, коза несносная, предложила подружке на чай зайти. Как чувствовала, что он с ней поговорить хочет, и разговор этот оттягивала. А при этой подружке ее говорить не хотелось. Все таки, личное дело. Деликатное.       Он довел их до двора, сухо попрощавшись. Ника как-то извиняющееся улыбнулась и махнула на прощание, прежде чем скрылась за подъездной дверью. Турбо потоптался на месте и, закурив, свернул в качалку, к пацанам. Настроение было ни к черту. Ну, Ника! Ну, коза! Водит его за нос, как мальчишку малолетнего!       Народу было не много: кто-то занял тренажеры, а кто-то сидел на лавке, листал журналы, кажется "За рулем", и громко обсуждал что-то о машинах. Зима окликнул его из угла и коварно ухмыльнулся. Посмотрел бы он на него, если б его девчонка так отбривала. Стыдно даже и сказать. Пожав руки пацанам, Турбо направился к другу, уже готовый к очередной порции язвительных шутеек.       — Всем салам! — в помещение зашёл радостный Кащей, заводя за собой крупного парня. Незнакомец не выглядел таким же счастливым, как старший: нахмуренные брови, небольшие глаза, внимательно следившие за обстановкой, и ни намёка на улыбку.       Все пацаны мгновенно отвлеклись от своих дел и поприветствовали Кащея. Турбо и Зима прошли ближе к пришедшим, легко проходя через расходящуюся скорлупу и ровесников. Кащей пожал руку некоторым суперам, что стояли ближе всех, в том числе и Турбо с Зимой, и вскинул ладонь, здороваясь с остальными. Турбо протянул ладонь незнакомцу: рукопожатие крепкое, почти до хруста костей, но отчего-то неприятное.       — Это вот Демид! — объявил Кащей, широко улыбаясь присутствующим и похлопывая новоприбывшего по широченному плечу. В свете тусклых ламп выглядели они комично: поджарый харизматичный Кащей и возвышающийся над ним гость — крупный и угрюмый. — Боксер! Там что вы там спарринги-шмарринги — это теперь к нему. Демид теперь с нами, — старший назидательно прошелся тяжелым взглядом по окружающим его головам и строго заключил: — то бишь Универсамовский. И пацанам передайте.       Кащей еще раз пристально обвёл взглядом пацанов и, повернувшись к Демиду, сказал:       — Ну, тут потом че-как сам разберёшься. А сейчас пошли, я тебе святая святых покажу!       И, засунув руки в карманы, с легкой ленцой и даже вальяжно направился к подсобке между расходящимися пацанами. Демид, похожий на здоровенный бронетранспортер, двинулся вслед за Кащеем. Скрывшись в укромном помещении, они захлопнули дверь изнутри. Видимо, будут пить. Турбо уже давно понимал, что Кащей периодически закидывает за воротник. Главное, чтобы скорлупа не были такими же проницательными, как он сам. И чему Кащей мелких учит?       Пацаны разошлись к тренажерам, кто-то направился к скамейкам, где валялись наскоро брошенные журналы, и помещение вновь наполнилось тихим гулом переговаривающихся между собой голосов.       — Что за… Демид? — уточнил Зима, кивнув на подсобку и переводя заинтересованный взгляд на Турбо.       — Впервые вижу, — пожал плечами парень, садясь на тренажер для развития мыщц рук. — Здоровый какой.       — Ага, — согласился друг и, мгновенно меняясь в лице и ухмыляясь, спросил: — Че там с Никой-то?       Вот жеж!       Зашел бы к ней в гости, да у нее отец вечерами дома. По его словам, машина у него на ремонте стояла, за неделю должны управиться. Поэтому они гоняли чаи на кухне, слушали рассказы дяди Артура про его молодость и командировки и смотрели телек. И все втроем.       Раньше, вроде, батя Никин себя так не вел. А тут будто не торопился их наедине оставлять. Турбо не мог вспомнить, удалось ли дяде Артуру увидеть что-то тогда, на кухне. Но в мозг упорно лезли аккуратные Никины колени и его руки на ее талии.       Он, конечно, не мастак, во всех этих разговорах про чувства. Делать надо, а не лясы точить. Разговоры — это не по его части. Тем более, такие. Однако, поговорить стоило. Не совсем же он пенёк: не видел что ли, как она на него смотрела? Так девчонки без причины не смотрят. Он знал. Кое-какой опыт у него имелся.       Не то, чтобы он по-особенному мордой вышел или за здорово пыль в глаза пускал. Бабы — они ж ушами любят. А он в этом профан полный. Но почему-то получалось так, что девки его вниманием не обделяли.       Была Оля, которая на дискаче к нему прижималась — мама не горюй! Темные кудри, модная блузка, которую она не застёгивала до конца, оголяя острые ключицы. Пальцы у неё были тонкие, в кольцах, доставшихся от покойной бабки. Тонкие полоски металла приятно холодили кожу в начале танцев, когда Оля обнимала его за шею.       И Гузель, которая все намеками уговаривала его проводить после пар в технаре, когда он изредка там появлялся. Ну, он и провожал пару раз. Она рассказывала ему про учебу и комсомольские новости. Интересного было мало. Ему эта учеба и комсомол — по боку.       И еще была Светка. Она потом уехала в Москву, и слава Богу! Недотрога. Видимо, он понравился ей настолько, что она сама соизволила с ним познакомиться. Рыжие волосы, зелёные глаза, точёная фигурка. А губы у нее были пухлые и какие-то особенно приятные. А ещё от нее пахло чем-то приторно сладким. Она позволяла ему не просто целовать себя на прощание, но и немного больше. И еще все спрашивала его: ходят они теперь или нет? Но они не ходили. Не нравилась она на столько, чтобы на всю жизнь. Так, несколько раз он ее провожал, и зажимались в падике. Не хотелось, чтобы увидел кто-то. А то потом пойдут слухи... Так что, хорошо, что уехала.       Это всё было так, из интереса. Чтобы с кем-то ходить, или сердце от одного касания стучать начинало, как бешеное, — такого еще не было.       И взгляд у них всегда был похожий: заинтересованный и игривый. Желание в нем сквозило, вот!       Ника же в такие моменты становилась ужасно кроткой и обузданной. Словно будь он чуть быстрее и настойчивее, то поддалась бы, и лепи что хочешь. Но сам он тоже боялся поторопиться: это все же была Ника. И, когда она так необычно себя вела, он терялся, будто сам страшился пересечь непонятную черту. И вообще, видеть ее такой было ой как непривычно. Да и будто останавливал его этот немного растерянный поначалу взгляд.       Однако, в ее взгляде было и что-то другое. На пару мгновений, но было. Ника смотрела внимательно, выхватывая каждое его движение, и невыносимо спокойно, будто следующее действие его неотвратимо, а она это знает и даже молчаливо принимает. А потом, сбрасывая необъяснимое наваждение, Ника сбегала. Испуг или осторожность — он не знал. Немудрено: столько ему талдычила, что с пацанами связываться не будет, а сама! Вот и бегает от него: боится себя и что принципы свои глупые перешагнет.       А может он вообще все себе придумал, а она в тот раз просто думала, что он придурок. Поэтому поговорить однозначно стоило. Только вот как и когда? Наедине она с ним не остается.       Или хуже: думает, что это шутки, и он так беззлобно ее подначивает и доканывает. Чего тогда столбом встала и глаза вытаращила? Ну нет уж, будь оно так, думай она, что он так подтрунивает, Ника бы громко рассмеялась и сказала ему, что он дурной совсем.       Хотелось как-то показать, что он не шутит вовсе. Серьезность намерений доказать, наверное. Ну, или хотя бы намекнуть как-то, что вовсе не пытается он над ней посмеяться.       Он настойчиво постучал в дверь напротив. Было как-то волнительно и даже будоражуще. Время: около девяти вечера, поэтому Турбо наверняка знал, что соседка дома. После едва слышных шагов и тихого шуршания, дверь отворилась.       — Ты опять? — сходу наехала на него Ника. На ней было легкое домашнее зеленое платье с тонкими бретелями на плечах, а на голове смешная гулька: пару прядей выбились и обрамляли лицо. Симпатичная даже сейчас, ну зараза. Как он этого раньше не замечал?       Она строго осмотрела его с головы до ног.       — Ник, че начинаешь-то сразу? Погоди ты, — он быстро сунул руку в карман потертой олимпийки. — Смотри.       Турбо раскрыл широкую ладонь. На ней была небольшая брошка.       — Ух ты! Красивая! — заинтересованно рассматривала «леденец» Ника. — А цвет какой! Небесный!       Она аккуратно дотронулась до гладкой поверхности голубого стекла, а потом прошлась кончиком аккуратного ногтя по железной окантовке, выкрашенной позолотой:       — Переливается как...       Брошка и впрямь отражала свет из коридора Никиной квартиры, почти сверкая.       — Ты попробуй к платью приколи, — предложил Турбо, довольно улыбаясь во весь рот: кажется, понравилось.       — Зачем? — удивлённо хлопнула глазами девушка, глядя на него снизу вверх карими глазами. И сразу убрала руку от украшения, пряча за спиной.       — Тебе дарю, — просто ответил он, пожимая плечами. — Посмотрю хоть.       — Дорогая, Валер, — с сомнением пролепетала Ника, заглядывая в серо-зеленые глаза и складывая брови домиком. — Я не возьму.       — Да ну брось, — отмахнулся он, суя раскрытую ладонь с брошкой чуть ли не под нос соседке.       — Ты откуда деньги взял? — внезапно нахмурилась девушка, настойчиво отодвигая его руку.       — Заработал, — мгновенно ответил он без запинки.       Ника сощурила глаза, словно пытаясь просканировать его на предмет лжи. И с подозрением буркнула:       — Врешь ведь.       — Чего мне врать? Там, на стройке, недалеко от садика твоего, — Турбо неопределенно махнул рукой в сторону. Стройку Ника видела, поэтому поверит. Откуда у него деньги на самом деле — ей лучше не знать. Иначе запульнет в него этой самой брошкой и дверь перед носом захлопнет. А может, и разговаривать перестанет опять. Для убедительности он добавил: — С пацанами подсобили, вот и накалымил.       — Чего в дверях стоите, молодежь? — выглянул из зала в коридор отец Ники. Он был в домашней одежде и в газетой в руке: видимо, давно пришёл с работы.       — Да вот тут, презент… — как-то неожиданно для самого себя смутился Турбо, кивая на свою раскрытую ладонь. Умеет же ее отец в такие моменты появляться! Чуйка у него какая, что ли?       — Калым хоть знаешь, что такое? — усмехнулся дядя Артур, подходя ближе ко входной двери и заглядывая через плечико дочери на брошь, все еще лежащую на ладони парня. Мужчина расплылся в улыбке и щёлкнул языком, разглядывая изящное украшение.       — Ну как же… — не нашёлся Турбо, продолжающий стоять как истукан с вытянутой к Нике ладонью.       — Выкуп за невесту, если по-вашему, — оценив украшение, он перевел взгляд на парня. И добавил, проницательно заглядывая в глаза соседа, но обращаясь, по-видимому, уже к Нике: — Я за мать твою такой калым отдал, эх. Да она большего стоила.       Турбо, не выдержав, метнул быстрый взгляд на Нику. Та смутилась и поджала губы, чуть надувая порозовевшие щеки. Ну смешная! И он не лучше. Стоят тут, как детишки и краснеют.       — Ты это, Валер, заходи. Чего как неродной? — хитро предложил дядя Артур, приподнимая один уголок губ. — Чай попьем.       — Да нет, я ненадолго, — отказался Турбо, кривовато улыбнувшись.       — Ну, смотри… — дядя Артур скрылся в коридоре, ведущим на кухню. Послышался звук включаемой газовой плиты, а после шум воды.       Они помолчали с минуту.       — Правда заработал? — Ника все еще с недоверием посматривала то на него, то на украшение на широкой ладони.       — Давай, сам приколю, а то так и будешь столбом стоять, — не выдержал Турбо и чуть наклонился к девушке.       Он аккуратно подцепил тонкую иголку и, собрав зеленую ткань под ключицей в небольшую складку, бережно приколол брошь к платью соседки. Ника сосредоточенно наблюдала за его нехитрыми действиями.       — Вроде, ничего, — оценил Турбо, склоняя голову набок. Глянцевое вытянутое голубое пятно в золоченой окантовке на зеленом фоне ткани платья незамедлительно приковывало взгляд. Небесный цвет и позолоченный изящный ободок выгодно оттеняли загорелую кожу лица девушки.       Ника медленно отошла к зеркалу шкафа и, придирчиво оценив, повернулась к парню:       — Шутишь, что ли? Красота какая! — она даже крутанулась на месте от переполняющих её эмоций. — У Катьки из группы похожая была, только желтая. Но этот цвет покрасивше будет!       — Значит, у тебя самая красивая будет, — довольный девичьим восхищением сообщил Турбо. И тихонько, еле слышно добавил: — как у самой красивой...       Ника напоследок счастливо улыбнулась сама себе в зеркало, забавно морща нос, и подошла ближе к соседу, который все еще стоял в дверях.       — С чего бы подарки такие? — девчонка лукаво сощурила глаза, опираясь локтем о дверной косяк.       — Ни с чего, — вот же привязалась! — Чего я любимой подруге подарок не могу сделать?       — Подруге? — насмешливо повторила за ним Ника, ехидно обнажая зубы в ухмылке.       — А ты мне теперь не подруга что ли? — вопросом на вопрос ответил Турбо. И разом понял, как прозвучал его ответ. Понял после того, как слова уже вылетели изо рта. Ну дурак! "Теперь"! После тех разов-то какая ж она подруга? С подругами себя так не ведут. Не смотрят в разомлевшие глаза и не ощущают ответную дрожь в чужом теле. Да и он вообще-то эту брошку ей не как подруге припер.       — Я думала, — начала было Ника таинственно, с вызовом глядя ему прямо в глаза, — у тебя в друзьях только мотальщики твои, — ловко выкрутилась соседка, будто не заметив его секундного замешательства.       — Да я и...       — Ладно, шучу я! — беззаботно рассмеялась Ника, хватая его за предплечье. — Чай будешь?       — Не, Ник. Там ждут меня, — отбрехался Турбо. Сидеть под внимательным взглядом Никиного бати не хотелось.       — Ну, как хочешь... — она внезапно утихла. — Спасибо, Валер, — тихонько поблагодарила Ника и в очередной раз широко улыбнулась. А потом, неожиданно подцепив руками ворот его олимпийки, резко дернула вниз и привстала на носочки, быстро целуя в левую щеку.       — Ты че... — парень дотронулся пальцами до места, куда только что коснулись ее губы.       Но Ника уже закрывала дверь с другой стороны. Турбо сам не понял, как его губы растянулись в улыбке.       Народу было прилично, как и всегда. Все толпились небольшими группами перед входом, ожидая начала, и пока переговаривались между собой, обсуждая последние новости и прошедшую неделю. То и дело слышались звонкие девичьи смешки и низкий гогот парней.       Конец лета был еще теплым, но многие девчонки уже нацепили легкие мягкие кофты и модные олимпийки, возможно, стянутые с плеча своих пацанов. Воздух — приятный и почти безветренный, имел запах прогретого за день асфальта, дерева и поздних цветов, и был слегка терпким и чуть медовым.       Двери Дома Культуры распахнулись, и молодежь немедленно хлынула внутрь, предвкушая танцы и веселье.       Перекурив перед колоннами у входа, они с пацанами вошли следом за остальными. Гардероб не работал — на календаре все еще значилось лето. На стенах висели редкие плакаты с изображениями популярных групп и исполнителей, чаще же мелькали лозунги, призывающие к миру и дружбе между народами. Пол главного зала, видневшийся за раскрытыми дверями и покрытый разноцветным паркетом, блестел под светом прожекторов. В воздухе чувствовался праздник и всеобщая беззаботность.       Зайдя в зал, где уже гремела знакомая музыка, и оказавшись в свете разноцветных огней, Турбо быстро определил, где чей круг: Разъезд, Дом Быта. Пожал руки некоторым знакомым пацанам, перекинулся парой слов. Бегло мазнул взглядом по стайкам девчонок, толпившимся у сцены, заметил улыбающуюся ему Олю и кивнул ей, и, уже почти отвернувшись, встал, как вкопанный. Среди всех девичьих фигурок одна до боли была знакома. Не одеждой или внешним видом, а именно силуэтом и движениями намертво отпечатанными в памяти: невысокий рост, привычный взмах тонкой руки к вьющимся волосам, узкая талия. Турбо всмотрелся внимательней. Новенькие туфельки на каблучках, белая юбка по колено, светло-розовая легкая кофточка и распущенные волосы, перехваченные сзади тонкими косичками от висков. Очень красивая, глаз не отвести. Стоит там в полоборота в свете огней, улыбается на какие-то фразы своей подружки. Одета-то как, будто к английской королеве пришла! Вроде ничего необычного, но взгляд притягивала магнетически. Турбо качнул головой и поспешно отвернулся.       Наряжалась! Вот коза! Юбку эту напялила: все колени видно. Еще и на каблуках! А сколько трепалась, что на танцы не пойдет?       Он едва сделал шаг в сторону выхода, чтобы проветриться, как в голове возникла мысль: может это после брошки? Так, а чего тогда с ним не попросилась, а отдельно пришла? Ну, Ника! Голову ему кружит, как школьнику!       — Турбо, ты че? — потянул его за рукав кто-то извне. Он оглянулся, возвращаясь в реальность: Зима.       — Нормально все, — буркнул он, кивнув головой в сторону сцены.       Зима сощурил глаза от проблесков огней и через мгновение усмехнулся:       — О, как! Ты позвал?       — Да вот не я, — кулак сжался сам собой. — Выйду ненадолго.       Помолчав и выкурив две сигареты подряд под доносящуюся музыку из Дома Культуры, он решил зайти обратно. Толку-то тут стоять? Не захотела с ним идти — не надо. Че ему теперь от нее прятаться? Захотела бы — сама бы подошла да поздоровалась хотя бы. Знала ведь, что он тут с пацанами каждую неделю почти. А он стоит теперь тут, на улице, как дурак. И так уже столько времени упустил, уже несколько мелодий проиграло, а он, вообще-то, отдохнуть пришел, а не мозги напрягать.       Пацаны привычно танцевали в своем круге: вроде бы все как и всегда. Турбо присоединился, пройдя ближе к суперам. Только поглядывал на знакомую девичью фигуру почти через весь зал. Ника смеялась и танцевала в компании своей белокурой подружки, прошлась в "паровозике", присоединилась к узкому кружку других девчонок. Никто из пацанов возле нее пока не ошивался. Быстрые песни сменяли одна другую, пока не объявили, что сейчас начнется медленный танец. Сейчас-то он узнает, кто ее сюда позвал.       Турбо резво направился в другой конец зала, ловко лавируя между двигающимися и стоящими телами. Но все равно опоздал. Достигнув Ники, он обнаружил, что перед ней стоит кто-то из младших Разъезда. Ясно, что пообжиматься зовет. Ну дает, Ника постарше него будет года на два! Нарываться, конечно, не хотелось: вроде все отдохнуть пришли. Однако, делал Турбо всегда быстрее, чем думал.       — Свалил, — он опустил руку на плечо парнишки. Тот недовольно повернулся, сбрасывая чужую ладонь с плеча.       — С чего бы? — вперился в Турбо взглядом и играя челюстью. Крепкий, конечно, но ниже почти на голову. — Твоя что ли?       Турбо нервно поджал губы и услышал, как Ника за спиной парнишки шумно вздохнула.       — Сказано: сквозняк мне нарисуй, — почти доброжелательно повторил свою мысль Турбо, вновь помещая ладонь на плечо оппонента и сжимая. — Больше повторять не буду.       Тот оценил возможного противника, окинув быстрым взглядом.       — У нее на лбу не написано, извиняй, — хмыкнул парнишка и отошел, теряясь в толпе.       Видимо, Нику он и не знал вовсе, а драться из-за незнакомой девчонки стенка на стенку прямо на дискаче — удовольствие сомнительное. Тем более, зона нейтральная. Ника устало закатила глаза, когда он шагнул к ней ближе, суя руки в карманы спортивных брюк.       — Ты на кой ляд сюда притащилась? — грубовато начал Турбо, отмечая, что подружка Никина куда-то пропала. Теперь он беззастенчиво разглядывал соседку. И брошку нацепила, не забыла. Ну, коза! Он неосознанно довольно растянул губы.       — Сам столько раз звал, а тут и нельзя? — вскинулась Ника, складывая руки на груди.       В помещении заиграла медленная тягучая композиция. Свет чуть пригасили. Многие вокруг разбились по парам, обнимаясь и качаясь в такт музыке.       — Я когда звал, ты не шла, — наседал Турбо, все еще держа руки в карманах.       — Так в этот раз и не ты позвал, — хитро улыбнулась девушка.       — Этот что ли? — он мотнул головой в сторону удалившегося паренька.       — Да я его в первый раз вижу, — хмыкнула Ника. — Ленка позвала.       — Я звал — не идешь. Гулять зову — не идешь. Все принципами прикрываешься. А с Ленкой, значит, пришла. Тут тоже, Ник, пацаны. Принципы твои трещину дали или во мне дело? — внезапно вывалил на девушку свои умозаключения Турбо.       Та вскинула брови от неожиданности и небывалого ранее напора, но быстро собралась, вскидывая руку и тыча указательным пальцем в широкую мужскую грудь, обтянутую темной олимпийкой.       — Я на танцы пришла. Ни с кем не танцевала, с девчонками только. И не буду, видимо. Ты пока тут со мной трешься, песня закончится.       — И хорошо, что закончится. А то пойдешь не пойми с кем… — ввернул Турбо.       — Потанцевать, знаешь, не под ручку ходить, — Ника вздернула нос кверху. Ниже него, а смотрит, словно это он коротышка перед ней.       — Ах, не под ручку? — Турбо вспылил, выдергивая руку из кармана. — Пошли тогда, со мной потанцуешь.       И схватил узкую девичью ладонь, упиравшуюся ему в грудь. Рука у него была широкая, в ссадинах и перебитыми костяшками, и показалась слишком уж громоздкой на фоне небольшой аккуратной ладошки. Ника как-то внезапно затихла и настороженно смотрела на их сцепленные пальцы.       Сейчас, когда вокруг были медленно покачивающиеся пары, касание рук чувствовалось по-иному. Столько раз он хотел вот так вывести Нику в центр зала, когда она даже не соглашалась прийти на танцы, а теперь оцепенел и не знает, что делать дальше. На секунду вспомнилось кто он, и что долго раздумывать — себя не уважать. Лучше уж сделать, а что там дальше — разберемся. И вот, Турбо вывел ее чуть ближе к центру зала и, быстро развернув к себе лицом, притянул теснее, удерживая девушку за талию. Она чуть было стушевалась, но потом сдвинула брови в привычной эмоции и уложила ладони на его плечи. Парень аккуратно повел.       Он заметил усмехающийся взгляд Зимы, танцующего со знакомой на лицо девчонкой, дернул щекой и отвернулся, находя внимательный, сосредоточенный на нем взгляд почти черных от недостатка света глаз.       — Глупая ты, Ник, хоть и умница, — уже доброжелательно улыбнулся Турбо.       — Полпесни мне голову морочил. Мальчишку испугал, — привычно принялась ворчать девушка, разрушая сокровенный момент, и он узнал свою Нику.       — Не пуганый он, чего взъелась? Понравился что ли? — в тон ей ответил он, ехидно ухмыляясь.       — Дурак ты, Валерка, — она отвернулась от него к окружающим и, видимо, неожиданно смутившись вида сцепленных пар, опять вернулась к его лицу, приподнимая подбородок для удобства.       Он заглянул ей в глаза: на ресницах была тушь, и от этого они выглядели еще больше, чем обычно. В них мелькали разноцветные огни, освещающие полумрак зала. Обычная твердость во взгляде ушла, оставив лишь остатки замешательства. Она улыбнулась, сощурив глаза, уничтожая последние крупицы растерянности. Волосы ее спускались крутыми волнами за спиной, лишь выбившаяся прядь спадала к ключицам, едва касаясь скулы. Широкий круглый вырез кофты не скрывал шею.       Их разделяло расстояние меньше, чем от ладони до локтя. Они и раньше были достаточно близко и даже наедине, но атмосфера Дома Культуры, с его приглушенным светом, мигающими огнями, отражающимися на ее лице, медленной тягучей музыкой, в такт которой покачивались парочки вокруг, делало все другим. Сокровенным. Запретным. Интимным.       Она перехватила свои руки за его шеей, перед этим чуть приподняв их: он уже было подумал, что сейчас опять убежит, ускользнет, как делала несколько раз до этого. Но вместо этого, она лишь чуть приблизилась, почти ласково коснувшись его шеи сзади ладонями, а после сцепила пальцы в замок. Показалось, что растерялась от мимолетного касания и опустила глаза.       Ресницы у нее были длинные, доставали до красиво изогнутых бровей, а когда она прикрывала глаза от загадочной улыбки, отбрасывали тени на щеки. И улыбка была такая, что сердце щемило: возможно, от того, что в последнее время она редко улыбалась ему, чтобы так: по-настоящему.       Хотелось прижать ее к себе, к груди, сжать в объятиях так сильно, чтобы уткнуться подбородком в ее макушку, почувствовать знакомый аромат вьющихся волос, перехваченных сзади заколкой. Чтобы руки ее, касаясь, обвили его шею не на минуты, а чуть больше. Наклонить голову, чтобы ощутить гладкость кожи ее лба щекой. Стиснуть широкими ладонями изгиб талии под тонкой вязкой легкой кофточки. Осязать. Ощущать. Чувствовать.       — Валер?       Он вновь всмотрелся в ее лицо, сосредотачиваясь: ошалелый взгляд, чуть приоткрытые губы, а грудь вздымалась чаще обычного.       — Песня… Закончилась.       — Ага, — как-то заторможено ответил он.       Турбо медленно разжал пальцы, выпуская, отпуская, возвращаясь в реальность.       — Ты домой когда? — спросил он почему-то хриплым голосом, засовывая руки в карманы.       — Как закончится все, наверное…— неуверенно начала Ника, сжимая в ладошках ткань юбки.       — Вместе пойдем? — мягко уточнил парень. Не как всегда: скажет, как отрежет, выбора не даст.       — Проводить хочешь? — секунда сомнений в её закушенной губе; но грянула быстрая музыка, и во взгляд вернулась непреклонность. — Валер, люди что подумают? С Ленкой пойду.       — Развлекайся, — грубовато бросил он и ушел в круг. К своим.       А сам наблюдал за ней из другого конца зала все оставшееся время, особенно усердно во время медленных танцев, подпирая стену. Но Ника то шутливо кружилась, держась за руки со своей подругой, то пересиживала песни прямо на сцене, о чем-то переговариваясь с другими девчонками. Ну ниче, скоро дискач закончится, всего песня-другая осталась, и придется ей с ним до дома идти. Не с Ленкой же разгуливать на ночь глядя.       — И даже не поздороваешься? — послышалось откуда-то сбоку, когда он в очередной раз следил за такими привычными движениями соседки.       Знакомый вкрадчивый голос. Он почти выругался про себя. Вот уж сейчас её не хватало!       — Ну, привет, — измученно улыбнулся Турбо, нехотя отворачиваясь от созерцания и взлохмачивая волосы. — Замотался что-то, бывает.       Перед ним была Оля. Та самая Оля. Аккуратные уложенные кудри, блеск на губах, видневшиеся в вырезе блузки ключицы.       — За кем следишь? — она попыталась заглянуть ему за плечо, по-хозяйски цепляясь за его рукав.       — Да брось, за кем мне ещё следить? — нервно хохотнул Турбо, перехватывая её руку.       — Ну да, это вот за тобой следить приходиться, — коварно улыбнулась Оля, переплетая свои пальцы с его и утягивая в толпу кружащихся парочек. — Ты у нас парень видный. Пока сама не подойдешь, на танец не позовешь ни шиша.       Не спрашивая его, девушка закинула свои руки ему за шею и увлекла в танец. Турбо бросил косой взгляд на Нику: та, схватив сумку со сцены, выбежала вслед за подругой на выход. Ну и пусть катится!       — Вот именно, милая, что поздно: темно, шпана кругом, — Турбо подошёл достаточно близко, чтобы услышать знакомый голос Кащея, доносящийся из автомобиля. Свалил сразу, как только прозвучала последняя нота знакомого медляка. — А так, довезем до дома с ветерком. В целости и сохранности.       Ника не успела и рта раскрыть за те пару секунд, пока Турбо уверенно, широким шагом подошёл к машине.       — Здорова, пацаны, — протянул он ладонь Демиду для рукопожатия. Тот нехотя убрал руку с талии белокурой подружки Ники и крепко пожал, вновь скорее обнимая девушку. Турбо заглянул в машину со стороны переднего сиденья для пассажира и также поприветствовал сидящего за рулем Кащея. Тот выглядел не совсем довольным.       — Турбо? Ну, здорова! — все же с наигранной веселостью усмехнулся Кащей.       — А вы чего тут? — поинтересовался Турбо, когда обмен любезностями окончился, и сунул руки в карманы, глядя на Демида.       Рядом с невысокой стройной Ленкой тот выглядел еще здоровее и мощнее. Лапища Демидовская, казалось, могла в раз эту самую Ленку пополам переломить, но, отчего-то, деловито и даже как-то нежно оглаживала девичью талию через ткани одежды. Белокурая, тем не менее, выглядела вполне умиротворенно и даже счастливо, упоённо поглядывая на молодого мужчину. Да что уж говорить: глаза у неё так искрились блаженством, а ладошка нервно прохаживалась по необъятной мужской груди, что Турбо стало как-то неловко на эту картину пялиться.       Он не знал, что у Ники в голове, но очень уж растерянно и озадаченно она выглядела, когда он направился к машине. Испугалась, что ли? Подружка-то, оказывается, из неосторожных. Такая и Нику за собой потянет.       — Закончился дискач уже, — сообщил Турбо старшим.       — Да мы вот, невесту забираем, — вылез из автомобиля Кащей и, опершись на крышу машины, кивнул на Ленку. — А подруга ее ехать не хочет. Ждет кого, видимо. А?       Молодой мужчина ловко подмигнул соседке Турбо. Ника промолчала. Во даёт: когда Турбо с ней говорит, то на его одно слово, она ему — пять! А тут словно воды в рот набрала. Тише воды, ниже травы. Удивительное дело!       — Так меня ждет, — спокойно сообщил Турбо, пожимая плечами. Он почти почувствовал, как Ника, стоящая рядом, сначала замерла, а потом еле выдохнула.       — Твоя что ли? — прищурился Кащей, неотрывно глядя на супера.       — Живем рядом, — бесхитростно ответил Турбо и даже не соврал. — Обещал, что до дома доведу.       — Так ты ей скажи, — вкрадчиво предложил Кащей, — что старший твой на машине быстрее довезет: в тепле и уюте.       — Так не ей обещал, отцу ее, — продолжал гнуть свою линию парень.       — Отцу, значит? — лениво протянул старший, вынимая из пачки сигарету. — Это кто же?       — А ты помнишь, может: дядя Артур, — Турбо знал: Кащей о многих в курсе. И уж об отце Ники: шофёре, осведомлён точно. Тем более, отец Кащея когда-то тоже работал водителем. И пояснил: — баранку крутит, дальнобой.       — Как не помнить, помню. Хороший мужик, — цокнул языком и прикурил. Кащей помолчал, затягиваясь и медленно выпуская дым изо рта. Внимательно прошёлся по стоящей рядом Нике взглядом и уточнил: — Соседка твоя, значится?       Турбо кивнул, смотря прямо в глаза старшему.       — Обоих бы довезли, да в машине места не хватит, — продолжил давить Кащей, обращаясь к девушке. — Не поедешь без Турбо, значит?       Парень суетливо обернулся к Нике, выжидая ее ответ. Девушка растерянно хлопнула глазами:       — Без кого?       Кащей хохотнул, звонко хлопая по крыше автомобиля. Совсем уж растерялась, видимо. Прекрасно ведь знает, о ком ее спросили.       — Без меня, — напряжённо ответил Турбо. И, уже обращаясь к старшему, ответил: — Пешком дойдем, Кащей, нормально все.       — Ну, валяй, — почти ласково согласился молодой мужчина. Обернулся к товарищу и позвал: — Прыгайте уже, Демид, че стоим?       Ленка легко выпорхнула из объятий Демида, обнимая Нику. Та аккуратно и чуть замедленно обняла подругу в ответ. Блондинка через мгновение разомкнула объятия и резво залезла на заднее сиденье машины, а Демид уже захлопнул дверь со стороны переднего пассажирского.       Когда Кащеевский автомобиль скрылся из виду, Турбо как-то нервно и дёргано обернулся к Нике.       — В первый раз пришла, а проблем от тебя, — устало сообщил он, кивая в сторону колонн Дома Культуры, куда направился.       Видимо, большая часть народа из ДК уже вышла и теперь толпилась небольшими группами у самого входа, переговариваясь и изредка посмеиваясь. Кто-то потихоньку расходился: по парам или небольшими группами.       Ника засеменила следом и почти сразу его догнала. Она сложила руки на груди, а потом обняла себя за плечи, ёжась не то от редких порывов позднего летнего ветерка, не то от напряженности произошедшего.       — Я и не просила, — буркнула она под нос, смотря вниз на асфальт. — Это кто был?       — Старший наш, — объяснил Турбо. И тут же спросил: —А та чего в машину прыгнула?       Как там говорят? «Скажи мне кто твой друг»? Если так подумать, то и Ника, выходит, вот так легко в чужую машину заскочит и поедет кататься. Он знал, чем иногда заканчиваются такие покатушки. Кащей, конечно, пацан здравый, но, как он с девками себя ведёт, Турбо особо не вникал. Но помнил, что периодически приводил в качалку баб, закрывался там и, видимо, выпивал, судя по хихиканьям за дверью и запаху, который сопровождал старшего, когда он зазнобу провожал. Не так, чтобы это случилось часто, но пару раз Турбо вспомнить навскидку мог. А что там у бухого в голове — никто знать не знает. Он помнил об этом с детства, живя вместе с выпивающим отцом.       Однако, это сейчас Кащей был, а если чужой кто? Пацаны разные бывают. Есть справедливые, которые пацана с другой конторы, идущего с девчонкой по чужому асфальту, и пальцем не тронут. Есть те, кто и лежачего запинают. И Ника должна это понимать, не совсем уж дурёха.       — Ленка-то? Так Демид — жених ее, — тихо ответила Ника, не поднимая головы от разглядывания камушков между бетонными плитами.       — Жених, значит, — задумчиво произнёс парень, пристраиваясь у одной из колонн.       От стайки стоящих недалеко девчонок отделилась фигура и бодро направилась к ним. Он узнал Олю. Вот ещё её не хватало!       — Ага. Я ж говорила, что только вышел недавно, — понемногу оживилась соседка, поворачиваясь к нему. И спросила: — он тоже что ли?.. С вашими?..       Оля остановилась на полпути, рассматривая его и Нику, и, немного постояв, резко развернулась, отходя к своей компании. Турбо выдохнул, вскидывая лицо к темнеющему небу. Одной проблемой меньше.       — Тип того, — коротко бросил Турбо. Вынул пачку из кармана спортивных брюк, достал одну сигарету и прикурил, почти с наслаждением отмечая, как скривилась Ника, глядя на красный дымящийся огонек. — Давай Зиму дождемся и пойдем.       — До зимы долго ждать, — сдержанно хихикнула Ника, видимо, отойдя и теперь перекатываясь с каблучков на носок новых туфель в ожидании. Заискивающе взглянула на него из-подо лба.       Турбо грозно зыркнул сквозь сизый дым, хмуря брови и вновь затягиваясь, и улыбка сползла с девичьего лица.       — Смешно тебе? — сплюнул он. — Чего у машины не смеялась?       Ника вновь насупилась и замолчала, остановившись. А потом негромко сказала:       — Грозный он какой-то, старший этот ваш. Смотрит как волк на зайца.       — А я не грозный? — все ещё хмурясь спросил Турбо, стряхивая пепел.       — Тебя я давно знаю. Чего мне тебя бояться? — удивленно глянула на него Ника, а потом виновато растянула губы в улыбке.       — Так и не такая уж смелая, оказывается, — удовлетворенно хмыкнул Турбо. Бычок метким щелчком полетел в недалеко стоящую урну. — Иногда полезно.       — Полезно? — Ника непонимающе приподняла брови.       — Ага, — Турбо повернулся к ней, заглядывая в темно-карие глаза, которые в таком свете выглядели почти чёрными. И назидательно произнёс: — чтоб к взрослым дядям в машины не прыгать.       Ника нахмурилась, сжимая края юбки в кулачках, но промолчала.       — Зима! — увидев знакомую голову в толпе прикрикнул Турбо. — Идем?