Выбор всегда остаётся за тобой

Они были вместе, но каждый жил в своем собственном мире, где главной ролью была отведена другому человеку.

      Репетиция началась ближе к вечеру. Всё шло как обычно, но когда зазвучала музыка, мир вокруг словно замер.       The beginning of the end – Начало конца.       Антон медленно подошёл к Ире, протягивая руку. Они церемонно поклонились друг другу.       Reckless behavior – Безрассудный поступок.       Ира смотрела прямо на Антона, а Антон… Антон смотрел на Арсения.       Is looking at a man – Смотрит на мужчину.       Арсений усмехнулся и, сделав шаг вперёд, резко притянул к себе Алёну, не отрывая взгляда от Антона.       Like he was a savior – Будто он спаситель.       — Антон? — Ира тревожно смотрела на него, в её круглых глазах читался немой вопрос. Но Антон не ответил. Всё его внимание было приковано к другим глазам – светлым, холодным, как лёд.       What were we thinking? – О чём мы только думали?       Антон подхватил Иру, резко кружась с ней в танце, но продолжал смотреть на Арсения, который в точности повторял его движения с Алёной.       Back at the beginning – Возвращаясь к началу.       Между Антоном и Арсением повисла такая напряжённая атмосфера, что её, казалось, можно было резать ножом.       The beginning of the end – Начало конца…       Во время очередного поворота взгляды Иры и Алёны встретились. В них читалось одно и то же: горькое разочарование и непонимание.       The end – Конец…       Антон кожей чувствовал взгляд Арсения и каждый раз отвечал ему. Арсений изучал его, словно сканировал, и Антон… Антон поддавался этому магнетизму.       Starting a fire – Разгорается пожар.       Вокруг словно никого не существовало. Только музыка и голубые глаза Арсения, в которых Антон тонул, забывая обо всём.       Cause all you really wanted – Ведь всё, чего вы хотели…       Крепкие руки Антона и Арсения больно сжимали девичьи талии, словно они держали в своих руках не хрупких девушек, а маленьких птичек, готовых вот-вот выпорхнуть из их объятий.       Was just to watch the world burn – Просто наблюдать, как горит мир.       Спектр эмоций, исходящих от Арсения, был словно наркотик, дурманящий голову. Антон ловил каждую эмоцию, каждое движение, каждый взгляд.       So watch it burn – Так смотрите же, как он полыхает.       Они оба играли с огнём, прекрасно понимая, чем это может закончиться. Но Антон… Антон думал только о том, что ему это нравится. Что он хочет продолжать.

***

      Арсений закрыл кран и, схватив с крючка полотенце, обмотал им бедра.       Хватит, Попов. Хватит!       Он больше не будет вспоминать это. Не будет думать о его губах и этих чертовски притягательных ключицах. О танцах и сильных пальцах, украшенных кольцами. О мокрых кудряшках и…       Это, блять, шутка какая-то?       Обернувшись, Арсений замер, не веря своим глазам. Прямо у стеклянной перегородки его душевой кабины стоял… Шастун. И Арсений мог поклясться всеми своими галлеонами, что он здесь не просто так.       Этот мальчишка решил окончательно свести меня с ума?       — Шастун… — протянул Арсений, делая шаг в его сторону.       — Попов, ты… — Антон отступил назад, пока не упёрся спиной в разделитель между кабинками.       — М? — Арсений двигался к нему, как дикая кошка, плавно и не отводя взгляда. Полотенце на бедрах немного мешало, но это не имело значения. — Что, Шастун? Что такого важного тебе потребовалось, что ты не смог дождаться, пока я выйду из душа?       — Я… — начал Антон и замолчал, когда руки Арсения легли на стекло по обе стороны от его головы.       — Яблоко и табак, Шастун, — Арсений медленно вдохнул, наклонившись к его лицу и расширяя ноздри. — Они начинают действовать мне на нервы, ты знаешь?       Он поднял глаза и встретился взглядом с Антоном. Горячий пар вился между их лицами, и Арсений резко выдохнул, чтобы развеять туман. Он увидел, что кудри у Антона влажные и прилипли к шее. Они не могли так быстро высохнуть… Внезапное понимание осенило Арсения: Антон сам только что вышел из душа. Что-то больно кольнуло в груди. Он сжал челюсти, пытаясь отогнать мысли, которые не должен был допускать.       Арсений смотрел на губы Антона так открыто и бесстыдно, что сам почти удивился своей смелости. Он чуть приоткрыл рот, чтобы вдохнуть, и Антон прищурился, словно пытаясь разглядеть его ещё внимательнее. Где-то на краю сознания Арсений понимал, что не должен так реагировать, но он почти сходил с ума от желания, которое видел в глазах Антона. Он не мог обмануть его. Что бы ни сказал потом.       — Зачем ты пришёл? — тихо спросил Арсений.       Антон молчал, словно переваривая вопрос. Они оба замерли, не двигаясь.       — Я просто… — еле слышно прошептал Антон, не отрывая взгляда от Арсения.       В груди у Арсения бешено колотилось сердце.       — Ты просто… — повторил он, приближаясь ещё ближе. Его щека скользнула по скуле Антона. Медленно, едва касаясь.       Удар. Глубокий вдох. Аромат яблоневого сада. Кожа на затылке покрылась мурашками.       — Просто… — снова прошептал Антон, выдыхая ему в подбородок.       Удар. Мир вокруг Арсения поплыл. Он закрыл глаза.       — Попов, я… Мы не…       — Замолчи, — это было последнее, что Арсений произнёс, находясь в здравом уме. В следующую секунду его губы коснулись губ Антона.       Удар. А потом словно пропустил ещё один. В его груди явно жил какой-то нервный боксёр.       Арсений мягко обхватил нижнюю губу Антона, чуть оттянул её и тут же отпустил, поднимая веки. Антон резко открыл рот, делая рваный вдох, словно задыхался.       Арсений усмехнулся. Он провёл языком по нижней губе Антона, словно пробуя её на вкус. Медленно, протяжно. Антон схватился за его предплечья, пытаясь удержаться на ногах. Арсений снова улыбнулся, уверенный, что позже Антон будет отрицать свою бурную реакцию.       Он вывернул кисть, и Антон разжал пальцы. Арсений тут же перехватил его ладонь, сцепил их пальцы и аккуратно прижал к холодному стеклу. Рука Антона была чуть холоднее его собственной. Антон не сопротивлялся, его пальцы расслабились в его руке.       Арсений чуть повернул лицо, на мгновение встречаясь с ним взглядом. Антон смотрел на него, не отрываясь ни на секунду. Арсений запечатлел этот момент в памяти. Это казалось важным.       А потом он поцеловал его по-настоящему. Накрыл всем телом, чувствуя сквозь влажную рубашку прохладную ткань, тепло его кожи и крепкую хватку его руки, периодически сжимающей его ладонь. Ощущая отдачу.       Когда их языки соприкоснулись, раскалённая волна прокатилась по позвоночнику, заставляя Арсения опереться на стекло сильнее. Что-то внутри перевернулось. Антон сжал его предплечье почти до боли.       И тут Арсений услышал то, что едва не разорвало его на части. Тихий стон. Собственный. Неконтролируемый. Прямо в губы Антона. Он оторвался от него, и они оба резко вдохнули, жадно хватая воздух, которого им так не хватало. Арсений посмотрел на Антона: глаза закрыты, щёки пылают, дыхание сбивчивое, на носу россыпь веснушек. Он прикрыл веки, стараясь дышать медленно и ровно, чтобы хоть немного успокоиться.       Антон слегка сжал его руку. Прикоснулся губами чуть ниже его рта и начал прочерчивать влажными, горячими поцелуями мучительно медленную дорожку по линии подбородка. Арсений слушал тихие стоны, которые сам уже не пытался скрыть. Дойдя до уха, Антон провёл кончиком носа по мочке, а затем слегка прикусил её, выдыхая. Арсений резко отпустил его руку и впился ногтями в его шею, притягивая ближе. Антон вздрогнул.       — Арс! Ты здесь? — раздался громкий голос, ещё далёкий, но уже отчетливо слышный в душевой.       Антон распахнул глаза. Его лицо мгновенно изменилось. На нём за долю секунды промелькнуло несколько эмоций: возбуждение, непонимание, страх, шок. Он быстро заморгал, словно пытаясь прогнать туман перед глазами. Арсений разжал руку, и ладонь Антона исчезла с его шеи, оставляя после себя ощущение холода. Он тут же дёрнулся, чтобы уйти, но наткнулся на руку Арсения, упирающуюся в перегородку. Арсений посмотрел на него.       — Выпусти меня, — прошептал Антон, не поднимая глаз. Его голос едва заметно дрожал. — Пожалуйста.       Арсений вздохнул и убрал руку. Антон исчез за считанные секунды. Арсений остался стоять неподвижно, слушая размеренный стук падающих с крана капель.

***

      — Черт возьми, черт возьми! — повторял Антон, выскочив из мужской раздевалки. Его совершенно не волновал подошедший Серёжа и то, в каком виде он сейчас предстал перед ним. Единственное, что занимало его мысли, – это мимолетное помешательство. Его промах. То, что он поддался этим удивительным, чертовски притягательным чарам.       Сердце бешено колотилось, готовое проломить грудную клетку. Ладони Антона опустились на ровную поверхность стены, веки тяжело опустились. Он не мог поверить в то, что произошло несколько минут назад.       Опьяняющее, дурманящее чувство наполняло его тело, впитываясь в каждую клеточку. Адреналин и желание смешались в гремучий коктейль.       Что, черт возьми, он только что натворил? Что? Мерлин!       Антон сжал челюсти, глубоко вдохнув. Арсений был словно змея, соблазняющая и загоняющая свою жертву в тупик. Его взгляд приковал Антона к месту, не позволяя сдвинуться, убежать. Он мог только поддаться. Тому, что не должно было произойти.       И он, словно зачарованный, нырнул в этот омут ощущений. В бездонную глубину его глаз, поддался манящему бархатному голосу, искушению и невероятно сильной мужской энергетике.       Клацнув зубами, Антон застонал. Признаться себе в том, что Арсений Попов вызывает в нём какой-то интерес, казалось чем-то нереальным. Но именно это «нереально» разбивало все его защитные стены, обнажая истинные эмоции.       Мерлин… Он словно зачаровал его.Ведь он сам так непрерывно всматривался в его глаза, в его губы. Образовавшаяся на несколько мгновений связь подтолкнула его к чему-то неразумному, совершенно неправильному, но такому необходимому.       И черт возьми, когда Арсений оказался так близко, когда прикоснулся к нему… Антон ощутил накрывающую волну удовольствия. Словно этот поцелуй был самым важным в его жизни.       Это так неправильно. Так неправильно.       Антон брёл по холодному коридору, делая ночной обход. Разговор с Оксаной не клеился, все его мысли были там, в раздевалке Слизерина.       — Как ты, Антош? — От прозвища, которым его называла только Ира, по коже побежали мурашки.       Он изменил Ире.       Сука. Сука. Сука.       — Пойдет, Окс, — отмахнулся он. — А ты как?       Он попытался выдавить подобие улыбки, но получилось лишь подобие оскала. Бросив эту бесполезную затею, Антон уставился перед собой.       — Я хорошо, только скучаю по вам: ты вечно на своих тренировках, Ирка то с Алёной, то в библиотеке, а с Серёжей я же не могу быть вечно, — жаловалась Оксана, прищуриваясь, пытаясь разглядеть что-то в темном углу коридора.       Антон улыбнулся, понимая, что Ира, скорее всего, прекрасно знает, кто там прячется, но делает вид, что ничего не замечает.       — Прости, просто многое навалилось. Обещаю, что буду стараться больше времени с тобой проводить, милая, — Антон приобнял девушку за плечи и поцеловал её в макушку.       — Хорошо, договорились, Тош, — рассмеялась Оксана, обнимая его за талию. — У тебя точно всё хорошо? Ты какой-то… странный.       — Да, Окс, да. Не переживай, — повторил Антон.       Оксана рассказывала о том, какое платье хочет на Рождество, и о своих планах на каникулы. Антон рассеянно улыбался, слушая её, и думал о том, как он будет праздновать. Скорее всего, как обычно: с Димой, Катей и Ирой в поместье Кузнецовой. Ночь с аристократами, шампанское, фейерверки… а потом они тихонько улизнут куда-нибудь и натворят такое, что будут вспоминать весь следующий год.       Антон любил Рождество, хотя и не верил в чудеса. Вернее, почти не верил. Где-то в глубине души всё ещё теплилась надежда.       Они попрощались с Оксаной и разошлись в разные стороны. Она отправилась осматривать нижние этажи, а Антон – верхние. Мысли снова вернулись к случившемуся в раздевалке. Рука невольно потянулась к губам, на которых всё ещё ощущалось фантомное прикосновение чужого дыхания. По телу пробежали мурашки, перед глазами всё поплыло.       Мерзость.       Как он вообще мог такое допустить?! Как же мерзко от самого себя. Мало того, что он изменил Ире – человеку, который точно не заслуживал такого предательства, – так ещё и дал ложную надежду другому. Арсений ведь не просто так это сделал?.. Верно?       Или Антон сам себе всё это придумал? Все эти взгляды, все эти намёки…       На астрономическую башню идти не хотелось. Скорее всего, там кто-то есть, и придётся просить их уйти. Он вздохнул и всё же начал подниматься по винтовой лестнице. Доброта его когда-нибудь погубит.       Он увидел двоих на башне и уже хотел окликнуть их, но, присмотревшись, резко остановился. Антон не верил своим глазам. Такого просто не могло быть.       Только не она.

***

      Ира осела на пол, зажмурив глаза.       Перед её внутренним взором стояли Антон и Арсений.       Всё это казалось таким неправильным. Чудовищно неправильным! Ира видела эти взгляды, которые Антон бросал на Арсения – украдкой, но так красноречиво. Каждый такой взгляд был словно удар ножом в её сердце. Невыносимо любить человека, быть рядом с ним, целовать его, делить с ним постель, слышать его смех… и знать, что его сердце принадлежит не тебе.       Оно принадлежит не спокойной, чуткой и такой близкой Ире, а холодному, резкому и проблемному Арсению.       Как такое возможно? Почему он выбрал не того, кто желает ему только счастья и делает всё для этого, а того, кто раз за разом ранит его словами и своим холодом? Разве такое можно полюбить? Почему такого человека выбирают уже не в первый раз, а такую, как Ира… оставляют?       Ночью, как всегда, пришла Алёна – разбитая, убитая горем неразделенной любви. Он никогда не любил её.       Не смог полюбить удобную, красивую, умную, местами сложную Алёну. И она до сих пор не понимала, почему всё произошло именно так. Неужели он никогда не сможет её полюбить?       Не сможет.       Ира прекрасно понимала: нельзя заставить себя полюбить того, к кому не лежит душа.       Своего человека чувствуешь за сотни километров. Ваши пути пересекаются снова и снова, словно сама судьба сводит вас вместе. Все дороги ведут в одно место, к одному человеку. На вашем пути встречаются десятки других людей – хороших и плохих – но ваш человек всегда будет только один.       Тот самый, который способен вызвать в тебе такую бурю эмоций, что голова идёт кругом, а душа трепещет от счастья и боли одновременно. Два сердца, бьющиеся в унисон, сливаются в одно, и разорвать эту связь уже невозможно.       Ты можешь быть с кем угодно в отношениях, но твоё сердце всегда будет принадлежать тому самому человеку. Банально, но правда.       Кузнецова редко курила. Бралась за сигарету только тогда, когда становилось совсем невмоготу, когда душу раздирала боль. Ей хотелось с кем-то поговорить, но… не с кем. Оксана снова с Серёжей, Алёна… неизвестно где. Скорее всего, с Поповым. А Антон… это Антон.       Она задумалась о том, как бы всё сложилось, влюбись она тогда не в Антона, а в…       Нет, это бред. У них бы ничего не получилось.       Да и кто, кроме Антона, обратил бы на неё внимание? Никто и не обращал. А ей так хотелось… Ира горько усмехнулась, вспомнив детские мечты о принце на белом коне. Тогда она постоянно читала маггловские сказки и мечтала о сказочной любви, как у принцесс из её любимых книг.       К сожалению, жизнь – не сказка.       — Привет, принцесса, — Ира подняла голову, услышав басистый голос.       Высокий парень стоял в проходе, небрежно облокотившись на стену. Руки скрещены на груди, на лице – лёгкая улыбка. Он смотрел на неё сверху вниз, и Ира почувствовала, как щёки заливает краска.       — Привет, — смущённо ответила Ира, чувствуя, как румянец разливается по её щекам.       Это прозвище вызвало приятную дрожь, пробежавшую по всему телу.       Он подошёл ближе, останавливаясь рядом с ней.       — Давно ты куришь? — спросил он, прислонившись спиной к перилам и посмотрев на неё сверху вниз. Улыбка не сходила с его лица, как и румянец с щёк Иры.       — А… д-да так, балуюсь, — отмахнулась она, быстро вытирая слёзы. — А что ты тут делаешь?       Он подошёл ближе, присел перед ней на корточки и прошептал что-то, от чего по её хрупкому телу пробежал рой мурашек, а ноги задрожали.       — Проходил мимо, услышал, что тут плачет принцесса, и решил поднять ей настроение.       Он всё так же сидел перед ней, совсем близко. Ира чувствовала его дыхание на своём лице.       — Позволь? — прошептал он с улыбкой.       Мужская рука мягко коснулась её тонких пальцев и забрала сигарету со вкусом карамели. Он плавно затянулся, прикрывая глаза. Ира не спускала с него глаз, отмечая морщинки в уголках глаз, мягкую улыбку, обнажающую ровные зубы, и кристально-голубые глаза.       Черт.       — Так почему принцесса плакала? — спросил он, поднося сигарету к её губам. Ира, не отрывая взгляда от его лица, сделала затяжку.       Этот момент был таким интимным. Намного интимнее любого секса, который когда-либо был у Иры.       — Расстроилась из-за кое-кого, — тихо призналась она.       — Принцесса расстроилась из-за кого-то? — Он щелкнул пальцами, и сигарета исчезла. — Так скажи мне, кто обидел принцессу, и я схожу и накажу его.       Новая слеза скатилась по щеке Иры. Она хотела отвернуться, чтобы вытереть ее, но он перехватил её руки и мягко опустил их.       — Ну тихо, успокойся, принцесса, — прошептал он, стирая слезы с её лица. Ира боялась даже моргнуть, боясь, что, открыв глаза, никого рядом не обнаружит.       Это было так странно. Перед ней сидел тот, из-за кого маленькая Ира плакала в детстве, когда её в очередной раз не замечали. А сейчас, когда у неё уже были отношения, он сидел рядом, вытирал ей слезы и называл принцессой.       — Скажи честно, зачем ты здесь? — прямо спросила она, не двигаясь.       Он тихо рассмеялся. Взяв её за руки, он потянул Иру на себя, поднимая на ноги. Сам же остался сидеть перед ней на одном колене, продолжая держать её тонкие кисти в своих больших руках.       — Кузнецова, я здесь ради тебя, и только.       Эти слова выбили воздух из груди Иры. Она молчала долгие минуты, не в силах понять, что происходит. На астрономической башне стало холодно, и парень прошептал согревающие чары.       — Ради меня? — наконец выдохнула она. — Но почему?       Он встал, снова возвышаясь над ней, и положил руки на её тонкую шею, хрипло проговаривая:       — Потому что я давно влюблен в тебя, принцесса.       И поцеловал. Медленно и нежно. Мужские руки переместились на её узкую талию, притягивая ближе к себе. Ира уперлась руками ему в грудь, теряясь в ощущениях. Стало слишком жарко, голова закружилась. Она сдалась и ответила на поцелуй.       Чужие губы углубили поцелуй, толкая девушку к стене и прижимая её. Его настойчивость и напор кружили голову так сильно, что ноги подкосились, и она чуть не упала. Но он подхватил её, придерживая за бедра и прижимая к себе. Ира застонала в его губы и обхватила его за шею.       От нехватки воздуха они одновременно оторвались друг от друга, прислонившись лбами.       — Это было ошибкой, ты ведь понимаешь это? — прошептала она, тяжело дыша. Голубые глаза смотрели на неё сквозь туман, на губах появилась грустная улыбка.       — Понимаю, — ответил он, опуская её на ноги. — Но почему?       Она молча поправила волосы и юбку. Потом подняла глаза и, подойдя ближе, положила голову ему на грудь.       — Потому что я люблю другого. Ты знаешь, что я не смогу без него.       Глупо. Как же это глупо.       — Знаю, принцесса, — улыбнулся он и, наклонившись, поцеловал её в щеку. — Если что, ты знаешь, где меня искать.       И ушел.