Герой моего романа

      Это случилось ровно через неделю. Мне в ту ночь плохо спалось, опять ныл низ живота. «Неужели действительно придётся делать операцию?»       На небе сгустились тучи, принесшие с моря первый мокрый снег, слишком ранний для начала декабря в этих краях. Год назад в Лондоне в это время было сухо и ветрено, ровно год назад мы познакомились с Томом на одной скучной художественной выставке. Но, пожалуй, не стоит напоминать ему об этом, если он вдруг позвонит сегодня.              Я проснулась очень рано, но долго лежала в постели словно не желая включаться в повседневную жизнь. Слышала, как встала мама, потом Алекс хлопал дверью, выходя курить на улицу, пищала незакрытая дверца холодильника и громыхала какая-то посуда- обычные звуки, которыми ежедневно наполнялись мои будни.       Когда я спустилась вниз, брат пил кофе сидя за столом в кухне и хмурился, сосредоточенно глядя в экран смартфона. — Читала новость дня? — Нет, — я тоже достала из шкафа банку молотого, — А что там? — Думал ты следишь за своим лондонским издательством, — по его голосу я поняла, что случилось что-то из ряда вон. — Дай! — я требовательно протянула руку, и он сунул мне свой телефон. «Британский актёр Том Хиддлстон обвиняется в изнасиловании. Об инциденте заявила 20-летняя жительница г. Буэнавентура, Колумбия. В данный момент актёр находится там на съёмках. В интересах следствия имя жертвы и подробности происшествия не разглашаются. Ведётся проверка» — Что?! Бред какой-то! Этого не может быть! — Уверена? — Алекс колюче смотрел мне прямо в глаза, — Ты так хорошо его знаешь? — Знаю! — воскликнула я, — Он не мог! — Иногда так бывает, знаешь человека всю жизнь, а он такое учудит… — Нет! Я уверена, это какая-то ошибка!       Я ещё раз заглянула в телефон- новость размещена на официальном сайте нашего издательства. Кто там сейчас занимается такими новостями?       Время у нас почти 9 утра, значит в Колумбии глубокая ночь и звонить Тому смысла нет. Я выждала примерно с полчаса, наскоро проглотила кофе, совершенно не чувствуя его вкуса и набрала номер Джулии. — Ева! Как я рада тебя слышать! Ну ты совсем про нас забыла! Рассказывай, как дела, как устроилась? — Привет, пока работаю дома. — А у нас тут по старому, только кофе теперь негде выпить, представляешь, наша кафешка на ремонт закрылась…       Но мне было не до пустой болтовни: — Джулс, что за новость насчёт Хиддлстона? — А, да… я сама в шоке. Представляешь, в тихом омуте… А ведь таким ангелом прикидывался. — Откуда эта информация? — я с нажимом повторила я вопрос, не обращая внимания на ее слова. — Не знаю. Из полиции, наверное. Сам Броуди принёс. «Броуди?!» — где-то на грани сознания мелькнуло нехорошее предчувствие, -«Не может быть! Он не мог знать о нашей связи!» — Это все похоже на подставу!       Но Джулию не слишком волновала моя озабоченность: — Да ладно тебе! Какая разница что там происходит у них на звездном олимпе? Очередной дешевый хайп. Или кто-то нарыл сенсацию! — Обычно такие сплетни печатают в желтой прессе или в журналах для домохозяек, а не на нашей первой полосе! — О, кстати, наши на днях отсняли большое интервью с его женой, — она полезла в какую-то вкладку, — Сегодня в обед выйдет, под видом прямого эфира. Посмотри, время как раз для домохозяек, — она хихикнула, — Ну точно мутит что-то эта семейка.       Я задумалась: «Вряд ли это совпадение. Тиффани? У нее нет таких связей, за этим явно стоит кто-то посерьезнее» — Слушай, если узнаешь какие-то подробности, напиши мне. Ладно? — А тебе что за интерес? Вы вообще знакомы? — Я же брала интервью у него перед самым увольнением. — Ах да! А что там тогда произошло на той конференции? — Не знаю. О чем ты? — Говорят драка была… Кто-то свернул Броуди челюсть. Он тогда только через неделю в офисе появился. Злой, как черт. Ну он тебе тогда еще штраф впаял за неотработанные дни. — Не знаю. Это он где-то после нарвался, — ответила я, но в душе снова колыхнулось неприятное предчувствие беды.       Мы поболтали еще немного о всяких мелочах, обсудили общих знакомых и распрощались. Нажав отбой, я принялась в волнении мерить шагами гостиную. «Наше издательство очень внимательно следит за достоверностью новостей, они не стали бы помещать непроверенную информацию на передовице! Но Том не мог! Не мог!» — я даже мысли не допускала, что это может быть правдой. «Там ведь не сказано, что его вина установлена! Очень хитрый ход: новость есть- доказательств нет, но не подкопаешься!»       Телефон Тома не отвечал. В ожидании обещанного интервью с Тиффани я щелкала новостные каналы помогая маме готовить обед на кухне. То и дело моя рука с ножом замирала над доской и взгляд блуждал по оголившимся веткам деревьев за окном, мысли разлетались, как птицы, облюбовавшие верхушку нашей старой березы и устроившие там гонки за удобный насест. — Актёр Том Хиддлстон, известный по роли злодея Локи… — поставленный голос диктора вырвал меня из прострации. «Боже, новость добралась до телевидения?!» — Смотрите специальный репортаж со съёмочной площадки после нашего выпуска.       Меня бросило в жар и сердце сжалось: — Что происходит? Они уже успели отснять материал? Так не бывает!       В панике я опять схватилась за телефон, номер Тома все еще был недоступен. «Что если он арестован?!»       Хорошо, что мама слушала в пол уха. Конечно, она не смотрела Мстителей и имя Хиддлстона ей ни о чем не говорило, но, закончив наконец с овощами, я на всякий случай переключила канал на её любимый мыльный сериал и поднялась к себе.              Репортаж из Колумбии на взгляд профессионального журналиста был не о чем. Самого Тома не показали. Просто нарезка каких-то панорамных видов. Какие-то люди, видимо члены съёмочной группы говорили какие-то общие фразы, показывали какие-то локации. Ничего конкретного, но обвинительные интонации диктора за кадром нагнетали негатива, пытаясь представить Тома Хиддлстона в самом невыгодном свете. Создавалось впечатление, что нам предъявляют место преступления, не меньше! Я прекрасно знаю, как это работает. После просмотра такого сюжета неискушенный зритель поверит любым обвинениям. Но я-то видела, что ничего реально обличающего актера у тех, кто это снимал и монтировал, нет.       Половина фраз вырвана из контекста. — Ну что вы хотите, он же звезда! — на экране разводил руками полноватый техник в синей спецовке.       И эти слова могли относиться к чему угодно, но сейчас звучали, как выражение неприязни к высокомерному снобу, которому обычно все сходит с рук.       Я начала нервничать ещё больше. Перерыла все доступные ресурсы в поисках достоверной информации, но не нашла вообще ничего. Откуда всплыло это сообщение об изнасиловании, должен же быть первоисточник?       Интернет-сообщество фанатов уже успело растиражировать эту новость и кипело, бурлило, как растревоженный улей. Первыми, конечно, митинговали многочисленные хейтеры. Не думала, что их так много! «Я так и знал!» — сыпалось ото всюду. «Наконец-то Локи показал истинное лицо!» — словно они только и ждали этого.       Словно Том годами скрывал свои наклонности и водил всех за нос, изображая примерного гражданина. Те, кто подобно мне, не верил в эту чушь, видимо затаились, переваривая эту ужасную информацию.       Интервью с Тиффани вышло не в каком-то дневном ток-шоу для домохозяек, а после 6-часовых новостей, в самый прайм-тайм, и вёл его Дэниел Броуди собственной персоной. «Они сговорились!» — я поняла это совершенно ясно, как только увидела гадкую ухмылку своего бывшего начальника на экране, — «И это моя вина!»       Они обсуждали карьеру Тиффани, прошлись по нескольким ее фильмам. Вполне профессионально и аккуратно напомнили зрителям о ее наиболее удачных ролях. Я ждала. Не будут же они занимать самое дорогое эфирное время ее мемуарами- много чести! Им явно нужен скандал! И вот разговор свернул на семью. Плохой муж, равнодушный отец, домашний тиран — по словам Тиффани выходило, что брак с Хиддлстоном был пыткой, которую она терпела только ради общего сына, который отцу никогда не был нужен. И сейчас она нашла в себе силы разорвать эти душащие ее оковы и обращается к общественности с просьбой поддержать ее решение.       Этот чудовищный монолог сопровождался довольно убедительным видеорядом: разбитое зеркало в прихожей, разбросанные по полу бумаги, вывороченный платяной шкаф и одежда, грудой сваленная на кровати, надрывный детский плач и какие-то крики на фоне. — Он бывал очень агрессивным, если ему что-то не нравилось. — О, да! Мы все смотрели прекрасные экранизации Марвел. Ваш муж и в жизни был таким? Мы думали, он перевоплощается только на экране. — У всего есть обратная сторона. — Он поднимал на вас руку? Только на вас или на ребенка тоже? — Слава богу, сына он не трогал. Я старалась не оставлять их наедине, — она посмотрела в камеру с такой неподдельной грустью, что каждый в этот момент должен был понять, что она многого натерпелась и не может это передать словами. «Сука!» — я впилась ногтями в подлокотники своего кресла, когда начался рекламный блок, — «Это ложь от начала и до конца. Зачем ты это делаешь?»       А ведь люди, даже такие как моя мама и мой брат сидят у экранов и верят ей!       Реклама закончилась и в кадре опять появился лощеный Броуди с улыбкой во все тридцать два зуба — новых зуба, если верить Джулии: — Приветствуем тех, кто к нам только что присоединился и напоминаем, что с нами в студии мисс Тиффани, прекрасная актриса и великолепная смелая женщина, которая сегодня делится с нами самым сокровенным! «Да уж! Актриса отличная! Но сама бы до такого не додумалась. Очень похоже, что это твой сценарий, Дэниел! Это ты мне мстишь? За что? Ты получил все, что хотел и вышел сухим из воды. Это я должна быть обижена на тебя!» — я была уверена, что он приложил руку к этому фарсу. Но зачем ему это? — Вы сказали, Том Хиддлстон вам изменял? — Броуди уже занял свое место напротив гостьи. — Да, постоянно. И я ничего не могла с этим поделать. В какой-то момент он даже перестал скрываться. Его много раз видели в обществе его последней пассии. — Вы знаете кто она?       Я похолодела. — Нет, — Тиффани очень натурально покачала головой, — Но мне искренне жаль эту девушку. Ведь их связь закончилась весьма плачевно для нее. — Кажется у нас есть фото, — встрял Дэниел, и на экран тут же вывели размытую картинку.       Там была я с пластырем на пол-лица, так, что узнать меня было невозможно. Но и обвинить телевизионщиков в подделке тоже нельзя. Достали фото с камер наблюдения или кто-то поймал нас около больницы, когда Том сажал меня в машину? Хорошо узнаваемый Том Хиддлстон держал меня за локоть, глядя прямо в камеру грозно и настороженно. «Заметил папарацци, но мне ничего не сказал?» — хотя я тогда была не в том состоянии, чтобы придавать этому значение. — Бедная девушка! — продолжал меж тем ведущий, — К сожалению установить ее личность по этому фото не удалось. Больница Принцессы Грейс, где ей оказали первую помощь, отказалась раскрывать списки пациентов без запроса полиции. Но если она сейчас нас смотрит, — Броуди доверительно повернулся к оператору, и тот взял его крупным планом, — Пожалуйста, выйдите на связь с нашей редакцией, помогите изобличить того, кто это с вами сделал!       Я просто подскочила от такой наглости: «Да они откровенно издеваются!»       По ту сторону экрана немного поохали: — Почему же она сама не обратилась в полицию? — Я думаю, мой муж хорошо ей заплатил. Вот выписка из банка, — Тиффани достала из сумочки бумагу, — Буквально через несколько дней он перевел с нашего общего счета 150 тысяч фунтов на счет одной адвокатской конторы, которая давно обтяпывает для него такие делишки. — Что вы говорите? — Броуди сокрушенно взял листок из ее рук, — То есть на ваши общие деньги…? — Да-да, — актриса поникла головой, — Нам с сыном так тяжело! Наш мальчик не заслужил всего этого. «Как все тонко рассчитано!» — подумала я. Хотя эти слова не были произнесены вслух, выходило, что это Том избил меня и пытался скрыть следы преступления. Это уже был перебор!       В углу экрана мигал значок прямого эфира, но Джулия сказала, что это снимали на неделе. Вранье! Кругом вранье! Как мы, журналисты, научились подтасовывать факты, извращать истину, манипулировать настроением людей и общественным мнением. Правду говорят: у кого в руках информация — у того и власть!              После нескольких длинных гудков я услышала в трубке знакомый низкий голос Тиффани: — Алло. — Это Ева Эдвардс. — Оу, какие люди! Смотрела? — кажется она гордилась собой, — Что? Хочешь заявить на Хиддлса? — Прекрати это немедленно! — А тебе то что? Вы же расстались? — она выжидающе замолчала. — Да, но… — Вот и отвали! Сиди в своей дыре и не отсвечивай. Без тебя разберемся. — Ты же сломаешь его карьеру и его жизнь! — Это он сломал мою жизнь и мою карьеру! — взвилась Тиффани, — Я испортила фигуру родами, обо мне все забыли, пока я была занята его ребёнком. И он первым забыл обо мне! Пусть теперь почувствует себя на моем месте. — Тиффани, это не одно и то же! Ты же знаешь, какой он человек, он ничего этого не делал! — Равнодушием можно убить не хуже, чем действием. — Ты убиваешь его сейчас словами, своей клеветой. — Я любила его, а он меня предал, мне тоже было больно. — Подумай о сыне, о его будущем, о том, какую репутацию ты создаешь его отцу! — Моему сыну на хрен не нужен такой отец! — Тиффани! — А ты скажи спасибо, что тебя не ославили на весь мир. Дэн тебя просто пожалел. И не звони мне больше. «Дэн? Пожалел? Как же! Побоялся, что я сдам его, защищая Тома. Все рассчитал!» — У меня есть заключение экспертизы моего автомобиля. Я могу доказать, что аварию подстроила ты, — это был блеф, но других козырей у меня не осталось. — Да кому интересна твоя авария? — Тиффани чувствовала свою полную безнаказанность, — Хиддлстону это уже не поможет. Он идет ко дну. Хочешь вместе с ним- пожалуйста! — и она отключилась.       Меня захлестнул бессильный гнев. Все обвинения против Тома сфабрикованы, и я не знала, как ему помочь.       Я металась по комнате: «Что делать? Кому звонить?» — и понимала, что в войне против главы ведущего медиа-агентства у меня нет надежных союзников. «Фил? Адам? Они Канаде! Да и не станут они связываться с Броуди!»       Внезапно меня накрыл сильнейший приступ тревоги, стало тяжело дышать, в ушах раздался звон, а перед глазами поплыли радужные круги. А потом будто лопнул мыльный пузырь, взорвав барабанные перепонки. Я упала на колени согнувшись от острой боли, в живот будто вонзили раскаленный кинжал. Не знаю, сколько я так просидела. Внизу хлопнула дверь, и я словно сквозь сон услышала голос брата. — Алекс! Алекс! — с шепота я перешла на отчаянный крик. — Ева? Мама, вызывай скорую!       Я скосила глаза вниз, проследив за испуганным взглядом брата, и мне сделалось дурно от вида крови, широким пятном растекающейся по моим домашним штанам. — Все будет хорошо! Все будет хорошо!       Александр подхватил меня на руки и повторяя эти слова, как мантру, понес вниз по лестнице к выходу, туда, где уже нарастал истошный вой сирены неотложки.