Герой моего романа

44       Я влетела в кабинет главного редактора, когда время шло к 16-00, Адам Синклер, руководитель нашего агентства, разбирал стопку бумаг на столе, что-то шло в картонную коробку, что-то в шредер, а что-то просто в корзину для мусора. — Адам, что происходит? Я видела утренние новости! — Все нормально, — пожал он плечами, -Этого следовало ожидать! — Почему сейчас? Я думала они дадут тебе доработать до сентября. — А какая разница? — он опять погрузился в свои бумаги. — А Фил? Почему он не заступился за тебя? — Ты же знаешь, что семья продала свою долю акций. Теперь здесь другие хозяева.       Адам был двоюродным братом Филиппа Синклера, моего бывшего. Он знал о нашем романе, очень сочувствовал кузену, вынужденному жениться под давлением, потому что этого требовали интересы семьи и компании, и даже прикрывал его иногда.       А еще Адам был геем, он не понаслышке знал, что такое травля и непонимание общества. В мире крупного бизнеса такое не принято афишировать, как и своих любовниц. Клан Синклеров имел интересы по всему миру от политики и прессы до современных информационных технологий и сотовой связи, и тщательно скрывал свои тайные пороки.       Адам был талантливым журналистом и хорошим руководителем, вхожим в высший свет и на все светские тусовки, наше медиа-агентство при нем процветало. Но в декабре прошлого года он решился открыто заявить о своей ориентации, тогда только глухой не слышал об этом, это пережевывали все, трепали его имя и обсасывали эту новость со всех сторон. Из каждого утюга кричали о его смелости и о толерантности общества, но мы- то знаем, какие консерваторы сидят в палате Пэров и в Букингемском дворце! Еще тогда ему намекнули, что контракт на следующий год с ним не продлят. — И куда ты теперь? — В Канаду к Филу, его основной бизнес сейчас там. Ты слышала, что он купил киностудию? Возглавлю их пиар-отдел.       «Семья его не бросит, хоть это радует!» — А что будет с агентством? — Не знаю! — Почему назначили этого Броуди? — Вы знакомы? — Так, — я неопределенно махнула рукой, — Но неужели не могли найти кого-то из своих? — Не знаю, — повторил Адам, — Он ставленник нового руководства, я видел его пару раз, лично не знаком. Наверняка их медиа-холдинг собирается нас поглотить. — Не нравится мне все это! -вздохнула я, — Я как раз думала залечь на дно хоть на время, отсидеться дома, привести голову в порядок… — Ты же хотела работать со сценариями? Вот и займись этим. Выбери тему, пиши! А я пока подготовлю почву в Канаде. Смекаешь? — он хитро подмигнул мне.       Написать сценарий, который возьмет в работу киностудия это просто мечта! Но я пока даже не заглядывала так далеко. Да и о чем писать? Мои мысли расползались в разные стороны, как муравьи. Пока в моих планах было только собрать талантливых ребят, заниматься редактированием и продвижением чужих работ. Но какой журналист не мечтает стать писателем?              Адам Синклер наконец закончил с бумагами: — Пойдем, поболтаем, напою тебя кофе в последний раз в нашем кафе! Капучино без сахара, как обычно?       Домой я добралась только поздно вечером и со страхом открыла входную дверь. Очень боялась увидеть следы нашей с Томом ссоры, что, если он вышел из себя и устроил здесь погром? Но меня встретила идеальная чистота, ни мусора, ни пустых бутылок, ни грязных чашек в раковине. Постель аккуратно заправлена, стулья задвинуты. Никакой записки тоже не было.              Я включила телефон в сеть. Как я умудрилась провести почти три дня без связи? Было много пропущенных от Тома и с неизвестных номеров, какая-то реклама. Чаты пестрели сообщениями, особенно разрывался общий чат редакции. Я быстро пробежала глазами- ничего такого, чего я не знаю. Чат Тома удалила не читая- что бы он не хотел мне сказать, это уже не важно, это только разбередит мои раны. В тот момент я была благодарна, что он навел порядок, перед тем как уехать, исчез из моей жизни, не оставляя следов.       Весь вечер я держалась, чтобы не вспоминать о нашем расставании, отвлекала себя, чем могла, и только когда легла в постель, разрыдалась, постельное белье насквозь пропиталось запахом его тела, наверняка в последнюю ночь он спал здесь. Я достала свежее и перебралась на диван в гостиную. Завтра спальню ждет генеральная уборка.       Во вторник 1 августа, я разгребала свой рабочий стол в редакции, потом, заткнув уши наушниками, дописала и сдала пару статей, заглянула несколько раз в телефон, никаких сообщений не было. Наверное, все тоже затаились в ожидании перемен. Броуди не стал устраивать общего представления сотрудникам и весь день не выходил из своего кабинета.       Я сбежала, как только стрелки часов коснулись цифры пять, надо было заскочить в супермаркет, а потом меня ждала масштабная уборка и стирка. Освободилась я поздно, завалилась на диван с телефоном. Позвонить Ирэн? Не хочу! Начнутся расспросы про Тома. Джулии из редакции? Да пока обсуждать особо нечего, к тому же она наверняка занята семейными делами и ей не до меня. А кому? Я отложила телефон и включила телевизор- кажется я начинаю привыкать к жизни без связи.       Утром проверила почту и набрала редакторше -я теперь без колес, и зачем тащиться в офис пешком, если можно взять подходящее задание и писать дома? Но её номер не отвечал. Набрала Джулии-тоже нет ответа. Может все на общем собрании, а меня не предупредили? Мессенджеры подозрительно молчали, и я, заподозрив неладное, быстро собралась и сорвалась из дома.       Джулию я поймала в коридоре: — Что у тебя с телефоном? — У меня? Ева, где ты витаешь? Новый босс отменил все корпоративные тарифы. Вчера об этом объявляли по громкой связи, и рассылка на почту была от его новой секретарши. Ты же сидела за своим столом! — Отменил? Зачем? — наверное я вчера слишком увлеклась, пока писала, а письмо с неизвестного адреса попало в спам. — Экономия. Это был его первый приказ. — А второй? — спросила я, смутно предчувствуя неприятности. — Теперь работаем только в офисе, никаких свободных графиков и удаленки, любой выезд оформляется как командировка через отдел кадров. — Придурок! — я процедила сквозь зубы. — Вот уж точно! Все наши недовольны. — Ладно, раз уж сидеть здесь целый день, пойду к миссис Скотт, возьму задание.              Но заданий для меня не было. Не веря глазам, я пробежалась по списку с темами и расставленными против них фамилиями: — Кто так распределил? — Мистер Броуди, — пожала плечами пожилая редакторша, — Мы сами в шоке. — И что же мне делать сегодня? — Не знаю. Может сходишь к нему? — Ну уж нет! Нет заданий-мне же лучше, — я найду, чем убить день, сидя в офисе за компьютером.       Вечером я зашла в салон сотовой связи. — Почему я не могу оставить этот номер? Он мне нужен! У меня все контакты на него завязаны!       Девушка что-то путанно объясняла про пакетный тариф, и что он принадлежит юридическому лицу. И теоретически я могу выкупить этот номер, с его согласия. Но на практике никто не в салоне связи заниматься такой ерундой не станет. Но я могу написать заявление в головной офис, они рассмотрят его в установленном порядке и пошлют запрос владельцу… Проще взять новый номер и разослать его всем контактам.       Я вздохнула: — Ладно, давайте новый. «Я же хотела начать новую жизнь?»       Контактов на телефоне было сохранено огромное количество, но я отправила сообщение со своим новым номером только самым близким, с остальными разберусь в процессе. Кому-то и вовсе не нужно знать, что я сменила номер!       Потянулись однообразные будни, но даже они постепенно наполнялись какими-то делами. Работы было мало. Броуди словно поставил меня в конец списка и выдавал задания скупо, по остаточному принципу. Но я была даже рада свободному времени. Наконец-то обзвонила всех знакомых, увлекающихся писательством, создала общий чат для обмена мыслями и идеями. Пора собирать базу сценариев. Мне прислали несколько работ, к сожалению, очень сырых, но с чего-то же надо начинать, и чтение теперь занимало почти все моё время.       Чтобы ездить в офис к началу рабочего дня, да ещё и на общественном транспорте, приходилось вставать на два часа раньше, первое время я чувствовала себя сонной мухой, потом втянулась, возобновила вечерние тренировки в бассейне, иногда по выходным даже выбиралась в тренажёрный зал. Я не заметила, как в свои права вступил сентябрь, очнулась, когда на карточку мне пришла зарплата в два раза меньше обычного. Конечно, ведь Броуди не напечатал за месяц ни одной моей статьи! Если так будет продолжаться, мне будет не на что жить. Мне все-таки придётся встретиться и поговорить с ним!       Дэниел Броуди учился в моем университете на факультете журналистики. Обычно студенты стихийно сбиваются в компании по интересам. Дэн всегда держался особняком, не помню, чтобы он реально с кем-то сблизился за годы учебы. Он никогда не принимал участия в молодёжных вечеринках и челленджах, общался с соседями по кампусу всегда немного свысока и по необходимости. Однажды на каком-то общем семинаре он заявил, что будь на его банковском счёте миллион, он никогда бы не сел ни с кем из нас за один стол. Тогда это вызвало бурю эмоций, он пытался перевести все в шутку, но осадок остался и за ним прочно закрепилась репутация сноба и лицемера.       Он был странным, пожалуй, это самое подходящее слово. При этом отличался живым умом и незаурядной внешностью. Стройный, с тонкими кистями и пальцами, немного выше меня, он всегда тщательно следил за своим внешним видом. Обожал белые рубашки и тёмные, идеально сидящие на нем костюмы, чёрные, как смоль волосы всегда были аккуратно расчесаны, а ботинки начищены до блеска.       В нем было что-то потустороннее, что-то мистически притягательное. Особенно эти пронзительные, как чёрные вишни, глаза. А в тот период поголовного увлечения «Сумерками» и вампирской темой, он будоражил фантазии и разбил не одно девичье сердце. Но в отношениях ни с кем замечен не был, и это только подогревало всеобщий интерес.              Ходили слухи, что у него был роман с преподавательницей вдвое старше него, но он сам никак это не комментировал. Но меня это не удивляло. На меня он производил впечатление человека, умудренного опытом и загнанного в тело молодого парня, или пережившего серьёзную драму.       Как-то так получилось, что я была практически единственной в нашем женском общежитии, кто не пытался привлечь к себе его внимание, у меня тогда был бойфренд и бурные эмоциональные отношения с ним не оставляли места другим парням.       Но все мои подруги в один голос утверждали, что Дэниел ко мне неравнодушен. Хотя бы потому, что со мной он хоть как-то общался, остальных же в основном просто игнорировал. Он никогда не ухаживал за мной в обычном смысле, не было ни флирта, ни цветов, ни приглашений на свидания, и все же я чувствовала его интерес. Он коротко кивал при встрече, оценивающе оглядывал меня с ног до головы, провожал долгим взглядом, однажды принес мне учебник, который я никак не могла достать в библиотеке. На старших курсах мы все чаще стали оказываться на одних и тех же семинарах, но я предпочитала этого не замечать, считая простым совпадением.              Это случилось на третьем курсе. Я только-только выбралась из мучительных и ненужных отношений и с головой бросилась в учебу.       Нас с Дэном поставили в пару на одном испытании. Это была командная игра, журналистское расследование, что-то вроде квеста. Настоящий детектив с цепочкой различных заданий. Не знаю почему мы оказались вместе, было ли это простым совпадением или Броуди все подстроил, осталось для меня загадкой.       Дэниел был не глуп, но предпочитал действовать в лоб, идти напролом. Я же наоборот часто могла предложить неожиданный ход, простое, но элегантное решение. Это позволяло Броуди, опираясь на свой опыт, раскрутить мою версию и быстро решить задачу. Благодаря этому мы справились с заданием, когда остальные были ещё где-то в середине пути.       Дэн предложил это отметить. Мы сидели в кафе недалеко от кампуса, он заказал бутылку красного бургундского. — Мы эффективная команда! — Просто повезло, — я пожала плечами. Я всегда любила учёбу и все схватывала на лету, даже в младших классах я не считала высшие отметки чем-то необычным. — Эдвардс, ты командный игрок? — его глаза блестели в полумраке. Казалось, он был пьян, но не от вина, его пьянил этот неожиданный успех и какие-то собственные мысли, — Чем думаешь заниматься после университета?       Тогда я подумала, что у него большие амбиции, если он уже сейчас вербует команду. — Есть предложения? — спросила я, хотя будущее меня тогда не слишком заботило, я уже понемногу писала и мои статьи пользовались успехом. — Возможно…       Мы вышли на улицу и свернули в тёмный проулок. Неожиданно он сделал шаг вперед и преградил мне дорогу, я в растерянности замерла. — У тебя шикарное тело, — он стоял слишком близко, никогда раньше он не позволял себе нарушать мои границы ни действиями, ни словами. — Да? — я поежилась, под его тяжелым взглядом делалось неуютно. — Гибкая и чувственная, я видел тебя в бассейне. — И как ты это понял, по резиновой шапочке? — я пыталась отшутиться. — Ты даже не представляешь, насколько ты можешь быть великолепна. Я открою в тебе такие грани сексуальности, о которых ты и не подозревала.       Его рука обвила мою талию и уверенно прижала к себе, а губы коснулись моих. Меня никто никогда так не целовал, настойчиво и умело. Но без лишней спешки и напора, свойственного молодым парням, когда они поцелуем пытаются закрепить свой успех и торопятся перейти к активным действиям. Он изучал меня, наслаждался моментом, ждал от меня реакции.       Этот поцелуй и все его поведение настолько не вязались с его обычным образом высокомерного брезгливого сноба, что я опешила от неожиданности. Я была словно в трансе, не отвечала на его поцелуй, но позволяла вторгаться на свою территорию. От него пахло вином и терпким мужским парфюмом.       Я замерла: «Что он будет делать дальше?»       Он костяшками пальцев погладил мою щеку и спустился к шее: — Такая нежная!       От его томного шепота я тяжело задышала и сделала попытку отвернуться, но он мне не позволил. Его ладонь, сдавливая, плотно обхватила моё горло: — И такая отзывчивая! Ева, я научу тебя всему, научу получать удовольствие от того, о чем ты даже не подозревала или боялась подумать. «Господи! -мысли вихрем пронеслись в моей голове, -О чем это он?» — Это будет нашей тайной. — Дэн, перестань! — от его взгляда стало не по себе, словно я заглянула в бездну, — Мне все это не нравится! — Ты просто не пробовала. Боль тоже может приносить невероятное наслаждение, — он надавил сильнее, и я почувствовала, что мне нечем дышать. — Чего ты хочешь? — Подчинения. Чтобы ты принадлежала мне, полностью и без вопросов.       Теперь все вставало на свои места. «Так вот ты какой, Дэн Броуди! Чертов извращенец!» — Стоп! — мой резкий окрик заставил его отпрянуть, — Это не моя игра! — я потерла горло и повертела головой, восстанавливая дыхание, — Кажется, я не давала тебе повода… — Извини, — он мгновенно переменился, словно внутри щёлкнул невидимый выключатель: пождал губы и натянул маску ледяного высокомерия, — Я вижу, ты не готова к серьезным отношениям, — он криво усмехнулся, уже полностью придя в себя, — Что ж, продолжай свои детские игры! Когда-нибудь ты повзрослеешь!       Уходя, он обернулся: — Надеюсь, ты достаточно умна, чтобы не кричать об этом на каждом углу. И если что, это была шутка!              За оставшийся год учёбы мы едва ли перекинулись парой фраз, иногда я ловила на себе его пристальный взгляд, но он больше не делал попыток сблизиться.              Эту историю я рассказала Джулии, за ланчем в редакции. Теперь на перерыв нам отводится всего полчаса, времени посидеть в кафе не хватает. Новые порядки, введенные с приходом нового начальства, удручали. Все-таки мы творческие люди и к нам нужен более гибкий подход, но Броуди всерьёз взялся за дисциплину и уже прокатилась волна громких увольнений.       Видимо, его желание подчинять никуда не делось, но делал он это не с позиции уверенной и спокойной силы, а мелкими вредительскими приказами и пакостями, словно шакал, дорвавшийся до власти над прайдом львов.       И самое ужасное, что он не давал мне нормальной работы. Ни одного разворота в журнале, ни одной крупной статьи, ни одного интересного интервью. С утра до вечера я сидела, разбирая корреспонденцию, будто какая-то практикантка, занималась отписками или копалась в статистике. Я! Одна их ведущих журналистов агентства! — Кошмар, — Джулия покачала головой, — Ну по нему видно, что он придурок! Но ты понимаешь, что это значит для тебя?       Ты для него, как надкушенный пирожок. Он не успокоится, пока не доберётся до начинки, а если ему понравится, то сожрёт тебя целиком! Ева, тебе нужно бежать!