Волчья шкура

Роулинг Джоан «Гарри Поттер» Гарри Поттер
Джен
Завершён
NC-17
Волчья шкура
автор
Описание
Изначально предполагалось, что в Турнире Трёх Волшебников девяносто четвёртого - девяносто пятого годов примет участие три школы. Логично, но вот директор Дурмстранга Игорь Каркаров захотел перестраховаться и использовал одну крохотную бюрократическую лазейку. На свою голову... Так русские в очередной раз оказались в Хогвартсе. Все совпадения с реально существующими людьми и локациями преднамеренны и оговорены с прототипами или их законными владельцами. Дисклеймер в предисловии к главе 10.
Примечания
Я понятия не имею, куда меня выведет эта работа, но торжественно клянусь не скатываться из юмора в стёб и не перебарщивать с драмой - хотя со вторым сложнее. Спасибо tinyshadow за своевременный вдохновляющий пинок)) Начиналось всё, как и всегда, с простого драббла: https://ficbook.net/readfic/10179821 Каст: https://ibb.co/2cK0Rvq Плейлист: https://www.youtube.com/playlist?list=PLlI91oAush_dmg06kWWWpKFb-tz_s0hmf Заглавная музыкальная тема (она же - тема для финальных титров): Корни - На века
Содержание Вперед

Глава 21. Шесть рукопожатий

      Наутро девочки поднялись спозаранку во многом из-за того, что выспаться после событий прошедшего вечера и куда как беспокойной ночи им не дала Марина Максимовна. Ворвавшись в спальню, которую делили трое из четверых подопечных, со всегдашней заразительной весёлостью, она перебудила учениц громким стуком каблуков и, в танцевальном ритме подойдя к окну в торце комнаты, тут же распахнула его настежь, пуская внутрь порывы холодного ветра и морось, больше напоминавшую мелкие снежинки.       – Давайте-давайте, зайки мои, поднимаемся! – прощебетала она, когда школьницы недовольно заворочались, натягивая тяжёлые одеяла до самой макушки. – Чем холоднее, тем дольше молодость сохраните.       Понимая, что в случае учительницы защиты всякое сопротивление бесполезно, Женя с трудом села, костяшками пальцев протирая глаза, опустила руки на колени и тут же обрадованно пискнула:       – Ой, Мариночка Максимовна, какая же Вы хорошенькая!       Это было чистой правдой: вместо привычного платья или брючного костюма, смотревшихся хоть и элегантно, но по-простацки, сегодня Галлер облачилась в самую настоящую дурмстрангскую форму, разве что не красную, как у студентов, а чёрную с серебряными позументами. Юбка была прямая чуть ниже колена, мундир плотно укутывал верхнюю часть тела, ненавязчиво подчёркивая все женственные изгибы, а дополнял это великолепие длинный плащ с меховым воротником, развевавшийся за спиной при каждом движении хозяйки.       – Это нам такую же пошьют, да? – допытывалась Женя, уже успевшая выскочить из постели и теперь оглядывавшая учительницу со всех сторон с плохо скрываемым восхищением.       Марина Максимовна в ответ с удовольствием закивала:       – Да, только красную – парадный вариант. В Хогвартсе будете в ней всё время ходить.       – Каждый день как праздник, - хмыкнула Алёнка, с наслаждением потягиваясь и оправляя перекрутившуюся пижамную рубашку. – Тебе очень красиво будет, Женечка.       Сцепив ладошки у груди, та радостно закивала, очевидно, предвкушая, что новый образ может понравиться Серёже и повлиять на его явно ухудшившееся к ней отношение. Впрочем, высказать собственную надежду вслух она не успела, потому что раздался короткий стук, дверь без дальнейших предупреждающих сигналов распахнулась, и в спальню вошёл Юрка.       – Привет! – улыбнулся он и, увидев Галлер, чуть склонил голову и вежливо поздоровался: – Здрасте, Марина Максимовна. А Вы чего спозаранку?       Однако она на вопрос не ответила, в свою очередь скрестив руки под грудью и уточнив:       – Так, Морозов, ты мне опять дисциплину разлагаешь?       – Да когда я успел-то? Ведь только вошёл, - справедливо возмутился Юрка, и учительница замахала на него руками:       – Ты что! Я же вчера ещё сказала, что мальчикам на женскую половину ходить нельзя, а Георгий Сергеевич обещал вам всё с утра два раза повторить!       – Не было такого, - на голубом глазу заверил Юрка и тут же возмутился в качестве самообороны: – Это что ж мне, родной сестре доброго утра теперь не пожелать с местными порядками?!       Его негодование звучало так наивно и мило, что Марина, едва сдерживая улыбку, посомневалась, но всё же махнула рукой и дала добро, присовокупив:       – Только быстро!       Чмокнув в щёку привставшую на носочки Женю, Юрка улучил момент и, быстро, как и было обещано, пригнувшись, поцеловал Алёнку, за что тут же получил ладошкой по плечу от смеющейся Марины Максимовны, которая с укором воскликнула:       – Вот же прохвост! Давай-ка, проветрись пока, а мы сейчас придём.       Говоря так, она неожиданно ласковым, совсем материнским жестом тронула Юркин висок, но тут же взяла себя в руки и возобновила радостное кружение вокруг девочек.       Спасаясь от её неуёмной активности, Ника поспешила первой занять прилегающую к спальне ванную. Комнаты и места общего пользования в Дурмстранге были просторные и чистые, так что убирали явно не люди, и невольно она задумалась о том, где нелёгкая носит Алика. Домовёнка не было видно со вчерашнего вечера, а потому Ника невольно переживала, как бы шустрый питомец не потерялся на громадной территории, из которой она сама и трети не видела.       Окинув взглядом собственное отражение в огромном зеркале-лепестке, она тронула пальцами кружевную тень под глазом и, вздохнув, склонилась над раковиной, в которой уже набралось изрядно воды. Осторожно толкнув поверхность воды пальцем, она несколько секунд наблюдала за завихрениями, но дно по-прежнему отчётливо проглядывалось сквозь толщу, так что в конце концов она выдернула пробку, открывая слив, и принялась умываться.       Вопреки её надеждам и чаяниям, Марина Максимовна не удалилась, раздав ценные указания, а продолжала надзирать от двери всё то время, пока девочки приводили себя в порядок.       – Котики, волосы собираем, - категорично указала она и, быстро обернувшись, похвалила: – Алёна умница, всё правильно. Остальные, слушайте внимательно – коса должна быть одна, без всяких новомодных вывертов, и никаких лент.       – А в пучок можно? – поинтересовалась Ника без особой надежды, поскольку косу носила в последний раз классе в третьем и в принципе не очень любила данную причёску, и Галлер снисходительно отозвалась:       – Вот замуж выйдешь – будет можно. Давайте, девочки, здесь с этим строго.       – А у самой с ленточкой коса, - обиженно надулась Женя, и Алёнка, наклонившись к подружке, чуть слышно шепнула ей на ухо:       – Это потому, что просватана.       Неловко покраснев, Женя всё же протянула:       – А-а-а... А ты откуда знаешь? – поинтересовалась она, приподняв брови, и Алёнка уклончиво откликнулась:       – Почитала кое-что перед отправкой. Потом расскажу.       Закивав в предвкушении, Женя поверх подружкиного плеча взглянула на открывшуюся по стуку дверь и тут же приветливо замахала ладошкой:       – Привет, Вахо!       – Вы издеваетесь, что ли? – воскликнула Марина Максимовна и со смехом потребовала: – Мегрели, а ну выйди отсюда!       – Да я и зайти-то толком не успел! – возмутился Вахтанг в ответ, но тут же вынужден был посторониться, поскольку в спальню в обход всех правил протиснулся Плетнёв.       Всплеснув руками, Марина Максимовна оглядела смеющихся Алёнку и Женю и Нику, которая стояла ни жива, ни мертва, но в конце концов поняла, что бороться с неслухами бесполезно и, указав отставленным пальцем на мальчишек, коротко скомандовала:       – Пять минут, и я вас не видела! Потом собирайтесь у лестницы, на завтрак пойдём все вместе.       – Как скажете, Марина Максимовна, - отозвался Стас и, украдкой кивнув Алёнке, сосредоточил всё внимание на Нике и уточнил: – Мы можем поговорить?       С сомнением покосившись на с любопытством притихших девочек, она всё же нехотя кивнула и первой вышла в коридор, где пока что было пусто, но за дверями уже слышались шорохи и говор проснувшихся обитательниц замка. Остановившись у стены на таком расстоянии, чтобы можно было опереться в случае чего, она молчала, глядя куда угодно, только не на стоявшего напротив Плетнёва. Она по-прежнему была глубоко обижена, но глаза отводила не только поэтому, а больше из-за того, что боялась: ещё немного – и она не выдержит, вывалив на него всё то недовольство и страх, которые копились в ней годами. Тогда она бы рассказала ему про всё, совершенно про всё – но именно этого она себе позволить не могла, если только хотела, чтобы они ещё хоть когда-то наладили отношения.       Выждав драматическую паузу и так и не дождавшись инициативы, он скрестил руки на груди и, глядя на Никину склонённую макушку, уточнил:       – Ты что, всерьёз обиделась?       – А сам-то ты как считаешь? – ответила она вопросом на вопрос, но всё же подняла голову и уточнила: – Ты хоть понимаешь, чем ты меня обидел?       – Да, - неожиданно отозвался он и со вздохом признал: – Мне не стоило упоминать в разговоре твою мать.       – Не стоило, - согласилась Ника, – но дело не в этом.       Будь ситуация между ними чуть проще, её бы здорово позабавил вид Стаса, у которого лицо недоумённо вытянулось, а в голубых глазах читалось откровенное смятение. Такого ответа он явно не ожидал, однако Ника не собиралась ему подыгрывать – не в этот раз.       – Обидел ты меня ещё раньше, Славочка, - напомнила она, не щадя ни его, ни себя. – Что бы ты себе ни думал, я не лучше и не хуже прочих и имею точно такие же права. И, представь себе, у меня тоже есть амбиции, которые я хотела бы реализовать. Что с того, что у тебя родители промышленники, а от моих – одно воспоминание, и то недобрым словом?       Удушливо побагровев после этих слов, Стас всё же не нашёл в себе сил признать собственную неправоту и, вновь переходя в наступление, напомнил:       – Да, но то, как ты себя ведёшь...       – Да твоё какое собачье дело, как я себя веду? – вспылила Ника, которая уже была сыта по горло и Плетнёвым, и этой поездкой. – Хватай своего бесценного Серёжу и вали на все четыре стороны!       Ярко и зло полыхнув щеками, он цепко схватил её за локоть и, притянув практически вплотную, яростным шёпотом уточнил:       – Ты что, в себя поверила?       – Да отвали ты, Сварога-заради!       Попытавшись его отпихнуть, Ника едва ли преуспела, но тут со стороны лестницы раздались торопливые шаги, и знакомый голос окликнул:       – Вероника, ты в порядке?       Качнувшись назад и в сторону, она всё же сумела вырваться из хватки и увидела Эрика, который остановился на расстоянии десятка шагов от них, но вид имел такой, словно готов был тотчас же броситься на помощь своей новой знакомой.       Досадливо поморщившись оттого, что им помещали, Плетнёв быстро оглянулся на Нику, после чего вновь обернулся к Эрику и посоветовал:       – Ну вот что, не вмешивайся, когда я со своей девушкой разговариваю.       Однако пыл Эрика эта фраза не остудила, и он, хлопнув неприлично длинными чёрными ресницами, благодушно уточнил:       – А, то есть, есть парень? Ну ничего, vreme će reći.       Не поняв последней фразы, произнесённой на совершенно тарабарском наречии, Ника с ловкостью циркового акробата поднырнула под рукой Плетнёва и, приблизившись к Эрику, попросила:       – Проводишь меня? Марина Максимовна сказала, мы сейчас идём завтракать.       – Да, пойдём, - тут же согласился он и, бросив ещё один предупреждающий взгляд на молча стиснувшего кулаки Стаса, жестом пригласил Нику следовать за собой.       Некоторое время по коридорам и лестницам неописуемой красоты шли молча, и Ника до того погрузилась в собственные довольно безрадостные размышления, что едва замечала окружавшее её великолепие убранства школы.       Она сказала Стасу почти правду, разве что до срока похоронила Свиридова, но уж тут-то Ника своей вины не чувствовала. Если ещё месяц назад она могла бы поверить в то, что это лысеющее недоразумение приходится ей биологическим родителем, то теперь, вдалеке от него и его в голову укушенной супружницы, это казалось совершенно нереальным. Нике проще было поверить в то, что её настоящий отец, кем бы он ни был, давно уже умер. Так просто было проще, но Эрику, искоса напряжённо за ней наблюдавшему, знать об этом было вовсе не обязательно.       – Спасибо тебе, - поблагодарила она, прерывая неловкое молчание. – Он иногда перегибает палку, так что и поговорить невозможно.       – Но ты его любишь?       Говоря, она продолжала спускаться по лестнице, так что теперь обогнала своего собеседника на несколько шагов и недоумённо оглянулась, почти уверенная, что неверно расслышала:       – Что, прости?       – Этот парень, - повторил он, запросто глядя на неё во все глаза, - ты его любишь?       Ника от неожиданности рассмеялась, несмотря на всю прискорбность ситуации.       – Эрик! – призвала она к порядку и только что ногой не притопнула. – Ты что, не знаешь, что детская непосредственность вроде твоей может однажды довести до беды?       – Пока что такого не бывало, - пожал он плечами и выглядел при этом настолько очаровательно, что Ника вновь улыбнулась и только покачала головой в ответ, откровенно не зная, что ещё тут можно прибавить.       Завтракали делегаты отдельно от основного контингента, в боковом зале недалеко от спален, и Марина Максимовна в ответ на резонный вопрос Плетнёва о причинах объяснила это тем, что, пока на них не будет формы, допускать их в основные школьные помещения не имеет смысла.       С дочерью согласился Максим Юрьевич, подтвердив:       – В замке бывает довольно прохладно, а между тем накладывать Согревающие чары не всегда представляется возможным. Поэтому нужно вас сначала утеплить, а уже потом вводить в курс дела по всей форме и знакомить с местными.       Слушавшая с интересом Женя наморщила лоб. Ей такое объяснение показалось странным, как и то, что до сих пор они толком не видели никого из учеников, не считая пары-тройки провожатых. Те же девочки вчера вечером отсиживались по своим комнатам, хотя Женя точно слышала раздававшиеся из-за стены весёлые голоса. Неужели же им не хотелось хоть одним глазком взглянуть на приезжих? Обижаться она не спешила, объяснив это для себя местными особенностями воспитания, но всё же не могла отделаться от предчувствия, что что-то здесь нечисто.       Бросив взгляд на наручные часики, которые бодро тикали на её запястье в полном соответствии с расписанием, Женя подняла глаза на звук шагов и тихо ахнула, уронив ложку в тарелку с супом, так что к ней тут же обеспокоенно склонились Юрка и Вахтанг, сидевшие на скамье по обе стороны.       – Ой, Георгий Сергеич... - прошептала она, прижав ладони к груди, но по итогу не нашла подходящих слов и только воскликнула: – Какой Вы!       Привычным жестом оправив воротник чёрного мундира, словно всю жизнь только так и одевался, Шахлин в ответ лишь склонил голову, без слов благодаря за комплимент, и поторопил:       – Ты давай, доедай, пока не остыло.       Испустив ещё один восхищённый вздох, Женя послушно схватилась за столовый прибор, но не удержалась и, вытянув шею, что-то быстро зашептала брату, который в ответ лишь усмехнулся.       Шахлин ещё немного понаблюдал за их переглядками и, чувствуя себя как пингвин, отвернулся, высматривая, где бы присесть.       Перехватив его взгляд, Марина с усилием сморгнула, без слов подтверждая слова Жени, и Шахлин коротко закатил глаза, но также ничего не сказал, вместо этого с максимальным респектом обернувшись к старшему Галлеру.       – Максим Юрьевич.       – С добрым утром, Георгий Сергеевич, - отозвался тот и вполне миролюбиво предложил: – Чаю?       – Не откажусь.       Со стороны выглядело так, будто они едва знакомы, но Марина для себя прикинула, что худой мир лучше доброй войны, и промолчала, дав себе обещание при случае спровоцировать мужчин на разговор по душам. Как бы Раду с его тягой к парламентёрству привлекать не пришлось...       После завтрака они должны были отправиться в деревню у подножия горы, где в ателье их уже ждали на примерку. Как обещал Максим Юрьевич, сама процедура не займёт много времени, потому что готовую форму нужно только чарами подогнать по фигуре, и мальчишки, включая Георгия Сергеевича, дружно испустили облегчённый вздох.       Стасу, впрочем, было не до вздохов, потому что Ника, быстрее всех проглотившая завтрак и даже от чая отказавшаяся, хотя в коридорах гуляли жуткие сквозняки, первая упорхнула из зала в сопровождении Сарбаза, явно предпочитая мариноваться в холоде, чем терпеть его, Плетнёва, присутствие.       – Ты чего как аршин проглотил? – окликнула его подошедшая Алёнка. – Всё хорошо?       В его планы не входило жаловаться, тем более девчонке, но негодование прорвалось из него внезапным потоком, просто выстрелило фонтаном, так что Алёнка даже при желании не успела бы уклониться.       – Нет, ну ты видела, какая зараза? – воскликнул он, всплеснув руками. – Ты посмотри на неё... Примадонна!       Он возмущался с такой искренней яростью, что Алёнка в ответ недоумённо подняла брови и, не сдержавшись, уточнила:       – Вы когда поссориться успели? Ведь сколько встречались, всё же хорошо было.       – Думаешь? – огрызнулся он, махнув рукой в ту сторону, куда удалилась Ника в сопровождении Эрика. – Да с ней умом тронуться можно! Ладно, я тоже неправ был, но что она творит?       У неё с губ против воли сорвался громкий смешок, так что она спешно прикрыла губы ладонью, но, наконец, справилась с собой и окликнула:       – Тасечка, ты не заболел? С каких это пор ты признаёшь собственную неправоту, да ещё и открытым текстом?       Порывисто обернувшись и запоздало осознав, какую оплошность допустил, Стас медленно выдохнул, поправил воротник свитера, но всё же не совладал с эмоциями и отмахнулся:       – Ой, ну тебя! Иди к своему Юрке и не доставай меня.       – Вредина, - хмыкнула она, но всё же шагнула к нему, чмокнула в щёку, после чего поспешила к поджидавшему у выхода Юрке.

***

      Уронив руки с зажатыми в пальцах кожаными шнурами, Ваня трагически возопил:       – Слушайте, братцы, ну как эту портупею завязывать-то, а?       – Дай сюда, - не выдержал Костик, уже облачившийся в мундир, и принялся помогать Белозёрову, не забывая при этом ворчать себе под нос про великовозрастных неумёх.       В ателье их приняли как родных, и Юрка, опасавшийся долгой муторной примерки, по итогу остался доволен и процессом, и получившимся результатом. Выдавали им от школы не только мундир и плащ, но и всё необходимое, вплоть до носков и белья, и всё село как влитое, так что теперь, глядясь в высокое, от пола до потолка зеркало, он почти готов был признать, что выглядит не хуже местных, а кое-где и получше.       Сквозь отражение он увидел, как дверь приоткрылась на сантиметр-другой, словно кто-то пытался подглядеть из коридора, но не успел он окликнуть, как дверь распахнулась во всю ширь, и в комнату, назойливо пестревшую подушечками, пуфиками и тканными валиками, вошла Алёнка - уже в форме и развевавшемся за спиной кроваво-красном плаще.       – Господа гусары, - хмыкнула она, останавливаясь в дверях, - разрешите мне одного из вас украсть на пару слов?       – Выбирай, красивая! – предложил Ваня, но тут же получил лёгкий тычок в бок от Юрки, который потуже затянул ремень и поспешил девушке навстречу.       – Ой, какой ты... – восхищённо прошептала Алёнка, отточенным жестом пригладив ему упавшие на лоб волосы. – Я же говорила, что тебе очень пойдёт. Удобная?       – Ага, - кивнул он – слегка рассеянно, потому что на его взгляд Алёнке форма шла куда больше, чем ему самому. Красный вообще был её цветом, все оттенки, это Юрка давно ещё понял, но только теперь вспомнил о том, что красный в старину означало «красивый». Вернее, красивая.       По-своему истолковав его молчание, она прошлась ласковой ладонью по мундиру на Юркиной груди, задевая крепившие плащ ремешки, и полушёпотом, чтобы не слышали мальчишки, окликнула:       – Дима к тебе не подходил?       – Какой Дима?       – Которому ты нос сломал, - сострила она, давая понять, что его увёртки здесь не пройдут. – Так как?       – Да никак, - отозвался Юрка, мигом посмурнев. – Не подходил он ко мне, пусть и не подходит. Больно надо...       Он отвернулся к стоявшей у двери ширме, вконец раздосадованный, и Алёнка не решилась настаивать. Впрочем, Юрка быстро взял себя в руки и, снова взглянув ей в лицо, внезапно окликнул:       – Слушай, Лёка, а эта Вероника...       – Что она?       – Да я у тебя спросить хотел – она вообще что за птица?       Не успев задать вопрос, он тут же крупно об этом пожалел, потому что Алёнка, слегка отпрянув, хлопнула ресницами раз-другой, но тут же мигом собралась и со странной оттяжкой произнесла:       – Нет, Юрочка, это я у тебя спросить хотела, с чего это ты с этой птицы глаз не спускаешь с самого приезда?       В её голосе сквозила столь явная обида, что Юрка на секунду опешил, не понимая, что и думать, но, наконец, сообразил, как всё выглядит Алёнкиными глазами, и густо покраснел.       – Лёлик, да я... Я же не к тому, - принялся он оправдываться, понижая голос, чтобы никто не подслушал, но в конце концов плюнул на условные приличия и, схватив за локоть, затащил Алёнку за ширму, почти приперев к стене. – Ты что себе надумала, а?       Скрестив руки под грудью в попытке отстоять собственное личное пространство, она посомневалась, осматривая его и прикидывая, стоит ли говорить всю правду, но всё же не справилась с собой и горько выпалила:       – А что ты на неё пялишься как на диво! У неё вообще-то парень есть, а ты!..       Она, обвиняя, ткнула его плотно сжатым кулачком в плечо, и Юрка, прерывая зарождающийся оскорблённый поток на корню, толкнул её к стене и поцеловал, запечатывая губы огненным клеймом.       – Мне про её амурные дела не интересно, - заверил он с кривой усмешкой, пока Алёнка оторопело моргала, пытаясь отдышаться. – А вот шрамы на руках - другое дело.       – Шрамы?..       – Да, - подтвердил Юрка, радуясь, что новых возмущений пока что не предвидится. – У неё все руки в полосах от щепок, не заметила? Ну, вы ж там переодевались сейчас, ну вспомни! И я... Есть у меня подозрение, что она такая же, как я.       Выпалив это, он покраснел ещё гуще, чем до сих пор. Алёнка молчала, и он подумал уже, что она ничего не поняла или поняла неправильно, но, наконец, она медленно качнула головой и спросила:       – Ты думаешь, что у неё сможешь узнать больше о том, что с тобой произошло?       – Ну да, - кивнул он, не в силах сдержать облегчённого вздоха, когда осознал, что мысли её идут в правильном направлении. – Ведь не может же быть, чтобы я был один такой, верно?       Наморщив лоб, она пригладила сбившиеся в пылу объятий волосы, вновь покачала головой и как могла мягко заметила:       – Юра, но необязательно, что она тоже с «меткой». Ведь и чистокровных волшебников при перемещении может расщепить, если опыта мало.       – Да, но не так же часто, а она вся изрезанная! – возразил он, осознавая, что она кругом права, но не желая так просто сдаваться. – Вот я и хотел узнать, можно ли её расспросить между делом.       – Интересно, как это у тебя получится, - вздохнула Алёнка и стушевалась под его весёлым взглядом, заметив в собственное оправдание: – Ну а что я должна была думать? У тебя каждый день какие-то новости – то эта, то та!       Юрка в ответ лишь усмехнулся и, сдавив её руками, притянул к себе и прижался к губам, после короткого касания заверив:       – У меня каждый день никого, кроме тебя.       Покраснев так, что щёки по цвету сравнялись с формой, Алёнка опустила глаза и в качестве компромисса пообещала:       – Ладно, я попытаюсь что-нибудь узнать. Может, у Таськи спрошу... Словом, у меня это лучше получится.       Юрка не возражал, наблюдая за тем, как свет керосиновых ламп отражается от полотна её заплетённых волос, а после накрутил на пальцы кончик её косы и вполголоса протянул:       – Роза красная моя, сердце часто бьётся...       – Ну тебя, - улыбнулась Алёнка, польщённо взмахивая ресницами, вцепилась пальцами в застёжку плаща у него на груди и, коротко дёрнув, окликнула уже серьёзнее: – Юра... Давай, пока мы в Дурмстранге, аккуратнее с поцелуями и прочим, ладно?       – С чего бы? – удивился он, и Алёнка шепнула, обеими ладонями приглаживая ему тихо похрустывавший воротник формы:       – С того, что я не хочу, чтобы тебя ругали.       – Да и пусть, делов-то, - беспечно отмахнулся он и прибавил: – Ты ж знаешь, с меня всё как с гуся вода.       – Да уж знаю, - отозвалась она и, коротко поцеловав его в уголок рта, попросила: – Просто мне так будет спокойнее, так что давай пока попытаемся соблюдать местные порядки, ладно?       – Пока? – уточнил Юрка, многозначительно приподняв брови, и она с загадочной усмешкой кивнула:       – Пока.       – Ладно, - согласился он, и Алёнка, горячо стиснув ему ладони, переспросила:       – Ты честно-честно не обижаешься?       – Честно, - заверил Юрка, и она с подозрением прищурилась:       – Очень честно?       – Осень-осень, - передразнил Юрка и снова поцеловал её, не обращая никакого внимания на то, что ширма, служившая им укрытием, поднялась и отплыла в сторону, ведомая заклинанием, и в ту же секунду раздались брюзгливые вопли друзей:       – Я так и знал! Юрка, да хорош!       – Ой, забодали уже, влюблённые!

***

      Появление русской делегации в обеденном зале сопровождали мгновения настороженной тишины, а после – такой настойчивый любопытный шепоток, что Женя на миг споткнулась на полушаге, но всё же взяла себя в руки и огляделась. Зал или, как его называл Максим Юрьевич, трапезная, представлял собой громадное округлое помещение, больше напоминавшее выдолбленную в скале пещеру, но вместе с тем пещеру довольно уютную. Окна были вкруг зала под самым потолком и давали достаточно света, тем более что в вышине плыли легкомысленные перистые облачка. Тут и там вдоль стен стояли круглые деревянные столы, за каждым из которых легко поместилось бы двадцать человек, а в противоположном входу конце трапезной стоял ещё один стол, прямоугольный, очевидно отведённый учителям.       – Вот сюда, - тихо указал Георгий Сергеевич на незанятый стол справа, почти в центре зала, и Костик, послушно кивнув, первым зашагал в указанном направлении.       Остальные гуськом потянулись за Ковалёвым.       Устроившись на месте и рассеянно кивнув в ответ на обращённую к ней реплику Вани, Женя снова осмотрелась и, наконец, увидела усевшегося через два стола Диму Полякова. Он сидел спиной и её интереса не заметил, зато заметил Вахтанг, который, пригнувшись, окликнул:       – Ты что это, окро чемо? Невкусно?       – Да так, - отмахнулась она, слегка нахмурившись, - задумалась.       Вытянув шею и проследив направление её взгляда, Горгасал с пониманием хмыкнул:       – Знаю я, как ты задумалась. Ешь давай.       – А ты не командуй, - нараспев откликнулась Женя, но всё же повернулась на скамье, садясь ровно, и взялась за вилку.       Впрочем, проглотить она сумела всего пару кусочков великолепно приготовленной говядины, когда внутренний импульс заставил её снова оглянуться. Посомневавшись больше для вида, она всё же решительно встала, переступила через скамью и, ловко лавируя между спинами, приблизилась к тому столу, за которым сидел Дима.       – Привет, - окликнула она, игнорируя обращённые к ней удивлённые и заинтересованные взгляды окружающих мальчишек. – Дима, да? Можно с тобой поговорить?       Снизу вверх окинув её взглядом и, очевидно, опознав её, как приезжую, он слегка настороженно протянул:       – А ты...       – Женя Морозова.       При едином отзвуке уже знакомой фамилии Дима потянулся было тронуть собственный едва залеченный нос, но тут же руку опустил и встал, приглашающе взмахнув ладонью:       – Пошли отойдём.       Отошли они, впрочем, недалеко – Женя остановилась у дверей в зал, потому что так они по-прежнему оставались у всех на виду, и, сцепив руки за спиной как прилежная школьница, без особой надобности объявила:       – Я с тобой о Юре хотела поговорить. Я его сестра.       – Да я уж понял, - протянул Дима, но не сдержал собственного тона и выпалил: – Слушай, я понятия не имел! Мне когда папаша сказал, я просто...       – Я понимаю, - поспешила заверить Женя, хоть это и было не совсем так, так что она смешалась на мгновение и прибавила: – В смысле, как это вообще можно понять. Я, конечно, знала, что у Юрика где-то здесь... родственники, но не думала...       Она умолкла, стыдливо опустив ресницы, и Дима догадался:       – Не думала, что во втором браке тоже бывают дети?       Женя, хоть и сама по сути была таким вот ребёнком от второго брака, лишь неопределённо пожала плечами. На самом деле, она вообще ни о чём подобном не размышляла, ведь зачастую у них в семье делали вид, что они всегда жили вчетвером и что нет никакой разницы между двух детей. Будто у Юрика без того было мало этих самых особенностей, Ярило всемогущий...       – Да я сам офигел, чего уж там, - продолжал Дима, то и дело ероша волосы на правом виске, словно только это удерживало многострадальную голову от того, чтобы разлететься в куски. – Окажись я на его месте, ещё неизвестно, что бы сам устроил.       Покладисто кивнув, Женя протянула руку и, сдавив ему запястье, с чувством попросила:       – Ты прости его. Просто Юра – он такой у нас: сначала бьёт, потом спрашивает.       – Да какие обиды, что ты! – замахал руками Дима. – Я сам бы... В смысле... Фу, блин, - выдохнул он, наконец, на мгновение подняв лицо к далёкому ребристому потолку, больше похожему на изнанку рёберной клетки. – Это ж обалдеть просто!       – Прям обалдеть?       Едва сдержавшись от того, чтобы не подскочить в самой анекдотичной манере, Дима обернулся и тут же пожалел, что не взял с собой хотя бы крутившегося рядом Сарбаза, потому как у него за спиной в паре шагов стоял сейчас не только сам Юрка, но и все его друзья, причём вид у всех был самый настороженный. Дима, хоть и не обладавший сверхъестественным чутьём Паши Эмильевича, понял, что его, возможно, сейчас снова будут бить, может быть, даже ногами, но на этот раз Юрке в правую руку намертво вцепилась стоявшая рядом Алёнка, так что существовала крохотная вероятность того, что всё обойдётся.       Смерив взглядом искоса прижавшуюся к нему девушку, Юрка сдавил ей плечи в попытке успокоить, после чего снова обернулся к выглядевшему изрядно напуганным Диме и с усмешкой фыркнул:       – Ну и рожа у тебя.       – Это ты поэтому решил мне профиль подправить? – уточнил он, склонив голову чуть набок, и по толпе друзей прокатилась волна едва сдерживаемых смешков.       Свободной рукой почесав в затылке, Юрка снова усмехнулся, но отреагировать хоть как-то на прозвучавшее замечание не успел, потому что у него за спиной раздалось недовольное восклицание:       – И долго мне тебя по всему замку искать?       Мысленно от души проматерившись, он обернулся и смерил удивлённым взглядом замершую в проходе Ксюшу, которая, уперев руки в бока, важно сообщила:       – Мне, между прочим, из-за этой дуры Добросоцкой назначили наказание! И не какое-нибудь там дежурство в классе, а целую трудовую повинность – представляешь, Юра? А я вообще-то потерпевшая сторона!       Бегло оглядев ребят, включая Диму, которые как один с одинаково недоумёнными лицами глядели на Ксюшу и молчали, Юрка призвал на помощь всё имевшееся в наличии самообладание и протянул:       – Это всё хорошо, да только мне до этого какое дело, а?       Встретив столь неожиданный и категоричный отпор, Ксюша оторопело моргнула, но всё же не позволила себе потерять лицо и высокомерно отчеканила:       – Мне казалось, ты должен переживать и волноваться.       – За тебя? Да с чего бы? – слабо удивился Юрка, так что тон его вышел почти скучающим. – У меня девушка есть, так за неё я и буду переживать, если повод даст.       Говоря так, он в бессознательном жесте снова сдавил плечо приникшей к его боку Алёнки, так что сама она покраснела, но взгляда не отвела, продолжая смотреть на соперницу с выражением спокойной скуки – как на докучливую дворняжку, со звонким лаем несущуюся вслед за проезжающим автомобилем.       Понимая, что своими предыдущими действиями поставила себя в заведомо невыигрышную позицию, Ксюша скрестила руки на груди и важно уточнила:       – Тебе что, совсем меня не жалко?       – Жалко? Да я вообще понять не могу, какого ты ко мне лезешь, - огрызнулся Юрка, вконец потеряв терпение, и прибавил, впрочем, тут же о собственных словах пожалев: – Я же урод, забыла?       – Чего-чего?.. – выдохнула Женя.       До сих пор она наблюдала за диалогом брата и его бывшей с напряжённым вниманием, но молча, но теперь уж выступила вперёд, не обращая никакого внимания на вцепившегося ей в локоть Костика и непривычно раскатисто уточнила:       – Это ты про брата моего так? Да я тебе сейчас патлы повыдёргиваю – те, что ещё остались! – предупредила она и махнула рукой в сторону обеденного зала: – Вали отсюда в закат, пока при памяти!       Оставшись в явном и потенциально опасном меньшинстве, Ксюша почла за лучшее ретироваться с высокомерным хмыканьем, и Вахтанг, тихо усмехаясь, потянул Женю назад, посоветовав:       – Уймись, отважная охотница!       Но она как не слышала, глядя Одинцовой вслед и продолжая бушевать:       – Брата моего уродом называть... Совсем охренела!       – Ну, ты за языком-то следи, - одёрнул Юрка, но впечатление от воспитательного тычка было тут же испорчено тем, что он свободной рукой притянул Женю к себе и коротко ласково клюнул в макушку.       Она, однако, не угомонилась, злобно зыркая обидчице вслед, после чего громко насмешливо фыркнула и окликнула:       – Алёнка, а что про распущенные волосы в твоей книжке пишут?       – А распущенными волосы, Женечка, - протянула та, - носят сама знаешь, кто.       Обменявшись хитрыми взглядами, девчонки покатились со смеху, оставив парней недоумённо переглядываться.       Наконец, Дима выразил всеобщее смятение и негодование сильной половины компании, воскликнув:       – Ну у вас и страсти, а!       – У вас как будто проще, - немного обиженно отозвалась Женя и тут же громко ойкнула, когда со спины её крепко обхватили руки и она взмыла в воздух – невысоко, но ощутимо.       Что тут началось! На несколько мгновений воздух в проходе загустел до консистенции смородинового желе, после чего кувыркнулся вокруг себя, и Женя обнаружила, что её спиной заслонили сразу Вахтанг, Костик и Юрка, который удерживал за грудки кудрявого парнишку в дурмстрангской форме, показавшегося ей смутно знакомым. Его, кажется, угроза собственному здоровью не заботила нисколько, потому что, перехватив Женин взгляд, он широко улыбнулся и поверх головы пытавшегося оттащить его Димы радостно воскликнул:       – Женечка, если бы ты только знала, как я тебе рад!       Присмотревшись ещё и даже прищурившись от напряжения, она ахнула и тут же прижала ладошки к щекам:       – Ой... Это же ты! Юра! – бросилась она к брату, вырвавшись из рук мальчишек. – Юрочка, не надо! Я его видела, он хороший!       Юрка, уже занёсший кулак, обернулся, по-прежнему крепко удерживая дерзновенного мерзавца за воротник, и, задыхаясь, уточнил:       – Точно хороший?       – Да точно, точно, - заверила Женя и потребовала: – Да отпусти ты его, Лада-заступница!       Он разжал кулак столь внезапно, что бедолага повалился в руки Диме, который, кажется, утратил нить здравого смысла ещё четверть часа назад и только и смог, что пробормотать:       – Паш, ну ты это... В руках себя держи.       Но он и сам уже, должно быть, понял, что вытворил что-то не то, потому что стыдливо отхлынул и остановился, для верности заложив руки за спину.       Оглядев сестру и убедившись, что та не пострадала, Юрка повернулся и попенял:       – Хватать-то чего, ну! Девочка же.       Кудрявый сконфузился, так что сквозь смуглоту проступил мутноватый румянец, а Дима, всё ещё оторопело моргающий, с заминкой подытожил:       – А-а-а… это Пашка, друг мой.       Подождав секунду и убедившись, что дальнейших пояснений не последует, Юрка вздохнул и начал представлять своих:       – Ну, с Женькой вы уже знакомы... Это Вахтанг, - кивнул он на друга, который лишь коротко склонил голову в знак приветствия.       – Константин, - представился Костик, который терпеть не мог, когда говорили за него, и Юрка продолжил:       – Это Алёнка моя.       – Привет, - улыбнулась она, незаметно под полой плаща сжав Юркину ладонь в знак одобрения.       – Слушайте, а у меня идея! – внезапно воскликнул Дима, просветлев лицом, и подпихнул Пашку в бок. – Завтра понедельник, занятия начнутся по расписанию, а после обеда можем сходить в одно место. Раз уж полноценной экскурсии не получилось... Там классно, обещаю!       – А туда можно? – с опаской уточнила Женя, которая даже раскраснелась от предвкушения, и он с готовностью заверил:       – Конечно, можно! Вам понравится, это точно.       Переглянувшись с парнями, которые выглядели заинтересованными, Юрка кивком дал добро:       – Ну, тогда замётано.       С облегчением вздохнув, Дима улыбнулся и перебросил взгляд Алёнке как самой дружелюбно настроенной, а потому не сразу заметил, что Юрка протягивает ему руку. Оторопело сморгнув, он в суетливом порыве оглянулся на Пашку, но тот лишь подпихнул друга в спину, и Дима, мигом придя в себя, схватился за предложенную ему ладонь.       – Будем знакомы, - выпалил он, сдавив пальцы. – Дима.       – Юрка.       У Димы от облегчения вырвался короткий вздох, и Юрка усмехнулся. На мгновение у него мелькнуло острое подозрение, что Дима, может быть, и неплохой парень, хотя с выводами по этому вопросу спешить уж точно не стоило.       Как бы то ни было, сформулировать взвешенное мнение он просто не успел, потому что в этот самый момент у него за спиной раздались вполне себе однозначные шорохи, и Юрка порывисто обернулся, готовый к отпору.       Впрочем, если опасность и была, то не для него. Метрах в двадцати от входа, на открытом пространстве между столами Серёжа Чударин пытался разминуться с каким-то парнем из местных, но тот, судя по всему, пришельца отпускать так просто был не намерен.       – Может, вмешаться? – предложил Костик. – Там явно не всё в порядке.       Но вмешаться они не успели, потому что в эту самую секунду парень что-то отрывисто бросил Чударину – вроде по-немецки, но Юрка не был уверен, – после чего сверкнул глазами и внезапно плюнул оппоненту под ноги.       Девочки ахнули, а Юрка не знал, что и думать. У него самого потенциальный ухажёр сестры никакой симпатии не вызывал, но чтобы прямо плевать... У них в компании за такое обращение можно было крепко получить по роже, причём не отходя от кассы, а между тем обидчик, развернувшись на каблуках начищенных сапог, широким шагом покинул зал, даже не обернувшись на замершую у входа толпу. Следом отправился и посрамлённый Чударин, едва сдерживаясь, чтобы не побежать.       Некоторое время Юрка ещё пытался облечь обуревавшие его эмоции в словесную форму, но раньше него успел Вахтанг, воскликнувший:       – Какого фига у вас тут творится?       Дурмстрангские аборигены переглянулись между собой, и в конце концов Дима ограничился тем, что неопределённо пробормотал:       – Да так, по мелочи.       – По мелочи? – возмутилась белая как мел Женя. – Да этот... он на Серёжу плюнул!       – И правильно сделал, - с выражением уязвлённой гордости отозвался Пашка, но развивать тему не пожелал и удалился к столу, откуда ему уже махали парни.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.