Heyday

— Джиу, — госпожа Ким тормозит девушку, прежде чем зайти в кабинет. — М? — отзывается она. Начальница кладет руку ей на плечо, пододвигая чуть ближе к себе. — Хочу сразу предупредить, — тихо начинает она, — Допрос Хёнджина будем проводить мы с тобой вдвоём. Джунг и Кван начнут составлять генеральную переговорную линию, а мы пока выясним все подробности. Сейчас я скажу, что мне от тебя нужно, а ты внимательно выслушай и постарайся сделать это максимально точно, хорошо? Джиу активно кивает. — Генеральную линию разговора поведу я, но ты слушай внимательно, наблюдай за каждой реакцией и задавай любые уточняющие вопросы, как только увидишь хоть что-то, что заставит тебя усомниться в правдивости слов Хвана Хёнджина. Девушка слегка хмурит брови, глядя в карие глаза начальницы. Она, видя это, вздыхает. Да, её ученице предстоит первый тяжелый урок. — Милая Джиу, наша задача - разобраться в ситуации и узнать правду любой ценой. Только так мы сможем понять, каким способом лучше всего сможем уберечь Джинни, понимаешь? Джиу понимает. Но, кроме этого, ей ещё известно, что последует за таким допросом. Хёнджин, кажется, и без того особо приятных чувств к ней не питает. Зато теперь точно возненавидит. — Это очень… — все еще сомневается девушка, — Жесткий способ. — Джиу, сейчас главное идти не безопасным и приятным, а самым быстрым и эффективным путём, — не отрывая руку от плеча своей подопечной, убеждает ее начальница. Молодая юристка чувствует усилившиеся давление женской руки на себе и во сто крат возросшее давление морального выбора. Нужно выполнить свою работу, но так не хочется портить и без того не гладкие отношения с Хенджином… — У нас ведь нет другого выхода? Госпожа Ким прекрасно девочку понимает. Как быть, когда ты должна выполнять свою работу, но при этом понимаешь, что всем нравиться перестанешь? У Джиу такие славные отношения с Детьми, они любят ее, доверяют, несколько из них даже дружат, а парочка - более чем. И, кому как не любящей искренне всех этих ребят женщине, не понять девушку. Как и один неприятный факт: Рано или поздно, приходится напоминать себе, что эти восемь парней - работа, а не жизнь. Яну вздыхает: — Сейчас одному из наших Детей очень нужна профессиональная помощь. Не дружеская поддержка, не жалость и даже не сострадание. Надо попытаться достать Джинни из дерьма, в которое он влип. Поэтому нам нужна правда и быстро. Любым способом, понимаешь? В зеленых глазах Джиу виднеются блики решимости. Она явно улавливает суть просьбы своей начальницы. — Психологическая накачка? — больше утверждает, чем спрашивает девушка. На лице Яну вырисовывается гордая улыбка. Наконец её ученица начинает понимать суть работы. Из этой девушки точно может получиться настоящий профи. Джуп, как всегда, зрил в корень. — Именно. Самое главное, помни: Хёнджин может хоть тысячу раз обидеться на нас и проклясть за этот вечер, но всё, что мы будем делать, нужно для того, чтобы его защитить. И потом он это обязательно поймет. И за пониманием придёт принятие. — Хорошо, я поняла, что нужно делать, — твёрдо отвечает юная госпожа Хан. — Тогда пошли ко мне в кабинет, у нас где-то десять минут на подготовку. Начальница мягко подталкивает Джиу в проход, пропуская в привычное рабочее пространство. Да, на своей территории девушке определённо легче дышится. Значит, и допрос пройдет удачно. В лифте компании для артистов и работников уже поднимаются Хёнджин, Кван и Давон. Всего полтора квадратных метра вмещают в себя целый мир мыслей трёх людей. Каждый о своём думает, каждый своим настроем и аурой соседа заражают. Хёнджина после разговора с Чаном перестало колотить внутри, и полностью вражеский настрой по отношению к юристке-подружке лидера сменился более чутким «посмотрим, что она сделает». Кван тяжко выдыхает и косится на своего друга Давона, размышляя о том, сколько же нужно будет выпросить денег для взятки бывшему однокласснику Джинни, скольким начальникам бесплатно помочь для этого с покупкой недвижимости в качестве ответа на уступки, и точно ли стоит это того. Но, переместив взгляд на Айдола в углу, он однозначно понимает: стоит. Хёнджин слишком потенциально хороший продукт и точно окупится в будущем. А сам бедолага Давон думает о том, что нужно было выкурить парочку сигарет, одной явно маловато было. И нужно вытрясти потом из Хёнджина имена всех потенциально опасных бывших одноклассников и заранее позаботиться о том, чтобы подобных ситуаций в его почти разрушенной карьере не возникло, ведь, разрушенная карьера айдола равняется крахом для его менеджера. А Давону выплывать из этого дерьма ой как нужно. И Квану, для которого Хёнджин стал почти личным проектом. И самому Джинни. Да, если бы ауру в лифте можно было бы измерить какой-нибудь шайтан-машиной, она показала бы самый отрицательный результат из всех возможных. А то, глядишь, и сломалась бы вовсе. Когда двери мучительно медленно раскрываются, айдол и его сопровождение без промедлений проходят по полутемному коридору к своему единственному горящему ярким светом отделу. В общей зоне за большим столом сидит господин Ким, задумчиво нависающий над уже какими-то листами с накиданными записями. Он поднимает голову и тепло улыбается Хёнджину. Тот смотрит на юриста, но никак не реагирует. Понимающий мужчина успокаивающим тоном говорит мальчику, что в кабинете начальницы его уже ждут, чтобы прояснить все необходимые моменты. Парень молча проходит к закрытой двери и, аккуратно опуская ручку, заходит внутрь. Он ещё даже не знает, что самое тяжёлое событие в его жизни произойдет всего через несколько часов. И оно будет далеко не последним за эти дни. — Присаживайся, Хёнджин. Госпожа Ким указывает ладонью на пустой стул напротив её рабочего стола. Рядом с сидящей за своим местом женщиной стоит, склонившись, Джиу. Распущенные темно-русые волосы прикрывают часть лица, освещаемую ярким экраном смартфона, в который она что-то усердно записывает. Видимо начальница дала какие-то очередные указания, чтобы перед допросом до конца дилегировать все волнующие моменты. Только сейчас парень замечает, что выглядит она вовсе не официально: черный оверсайз лонгслив, такие же широкие спортивные штаны и явное отсутствие основной части макияжа говорят о том, что у юристки здесь есть какой-то аварийный гардеробный набор. Такое обычно бывает лишь у самых отмороженных трудоголиков в их компании. Айдол пристальней осматривает девушку. Странно так. Да и… Выглядит Джиу явно не очень, совсем не типаж Чана. Почему хён вообще с ней возится? Ей бы килограммов пять скинуть и хотя бы половинку миллилитра в верхнюю губу добавить, тем более, Чан мог и с собой её к косметологу взять, чтоб и себе и ей, тогда еще бы сошла для него, а так… Европейка как европейка, ничего особенного, Чан таких в Австралии должен был тысячами повидать. Тем более, господин Кван как-то забегал поболтать с Давоном и ляпнул, что “девчонка-то с приветом, с мужчинами общаться не умеет и на А-класс не тянет”… Хёнджин устало приземляется на предложенный стул, Джиу занимает место рядом с ним, также садясь напротив начальницы. Айдол косится на “подружку хёна” и с подозрением наблюдает как та, закинув ногу на ногу, что-то усердно набирает в смартфоне. А начальница почему-то ждёт. Спустя мучительные секунд тридцать Яну спрашивает: — Ну что? — Готово, уже публикую, госпожа Ким, — тараторит, не поднимая глаз Джиу. Спустя еще секунд десять, телефоны Джинни и госпожи Ким издают звуки от приходящих почти одновременно друг за другом уведомлений. Инстаграм, Виверс, а затем и приложение компании друг за другом атакуют экраны. И везде эта запись от администрации, которая начинается со стандартного

“Здравствуйте, это JYP Entertainment”.

— Что ты…? — бормочет себе под нос парень, не сдерживаясь и судорожно нажимает на первое попавшееся уведомление. Открывается сайт компании. А там…

Здравствуйте, это JYP Entertainment.

В настоящее время в разных онлайн-сообществах распространяются слухи о Хёнджине. Мы пишем по поводу данной проблемы.

Во-первых, мы делаем все возможное, чтобы собрать все необходимые факты, касающиеся ситуации.

Когда появились сообщения с обвинениями в школьном насилии, мы спросили мнение тех, кто ходил в ту же школу, что и данный участник. Мы планировали встретиться и послушать их мнение напрямую.

Однако было подтверждено, что в заявлениях из сообщений есть много расхождений.

После того, как мы подтвердили это, мы пришли к выводу, что этот слух был распространен со злым умыслом. Мы хотим выяснить все обстоятельства и для этого проведем подробное расследование, чтобы никакие факты не были искажены.

Мы обратимся в суд по этому делу. Наша компания сделает все возможное, чтобы узнать правду, а также защитить наших артистов. Мы будем строго наказывать тех, кто распространяет слухи.

Спасибо.

— Суд? Мы решили судиться?! — после прочтения поднимает глаза на госпожу Ким Джинни, — Меня всё-таки оставляют? — Подожди, милый, — вытягивает ладонь в успокаивающем жесте Яну, — Это стандратное заявление, где мы выражаем беспокойство и озабоченность за своего артиста. Что с тобой делать, мы будем решать прямо сейчас. И выяснять все обстоятельства и масштаб трагедии. Выпрямивший в волнении спину айдол снова обессилено опускается, ударяясь позвоночником о спинку стула. Джиу, слыша неприятный звук, обеспокоено поворачивается, осматривая парня. Но в ответ встречает лишь взгляд, полный боли, отчаяния и…какого-то раздражения? Нет, это скорее даже ненависть. К стулу или к ней? Чего он так злится? Я же просто работу свою выполняю… — недоумевает юристка. Но на риторический вопрос ответить себе не успевает, потому что госпожа Ким, с обрыва в карьер, начинает допрос: — Хёнджин, скажи, в тот период, когда произошел указанный конфликт между тобой и одноклассником, какая обстановка была в классе? Парень слегка хмурится, задумываясь. Он сплетает руки на груди в замок, Джиу сразу считывает это как неготовность говорить честно. — В классе было не очень, но… Это всё последствия подросткового возраста. Все мальчишки мерзкие в это время, — с нервным смешком подмечает айдол. Ким Яну поднимает глаза с бумаг и молча пару секунд смотрит на Джинни. Тот тушуется, зарываясь в спинку стула еще больше. Предчувствие говорит ему, что никакой пощады ждать от этих двух женщин не придется. — Давай мы не будем юлить, — тихо, но четко говорит госпожа Ким, — И ты будешь отвечать на все поставленные вопросы, не уходя от темы. Это сэкономит нам всем время, которое сейчас ох как необходимо. Хёнджин вздыхает и распутывает узел из рук на груди, обессилено кладя их на колени. — Госпожа Ким, обстановка в классе была в то время не ахти, многие из ребят друг с другом конфликтовали, но все ссоры были практически беспочвенными и основанными на наших бушующих гормонах. Мы цеплялись друг к другу без повода, лишь бы позадираться. Другие мальчики это делали, некоторые девочки даже, конечно я тоже пару раз вступал в перепалки. — Пару? — вдруг доносится сбоку вопрос. — Точное количество сейчас важно? — не поворачивая головы к Джиу, язвительно спрашивает Хенджин. За такое нахальное поведение девушке хочется дернуть мальчишку за ухо. Вообще-то, давно уже. Он постоянно недоволен ей, хотя ничего плохого Джиу ему не сделала. Да, ей приходилось проверять его соцсети вместе с ним, чтобы убедиться в “экологичности социальной среды”. Да, наверняка Хёнджину было неприятно, что в его аккаунте Баббла и еще парочке других роются, но как будто это очень хотелось самой Джиу. Конечно, нет. Работа есть работа. — На вопросы юристки Хан тоже, пожалуйста, отвечай, — делая какие-то пометки, бросает Яну. Ноздри Джинни слегка раздуваются, выпуская невидимый гневный пар. — Юристка Хан, — поворачивает он наконец голову в сторону девушки, — Я не считал точное количество раз, когда вступал в конфликты с одноклассниками, но возможно их было более двух. Девушка стоически выдерживает льющийся изо рта парня яд и молча кивает ему. Он отворачивается. И зря, потому что в него сразу прилетает новый вопрос Яну. — Скажи пожалуйста, на чем был основан конфликт, упомянутый в обвинении? — Там… Там… — айдол явно мнется, — Там была очередная глупая ссора, не более… — Хёнджин… — медленно тянет госпожа Ким, призывая парня выполнять данное ей обещание отвечать на вопросы. — Я… Я вспоминаю, подождите. Джинни прикусывает нижнюю губу и смотрит в невидимую точку на полу. Глаза бегают, он судорожно что-то пытается осмыслить. Джиу это не нравится, потому что в своем письме нетизен передавал некоторые подробности и конкретные слова инцидента, а это значит, что у айдола два варианта: если инцидента вообще не было, он бы, не раздумывая, начал отрицать вообще все предъявленные обвинения, а если инцидент был, то он бы его прокрутил уже тысячу раз в голове. Чего тут вспоминать? Поэтому, времени на раздумья она решает парню не оставлять, тут же задавая вопрос: — Нетизен сообщил, что ты унижал его друга за то, что он, не имея возможности войти в списки для получения школьного обеда, подрабатывал в столовой, чтобы его получать. Резкий поворот головы снова обрушивается на Джиу. Глаза Хёнджина с каждым последующим словом распахиваются все больше. — Ты обзывал и унижал его, говоря, что он несправделиво обделяет других учеников едой и… — Нет! Джинни топает ногой, разворачиваясь на стуле корпусом к юристке Хан. Он упирается одной рукой в колено, слегка наклоняясь в сторону девушки. И шипит: — Я не говорил ничего подобного. — А что ты сказал? — с другой стороны доносится спокойный голос госпожи Ким. Парню приходится глубоко вздохнуть, чтобы успокоить подкатившую волну гнева. Он еще пару секунд таранит взглядом Джиу и, вдруг выпрямляясь, принимает исходное положение, облокотившись о спинку стула и скрестив на груди руки. — Та ссора вообще не об этом была, мы стали спорить из-за того, что этот его подрабатывающий в столовой дружок, накладывал двойную порцию ему и его корешам, а другие получали, выходит, меньше. И я просто ему об этом сказал! Разве это не справедливость?! Я не сделал ничего унижающего, госпожа Ким! — Хорошо-хорошо, — кивает женщина, — У той ссоры были свидетели? — Не знаю, — тут же бросает айдол, — Не помню, точнее… Это была такая мелочь, я уже не смогу сказать, кто присутствовал при разговоре. — Плохо, Хёнджин, попытайся вспомнить, пожалуйста, — снова тихо в бок говорит Джиу. Он кривит пухлые губы. Ничего не отвечает. Головы в сторону юристки даже не поворачивает. Да какого черта?! Что я тебе сделала, Хван Хёнджин?! — молчаливый вопросительный взгляд говорит сам за себя. Если сначала Джиу готова была скинуть всю пассивную агрессию парня на его волнение, ужасные обстоятельства и подвешенное состояние, то теперь, когда они все вместе пытаются решить проблему, когда она пытается помочь ему, с чего он так по-хамски с ней обходится? — Мы сейчас не будем зацикливаться на этом, потому что есть еще пара более важных для подробного обсуждения моментов, — начальница Яну берет с угла стола несколько листков с распечатками, — Но всё же попытайся потом вспомнить. Перевернув пару страниц, она молча сосредоточенно читает материалы. В кабинете становится так тихо, что ребятам, сидящим на стульях спиной к выходу, становится слышным мозговой штурм господина Кима и Квана по переговорам.

— Мы не можем давать взятку настолько открыто, это слишком рискованно! — в голосе господина Кима явно выделется смесь отчаяния и раздражения.

Наверняка он уже битые минут десять пытается донести до Квана факт того, что помимо дачи денег существуют другие пути решения проблемы.

Более низкий и басистый голос Сона упрямо отвечает:

— Да они очевидно хотят денег, совсем понятно же, что Хёнджина приплели к массовому скандалу только ради хайпа и взятки! Не мог он такого бреда наговорить и написать одноклассникам!

— Это мы еще не выяснили, — более спокойно парирует Джунг.

Джиу, как и Хёнджин, прислушивается к происходящему за дверью, но не забывает наблюдать при этом прямо за парнем. А тот, при словах Квана о том, что ничего подобного сотворить не мог, вдруг слегка напрягается. Что это с ним? Его же оправдывают, всё складывается будто как надо, а плечи напряглись и сжались, странно, — подмечает Джиу, — Сначала настаивает на невиновности и требует защитить, а при возможности отбелить репутацию жмётся? Айдол будто ловит на себе внимательный взгляд зеленых глаз и резко оборачивается на юристку. Джиу слегка дергается. Во взоре Джинни читается явное к ней недоверие. — Так, — наконец заканчивает чтение информации на листке бумаги госпожа Ким, — Ещё этот парень сказал, что ты в групповом чате постоянно всех оскорблял и грубил, это мы можем проверить? — О! — вдруг снова выпрямляется Джинни, вверх взмывает рука с поднятым указательным пальцем, — Тут, скорее всего, сможем! Часть чатов удалена, но в тех, что остались, можно посмотреть историю. И я там ни разу совершенно точно никого не оскорбил! За это ручаюсь. Воодушевленный тон парня начинает немного внушать доверие Джиу, которая уже было отчаялась и потихоньку надумывала худшие варианты поведения подопечного айдола. — Замечательно, дай телефон юристке Хан, пусть она проверит все оставшиеся чаты и оставшиеся сообщения, мы в это убедимся, — госпожа Ким что-то помечает и вычеркивает на листке, давая указания. — Почему ей?! — вдруг недовольствует Джинни, — Она и так последний месяц постоянно роется у меня в социальных сетях! — Вот именно, Хёнджин, — поднимает на него глаза госпожа Ким, — Джиу уже имеет опыт и сможет быстро все просмотреть после нашего опроса, а то, глядишь, найдет и то, что твою репутацию вовсе подправит. Айдол кривит пухлые губы и устало зачесывает рукой волосы назад, в который раз плюхаясь на спинку стула под строгим взглядом Джиу. В чем его проблема? — негодует внутри себя девушка. Но на передышку времени нет, ведь госпожа Ким упорно продолжает допрос: — Что насчет, — женщина поднимает лист, поднося его ближе к лицу, — Что насчет вот этого: “Ты так выглядишь, потому что у тебя нет матери” — цитирует отрывок высказывания нетизена Яну. Парень морщит нос и кривит губы. Вопрос явно его не устраивает. С другой стороны, ни один вопрос его ещё не устроил. Хёнджин пилит пол нахмуренным взглядом, а юристки в комнате терпеливо ждут. По ощущениям, проходит целая вечность. По факту - секунд тридцать, не больше. Мужские голоса за стеной не слышны. Наверное, что-то решили и уже пишут рыбу переговоров, — думает Джиу. Её отвлекает тихий голос Хёнджина: — Я вряд ли такое мог сказать. — Вряд ли? — в который раз за последние полчаса поднимает на него глаза госпожа Ким. — Ну, мы правда много ссорились с ним, но я не припомню, чтобы хоть раз упоминал мать… — начинает лепетать Джинни. — Не припомнишь, но это не значит, что ты не мог, не так ли? — выгибает бровь Джиу. — Я не мог. — Так ты не помнишь или всё-таки ты не мог? — наседает девушка. Челюсть Хёнджина сжимается так сильно, что она может слышать легкий скрежет зубов. Без того большой нос от раздувающихся в гневе ноздрей становится очень похожим на Чанов. Да и выражение лица не далеко ушло. Часто видеть приходилось в своё время. Айдол медленно наклоняется в сторону девушки, и с каждым последующим словом, вылетающим из его рта, будто это очередная хлёсткая рэп-партия, голос его становится звонче, почти отскакивая от стен кабинета начальницы Яну: — Я не говорил никаких оскорбительных вещей про его мать, отца, деда, бабку или кого угодно ещё из родственников любой близости и дальности, Хан Джиу! Сколько раз мне нужно это повторить, чтобы ты отвязалась?! Как же хочется выругаться. Да так смачно, прямо вспомнить самый отборный мат, который только существует во всём русском языке. Нельзя, тебе нельзя. Губы Джиу сжимаются, она щурит глаза и тихо произносит: — Не хами мне, Хван Хёнджин. — Не задавай идиотских вопро… — Хёнджин! — возмущенно восклицает госпожа Ким, — Возьми себя в руки, юристка Хан делает свою работу! Это ради твоего же блага. Встрепетнувшись, парень промагривается и быстро возвращается на место, садясь прямо. — Извините, мне сейчас очень тяжело, госпожа Ким, — уважительным и очень заученным тоном вдруг гораздо тише отвечает он. — Всё в порядке, просто помни, что в этой комнате нет твоих врагов. Айдол кивает. Джиу решает отложить внутренний взрыв на более позднее время. Желательно, в комнате у Чана. Желательно с успокоительным и чем-то холодным в горящем рту, ведь внутреннюю сторону щеки от раздражения она прикусывает всё чаще. — Скажи честно, Джинни, — материнским успокаивающим голосом начинает госпожа Ким, — Ты мог вести себя грубо в отношении одноклассников семь лет назад? — Мог, — склоняет вниз голову парень, — Но мы все тогда были просто… подростками? На женщину за столом вдруг обращается пара карих глаз, находящихся практически на мокром месте. Джиу тоже слышит измученный голос Айдола, ей опять становится ужасно жаль парня. Он жил обычную жизнь, вёл себя не идеально, как и большинство подростков. Но теперь ему приходится за это расплачиваться. Расплачиваться несоразмерно проступку. Просто потому что. Потому что он красивый, потому что он популярный, потому что он Айдол, потому что он смог, у него получилось. — Конечно, Джинни, — снова успокаивает мальчика Яну, — Ничего смертельного в том, что ты мог в 14 лет с кем-то поссориться и даже сказать что-то грубое в ответ, нет. Нам просто нужно было выяснить, насколько это серьезно и насколько ты… — Виноват? — заканчивает за нее парень — Именно. — И как? — на выдохе бросает он. По еле висящей на тонкой шее голове видно, что сил в теле парня нет совсем. — Почти закончили, — Яну что-то записывает на лист. — Тот парень… — вдруг начинает Хёнджин, — Мы почти каждый день ругались…Он тоже пошел стажироваться, но в какое-то другое агентство. — Вы соперничали? — Джиу не удерживается от вопроса. Хёнджин молча кивает. — И на почве этого часто оба задирали друг друга. Знаете, он тоже говорил кучу отвратительных вещей, похуже меня, но… — Дебютировал из вас двоих только ты, — не отрываясь от записей, говорит Яну, — Поэтому тебя грязью и поливают. — Госпожа Ким, что вы можете сказать по поводу всего этого? Что со мной будет? — еле шевеля губами тихо спрашивает Джинни. — Ну… — вздыхает женщина, — Если честно, я всё еще жду переговоры. Потому что только после них станет ясно, принесут ли они какие-то доказательства твоих грубых слов, а пока… — глаза внимательно пробегаются по бумаге, — Пока мы имеем очень хлипкое обвинение, где в виде каши из разной степени свежести зерна намешано Обвинение тебя в различных инцидентах, при этом один из которых трудно даже нормальным назвать. — Это который? — Тот, где ты отказывался закрыть дверь, из самого первого обвинения. — А, — кивает парень, — Да, это просто глупости. — Но это было? — вдруг сбоку снова подает голос госпожа Хан. Яну вдруг слегка хмурится. Даже она не понимает, к чему это вдруг она задаёт этот вопрос. Хёнджин с раздражением запрокидывает голову и драматично выдыхает. — Это правда так важно? — Да, и я даже объясню почему, — выпрямляется на стуле девушка, — Ты действительно не обязан закрывать дверь по просьбе своего одноклассника, даже если стоишь возле неё. Проблема лишь в том, кто ты и как это выкрутят нетизены. Юристка встаёт с места и под внимательными взглядами двух пар карих глаз встает так, чтобы быть лицом не только к начальнице, но недоумевающему снова явно раздражённому Хёнджину. И продолжает объяснять: — Дело в том, что мы сейчас явно должны будем отбелить репутацию господина Хвана. Из всего, что стало мне понятно за последний час разговора, я могу сделать вывод, что ты, Хёнджин, — с легким укором смотрит она на парня, — Был весьма проблемным мальчиком семь лет назад, пока не оказался в новой школе. Айдол смачно цокает и закатывает глаза. Джиу снова приходится сжать губы, чтобы не выругаться на несносного мальчишку. Ну и говнюк! Сидит передо мной вразвалочку, оперевшись локтем о несчастную спинку стула, ноги вытянул себе, еще и цокает, да глаза закатывает. Слегка скривив губы, она всё же заставляет себя более-менее дружелюбно продолжить, ведь появившийся в голове план просто необходимо донести до госпожи Ким. Всё собрание с господином Паком голова была абсолютно пуста и в висках лишь стукались друг об друга «О Боже!» «Что делать?!» и «Как тут быть». Теперь же, выяснив всю суть проблемы относительно точно, девушка может нащупать дорогу, ведь туман в сознании рассеялся, дав увидеть всё со стороны и относительно точно. — Хёнджин, без обид, но отмывать тебя придется знатно, — вскидывает брови Джиу, — И делать это будет громадная команда из нас, юристов, репутационных маркетологов, менеджеров и, наверняка, самих ребят в группе. И я молчу про то, в какую копеечку нам обойдутся покупные статьи на всех платформах и изданиях, начиная от нативок в Naver, заканчивая сенсациями в Dispatch. Эта фраза заставляет уже самого Джинни губы поджать и на секунду вспомнить, что на него справедливо напали с горой вопросов, да и вляпался он не по-детски. Это тебе не Джисон с вечными мелочами в виде сигаретки и хоть и плохой, но обычной колкой фразочки в рэп-треке. Это реальный локомотив скандалов, который только что обрушился ещё на 12 айдолов, к тому же очень болезненно ложащийся солью на рану всей Южной Кореи. Буллинг. Буллинг детей. А буллинг детей айдолом, гордым сыном корейской нации, - недопустимое явление и ярчайшее кровавое пятно прямиком на всей карьере. От него не отмыться никогда. Вообще. — Так вот, — видя, что противный парень перед ней слегка стушевался, более бодро продолжает Джиу, — Чтобы твою репутацию отбелить, чтобы рейтинги всей группы на Кингдоме из-за тебя не улетали вниз каждый раз при голосовании, чтобы ещё и рейтинги группы в новостных сводках не проседали, нам необходимо очень незаметно, но очень качественно создать вокруг тебя ореол максимально ангельской репутации. Сделать это будет непросто, но помогут нам в этом твои старые групповые чаты и некоторые из одноклассников. — Ты хочешь вызвать тех, с кем он дружил в школе и взять у них показания для опровержений? — уточняет госпожа Ким. — Это само собой, — кивает ей юристка, — Но не только это. Я хочу прошерстить все чаты с одноклассниками от и до, чтоб найти каждое его приятное сообщение и в качестве анонимных одноклассников наполнить ими твиттер и другие форумы со словами по типу «Разве человек, который пишет подобные вещи, мог издеваться над одноклассниками?». Хёнджин шокировано смотрит на стоящую перед ним девушку. — Мы должны создать огромный информационный вакуум для всех, а для этого нам нужно смешать правду с ложью. — Ложью? — вырывается у Джинни. Джиу пару секунд смотрит на парня, не моргая. А с чем ещё? Разве ты был белым и пушистым зверьком тогда? — Да. Те части обвинения, которые оказались правдивыми, скорее всего, подтвердятся показаниями одноклассников, которые будут не прочь на тебе нажиться, — просто и прямо подтверждает девушка. Хёнджин на это ничего не отвечает. — Стоит попробовать перехватить классного руководителя нашего господина Хвана, чтобы он сразу же был на нашей стороне. Это дополнительный вес к авторитетности и ореолу доброты вокруг него. — Это хорошая идея. Займись, — кивает Яну. — Возможно это нам и поможет. И можно будет посмотреть статистику после проведения m-core и наших заявлений. Если сильно не улетит вниз, то есть шанс остаться на Кингдоме и остальных контрактах дальше, — обращается к начальнице Джиу. Но в ответ госпожи Ким тут же вмешивается сам айдол: — Я буду послезавтра проводить m-core?! — Конечно, Джинни. Твой контракт пока никто не отменил, — буднично отвечает Яну, — И тебе следует этому радоваться. На это веское замечание парень тоже ничего не отвечает. — Кроме словесных обвинений мы больше ничего не имеем, никаких доказательств у обвинителя твоего нет, — начинает подытоживать Ким Яну промежуточный итог ситуации, — Поэтому, скорее всего, если мы успешно проведём переговоры, последуем плану юристки Хан и скооперируемся с контент-менеджерами, то всё будет хоро… Дверь в кабинет начальницы с треском распахивается. Она резко поднимает голову, а Джиу с Джинни испуганно одновременно подскакивают на стульях и оборачиваются. В проходе стоит юрист Ким с выражением полнейшей растерянности и ужаса на лице. Нескольких мгновений высокому мужчине хватает, чтобы быстрым шагом дойти до стола Яну и нервно выдернуть рукой из кармана штанов смартфон. — Смотри… — снимая с блокировки экран, тихо говорит он жене на ухо. Джиу пытается понять, что вообще происходит по лицам своих коллег. Но с каждой секундой любые догадки спутываются между собой лишь больше. Сначала госпожа Ким щурится, видимо, не понимая, что перед ней. Девушка сразу понимает: там какой-то текст. И правда, через несколько секунд она уже видит, как женщина вчитывается. И выражение лица с каждой последующей лишь удручает и вызывает сомнение. Что же там такое? В нервной, натянутой, словно тетива до максимума, тишине слышатся тяжелое волнительное дыхание господина Кима и нервное постукивание ручкой по столу его жены. Джиу ждёт и почему-то очень сильно нервничает. Сплетает руки в замок и внимательно смотрит на госпожу Ким. — Хёнджин, — спустя самую мучительную минуту молчания в жизни парня начинает она, — Тут новое обвинение. И оно в насилии. Внутри Хёнджина явно что-то рушится, ведь Хан Джиу ясно видит, как карие глаза медленно расширяются, но затем опускаются в пол. Невинные жертвы так себя не ведут, — думает девушка, — Только не так. А госпожа Ким хватается за живот.

***

— Ты чего не спишь?! — шепотом восклицает Чанбин. Признаться честно, вид удручено сидящего в полутьме на кухне Чана очень пугает. Сам по себе Чан иногда пугает. А это прям скример среди ночи. Вот и Со Чанбин, прервавшийся в неспокойном сне и вышедший на кухню попить воды, неожиданно обнаружил для себя там лидера, молча сидящего за столом с телефоном в руках. — А? Что? — дергается Крис, — Бин…Ты откуда? Чан очень рассеянный. И это плохо. Очень плохо. Поэтому Чанбин сразу же включает свет, который бьет обоих парней по глазам и, хватая графин с водой, быстро присаживается сбоку от друга. Он смотрит на Кристофера и по опухшим глазам ещё раз убеждается, что тот не в порядке. — Это из-за Хёнджина? — вкрадчиво спрашивает Бинни. Чан не отвечает. Выпрямляется на табуретке, пару раз хрустя спиной, руки сплетает в замок назад и тянется. Хорошо, что Чанбин терпеливый. Ведь после этого успевает ещё переждать, пока лидер глубоко вздохнет, потрет пальцами глаза возле переносицы и, проверив время на телефоне, повернется, наконец, к нему лицом. — Они ничего не отвечают. — Кто? — вскидывает брови рэпер. — Хёнджин, Давон, госпожа Ким и… — Чан поджимает губы, — Джи тоже. Она молчит. — Ох, Чан-а… — Чанбин аккуратно кладет руку старшему на плечо и пару раз похлопывает, — У них сейчас наверняка куча дел, вряд ли они видят вообще твои сообщения. — Джи должна видеть, — снова смотря в экран смартфона без единого уведомления, тихо почти выдыхает он, — Она не может не ответить. Чанбин напрягается. Ему очень хорошо известно: когда Чан говорит о человеке “Она не может не сделать чего-либо” это означает, что он практически в отчаянии. Настолько, что чего-то ожидает от другого человека. Обычно всё, что можно решить самому, он решает, даже если это не его обязанности. Точнее, в большинстве случаев это так, но… Никто не отменял гиперфиксацию Криса на контроле и на том, чтобы группе было хорошо. Себя почему-то он к понятию “группа” не относил. А ответственность, которую он возложил на их юную юристку - непосильная ей ноша, очевидно. Но не Крису. Да и Чанбин прекрасно понимает, что даже ей самой не очень это понятно. Сколько бы за год он с Джиу не общался, на каждую проблему, даже не свою, она бросалась с остервенелостью…Бан Чана? Действительно. И чего это он думает. Джиу и Чан - одного поля ягоды, наверняка даже росли на одном кустике. Чанбин вдруг тихо хмыкает себе под нос. Крис резко поднимает голову. — Что? — Я тебя об одном прошу, — склоняет голову друг, — Не уничтожь нашу Хан Джиу, такую вторую мы вряд ли найдем. Крис, все это время напряженно сидевший, будто груда камней, вдруг расслабляет плечи и тихо посмеивается. — Ты даже не представляешь Бин, кто такая наша Хан Джиу, — он пару раз мотает головой, продолжая тепло улыбаться, — Еще неизвестно, кто кого из нас уничтожит. Чанбин смеётся в ответ, полностью осознавая всю правдивость сказанных Чаном слов. Но… — Все-таки следует помнить, что она не начальница и не всемогущая Фемида, которая разрешит любой вопрос. Однажды окажется, что она не в силах будет нам помочь, и это не будет ее виной, понимаешь? — заглядывает Бинни в глаза лидеру. Но тот лишь отшучивается. — Знаю я, что Хан Джиу не всесильна, но она очень старается таковой быть. — Но не станет. Она - человек, — упорно доносит до него мысль Чанбин. — Иногда я в этом очень сомневаюсь… — откидывается на спинку стула Чан, наконец, чуть ли не впервые выдыхая за ночь, — Я так хочу спать, если честно, ты бы знал… — Еще бы, уже… — Чанбин тыкает пальцем на экран смартфона на столе, — Почти четыре?! Чан! — вдруг почти кричит он, — Четыре! Четыре утра, нам сегодня записываться на интервью, а потом смотреть Кингдом для камер! Крис потягивается на стуле. Да, времена сейчас во всех смыслах какие-то тяжелые. Нужно постараться хотя бы немного отдохнуть перед записью. Только он собирается согласиться с другом и пойти подремать оставшиеся четыре часа, как вспоминает, что обещал Джинни его дождаться. Проблеск здравого смысла в глазах лидера потухает прямо перед лицом Бинни. И, вместо того, чтобы уйти отдыхать вслед за рэпером, Чан лишь отвечает: — Прости, Бин. Но Хенджин там один, он сейчас не спит. И я не могу. И берет в руки телефон, вновь собираясь в десятый раз проверить, не ответил ли кто-то на его сообщения.

***

— Госпожа Ким?! Джиу вскакивает со стула, но её жестом руки тут же останавливает Джунг. Он садится на корточки перед женой, накрывая ее руки своими поверх. — Где конкретно? — тихо спрашивает он, убирая ее руки с живота и шарит по нему глазами. — Низ… — выдавливает шепотом Яну, — Что делаем? Она смотрит на мужа. В его глазах смесь паники, страха и отчаяния. Но для остальных в комнате он по-прежнему сосредоточен и холоден. — Джиу, вызывай скорую. Девушка тут же хватается за телефон, набирая номер неотложки. — Позовём мед персонал компании? — быстро спрашивает она. — Сейчас четыре утра, никого нет в здании, — с трудом отвечает госпожа Ким. — Какие симптомы?! — спохватывается юристка, — Что им сказать? — У беременной женщины боль внизу живота. До этого было два выкидыша с такими же симптомами, — холодным голосом чеканит Ким Джунг. Девушка открывает рот от шока. Но ответ коллеги передаёт диспетчеру точно. Хёнджин молча в полном ужасе наблюдает за развернувшейся перед собой картиной. А Ким Яну вдруг начинает ровно, глубоко дышать, пытаясь привести себя в порядкок. Господин Ким становится перед ней на колени и аккуратно поглаживает низ живота. — Три минуты ориентировочное время прибытия, — кладя трубку, отвечает Джиу. — Кван! — зовет знакомого Джунг, — Кван, твою мать! Иди сюда немедленно! Голос мужчины острым лезвием прорезает тишину кабинета. Через несколько секунд в проходе появляется удивлённый Кван. — Что? — Бегом вниз, встреть скорую на первом этаже! Веди их к нам по лестнице, — командует господин Ким, — Джиу! — вдруг обращается неожиданно громко он к девушке, — Иди с ним, у тебя телефон. Хан Джиу молча подскакивает с места, догоняя уже удалившегося Кван Сона. В кабинете остаются только семья на грани смерти одного ребёнка и второй ребёнок на грани смерти едва начавшейся карьеры. Госпожа Ким к тридцати шести научилась на собственном опыте: врут все. Казалось бы, известный факт, понятный каждому человеку. Но понимать и осознавать в полной мере, оказывается, совершенно разные концы вроде как одной реки. Когда у Яну случился первый выкидыш, она врала себе, что повлияла неблагоприятная атмосфера и жуткие загрязнения Южной Кореи. — Да, — сказал ей врач, — Определенно наша климатическая ситуация неблагоприятна и точно может быть одним из факторов неудачи. Второй раз дался ей гораздо тяжелей. Она выносила плод, превратившийся в пусть маленькое, но уже живое и почти полноценное человеческое создание, как вдруг в один день почувствовала, что внутри неё что-то оборвалось. На следующий же день она поехала в клинику на узи и оказалась полностью права: замершая беременность. Ребенку не хватило каких-то нужных микроэлементов, которые Ким Яну дать была не в силах: слишком много работала и уставала. Врать себе о том, что виноват не её образ жизни, а климат, она больше не могла. Результаты обследования дали ясно это понять. После визита к врачу женщина неделю не вставала с постели, не ела и почти не пила. Муж буквально насильно отпаивал любимую водой с чайной ложки. Одна за другой, сущие капли воды попадали в изможденное недавней чисткой от останков тела неродившегося ребёнка женское тело, поддерживая маленький огонёк жизни. Сам господин Пак приехал к старой подруге домой, но Ким Джунг не дал ему пройти в комнату. Лишь слегка отворил дверь, чтобы глава громадной продюсерской компании, посмотрев в маленькую щелку и, увидев изможденное тело, превратился в Пака Чинёна - прихожанина одной из тысяч протестантких церквей, и испытал такую волну сострадания к нечужому человеку, что дал две недели дополнительного отпуска своей сотруднице и ее мужу. Вернувшись на работу, она постепенно восстановилась и пришла в осязаемую норму. За ней всё это время трепетно наблюдали муж и один хитрый лис. А она наблюдала за восемью детьми. И дала себе слово, что раз своих иметь не в силах, то этих не потеряет точно. Но вот, Небеса дали женщине новый шанс, когда любые прогнозы были отрицательными: она снова носит под сердцем ребёнка. И что теперь делать, когда внутри тебя что-то снова рискует умереть, а перед тобой ещё одно твое дитя, будущее которого буквально на волоске от краха? Как можно его оставить? — Хёнджин, — когда боль утихла, обратилась вдруг Яну к растерянному мальчику перед собой. Парень, замерший будто соляной столб, никак не реагирует на слова юристки. Он просто не слышит. — Джинни, — громче зовет она мальчика. — А? — всё ещё не полностью придя в себя, куда-то в пустоту спрашивает он. — Я дам по дороге в машине Джунгу указания, доверься ему, Джиу и Квану, делай всё, что скажет тебе любой из них, хорошо? — внимательно смотря на него, практически прожевывает каждое слово госпожа Ким. Айдол один раз кивает, проглатывая ком в горле. — Едь домой спать, днём отдыхай и не выходи ни на какие репетиции, и прошу… — Яну останавливает свою речь, чтобы вынуждено перехватить дыхание. Говорить трудно. Дышать ровно тоже трудно. Но женщина старается не показывать вида. — Прошу тебя, Джинни, — смотря мальчику прямо в глаза, Яну вкладывает все имеющиеся силы в просьбу, — Помни, что Джиу тебе не враг, она тебя защищает, как и я. Даже не сомневайся. Но в глазах Хенджина она встречает лишь кромешный страх и панику. — Госпожа Ким, — глаза парня почти на мокром месте. — Что же со мной будет? — Мы со всем справимся, — оптимистично заявляет Яну, — И я, и ты. Хорошо? Айдол лишь снова проглатывает ком в горле. Спустя минут десять Джиу и Кван Сон приводят в кабинет санитаров с носилками. Они оперативно осматривают и расспрашивают начальницу о состоянии и симптомах, а затем быстро усаживают в складную коляску и увозят в больницу. Уходя, господин Ким дает распоряжение оставшимся двум сотрудникам из всего отдела: — Кван, Джиу, я постараюсь приехать на переговоры, но… — Никаких “но”, — вдруг перебивает его жена, останавливая за предплечье медработника, — Ты отвозишь меня и немедленно возвращаешься в офис! Здесь огромные проблемы! И господин Ким на глазах у кучи сотрудников и айдола делает то, что не делал ни разу за двенадцать лет брака с женой: — Яну, замолчи. Женщина раскрывает глаза так широко, что медик, держащий её коляску, может разглядеть золотистые крапинки внутри зрачка. — Мы сейчас едем в больницу и ты будешь делать всё, что скажет тебе врач, а я уйду только тогда, когда жизнь твоя не будет в опасности, — холодным тоном чеканит муж, — Увозите её, — кивает он санитару, и тот быстро ретируется со всё так же молчащей госпожой Ким. Затем, словно после транса, Ким Джунг пару раз слегка прокашливается и обращается к коллегам: — Юристы Хан и Кван, если я не успею к переговорам, то их ведёте вы оба. Сон, — смотрит он на коллегу, — Дай Джиу все наработки и объясни стратегию. Говорить она не будет, но нам нужен поддерживающий линию переговоров человек. Кажется, впервые юрист Кван решает, что спорить сейчас не к месту и молча кивает. Хёнджин с разинутым ртом и лицом, искажённым усталостью и тонной моральных страданий за ночь, молча наблюдает за тем, как его госпожу Ким забирает скорая помощь. Давон только и может, что своему другу Сону в предплечье вцепиться. Когда вся медицинская процессия удаляется, оставшиеся в полной тишине работники переглядываются друг с другом. А затем вдруг разом смотрят на Хёнджина. — Парень, — берет первым слово Кван Сон, — Пять утра уже, едь-ка домой и отдыхай, — Давон, — поворачивается он к менеджеру, — вези его, я с Джиу останусь готовиться к переговорам. — Точно-точно… — бормочет менеджер, — Поехали, парень. Он начинает подталкивать Хёнджина в спину, но парень никак не реагирует, пока толчки не становятся настолько сильными, что он начинает крениться вперед. — Айщ, — шипит он, будто очнувшись от своего транса. — Джинни, включи свою голову и шевели ногами! — журит его Давон, — Я отвезу тебя в общагу и поеду спать сам. Невозможно, — причитает он шепотом, выводя парня, — Просто невозможно весь этот цирк терпеть… Когда за последними людьми закрывается дверь, в кабинете госпожи Ким остаются лишь Джиу и Кван Сон. Мужчина, проводив взглядом друга, поворачивается и вдруг хищно улыбается смятённой и растерянной госпоже Хан. — Дорогая Джиу, ты же понимаешь, что теперь ты под моим контролем? Он облизывает пересохшую от волнения нижнюю губу. От легкого замешательства, недавно украшавшего его лицо, ни следа. Только надменный и самоуверенный взгляд из-за стекол дорогущих очков. — И делать ты будешь только то, что скажу я. И даже не пытайся провернуть «уловочки» с начальством. Джунг не даст беспокоить свою жену на грани очередного выкидыша, а я… — усмехается он, — А я не дам тебе побеспокоить Джунга. Сердце Джиу ровно в эту секунду опускается в пятки. И она понимает, что влипла совершенно не по-детски. Кажется, выхода из этой ситуации нет. А Кван Сон решает будто добить её: — Сегодня моя девочка будет учиться давать взятки. Я скину тебе в секретном чате стратегию переговоров, просто прочитай, а на встрече сиди и молча хлопай невинными глазками. И, поправив лацкан черного пиджака, засовывает руку в карман строгих брюк, чтобы с улыбкой вальяжно удалиться. Хан Джиу остаётся одна. Во всех смыслах. Впервые юристке хочется кричать, топать ногами и раскидывать бумажки со всех поверхностей, чтобы листы с договорами, соглашениями и прочей такой бесполезной сейчас дребеденью летали по кабинету, будто снег сейчас за окном. А ещё плакать. Но она сглатывает ком в горле, сжимает ладони в кулаки и, тяжело дыша, начинает считать от десяти вслух. — Десять… Глубокий вдох. Попытка нормализовать пульс. — Девять… Джиу закрывает глаза, чтобы лучше представить себя в уютном месте. Скажем…в комнате у Чана. — Восемь… Глаза начинает щипать, слёзы норовят вырваться наружу, чтобы потечь по девичьим щекам. Но Джиу лишь плотнее сжимает веки. — Семь…Ну же! — тихо корит себя она, — Давай, Вася, прекращай вести себя как тряпка. Она называет себя русским именем, вспоминая ту маленькую беззащитную девочку, которой была. — Шесть…Отец не мог вывести тебя на слезы. Какого черта ты хочешь сейчас? Джиу и говорит с собой сейчас по-русски. Гораздо лучше ощущается дом и собственная натура. — Пять… Снова глубокий долгий вдох. И такой же выдох, пока голова не закружится. Юристка начинает терять равновесие от бессилия, поэтому облокачивается кончиками пальцев о стол начальницы рядом. Лицо искажается болью. — Четыре… Она наконец чувствует, как пульс нормализуется, в висках перестаёт стучать. Осталось немного. — Три… — Джиу?! Что с тобой? Она распахивает зелёные глаза. В проходе стоит Чан и таращится удивленно на бледное, с гнездом на голове нечто перед собой. От девушки, которую он год знает, ни следа. — Я… — пытается ответить Джиу, — Я… Чёрт, как же плохо. Ещё секунда и в обморок точно плюхнусь прямо перед Крисом, — воспалённый и уставший мозг начинает через силу функционировать заново, — Перед ним нельзя показать слабину. Я должна защищать его их, — мысли путаются, одна подменяет другу, — Нельзя ничего показывать и говорить раньше времени. Сначала подумать. Оценить ситуацию. — Тебе плохо? — всё это время Чан таращится на подругу, он впервые видит перед собой почти призрака. Джиу вдруг отталкивается от стола и, с сарказмом усмехнувшись, отвечает обеспокоенному Крису: — Я в полной заднице, и мне нужен кофе. Желательно литр. — Пошли в студию, — мотнув головой в сторону выхода, предлагает Чан, — Расскажешь всё там. Джиу молча двигается за парнем. Главное, чтобы он не понял. Главное, чтобы всё вышло так, чтобы они были в безопасности, — всё, что вертится у девушки в голове. — Пошли по лестнице, — вдруг окликивает она Чана на подходе к лифту, — Мне нужна хоть какая-то активность. Парень молча повинуется, поворачивая в сторону лестничных проходов. Джиу плетётся за ним и невольно осматривает друга с головы до пят. Крис пришел с огромной спортивной сумкой, в черных тканевых штанах, худи и жилетке. На ногах какие-то кроссовки, всё ещё оставляющие слегка влажные следы. Видимо, там неплохо снега навалило, — смотря на уже еле видные мокрые отпечатки обуви, делает вывод Джиу. А затем, прислушиваясь к глухому постукиванию тяжелой сумки, свисающей через плечо, пока Чан резво поднимается по ступеням, делает ещё один: — Ты пришёл сразу ко мне? — Ага, — останавливаясь между проходами, кивает Чан. Джиу идет медленно, ему приходится ждать, — Хотел узнать, как ты и Хёнджин. — Ты с ним разминулся. Он уехал в общежитие. Чан угукает. Девушка догоняет Криса и останавливается, тяжело выдыхая: — Прости, я… — Хочешь, я тебя понесу? — как ни в чем не бывало спрашивает Чан. — Чего? Крис улыбается и раскрывает руки: — Прыгай, ещё два этажа подниматься, а мне нужна утренняя разминка. Джиу усмехается и бьет Чана по руке, пытаясь пройти дальше. Но, как только она обходит его, парень сзади перехватывает её за руку и, разворачивая, моментально подхватывает на руки. Несмотря на его ожидания, госпожа Хан не брыкается и не начинает его бить. Она лишь устало складывает руки на животе и укоризненно смотрит. Чан игриво улыбается, будто она очередная его фанатка, с которой не терпится пофлиртовать. Губы Джиу окрашивает еле заметная ответная улыбка. Крис вблизи видит синие впадины под глазами, почти чёрные, а ещё крупицы осыпавшейся туши. Наверное, опять тёрла глаза, пока что-то обдумывала, — всё ещё глядя на девичье лицо, думает он. Глаза сами слегка красноватого оттенка. Девушка, как и он, не смыкала глаза всю ночь. Только вот ночи по напряженности были у них разные. Чану хочется быстрее отнести подругу к себе в студию и уложить на новый диван, прикрыв пледом. А ещё желательно умыть мицеляркой из походного набора в своей сумке, а то это чёрное недоразумение вокруг глаз никуда не годится. Да и чашечка ромашки ей бы явно не повре… — Ты чего? Крис отвлекается от построения своего гениального плана по откачиванию Джиу благодаря её ладони, маячащей перед лицом. Упс. Кажется, кто-то не отводил целую минуту взгляд от зеленоглазой особы на своих руках. — Что, я тяжелее, чем ты думал? — посмеивается над озадаченным лицом друга юристка. — Эй! — слегка откидывает шею назад Чан, — Я жму руками восемьдесят, ты явно весишь меньше, детка. — Перестань называть меня деткой, — кривится Джиу. Чан начинает подниматься по лестнице. — А как мне тебя называть? — Желательно, по имени, которое у меня есть. У тебя их даже два на выбор — Твоё русское имя непроизносимо, — сетует Крис. — Твоё английское для корейцев тоже, — парирует девушка. — Бывает такое, что ты хотя бы день не вступаешь со мной в бессмысленный спор? — Чан наклоняется ближе к лицу Джиу. Она лишь ухмыляется: — Бывает такое, что ты хотя бы день бессмысленные споры не начинаешь, Чанни-я? — Я по-онял, — тянет парень, — Я буду называть тебя своей нуной. — Ты можешь называть меня госпожой Хан, — повышает градус уважительности обращения девушка. Спортивная сумка, опущенная слишком низко, неудобно бьет Криса по бедру всякий раз, как он поднимается выше. Но уже остался всего один пролёт. Да и внимания на это парень не обращает, полностью увлечённый девушкой. — А могу я называть тебя просто своей госпожой? — обнажает ряд ровных зубов в обворожительной улыбке он. — Фу! — смеётся Джиу, — Лучше уж нуной. — Сама сказала, — кончиком языка Чан облизывает краешек нижней губы, — Нуна. — Ты дурачок, Чанни-я. Девушка обессилено опускает голову ему на плечо. Чан прижимается к макушке щекой. Голова у Джиу горячая. — Ты позволяешь дураку нести тебя на руках, Джи, — уже успокоившись, устало отвечает ей парень, — У тебя нет температуры? — Не-а, я просто безумно горяча, — бубнит юристка Крису в ключицу. Он смеётся. — Это правда, ты очень красивая девушка. Даже с этой ужасно осыпавшейся тушью под глазами. — Заткнись, — Джиу пихает парня локтем в бок, насколько ей позволяет положение. Они добираются до нужного этажа и Чан разворачивается, чтобы плечом пихнуть дверь, но девушка тут же вдруг просыпается и впервые за всё время на его руках, пытается вырваться. — Ты чего, немного осталось, — удивляется Крис. — Дальше я сама, вдруг нас кто-то увидит? Джиу спрыгивает с рук Бан Чана и поправляет футболку. — Кто нас увидит в пять утра? — разводит руки в стороны парень. — Тот, кому это больше всех надо. Как обычно. Джиу слишком сильно дергает за ручку и надавливает на дверь, открывая её практически нараспашку, почти вываливаясь внутрь холла. Чан быстро придерживает её сзади за талию. — Что с тобой? — недоумевает он. — Ничего, — юристка не оборачивается, — Просто пошли. — Да нет уж, — Чан догоняет её, — Объясни, что ты имела ввиду под «тем, кому это больше всего надо»? Джиу цокает и закатывает глаза, злобно топая в сторону студии. Крис ни на миллиметр не отстает. Впрочем, как и его вопросы: — Ты говоришь про конкретных людей? Про нас распускают сплетни? — он почти повернулся и носом чуть ли не залез в лицо Джиу, — Это кто-то из нашего стаффа? Скажи, я разберусь с ними. — Нет, — девушка останавливается перед заветной дверью, но Чан не открывает. Ждет ответа. Джиу давать его не хочет. Вот и стоит, будто сим перед стеной, ожидающий, когда же ему дадут предмет для взаимодействия. А Крис опирается плечом о стену рядом и продолжает ожидать. Госпожа Хан громко выдыхает через нос. — Бесишь. — Это же касается и меня, Джи, — прислоняясь и виском к стене, отвечает он. — Нихуя это тебя не касается. Чан кривит губы. Грубость со стороны Джиу он в последний раз слышал достаточно давно, чтобы она резала ему слух. — Я пошла, мне надо готовиться к переговорам, а не херней с айдолами, для которых я должна просто работать, страдать. — Айгу, — шепчет Чан, его осенило, — Джуп говорил с тобой? С чего он вообще решил, что я могу с тобой… — С того, что уёбок Кван раз в неделю играет со вторым нашим директором в ебаный гольф, — цедит Джиу. — А с чего взял Кван? — недоумевает парень. — Ты, блять, серьезно? — Джиу поворачивается к нему лицом, — Может с того, что между моих раздвинутых ног он не прочитал, что я с тобой не сплю?! — Между раздви…Погоди, что?! Над выражением лица Чана в пору посмеяться. Но Джиу хочется ему только врезать. — Не прочитал, потому что я, блять, отказалась их раздвигать! — повышает тон голоса порядком взбешенная юристка, — А теперь он не дает мне покоя и ненавидит каждую секунду своего жалкого существования, и открой сраную дверь, пока я не выломала её! Джиу яростно бьет ладонью по бедному куску дерева. Вибрация доходит даже до головы Чана и больно отражается внутри. Он хмурится, видя подозрительно неадекватную реакцию подруги. А затем замечает, что глаза у девушки ещё более красные, чем обычно. Секунда, и она точно взорвётся. Поэтому он лишь молча достает из кармана карточку и открывает заветную дверь. Юристка заходит внутрь и глубоко вдыхает. Студия, несмотря на то, что тусуется в ней немало народа, пахнет Чаном. Ее это успокаивает. Девушка уже хочет развернуться и нормально объяснить другу, что вообще происходит, но слышит глухой звук падающей спортивной сумки, а когда оборачивается, видит пустую открытую дверь. Чан ушел.

***

Кван Сон садится внутрь своей машины и нажимает в черной иномарке на кнопку климат-контроля. Пока салон прогревается, он набирает на панели контакт Давона. Спустя пару гудков тот берёт трубку. — Отвёз его? — Да, — раздается из динамика, — Я попытался слегка успокоить пацана, но он уже был настолько не в себе, что еле разделся и пробрался в комнату. Мне кажется, что даже умываться потом не пошел. — Хм… — мужчина сдает задом, выезжая с парковочного места, — Что думаешь, он не скажет ничего лишнего тем, кому не надо? Из динамика раздается смешок: — Это кому? У нас же все “свои” в его окружении. — Ну, знаешь ли… — Кван выворачивает руль, поднимаясь по спирали вверх, — В последнее время мы рискуем разделиться на два лагеря, потому что сучка Джиу и Бан Чан спелись и не отходят друг от друга ни на минутку. — Да ведь они же никто, — отвечает ему все еще расслабленный голос Давона, — Хан Джиу не имеет почти никаких полномочий, а Чан… — он вдруг задумывается. — Вот и я о том же, — юристу приходится щуриться из-за света яркого уличного фонаря, отражающегося в очках, выезжая на улицу, — Кристофер на короткой ноге с Паком Чинёном, а эта сучка на короткой с ним, связь можно легко достроить дальше. — Погоди-погоди, — торопится перебить неприятную логическую цепочку менеджер Хёнджина, — Джиу и Чан не так уж близки, как ты думаешь. — Хуже, — возражает Кван, — Они подружились. Зная Бан Чана, он не вписывается за тех, кого просто трахает, а вот за тех, кто сидит с ним ночами в студии… — Оу… — удивляется Давон. — А я о чем, — выезжая с территории компании, подытоживает Кван, — В общем, твоя задача - не допустить вмешательства в голову Джинни Бан Чана, а моя - держать в узде юристку Хан, тогда все пройдет точно гладко, потому что Кимы весьма удачно самоустранились. — Полегче, у Яну все-таки угроза выкидыша, — тушуется Давон, — Но да, она из-за этого на несколько дней точно вне игры. — А Джунга я как-нибудь потом успокою, — довольно кивает Кван Сон, поворачивая на главную дорогу, — Не велика проблема, главное - результат. — Отлично, остается действовать быстро и четко, не отступая от плана, — воодушевляется снова менеджер Джинни, — Кстати, ты решил вопрос с юристкой Хан? Кван Сон усмехается. Решил ли он? — Обижаешь, — тянет он, вальяжно откидывая затылок на подголовник сиденья, — Я всё-таки по субординации теперь её начальник, а она в диком стрессе, там на лице всё написано, — он фыркает, вспоминая свой разговор с Джиу, — Я просто приказал ей готовиться по своему сценарию переговоров, где мы платим откат, тем более, господин Пак появится в офисе позже, чем пройдет наша беседа. Всё складывается как нельзя лучше. — Надеюсь, так и продолжится, — отвечает Давон. — Удача всегда на нашей стороне, друг, — мужчина поворачивает на кольце в сторону своего района. Уже шесть утра. Сеул просыпается, несмотря на полную тьму. Рабочие встают рано. А господин Кван только едет переодеться и поспать пару часов, ужасно довольный тем, что Джиу сейчас в поте лица в компании готовится делать то, что всю жизнь не хотела - поступать не по совести, давая откуп. Такими темпами я эту сучку быстро приручу. Юным шалавам стоит знать, с кем следует иметь дело, а с кем - нет. В следующий раз она будет смотреть не на смазливое айдольское личико, а на настоящий статус, — ухмыляется Кван Сон, сбавляя скорость, чтобы повернуть в сторону элитного жилого квартала в Каннаме.

***

Джиу стоит среди пустой студии и смотрит в тёмный проём. Смесь всех эмоций за последний час, среди которых она испытала спектр от жалости к себе до гнева на всех вокруг, включая Квана, Хвана и юного господина Бана, не поддаётся объяснению её рациональному мозгу. Поэтому на помощь в такой ситуации приходит великий русский язык: — Да уж, знатно я проебалась… — выдыхает она. Юристка проходит к дивану и достает из кармана телефон, чтобы зайти в засекреченный рабочий чат. Там уже есть сообщение от господина Квана. Она нажимает на документ и ей открывается незамысловатая план-схема переговоров. Сделана по Кэмбриджскому стандарту, она такое уже много раз видела и сама делала. Только есть одно «но»: в этой славной схеме описан процесс дачи взятки. И, прочитав первую треть текста, девушка понимает, что без отвлечения хоть на что-нибудь приятное ей не обойтись. Поэтому решение размяться становится самым оптимальным из всех возможных действий. Джиу откладывает телефон и становится среди комнаты, начиная потягиваться. Следом идут махи руками и круговые движения головой. Телу становится значительно лучше, девушка слегка расслабляется. Пока она сплетает за спиной руки в замок и снова начинает тянуться, в голову потихоньку лезут разумные мысли. Надо извиниться перед Чаном и, наверное, сказать честно ему в какой жопе я оказалась, — думает она, — Впрочем…эта непробиваемая птица точно захочет вмешаться, возможно и не стоит… В последнюю очередь она пододвигает ближе кресло Криса и, цепляясь руками за спинку, наклоняется, чтобы до конца потянуть затёкшие мышцы спины и покрутить поясницу. Хорошенько растянувшись, Джиу тихо выдыхает от наслаждения. Да, всё-таки стоит поговорить с ним. Вдруг поможет. — Это ты так извиняешься? Юристка резко выпрямляется и вскрикивает: — Fuck! Проход в студию больше не пустой, там стоит Чан с двумя чашками дымящегося кофе. Он радостно улыбается, явно довольный своей шуткой. И видом отпятившей все свои прелестные формы Джиу тоже. Но, как только он видит лицо подруги, улыбка медленно сползает с его уставшего лица. Он забыл, что с ней так нельзя. — Прости, Джи, я… Крис быстро проходит в комнату, чтобы поставить чашки на стол и в извинении приобнять подругу, но в ступоре стоящая девушка вдруг кричит: — Не подходи! Не надо! Она машет перед ним руками. Чан неловко останавливается. Чувствует себя так же. Ещё немного помявшись перед выравнивающей дыхание Джиу, он решает ретироваться на диван. Девушка быстро берёт себя в руки и, видя, насколько Чану неловко, аккуратно подходит и присаживается рядом практически вплотную, как и парень, опираясь локтями о колени. Крис поворачивает голову: — Прости, я думал, что ты уже ко мне привыкла. — Я привыкла, — улыбается Джиу. И правда, за последние полгода она настолько освоилась среди Чана, Сынмина и Чанбина, что совершенно их уже не пугалась. Работа с психотерапевтом до этого дала возможность отпустить страх, а чуткие ребята, шаг за шагом завоевавшие её доверие, тихо проникли в личное пространство и совсем не пугали. — Просто сейчас дело в другом было, — начинает объяснять девушка, — Я глубоко ушла в свои мысли и забыла, что могу быть не одна здесь. Знаешь, — она выдыхает, подбирая слова, — Это как будто я вошла в свой воздушный шар, а ты его резко лопнул. Я испугалась не тебя, а звука. Чан горько усмехается. — Я всё равно не хотел. — Прекрати, это был обычный испуг, — Джиу протягивает руку, беря ладонь Криса и накрывает её обеими руками, успокаивая, — Даже ты так можешь отреагировать, когда испугаешься. А у меня ещё и за ночь достаточно накопилось, вот и всё. Парень смотрит на девичьи руки, аккуратно покрывающие его и обхватывает своей Джиу за запястье. Его успокаивает то, что она всё ещё тактильна с ним, но эта реакция, когда он попытался успокоить… — Но от обычного испуга не отгоняют криками близких, пытающихся помочь, — хмурится Чан, возвращаясь к лицу подруги, — Мы наоборот стремимся к их успокоению. — Не всегда, Чанни, — поджимает губы девушка, — Не в том случае, когда наши близкие служили причиной твоих слез и синяков на теле. Конечно. Этот ублюдок отец, — вспоминает парень. У Криса каждый раз душу щемит от редких рассказов Джиу из детства. Он инстинктивно крепче сжимает ее запястье в своей руке и плавно поглаживает большим пальцем. Девушка улыбается. — Всё в порядке, я это прожила и… — Приняла, я помню, — заканчивает за нее Чан фразу, услышанную уже с десяток раз. — Ты каждый раз так реагируешь, будто я всё детство провела в пыточной камере, — посмеивается Джиу. — А разве нет? — удивляется Крис. Это заставляет девушку снисходительно склонить голову: — Ты даже не представляешь, сколько семей в России живут и жили так же, а то и хуже. — Мне страшно даже думать об этом, — шепчет он, разглядывая уставшее, но такое красивое лицо перед собой, — И откуда ты такая тут оказалась, Хан Джиу? Девушка ярко улыбается, Чан не можешь сдержаться от такой же улыбки в ответ. — Не забывай, что мой отчим - чеболь, — добавляет вдруг она. — Когда ты мне уже расскажешь счастливую половину своего детства? — Когда разберусь с кучей дерьма, навалившейся ночью, — вздыхает Джиу. Чан чувствует, что предплечье девушки, которое находится в его ладони, напрягается, как и всё её тело. Точно. Нужно ведь всё узнать. — Джиу, так кто про нас распускает слухи? Он аккуратно вытаскивает руку из захвата девушки и меняется с ней местами, нежно беря её ладонь в свои две. Джиу это расслабляет. А Чан массирует открытую сторону ладони девушки большими пальцами, продолжая попытку утихомирить её нервы. — Кван, а с ним вместе несколько его дружков из разных отделов и, кажется, — она неловко смотрит на Криса, — Хёнджин тоже так думает. Чан хмурится. — Хёнджин? Ему ли не знать, насколько роман между нами нереален. Джиу слегка обижают слова Криса. Прям уж так нереален, чем же я плоха? — думает она. — В любом случае, это всё мелочи. Если бы что-то странное про нас действительно думали, я бы уже был в курсе, — Крис разглядывает ладонь девушки, продолжая массировать, — А что с Хёнджином? — Даже не спрашивай, — выдыхает Джиу, ясно показывая всю тяжесть проведённой только что ночи, — Мне хочется вздёрнуться, но не делать то, что требует от меня этот ублюдок. Крис вдруг по-детски хихикает, мотая головой. Он разворачивает в своих руках ладонь Джиу тыльной стороной, подносит к губам и невесомо целует, продолжая смеяться. Джиу невозмутимо смотрит на картину перед собой, а затем, видя всю несерьезность друга, вытаскивает руку из захвата и цокает костяшкой пальца Чана по носу. — Ты говнюк, Чанни. А я вляпалась не по-детски. И помочь здесь никто не может. — Да прям уж никто! — раздается бодрый голос из дверного прохода. На сидящую парочку смотрит кудрявая голова Чанбина со спущенной маской на лице. Он ярко улыбается и проходит в комнату, закрывая наконец несчастную дверь. — Лучше нам оградиться от основного коридора, иначе любой желающий увидит, как вы тут флиртуете друг с другом, — довольным тоном сообщает рэпер. Джиу и Чан, будто по команде, закатывают глаза. Бинни с этого снова посмеивается. Он швыряет черный рюкзак к спортивной сумке Чана и разворачивает кресло лицом к дивану, плюхаясь внутрь. — Ты чего так рано? — сразу же начинает отчитывать его Крис в режиме лидера, — Я же сказал, чтобы ты спал и приезжал со всеми. — Во-первых, я - взрослый мальчик, — поднимает указательный палец Чанбин, — А во-вторых, уже половина восьмого, — поднимая следующий, говорит он. — Вау, как быстро время летит, — удивляется Джиу, — Мне надо готовиться к переговорам. Она вскакивает с дивана и собирается взять стакан с уже остывшим кофе, чтобы быстро сбежать в переговорную, но Чан тут же хватает ее за руку. — Погоди, ты так и не рассказала, почему мы в заднице. Джиу вздыхает. И не расскажу. — Не “мы”, а только я, — склоняет юристка голову. Воспаленный мозг благополучно решает опустить все подробности шантажа от Квана и Джиу рассказывает лишь факты о трудности допроса неразговорчивого Хёнджина, о беременности и угрозе выкидыша госпожи Ким и о том, что в сухом остатке, она осталась на сегодняшний важный день с Кваном в качестве безальтернативного напарника. Весь спектр эмоций по ходу ее рассказа переживают и Чан с Чанбином. — Черт, нужно будет обязательно узнать, как там госпожа Ким, — беспокоится Бинни. — А с Хёнджином что решено? — встревает с вопросом Крис. — Все решения только по итогам переговоров и после собрания с ДжейВайПи, — тут же отвечает девушка, — Поэтому мне нужно подготовиться быть “подхватывающей” в переговорах, прочитать сценарий и не потеряться как слепому котенку. — Готовься здесь, — предлагает Чан. — Вы будете мне мешать, нужна тишина, — начинает новую попытку покинуть парней Джиу. — Мы пойдем в репетиционную, — мотает головой Крис, — Да, Чанбин? — вдруг многозначительно обращается он к другу. Рэпер пару раз моргает глазами, и, будто что-то поняв, активно кивает головой в ответ: — Да-да, только можно я сгружу на флэшку свои черновики, потому что мы хотели прогнать дэмки через эхо-колонки? — Окей, тогда жду тебя в репетиционной, — буднично бросает Чан, будто не придумал на ходу прямо сейчас этот план, как оставить всю свою студию в распоряжении Джиу, а Чанбин не наплел на ходу полный бред про какие-то эхо-колонки. Он берет со стола свой стакан кофе и, прежде чем уйти, поворачивается к Джиу: — Джи, ты в курсе, что ты всех разорвёшь там? Чан игриво приподнимает брови и подмигивает подруге. Девушка улыбается, видя, как усердно он старается её поддерживать на протяжении всего утра. Даже студию отдал в ее распоряжение, хотя не доверяет почти никому и с огромным нежеланием дает пользоваться новой комнатой. Впрочем, никто и не рискует просить. — Приходи после переговоров ко мне, если не будет дел, — добавляет Крис. — Как всегда хочешь знать всё самым первым? — посмеивается девушка. — Хочу самым первым услышать, что ты в порядке. Юристка хмурится. На самом деле она пытается скрыть смущение от Криса, потому что ее мозг понимает, что Чан заставляет испытывать эту эмоцию слишком часто. — О, ещё кое-что, — парень быстро наклоняется, расстегивая сумку. Он достает маленькую бутылочку и несколько ватных дисков в прозрачном пакетике. — Это мицеллярная вода, протри под глазами, а то всех распугаешь. Он кидает набор на диван к Джиу и поднимается вместе с сумкой и рюкзаком Чанбина. — Короче, пиши, — отмахивается Чан, выходя наконец из студии, даже не дав себя поблагодарить. Чанбин, все время делавший вид, что перекидывает что-то на флэшку, вынимает так и не понадобившийся аксессуар из разъема и поворачивается к юристке: — Эй, ты ведь не рассказала, что за план, да? — Джиу не отрывает взгляда от плана переговоров на своем смартфоне: — И не скажу. — Это странно, обычно ты чуть ли не сломя голову бежишь Чану или Сынмину все рассказывать. Девушка поднимает глаза на рэпера: — Ты меня допрашиваешь, Бин? — Ты на грани, и я это прекрасно вижу, — вздыхает парень. Чанбин засовывает флэшку в карман и подходит к дивану, чтобы присесть к юристке. — Ты - сама проницательность, как я погляжу, — всё также не отрываясь от разглядывания схемы, Джиу изо всех сил старается держать маску невозмутимости. — Просто знаю я еще одного такого знакомого, он тоже любитель бахвальствовать, когда внутри у него шторм, — намекает на Чана парень. Это заставляет девушку все-таки поднять глаза и посмотреть на сидящего рядом друга. Чанбин глядит как-то странно, инстинктивно Джиу хочется ему довериться, рассказать все как есть, почему-то кажется, что он не сделает ничего необдуманного, что он поможет, может быть даже…даст какой-нибудь спасительный совет? — Бин, я тебе кое-что скажу, — юристка отвлекается на уведомление из Какао. Это Сынмин прислал какую-то фотографию, — Только пообещай, что не скажешь это Чану. — Оу, — вырывается тихое у него. И в следующие пять минут Чанбин с искренним ужасом слушает правдивый и дополненный рассказ о минувшей ночи. Вернее, рассказ об итогах госпитализации Ким Яну и их последствиях. — В общем, я тут абсолютно бессильна и имею лишь одно желание, — заканчивает Джиу, — Ударить себя головой об стол и отъехать на пару суток вслед за начальницей. — Да уж… — бубнит Чанбин, — А Чану ты это почему не хочешь рассказывать? — Куда бы ты пошел первым делом на его месте? — задает риторический вопрос Джиу. — Пак Чинён, конечно, — кивает Бинни, — Погоди, но разве в этой ситуации есть что-то более разумное, чем обратиться к нему? — Со Чанбин, — расширяет глаза девушка, — Недавно господин Пак отчитал меня за то, что я с вами тут дружу, а с Чаном чуть ли не шашни мучу вместо работы! Идти к Джупу с Чаном за ручку после этого - означает закончить едва начавшуюся карьеру! — Погоди, а с чего Джупу знать, что мы дружим?! — озадачивается рэпер. — Кван… — обессилено выдыхает девушка, — На этой сраной работе как будто все упирается в этого ублюдка. — Есть какой-то оптимальный выход из этой ситуации? — уточняет парень. Юристка мотает головой: — Как не прискорбно, Кван Сон на данный момент действительно мой прямой начальник, я должна его слушать. ДжейВайПи перед уходом говорил, что появится в компании после переговоров, семья Ким в больнице с громадной проблемой, а я… — А ты делай то, что должен делать наш юрист, — вдруг уверенно заявляет Бинни, — Защищай группу. Джиу вздыхает. Конечно, защитить Хёнджина - это первоочередная задача. Но на скаку менять стратегию переговоров в сторону технически незаконной, да без одобрения начальства…Это просто клеймо. — Джиу, у тебя сейчас нет другого выхода, кроме как смириться с тем, что нужно дать взятку, — начинает озвучивать горькую правду Бинни, — Но эта взятка может спасти нашему Джинни карьеру. Если все пройдет гладко, то ты поступишь не по совести, но выполнишь то, чего больше всего желаешь — защитишь нас. Девушка внимательно слушает. Слова Чанбина звучат очень убедительно и как-то успокаивающе. — Если Кван провалится, то с тебя как с подчиненной не будет спроса, потому что ты была по сути в заложниках кадрового регламента или как называются у вас эти штуки… — Да, ты прав, Бин, — кивает она. Парень встает и кладет ладонь на девичью макушку. Джиу смотрит на стоящую сбоку от себя скалу снизу вверх, внутренний мандраж после разговора с ним вдруг постепенно утихает. А Чанбин завершает всё словами, которые она запомнит на всю оставшуюся жизнь: — Твоя светлая голова таковой является не потому что ты умная, а потому что ты - это ты. Ты честная, справедливая и человечная к нам, а это стоит безумно дорого в нашей индустрии. Настолько дорого, что я готов всегда выслушать всё, что тебя тревожит, Сынмин никогда не переставать смешить, а Чан вообще удосужился сделать то, чего уже очень давно никому не делал — доверять и не проверять. — Бин… — только и может выдохнуть после таких слов Джиу, — Ты - мой кладезь самых верных на свете слов. Я просто хочу, чтобы с вами всё было хорошо. — Сохрани для этого себя, пожалуйста, — слегка треплет ее по волосам рэпер, лучезарно улыбаясь подруге, — Делай, что должно и будь, что будет. Ты справишься, юристка Хан! — Спасибо, — улыбается девушка. И, когда студию покидает Бинни, от апатии, желания рыдать и биться об стены внутри Хан Джиу не остаётся и следа. Парень своими словами будто камень с её души крепкими руками снял и выкинул куда подальше. Выдохнув, она устраивается на диване удобней, открывает несчастную схему переговоров и видит в ней не призыв демонов с того света, а действительно неплохой, пусть и не очень приятный план по спасению Хенджина. Вот, что значит “быть хорошим человеком”, — прокручивая в голове слова Бинни, думает уже собранная и спокойная Хан Джиу.

~

Как только за Чанбином закрывается дверь, он первым делом почему-то пытается осмыслить, что же такое сейчас между их лидером и юристкой происходило. Что он вообще видел? Чан и Джиу держатся за руки, Чан без раздумий оставляет на ходу ей свою студию в распоряжение, Чан хочет знать, что с ней всё в порядке, а не просто совать нос во внутреннее расследование, Чан постоянно общается с ней, переписывается и часто говорит о том, что доверяет ей. С каких пор Хан Джиу из незнакомки, шагающей через дорогу, на которую он «никогда в жизни не обратил бы внимание и тем более не стал бы встречаться» превратилась в его доверенное лицо, в человека, которого он готов успокаивать в шесть утра в своей студии, носить кофе и ждать из компании? Да, с их знакомства прошло полтора года, год из которых они хорошо общаются, но… Как же незаметно Джиу стала такой же рутинной частью жизни не только Криса, но и некоторых из ребят, будто была с ними всегда. И сам Чан так о ней заботится! Он никогда не вел себя подобным образом с девушками. Бан Чан прекрасно умеет вести себя с противоположным полом, но никогда в его манере не прослеживалось ничего настолько нежного и трепетного. Крис - тот самый лидер, приоритетом которого всегда являлась работа, человек, готовый променять на лишние часы в компании всё что угодно, контрол-фрик, привыкший держать в руках всё, что даже косвенно касается их группы, включая любой женский пол в обозримом поле зрения каждого мембера, сам не заметил, как попался в красивые руки одной выскочке-юристке? Прямо сейчас, среди откровенного хаоса, пока неизвестно что происходит с Хёнджином, которого он, к слову, искал и ждал всю ночь, пока половина отделов юристов пропадает, пока идет ругань с телеканалом, ответственным за Кингдом, не заканчиваются записи треков, камбэков, эфиров и кучи материала, вот прямо в этот момент, когда он, по привычному сценарию своего поведения, должен носиться и решать все вопросы, трезвонить каждому менеджеру, которого знает, господину Паку, орать и срываться на всех, кто ему перечит, спокойно сидит в студии и успокаивает Джиу, гладит её руки, да чуть ли не бегает за ней хвостиком, а затем и вовсе спокойно отдает всё в её руки…Кто это? Это не Крис. В госпоже Хан явно какая-то неземная сила кроется. Что она делает с их лидером? Неужели шутка, брошенная вскользь на парковке компании, постепенно начала становиться реальной историей и, неужто Кристофер Бан «я уведу твою девушку» Чан медленно, но верно влюбляется? Рэпер, только что осознавший всю нереальность ситуации, вдруг усмехается себе под нос, спускаясь в репетиционную: — Интересно…

~

Выучив наизусть почти весь файл и выпив до дна кофе, который ей купил Чан, а также осушив две бутылки воды, найденные в студии, Джиу с относительно спокойной душой, насколько она может быть спокойна в её ситуации, отправляется на свой шестой этаж. Уже двенадцать дня, Кван должен вернуться, девушке нужно переодеться и привести себя в порядок. Благо, Джиу спасает тот факт, что работает она в продюссерской компании, где для переодевания и процесса приведения себя в приличный вид есть всё, а любезно предоставленная Чаном мицеллярка спасает вдвойне. Толкая рукой стеклянную дверь, Хан Джиу заходит в юридическую обитель, но следов кого бы то ни было, на первый взгляд, не наблюдает. Однако, не успевает она осмотреться и приземлиться на привычное место, как из кабинета начальницы Ким выходит Кван Сон в свежем костюме и небольшой черной папкой документов. У юристки неприятно колет в груди. Наверняка там наработки госпожи Ким по Хёнджину и записи по допросу. Как он собирается их использовать? Кван видит стоящую среди кабинета Джиу, осматривает приведшую себя в порядок девушку с ног до головы и, не здороваясь, задает вопрос: — Ты что, успела съездить домой? Джиу слегка морщится. Ровно настолько, чтобы Кван это заметил, но ничего не сказал. — Нет, я не уезжала из компании. Не веря своим глазам, мужчина оглядывает прилично одетую и даже не помятую девушку с ног до головы, думая о том, как же молодым девочкам легко всё успевать. Внутри он даже сожалеет, что не придумал для юристки Хан ещё пару заданий, раз она так легко всё переносит. А Джиу, из последних сил держащая ровную осанку и делающая строгий сосредоточенный вид, решает прервать неприятное молчание: — Я изучила файл и подготовилась к переговорам по вашему сценарию, есть ещё какие-то приказания? — Моя умница, — губы Кван Сона вдруг расползаются в змеиной улыбке, — Ничего не нужно. У тебя есть ещё два часа, можешь начать подготовку претензии для Mnet. — Мы всё-таки ссоримся с ними? — удивляется девушка. — Мы теперь ссоримся со всеми, кто идет против нас, — не прекращает улыбаться мужчина. — Вы звонили семье Ким? — решает всё-таки спросить действительно волнующую ее вещь Джиу, — Всё в порядке? Кван Сон усмехается: — Мне было, чем заняться. Если бы что-то случилось, я бы уже знал. В любом случае, — начинает вдруг недобро смаковать каждое слово он, — Не беспокойся, моя милая, здесь никого не будет, кроме нас с тобой. Джиу вдруг чувствует, как всё тело обдается кипятком. Резкий прилив гнева выливается в учтивое, но очень угрожающим тоном сказанное: — Господин Кван, в JYP Entertainment существует субординация в общении с коллегами. Соблюдайте её и в отношении меня. — Разве я сказал что-то неуважительное? — начинает косить под дурака юрист. По его довольному лицу, будто по яркой детской картинке, можно легко вычислить, насколько Кван Сон доволен всей ситуацией, в которой оказался сам и поставил юную Госпожу Хан. Хитрый паук, извертевшийся во все стороны, он сплёл свою паутину и схватил долгожданную жертву. И отпускать не собирается. Но и Джиу не из скромных. Удивительно, насколько пыль в глаза от малейшего преимущества смогла затмить в мужчине любой здравый смысл и заставить забыть всё, что он успел о Джиу узнать. Но девушка любезно решает ему обо всём напомнить. Именно о том, что смотрит она опасности всегда прямо в глаза, ни одна мышца на её гордом русском лице не дрожит, о том, что воспитана она буквально кровью и потом. И никакому на свете Кван Сону не под силу заставить её перед собой трепетать. — Господин Кван, Ваш проступок в данном случае заключается не в неуважительном обращении ко мне, а в том, что употребляете Вы неподобающие, имеющие фамильярный окрас слова, запрещённые на рабочем месте в общении с коллегами, — чеканит, будто читает уже готовый приговор Джиу, смотря Квану прямо в глаза. Улыбка с лица мужчины медленно сходит. — Если вы заглянете в свой трудовой контракт, то увидите там, чуть выше своей подписи, которой он подтверждается, строки о том, что согласны действовать не только в соответствии с Уставом JYPE, но и Дополнительными соглашениями, среди которых в нашей компании существует Этический кодекс. Кван было хочет махнуть на настырную юристку рукой, но Хан Джиу такого шанса не предоставляет, заканчивая пламенную речь: — И в соответствии с нашим Этическим кодексом, господин Кван, в компании запрещён харрасмент. Это неподобающее обращение к сотруднику и коллеге на рабочем месте, приставание и нарушение неприкосновенности частной жизни. — Я знаю что такое харрасмент, — начинает вдруг повышать тон юрист. Джиу делает шаг навстречу, сокращая расстояние между ними до полуметра. — Судя по вашим действиями, вы не знаете, — практически выплевывает ему в лицо она. Кван Сон молчит. Челюсть сводится, ходуном на гладко выбритом лице гуляют желваки. Джиу будто даже слышит скрип зубов. Он стоит неподвижно, будто соляной столб и не перестает сверлить девушку взглядом. В глазах столько ненависти, что Джиу практически узнаёт в нём своего главного мучителя. И это вдруг придаёт ей смелости стоять ещё более стойко, испытывая на себе всю тяжесть ненависти старшего коллеги. Верхняя губа у Квана вдруг начинает подергиваться. Сейчас он либо наорет на меня, либо вообще ударит, — вдруг думает Джиу. В мучительном молчании проходит ещё несколько секунд, как вдруг телефон юриста Сона начинает издавать звуки. Он моментально отвлекается на входящий звонок. — Да? — берёт трубку Кван. И в следующие полминуты от ярости и гнева на грани срыва не остается и следа. Зато вместо них проявляются новые эмоции, ранее глазу Джиу не показывающиеся: полнейший ужас и паника. — Конечно, сейчас будем, — активно кивает он, быстро подбирая со стола свои папки и бумажки. Кван Сон кладет трубку и, быстрым шагом направляясь к выходу, бросает девушке: — Пошли. — Куда? — Джиу не отстает, но не забывает продолжать задавать раздражающие вопросы. — Наверх. Приехал Пак Чинён и хочет побеседовать с нами до переговоров. Мужчина вдруг останавливается прямо посреди коридора и Джиу практически врезается ему в спину. Он оборачивается: — Только попробуй что-нибудь ляпнуть ему по поводу смены стратегии переговоров, — он поправляет очки, — И твоей карьере здесь конец. Уж я смогу об этом позаботиться. — Как позаботились о Сонми? — поднимает брови юристка. — Тьха! — прыскает Кван, откидывая голову, — Чего вам всем так неймется? И откуда ты о ней знаешь? Или что, — он засовывает руки в карманы брюк, — Твой круг общения не ограничивается одним Кристофером и Сынмином? Джиу смотрит снизу-вверх, сводя брови вместе от уже плохо контролируемого гнева. — И вообще, — слегка наклоняется к ней Кван, — Вы, малолетки, не должны лезть в дела взрослых дядь, понятно? И отчитывать за харрасмент меня будешь явно не ты. Раз тебе так хорошо известно, что я сделал с вашей Сонми, то ты должна понимать, что я могу сделать с тобой. Мужчина разворачивается и молча направляется дальше в сторону лифта. Джиу ничего не отвечает, раздумывая над тем, что делать с его угрозами. В такой же полной тишине юристы добираются до кабинета ДжейВайПи. Их встречает открытая дверь и привычно сидящий за столом господин Пак. Первым стучится о косяк и просит зайти Кван Сон. За ним тихо просачивается и Джиу. Пак Чинён выглядит невероятно серьезным. Он не откидывается привычно на спинку стула, не крутится в нём и даже не предлагает с улыбкой занять места. ДжейВайПи молча кивает с невозмутимым лицом и с привычной прямой осанкой пододвигается ближе к краю стола, откладывая в сторону смартфон. — Мне известна ситуация с Ким Яну, — начинает он первый, — юрист Ким сейчас с женой, и я распорядился ему не приезжать сегодня в компанию. Чинён пристально смотрит на Джиу. Внутри неё сразу же пробегает холодная дрожь. Юристка вдруг вспоминает, что кучу времени сегодня провела в студии Криса и становится так…неловко, учитывая их последнюю беседу с директором. Боже, он что, по запаху мог понять, где я была? — вдруг с неловкостью думает девушка, — А вдруг у него на компьютере есть приложение, где выводятся все тайно натыканные в каждом углу компании камеры?! Конспирология никогда не была увлечением Хан Джиу, пока она не познакомилась с ДжейВайПи-оппой лично и не убеждалась с каждым разом всё больше, что, каким-то неведомым образом, старый хитрый Лис знает о происходящем внутри компании, кажется, всё. Поэтому юристка неловко сводит колени вместе и, в попытке утихомирить снова начавшийся мандраж, смыкает руки в замок под столом. — Кван, Яну сказала, что оставила все записи по допросу Хёнджина на своем столе для тебя. Ты их взял? — Да, господин Пак, — учтиво кивает он. — Джунг также сообщил мне, что вы успели сформировать основную линию переговоров, что он назначил вместо себя Джиу подхватывающей переговорщицей и попросил тебя дать ей все материалы. Ты дал? — Я дал, господин Пак, — снова уверенно отвечает юрист. ДжейВайПи снова смотрит на юристку Хан. А она смотрит в стол. — Джиу, — вдруг называет он ее по имени, — Ты подготовилась? Юрист Кван Сон провел тебе инструктаж? Ровно пять секунд требуются мозгу девушки, чтобы принять решение. Всего несколько мгновений, в которые на первый взгляд она успевает лишь пристально посмотреть сначала на Квана перед собой, повернуть голову к Паку Чинёну, одарить его таким же пристальным взглядом зелёных глаз и решить: совесть или карьера. — Господин Пак, юрист Кван полностью поменял стратегию переговоров юриста Кима, не поставив никого в известность. Я готовилась по новому сценарию, который подразумевает выплату компенсации за молчание и полное заглушение скандала, хотя судя по данным доноса Хёнджина этот ход неэквивалентен его проступкам и требованиям контрагентов. На одном дыхании выпалив это, Джиу замирает, силой пытаясь не трястись, словно осиновый лист. Что он скажет ей? Все компании, включая JYPE дают взятки, компенсации и прочие названия денежных эквивалентов выплат за молчание. Все компании хотят одного - репутационной тишины и удачной карьеры для айдолов. Любой ценой. И что, что Кван изменил стратегию? Он работает на компанию семь лет, новый дом господина Пака был куплен за хорошую стоимость благодаря именно ему, он следит за земельными активами и недвижимостью организации. Это значит, что он имеет право принять любое решение по переговорам, включая это. И ничего ему не будет. А она должна молча его выполнять, не возникая и не требуя ничего. Чинён озадаченно смотрит на девушку. Джиу опускает глаза в стол. На Квана смотреть даже пытаться не следует. Снова слышится лишь тиканье часов. Слишком много напряжённой тишины за последние сутки. — Кван, — зовёт ДжейВайПи подчиненного, — Это правда? Джиу до сих пор взгляд не поднимает. Пытается внимательно слушать. И прекрасно слышит, как яростно и грузно Кван Сон выдыхает через нос. Дело дрянь. — Да, господин Пак. Но я провел анализ и пришел к выводу, что … — Постой, — вежливо, но чётко прерывает его директор, — Ты решил, хотя специалист в переговорной деятельности - Ким Джунг? — Я тоже неплохо разбираюсь в переговорах, — оправдывается мужчина. — Но ответственный и назначенный мною человек в этом деле - юрист Ким, не так ли? — больше утверждает Чинён, — Мне помнится, что мы уже обсуждали подобный вопрос, касающийся субординации в компании. — Извините, господин Пак, — буквально выдавливает из себя юрист Кван. И ровно в этот момент Джиу находит в себе силы поднять на него глаза. Кван Сон на первый взгляд сидит как ни в чем не бывало, закинув ногу на ногу и положив согнутую в локте правую руку на стол. Он повернут лицом к ДжейВайПи, но голова приопущена в смирении и стыде. Девушка же, словно маленькая птичка, удивляясь, вытягивает шею, осматривая мужчину, а затем поворачиваясь к господину Паку. Тот смотрит на неё в ответ. Джиу снова это тревожит, она хочет увести взгляд, но директор обращается к ней: — Юристка Хан, любые неподконтрольные вам изменения, не соответствующие при этом регламенту и распоряжению руководства, вы в таких экстренных случаях имеете право обсуждать со мной. Джиу кивает. — Хорошо, господин Пак. Я поняла Вас. — Кван, я разочарован в твоей работе. Ты становишься неподконтрольным мне, а значит неподконтрольным компании. Это опасно, такие люди здесь не должны работать. Кван Сон резко поднимает голову. Чинён продолжает: — Если ты сделаешь ещё раз нечто подобное, я буду ставить вопрос с гораздо более серьезной и официальной стороны. А мне этого делать не хочется. — Да, господин Пак, — голос Сона полон смирения. — Я обращаюсь к тебе в присутствии юристки Хан, потому что хочу, чтобы между вами наладились деловые отношения, ведь ты пойдешь вместе с ней на Кингдом. — Что? — недоумевает сразу же мужчина. Впрочем, как и Джиу. Но девушка молча слушает начальство. — Да. С Ким Яну сейчас все хорошо и стабильно, но я приказал ей находиться в больнице ровно до тех пор, пока врачи не скажут, что угрозы больше нет, — объясняет директор Пак, — Ким Джунг сегодня приедет в компанию, ближе к вечеру. Но он будет временно возглавлять отдел, потому что ты явно на это не способен в силу личной заинтересованности. Но переговоры мы переносим. Твой сценарий с компенсацией меня не устраивает в нынешнем свете ситуации. Любые вопросы решаются отныне только в присутствии и с одобрения юриста Кима, ясно? — Да. — Извести сторону о переносе, принеси извинения. Время и дату сообщим позже, но переговоры точно будут завтра, — дает уже более привычным тоном инструкции господин Пак. Сон отвечает полным согласием, черкает пару заметок в своем телефоне и активно кивает. Джиу в шоке. Ее не выгоняют с работы, а наоборот поощряют. Её отправляют на Кингдом с ублюдком Кваном. С госпожой Ким всё в порядке. Мозг просто плавится от недосыпа и ряда таких больших новостей. Голова начинает кружиться, телу откровенно плохо от стресса. — Юристка Хан, ты на сегодня свободна, можешь доделать оставшиеся задачи до конца рабочего дня и ехать домой отдыхать, — кивает в ее сторону ДжейВайПи. Джиу даже не пытается слушать его следующие слова к юристу Квану, вместо этого благодаря директора и практически пулей покидая кабинет и верхний этаж компании прямо по лестнице. В очередной раз ноги сами приводят её в излюбленное место. Дверь студии Чана закрыта. Джиу хочет постучаться, но кулак сам застывает в воздухе. Зачем я вообще сюда пришла? — думает девушка. Но стоять возле комнаты Криса с неловко поднятой для стука рукой, будто она в какой-то странной дораме, она не хочет. Рабочий день стаффа даже не подошел к концу, то и дело по зданию ходят люди. Юристка достает из заднего кармана телефон, намереваясь проверить уведомления и отходит от двери вбок. И тут она видит уведомление от Чанбина:

Бин:

Ты забыла ключ-карту от дома у Чана. Я положил её на стол. Напиши, как освободишься, чтобы мы отдали ;)

Отлично. Ещё и убежать могла без ключей домой. Джиу сама на себя осуждающе мотает головой и отвечает другу, что стоит возле двери и ждёт кого-нибудь из них. Чанбин, благо, оказывается свободен и отвечает почти сразу, говоря, что придет. Спустя пять минут юристка видит широко шагающую скалу с улыбкой, максимально противоречащей его грозному стану и полностью черной одежде. — Эй! — машет он рукой издалека. Джиу отлипает от стены и радостно отвечает другу таким же приветствием. — Как переговоры прошли? — тут же спрашивает он, снимая лямку рюкзака и роясь внутри в поисках карты, — Хёнджин приехал в компанию и так никакой, но в их ожидании он уже весь извёлся, а Давон не звонит Квану, потому что нельзя беспокоить вас перед подготовкой. — Хёнджину придется еще поизводить себя, — иронизирует вдруг Джиу. Руки Бинни замирают внутри рюкзака. Он поднимает удивленный взгляд на подругу. — Не было переговоров в итоге. Приехал господин Пак и всё перенёс, — смеется она. — Да ладно! — теперь Чанбин начинает копошиться ещё активней, чтобы быстрей зайти внутрь и подробней обо всём узнать, — Я жду рассказ! Чтобы Джуп да спас нас… — Да хватит тебе, — смеется Джиу, — Он хороший. Нашедший карточку Чанбин открывает дверь в студию, пропускает вперёд девушку и параллельно отвечает: — Ты просто его не знаешь. Он старый хитрющий Лис. Не зря Госпожа Ким его так всегда называет. — Ладно, я понимаю тебя, — беря со стола ключи, соглашается Джиу, — Но он делает, что должен, прямо как ты советовал мне утром. Ребята разговаривают ещё некоторое время, юристка успевает рассказать более подробно всё, что только что произошло, Чанбин с удивлением и неподдельным интересно слушает. — Ты не перестаешь поражать меня, Хан Джиу! — смеется он, — Обязательно расскажи это Чану и… — парень вдруг щелкает пальцами, что-то вспомнив, — Он просил меня передать тебе, чтобы ты подождала здесь его! — Ну нет… — тянет Джиу, собиравшаяся всё-таки уехать с работы по-тихому чуть раньше. — Да ладно, осталось двадцать минут, он очень просил, — уговаривает её Бинни. — Так и быть, — девушка плюхается на диван, опираясь на спинку, — Но только двадцать минут! — Спасибо, Джи, — улыбается Чанбин, называя её как делает это обычно Крис, — Ты защитила нас от его бухтения вечером. — Получается, — выполнила свою работу, — измученно улыбается девушка, расслабляя спину. — Получается, — рэпер в проходе поднимает руку в жесте прощания и ещё раз её благодарит. Да, новости для Хёнджина не радужные, но и не плохие, — думает он. Главное, что всё под контролем. И что с госпожой Ким всё хорошо. Джиу, наконец расслабившая уставший за сутки позвоночник и запрокинувшая на спинку дивана голову, прикрывает глаза. Лежит несколько минут, а потом потягивается и решает: — Простите, господин Бан, но я, пожалуй, воспользуюсь удобством дивана в полной мере. Раз Джисону можно, то и мне. И спокойно ложится на него, согнув колени и положив под голову локоть. Уставший, изо всех сил весь день пашущий мозг, лишь на секунду за больше, чем сутки почувствовавший расслабление, тут же решает отключиться. Джиу совершенно не замечает, как за минуту засыпает глубоким сном прямо в студии Криса. Чан судорожно открывает дверь внутрь. Он опоздал, причём уже на пятнадцать минут и безумно переживает, что Джиу ушла, так и не дождавшись его. На все пять сообщений она не ответила, даже не прочитала их. Да, не его вина, парня задержал преподаватель на растяжке, но… Хочется все сразу узнать из первых уст. Ввалившись в студию, он сразу же натыкается на спящий комок на своем диване. Джиу даже не дергается, несмотря на то, что Крис издал достаточное количество звуков, пока заходил внутрь. Чан проходит к дивану и осматривает подругу. Джиу в классических штанах и белой рубахе, свернувшаяся калачиком, выглядит до ужаса беззащитной. Прядь русых волос залезла ей на лицо, забавно накрыв лоб, щека слегка расплющилась на локте, рот приоткрыт. Чан почти не дышит, поэтому может расслышать тихое и ровное дыхание девушки. Он таращится ещё какое-то время, а потом вдруг садится на корточки прямо возле лица Джиу. Тихо сглатывая, он осматривает её лицо внимательней. Приоткрытые губы слегка высохли, она тут же во сне облизывает их и смыкает. Бан Чан не моргает. Из-за расслабленного лица и почти стершегося макияжа видно, насколько юристка устала. Под глазами явные темные круги, а сон беспокойный. Джиу постоянно хмурится, показывая морщинки на закрытом прядью волос лбу. Чан как-то автоматом протягивает руку и пальцами нежно убирает несчастные волосы с девичьего лица, заправляя за ухо. Теперь оно открыто ему полностью. И гораздо больше видно, насколько у Джиу измученный и беспокойный вид. Даже во сне что-то придумывает, — усмехается про себя Чан. Он аккуратно кладет подушечку большого пальца меж сведенных бровей Джиу и нежно массирующим движением ведёт вверх, разглаживая. И, каким-то образом Джиу расслабляется. Чан повторяет действие. А потом ещё раз. Крис трепетно поглаживает девушку по центру лба большим пальцем, положив ладонь на её висок. Джиу горячая, будто внутри её лихорадит. Но с каждым движением Криса она хмурится всё меньше, а мышцы лица её расслабляются всё больше. Чан улыбается, разглядывая девушку. А потом она вдруг медленно разлепляет глаза и смотрит прямо на его лицо чуть ли не в нескольких сантиметрах от себя. Сердце у Криса уходит в пятки. Он быстро убирает руку от неё. Но, на удивление, зелёные глаза смотрят прямо на его карие, Джиу медленно промаргивается, не двигаясь с места и тихо произносит: — Я так устала, Чан. После этого парень уже не чувствует себя скованно и сердце возвращается на прежнее место. Он тепло улыбается ей. — Прости, я не хотел тебя тревожить, — шепотом произносит Чан. — Ты даже не представляешь, насколько не тревожишь меня, — так же тихо отвечает ему девушка. Крис расплывается в улыбке, обнажающей ямочку возле губы. И склоняет голову вниз, чтобы быть ещё ближе к своей подруге. Рука как-то сама возвращается на прежнее место, начиная аккуратно гладить Джиу по волосам. Она снова прикрывает глаза. — Мне так страшно. Я чувствую, что уже не справляюсь. — Расскажешь мне? — зазывает тихо Чан. И Джиу, будто на приеме у психолога, лежа с закрытыми глазами вываливает другу наконец-то всю правду: про Хёнджина и допрос, про свои чувства всё это время, про Квана и его план, про разговор с ДжейВайПи и про то, что Кван теперь будет сопровождать ребят с ней на Кингдоме. А Чан слушает. И гладит, гладит, гладит её по волосам, то и дело заправляя прядь за ухо. Молчит, даёт выговориться, напоминая о своём присутствии лишь нежными прикосновениями. Когда Джиу заканчивает, он задает лишь один вопрос. — Но почему ты не сказала всё сразу мне? Мы же договорились, что я защищу тебя от Квана. Крису обидно, но он видит состояние подруги и откладывает свои претензии на потом, предпочитая дать Джиу оправиться от суток на ногах. А девушка дает ему исчерпывающий ответ: — Я ваша юристка, Чан. Это я должна решать твои проблемы, защищать тебя и давать полный комфорт. Не наоборот. Крис вздыхает. — Ты не только юристка. Ты - девушка, а еще мой близкий человек. В конце концов, — он снова аккуратно заправляет выбившуюся прядь ей за ухо, — Даже Хан Джиу, которая всех защищает, иногда может нуждаться в защите сама. И я хочу быть тем, кто имеет право за неё вступиться. Джиу отвечает ему теплой улыбкой. Чан разглядывает малахитовые радужки и не может поверить, что такие красивые глаза действительно существуют в реальной жизни. Зелёные, с темными крапинками и при разном свете отливающие разными оттенками. Джиу прекрасна в своём спокойствии. — Хорошо, — вдруг соглашается она, — Но у меня обратное условие. Ну конечно. Какая Хан Джиу без попытки превратить любую просьбу в договор. — Слушаю, — наигранно серьезничает парень. — Раз девушке, которая всех защищает, тоже нужен защитник, то парню, на которого все полагаются тоже нужен тот, на кого в тяжелый момент может положиться он, — Джиу убирает ладонь из-под щеки и перехватывает руку Чана, кладя на диван и накрывает своей, — Я хочу быть тем, на кого ты можешь положиться. — Ты уже. Крис всё не может отвести взгляда от девушки. И никак не может перестать ей улыбаться. Даже не хочет. — Тогда договор, — говорит она. А потом понимает, что Чан уже практически полчаса сидит возле неё на корточках и, всполошившись, резко садится на диван и пытается потянуть его на себя. — Ты там ещё живой?! Боже, сколько ты так сидел?! Крис посмеивается и хочет с легкостью встать, но обнаруживает, что ноги его действительно затекли. Поэтому поднять получается только со стоном. Он опускается на освободившееся на диване место и разминает руками икры. — Чем тебе помочь? — спрашивает Джиу. Ей вдруг безумно неловко от всего произошедшего. Но Крис беззлобно смеётся, останавливая ее тянущиеся к ногам руки. — Ты можешь помочь мне, если соберешься и дашь отвезти себя домой. — Очень смешно, — тыкает его в плечо кулаком девушка. Чан хихикает, продолжая разминать икры. — Я серьезно, свали и собери свои вещи, я тоже устал и хочу поехать спать. — Ну так едь, я вызову такси, чтобы ты не крутил петли по городу, — предлагает Джиу. — Нет уж, как твой защитник, я обязан отвезти свою принцессу до замка! Юристка мотает головой, но решает просьбу Чана выполнить. — Если ты назовешь меня принцессой ещё раз, я ткну тебя в кадык. — Ладно, красотка! — кричит уходящей на свой этаж за вещами Джиу он. — У меня есть имя, придурок! — слышится из коридора. — Как прикажете, госпожа! Крис продолжает смеяться себе под нос, растирая до сих пор каменные мышцы. Очень больно. Но оно того стоило. Оно того стоило.