Повсюду ты

      Что есть предательство?       Предательство — это не только кинжал в спину, не только ложь, сказанная шёпотом в тёмном коридоре. Иногда это лишь безмолвие там, где должно было прозвучать слово. Холодный взгляд там, где ожидался огонь. Разжатые пальцы там, где рука так отчаянно искала опоры.       Оно может быть быстрым, как удар меча, или медленным, как льющийся годами яд, разъедающий душу изнутри. И самое страшное предательство — это не измена врага, а обман того, кому ты доверял больше всего.       Но если предательство убивает, то месть — оживляет. Она поднимает из пепла, обжигая яростью, делает кровь холоднее, а шаги твёрже. Она превращает слёзы в клинки, а боль — в железную волю.       Только вот вопрос: может ли месть действительно облегчить боль? Или она всего лишь новое лицо той же тьмы?

☆꧁✬◦°˚°◦. ƬϞɕɕ .◦°˚°◦✬꧂☆

И сказала тень в ответ мне, тихо, строго, как примета: «Никогда уже, уж больше никогда».

— Эдгар Аллан По, «Ворон»

      Запах крови впился в мои ноздри, вызывая дрожь, которую я не смела показать. Элиан всё ещё выл от боли, сжимая раненую руку, но я не сделала ни шага к нему. Не могла.       Кровь. На моей свадьбе.       Всё же было так хорошо…       Что ты натворила, Тисс?..       Голоса в моей голове не утихали, нарастая, как грозовой шторм. Я несла за собой лишь беды. Из-за меня всем становилось плохо. О, Матерь, что мне теперь делать?.. Гул голосов, тревожные вскрики гостей растворялись в общем хаосе, но вдруг сквозь этот шум прорвался звук шагов. Стражники уже оттесняли гостей, продвигаясь к нам. Тай встал около меня, напряжённый, готовый к чему-то большему.       В этот момент Надир резко схватил меня за локоть и дёрнул в свою сторону.       — Что ты тут устроила, взбалмошная девчонка?! — рыкнул он, сжимая хватку.       Я не успела ответить. В следующее мгновение Ша’арнез оказался рядом. Он вцепился в воротник Надира, пальцы безжалостно сомкнулись на его горле. Одним движением он оттащил меня за свою спину, заслоняя от всех.       Он не собирался меня отпускать. И в этот момент я осознала — он никогда не даст меня в обиду. Никому.       — Ублюдок, ты, кажется, забыл, на чьей территории находишься.       — Ша’арнез… — едва прошептала я, но он не взглянул на меня.       Надир пытался отбиться, ударить его, но бесполезно — он был загнан в угол, в проигрышное положение.       — Я тебе язык отрежу. Отрублю твои руки и брошу в огонь.       Ша’арнез говорил ровно, без лишних эмоций, и от этого становилось только страшнее. В его словах не было угрозы — только холодная уверенность. Его пальцы сжались на горле Надира, едва заметно, но достаточно, чтобы тот понял, что находится во власти куда более сильного хищника.       — Дворовой пёс Таласа, сука, — усмехнулся он, — как ты смеешь касаться королевы Фенр’Асара своими грязными лапами?!       Гул голосов стих. Воздух в зале застыл. И вдруг… смех. Неприятный. Скользкий. Надир усмехнулся. Глухо, будто услышал нелепую шутку.       — Эта шлюха недостойна этого звания.       Все внутри похолодело. Нет… Надир, только не он… Он ведь всегда был рядом. Тот, кому я доверяла. Тот, кто должен был быть на моей стороне… Я на мгновение замерла, но уже в следующую секунду собралась.       Нет.       Я не позволю ему затоптать меня.       Медленно, ровно, красиво я шагнула вперёд, встречаясь с ним взглядом. В моих глазах больше не было страха. Только ледяное презрение.       — Единственная шлюха сейчас болтается передо мной, — произнёс Тай, затем плюнул в его лицо.       Неужели они меня защищали…       Лицо Надира дёрнулось.       — Да пошёл ты, она — неблагодарная тварь!       Дядя плевался ядом, но я уже не слышала его слов. В груди закипало что-то горячее, обжигающее, но снаружи я оставалась непоколебимой. Я молчала слишком долго.       Я шагнула вперёд, и в этот момент в зале не осталось ни шума, ни голосов. Только я и он.       — Во имя Фенр’Асара и по праву данной мне власти, я объявляю приговор…       Я сделала ещё один шаг.       — За предательство и оскорбление, осмелившиеся осквернить честь короны, я приказываю лишить тебя жизни. — Я не отводила взгляда, внимательно вглядываясь в него, пытаясь постичь истинные мотивы Надира.       И только теперь осознание ударило меня — он никогда не любил меня. Всё это время он видел во мне лишь преграду на пути к власти. Именно он рассчитывал занять трон, свергнув меня, после смерти моего отца. Теперь стало ясно, почему воины тогда говорили, что Надир не позволит женщине править империей. Он не защищал королевство… он защищал свою мечту о власти.       Воздух в зале сгустился, давя на грудь, будто перед грозой. Всё стихло. Я чувствовала на себе его взгляд. В глазах короля вспыхнуло что-то необъяснимое — гордость, уважение… восхищение? Но сейчас было не время думать об этом.       — Последнее, что ты увидишь перед своей жалкой смертью, — моё лицо. Я никогда не прощу тебя за это, Надир.       Я сделала глубокий вдох, вбирая в себя всю силу, что только могла найти в этот момент.       — Стража, уведите его. — Холодный приказ окутал всё помещение.       Стражники бросились вперёд. Надир тоже рванулся, дёрнулся, но его схватили, заломав руки за спину. Гнев застилал его лицо, губы разошлись в безумной усмешке, но в глазах мелькнуло то, что я так хотела увидеть, — страх.       — Ты ещё пожалеешь об этом, Тисс! — взорвался он, отчаянно пытаясь вырваться.       Но его слова больше не имели власти надо мной. Его мир больше не был моим миром. Я не отвела взгляда, пока его не уволокли прочь. И только тогда мои плечи слегка поникли. В груди бешено колотилось сердце. Я повернула голову. Ша’арнез не сводил с меня взгляда, в котором не было ни единого сомнения.       — Ваше Величество, направляйтесь в покои и ожидайте Его Величества.       Голос Тая был осторожным, но твёрдым. Его пальцы коснулись моей руки — лёгкое, почти успокаивающее прикосновение.       — Он за всё заплатит, Ваше Величество. — Лирел аккуратно встал рядом, его спокойствие казалось непробиваемым. — Вы сделали верный выбор.       Я не ответила. В груди всё сжалось, но лицо осталось бесстрастным. Мой взгляд пересёкся со взглядом короля, и в этот момент я поняла — мне нужно уйти.       Меня всю трясло. Роуз и Элоис тут же оказались рядом, но я не хотела никого видеть.       — Нет, пожалуйста, оставьте меня. Я знаю, куда идти, — бросила я, ускоряя шаг.       Но женщины без устали шагали за мной.       — Это приказ.       Северное крыло. Покои Ша’арнеза. Там я смогу выдохнуть, спрятаться от взглядов, позволить телу ослабнуть. Сейчас было важно лишь одно — добраться до постели и заснуть, пока он не пришёл. Размышлять обо всём буду потом. Только потом. Сейчас мне нужно было спасти себя. Спрятав в рукаве платья нож, который стащила со стола во время торжества, я очень надеялась, что смогу защититься им. Как бы сильно меня ни тянуло к этому мужчине, я не была готова на такую откровенную близость. Даже с моим единственным спасителем.       Войдя в комнату, я застыла. Сердце пропустило удар.       Тусклый свет свечей дрожал в полумраке, отбрасывая причудливые тени на стены. Лепестки роз усыпали постель, пол… В воздухе витал терпкий аромат жасмина, обволакивая, дурманя, сжимая горло.       Я медленно двинулась к окну, не отрывая взгляда от улицы. Высоко. Очень. Позади тихо скрипнула дверь. Послышались медленные, уверенные шаги. Сердце бешено заколотилось.       Резко развернувшись, я выхватила нож и угрожающе выставила его перед собой, кончиком упираясь в грудь приближающейся тени.       — Даже не смей прикасаться ко мне… — зашипела я, до боли сжав рукоять.       Он не остановился. Лишь усмехнулся — тихо, опасно, с неприкрытым вызовом. И прежде чем я успела понять, его пальцы сжали мои запястья, легко, без усилия, словно он всегда имел на это право. Нож выскользнул из ладони и с глухим стуком упал к моим ногам.       Я ахнула. Но не успела даже дёрнуться, когда его губы обрушились на мои. Горячо. Жёстко. Не оставляя шанса на побег.       Гнев смешался с чем-то другим, более опасным. Я ненавидела его за это. Я ненавидела себя за то, что не оттолкнула его сразу.       — Не… прикасайся… — выдохнула я ему в губы, но пальцы впились в рубашку, сильнее притягивая его к себе.       Он замер, но в синих глазах вспыхнул лукавый огонь.       — Ты такое натворила, что теперь никакие перемирия не остановят войну.       Я вскинула подбородок, встречая его взгляд с вызовом.       — Не я начала эту игру.       Губы тронула усмешка, но пальцы, что пробежались по моей коже, были горячими. Опаляющими. Я вздрогнула, не в силах сдержать дрожь. Он целовал меня неистово. Жадно. Будто всю жизнь ждал этого момента. Будто только я занимала его мысли, снедала его разум, заставляла терять контроль.       Резким движением он развернул меня спиной к своей груди. Пальцы по-мастерски избавлялись от шнуровок. Я вздрогнула, и этой секунды мне хватило, чтобы одуматься. Чтобы выбраться из его рук.       — Нет… — прошептала я, отступая назад.       Страх сжался внутри холодным узлом. Всё, что произошло за этот день, смешалось в один неразрешимый хаос, клубок, который душил меня изнутри. Дыхание сбилось, сердце бешено колотилось в груди. Я испуганно попятилась, дрожащими пальцами прижимая к груди полуоткрытое платье.       Он был слишком близко.       Слёзы застилали глаза, делая силуэт мужчины размытым пятном среди теней.       — Я не готова… Не хочу… Я не могу…       Он застыл. В его взгляде не было злости. Только боль и непонимание. Я ожидала всего, но не этого. Ша’арнез шагнул вперёд, но не в мою сторону. Я напряглась, каждый мускул взывал к бегству, но он лишь протянул руку — и загасил первую свечу. Я резко вдохнула.       — Чего ты боишься?       Ещё одна. Тьма сгустилась в углах.       — Расскажи мне, Тисс.       Ещё. Паника пронзила меня с новой силой.       Это всего лишь темнота. Ничего страшного.       — Кого ты боишься?       Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.       Но воздух с каждой секундой становился тяжелее. Позади скрипнули половицы. Я зажмурилась.       Нет, нет, нет…       «Я не причиню тебе вреда, малышка».       Всё внутри похолодело. Это всего лишь воспоминания. Я не там.       «Я всего лишь поиграю с тобой, дорогая».       Грудь сдавило, лёгкие не отпускали кислород.       «Спой мне, Тисс».       Слёзы катились по щекам, но я даже не пыталась их стереть. Тело бил озноб, и сколько бы я ни пыталась вдохнуть, воздуха не хватало.       Я не там. Я здесь. С моим мужем. В безопасности.       Но вдруг чужое прикосновение обожгло кожу. Холодные, цепкие пальцы вцепились в мои волосы, властно и грубо. Точно так же, как когда-то. С десяти до четырнадцати моих лет. Сердце бешено заколотилось в груди. Тёплые покои, лепестки роз на полу, аромат жасмина — всё исчезло. Стены стали узкими и душными. Воздух — тяжёлым, затхлым.       Где-то далеко раздался мой собственный вскрик. Я дёрнулась, подчиняясь инстинктам. Удар, рывок — я отшатнулась и врезалась в стену. Меня больше не касались эти пальцы. Вместо этого в темноте я услышала Ша’арнеза:       — Всё хорошо.       Грудь сдавило, я в панике огляделась, ожидая увидеть его… Но передо мной стоял обеспокоенный эльф, за которого я вышла замуж. Его глаза потемнели от ярости, но во взгляде не было ни капли злости на меня. Только тревога. Только… боль. Я вздрогнула, когда он шагнул ко мне. Но вместо того чтобы схватить или удержать, он просто обнял.       Тепло.       Надёжно.       Его руки сомкнулись вокруг меня, даря защиту, а не страх. Я зажмурилась, но слёзы продолжали катиться по щекам, оставляя горячие дорожки на холодной коже.       — Я сейчас умру… — выдавила я, не в силах поднять на него взгляд.       Мир вокруг рушился, темнота смыкалась чёрными лапами, и казалось, что она снова вытолкнет меня в прошлое, где не было спасения. Но вместо тьмы раздался его голос — низкий, тёплый, твёрдый, как якорь в бушующем море:       — Нет.       Я вздрогнула.       — Всё хорошо, иди ко мне. — Шёпот был мягким, но полным власти.       Я замерла, не понимая, как можно поверить этим словам… Но грудь Ша’арнеза была такой тёплой. Аромат его кожи — не мерзкий и удушающий, а родной, обволакивающий. Он не давил. Просто держал. И в этот миг я осознала, что больше не ненавижу его. Не могу. А может быть, я никогда и ненавидела его…       Только когда прижалась к его телу, я почувствовала, как сильно дрожу. Словно захлёбывалась в открытом море, а он был моим спасательным кругом, который не позволил бы мне утонуть. Ша’арнез не раздумывая поднял меня на руки. Его движения были такими уверенными, такими лёгкими, будто я ничего не весила. Я судорожно обхватила его талию ногами, цепляясь за него, как за воздух. Зарылась лицом в его шею, впитывая тепло его кожи, слушая ровный, размеренный стук сердца. Борясь за каждый свой вдох.       Он аккуратно провёл ладонью по моей спине, направляясь к кровати. Присел, продолжая играть с моими волосами, перебирая пряди пальцами, словно успокаивая дикого зверька. Эти простые прикосновения были такими нежными, такими обволакивающими, что напряжение медленно рассеивалось. Я начала дышать ровнее, слышать собственные мысли, ощущать тепло его рук.       Но стоило облегчению нахлынуть резкой лавиной, как слёзы полились вновь. Я не знала, сколько времени прошло. Минуты? Часы? Может, вечность? Когда паника ослабила хватку, я заметила, что покои уже озаряет мягкий свет горящих свечей, а сама я сижу у Ша’арнеза на коленях, обняв его за плечи. Тёплая кожа под моими ладонями казалась чем-то надёжным, чем-то живым и настоящим. Я чуть вздрогнула, когда осознала, что платье сползло вниз, обнажая половину груди, но сил поправить его не было. Всё тело налилось слабостью, как будто паническая атака забрала последние остатки энергии.       Вдалеке прогремел гром.       Пламя свечей дрогнуло, отбрасывая на стены танцующие тени.       — Чего ты боишься, Тисс? — Вопрос звучал приглушённо, почти ласково.       Я прикрыла глаза.       — Много чего… — прошептала я, сильнее прижимаясь к нему, вжимаясь в тепло, которое он мне дарил.       — Но не меня, — усмехнулся он, и наши лица оказались так близко, что его дыхание скользнуло по моей щеке. В следующую секунду он провёл губами по моим и хрипло пробормотал: — Хотя я гораздо страшнее темноты.       Я покачала головой, крепче обхватывая его за шею, будто хотела доказать, что это не так.       Ша’арнез опустил взгляд на мою грудь, и его тело напряглось, словно струна, готовая порваться от малейшего движения. Его пальцы медленно, почти бережно перебирали мои, будто пытаясь на ощупь разгадать все мои тайны. Я последовала его примеру, но, увидев, в каком виде нахожусь, попыталась выскользнуть из объятий. Однако он не позволил.       — Расскажи, кто тебе сделал больно, Тисс… — низко потребовал он.       Я и бровью не повела. Ну конечно. Этот мужчина мог собрать воедино любой пазл, даже если у него на руках не было всех деталей. Дай ему две палки — он бы из них лодку построил.       И всё же я не смогла оставить его без ответа. Не сейчас. Не в этот момент, когда во мне не осталось даже капли сил, чтобы прятаться за стенами.       — Дядя.       Ша’арнез напрягся ещё сильнее.       — Надир?       — Нет, он умер, когда мне исполнилось четырнадцать лет. К сожалению.       В его глазах вспыхнуло что-то тёмное, пугающее.       — Жаль, — процедил он, но злость, клокочущая в его голосе, была едва сдерживаемой.       Я сглотнула, чувствуя, как внутри что-то ломается. Почему-то сейчас мне хотелось только одного — обнимать его. Сжаться в его объятиях и больше не думать ни о чём. В последнее время он перестал быть для меня ходячей занозой, и, хоть я боялась признаться себе в этом, моё отношение к нему полностью изменилось. Меня тянуло к нему.       Но разве только одно влечение могло быть настолько сильным, чтобы вытаскивать наружу страхи, которые я всю жизнь прятала глубоко внутри?       Я никогда никому не рассказывала об этом. Никогда. Держала в себе, запирая за сотнями замков. А теперь появился он, и я почему-то верила, что он не позволит никому причинить мне боль. Почему я так доверяла ему, я и сама не знала.       Воспоминания ударили с новой силой, и я вновь почувствовала, как проваливаюсь в прошлое, проживая его заново. Но прежде чем оно успело поглотить меня, сильные руки крепче сомкнулись на моей спине, надёжно удерживая в тепле своих объятий.       Никакой страх не смог бы добраться до меня.       Не тогда, когда он был рядом.       Ша’арнез молчал, но я чувствовала, как его дыхание стало глубже, а мышцы под моими ладонями — твёрже.       — Что он сделал тебе? — Мягкость его слов была обманчива, за ней скрывалась надвигающаяся буря.       Я сглотнула, пытаясь удержать ком в горле.       — Приходил ко мне по ночам, когда все спали… Сперва просил, чтобы я ему спела. Тогда я брала уроки пения, играла на музыкальных инструментах… — Я замолчала, собираясь с духом, но всё же заставила себя продолжить. — Он трогал меня… Целовал… Лицо… волосы, всё моё… тело… — Последнее слово прозвучало едва слышно, сгорая в глубинах стыда и ненависти.       Ша’арнез медленно выдохнул, словно сдерживая себя.       — Твой отец знал?       — Не знаю… Наверное, нет. Он уверял, что отец знает обо всём, ведь без его разрешения дядю бы не впустили. Но его пропускала стража, и никто никогда об этом не говорил. Я тоже молчала… Он всегда делал это в темноте… Гасил все свечи… — Я судорожно втянула воздух.       В комнате воцарилась гнетущая тишина.       Ша’арнез больше ничего не спрашивал, но его хватка на мгновение стала крепче. В следующий миг он медленно, осторожно провёл ладонью по моей спине — не для того, чтобы удержать или подчинить. Просто чтобы дать понять: я больше не одна.       — Ты уверена, что он не знал?       Я покачала головой, прижимаясь ближе, невольно касаясь его щеки своей. Откуда во мне столько нежности? В его присутствии я будто становилась другой… Особенно теперь, когда мы муж и жена. После всего, что он сделал для меня, даже моя строптивость уже не казалась такой непробиваемой.       — Не знаю… Я уже не знаю, чему верить. Мой дядя…       Ша’арнез перебил меня, не дав погрузиться в болезненные воспоминания.       — Давай не будем о нём, милая. Тебе больше не нужно ничего бояться. Я за твоей спиной. Никто не посмеет причинить тебе боль.       В его словах звучала абсолютная уверенность. И почему-то я поверила.       — Я правда начала войну?..       — Не думай об этом. Я всё улажу.       — А если нет?.. Если начнётся война?..       — Тисс, если это случится, я сотру Эссилий с лица земли. Заставлю его склониться. И не стану просить у тебя прощения. Потому что единственная ценность этой империи была в тебе. А ты теперь у меня.       Я моргнула, опустив взгляд.       — Уже светлеет, тебе нужно отдохнуть. И запомни: то, что сегодня произошло, — останется только между нами.       Я кивнула и попыталась выскользнуть из его объятий, но он не отпустил.       — Позволь мне помочь тебе снять эту тяжесть. Повернись.       Я медленно развернулась к нему спиной, затаив дыхание. Лёгкая дрожь пробежала по телу, когда его пальцы коснулись моей кожи.       — Переоденься в ночную рубашку. Сможешь сама? — спросил он спокойно.       — Да, — быстро ответила я, натягивая платье выше, чтобы скрыть оголённое тело.       Он лишь усмехнулся и ушёл в другую комнату, оставив меня сидеть, прижимая ткань к себе, всё ещё ощущая его нежные прикосновения на холодной коже.       Позже, переодевшись в скромную ночную рубашку, я заметила, как в спальню вошёл Ша’арнез, одетый в тонкую льняную рубашку и свободные чёрные штаны. В руках он держал один из своих метательных ножей, и в этот миг во мне вспыхнули воспоминания об Элиане, заставив меня невольно вздрогнуть, словно холодок прошлого пронзил настоящее.       — С ним всё в порядке. Его король попросил у меня прощения.       В его тоне звучало спокойствие, даже легкая небрежность, но за этими словами скрывалась угроза, едва уловимая, но ощутимая кожей.       — Ты это сделал специально… — прошептала я, пристально всматриваясь в лицо супруга.       Ша’арнез едва заметно усмехнулся, как будто наслаждаясь моими догадками.       — Да. Уж больно хорошо я знаю твой характер.       Я хотела что-то сказать, возразить, но ни одного слова не сорвалось с губ. Всё было очевидно. Он читал меня так легко, словно давно разгадал все мои секреты.       — Подвинься немного.       Я замерла, напряжение пронеслось по телу, а сердце гулко ударилось о рёбра. Это значит, он будет спать со мной вместе? Я прикидывала, стоит ли возражать, но он не ждал моего ответа. Взяв кинжал, он медленно провёл лезвием по ладони, и густая алая кровь закапала в кубок с водой, растворяясь в прозрачной жидкости.       Я не могла отвести взгляда. Этот эльф был соткан из тьмы, непостижимый, пугающий… и всё же неотвратимо притягательный.       — Зачем ты…       — Утром придёт Роуз или Элоис. Их нужно убедить в том, что мы провели вместе ночь. Вода, смешанная с кровью, вполне подойдёт.       Я моргнула, переваривая его слова.       — Мм…       — Запомни, никому ни слова про то, что было. — Его взгляд был спокойным, но требовательным. — Я могу быть терпелив, Тисс, но у меня есть границы. Если хочешь, чтобы у нас не было проблем, уважай меня и не пытайся лгать.       Я напряглась, подняв на него упрямый взгляд.       — Ты тоже.       Ша’арнез усмехнулся, словно именно этого ответа и ожидал.       — В этом вся ты.       Он медленно обвёл меня оценивающим взглядом, а затем лениво протянул:       — И переоденься во что-то более сексуальное. Или ты собиралась соблазнять меня в этом?       Жар залил щёки. Я молча возмутилась, оглядывая свою одежду, но… он лишь усмехнулся шире, явно наслаждаясь моей реакцией.       Но я не могла молчать. Он сделал для меня так много, а я лишь умела возмущаться и огрызаться.       — Спасибо, — пробормотала я едва слышно, но уверенно, не сводя с него пристального взгляда.       Ша’арнез чуть прищурился, изучая меня, будто пытался разгадать, что стоит за этим простым словом. Затем медленно выдохнул, уголки его губ дрогнули, намекая на едва заметную улыбку.       — Отдохни, Тисс.       Он не дотронулся. Не причинил мне боли, не обвинил, не заставил оправдываться. Просто укрыл в своих объятиях, дал мне успокоение — без слов, жалости. И теперь, глядя на него, я чувствовала, как сердце болезненно сжимается. Будто одним своим существованием он ранил меня глубже, чем любой клинок.       Я свернулась калачиком, натянув на себя тонкую простыню. Но сон не спешил приходить. События прошедшего дня проносились в голове, сменяя друг друга, оставляя после себя смутное беспокойство. Я снова и снова возвращалась к его словам, к его взгляду… Но усталость всё же взяла своё, затягивая меня в долгожданную темноту.       После того, как солнце взошло, Роуз осторожно разбудила меня, помогая привести себя в порядок. Во сне кровь, смешанная с водой, каким-то образом пропиталась в ткань моей ночной рубашки, делая всю эту инсценировку ещё более правдоподобной. Я сидела посреди постели, обхватив колени руками, глядя в одну точку. Тишина комнаты давила, а усталость, казалось, впиталась в каждую клетку моего тела.       — Ваше Величество… — Роуз наклонилась ко мне ближе, касаясь моего плеча. — Король только недавно покинул дворец. Позвольте мне помочь вам подготовиться к его возвращению.       Я медленно подняла на неё усталый взгляд.       — Надир в темнице?       Она замялась, и это мгновение тишины заставило меня похолодеть.       — Нет, Ваше Величество. Его, связанного, повели на эшафот.       — Нет.       Слово сорвалось с губ почти беззвучно, но в нём чувствовались страх, боль, протест. Я быстро вскочила с постели.       Нет. Нельзя.       — Помогите мне подготовиться.       — О, Великая Матерь, это свершилось!       Я метнула на неё взгляд, полный непонимания, скрываясь за ширмой. Роуз суетилась у кровати, поспешно стягивая простыню. Я вспыхнула, чувствуя, как внутри всё сжимается от стыда и раздражения.       — Роуз, я спешу! Где моё платье? Где Элоис?       — Вам не больно, моя королева?       — Больно, — огрызнулась я, выглядывая из-за ширмы. — Но мне нужно быть там, когда его повесят. Я должна это увидеть.       — Ваше Величество, в Фенр’Асар королева не вмешивается в политику…       — Я вынесла приговор. И я буду там. Чтобы отныне все предатели знали — пощады от меня не будет.       — Но… Это жестокое зрелище для ваших глаз, моя королева.       — Я и похуже повидала. Попросите подготовить лошадей, я поеду верхом, — твёрдо приказала я.       — Но…       — Никаких но.

꧁◦°˚°◦.◦°˚°◦꧂

      Словно в тумане, я шагала вперёд, одетая в тёмно-бордовую амазонку с золотой вышивкой. Тяжёлые мысли давили на плечи, но спина оставалась прямой, а шаг — твёрдым. Рядом, чуть позади, молча следовал высокий гвардеец. Его лицо казалось смутно знакомым, но сейчас это не имело значения.       Обида и разочарование застилали глаза, сжимали горло. Я не хотела слышать оправданий. Не желала знать, что скажет он в своё последнее утро. Я просто хотела, чтобы, прежде чем смерть сомкнёт на нём свои холодные пальцы, он увидел меня. Хотела увидеть всё своими глазами.       Неужели тот, кого я считала самым близким, на самом деле никогда им не был? Неужели в его сердце никогда не было для меня ни капли тепла?       Вскочив на коня, я резко потянула поводья, направляя его вперёд. В груди кипела решимость. Сегодня всё закончится. Сегодня я оставлю прошлое позади, разорву оковы страха и с корнями вырву каждого, кто осмелится встать на моём пути.       Дорога заняла около пятнадцати минут, но, когда передо мной вырос эшафот, казалось, время сбилось с ритма. Надир уже стоял на коленях, его запястья были стянуты толстой верёвкой, голова покоилась на тёмной, отполированной плахе. Рядом замер палач — эльф в тёмной тунике. Его лицо было скрыто капюшоном.       Сердце гулко ударило в груди. Я спешилась, шаги отдавались гулким эхом в затянутой напряжением тишине. Толпа наблюдала за зрелищем, кто-то ждал, затаив дыхание, кто-то шептался. Никто не смел заговорить вслух.       Палач занёс топор.       Движение — и тяжёлое лезвие устремилось вниз.       Резким движением кисти я взмахнула рукой. Поток магии сорвался с кончиков пальцев, вихрем пронёсся вперёд, налетая на топор. В мгновение ока лезвие, а вместе с ним и рука палача окутались льдом. Всё застыло в воздухе, покрываясь трещинами.       Король, наблюдавший за казнью, резко вскинул голову, его взгляд полыхнул удивлением, но лишь на мгновение. Затем он твёрдо и уверенно шагнул ко мне. Протянул ко мне руку. Я взяла её, и он помог мне подняться. Встав рядом, я посмотрела вниз на того, кто когда-то был самым близким мне человеком.       — Что ты тут забыла? — тихо, но настойчиво, прошептал эльф. Он наклонился ближе, потемневшие глаза сверлили меня, словно пытались заглянуть в самую душу.       Я не отвела взгляд.       — Моё место здесь, рядом с тобой, — произнесла я твёрдо. — Я вынесла приговор и хочу увидеть, как он будет исполнен.       Ветер трепал мои волосы, в воздухе висел металлический запах крови. Взгляд короля был тяжёлым, губы дрогнули, но он ничего не сказал. Только медленно выпрямился, позволяя мне остаться.       Этот миг был последней точкой, рубежом между прошлым и будущим.       — Можем продолжать, — произнесла я достаточно громко, чтобы каждый услышал.       Чёрный мешок уродливо облегал его голову, скрывая лицо от глаз толпы. Но мне этого было мало. Я хотела видеть. Я хотела, чтобы он увидел меня.       — Снимите с него мешок.       Палач замешкался, глядя на короля, но тот лишь коротко кивнул. И в следующий миг чёрная ткань полетела вниз, открывая лицо дяди. Огненные маги уже растопили лёд, и холодный воздух смешивался с раскалёнными испарениями, создавая зловещий туман вокруг эшафота.       Светло-голубые глаза впились в мои, наполненные злобой и отчаянием. На скулах ходили желваки, подбородок был гордо поднят, но я видела — страх клокотал в его груди, медленно разливаясь по венам.       Я здесь. Я всё вижу. Я помню.       И я не прощаю.