Герой моего романа

45       «Куда мне бежать? Это агентство одно из лучших в стране, конкуренты меня не очень-то и ждут. В журнал для домохозяек? Писать советы: «10 способов удержать мужчину» или «10 актуальных блюд из тыквы»? Ну уж нет!»       Я размышляла об этом стоя в приемной, пока меня не пригласили в хорошо знакомый мне кабинет. — Эдвардс, — протянул новый главный редактор, покачиваясь в огромном директорском кресле, — А я все гадал, ты это или нет! Могла бы и пораньше зайти поздороваться. — Привет.       Дэниел Броуди повзрослел, заматерел. Мы разглядывали друг друга, словно два зверя, оказавшихся в одной клетке. Безукоризненный костюм, дорогие часы, ухоженные руки- было видно, что он все также очень любит себя и следит за своим внешним видом. — Приве-ет, — его тонкие губы растянулись в плотоядной улыбке, — А ты совсем не изменилась, все такая же красавица, — его взгляд скользнул по моим длинным ногам, плоскому животу и застрял где-то в районе высокой груди, — Замужем? — Нет, — почему-то я была уверена, что он и так это знает, наверняка успел изучить моё личное дело. — Ясно, значит карьеру делаешь? Ты здесь неплохо устроилась. — Ты поэтому меня гнобишь? — Разве? — он встал, — Я смотрел твою статистику за год, у тебя публикаций в полтора раза больше, чем у других. Если бы я не знал, что старина Адам не по девочкам, я бы подумал, что ты с ним спишь.       Я сжала зубы, мы говорим две минуты, а он уже перевёл разговор на постель, это плохой знак! — Может я просто пишу лучше других? — Здесь все профессионалы, а самых бездарных я уже уволил. Хочешь сказать, что ты самая талантливая? — У тебя не было возможности убедиться в этом, ты не дал мне ни одного нормального задания за месяц. — Может обсудим это за ужином? С удовольствием познакомлюсь с твоими талантами, — он сверлил меня своим насмешливым пламенным взглядом.       Разве у меня был выбор? Этого следовало ожидать, но это всего лишь ужин. — Ладно, — я пожала плечами, — Может быть завтра? Я люблю итальянскую кухню. — Я сам выберу.       Следующим вечером мы встретились у входа во французский ресторан. Мне пришлось подождать Дэниела минут десять, стоя у входа на высоких каблуках под подозрительным взглядом швейцара. «Спокойно, это ведь не свидание» — я нервничала и уговаривала сама себя.       Он взял утиное конфи и бутылку красного полусухого, я выбрала нисуаз с тунцом. — Может шампанского? — кивнул он на мой салат. — Нет, — но подумав, я попросила бокал шардоне. — Почему ты до сих пор одна? Так и не встретила подходящего мужчину? С твоей внешностью у тебя должна стоять очередь из поклонников. — А ты? Ты ведь тоже не женат, — я пропустила это замечание мимо ушей. — Ищу свой идеал. У меня всегда были высокие запросы. «Я все ещё подхожу под твои критерии?» — но вслух я этого не сказала. — Мы тогда не очень хорошо расстались. Кажется, неправильно поняли друг друга, — продолжил он после некоторого молчания, -Я думаю, нам стоит познакомиться поближе. — Как начальнику с подчиненным?       Его глаза блеснули: — Хочешь поговорить о работе? — он сделал вид, что не уловил двойного смысла. — Разве мы не за этим пришли? Это ведь не свидание.              Он усмехнулся: — Как скажешь. Но я предпочел бы другой разговор. Женщина не должна быть такой серьезной и зацикленной на карьере, тебе это не идет. — А ты знаешь, что мне идет? — Думаю, черное, — он склонился к столу и понизил голос, — Черное кружевное и чулки.       Я нервно сглотнула: «Началось! Начинает меня домогаться!»       Но он, словно издеваясь, опять как ни в чем не бывало принялся за еду. — Что плохого, если женщина хочет быть независимой и хорошо зарабатывать? — ответила я с вызовом. — Зачем тебе это? — он приподнял брови, — Разве нет желающих взять на себя заботу о такой шикарной женщине? — Я недавно рассталась с одним человеком и пока не готова к новым отношениям. — Почему вы расстались? Он был дураком, который не смог оценить тебя по достоинству? — Нет. — И долго ты собираешься страдать по нему? Может быть, пришла пора начать отношения с настоящим мужчиной? — Я не страдаю, это было мое решение! — он начал выводить меня из себя, — Но я больше не хочу быть любовницей. — А чем тебя это не устраивает? Я могу сделать очень многое для своей женщины, оградить её от всех проблем. Только представь: не надо беспокоиться ни о чем, не нужно даже думать и принимать решений- разве не об этом вы все мечтаете? — Только вот на любовницах не женятся. Никогда, — я сделала глоток вина, глядя на Дэниела сквозь стекло бокала. — А ты, значит, решительно настроилась выйти замуж? — Раньше ты считал, что мы эффективная команда. «Я что, сделала ему предложение?» — Ладно, — он усмехнулся, — Давай поговорим начистоту. Значит, хочешь иметь официальный статус? — казалось он о чем-то задумался, — А как же желание работать? Я ведь тогда не смогу выделять тебя среди других сотрудников. Это вызовет недовольство у акционеров и у твоих коллег тоже, -он сверлил меня взглядом. — Я могла бы посвятить себя чему-то другому. Не ты ли говорил, что у твоей женщины не будет материальных проблем? — Да, — он вальяжно откинулся на спинку стула, — Только вот в чем загвоздка, Ева, моя женщина должна принадлежать мне целиком и полностью. У нас с тобой еще ничего нет, а я не привык вкладываться в то, в чем не уверен. И я не из тех, кто станет оплачивать красивой кукле ее безбедную жизнь только за ее милое личико и раздвинутые ноги. — Я тебе этого и не предлагала, мне нужны нормальные серьезные отношения… — Нормальные? А что ты готова вложить в эти отношения? — Чего ты хочешь? — Доверия! Полного доверия, -он стал умнее, теперь он не называл это подчинением, но и так было ясно, куда он клонит, — Если хочешь получить что-то надо это заслужить. — И как я должна это заслужить? — я напряглась. Он облизнул губы и рассмеялся: — Ева, ты боишься меня? Кажется, у тебя сложилось обо мне неправильное впечатление.              Он отодвинул тарелку и взял в руку бокал. Поболтал в нем рубиновое вино, глядя как свет переливается на хрустальных гранях: — Я не тиран и не деспот. Это все просто игра! — У каждой игры должны быть правила. — Правила просты: совершаешь нужный ход-получаешь награду, оступаешься -получаешь наказание. Разве это не нормальные партнерские отношения?              Вроде бы он говорил правильные вещи, но разве можно построить семью на таких принципах? А может быть только на таких и можно? Может быть, поэтому у меня до сих пор ничего не получалось, не было такой ясной цели и не было четкого плана ее реализации. Может быть, мы все, неудачницы, возлагаем слишком много надежд на мужчину и горюем, когда он их не оправдывает.        Кажется, я начинала понимать Тиффани, которая успешно реализовала план женить на себе кинозвезду. Чем я хуже нее? Дэниел может стать отличной партией, если я приму его игру. Доминанты часто бывают очень привязаны к своим партнершам, и зависимы от них не меньше. А умная женщина может многое.              Ужин подошел к концу, я допила вино и немного расслабилась. В любом случае, Дэн не требовал ответа прямо сейчас, а мне нужно было хорошенько все обдумать. — Дайте счёт, — он махнул официанту, — Посчитайте отдельно. У нас же не свидание? — он доверительно понизил голос. — Конечно нет. «Теперь уж точно нет, даже если ты рассчитывал на продолжение вечера»       В очередной раз он указал мне мое место. Мне едва удалось скрыть разочарование, я уже не помнила, когда сама расплачивалась в ресторанах -обычно мужчины были щедры. «Хорошо, что я не взяла мясо, надеюсь, я не разорюсь!»       На улице я шагнула к первому подъехавшему такси и обернулась, выдавливая улыбку: — Спасибо за вечер! — хотя за что тут благодарить, я чувствовала себя загнанной в угол и униженной.       Его глаза насмешливо блеснули: — Подумай над моим предложением! Я буду ждать твоего решения.       По дороге домой я без остановки прокручивала в голове наш разговор. Он фактически поставил мне ультиматум. Но и идея женитьбы на мне его не испугала… ***       …Мы с Гарри медленно шли вдоль набережной. В воздухе пахло осенью, прелыми листьями и сыростью с примесью тины от Темзы. В начале октября не так часто выдаются сухие дни, такие как сегодня, когда можно с удовольствием пройтись пешком, не рискуя продрогнуть до костей или промокнуть до нитки. — Мой однокурсник работает психологом, у него кабинет недалеко от твоей редакции, давай я поговорю с ним? — Зачем? Думаешь, мне пора вправить мозги? — я криво усмехнулась, глядя под ноги и пиная жёлтые листья носком ботинка. — Вы все еще общаетесь с Хиддлстоном? — Нет, он на съемках в Южной Америке. А может и нет, — информации об этом в интернете было очень мало, и она была скудной. Я одним глазом следила за новостями. — И не созваниваетесь? — Нет, я не помню его номер, я его удалила, а он не знает мой новый.       На секунду Гарри задумался, должен ли он сказать Еве, что у него сохранились контакты Томаса, но решил, что не стоит. — Тем более ты должна отпустить его и жить дальше своей жизнью. — Я отпустила. — Я же вижу, что нет! — Гарри остановился и повернулся ко мне. — Ты, наверное, экстрасенс? — Да… Кофе? — он мотнул головой в сторону палатки, торгующей на вынос. — Да. Чёрный, — я зябко поежилась. — А говоришь отпустила, — пробормотал он себе под нос, но я услышала: — Просто холодно для капучино.       Я стояла у каменного парапета и смотрела на его крепкую долговязую фигуру, пока он расплачивался у окошка кассы. «Почему тогда в юности у нас ничего не вышло? Какой идеал он ищет? Он ведь мог стать для кого-то хорошим мужем»       Почему так получается, что мы выбираем одного человека, а нас выбирает другой? И эти цепочки редко замыкаются даже в треугольники или квадраты, они удлиняются, ветвятся, пересекаются и спутываются, оплетают весь земной шар. Хоть кто-то в этом мире находит свою пару? Чтобы создать семью, всегда кому-то приходится чем-то жертвовать, терпеть, с чем-то мириться, под кого-то подстраиваться. Кажется, что они делают это во имя любви, но рано или поздно им приходится сталкиваться со всем уродством и несправедливостью такой жизни. И выбор людей, предпочетших одиночество, выглядит не таким уж глупым…       Я делала вид, что не вспоминаю Тома, что я совершенно вычеркнула его из своей жизни и больше не страдаю. Я страдала. Он часто приходил ко мне в снах и это не были банальные эротические фантазии, а только ощущение его тепла и поддержки, но чаще пустоты и тоски. Мне очень не хватало просто его присутствия, бытовых мелочей, крепкого рукопожатия, придающего уверенность, возможности уткнуться носом в его широкую грудь и забыться, отгородиться от всего мира его теплыми объятиями. Я поймала себя на том, что плотские желания практически не посещали меня за эти два месяца, а осознание, что рано или поздно мне придется отдаться Броуди, вообще отбивало всякие мысли о сексе.       Работы у меня не особо прибавилось, не чаще раза в неделю Броуди подкидывал мне подачку в виде написания небольшой статейки из какой-нибудь малоинтересной рубрики. Явно он не собирался сдавать своих позиций, я тоже не торопилась. Я не знала, что мне делать. Попытаться наладить контакт с Дэниелом? Но его наклонности пугали, что, если он и правда садист и тиран, а не просто любитель погорячее? Я совсем его не знаю, а за этими его намеками может скрываться что-угодно.       Или надо увольняться, но идея с собственным бизнесом была очень сырой, да и денег на него не было, то немногое, что у меня было отложено, если так пойдет и дальше, скоро придётся использовать на жизнь. Я никак не могла решиться ни на то, ни на это.       Каждое утро беря из рук миссис Скотт список с темами, я только грустно вздыхала, а она сочувственно качала головой: «Милая, за что такая немилость? Может поговоришь с ним?»       Но недовольна была не только я, почти каждый, кто получал задание, цедил сквозь зубы злобное: «Придурок».       Было ощущение, что Броуди не понимает, чем мы тут все занимаемся или специально задался целью развалить агентство. Как я могла уйти и бросить дело, которому отдала несколько лет жизни, в такой момент?       И сблизиться с Броуди не могла. Я всегда считала, что состояние влюблённости и физическое влечение — необходимые составляющие для начала отношений. Ну как, скажите, можно влюбиться в человека, когда самые частые эпитеты, которыми его награждают окружающие это «придурок» и «идиот»?              Однажды в середине октября в перерыве ко мне подошёл коллега: — Ева, у тебя есть материалы по забастовке сценаристов? — Да, тебе зачем? — это всегда было моей темой, я посвятила этому уйму времени не только из-за работы, но и из личного интереса. — Есть информация, что стороны, наконец, договорились, скоро будет официальное объявление. Велено написать большой материал к пятнице. — Почему он отдал это тебе? — Не знаю. Я и так завален работой, ничего не успеваю! А эта политика-вообще не моё, — кажется парень был из спортивного отдела, — Придется опять до ночи сидеть, а у меня вообще-то семья. Ева, вся надежда на тебя. — Нет, — обычно я всегда готова прийти на помощь, но сейчас это был удар в спину, и я не собиралась спускать это на тормозах, — Отдай мне эту статью. — А Броуди? — Я сама договорюсь! — я выхватила из его рук бумагу и направилась на верхний этаж. — Он занят, — навстречу мне поднялась взрослая, неприметная помощница главного редактора. — Я подожду, мне все равно больше нечего делать! — я нависла над её столом. Она сняла трубку: — Мистер Броуди, сэр, к вам мисс Эдвардс! Входите! — она мотнула головой.       Дэниел стоял у окна и смотрел вниз на город. Интересно, что он делал до моего прихода? Его пиджак висел на спинке кресла, а рукава были закатаны до локтей. Я начала прямо с порога: — Забастовка сценаристов моя тема! Почему ты отдал её другому? — На ней нет клейма, — он встал вполоборота. — Он не успеет, он будет только материалы собирать до пятницы. — Так помоги ему, раз такая умная, — Броуди был равнодушен. — Я напишу статью, а гонорар получит он? Так не пойдёт!       Я сократила расстояние между нами, и в его глазах загорелся интерес. — По редакции ходят слухи, что ты не даёшь мне писать, потому что я отказалась спать тобой. Если ты не отдашь мне эту тему, я скажу всем, что так и есть! — А если отдам, то все подумают, что ты согласилась, — он сверкнул глазами и хищно улыбнулся. — И что? Я же сказала, что не собираюсь больше прятаться.       Он резко схватил меня за руку и привлёк к себе: — Ну и чего ты ломаешься? Ты ведь уже все решила! Я и так слишком долго жду!       Он навалился, заставляя меня прогнуться, прижался пахом к моему бедру, специально, чтобы я почувствовала этот ком, наливающийся тяжестью в его штанах. В этот раз он был резким и напористым, но целовался по-прежнему хорошо и умело. Только я больше не была той двадцатилетней девочкой, которую можно сбить с толку и ввести в ступор даже таким страстным поцелуем. Особенно таким страстным. Раньше я думала, что за этим холеным фасадом скрывается кипящий адский котел, но сейчас увидела просто возбужденного самца, почуявшего самку. А это уже была знакомая мне территория.