Один грамм терпения

Даже после всей этой практики во лжи Юни всё ещё было трудно решиться на новый обман. Госпоже Гото нужно было заехать к знакомому в клинику, поэтому перед этим они сделали паузу у кофейни, чтобы купить что-то для него. Юни никто не спрашивал, чего хочет она, вот и получилось, что впоследствии она всю дорогу до клиники просидела со стаканом горячего шоколада и брауни в прозрачном пакете, от одного взгляда на который мог развиться диабет. — Посиди тут, я быстро, — пообещала госпожа Гото, забирая с заднего сидения пакет с круассанами и кофе. Она успела лишь немного отойти от машины, когда Юни её ослушалась и тихонько открыла двери. Она выскользнула на улицу, стараясь не мелькать над остальными машинами, и проложила наиболее короткий путь к ближайшей урне, «шоколадную заботу» отправляя туда нетронутой. Возможно, глупо, но Юни почему-то казалось, что госпожа Гото это нарочно. Она множество раз говорила ей, что не любит шоколад, но та всячески пыталась навязать ей его и притворялась забывчивой, хотя не было ничего проще, чем запомнить, что Юни нужно брать чай — какой угодно — точно не прогадаешь. Она ступила лишь пару шагов в сторону машины, мысленно возмущаясь из-за этого приторного аромата, который ей приходилось терпеть столько времени, как мобильный зазвонил. Этот рингтон у Юни стоял ещё со школы — «The Big Bang» Rock Mafia — и обычно вызывал непреодолимое желание дослушать до припева, хотя она практически никогда не могла себе этого позволить, так как не хотела заставлять других ждать. — Да, Тэхён, — она не пыталась скрыть недовольства, надеясь, что он спросит у неё, что случилось, и она сможет пожаловаться на невнимательность госпожи Гото. — Ты с Мики? Она видела, что я звоню? — Нет. Она отошла в клинику к другу или что-то вроде того, — Юни вернулась на пассажирское сидение, только после этого добавляя: — А я жду в машине. — Супер. Когда она вернётся, можешь сказать, что тебе только что позвонила мама и сказала срочно приехать? — Что? Зачем? — Есть предложение вырваться на свидание, но Мики что-то не в духе, не хотелось бы, чтобы она за нами увязалась… — А вдруг она предложит подвезти меня? Или не отпустит? У Юни адреналин в крови подскочил, когда она заметила госпожу Гото, движущуюся в сторону машины. — Скажи, что это семейное, и пообещай скоро вернуться. Отправь её по магазинам выбирать тебе одежду. — Но как же… — Юни запнулась. — Я не хочу ей врать ради свидания… — Хосок нас позвал, — сказал Тэхён, тут же объясняя так, чтобы у Юни не было шанса отказаться. — Кажется, это единственный шанс на неделе побыть вдали от Мики. Давай встретимся у входа в парк на острове Нами. Юни едва успела завершить вызов, но её сконфуженный взгляд никуда не делся. Госпожа Гото его не просто застала, а могла наблюдать ещё несколько секунд, прежде чем Юни нервно сглотнула. — Что-то случилось? Ты допила всё? А где мусор? — Госпожа Гото, — Юни ненадолго поджала губы, соображая, как отпроситься, — мне только что позвонила мама — кое-что произошло у отца на заводе, ей нужно туда приехать, а я должна побыть с Харам, пока не найду кого-то, кто сможет с ней посидеть… Могу я взять такси и поехать отсюда? Уверена, что справлюсь со всем максимум через полтора часа и вернусь к вам в торговый центр. Это не займёт много времени, а вы сможете выбрать для меня что-нибудь… В первое мгновение у Мики проснулось желание поехать вместе с Юни и посмотреть, как они живут, кто её родители и насколько «милая», как когда-то выразился Тэхён, Харам, но оно быстро развеялось. В действительности ей не хотелось ничего об этом знать. Она бы с удовольствием разочаровалась в Юни ещё больше, но боялась, что этого не произойдёт. — Обидно, когда у ребёнка даже отца нет, который смог бы с ним посидеть, — сказала она, откидываясь на спинку сидения и глядя на девушку в упор. — А что с господином Ча? Пострадал как-нибудь? Слышала, на заводах частенько случаются ужаснейшие происшествия. Как говорится, карма всюду настигнет… Тон Юни ужесточился, когда она ответила: — Я не знаю. Мама только попросила приехать поскорее. Так мне можно? Мики удовлетворённо улыбнулась, кивая пару раз подряд. — Конечно, поезжай. Можешь не торопиться, я знаю твои размеры, возьму что-нибудь на своё усмотрение. Дома уже примеришь.

***

Урён с трудом верилось в то, что на острове Нами погода может быть ещё лучше, солнце светить ещё ярче, птицы петь ещё звонче и красивее, а держать Хосока за руку ещё приятнее. Он переплёл их пальцы, крепко держась за неё, чтобы она не убежала фотографировать виды для будущего пейзажа, который планировала написать ко дню рождения его матушки. За те пару раз, что она виделась с его родителями, Урён уже трижды слышала историю их знакомства в этом самом парке в период цветения вишен, и теперь буквально жила идеей попасть сюда в компании Хосока и ещё парочки приятных людей. Тех, что немного отставали, идя позади. — Хосок, — она потянула парня за руку, чтобы он наклонился пониже, и она смогла прошептать: — Почему они снова приехали без госпожи Гото? Хосок обернулся, сканируя быстрым взглядом Тэхёна и Юни. Они шли рядом в спокойном темпе, отвернувшись друг от друга и делая вид, что для них нет ничего интереснее деревьев вокруг, но тыльные стороны их ладоней постоянно сталкивались, как и плечи. — Должно быть, она снова занята. Урён тоже обернулась, не подмечая ничего из того, что подметил её бойфренд. Для неё прогулка этих двоих казалась какой-то неловкой, но не более. — Разве не странно, что его жена постоянно занята? Когда мы виделись с ней в тот раз, она казалась такой… — у Урён не находилось подходящих слов. — Которая держит мужа на коротком поводке. — Это был образ для картины, глупышка, — Хосок не удержался и наклонился ещё ниже, чмокая девушку в лоб. — Ей просто хотелось попробовать что-то новое. — Думаешь? — её голос и взгляд выражали неуверенность. — Она выглядела очень гармонично в этой роли. Мне это сначала понравилось, потому что именно такого брака мне и не хватало… — Воу, — Хосок поднёс правую руку к горлу, расстёгивая верхнюю пуговку широкой кремовой рубашки, которая никак не подошла бы для работы в банке, но идеально сочеталась с бежевым плащом и голубыми джинсами. — Мне стоит начинать волноваться? В его карамельно-карих глазах читалось сплошное веселье, а в изгибе губ виднелась самодовольная улыбка. — Тебе по душе подобный брак? Хочешь быть главной? Урён выдерживала его взгляд добрых пять секунд, а потом закатила глаза, сдаваясь. — Ты знаешь, что я имела в виду, Хосок, — сказала она расслабленно, не испытывая никакого дискомфорта при обсуждении подобного. — Наш брак будет идеален. — Разумеется. — Не только для меня. Для нас двоих. — Я знаю, — он кивнул, просовывая большой палец между их ладонями, чтобы ласково погладить Урён. — Я поэтому и позвал тебя замуж. Столько лет одиночества стоили этого самого дня в парке, когда мы можем строить планы на будущее и обсуждать идеальность нашего брака. Он усмехнулся, и Урён усмехнулась тоже. Их отношения, может, и не были идеальны изначально, потому что Хосок не возлагал больших надежд на свидания вслепую, а Урён их посещала только чтобы создать видимость поиска второй половинки для отца, не позволив ему самому подыскать ей кого-нибудь. Кто же знал, что с каждым свиданием будет становиться всё лучше и лучше, и Хосок окажется таким потрясающим, добрым и любящим парнем? А Урён запросто потеряет голову настолько, чтобы всего через полгода надеяться на то, что это никогда не прекратится. В этом плане Хосок умел читать её мысли — всегда первым говорил, что влюблён, когда она хотела признаться ему в чувствах, первым предлагал познакомиться с родителями, когда Урён подумывала представить его отцу, и первым купил для неё кольцо, когда она стала фантазировать о том, что когда-нибудь они поженятся. — Какое счастье, что ты понравился папе, — она вдруг прижалась щекой к его плечу. — Я бы не пережила, если бы он сказал, что ты не подходишь, и не дал благословения. А что ещё ему оставалось делать, когда Хосок поймал его и нечаянно был посвящён в его секрет? Этот парень всю жизнь заключал успешные сделки, знал, чего хочет от жизни и от других людей, умел просить чётко и громко, но самое главное — мог предложить доказательства своей заинтересованности и верности. — У него просто не было другого выбора, — довольно протянул Хосок, — я ведь перепил его, предложил ему помощь с банковскими расчётами и помог с поиском работников. Он знает, что я буду отличным зятем. — И преемником, которого очень хотел, — Урён выдохнула с облегчением. — Твоё желание помогать с его фирмой — моё спасение. Я так волновалась, что однажды придётся забросить рисование, чтобы не разочаровать отца, но если вы с ним сработаетесь, я смогу рисовать вечно. Её восторг вызвал у Хосока низкий и тихий хохот. — Ну во-первых, мы уже сработались, а во-вторых, такими темпами когда-нибудь ты срастёшься с кисточками, — он приподнял их руки. — Как тогда мне держаться за тебя?.. — Хосок, — его догнал зычный голос Тэхёна, а вскоре и его ладонь хлопнула по плечу, обтянутому плащом, — мы с Юни ненадолго присядем — ей тяжело долго ходить. Урён обернулась первой, с сочувствием глядя на Юни. До того, как Хосок успел кивнуть, она заговорила. — А давайте я посижу с Юни, а вы вдвоём сходите за чем-нибудь вкусненьким? Я уже тоже немного устала. Она отпустила руку Хосока, выдвигаясь в сторону беременной девушки и взамен хватаясь за неё. Она взялась за предплечье, осторожно, мягко, чтобы нечаянно не сделать больно, и потянула её в сторону скамьи под одной из вишен. И плевать, что Юни надеялась на недолгое уединение с Тэхёном. — Не холодно? — поинтересовалась Урён. — Может, подстелить свой шарф? Тебе ни в коем случае нельзя простудиться. Теперь Хосок хлопнул Тэхёна по плечу, оттягивая в ту сторону, в которую они изначально направлялись. — Ничего, — сказал он, — побудете вместе чуть позже. Обещаю после увести Урён подальше, чтобы она ничего не заподозрила. — А она ещё не знает? — ехидно поинтересовался Тэхён. — Вы настолько близки, больше часа ходите и щебечете, пожениться собираетесь, и ты от неё столько всего скрываешь? — Кому как не тебе знать, что доверие в отношениях важнее правды. Не потому ли ты забрался так далеко, что Мики тебе доверяла? Не хотелось портить всё прошлым временем, но Хосок был обязан хотя бы намекнуть. Жаль, Тэхён не обратил на такую мелочь внимания. — Кстати, как она? — Мики? Обыкновенно. Так же, как всегда. — Правда? Не стала хоть чуточку послушнее или невыносимее? Тэхён лишь хмыкнул в ответ. Он никогда не обсуждал с Хосоком или другими приятелями по покеру отношения с Мики, и начинать не собирался, потому что знал, что они будут на её стороне вне зависимости от того, кто прав, а кто виноват. — Давай лучше поговорим об Урён, — предложил Тэхён, когда впереди замаячили палатки с уличной едой. — Как ты планируешь скрывать от неё Мики и остальных до конца жизни? И как объяснишь их отсутствие на вашей свадьбе? У вас ведь будет свадьба? — Будет, — ответил Хосок, — но у нас ограниченное количество мест. Я предпочту их уступить друзьям Урён. — А потом? Тебя съедят живьём на ближайшем покере, на котором ты покажешься с обручальным кольцом. — Это, кажется, не твоя проблема, почему так волнуешься? — улыбнулся Хосок. — Одно дело обманывать Мики и остальных, но что ты будешь говорить Урён? Или после женитьбы ты перестанешь быть нашим крупье? Хосок с удовольствием бросил бы эту неблагодарную работу намного раньше, но слишком прочно увяз в этом. — Я рассчитываю, что после моей женитьбы у вас отпадёт нужда в крупье, — он показал Тэхёну поднятую вверх ладонь, прерывая его глубокий вдох перед очередными расспросами. — Подожди, кто-то звонит. Игнорируя любопытный взгляд друга, Хосок достал телефон и несколько мгновений вглядывался в имя звонившего. После он слегка повернул мобильный к Тэхёну, показывая, что это Кэйта, а перед тем, как принять вызов и включить громкую связь, прочистил горло. — Привет, — поздоровался он бодро. Любопытство Тэхёна сменилось непониманием. С какой стати Хосоку давать ему подслушать? Едва ли это коллективный созвон «Изменщиков». — Это задница! — бросил японец злобно. — Чон Хосок, ты — задница! — Я? — переспросил парень. — Что-то случилось? — Ты и сам прекрасно знаешь, что случилось! Почему мои счета заблокированы? Ты сказал, что надёжнее, чем в твоём банке, быть не может! — Кэйта рычал и захлёбывался слюнями. — Подожди секундочку, — попросил Хосок как можно спокойнее. — Ты мог бы перестать кричать? Я в парке, мне не очень хорошо тебя слышно… — Я тебя как нормального человека попросил сделать так, чтобы новый счёт нельзя было связать со мной, почему деньги заблокированы? Тэхён одними губами успел проговорить «что?..» пока Хосок смотрел на него. — Сегодня суббота, банки не работают, вероятно, какая-то ошибка, для решения которой нужен работник, а не компьютер. — Не заливай мне, придурок! Ты лучше всех знаешь, что обыски идут с прошлой недели и основные счета давно закрыты. И ты хочешь мне сказать, что не сдал им тайные счета? — Кэйта шумно втянул воздух через нос. — Хосок, поклянись жизнью ДжиУ, что не помогаешь им меня прижучить. Хосок лишь немного сбросил темп их с Тэхёном прогулки, и прикрывал ладонью динамик мобильного, чтобы ветер не создавал лишние помехи. — Клянусь, что к счетам не имею никакого отношения. Ты так говоришь, будто не полицейский и не знаешь, что вам иногда чертовски везёт в таких вещах. Так в чём дело? Всё те же проблемы со сбежавшим журналистом? Кэйта какое-то время только цокал языком и охал, намереваясь не то рассмеяться, не то вновь вызвериться, но вскоре запыхтел в трубку своим низким глухим голосом: — Если бы он просто сбежал, его бы давно поймали. — Так он не сбежал? — Хосок умело притворялся дураком, перенимая изумлённый вид Тэхёна, вышагивающего рядом. — Ты ещё не читал сегодняшние новости? — Кэйта страдальчески простонал, говоря без былой ярости. — В сеть просочилось фото этого придурка — у него дыра во лбу. Почти по центру. И это сразу после выпуска статьи о взятках… Если ты не причастен к проблеме со счетами, решить её никак не сможешь до понедельника? Я не могу сотрудничать с прокуратурой без денег. Хосок звонко хохотнул, так оглушительно, что Тэхён поёжился. — Как интересно… Ты собираешься опровергать дело о взятках с помощью взяток? — проговорил он, с безумной улыбкой поворачиваясь к Тэхёну и ожидая от него как минимум такого же восторга. — Так тебя арестуют? За взятки или за убийство? — Ты мог бы злорадствовать не так очевидно? — спросил Кэйта измученно. — Тела нет. Пока что. Но если будет, я точно смогу доказать свою невиновность. — Правда? Но, м-м… как бы так сказать, — Хосок свернул на другую дорожку, сохраняя дистанцию между собой и палатками с едой, чтобы посторонний шум не мешал этому разговору. — Я вряд ли смогу чем-то помочь, раз этим уже прокуратура занимается. Если твои счета заблокировали, я не смогу снять с них деньги, иначе меня уволят. А ты ведь знаешь — я дорожу своей работой, в отличие от некоторых. — А что-нибудь со счетами Куми придумать можешь? — Вряд ли. Кэйта фыркнул. — Ну и какой ты друг после такого?! — его голос стал только жёстче, когда он спросил: — А одолжить денег сможешь? У меня совсем нет налички, едва с адвокатом договорился, а если что, придётся валить в Японию… — Нет, прости, тебе стоит попросить у Рё или у Мики, — Хосок перешёл на сочувствующий голос, — потому что у меня на носу одно мероприятие, столько приготовлений… В общем, в финансовом плане я тебе не помощник, но выслушать всегда могу. Звони, как только что-нибудь прояснится или вы всё же определитесь с переездом. Это не было проблемой Тэхёна, но у него лоб покрылся испариной. Всё звучало достаточно плохо для того, чтобы начать волноваться, пусть Кэйта и не был близким другом. — Ну как тебе? — Хосок сбросил вызов и уткнулся в мобильный, ища что-то в YouTube. — Или ты теперь слишком занят, чтобы следить за новостями? На, вот, смотри, что почти неделю уже по всем каналам крутят. Он сунул Тэхёну в руки телефон с записью одного из прямых эфиров. Видео набрало уже более пятнадцати миллионов просмотров, а тот комментарий, что получил наибольшее количество лайков и висел вверху, гласил: «Какого хрена глава национального агентства полиции коррупционер, ещё и японец?» Диктор вещала о вышедшей недавно статье, которая привлекла внимание общественности из-за схемы, с которой Кэйта Ямамура отмывал деньги и присваивал залоги. Заработок он делил с генеральным комиссаром и журналистом Чо Ёнбоном. Фото последнего заставило Тэхёна немедленно нажать на паузу. Его глаза немного расширились, лоб и щёки побледнели ещё больше, и уложенная вниз чёлка подскочила. — Ты меня расстраиваешь, Тэхён, — сказал Хосок, останавливаясь одновременно с парнем на пустой парковой дорожке, где совсем никого не было, а палатки и толпы людей находились в десятках метров от них. — Ты выполняешь такую работу и при этом не проглядываешь новости из любопытства? Каждый день исчезают важные люди, но как добиться от тебя должного эффекта, если ты об этом даже не знаешь? — Кхм, о чём ты? — у Тэхёна пересохло в горле, и он стал сглатывать чаще. Он с первого взгляда узнал Чо Ёнбона. Надеялся, что ошибся, но он слишком привык к работе с телами, чтобы понимать, что и насколько распухает и как видоизменяются черты, а также обращать внимание на очевидные вещи вроде родинок, бородавок и прочих мелочей, которые давали понять, что несколько дней назад он организовал тихие и непримечательные похороны не просто неизвестного. Хосок насупился, какое-то время разглядывая потрясённое выражение лица Тэхёна. Похоже, он имел дело исключительно с дураками. — Раз ты всё ещё не понимаешь, зайдём с другой стороны, — Хосок вздохнул, запуская руку в другой карман плаща и доставая оттуда белый конверт. — Чонгук сказал, ты предпочитаешь наличные. Это, наверное, лучший твой выбор за всё время. Он протянул конверт Тэхёну, до которого медленно начинало доходить. Хосок испытал искреннее восхищение, наблюдая за сменой эмоций на лице Кима, за удивлением и вместе с тем ужасом в его огромных карих глазах. Именно этого он и добивался — дождаться не мог, когда выйдет похвастаться и посмотреть на его реакцию. — Брать не собираешься? — ухмыльнулся он, шурша конвертом. — Тут чуть больше, чем обычно, — компенсация за моральный ущерб, поскольку пришлось ввязаться в дело семьи Ямамура. Хотя не похоже, что тебе их жаль. Тэхён схватился за протянутый край конверта, скрипнув зубами. Он заглянул внутрь, просто чтобы убедиться, что речь идёт о деньгах, а потом уставился на Хосока в ожидании каких-нибудь разъяснений. — Что стоишь? — Чон лениво кивнул в сторону палаток. — Мы разве не собирались взять что-нибудь для Юни и Урён? Они собирались, но Тэхён выставил руку с конвертом в сторону, преграждая Хосоку дорогу. — Объяснись, — потребовал он. — Ты знаешь Чонгука, передал мне деньги и втянул Кэйта в большие неприятности… Ты — босс? Тэхён был готов поклясться, что узнал бы его голос по телефону, но ему звонил другой человек. Кто-то значительно старше. Хосок слегка качнул головой, отрицая его предположение. — Тогда работаешь на него? — Где-то так же, как ты на господина Гото когда-то — с перспективой стать боссом в будущем, — губы Хосока слегка изогнулись, придавая ему более невинный и дружелюбный вид. — А заодно и зятем. Понимаешь? Тэхён понимал. Теперь понимал. И это ему совсем не нравилось. Он всегда знал, что у господина Гото есть какие-то незаконные дела и опасные связи, но пока это знание ни к чему не вело, всё было нормально. Нынче же Тэхён был частью какого-то сложного механизма, и главным винтиком оказался никто иной как друг Мики. От этого он весь пребывал в напряжении. — Да ты чего? — Хосок хохотнул, легко отталкивая руку Тэхёна. — Испугался сейчас? Серьёзно? Ты должен благодарить, а не пугаться. Господин Кан был в поиске новых лиц после кончины господина Гото, он тебя даже не рассматривал, а я настоял на сотрудничестве, так как мы друзья. Тэхёну пришлось последовать за Хосоком понемногу, медленно перебирая ногами и думая о том, сколько лишней информации утекло через Чонгука. — Такие же друзья, как вы с Кэйта? — осторожно поинтересовался он. — Ты подстроил что-то с взятками? А потом дал взятку мне, чтобы я разобрался с телом… — Тс-с, — шикнул Хосок, так как рядом проходила пожилая пара. — Я ничего не подстраивал. Кэйта правда натворил дел. А коррупция в правоохранительных органах — страшнее всего. С этим нужно бороться. — Как и с коррупцией в похоронном агентстве. — Ах, не смеши! За что тебе там могут дать взятку? За более хорошую полочку в колумбарии? — Хосок улыбнулся, когда Тэхён поравнялся с ним, и они нечаянно пошли с одной ноги. — Ты знаешь, за что. — Ты про работу со мной? Так это дело не о взятках, это сокрытие преступления — другая статья. Но не волнуйся, ты мне больше всех из наших друзей симпатизируешь, и пока между нами существует доверие, тебе незачем переживать. Я даже познакомил тебя со своей девушкой. А ты меня со своей. Всё честно. Тэхён заиграл желваками, злясь из-за ловушки, в которую попал. Ни одного нормального человека вокруг, все сплошные обманщики и предатели. — А что с Кэйта? — спросил он. — А что с ним? — Его посадят? Ты этого добивался? — Вовсе нет, — Хосок убрал руки в карманы плаща, целенаправленно шагая к одной из палаток, где продавались паровые булочки с красной фасолью и заварным кремом — они идеально подходили под сегодняшнюю погоду и настроение. — Просто избавляюсь от гостей на свадьбе и за покерным столом. Признайся честно, тебе ведь они тоже уже надоели? — Не так уж и много нас за покерным столом. Сегодня Кэйта с Куми, а завтра мы с Мики? Хосок указал женщине за прилавком на булочки, и Тэхёну пришлось молча стоять рядом, ожидая, пока заказ будет собран и оплачен. — Я думал об этом, — наконец, Хосок заговорил, прерываясь для того, чтобы откусить от булочки с кремом и замычать в блаженстве. — Но в итоге пришёл к мнению, что вы оба предпочитаете самоуничтожение. Вы как две юлы, что крутятся на одном поле в разных направлениях, но, так или иначе, столкнутся. Будет авария, будет больно, но это только ваше дело, пока вы не лезете на моё поле. В крайнем случае, я мог бы вас немного подтолкнуть. Если тебе это нужно. Всучив Тэхёну пакет с булочками, Хосок отправился к автомату с напитками, только после того, как изучил весь ассортимент, оборачиваясь и спрашивая: — У тебя мелочи случайно нет? Урён любит молочный чай этой фирмы, и вряд ли он есть где-то, кроме автомата. Юни он тоже наверняка понравится. Мне кажется, у них с Урён вкусы похожи — никакого шоколада, растущая ненависть к японцам и хорошие на первый взгляд парни. Тэхён не знал, что сказать. Ему сейчас было не до соков и не до Юни. Он не чувствовал себя другом Хосока, скорее врагом, которого держали особенно близко. В такой ситуации упоминание доверия было откровенной насмешкой. — Решайся скорее, — нараспев произнёс Хосок. — Если ты вдруг забыл, нас ждут. Будет не так вкусно, если булочки остынут.

***

Юни взгляда с Тэхёна не сводила. Что-то случилось за ту короткую прогулку с Хосоком по парку, из-за чего он стал хмурым, задумчивым и витающим в облаках. Ей приходилось звать его по несколько раз, прежде чем он отзывался. В парке он больше не стремился остаться вдвоём, позволяя Юни укреплять дружбу с Урён обсуждениями детей, музыки и рисования. А после прощания он вёл машину под радио, без разговоров, и это очень настораживало. До самого дома Юни хранила молчание, но стоило мотору заглохнуть, как и музыке, и она наполнила автомобильный салон, вечно пахнущий новизной, взволнованным высоким голосом. — Что такое? — М? — вопросительно протянул Тэхён. — В каком смысле? — Ты совсем не смотришь на меня. Он отстегнул ремень безопасности и повернулся к ней, устремляя свой взгляд прямо ей в глаза. — Смотрю прямо сейчас. А до этого я вёл машину и, следуя правилам, смотрел на дорогу. Его тон был немного саркастичным, и это Юни обижало. Мало того, что это «свидание» было в основном посиделками с Урён и Хосоком, при которых даже за руки подержаться не получалось, так ещё и Тэхён всячески игнорировал её присутствие. Даже после, хотя дорога домой была единственным шансом поговорить без свидетелей. — Ты какой-то не такой с тех пор, как ушёл с Хосоком, — она сложила руки на груди, глядя на него исподлобья, требуя, чтобы он во всём признался. — Какой «не такой»? — Тэхён заставил себя улыбнуться, чтобы не показаться ей раздражённым. — Просто взволнован из-за того, что всё получилось не так, как я планировал. Хосок с Урён перетянули одеяло на себя, у нас не вышло побыть вдвоём… — Мы сейчас вдвоём, но не похоже, что для тебя это имеет значение. Тэхён был измотан переживаниями, и меньше всего на свете ему хотелось слушать её упрёки. Для этого у него уже была жена. — Прости, — он пересилил себя, чтобы не вспылить, и протянул к ней руки. — Ну же, у нас есть всего пара минут. Юни с радостью подалась вперёд, утопая в его крепких объятиях и запахе уличной еды, которой пропахла его одежда. Она весь день мечтала оказаться с ним в таком положении. — О! — Тэхён удивлённо воскликнул, смещая левую руку с её талии на живот. — Ты чувствуешь это? Его пальцы скользнули под расстёгнутые края куртки, следуя к тому месту, где мгновение назад он ощутил толчок. — Чувствую, — Юни ответила с улыбкой, накрывая его руку своей и помогая ему переместиться туда, где ребёнок снова толкнулся. — Теперь он делает это чаще. Каждый день. — Каждый день? — плохое настроение Тэхёна моментально сменилось на потрясающее. — Прям каждый? А в какие моменты? Когда именно? Юни пожала плечами, не зная точного ответа. — Наверное, когда голоден или ему скучно. Такое случается даже ночью. Тэхён накрыл её живот обеими руками, надеясь снова что-то почувствовать, но ребёнок перестал ворочаться. — И почему я не могу спать с тобой, чтобы ничего не упускать? — это был риторический вопрос, на который у Юни по счастливой случайности был ответ — Гото Мики. — А ты сейчас голодна? А что значит «ему скучно»? Он правда может скучать? Они оба в ужасе вздрогнули из-за раздавшегося в лобовое стекло стука. За тонированными окнами Мики ничего не было видно, но Юни показалось, что её проницательный взгляд мог что-то разглядеть и смотрел прямо на неё, застигнутую врасплох с чужим мужем. — Тэхён! — громко прикрикнула Мики, стуча снова. — Посиди секундочку здесь, я ей скажу, что забрал тебя, — он чмокнул Юни в лоб на глазах у своей жены, так как знал, что она ничего не увидит, и распахнул двери. Юни слышала, как Мики возмущалась из-за того, что он уехал без предупреждения. Она была не в духе, его оправдания и ложь про обед с коллегами её вряд ли убедила, но какое-то время она ещё оставалась слегка обиженной, но в большей степени спокойной, а изменилось это после нескольких слов о Юни. Во взгляде Мики проскользнуло нечто безумное, и она вдруг пнула Тэхёна по ноге. Ниже колена, сильно и неожиданно, заставив его склониться в поклоне. Её губы проговорили что-то тихо, так, чтобы у Юни и шанса не было разобрать. Злясь, она обошла машину и дёрнула за ручку на двери, открывая её с глухим щелчком. — Выходи, — Мики вцепилась тонкими худощавыми пальцами в плечо Юни, таща её за собой и не позволяя ей оборачиваться, чтобы смотреть на Тэхёна. — Так что в итоге произошло? Юни сделала пару глубоких вдохов, пока оббивала носки ботинок об ступеньки, ведущие к крыльцу. — Ничего, Тэхён просто меня подвёз… — Тупица! — Мики проговорила это полушёпотом и на выдохе, и Юни не поняла, адресовала она это ей или себе. — Я про твоего отца! Разве с ним ничего не произошло? Тогда какого чёрта ты бросила меня в торговом центре и поехала домой?! Юни часто заморгала, стараясь не расплакаться. Крик Мики был очень громким, наверняка соседи могли это слышать. Это вызывало у Юни жгучий стыд, что теплом разливался по щекам и шее. — Мики, — Тэхён догнал их на крыльце, — прекрати с ней так разговаривать. Ты её пугаешь. Он расцепил пальцы жены, взамен предлагая ей ухватиться за его руку и стиснуть её до болезненных ощущений. Другой рукой он легонько подтолкнул Юни в дом, напоминая о порожке, о который она всё равно умудрилась споткнуться. — Я просто хочу услышать, что такого страшного случилось, что ей пришлось уехать! — Мики продолжала повышать голос. — Она расскажет тебе как только успокоится, — ответил Тэхён. — Посмотри, ты довела её до слёз. Вот зачем ты грубишь? Ты же знаешь, что она сейчас очень эмоциональна… Юни шмыгала носом и вытирала слёзы со щёк рукавом куртки, сама до конца не понимая, почему плачет. Ей просто было обидно, что госпожа Гото пытается привлечь к ним внимание криком, и она была почти растрогана тем, что Тэхён за неё заступался, поэтому слёзы продолжали течь, и она была не в состоянии их остановить. В итоге это оказалось хорошей причиной запереться в своей комнате, судорожно продумывая незначительную травму отца на заводе, вроде вывиха, что напугал всю семью Ча. Мики в это, разумеется, не поверила. После того, как Тэхён вытрепал ей нервы поучительными лекциями, она могла думать только о том, что они были вдвоём в машине. А до этого где-то ещё. Вполне вероятно, на настоящем свидании, а после, быть может, и в отеле, потому что дома не получалось скрыться от надзирательницы в лице Мики. Она прогнала Юни с её идиотскими оправданиями из библиотеки, относясь ревностно не только к Тэхёну, но и к книгам, которых кто-то посмел коснуться без разрешения. Её сводила с ума мысль, что драгоценные издания кто-то трогал жирными от курицы руками. Не в состоянии совладать со своими чувствами, Мики запаслась бутылкой красного сухого и тряпкой, и занялась перестановкой на стеллажах. Доставать книги, заглядывая в некоторые из них в поисках счастливых воспоминаний, было приятно и невыносимо одновременно. С одной книгой она чувствовала себя лучше, вспоминая такой же «бумажный» запах маминой домашней библиотеки, её согревающие объятия и мелодичный голос, под который Мики обожала засыпать. С другой её настигала тоска по чему-то далёкому и такому нереальному — первым совместным дням с Тэхёном в этом доме. Тогда им двоим было неловко, и Мики притворялась, что всё время читает, а сама таскалась с одной и той же книгой целый месяц, в действительности подглядывая за новоиспечённым мужем, любуясь им из-за твёрдого корешка и кремовых страниц. Её настроение менялось от книги к книге, и ко второму стеллажу она была настолько переполнена эмоциями, что, наконец, поняла, о чём толковал доктор Ли. Переключаться с печали на беспечную радость, а затем разбиваться о разочарование в течение пяти минут было слишком. В глубине души она уже признавала проблему, как и то, что в клинике ей было хорошо, но выбирать между койкой и кроватью с Тэхёном не приходилось. Мики всегда знала, что для неё важнее. Бросив тряпку на одной из полок, она сделала ещё один глоток вина, ощущая приятное головокружение, которое на пару мгновений напрочь лишало её удручающих мыслей. Она прошлась вдоль стены с окном, запуская руки в кусочек темноты за крайним стеллажом и нащупывая обтянутый крафтовой бумагой угол холста. Тэхён думал, что хорошо припрятал его, но всё, что находилось в этой библиотеке и в этом доме никак не могло скрыться от Мики. Она вытащила картину на свет, ногтями и зубами срывая скотч, а пальцами дырявя бумагу. Краски, выбранные Урён, были очень насыщенными, куда ярче той блёклой реальности, в которой Мики прижимала лицо Тэхёна к полу, а в его взгляде читалась сплошная беспомощность. Тогда она была главной, а ему оставалось лишь подчиниться, и картина передавала эти чувства замечательно, напоминая Мики, какой она должна быть, чтобы к ней прислушивались. Стуча деревянной рамкой по ступенькам, она вытащила картину наверх и присмотрела для неё место в коридоре. По крайней мере, с этим она могла и сама справиться. Со многим, на самом деле. Просто ей нужно было вспомнить, какой решительной и уверенной она может быть, добиваясь своего. — Что ты там делаешь? — Тэхён выглянул из спальни, не сразу отрываясь от своего мобильного и понимая, что это за картина. — Эй, это не твоё, Мики! — Ещё как моё, Тэхён. Здесь всё — моё. А ты попробуй поспорь, и тогда увидишь, что будет.