Heyday

Крис стоит, поставив руки в боки, и принюхивается. Пот смешивается с запахом кучи дезодорантов. Вязкость воздуха в репетиционном зале настолько велика, что Чану кажется, будто, потянись он сейчас рукой, то ухватился бы за него и потянул на себя. Он оглядывается по сторонам, рассматривая каждого мембера с пристальностью таможенника на границе. Цокает. — Чонин, прекрати шататься, ты слишком расхлябанно двигаешь руками, — отдает команду отдыхающему макнэ лидер. Через маску не видно, как Чонин поджимает губы, ребята лишь могут разглядеть опускающиеся в пол глаза. В зале полная тишина. — Ещё раз, все вставайте, прогоним до прихода танцевальной команды этот переход от одной песни к другой, — Чан хлопает в ладоши, зазывая всех следовать приказу. — Так, Джисон, ты должен не пропустить снова момент, когда с Хенд… — на автомате Крис забывает, что нет с ними никакого Хёнджина и быстро исправляется, — с Минхо меняешься местами. Не проебись в этот раз, важно же. Хан молча кивает, занимая исходную позицию. Отвратительно, всё это просто отвратительно, — только и крутится в голове у Чана. Первый этап Кингдома не за горами. Мало того, что отборочный тур вышел через жопу и помогли смутившие воду вдруг объединившиеся юристы каждой из групп, благодаря которым телеканал продлил дни голосования. Только так вывезли. Сука, только фанатские голоса и спасли, эксперты не дали баллов, — негодует внутри себя Крис. — Лучше, надо стараться лучше, — вдруг себе под нос произносит вслух он. Этот тихий и нервный укор слышит лишь Чанбин, сидящий на полу. Он устало мотает головой. Чан за месяц сошел с ума. Буквально чокнулся. Решил, что его вина есть в том, что Хёнджина отстранили, поэтому начал с удвоенной силой третировать ребят. Больше всех постоянно достаётся Феликсу, Чонину, самому Чанбину и, самое обидное, — Сынмину. Если с Ёнбоком и Йеном всё пусть и печально, но понятно — Чан считает их слабым звеном и постоянно тренирует жестче и больше других, то Сынмин… Сынмина Крис ненавидит ровно с тех пор, как он вдруг взял и встал на сторону Хан Джиу. Встал на её сторону, когда она предала их месяц назад. Пока лидер выстраивает каждого участника и даёт указания к действиям, на смартфон Сынмина приходит уведомление. Он отвлекается, а затем слышит в свою сторону колкое: — Сынмо-я, если ты будешь и дальше так «внимательно» меня слушать, то облажаешься в танцах уже пятый раз за час, — Бан Чан вскидывает голову в шапке, — Может, мне стоит завести таблицу и записывать туда твои рекорды по лажам? Ким Сынмин стоически молчит. Это уже не первое замечание лидера. И не самое плохое. Минни знает, что Чан еще не разогнался, что он еще не вошел в раж и не начал сыпать всеми самыми скрытыми, но до ужаса обидными словами в своем арсенале. Всякое между Джиу и Чаном происходило, а в последнее время они и вовсе ограничивались лишь колкостями и ненавязчивым шуточным флиртом. Но то, что случилось ровно на следующий же день после переговоров с обвинителями Джинни уже на целый месяц как разделило их самих по разные стороны баррикад, а вместе с ними, на удивление и некоторых из группы. — Ты где витаешь? — опять недовольно тянет Крис в сторону Минни, — Чонин, вставай и смотри на себя в зеркало внимательней, когда танцуешь, потому что я не смогу вечно делать это за тебя, — отдает очередной приказ он макнэ. Все остальные молчат. Становятся в исходные позиции. Включается Side effects. Тридцать секунд хватает Чану, прежде чем он в очередной раз останавливает песню. В этот раз не выдерживает Минхо: — Теперь что не так? — парень сдергивает маску с лица, и разводит руками, — Мы делали всё как надо, почему ты остановил? Бан Чан цокает. Тоже снимает маску. — Рассинхрон. — Не было никакого рассинхрона, я следил, — тон голоса главного танцора ровный, хотя нервы даже у него уже на пределе, — Если ты не перестанешь нас так гонять, то мы даже до Меню не дойдем. Крис прикусывает изнутри щеку. Включившийся мозг подает сигнал, что друг прав, что никакого рассинхрона не было, а он просто придирается, потому что в очередной раз раздражен невозможностью сотворить из мемберов роботов, четко выполняющих свои действия. Одновременно, идеально и безэмоционально. Прямо как он. Бан Чан ведь сама идеальность, в голове только работа, суть которой заключается в попытке все контролировать, держать семь человек на коротком поводке, знать про всё, что происходит внутри их голов, внутри стаффа и самой компании. Вернее, почти все. Главное, чтобы это касалось Stray Kids. Исключение Хёнджина, например, касается их напрямую, выступление на Кингдоме — тоже, даже состояние дел на телеканале Mnet. И, самое главное, — всё, что делает юристка Хан, оно тоже должно быть ему известно. Джиу совершенно точно относится к его работе непосредственно, она сопровождает всю деятельность шоу, поэтому знать о ней всё и каждый день — это буквально такая же его обязанность. Не какое-то иррациональное желание, нет! Даже допускать такую мысль не стоит. Пусть он её не переносит, злится и не готов простить, но знать о том, как она, он просто обязан. — Давай мы просто оттанцуем с начала и до конца? — предлагает Чанбин, — А потом сразу обсудим все заметные косяки или твои предложения по танцу? Бан Чан опять грузно выдыхает. Недолго молчит, а потом, натягивая вновь маску на лицо, машет рукой: — Врубай трек. Все танцуем «от» и «до», а потом разбираем! Минхо и Бинни переглядываются, надевая маски и на свои лица. Очередной день, когда они пытаются сдержать ярость Чана только начался. Но их труды не проходят даром, потому что дальше репетиция идет значительно легче. Да, Крис почти всегда молчит, от него так и веет за несколько километров темной, плотной и непроходимой энергией, сжирающей все на своём пути. Но лучше злой и молчащий лидер, чем уничтожающий и в гневе. Чонин всю репетицию следит за движениями рук так внимательно, что к концу репетиции в висках колотит, будто его наковальней били несколько часов к ряду. Сынмин вообще при любой возможности и каждой передышке уходит в угол зала, чтобы на глаза лидеру не попадаться. Джисон лишний раз не шутит и вертится возле Минхо, в его тени пережидая тяжелые времена, а Феликс, как и Чонин, из последних сил оттачивает хореографию с мыслью о том, что «ещё немного, ещё совсем чуть-чуть» и Чан скажет «Good, bruh». Но Крис каждый день только напряженно сканирует каждого взглядом, переодически даёт короткие указания, в перерыве уходит в студию обедать один, а вечером, в конце тренировки, в таком же одиночестве возвращается обратно писать что-то к камбэку, изредка позволяет при этом присутствовать даже Чанбину и Джисону. Оправданием служит «Я делаю только наработки, это не что-то основательное, ребят». И так уже пару недель к ряду. Как и сегодня. — Ладно, в общежитии вечером обсудим выступление ещё раз. Сейчас я по делам. Чан удаляется. Все молча провожают лидера взглядом и, когда проходит несколько секунд, дружно выдыхают. Но друг другу ничего не говорят. Потому что каждый по-своему его понимает. Даже Сынмин, которому достается больше всех. Крис идет по коридору, полностью погруженный в размышления обо всём. Достает смартфон из кармана. «Надо позвонить Хёнджину.» Он колеблется. Потому что звонил уже дважды за день. Не слишком ли это? Джинни всякий раз берет трубку, но по голосу слышно, что делает он это чисто из вежливости и уважения к старшему. Отстранённый Хёнджин несмотря на своё состояние тоже умудрялся Чана понимать и принимать эти периодические «заскоки» как выразился Чанбин. В какой-то день Крис просто мог взять и позвонить Джинни раз восемь, прежде, чем встретиться в общежитии, спросить «Всё в порядке? Ты поел? Рисовал?», получить законные «да», «да» и «да», положить трубку и хотя бы немного утолить внутри себя эту душащую, постоянно сжимающую горло и грудь змею. Чан мнется, стоя на лестнице и бездумно смотря в открытый контакт Джинни. Слышит чьи то шаги. Кто-то из стаффа поднимается наверх, огибает задумчивого айдола и идет дальше. Сначала Крис не обращает никакого внимания на прошедшего мимо человека, пока не чувствует запах. Мёд, табак и легкий шлейф жасмина. Такими духами пахнет только один человек в компании, он знает наверняка. Даже не он, его подсознание улавливает в секунду эти ноты. Чан отрывает глаза от смартфона и оборачивается. Джиу с кучей бумаг, двумя папками и проходной карточкой в зубах огибает пролёт, чтобы подняться дальше. Крис дергается, блокирует телефон и хочет кинуться помочь подруге, но вовремя себя одергивает. Не надо к ней подходить. Они больше не помогают друг другу, не болтают и даже не смотрят. И пусть. Чан провожает её взглядом, пока девичья фигура совсем не скрывается из виду, встряхивает головой, будто пытается очнуться от миража, и решает, что лучше побыстрее дойти до студии. А то мало ли, кого он там ещё по дороге встретит.

***

— Джи! Джи-нуна! Сынмин, безумно измученный сидит в конце зала, но, видя подругу, подскакивает и радостно бросается навстречу. Девушка улыбается, пытаясь пройти к полкам у стены, чтобы скинуть на них папки, выплевывая на ходу жетон. К ней тут же подходит Чанбин, забирая их из рук. — Да ладно тебе, я не рассыплюсь от нескольких документов, — посмеивается Джиу. — Просто дай мне помочь, — неожиданно серьезно отвечает Бинни. Он практически сразу понимает, что это было ошибкой, потому что глаза у Джиу тут же опускаются вниз, сама она ничего не отвечает, предпочитая отвлечься на открыто радостного от ее присутствия Минни и обнимает парня. В последнее время тактильности очень не хватает. — Что за кипу бумаг ты притащила? — Подходит неторопливо к ребятам Минхо, — Хочешь, чтобы мы переписали на тебя всю недвижимость? — Скорее, чтобы вы все подписали согласие на эвтаназию, — бросает, не поднимая головы, юристка. Джиу полностью увлечена извлечением из каждой папки по странице какого-то файла, поэтому не видит того, как Минхо и Чанбин переглядываются. Раз начался очередной день, где им приходится сдерживать гнев Чана, то это означает, что точно так же придется помогать держаться Джиу. — Ну и шуточки у тебя, нуна, — фыркает Чанбин, по-прежнему стоя рядом с ней. Джиу усмехается: — Какие времена, такие и шуточки. Даже ответить на это нечего. Потому что правда. — Подходите все ко мне! — разворачиваясь, кричит она в зал, — Все восе… семь! Эта маленькая ошибка больно колет каждого в зале, молча ребята стекаются к юристке с кипами бумаг на столе. — Вас шестеро, — констатирует факт девушка, — Где Чан? Она делает вид, что не прошла мимо него по лестничному пролету пять минут назад. — Чан пошел в студию, — отвечает Чанбин, — Покажи, что надо сделать, и я у него подпишу, а потом отдам тебе. Джиу, кажется, начинает становиться раздражительней с каждой секундой. Она закатывает глаза, поворачиваясь лицом к другу и недовольным тоном, держа в руке бумаги для Криса, проговаривает: — Он усложняет мне работу. — Я понимаю, — мягко пытается сбавить тоном голоса её пыл Бинни, — Но ему тоже сейчас не легко. — Это мне нелегко передавать сраные бумажки то от одного, то от другого ему через сто рук, — ругается юристка, — Что за детский сад он устраивает?! Просто невыносимое создание. Чанбин хочет было взять листки из рук девушки, но она сжимает их крепче. Уверенный взгляд говорит парню о том, что ничего хорошего сейчас ждать не стоит. — Я отнесу сама. Это важные документы. Минхо и Чанбин очередной раз переглядываются. Пахнет новым скандалом. Плохо. — Так что это за бумажки, что мы их аж сами должны подписывать? — вклинивается в разговор Сынмин, пытаясь сбить наколившуюся вновь атмосферу. — О, точно! — Джиу разворачивается лицом к ребятам, демонстрируя им листок для Чана в качестве примера, — Это согласие на снятие с канала ответственности в случае вашего возможного заболевания коронавирусом, которое каждый из вас обязан подписать лично, — под недоумевающие взгляды она продолжает, — В связи с тем, что группа юристов объединилась и прогнула телеканал для дополнительный дней в голосовании, они решили при любой возможности усложнять нам жизнь такими маленькими прелестями. Но в будущем эта бумажка нам поможет. Все шестеро молча хлопают глазами. Джиу выдыхает. — Срок для подписи — сегодняшний вечер, чтобы завтра я предъявила им бумаги. Уже запланированные завтрашние съемки они не затронут, зато последующие — да. Поэтому подписывайте сейчас. — Это нам так ставят палки в колеса, потому что вы объединились с юристами других групп и выдвинули требования? — беря со стола свои листы, спрашивает Минхо. — Да, и что-то подсказывает мне, что это далеко не последний их выход в таком стиле, — удрученно отвечает Джиу, отходя от стола, чтобы остальные могли расписаться, — Ручки возьмите в файле, ребята! — Нуна, подпись ставить, где ты приклеила стикеры? — на всякий случай уточняет Чонин. — Да, как обычно, — похлопывает его по спине юристка, — Ты как? — видя запотевшее и бледное лицо, вдруг спрашивает она. — Я… Да как и все, — нервно усмехается Йенни, — Потихоньку. — Потихоньку сходите с ума, да? — Джиу не сдерживается от беззлобного смешка. Чанбин и Минхо единственные, кто находит в этом какую-то иронию и посмеиваются в ответ. Остальные ребята молча подписывают бумаги. — Ты, по-моему, не приклеила мне стикер здесь, — к юристке подходит Феликс с перевернутой страницей и пустым местом для подписи. Тон голоса кажется совершенно ровным и спокойным, ровно таким же, как и для всех. Но одного мгновения Джиу хватает, чтобы уловить на себе пожирающий, даже осуждающий взгляд красивых больших глаз. И он точно предназначался ей. Пусть Ликс и принял тот факт, что Хёнджин оказался реальным виновником школьных издевательств, но того, что Джиу наговорила его хёну…этого он ей никогда не простит. Госпожа Хан стойко выносит на себе этот многозначительный взгляд, абюсолютно не подавая вида. Да уж, папочкин сынок, — лишь раздражённо думает она — Наверняка даже убеждать не пришлось в том, какая я плохая. — Нет, Ёнбок, я не забыла, это место для подписи и печати госпожи Ким, — ровным тоном дежурно отвечает она, — Я перепроверила стикеры на всех ваших файлах, не переживайте! — чуть громче кричит юристка во всеуслышание, — Не накалякайте мне в бумажках лишнего, я не хочу заново это печатать и бегать за вами! — Может быть, я всё-таки сам передам Чану бумаги? — Чанбин предпринимает очередную попытку, протягивая руку. Джиу фыркает. — Господин Бан своей собственной рукой подпишет этот листок и ей же любезно отдаст мне его обратно, — чеканит она. Рэпер вскидывает руки, окончательно сдавшись. Сынмин вдруг на это усмехается, переворачивая очередную бумажку. Когда Джисон подходит к юристке, протягивая свои бумаги, то задерживается, пристально вглядываясь в девичье лицо. — Чего? — хлопает глазами Джиу. — Ты устала, — потупившись на дерзкий ответ, опускает глаза он. — Да, тут дерьма каждый день не оберешься, — словно само собой разумеющееся вбрасывает она в ответ, пока тянется через его плечо, чтобы забрать документы у Минхо. Танцор хлопает Хана, молча утягивая за собой. Не время Джиу мешать, а то ещё ляпнет чего. Остальные сдают подписанные листки, и девушка не медля направляется обратно к себе, чтобы заново распределить все по файлам и приложить к общей папке. Да уж, «обоюдное сотрудничество компаний и телевидения». — Проклятое место! — на английском выругивается она, выходя из зала для практик. В коридоре её совершенно тихо и незаметно нагоняет Сынмин. — Эй! Госпожа Хан не хочет уделить пару минут единственному другу в этом проклятом месте?! Джиу вздрагивает, резко останавливаясь. За последние недели мозг начал будто медленнее переваривать поступающую информацию, и голос Сынмина определялся как дружественный в течение нескольких секунд вместо привычного одного мгновения. — Очень смешно, Сынмо-я, — разворачивается она к нему, закатывая глаза. — Ну, хоть что-то тебя ещё веселит! — разводит руками он в стороны, — Это не может не радовать. Девушка улыбается и делает пару шагов навстречу Минни. Куча файлов и неудобные, скользкие из-за покрытия папки неприятно упираются ей в живот, потому что держать их все разом в руках ровно — задачка не из легких. Сынмин тут же подскакивает к ней и забирает несколько верхних, уже почти скатившихся с рук, документов. — Ещё и таскаешь с собой кучу противных вещей, — бормочет он. — Ну, Чана я уже месяц за собой не таскаю, — хлопает глазами Джиу. Сынмин не сдерживается и усмехается. — Зато ему такого удовольствия нельзя испытать. — В смысле? — юристка, сняв часть груза, спокойно идет рядом с другом в сторону лестницы. — В том, что от меня, например, он отделаться не может никак, — склоняет голову, иронизируя над ситуацией, парень. Госпожа Хан лишь грузно выдыхает на это. Уже почти месяц холодной войны прошел между ними, а отхватывает от Криса во многом вместо неё Минни. Чувство вины колет в груди с новой силой, очень хорошо ощущаясь физически. Джиу морщится, пытаясь сделать вдох. — Чего с тобой? — тут же тормозится парень, — Опять? Юристка лишь молча кивает и тоже останавливается, чтобы нормализовать дыхание. Наконец, когда кислород в легкие начинает поступать без проблем, она глубоко вдыхает и, медленно выдыхая, как ни в чем не бывало, продолжает путь. — Ты к врачу сходила? — обеспокоено спрашивает Сынмин. — Не было времени, — бросает Джиу, — Что, Чан не отстает от тебя? — тут же пытается сменить тему она, — Может быть, стоит кому-то сообщить об этом? — Нет, — твердо отвечает парень, — Мы все сейчас в плачевном состоянии, а Чан делает то, что делает, только потому что хуже всех из нас справляется со стрессом. — По нему и не скажешь, — ухмыляется девушка, проходя на лестничную клетку, — Он так прекрасно держится на камерах и так славно срывается с руганью на меня при любой возможности, что больше похоже на самый расцвет его сил. — Ты с охотой ему отвечаешь, — не удерживается от озвучивания неприятного факта парень. — Потому что он не прав, — отрезает девушка, — И ты это знаешь. Но ты терпишь его отвратительное поведение, хотя можешь и не делать этого. — И разрушить его до конца? — прилетает ей в спину вопрос. Джиу резко тормозится прямо посреди ступеней и поворачивается, смотря на стоящего выше друга. — Ты думаешь, я разрушила и предала Чана? — тихо спрашивает она, — Ты тоже так думаешь? У Сынмина дыхание спирает, когда он осознает, что ляпнул ей. Парень поджимает губы и виновато опускает голову. До Джиу всего полметра вниз, он чувствует потребность сократить эту дистанцию, поэтому делает пару шагов. Она внимательно за ним наблюдает, высматривая ответ на свой вопрос в чужих глазах. — Нет, я так не думаю, — поравнявшись с ней, Минни поворачивается, чтобы встать напротив. — Я считаю, что я не вправе делать того же, что ты. Он отвратительно поступил с тобой, это факт, — Сынмин слегка вытягивает шею, пытаясь поймать то и дело ускользающий взгляд зеленых глаз юристки, — И он прекрасно знает моё мнение, поэтому бесится. — Он бесится, потому что ты встал на мою сторону, — тихо отвечает Джиу, разглядывая бумажки в руках. — А как иначе? — Сторон здесь быть вообще не должно, — она наконец-то поднимает уставшие и полные горечи глаза на парня, — Не должно было быть. — В любом случае, я не поменяю позиции, а он, рано или поздно, смирится с этим, — пытается обнадежить подругу Сынмин, — Он не первый раз ведет себя как мудак. — Да уж, я то в курсе, — усмехается Джиу. — Мы и это переживем, а потом вы выясните отношения на крыше, он тебя поцелу… — Что ты вякнул?! — распахивает глаза юристка, — Тебе после таких фантазий вообще не стыдно со мной говорить? Минни заливисто смеётся над подругой, но забывает, что хоть руки ее заняты, она имеет чудесную возможность пнуть его ногой в колено, что без зазрения совести делает. Под выкрик боли парня, Джиу, пытаясь сдержать смех, строго добавляет: — Сейчас же перестань представлять меня и Бан Чана парой. Он — нереализованный диктатор с деспотическими замашками, а еще недавно сам говорил, что отношения между нами невозможны. — Да уж, — все ещё морщась от боли, отвечает ей друг, — Ты у нас явно без синдрома контроля и совсем не командуешь всей группой при любой возможности, — пропитанным сарказмом тоном, добавляет Сынмин, — А возможность или невозможность отношений… — поднимает глаза вверх он, — Как там…”От ненависти до любви…» — Молчать! — всё-таки смеётся в открытую Джиу, — Пошли уже, а то без дела наговоришь мне на несколько статей, — начинает спускаться дальше она. — Каких таких статей? — Сынмин продолжает путь вслед за подругой. — Уголовных, Минни, у-го-лов-ных, — паясничает юристка.

***

Выдох через рот, глубокий вдох через нос. Такой, чтоб голова закружилась. Чан с закрытыми глазами сидит в своем продюсерском кресле и пытается сосредоточиться. С каждым днем это делать становится всё сложнее. Конечно, с такой то удавкой, плотно охватившей ему не только шею, но и будто уже всё тело, жалкие лидерские попытки контролировать свое истончающееся здоровье при помощи дыхательной йоги — что мертвому припарки. Нет ни одного дела, способного его отвлечь и развеять, ни одного человека, которому он бы доверил свои проблемы и разделил тяжкое бремя. Теперь уже нет. Только дыхательная йога. И этот тупой ромашковый чай, который так любит Джиу, который заставляет всякий раз заваривающего кружку Криса хмуриться от воспоминаний. Слишком хороших для отношений, в которой они вдвоем теперь находятся. — What’s up! — Джисон без стука открывает прикрытую дверь, просовывая вперед тела голову с любопытным взглядом, — Мы пришли допиливать заглавку на альбом, — Эм, ты в порядке? Зашедшие внутрь парни недоуменно смотрят на пилящего взглядом темный монитор макбука Чана. Вопрос риторический. — Да, — поворачивается на стуле к ним он, — Делал дыхательную йогу. — И как, помогло? — иронично интересуется Чанбин, приземляясь на мягкий диван. — Это явно полезней, чем бездельничать в перерывах со стаффом, Бин, — тут же осекается лидер. — С каких пор? — усмехается Хан, явно почему-то забавляющийся брошенной фразой. Осуждающий взгляд настигает и его. — С тех самых, когда оказалось, что некоторые из них — настоящие предатели. — Если ты сейчас про Джиу, — вкрадчиво, но строго начинает Чанбин, — То лучше подумай, прежде чем ляпнуть подобное ей лично в следующую вашу встречу. — Не планирую с ней пересекаться, — пропускает наставление друга Чан. — Зато она с тобой — да, — вдруг смеется Джисон. Ничего забавного в ситуации и в помине нет, однако порой Хан Джисон не в состоянии быть элементарно эмпатичным. Расстройство не позволяет. Под удивленный взгляд лидера, Чанбин вновь любезно поясняет: — Есть важные документы, на которых телеканал потребовал наши подписи. Она сказала, что лично должна проконтролировать этот момент. — Бред, — вдруг фыркает Крис, — Если она так хочет выбить со мной диалог и попросить проще… Его прерывает искренний смех Джисона: — О-о-ох, — выдыхает он, — Поверь мне, Чан, прощения она у тебя просить даже не думает. Господин Бан поджимает губы. Он внутри это и сам понимает, ведь знает юристку Хан лучше всех здесь присутствующих, однако слова, произнесенные вслух, его искренние надежды выдали с потрохами. Скривившись в недовольстве, он отталкивается ногой, чтобы перекрутиться на стуле к единственной верной любви своей жизни, дабы её оживить. Макбук, открытый строго на 90 градусов, загорается, приветствуя своего хозяина. — Раз пришли писать, давайте этим и займемся, — выдыхает он, открывая вкладки с черновиками. — Верно, — Хан плюхается на диван рядом с Чанбином и подмигивает тому, ухмыляясь. Бинни маниакального настроения друга не разделяет. Смотрит на торчащую из-за кресла макушку Чана и хмурится. Слишком сильно он накинулся на Джиу, слишком много собак спускает на нее при любой возможности. Даже для него, это всё уже слишком. Всего за один день Бан Кристофер Чан перешел от трепетного созерцания и благоволения перед малахитовыми глазами к яркому, всепоглощающему и безумно, до ужаса слепому, гневу к госпоже Хан. И с каждым последующим днем его гнев не утихал, а разрастался, охватывая собой не только юристку, но и каждого, кто к ней хорошо относился. Суток хватило двум близким и очевидно уже практически для всех, кто их знал, симпатизирующим друг другу людям превратиться в главных врагов. И страдали от этого не только окружающие, но и сами Джиу и Чан. — Чан-а, — зовет Чанбин друга. Тот снова на кресле поворачивается. Смотрит на рэпера, поджав губы и вопросительно кивает. Немного помявшись, Чанбин всё же решается сразу прояснить ситуацию. В общежитии хочется отдохнуть и не говорить о работе, а в компании наиболее подходящей возможности вряд ли представится. — Месяц прошел, как Хёнджина отстранили и ты поссорился с Джиу, я хо… — Я с ней не ссорился, — тут же строго перебивает его Крис, — Мы просто пришли к выводу, что в связи с разными интересами нам нет смысла контактировать друг с другом. — Ты так говоришь, как будто вас связывали только рабочие отношения, — фыркает вдруг Чанбин, — Это ведь не так. — Нас связывали только рабочие отношения, — вторит ему Чан, продолжая гнуть свою линию. Смешок раздается, откуда никто не ждал. Джисон, с другой стороны дивана наблюдающий за друзьями, перекидывает ногу на ногу, искренне веселясь от совсем не смешного диалога. И вдруг решает стать его третьим участником. — Да уж, учитывая, сколько раз я вас видел в компроментирующих ситуациях, твои рабочие отношения со стаффом вышли на новый уровень. Чан злобно сопит и пытается убить Хана взглядом. Чанбин удивленно поворачивает на того голову и пытается понять, подливает ли Джисон собственной забавы ради масла в огонь или действительно хочет помочь разговорить закрытого ото всех лидера. А сам Джисон лишь так же непринужденно продолжает: — Ты флиртовал с ней столько раз, что я уже не сосчитаю ни с одной девушкой, причем, последние разы даже не в шутку, ты самостоятельно молча дал ей безлимитный доступ в нашу студию, то и дело носил чай и подвозил до дома, когда вы оба задерживались, — парень вскидывает голову, пытаясь откинуть мешающую челку, — Для пущего не хватало, чтоб ты ее на руках носил в компании! Крис то ли гневно, то ли вовсе нервно, сглатывает. Для пущего не хватало… Джиу всё-таки была права, боявшись сплетен и слухов. Которые уже, судя по всему, циркулируют в компании. — Ты судишь, наслушавшись сплетен своих подружек из стаффа, — тихо, но с напором произносит он. — Я сужу, зная тебя как облупленного, — вскидывает брови Хан. Предотвращая очевидно будущий яростный ответ друга, Чанбин снова перехватывает нить разговора: — Ты в любом случае достаточно хорошо с ней общался, чтобы Хан Джиу достойно была признана твоим другом, не отрицай хотя бы этого. — Она, может быть, и была моим другом, — действительно переключается на Бинни Крис, — Но теперь мы просто коллеги, — акцентирует на последнем слове он. — Тогда что тебе мешает вести себя с ней как с коллегой? — не унимается Чанбин. Крис цокает и закатывает глаза. — Я нормально себя с ней веду. Тема закрыта, давайте работать над треком. — Мы не можем закрыть тему, которая сказывается на всей группе, — настаивает Чанбин. — Мои отношения с Джи не касаются всей группы, — тут же отрезает Чан. И на секунду задумывается, поняв, что именно только что произнес. Его отношения. Отношения с Джи. Хан опять будто мысли его читает: — Боже, да ты же сам не отрицаешь свою заинтересованность! Что ты строишь из себя? — Завались, — выплевывает ему Чан, — Завались, пока не стало поздно. И давайте уже работать. Несмотря на явно агрессивный посыл друга, Джисон не теряет ни капли своего игривого настроя: — А чего ты правды не признаешь? — Хан вдруг выпрямляет спину, наклоняясь прямиком к лицу сидящего напротив Чана, чтобы ехидным тоном произнести, — Или ты боишься признать, что тебя обидела девочка, которая тебе понравилась? Не нужно было всматриваться в лидерское лицо, чтобы заметить, как мгновенно его ноздри в гневе раздулись, а желваки на челюсти заходили ходуном от внезапно сильно сжатых зубов. Чанбину показалось даже, что он уловил их скрип своим чутким слухом. — Ты… — начинает было Чан. Но тут же оказывается прерванным. Да ещё как. — Ты хотел видеть Джиу, как и всех своих предыдущих подружек: милой и покладистой, потому что явно испытал симпатию, — вдруг зацепился за тему Чанбин, снимая кепку, — Но забыл, что она вовсе не такая. И теперь твои грёзы разбились о реальность, которая тебе не угодила. От того, что на него напали сразу оба лучших друга, Крис первые секунды только и делает, что хлопает глазами, переводя взгляд с одного на другого. А затем вдруг снова супится, опирается руками о подлокотники кресла и встаёт с него, уже снова привычно строго глядя на парней. — Вы что, тоже теперь на её стороне? — Как же ты заебал со своими сторонами, — глядя на лидера снизу вверх, обреченно практически поет Джисон. — Нет никаких сторон, Чан, — вновь подхватывает Чанбин, — Мы все — одна команда, а Джиу изо всех сил до сих пор старается для каждого. Даже для Джинни. — Ты ничего не знаешь, да? Тебе так до сих пор и не стало понятно, на чьей она стороне… — явно разочарованно отвечает Крис. — Что я должен знать? — почти жалобно тянет Бинни, — Что Джиу обязана была это сделать? Это я знаю. И я это принял. А вот ты… — Бин, блять, — склоняет голову лидер, — Джиу стала подстилкой Джупа и, похоже, дружит с Кваном, а ты её защищаешь?! — А ты просто хотел, чтобы она стала твоей подстилкой? — вбрасывает, словно острый кинжал, роковую фразу Джисон. — Ты сейчас доиграешься! Я тебя вырублю, если не заткнешься! — вдруг орёт на него Чан, — С какого хуя вы решили, что между нами вообще что-то было?! Ни разу не было, если вам так интересно и важно это знать! Ни я, ни Джиу — практически задыхаясь от гнева, громко произносит он, — Никто из нас и никогда не хотел и не захочет никаких романтических отношений! Ты прав: она недостаточно хороша для меня, чтобы с ней встречаться! Доволен? — пучит лидер глаза на уже изрядно удивленного такой тирадой Хана. И тут же все трое слышат громкий стук в дверь. А затем видят его виновника. Виновницу. Джиу с огромной сумкой наперевес, с несколькими листами и телефоном в одной руке, и бутылкой воды в другой, останавливается в проходе, окидывая строгим зеленоглазым взглядом присутствующих. Улыбочка с лица Джисона спадает в ту же секунду, как взгляд его однофамилицы сталкивается с его глазами. Это видит Бан Чан, мгновенно чувствуя укол ревности в отношении своего авторитета. Он правда так боится Джиу, что один ее взгляд способен сбить спесь? От одной мысли об этом Крис чувствует горячую волну раздражения в своем теле. И адресует такой же неприятный взгляд юристке. А она в ответ лишь продолжает смотреть на него и слегка в раздражении прикусывает щёку. — Я принесла дополнительные соглашения о снятии с телеканала ответственности за твое здоровье. Необходимо подписать лично, — бесстрастно говорит она. Хотя внутри колотит. Колотит от злости, волнения от почти первого личного контакта за долгое время и…колотит от чувства вины и горечи. Чёрт, что со мной не так?! — корит Джиу себя. — Передала бы через Чанбина, — хмыкает Чан. В тоне вдруг слышится снисходительность. — Передала бы, а потом неизвестно когда получила обратно, — отвечает юристка, подходя к столу со звукозаписывающим пультом и макбуком Криса, чтобы плюхнуть рядом с ним документами. Чан лишь краем глаза косится на них, полностью сосредоточившись на любимом компьютере. Джиу облокачивается бедром о стол, скрещивая руки на груди. Господин Бан еще несколько секунд делает вид, что занят каким-то безумно важным делом, и лишь немного погодя, отлепляет свой задумчивый взгляд от экрана, отталкивается ногой, чтобы слегка на стуле повернуться к девушке. Смотрит снизу-вверх, медленно, оценивая внешний вид юристки. Вроде бы выглядит как обычно: черные классические штаны с высокой посадкой, заправленная в них белая футболка с горлышком, тонкая серебрянная цепь на шее, русые волосы волнами красиво спадают по обе стороны и яркие, малахитовые зеленые глаза. Только смотрят они совсем не как обычно. Укоризненный пронзительный взгляд вдруг снова заставляет его слегка умерить пыл. Джиу крепко сжимает губы, поза, с виду расслабленная, на самом деле сковала ее, будто она гипсовое изваяние. И сквозь пелену ярко показываемого раздражения, Крис видит усталось. Усталость и апатию. Если бы он не знал её так хорошо — никогда не заметил бы. Но он знает. И на секунду Чану становится безумно жаль бедную, бегающую с утра до ночи с кипами бумаг и решений юристку, то и дело участвующую в переговорах между компаниями и телеканалом, а затем еще и в совершенно бесполезных летучках юр отделов, буквально клюя на них носом. Вдруг поняв, что слишком много времени он уделяет глазам напротив, Чан тут же начинает искать на столе несуществующую ручку для подписи. Но стол пуст, он недавно сам его убрал и выкинул пару пишущих предметов, постоянно там находившихся. У Джиу до недавних пор была привычка приходить доделывать какие-то дела у Криса в студии, поэтому несколько раз она забывала у того свою канцелярию. Но ему это было только удобней, ведь в любой момент госпожа Хан могла зайти и не нуждаться в ручках, карандашах и любимом зелёном маркере, не уходить в свой отдел, а оставаться в его студии. Он работал над треками, она — над его авторскими правами на них. Идеально. Было. А потом он к чертями собачьим все, что принадлежало Джиу в виде двух ручек, маркера, нескольких пустых листов и даже маленькой пачки влажных салфеток с жасмином, выкинул. Чтоб глаза не мозолили. Вырывает зависшего над столом Бан Чана постукивание по плечу. Он резко поворачивает голову: Джиу хлопает его злосчастной ручкой и протягивает прямо в лицо. Чан с недовольным видом берёт. Видит ниже на листе стикер, который Джиу всегда клеит на место подписи. Ах, да. Стикеры он тоже выкинул. Поджав губы, Чан забирает любезно протянутую ему ручку и ставит подписи везде, где приклеена цветная бумажка. Джиу, стоящая за его плечом, пристально следит. Всех эта обстановка вдруг напрягает. Чанбину откровенно кажется, что эта динамика между двумя когда-то союзниками вообще не нормальная, она даже на вражескую не похожа. Нужно что-то делать, пока есть возможность. — Эй, Джи, — окрикивает он её, — Как там дела с остальными юристами? Чанбин помнил, как Джиу жаловалась, что телеканал ставит всем палки в колеса и внутри шоу образовалась целая группа юристов, явно этим недовольных. Возглавил её, на удивление, господин Кван. Они собирались вместе и пытались придумать разные пути решения и уловки, дабы облегчить жизнь себе и своим группам. Потому что с каждым днём Mnet выбрасывал новую пачку правил и тасовал свои карты на ходу. И все эти карты будто были козырными, всякий раз больно ударяя по командам. — Хуёво, — не отрывая взгляда от того, как Чан филигранно подписывает ручкой все места, где это требуется, — По-прежнему ничего хорошего. Крис, склонившийся над листком, кривит губы в недовольстве. Хорошо, что госпожа Хан этого не видит. — Но вы ведь вчера ужинали вместе и хотели что-то придумать, не так ли? — удивляется Бинни. — Ага, — усмехается вдруг девушка, — В итоге Кван и два мужика, один из которых менеджер от Ateez, напились и придумали только как снять двух симпатичных малышек за соседним столиком. — М-да, — выдыхает недовольный Чанбин. — У стафа работа кипит, я погляжу, — снова подает голос с явной нотой сарказма Джисон. — Конечно, — Джиу отрывает глаза от руки Чана, — Кому-то ведь надо забрать у Айдолов всех девушек, чтоб вы не отвлекались на свои побегушки во время шоу. Джисон смеётся, явно оценив юмор юристки, даже Чанбин не сдерживается от ухмылки. Но ровно в ту секунду, когда обстановка действительно разряжается, девушка слышит хлопок по столу возле себя. От неожиданности она подскакивает на месте и хватается ладонью за сердце. Это Чан шлепнул стопкой листов прямо возле её ладони. Специально. — Можно было и в руки отдать, — всё ещё слегка напуганная резким звуком, но всё же больше недовольная, отвечает ему Джиу. — Можно было, — вторит, явно поясничная, Чан. — Ещё можно не дерзить, о такой фишке знал? — таким же тоном парирует девушка. О нет, только не снова! — внутренне хватается за голову Чанбин. Крис молниеносно удочку Джиу заглатывает. — Можно не гулять по компании, отвлекая Айдолов своими бесполезными делами, — натянуто улыбается он. И тут же видит, как недобро сверкают зеленые глаза Джиу в свете тусклой лампы его студии. И сверкают не на тупые решения контрагентов, не на сасэнов, даже не на Квана. А на него. Ему адресован этот смертельный взгляд. В усмешке облизнув уголок губы, юристка берёт в руки бумаги: — Если бы ты слушал меня чуть внимательней, то услышал бы, как я более чем ясно выразилась: «необходимо подписать лично». Чан вдруг вальяжно откидывается на спинку своего продюсерского кресла и, складывая на животе руки в замок, продолжает неприятный спор. Джисон и Чанбин молча наблюдают. Первый молится на то, чтобы Чан и Джиу наконец, до конца поругались и помирились, желательно с налётом любовной драмы в конце, а второй на то, чтобы Чан не довел юристку до той степени гнева, где она с отборным русским матом протыкает ему ладонь ручкой. Он почему-то уверен, что если довести Джиу до нужной кондиции — она сможет. — Я прекрасно знаю, что ты умеешь подделывать подпись каждого из нас, — вытаскивает козырь он, — Ты можешь не доставать парней и меня этим, подписывая всё сама. — Да, и попасть в тюрьму за фальсификацию, — с бумагами в руках, госпожа Хан умудряется скрестить на груди руки, — Это меры предосторожности, потому что телеканал цепляется за каждую запятую. Не моя воля. — В последнее время аргумент «не моя воля» распространяется на слишком большое количество вещей, которые ты делаешь, — вскидывает брови Бан Чан. — Придержи язык, Кристофер. Я уже почти на грани, — цедит Джиу, силясь не потерять каменное выражение лица. — Даже не знаю, — цокает он, — Мне что-то подсказывает, что на грани из всех присутствующих здесь в комнате явно должна быть не ты. От упоминания ребят Джиу вздрагивает. Она резко вспоминает об их существовании в этой комнате и переносит взгляд, рассматривая их, все так же сидящих позади Криса на диване. И, если вальяжно развалившийся и расставивший ноги в стороны Джисон, полностью заинтригованный сценой перед собой, потирает указательным пальцем подбородок, то Чанбин сидит в напряженной позе, облокотившись о колени и будто выжидая момента, когда ему потребуется вскочить, чтобы разнять двух дерущихся врагов. От внимательных взглядов аж двух пар глаз, девушка слегка смущается от произошедшей между ними с Чаном перепалке. Поджав ненадолго губы, она ровно, но быстро произносит: — В следующий раз жди документы через Чанбина или напрямую от господина Квана, — оглядывая контрольный раз парня в попытке увидеть хоть какую-то ноту сочувствия, Джиу заканчивает, — Хорошего вечера, Кристофер. Она быстро засовывает листы в папку и окидывает оставшийся продюсерский юнит взглядом. Ничего приятного для себя не увидев, она решает поступить «по-взрослому» и просто уйти. — Извините за беспокойство, ребята, — тихо произносит юристка и слегка кланяется, прежде чем удалиться. Чан чувствует себя неприятно, будто его прервали на полуслове и не дали довести что-то до конца. А ещё вдруг чувствует, что, возможно, перегнул палку. Но последнее ощущение быстро в себе подавляет. Цепляя маску уверенности обратно, он ловко крутится на кресле в сторону ребят и с улыбкой хлопает в ладоши, потирая затем руки: — Я тут придумал, какие эдлибы мы можем добавить в заглавный трек. Джисон, — слегка прищурившись обращается он к другу, — У тебя на это однозначно встанет. Хан ухмыляется: — Тогда не медли, детка! Он бодро вскакивает с дивана, чтобы взять себе стул и присесть сбоку от лидера. Чанбин молчит и ничего не делает. Этим привлекает внимание Чана снова. — Что? — тянет он, разводя руками, — Хочешь закинуть мне порцию нотаций? Не сейчас, Бин. Эти слова явно оказываются пропущенными мимо ушей, потому что следующее, что говорит Со Чанбин буквально режет Криса без ножа: — Ты слишком жесток с ней. Нельзя так переходить грань. Чан закатывает глаза и драматично вздыхает: — Какую грань? Между нами уже давно её нет. И слова мои соразмерны её проступку. — Не сказал бы, — тихо, но упорно продолжает рэпер защищать госпожу Хан. И, не сдержавшись, слегка усмехается, внутри подмечая, что Крис сам случайно признал факт остутствия между ним и юристкой каких бы то ни было границ. И Криса это молниеносно переключает в режим праведного гнева. Никто не может защищать Хан Джиу. Она виновата и точка. А те, кто с этим не согласен — обязательно изменят свое мнение и подумают о том, кто действительно на «их стороне». Как Сынмин, которого Бан Чан чуть ли не пытал вечными придирками на репетициях, жалобами в общежитии и неприкрытым токсичным юмором при любой возможности. Потому что никто не может защищать Хан Джиу. Даже его друг Со Чанбин. Тем более он. — Ты серьезно хочешь продолжить это мусолить? — вдруг оборачивается на него уже усевшийся рядом с Чаном на стуле Джисон, — Забей на неё, с Джиу точно всё хорошо, она не пропадет, — отмахивается он, — А со своими проблемами ребята в состоянии разобраться сами. Чанбин смотрит на двух друзей перед собой и ушам своим не верит. Как так можно вообще? — Ты то куда? — чуть ли не жалобно спрашивает он у Хана. — Джисон прав, — отрезает Чан, — Сейчас это всё не важно и нам есть чем заняться. Я не хочу, чтобы и с моими самыми близкими друзьями Хан Джиу всё испортила, — отеческим тоном добавляет он. И снова Со Чанбин отказывается верить в то, что это говорит ему Крис. И про Джиу. Он тяжело вздыхает, и мотает головой. — Джисон, Джиу полгода назад отстаивала твою честь, рискуя своей репутацией и рабочим местом, как у тебя рот открывается говорить такое? Рот Хана сам собой открывается в удивлении от только что сказанных Бинни слов. И поспорить не с чем. Из-за постоянных неурядиц в настоящем времени он совсем позабыл заслуги прошлого, полностью сосредоточившись на происходящей между Джиу и Чаном драме в этот момент. Но его почти произнесённое признание ошибки тут же обрывается на корню, потому что лидер сам берёт слово: — Она могла делать это, чтобы выслужиться перед руководством. — Она рисковала своей работой! — уже не выдерживая, Чанбин повышает тон голоса, — И никто не знал, как руководство на это отреагирует. И ты в том числе. На этот раз очередь грузно выдыхать доходит до Криса: — Я всё ещё не понимаю, какого хуя мы о ней говорим, а не занимаемся действительно важными вещами, Бин. Я устал и хочу успеть доделать трек до полуночи. Давай работать. Бинни поджимает губы и сглатывает. Всё это плохо. Ситуация между Крисом и Джи, то, как он к ней относится, моральное состояние самой юристки, настроение и поведение в связи с этим Чана. Всё это и ненормально. Но лидер в одном точно прав: надо работать и успеть в срок, а про девушку он обязательно с ним поговорит позже. И обязательно переубедит его. Ну а пока… — Если на твои эдлибы встанет у Джисона, то я надеюсь, для моего удовольствия ты тоже что-нибудь подготовил, — вставая с дивана, возвращается к делу он. Чан ухмыляется, наконец довольный словами друга. — Для тебя я тоже приберёг пару игрушек, не переживай. Он поворачивается назад к макбуку, чтобы кликнуть на папку с демками и попутно старается выкинуть из головы последние полчаса своей жизни. И это взгляд Джиу. Взгляд, полный усталости, боли и горечи.

***

Огромное здание, где проходят съемки шоу встречает всех приехавших хмурыми серыми стенами. Выходя из машины, Джиу вдыхает ледяной февральский воздух. Уже конец зимы, но неделю назад морозы ударили по Сеулу с новой силой, пробирая до костей даже самых привыкших и матерых жителей города. Девушка исключением не стала, резко продрогнув от ледяной дрожи, пробежавшей по спине. — Пойдем быстрее, пока все не околели, — видя её состояние, говорит остальной части команды госпожа Ким. Юристка благодарно улыбается и проходит со всеми к главному входу. Колонна людей движется по коридору к лестнице на второй этаж. Джиу держится рядом с начальницей. Взгляд понурый, нос и щеки красные от перепада температур, глаза слезятся от недосыпа и холода, про боль в голове она вообще предпочитает не думать, ибо с каждой мыслью об этом она становится всё сильней. Большой коридор со множеством подписанных гримерок и залов кишит людьми, бегающими, спокойно идущими туда-сюда. В этот поток и встраиваются уже привыкшая команда группы Stray Kids. Сами артисты уже давно заняли свой зал и, пока стафф идет в свое крыло решать очередные проблемы с телеканалом, подготавливаются к записи второго эпизода. — Джиу, — быстро идущая начальница окрикивает помощницу, — Подай мне, пожалуйста, вчерашние документы мальчиков по ковиду. Девушка тут же достает из большой сумки папку, протягивая ее госпоже Ким. — Здесь всё? — огибая ее с другой стороны, слегка взволнованно спрашивает Кван. Джиу кивает. — Отлично. Такими темпами не только мальчишки, но и Стафф JYPE станут лидерами, — подмигивает он ей. — Рано судить, — на ходу перепроверяя документы, бросает Яну, — Мы ещё не дошли. — Чутье тоже говорит мне, что мы лидеры, — вдруг подает голос юристка. Начальница поднимает на неё голову, вопросительно глядя. Джиу кивает в сторону распахнутой двери, через которую виден их общий конференц-зал. — Мы даже пришли первые. Вся компания юристов останавливается перед входом. — Я уже молчу про то, что мы практически единственные юристы среди стаффа в целом, — тянет Кван. — И мы практически единственные хоть что-то полезное здесь делаем, — таким же тоном добавляет госпожа Ким, оглядывая пустую комнату. — Собрание через десять минут, они попросят от нас документы и сразу же захотят уйти, — как и коллеги, Джиу обращается, глядя в пустую переговорную. — Но наш сюрприз в силе? — снова выглядывает из-за госпожи Ким юрист Кван. Джиу, к которой и обращен его вопрос усмехается: — Господин Кван, — тянет она довольным тоном, — Боюсь, что у нас не просто сюрприз, — она, наконец, поворачивается к нему лицом, — Мы устроим им целый праздник. Сон мотает головой, слегка посмеиваясь: — Да, к драматическим сценам у тебя явно талант. Сужу по собственному опыту. Начальница довольно улыбается и первая проходит в комнату. Внутри легкий хаос, явно не убранный с предыдущего вечера. Куча пластиковых раскладных стульев стоят то тут, то там, несколько больших белых столов заляпаны пятнами кофе, кое-где валяются бумажные стаканчики. Всё выглядит так, будто стафф группа там веселится, а не разбирается с уймой дел в рабочем угаре под двойной дозой кофеина. — О нас вообще помнят? — с легким осуждением задает риторический вопрос Кван Сон. Из-за спины вдруг раздается звонкий смешливый голос: — О нас помнят. И этот беспорядок — тому доказательство. Троица юристов оборачивается. В проходе стоит высокий мужчина, на носу которого слегка криво свисают очки в точь-в-точь, что и юриста Квана. Короткостриженный, гладко выбритый, в костюме, хорошо сидящем на широких плечах, он похож на только что вернувшегося из армии парня. Оно и недалеко от правды. Со Чан — тридцатилетний менеджер компании KQ Entertainment, работающий во благо одних из соперников ребят на Кингдоме — группы ATEEZ. — Чан, привет! — губы Джиу тут же растягиваются в радостной улыбке, — Ты пришел на собрание? Молодой мужчина проходит внутрь комнаты, приветливо оглядывая троицу юристов. На госпоже Хан его радостный взгляд задерживается чуть дольше положенного. — Доброе утро всем, — кланяется он, — Я принес эти штуки…как их… — парень начинает рыться в своем портфеле, извлекая позже папку с листами, похожую на ту, что в руках крепко держит госпожа Ким. — Соглашения о снятии с телеканала ответственности за здоровье участников телешоу, — тянет Джиу название длиннющего документа, улыбаясь ничего не понимающему Чану. Тот в ответ усмехается, потирая подбородок. — Тебя отправили на казнь вместо остальных? — спрашивает Яну. — Что-то вроде, — кивает парень, — Но я и не против, ведь здесь основную часть вопросов всё равно решаете вы. Мне остается только кивать головой и соглашаться с вами, когда надо. — Да уж, — кривит губы Кван, — Кроме нас здесь и нет квалифицированных специалистов, — он оглядывает Чана с головы до пят, придирчиво зацикливаясь на широких плечах, — Одни менеджеры, стилисты да девочки с кисточками. — В этом есть своё преимущество, — поворачивается к нему Джиу, сцепляя руки за спиной в замок, — Правила тоже диктуем в основном мы. — Да, но скольких усилий это стоит, — осуждающе глядя на папку с документами, отвечает Кван Сон, — Да и толку от нашего влияния. Сегодня есть, а что будет завтра… — Завтра будет всё то же самое, а мы будем делать всё, что от нас зависит, — улыбается юристка Хан коллеге. — У госпожи хороший настрой, — замечает Чан, — Мне нравится, что в JYPE такие специалисты. Похвала для всех явно обращена лишь к одной Джиу. Госпожа Ким, внимательно слушающая бессмысленную беседу коллег, улыбается, замечая это. Флирт с красивым статным парнем, который хорошо себя зарекомендовал и старается помогать её протеже явно устраивает женщину. Кван Сон, так же явно отдающий отчет словам Чана, предпочитает промолчать, не обращая никакого внимания на робкие поползновения парня. В его глазах он — лишь маленькая мошка, время от времени мельтешащая перед глазами, не более. Прихлопнет, как только начнёт надоедать. Наконец, в комнату заходят ещё двое мужчин, держа в руках стаканчики с горячим американо. Они активно переговариваются, смеются и выглядят совершенно не озабоченными происходящим вокруг. И не мудрено, юристы телеканала имеют здесь более выгодную позицию, они на своей территории. Окинув взглядом помещение, оба тут же с недовольством подмечают беспорядок, оставленный со вчерашнего вечера и, дружелюбно кланяясь, приветствуют собравшихся коллег. — Извините, видимо после вчерашних записей работники не дошли до нашей переговорной, — неловко поджимая плечи, говорит один из них. — Мы обязательно разберемся с этим, — добавляет второй, — Сегодня же. Все собравшиеся благодарно кивают и госпожа Ким решает не медлить: — Давайте приступим к предмету собрания, мы всё принесли. Она двумя руками протягивает папку. Юрист, тот что пониже ростом, даже слегка ниже Яну, стоящей в сапогах на каблуке, принимает документы. Пока он пробегается глазами по ним, его коллега берет похожую папку у менеджера Со. — Здесь по соглашению от каждого участника, так? — поднимает глаза он на женщину. — Да, все подписаны на каждой странице лично каждым мембером группы, — отвечает Яну. — И формулировка та, что мы запрашивали на каждом документе одинакова? — все еще изучая документацию, вбрасывает мужчина, хмурясь. — Именно. Этими документами занималась юристка Хан, — Яну жестом руки зовет стоящую сзади девушку, — По любым вопросам, правкам или предложениям вы тоже можете обращаться к ней. На вопросительный взгляд юриста, начальница поясняет: — Я нахожусь здесь только на первую неделю в качестве контролирующего лица и налаживающего связь работника. С завтрашнего дня меня не будет, а отвечать за команду и коммуникации будут юристы Кван и Хан. Маленький мужчина бросает на двоих быстрый взгляд и кивает. Он и не против, тем более, что молоденькая русоволосая девочка европейской наружности так приятно улыбается и уже не раз помогла ему во время шоу… Да, Джиу он уже месяц как знает и все это время она была абсолютной лапочкой. Хоть он за глаза вместе с остальной частью стаффа телеканала и называл ее Маудя, яркая, красивая и заметная всем, Джиу не могла его не привлекать. — Хорошо, — не придавая радость огласке, почти пропевает он, рассматривая последние бумажки, — В таком случае, — поднимает юрист голову, — Буду рад сотрудничеству, госпожа Хан. Джиу кивает. — С документами всё в порядке, — спустя минут десять подводят итог юристы, — Мы можем выполнить свою часть договоренности. Новая, пусть и маленькая, но победа, настигает юристку Хан в захламленной переговорной комнате, выделенной телеканалом Mnet для штаба юристов. Существование это комнаты как таковой — тоже плод усилий молодой особы совместно с господином Кваном. — Раз всё улажено, — вкрадчиво начинает Кван Сон, — То мы можем расчитывать на вас? — Да, юрист Кван, — добродушно улыбается тощий высокий юрист, — Мы предоставим Stray Kids полный доступ к репетициям с декорациями, как только они будут готовы в любое время, когда они захотят. — А нам? — слышится робкий вопрос из-за его спины. — И вам, господин Со, — заверяет менеджера невысокий. Мужчины жмут друг другу руки, кланяются женщинам и выходят их комнаты. Госпожа Ким тут же поворачивается к Джиу. — Вот и всё, можешь обрадовать ребят прямо сейчас. Мы заключили очень выгодную им сделку. — Хорошо, госпожа, — радостно улыбается юристка. — Можно я пойду с тобой? — поправляя в очередной раз слегка покосившиеся на переносице очки, спрашивает Чан. — Да, — бросает юристка, — Господин Кван, вы с нами? — оборачивает перед выходом она на старшего коллегу. — Выйду — да, — поправляя так и не снятое бежевое пальто, отвечает он, — Но пойду к выходу, хочу покурить. — Тогда я тоже ухожу со всеми, — Яну поглаживает живот, — Мне на обследование, больше я в это место не приеду, — скептически оглядывая комнату, произносит она с легким отвращением в голосе, — По крайней мере, надеюсь. — Уж сделай одолжение, — усмехается Кван Сон, — Роди бедному Джунгу ребенка, чтобы он перестал быть таким дёрганым, как сейчас. Пока все проходят в общий коридор с кучей кабинетов, госпожа Ким не может не возмутиться: — Вынашивать и рожать мне, а бедный здесь, по-твоему, Джунг? Джиу, идущая вместе с Со Чаном позади, косится на мужчину, высматривая реакцию. Тот ухмыляется, нащупывая зажигалку в кармане пальто. — Вы же женщины, что вам ещё делать? — Я твоя начальница, Кван, не забывай, — грозно напоминает Яну, идущая рядом с мужчиной, — И я делаю много всего, помимо вынашивания в себе ребёнка. — Ты не так меня поняла, — юрист вынимает руку из пальто, когда нащупывает зажигалку, — Я имею ввиду, что рожать, вынашивать и воспитывать — это всё женское, оно у вас в крови и вы к этому расположены, в отличии от нас, мужчин. Правильно я говорю, господин Со? — он слегка оборачивается назад, окидывая его явно пренебрежительным взглядом. Менеджер слегка улыбается и пожимает широкими плечами: — Каждому свое, господин Кван. Джиу смеряет коллегу презрительным взглядом. Сон это видит, и его посещает мысль, что он даже уже вполне себе привык к этим постоянно яростным зеленым глазам, смотрящим прямо на него без страха и стеснения. «Европейки такие невоспитанные. Не зря эту маудя не выносит половина персонала телеканала и добрая часть стаффа других команд», — успевает подумать он, прежде чем выныривает из мыслей благодаря громкому смеху госпожи Ким, идущей рядом. — Айгу, я ни капли не удивлена после этих слов, почему у тебя до сих пор нет жены, — тянет она, снова поглаживая еще не округлившийся живот. Кван морщится. — Потому что не каждая меня устроит и потянет. Эта фраза заставляет Яну рассмеяться еще громче. Парочка молодых визажисток, идущая по коридору навстречу юристам и менеджеру, издалека замечает статного Сона в дорогом бежевом пальто. Одна из них тут же поправляет черные кудри и выравнивает осанку. Юрист тоже ее замечает и оценивающе прикидывает, сколько можно было бы потратить за поход в бар с этой девочкой, переставая слушать Яну. И зря. — Конечно, не каждая потянет вечный гной, вытекающий из твоего рта и постоянное желание самоутвердиться за счёт возраста и положения, — всё еще веселая госпожа Ким добавляет, — Я уж молчу про твоё отношение к любому проявлению здоровых человеческих чувств. Не сдерживая новую волну смеха, женщина не видит, как уже поравнявшиеся с ними визажистки, явно услышавшие её речь, вдруг вместо восхищенного и заинтересованного, одарили господина Квана смущённым и почти злым взглядом. Настроенный поймать волну восхищения от молоденьких красавиц, юрист Кван с удивлением заметил абсолютно противоположные эмоции. Поджав губы, он с едва сдерживаемой злостью выдавил из себя: — Дальше я и сам дойду до курилки. Спасибо, что проводили, коллеги. Когда он резко сворачивает в сторону мужского туалета, Джиу не сдерживаясь, прыскает от смеха в сжатый кулак. Начальница, все еще идущая впереди, довольно улыбается, но, поворачиваясь, вида подчиненной не подает. Впрочем, за её смех и не ругает. — Я поехала, если будут какие-то вопросы или… — она слегка заминается в присутствии чужого человека, но всё же решает договорить, — Жалобы — пиши мне. — Конечно, госпожа Ким, — кивает девушка и кланяется начальнице на прощание. Писать беременной с проблемами со здоровьем Яну она точно не собирается. Даже после того случая с Кваном, когда он угрозами пытался заставить ее дать взятку за Хёнджина. И даже после той недавней ситуации с Бан Чаном. Нет. Как сказал господин Пак: «работники JYP Entertainment обладают достаточной долей автономии, чтобы самостоятельно решать внутренние вопросы, но не обладают никаким правом, чтобы вмешивать в них свои личные отношения». Личного здесь нет. Значит, справлюсь сама. Джиу смотрит на удаляющуюся фигуру начальницы, мысленно удивляясь тому, как, будучи беременной с явными проблемами со здоровьем и признаками токсикоза, она умудряется ходить в сапогах на каблуке. От созерцания уходящей госпожи Ким её отвлекает Со Чан: — Пошли к ребятам? Юристка кивает. Да, надо обрадовать Чана и остальных. В смысле Сынмина и остальных. Нет. В смысле, надо обрадовать их всех вместе. Я же не разделяю их на любимчиков, все одинаковые. Все они — моя работа. И Минни, и Хёнджин, и… Бан Чан. Он тоже — работа. Лестница на второй этаж, крыло которого было полностью выделено для гримёрок, такая же блеклая, как всё в этом здании. Ужасный полу-бледный, полу-серый, полу-мёртвый свет офисных квадратных ламп отдаёт безысходностью. Зато люди и обстановка внутри об этом совсем не говорят. Артисты, половина из которых уже в сценических костюмах, а вторая — полунакрашенная и полуголая, снуют из одной гримерки в другую, стоят возле дверей или на ходу доедают снэки. Ощущение толпы добавляют стилисты, визажисты и менеджеры в черных футболках с бейджами на груди или поясе. Джиу в панике нащупывает свой в кармане черных штанов. На месте. — Здорово, что у нас соседние гримерки, правда? — дружелюбно улыбается менеджер Со, ясно видя растерянность девушки. Она кивает, не одарив его взглядом. Чан поджимает губы. Пробует ещё раз: — Мы можем в перерывах, пока идет запись, собираться и наблюдать за шоу… Юристка снова не оборачивается, активно кого-то высматривая в полном людей коридоре. Наверняка Чан не сидит на месте спокойно и бегает, что-то выискивая или требуя у стаффа. Хотя, ни одного менеджера из своей команды она не видит, поэтому решает-таки обратить на мужчину рядом с собой внимание, одаривая легкой, ради приличия натянутой, улыбкой. — Во время записи шоу я наблюдаю, поэтому вряд ли. — Наблюдаешь? За чем? — За мальчиками, — неспешно просачиваясь по коридору к нужной комнате, ведёт диалог Джиу. Со вдруг смеётся. — Зачем? Разве мы можем что-то сделать для них во время записи? — Нет но… — юристка слегка хмурит брови и поджимает губы, — Мне комфортней одной смотреть за ними со стороны. Когда они проходят мимо комнатки, где вечно с нескончаемым кофе сидят визажистки, она краем уха слышит громкий всплеск смеха, сразу привлекающий внимание. Хотя оно и не удивительно — у девушек всегда громко. Особенно, когда к ним заходят парни. Джиу не прогадывает, слыша тут же мужские голоса: — А если они захотят питаться в мишленовском ресторане, она тоже пойдет это требовать? — Нет! — легкое хихиканье не даёт какое-то время продолжить фразу, — Если они захотят этого, она, наверное, будет сама им готовить свои европейские блюда прямо здесь! — Ага, а потом с вилочки кормить и вытирать ротик! — подхватывает еще один женский голос. Джиу слегка замедляется. «Свои европейские блюда»? Но из стаффа не кореянка только… — Юристка Хан, говорят, потребовала своей группе доступ к репетициям даже в непредусмотренное регламентом телеканала время! — И что, она правда думает, что они это позволят? — недоумевающий и точно издевающийся мужской голос вызывает новую волну хихиканья. — Ну она смогла предоставить им визажистов их компании, хотя всех красить должны были мы, — вдруг вспоминает писклявый женский голос. — Это мелочи. Бан Чан взбунтовался, а вы все сами понимаете, что тут спорить — здоровье дороже, — посмеивается всё тот же мужчина. Одобрительный гул расходится по комнате. Джиу молча слушает, стоя возле дверного проема. Позади неё тем же самым занимается Со Чан. — Не скажи. Взбунтовался то Бан Чан, а пошла качать права Хан Джиу. Они, кажется, работают в тандеме… — А я слышала, что они вместе не только работают… — Да ну! — Визажистка из JYPE, с которой я дружу, говорила мне, что они много времени проводят вместе в компании и пару раз она даже видела их ночью вместе уезжающих на машине… — Получается, что любовница Чана решает здесь его нужды! — восхищенно делает вывод мужской голос. — Личные в том числе! — поддерживаемая громким смехом, пищит какая-то из работниц. — А что вы ждали от маудя? — под общий гогот тянет мужчина. Видимо, единственный в их компании. Джиу морщится. Хочет сделать шаг, чтобы войти в гримерку и сказать этим идиотам всё, что о них думает, перечислить им аргументы на каждое неразумно брошенное слово, но чувствует, как сзади чья-то рука хватает её за локоть. — Не надо. Они того не стоят, — шепотом, но достаточно твёрдо обращается к ней Со. Немного подумав, юристка понимает, что он прав и, вытянув руку из мужского захвата, продолжает идти дальше по коридору. Спустя несколько мгновений, она решает еще и прервать неловкое молчание: — Мне комфортней одной смотреть за ними со стороны именно по этим причинам. Я уже знаю, что обо мне здесь говорят. Ты, как мне кажется, тоже в курсе. Со Чан ничего не отвечает, потому что госпожа Хан действительно права. О ней говорят, и он в курсе этого. — Они завидуют тому, что у тебя что-то получается, вот и все. Но Джиу тут же поправляет: — Они не завидуют мне. Они меня ненавидят. И боятся, что очередной мой план плохо отразится на них. — Но ты никому не вредишь своими действиями, — продолжая нелегкий путь сквозь айдолов и их менеджеров, отвечает Чан. — Ошибаешься, — отрезает Джиу, — Визажисткам сократили жалованье, потому что работы стало меньше, а двоих вообще отправили домой на карантин, — девушка поворачивает голову на знакомого, — Охране теперь тоже придется быть на постах постоянно, потому что мальчиков нужно будет пропустить в репетиционную по их запросу в любой момент, тут не поспишь лишний часок. Чан вздыхает. — Но это шоу-бизнес, все здесь выкручиваются как могут. Юристка горько усмехается. Да уж.

***

— Перестаньте шуршать этим дерьмом! От грозного эха, отскакивающего от стен, в гримерке становится всем не по себе. Чан лишь гневно сопит носом. Выдохнув через рот, он приобретает видимость спокойствия. — Давайте повторим схему номера. Для этого мне нужна тишина, — оглядывая каждого члена группы, нарочито медленно тянет он, — Пожалуйста. Ладонью он приглашает ребят рассесться на диваны, чему все моментально повинуются во избежание нового приступа гнева. Сегодня Чан с самого утра злой, как только встал. — Итак, — становясь перед диванчиками с нагромоздившейся на них командой, Чан деловито хлопает руками, — Давайте повторим всё на словах… Минхо и Чанбин дружно вздыхают. Да так обречённо, что у Сынмина это не может не вызвать смешок. Лидер реагирует молниеносно. — Сынмин, тебя веселит наше предстоящее выступление в неполном составе? — вскидывает брови Крис, — Или ты забыл, что периодически не дотягиваешь вторую половину квадрата на прехорусе? Минни тут же стирает улыбку со своего лица. Но не от страха. От раздражения. — Я ничего такого не сделал, Чан. Двое менеджеров и визажистка, тихо переговаривающиеся за стаканчиками кофе в углу зала, замолкают. Минхо и Чанбин теперь озабоченно переглядываются. Феликс молча сглатывает, он знает, что сейчас произойдет что-то нехорошее. — Ты слишком часто отвлекаешься. Сейчас нам это не нужно, — отеческим тоном наставляет младшего Чан. Сынмин вскидывает брови: — Никто из нас не отвлекается, все как один сосредоточены на шоу. И ты это знаешь. Бан Чана вдруг это откровенно бесит. Почему Сынмин спорит с ним? Почему делает это при всех? Почему позволяет себе высказываться так в присутствии постороннего стаффа и рядом с камерами? А вдруг будет запись, которую после сольют? Каждый последующий вопрос накапливает раздражение в нём до предела. Он — лидер. Сынмин просто не может ему в этих вещах перечить. — Я ещё знаю, что ты должен меня уважать, Ким Сынмин, — угрожающе тихо говорит Крис. — Я уважаю тебя, хён, — старается смягчить обстановку Минни. Хотя всё это его откровенно уже достало. И не только его. — Будь добр, прислушивайся к моим наставлениям и не глупи, — склонив голову, нарочито вежливо просит его снова Чан. Все молча смотрят. В гримёрке почти идеальная тишина. Нарушает её Минхо: — Давайте лучше обсудим, как нам успеть отрепетировать всё настолько, чтобы спокойно перемещаться в декорациях. — Когда нас пустят на финальный чек? — спрашивает Чанбин. Чан хмурится, засовывая руки в карманы спортивных штанов. — Боюсь, что это будет только перед съемками и в порядке очереди, который установят организаторы. — Плохо, — цокает Минхо, откидываясь на спинку дивана, — Надо хотя бы два раза прогнать, чтобы мы не врезались друг в друга во время записи. — Да, но я не думаю, что сегодня нам это дадут сделать, — Чан совсем недоволен. Бинни округляет глаза, вспоминая: — Ты же кажется говорил с Су, чтобы он попробовал договориться с ними, да? — Да, но он пока не принес никаких новостей, так что, боюсь, что либо там всё туго, либо нам не позволили. — Погодите, — включается в разговор Сынмин, — Этим вопросом ведь занимается Джиу. Чан закатывает глаза, цокая. — Тогда и думать нечего. — Да нет же, — поддерживает взволнованный тон друга снова выпрямившийся Минхо, — Если это под контроль взял Юр отдел, а Джиу вчера подписывала у нас дополнительные разрешения, может быть. — Вряд ли она сможет, — отмахивается лидер, тут же засовывая руку обратно в карман, — Давайте подумаем, как эффективней за одну репетицию запомнить всё окружение. — Одна головная боль с этим Кингдомом, — выдыхает Минхо. — У нас ещё скоро камбэк, надо записываться… — обречённо подает голос Феликс. Крис тут же разводит руками на пессимистичный настрой мальчиков: — Так! А ну-ка собрались! Как бы не было, мы должны приложить все усилия на Кингдом. Я хочу выиграть, — он слегка запинается, — Я хочу, чтобы мы выиграли. Дверь в гримерку открывается, и в неё тут же протискивается высокий тучный мужчина. Чан оттачивается и, видя его, приветливо улыбается: — Привет, Су! Ну что там, есть новости? Прикрыв за собой дверь, менеджер кланяется всем ребятам, здороваясь. Пока они делают это в ответ, он начинает говорить: — Есть хорошая новость и не особо. С какой начать? Чан поджимает губы. — Давай с хорошей. Мужчина кивает. — Съемки пойдут по расписанию и вы записываетесь первыми, поэтому времени на чек будет чуть больше, а по домам мы сможем разъехаться чуть раньше, — он потирает затылок, задумавшись, — Ещё, кажется, юристы успешно переговорили с телеканалом сейчас и утрясли вопрос с доступом к репетициям с декорациями. Но я не уверен, слышал краем уха. — Класс, — тянет Минхо, — А плохая новость? Су смотрит на Чана. Парень понимает молчаливую просьбу и подходит к мужчине, чтобы переговорить лично. — Послушай, парень, — тихо обращается к нему менеджер, — Я узнал, что Хёнджина точно не выпустят сниматься на Кингдоме. Даже если скандал утрясется. Крис кривит губы. Су продолжает: — Слишком большие репутационные потери нам напророчили аналитики, остальные с ними согласились. И, если честно, — пожимает плечами он, — Мой опыт подтверждает их правоту. Чан скрещивает руки на груди, недовольно выдыхая. Вроде ожидаемо, но в груди снова сжимается ком из смеси гнева, отчаянья и чувства вины. — И что, теперь я точно могу сказать группе, что мы в составе семерых готовим все номера? — Боюсь, что так, — кивает менеджер, — Но это не всё, что я хотел с тобой обсудить. Крис вновь поднимает на него глаза. Что ещё плохого он может сейчас услышать? — Стафф телеканала… — мнётся слегка мужчина, переходя на совсем тихий шёпот, — Они тебя недолюбливают, понимаешь? — Это из-за истории с визажистами? — недоумевает вдруг Крис, — Мелочь же, ну обиделись на меня несколько девчонок, что там можно такого развить? — Чан, ты пойми меня, — наклоняется Су к нему чуть ближе, — Дело не только в этой истории. Ты слишком много требуешь от них, — аккуратно произносит он, стараясь не задеть парня. — Я требую только выполнять их обязанности, — чётко отвечает ему он. — Да, но… — поджимает губы мужчина, — Но ты это делаешь очень…напористо. — Потому что с первого раза меня никто не слушает, — отрезает Крис. — Они привыкли иметь дело с артистами через менеджмент, никто не хочет слушать айдола. Везде за Айдолов всё решает стафф, — быстро тараторит Су, — Стафф привык решать все эти вопросы между собой, а ты как Айдол — лишнее звено, которое не имеет права вот так указывать им, что делать. — Я не понимаю… — уставляет взгляд в пол Чан, — Я — Айдол, они — Стафф, работающий на благо айдолов и телешоу, разве нет? — Всё так… — менеджер переминается с ноги на ногу, — Но стафф не любит, когда Айдолы ими командуют. Особенно менеджерами. Так уж заведено: мы сами решаем ваши вопросы друг с другом. Крис поднимает взгляд на Су Чона. Нет. Он не понимает. — Что ты хочешь от меня? Чтобы я забил на кучу их косяков и позволял команде находиться в неподобающих условиях? — Нет же, Чан! — шепотом восклицает мужчина. Он кладет руку на его плечо, пытаясь успокоить, — Я хочу, чтобы ты все эти вопросы передавал сначала мне или Джиу, а потом… — Нет, — отрезает парень, — Только не ей. — Мы контактируем с телеканалом напрямую. Либо я, либо Джиу, либо Кван, — более строго говорит Су, — Хочешь ты или нет, обращаться надо к кому-то из нас. Чан снова кривит губы в недовольстве. Каждый день он пытается сделать хоть что-то, хотя бы малейший шажок, чтобы ему и ребятам в нынешней обстановке жилось легче с этим бешеным расписанием. Каждый день он борется с сотней мелких преград, с кучей людей, которые так и норовят в зародыше загубить его идеи и планы. Каждый день словно сотни рук лезут к нему, усиленно пытаясь вокруг шеи обхватить и сжать до хруста. Чтоб забрать контроль, забрать силу и подчинить Чана себе. И с каждым днём это становится только труднее, а итоговый результат выходит таким ничтожным, что он задумывается: а точно ли он хороший лидер? Точно ли он достоин вести ребят за собой? Куда он ведёт группу? И кто вообще он такой после ситуации Хёнджином? Лидер? Нет, лишь жалкое подобие. Сотни рук каждый день пытаются обхватить горло Бан Чана и медленно, наслаждаясь удушением, вытянуть из него последнее: веру в себя и волю к победе. И он совершенно один с ними. — Эй, — зовет его менеджер. Он задумался и совсем потерял нить разговора. — Мне нужно по любому вопросу обращаться только к тебе или юристам? — переспрашивает Крис. Мужчина кивает. — Потому что только вы имеете прямой доступ и власть в переговорах с телеканалом? — Ну…что-то вроде, — снова кивает он. — Ясно, — выдыхает Чан. Менеджер по-отечески хлопает его по плечу, приободряя. — Слушай, парень, кто бы что не говорил о вас, какие бы слухи не распускал… — хочет было поддержать его мужчина, но тут же оказывается перебит. — Слухи? — хмурит брови Крис, — Какие ещё слухи. Су Чон поджимает губы. Зря он это сказал. Он вновь переминается с ноги на ногу. Высокий тучный мужчина выглядит перед небольшим по сравнению с ним Чаном непривычно маленько. — Стафф всегда сплетничает. Обо всех. И о вас тоже. Это мелочи, Чанни. — Что говорят обо мне? — смотрит исподлобья парень, — Конкретно обо мне. Мужчина вздыхает. Если скажет не он — Чан пойдет узнавать к другим и создаст ещё больше проблем. — Что между тобой и Джиу интрижка. И что она для тебя лоббирует все запросы к телеканалу. Крис только и может что рот раскрыть от удивления. — Что? — Говорю же, это полный бред, не обращай внимания на них, — опять от волнения тараторит Су. — Кто это говорит? — угрожающе спрашивает Чан, — Кто распускает эти сплетни? Гнев кипятит его изнутри. Мало того, что все эти люди не могут нормально выполнять свою работу, так они ещё и вплетают его с Джиу в любовный скандал? А если это пойдет дальше? Если об этом заговорят в интернете? Словно читая его мысли, менеджер вновь теребит парня по плечу: — Это никуда дальше разговоров в гримерках не пойдет. Я контролирую. — А что Джи? — В смысле? Чан облизывает пересохшие губы, прежде чем на удивление робко спросить: — Как она это переносит? Она же с ними работает. — Она умница, — улыбается менеджер, — Джиу стоически не обращает на сплетни внимания и выполняет свою работу. У тебя хорошая подруга. — Она мне не подруга, — тут же осекает его Чан. — Ладно, — выдыхает перенапрягшийся разговором с подопечным менеджер, — У твоей не подруги все в порядке, раз уж ты спросил. Пока Крис снова неодобрительно осекается на мужчину, дверь возле них распахивается и он видит её. Джиу появляется в гримёрке Stray Kids так, словно это очередной веселый осенний день в их компании: красивая, с улыбкой на лице, высоким конским хвостом с идеальным пробором и сверкающими зелеными глазами со стрелками. Она тут же видит в просторной комнате половину группы, сидящую на диване и, замечая среди них Сынмина, улыбается ещё ярче. За стеной, в соседней гримерке, раздаётся одобрительный гул и хлопки. Все отвлекаются на них. — У кого-то день рождения, а я забыл? — тут же чешет затылок Бинни, переживая, что упустил праздник кого-нибудь из своих друзей ATEEZ. — Нет, но мы сейчас их праздник разделим, — заговорщически тянет юристка, проходя внутрь. — Какие новости? — встает с дивана Сынмин и подходит к ней, чтобы обняться с подругой. После инцидента месячной давности они стали ещё ближе. Чан, наблюдающий за этим издалека, едва сдерживает лицо спокойным. Сынмину обязательно обнимать её у него на глазах? — Благодаря соглашениям, которые вы все мне подписали, мы выпросили у Mnet услугу… — начинает Джиу. — Нам подсудят за первое место? — смешливо спрашивает Минхо. — Ха-ха, — закатывает глаза девушка, — Нет. Теперь у вас есть безлимитный пропуск в зал для записей, чтоб репетировать на сцене. И никакого ковидного согласования не нужно! — Вау! — хлопает в ладоши Чанбин, — Ты просто чудо! Рэпер тоже встает, чтобы поблагодарить юристку теплыми объятиями. Феликс тепло улыбается, радуясь от мысли о том, что теперь у Чана меньше поводов для беспокойства, а у него для переживаний за друга. — А почему радуются ATEEZ? Джиу слегка дергается, слыша вдруг за спиной голос Криса. Она его не видела, да и от прямого обращения в свой адрес уже даже отвыкла. Усилием успокоившись, она оборачивается, что в встретиться с ним глазами. Чан стоит вроде даже непринужденно, руки снова в карманах штанов, голова слегка наклонена. Менеджер Су рядом тепло улыбается девушке. И только голос выдает его настоящие эмоции. Вопрос обычный. Нота стали в его тоне — нет. — Потому что у них доступ тоже есть, будете делить вдвоём, — как можно спокойней поясняет Джиу. — Ясно, — разочарованно выдыхает Крис, — То есть это, по сути, не такая уж привилегия. Из-за Джиу на него осуждающе выглядывает голова Чанбина. Опять он её защищает. С каких пор ближайшие друзья Чана не на его стороне? — Это достаточно хороший бонус, — отвечает юристка. Тон голоса ровный, холодный. Чану это неприятно. Джиу поворачивается к друзьям обратно, о чем-то весело переговариваясь. Крис неодобрительно смотрит. Она ещё и злит его, отвлекая всю группу от важных дел. Чувствуя спиной испепеляющий взгляд, она решает не задерживаться более в гримерке, где находится злой Бан Чан и быстро прощается с Чанбином и Минни. Когда Джиу идет к выходу, чуткий слух вновь улавливает чужой разговор. — Она слишком много лезет к группе напрямую, — полушепотом говорит Чан менеджеру. — Прекрати, она заботится о вас, она вам не чужая, — ругает его он. Об этом нельзя думать, нельзя обращать внимания, — пытается успокоить себя юристка. Он того не стоит. Джиу проходит мимо, хватаясь за ручку двери, чтобы выйти, но тут же отчетливо слышит Чанов полуголос: — Да она как ведьма: околдовала половину группы и травит нас своей «заботой»! Девичья рука медленно убирается с ручки. Все в комнате замолкают. Чан прекрасно отдавал себе отчет в том, что говорит это слишком громко. Он прекрасно понимал, что она услышит. И он, чёрт побери, хотел этого. Хотел так её задеть. Джиу поворачивается лицом к парню. Зелёные глаза прожигают в нём дыру. Она тихо прикрывает едва открывшуюся дверь. — Что ты сейчас сказал?