Один грамм терпения

Тэхён зажал между зубами простой карандаш, а блокнот временно взял под мышку, оттягивая рулетку в сторону. Нечленораздельное мычание, сперва быстрое и без как таковых эмоций, а через пять секунд требовательное и возмущённое заставило Мики вынырнуть из собственных мыслей и всё же сместить руку вправо. — Если у тебя нет настроения, можем заняться этим завтра, — ухватив карандаш пальцами, проговорил Тэхён. Вообще-то это он являлся тем, у кого не было настроения. Мики целую неделю не вспоминала о детской, погружённая в весь этот стресс с работой, но к выходным как-то расслабилась и в пятницу за завтраком сорвалась на язвительные замечания по поводу рисовой каши, которую Юни третий день подряд ела, а также лености Тэхёна. — Мне просто надоело стоять на одном месте с поднятой рукой, — её слова перешли в страдальческий стон. — Можешь отпускать. Тэхён зажал кнопку на рулетке и, как только Мики отпустила край, та собралась с шуршанием и свистом. — Я закажу обои в интернете, но сначала хочу съездить в магазин, чтобы посмотреть и пощупать перед покупкой, — сказал он. — А что будем делать с кроватью? Эту вынесем в кабинет, чтобы поставить детскую? Шторы тоже нужно поменять на какие-нибудь более светлые… — Лучше тёмные, — перебила Мики. — Плотные и чёрные создадут видимость ночи, и ребёнок будет долго и крепко спать. Вместе с выдохом у Тэхёна невольно вырвалось фырканье. — Он не сможет спать круглосуточно. Детям нужен витамин D, потому о чёрных шторах можешь забыть. Мики из-за его тона насупилась. Она с неохотой признавала, что чем меньше эмоций проскальзывало в голосе Тэхёна, тем сложнее было понять, что у него на уме, и его гнев был по крайней мере проблеском надежды на эмоциональность, но всё же… Она начинала чувствовать себя задетой всякий раз, как он открывал рот. Он и раньше не говорил ничего приятного, но за счёт бесстрастия это воспринималось как-то иначе. Теперь же Мики казалось, что он всё время на неё зол, и, хотя она догадывалась о причинах, иногда не могла понять, как он в считанные секунды успевает перескочить от расслабленной улыбки, которую ежедневно наблюдает Юни, к вертикальной морщинке между бровями и обвинению во взгляде. — Почему ты так разговариваешь со мной? — она сложила руки на груди, перенимая хмурый вид мужа. Он мог бы испепелить её взглядом, мог бы победить в борьбе «угрюмости», но предпочёл сдаться, немедленно отвернувшись и прижав блокнот к стене, чтобы было удобнее записать метраж. — Как я разговариваю? — Раздражённо и приказным тоном. Я тебе предложила варианты: гостевая спальня дальше по коридору или комната со спортивным инвентарём. А ты цокнул языком и сказал, что детской станет комната напротив. Предложила закупить обои с запасом без замеров, и ты вспылил, потому что я «глупо трачу деньги». Предложила сделать перерыв на кофе, и в этом не угодила… — Мне действительно нужно объяснять, почему все твои предложения отстойные? — он чуть скривил губы. — Для начала, мы должны находиться к детской так близко, как это возможно, чтобы всегда слышать, если ребёнок плачет. И я не привык покупать что-либо на глаз и «с запасом», потому что вырос в экономии и считаю наличие рулетки у нас дома прекрасным поводом прикинуть точнее, сколько рулонов нужно покупать, чтобы после ничего не выбрасывать. И меня уже тошнит от кофе. А её тошнило от его высокомерия. Она не хотела слышать пренебрежительность в его словах, когда сама старалась быть милой. Он делал ей больно, когда говорил так, и она обязана была отплатить тем же. Пока Тэхён наводил цифры карандашом, Мики подошла впритык и ущипнула его за плечо. Она добивалась определённой реакции и получила сполна — Тэхён сжал челюсти и вдавил карандаш в блокнот до того сильно, что грифель не выдержал и сломался, упав на пол и закатившись под кровать. Видимо, она разбаловала его сама, будучи не в силах тренировать его терпение, но болезненное ощущение, ноющее и пульсирующее, мигом напомнило ему, кто здесь хозяйка. — В следующий раз, когда захочется ворчать на меня, ущипни себя сам, — сказала она, похлопывая ладонью по тому месту, которое саднило под тёмно-серой рубашкой. Юни, проходящая мимо комнаты с чашкой воды, всё видела и остановилась на пороге. — Кхм, госпожа Гото, разве вы не говорили, что хотите приготовить на ужин сладкий картофель с сыром? Я уже проголодалась… Мики действительно хотела, но мысль о том, что придётся отбирать батат, тщательно мыть, натирать солью и прогревать духовку угнетала. Она хотела, чтобы за ней тоже кто-нибудь поухаживал, не заставляя три часа держать рулетку или двигать шкафы и комоды. — Не нужно, не готовь, — Тэхён снова заговорил и тон его, наконец, стал спокойным и беззлобным. Он говорил так, словно констатировал неопровержимые факты и ничего более. — Мы с Юни поужинаем дома у Рё и ДжиУ. Он отложил рулетку на тумбочку, рядом бросив и блокнот с карандашом в спирали. Не глядя ни на одну из девушек, не удержался и самостоятельно потёр плечо, через тонкую ткань ощущая, как горит кожа, но зацикливаться на этом он не стал. Ему нужно было не забыть взять бумажник и по пути в гости снять немного наличных для игры. — Вы поедете играть в покер? — Мики спросила с недоверием, не понимая, откуда вообще Тэхёну известно. — Да, — ответив, он взглянул на Юни с той мягкостью и добродушием, которого Мики никогда не была удостоена. — Иди, собирайся. Встретимся на кухне минут через пять. Юни закивала, поднося чашку к губам, чтобы сделать пару больших глотков, снизив вероятность пролить воду, пока будет торопливо идти к себе. — Почему ты не сказал мне раньше? — вопрос Мики звучал обвинительно. — Потому что слышал, что ты не хочешь ехать. Рё попросил взамен приводить Юни. Всем интересно посмотреть, как она играет. — А у неё деньги на это есть вообще? Тэхён быстрым шагом пересёк комнату и выглянул в коридор, убеждаясь в том, что Юни не стала подслушивать, а действительно пошла к себе одеваться. — Я пообещал выделить немного, — признался он, нервно облизывая пересохшие губы, потому что не мог избавиться от переживаний о некоторых вещах. Вроде возможности попасться на мелочах. — Рё тоже вызвался. Мы можем скинуться, чтобы игра длилась дольше. Мики даже не знала, что Юни умеет играть. Думала, поскольку она верующая и из религиозной семьи, таким не помышляет. Прежде ведь она не изъявляла желания сыграть со всеми, а молча сидела за столом и наблюдала. — Если она что-либо выиграет, пускай вернёт то, что возьмёт у тебя. На подобные развлечения она сможет тратиться уже после того, как получит свою оплату за ребёнка. Тэхён кивнул, на самом деле не планируя ничего отбирать у Юни. Парни затеяли спор, делая ставки на игру и предполагая, выиграет новичок наибольшую сумму или окажется проигравшей, но Тэхён заведомо был готов к чему угодно и вовсе не жалел денег, которые мог потратить и проиграть из-за Юни. У него были свои двойные стандарты: никаких лишних трат на обои и ремонт, но за отличный вечер можно и заплатить. — Ты не поедешь? — Тэхён решил уточнить на всякий случай. Мики покачала головой. У неё было достаточно причин пропустить в этот раз. Во-первых, она уже сказала Рё, что её не будет; во-вторых, не была готова к крупье Хосоку; в-третьих, боялась, что раздражительный нрав Тэхёна покажется в самый неподходящий момент, и тогда щипай — не щипай, а будет неудобно; в-четвёртых, боялась проиграть друзьям, а особенно — Ча Юни, и решать, какой пакостью поделиться, чтобы её репутация оставалась такой же как прежде. — Хорошо. Тогда ужинай и ложись спать без нас. Не знаю, когда мы вернёмся. Он не дал ей поймать себя за мизинец или за рукав, выскочив из одной комнаты и скрывшись в другой. Мики немного переживала, как это он поедет к её друзьям без неё, а он переживал только о том, чтобы не забыть деньги, ключи и поцеловать Юни как только они окажутся в машине.

***

— Невозможно! — Кэйта кинул карты на стол, и они оказались слегка согнуты от того, как сильно он сжимал их в течение этой партии. — Когда уже приедет наша еда? Мне необходимо сейчас же заесть эту паршивую раздачу… Он посмотрел на Хосока, что собирал карты в колоду и принимался тасовать их перед следующей раздачей, и от гнева его ноздри раздулись. Кэйта был уверен, что друг это нарочно. Он как-то поспособствовал тому, чтобы на столе оказались карты, которые прекрасно подходили Тэхёну и совершенно не подходили остальным. Это случалось с завидной частотой, но больше задевало то, что Ким не собирал деньги в бумажник, как обычно, а какую-то их часть подсовывал ближе к Юни, чтобы у неё всегда была возможность поддержать ставку. На повышение она никогда не шла — не могла рисковать, так как была не уверена в своих картах, в чужих и в том, что имеет право рисковать, если деньги не принадлежат ей. Все думали, Юни будет принимать неверные решения, особенно после того, как она в одну из первых раздач упрямо пёрла до конца лишь со старшей картой, потому что перепутала комбинации и думала, что у неё что-то стоящее. И когда отступила, хотя у неё был стрит, потому что играла невнимательно. Но, как оказалось, ей нужно было время, чтобы влиться и перестать так огорчаться из-за каждого проигрыша, вслух называя себя идиоткой и смеша этим всех за столом, за исключением Тэхёна, который незаметно ото всех поглаживал её колено и ободряюще улыбался, подсовывая купюры на её следующую раздачу. — Посмотрите, как разнервничался, — ДжиУ усмехнулась, подливая вино в бокал Кэйта. — Уже готов проиграть? — Чёрта с два, — выплюнул он, но за бокал с радостью ухватился. — Раздавай. Хосок послушно стал выдавать всем по две карты, одаривая Юни лёгкой улыбкой, когда их взгляды пересеклись после того, как рука Тэхёна скользнула чуть выше и глубже, к внутренней стороне бедра. Ему нравилось выводить пальцами что-то непонятное — слова или узоры — на её джинсах, и в процессе он нечаянно заходил дальше, чем можно было, но недостаточно для того, чтобы Юни считала необходимым отсесть, избегая его поглаживаний. Ей вообще-то нравилось, когда он брал карты в левую руку, а правую опускал сперва на своё колено, барабаня по нему пальцами, а потом перескакивал на её ногу. И всё с таким лицом, словно его ничего кроме карт в руках и на столе не волновало, словно он был весь в игре, а не в том, как бы пробежаться пальцами по шву и убрать руку именно тогда, когда щёки Юни начинают приобретать красный оттенок. — У Юни всё лучше и лучше выходит покерфейс, — похвалил Хосок, подразумевая исключительно игру, разумеется, но Тэхён сразу одёрнул руку и убрал её в карман пиджака. Они ехали из дома, у него было достаточно возможностей приодеться хорошо и удобно, но он предпочёл один из рабочих костюмов. Юни недоумевала до тех пор, пока не оказалась за столом с ещё тремя костюмами. Все, кроме Тэхёна, приехали на игру сразу после работы, а он просто не хотел выбиваться из толпы. Получив свои карты, ДжиУ сложила губы в трубочку, размышляя, что делать, так как она сидела по левую руку от брата и всегда первой должна была принимать решения. После сидел Кэйта, дующий щёки. Затем Юни. Ей нужно было время, чтобы присмотреться к картам на руках и двум выложенным на стол. Зато сидящий слева от неё Тэхён уже определился и продолжал играться с магнитной застёжкой бумажника в своём кармане. Закрывающий круг Рё предпочитал меньше смотреть в свои карты, а больше на остальных игроков. Юни достались бубновая десятка и трефовая дама. Она судила, что это неплохо. А вот Тэхён со своей пиковой десяткой и червовым валетом думал о том, что есть шансы собрать стрит или что-нибудь получше. Следом за ДжиУ и Кэйта Юни ставку поддержала, Тэхён — повысил. Накинул всего сто тысяч вон, из-за чего до третьей карты ДжиУ скинула, а Кэйта стал беспокойно ёрзать на стуле в предвкушении. Когда на столе оказалась пиковая десятка, игра пошла медленнее — Кэйта нужно было хорошенько подумать, Тэхёну прикинуть возможности противников, а Рё — отобрать купюры, которые был готов как вернуть себе, так и проиграть. Разброс карт на столе вселял уверенность в Тэхёна. С четвёртой там оказались двойка, шестёрка, десятка и туз. Оставались шансы, что у кого-то пара будет выше, но по атмосфере тотального уныния казалось, что две десятки — выигрышный вариант. Кэйта сбросил до пятой карты, а из-за повышения Тэхёном ставки Рё тоже предпочёл сдаться, склоняясь над столом, упираясь подбородком в ладонь и любуясь Юни. Она выглядела так, словно совсем не использовала косметику, но её губы поблёскивали после увлажняющей помады и румянец на щеках держался так долго и стойко, что невольно начинало казаться, будто это румяна. У неё были красивые и мягкие черты, скорее округлые, нежели острые. Лоб не слишком широкий, но и не совсем маленький, карие глаза, распахнутые широко, чтобы ничего не упустить, сияющий кончик носа и красивая форма губ. Рё смотрел и не понимал, почему никто другой не смотрит. — Справишься? — Хосок усмехнулся Юни, выкладывая пятую карту. Это была ещё одна десятка. Теперь их у Юни было три, как и у Тэхёна. Она хорошо помнила, что тройка выпадает не так уж и часто, так что у неё были отличные шансы, но Тэхён играл чересчур уверенно. Это сбивало с толку. — Шестьсот тысяч вон, — напомнил Хосок, ожидая, пока она либо сдастся, либо поддержит. Изначально она думала, что Тэхён ей одолжит максимум пятьдесят тысяч вон, но когда оказалось, что начальная ставка двести, а второй игрок обязан повысить до четырёхсот и каждый круг, каждую карту нужно поддерживать снова и снова, она была готова сдаться на первой же раздаче. Было неудобно использовать такие большие деньги, когда всегда был шанс подарить их кому-то другому. К тому же, все за столом знали, что Юни играет на то, что даёт ей её спутник. И всё же она успела прочувствовать как взлёты, так и падения, а ещё сбиться со счёта, понятия не имея, больше проиграла она или выиграла, потому что Тэхён подсовывал ей купюры незаметно и вовремя, если ей не хватало. В итоге играть против него одного было странно. — Да, — Юни осторожно передвинула деньги ближе к центру. Тэхён чуть-чуть ухмыльнулся. Он обычно не допускал такого во время серьёзных игр, не показывал, что удовлетворён или расстроен картами, не давал другим догадаться, как у него обстоят дела. Но эта его ухмылка вовсе не была связана с игрой. Он думал, что у него есть все шансы забрать банк, но это было не так уж и важно, больше его веселила Юни. Её упрямство и уверенность, замаскированные под слепую наивность, пробуждали в нём какой-то странный восторг и немного — гордость. Это ведь он учил с ней комбинации, он сидел у неё в ногах, раздавая карты и подглядывая в них, чтобы помочь ей со всем разобраться. У него давно покер ассоциировался с вином, неудобными разговорами и фальшивыми любезностями, но в случае с Юни появлялось ощущение комфорта. Эти ребята вокруг не представляли, какой смысл в игре, если из рук в руки не переходят деньги, а с Юни Тэхён совсем не думал о выигрыше. Это просто было интересно, весело, любопытно, а азартно потому, что хотелось быстрее всех прочесть в её глазах комбинации, на которые она полагалась. Тэхён не сбросил. — Откройте карты, — попросил Хосок, чуть задирая нос, потому что обожал доходить до конца и узнавать, что таилось за цветными рубашками. Юни метнула взгляд в ДжиУ, которая не особо-то и ждала окончания партии, потому что проиграла за вечер достаточно, и любая из ближайших игр могла оказаться для неё последней, потом быстренько взглянула на Рё, нервно сглатывая из-за внимания, которое он ей уделял, и выложила карты на стол. — Ох, блин, — Тэхён широко усмехнулся, бросая свои карты следом. — Поздравляю. У них обоих были тройки, и победитель вычислялся по старшей карте. У Тэхёна был валет, у Юни — дама. — Так и знал, что у кого-то из вас получится тройка, — Кэйта успел вновь разочароваться в игре, но звонок в двери немедленно приободрил его. — Еда? Ну наконец-то! Пока Кэйта и ДжиУ пошли встречать доставщика, Хосок собрал карты и освободил стол от денег, подчёркнуто вежливо передавая Юни её выигрыш и называя сумму: — Семь миллионов девятьсот тысяч вон. Это были огромные деньги и их она, вероятнее всего, должна была отдать Тэхёну. Они играли больше двух с половиной часов, и обычно Юни не очень-то везло на крупные суммы. Если бы она хотела хоть как-нибудь возместить затраты, должна была отдать деньги. — А я могу больше не играть? — спросила она, лишь на секундочку допуская мысль, что Тэхён откажется забирать её выигрыш и она получит приличную надбавку к оговорённому с госпожой Гото гонорару. Ей было, на что потратить эти деньги, и чем дольше она думала об этом, тем сильнее руки дрожали. — Хочешь, как дракон, собирать богатства и чахнуть над ними? — спросил Хосок, временно пряча карты в картонную коробочку. — Не можешь, — сказал Рё, — мы здесь играем до тех пор, пока кто-то один не спустит все деньги. Как только есть проигравший, можно судить и о победителе, а до тех пор мы все на равных. — Устала играть? — предположил Тэхён, откидываясь на спинку стула и поворачиваясь больше к Юни. — Налить тебе сока? Или воды? Её щёки по-прежнему горели и Тэхён ошибочно принял это за признак плохого самочувствия. Игнорируя любопытный взгляд Рё и обличающий Хосока, он поднёс руку к её лбу, накрывая его ладонью. — Не нужно, спасибо, — Юни отклонилась. — А где здесь уборная? Тэхён сам не особо знал, потому помочь не мог, хоть и был не против сбежать из просторной столовой, в которой они играли, чтобы ненадолго остаться наедине с ней. — Я покажу, — Рё встал из-за стола, поправляя ремень на чёрных брюках. — Пойдём. У них и впрямь был большой дом. В каждой комнате, которую они проходили, лежали ковры, стояли цветы в вазах, из-за чего Юни приходилось задерживать дыхание, чтобы чувство тошноты не нагнало и в носу не щекотало из-за навязчивой сладости в воздухе. Рё шёл немного впереди, уводя её всё глубже в дом и рассказывая между делом: — У нас часто останавливается моя семья. В этой комнате живёт моя сестра, когда заезжает. Ей не так давно исполнилось двадцать три. Вы случайно не одногодки? Нет? Ну ладно. А здесь домашний кинотеатр. Там даже стоит машина для приготовления попкорна и ещё очень удобные сидения. Хочешь на обратном пути зайти и взглянуть? Юни отрицательно качала головой, вежливо улыбаясь. Ей было неуютно оставаться только с Рё, потому что она его совсем не знала, а ощущение отдаления от всех остальных заставляло её нервничать. Она сама не знала, чего ждала, но напрягалась всё больше от того, что он провожал её до самой двери ванной комнаты и опускал ладонь ей на спину, подталкивая внутрь и обещая дождаться снаружи. Она слышала как ему приходили уведомления на телефон и как он раз или два прочистил горло. Волнуясь, что и он её услышит, она включила воду в раковине. К тому времени, как ей нужно было помыть руки и умыться, вода как раз стала тёплой, даже горячей. — Закончила? — Рё удивился, когда она вышла, как будто полагал, что дожидаться её придётся гораздо дольше. Его ладонь вновь оказалась на её спине, где-то между лопатками, и он сжал между пальцами мягкую ткань свитера, чтобы не дать ей устремиться в коридор и через комнаты. — Кстати, хотел спросить… Как дела с пальцами Мики? Уже лучше? — Да, волдыри уже сошли. — Слышал, ты ей помогала с пластырями первое время. Очень мило с твоей стороны, — заметив, что она стоит на месте, не пытаясь вырваться, и лишь взгляд её беспокойно бросается от одного уголка коридора к другому, он отпустил свитер и вместо этого зарылся в длинные чёрные волосы, накручивая пару прядей на указательный палец. Юни даже не сразу почувствовала, что он делает, успев расслабиться. — Мы можем идти? — спросила она. — Подожди минутку, — голос Рё понизился, став медовым и томным. — Хочу спросить, но мне как-то неловко… Юни дёрнулась, потянув волосы и ойкнув от неожиданности. Стало как-то так неприятно, что он прикасался к ней без её ведома, что делал это нарочно, ещё и глупо улыбался, полагаясь непонятно на что. — Тогда не надо, — оборвала она его, немедленно приглаживая волосы руками и убирая их за правое плечо. — Столовая в той стороне, да? Она не дождалась его ответа, стремительно припустив по плитке и ориентируясь на эти напрягающие цветочные запахи. — О чём ты подумала? — Рё догнал её в пару больших шагов, улыбаясь ещё более глупо. — Это всё ещё по поводу Мики. Она волнует меня в последнее время… — Тогда стоит спросить у неё, а не у меня. Юни чуть не перепутала повороты и Рё поймал её за локоть, направляя. Это тоже было неприятно. Она говорила себе, что придумала это, что он ни в коем случае не пытался приставать, соответствуя тому, что она слышала о нём в течение пары игр. Все как будто насмехались над тем, что он в открытую изменяет жене, но в нынешнем положении Юни не могла осуждать его. — Мы не будем играть во время еды, — из соседней комнаты доносился голос Хосока и Юни пошла скорее на звук, вскоре присаживаясь на свой стул с мягкой обивкой. Деньги с прежнего места пропали, а взамен появилась коробочка с лапшой. Она ещё была тёплой, с овощами и соусом терияки, и пахла просто божественно. Тэхён передал Юни палочки для еды и налил для неё стакан имбирного лимонада. У всех остальных были похожие коробочки, а в центре стола лежало несколько продолговатых плоских коробок с луком в кляре, креветками и жаренными блинчиками со шпинатом и сыром. Юни успела забыть, что уезжала из дома слегка голодной, потому что игра была волнительной и увлекательной, но в животе заурчало от одного взгляда на все эти вкусности. Готовясь съесть побольше, она позволила волосам вновь рассыпаться по спине, так как резинки у неё с собой не было. — Секундочку, — попросил Тэхён, откладывая свои палочки и дотягиваясь до Юни для того, чтобы собрать её волосы в кулак, а после спрятать их за шиворот её свитера. Так же, как и Рё, он прикасался к её волосам, путался в них и нечаянно задевал пальцами её шею, что тут же покрывалась приятными мурашками. То, что ещё пару минут назад ускоряло её пульс от отвращения и волнения, сейчас заставляло кровь циркулировать быстрее от возбуждения. Всего-то нужно было, чтобы это делал правильный человек. — Приятного аппетита, — он прижался рукой к её плечу на секундочку, намекая, что она уже может кушать. Другие тоже разговаривали, обеспечивая в столовой некий гул вперемешку со стуком палочек, пластиковых ложек и шороха картона. Говорили в основном об игре и о работе. Попутно Хосока донимали шутками о его девушке и вопросами о том, когда он их уже познакомит, но он соскакивал с подобного быстро и просто — выбирая другую жертву для расспросов. — В этом году вы с Мики никуда не летите на отдых? — он обращался к Тэхёну. — Мы не говорили об этом. — Как? — удивилась ДжиУ. — До сих пор? Раньше ведь вы летали не позже апреля. Успеете всё распланировать? Уже февраль начался. — Может и не полетим никуда. — Из-за Юни? — предположил Хосок, чуть улыбаясь от того, как резко она подняла голову и посмотрела на него. — Отдых втроём, наверное, был бы немного неудобным… — Почему? Женщина, мужчина, женщина — отличное комбо, — прокомментировал Рё, бросая на Юни хитрый взгляд. Фыркая, Кэйта оплевал полстола овощами, заставив Юни скривиться и отклониться подальше. — Ничего отличного. Ты хоть представляешь, насколько сложно справиться сразу с двумя женщинами? У меня с одной не всегда выходит… Хосок закивал, но не потому что понимал, а потому что хотел, чтобы Кэйта в дальнейшем рот не открывал. По крайней мере, пока жуёт. — Неудивительно, что Куми вечно на других заглядывается, — ДжиУ сместила взгляд на того, кто относился к этим «другим», а Тэхён притворился, что не заметил. Он не понимал, как дружба с этими людьми могла быть такой неравномерной. В одно мгновение ему казалось, что они неплохие, в другое, что с ними интереснее, чем с кем-либо другим, а в третье ему сквозь землю провалиться хотелось, потому что они смущали его. — Да, что-то в этом есть, — снова заговорил Рё, — два мужчины с одной женщиной куда лучше. Да? Ради приличия он сначала взглянул на свою жену, намекая, что его интересует её авторитетное мнение, раз она женщина, но поскольку ДжиУ лишь пожала плечами, переключил своё внимание на Юни. — Что насчёт тебя? Она уткнулась в свою коробочку, надеясь, что не обязана отвечать. Она весь вечер пыталась влиться, пропуская мимо ушей разговоры, которые ей казались неуместными, но что-то до неё, так или иначе, долетало. — Вы не можете есть молча? — к Тэхёну вернулись мрачная строгость и тяжёлый взгляд, под которой попадал каждый из тройки неугомонных, кроме ДжиУ. — Юни и так частенько тошнит, хотите, чтобы ей стало хуже от этих тем за столом? — Боже, — Рё разразился оглушительным хохотом, — что не так с темой секса? Когда Мики у других допытывалась, ты никогда ей рот не затыкал. Или ты считаешь, что Юни ребёнок и сама за себя отвечать не может? Она во многом явно интереснее и мудрее нас, у неё даже внебрачный сын есть… — Дочь, кажется, — исправил Хосок. — Давайте не будем, — ДжиУ была согласна помолчать, — у нас тут новые ковры, так что я запрещаю кому-либо испытывать тошноту. Но Юни уже тошнило. Друзья Мики были такими разными и одинаковыми одновременно. Кто-то был более деликатным, кто-то менее, кто-то более прямолинейным, а кто-то ходил кругами, но в итоге они все были дискомфортными, как кусок чего-либо, застрявший поперёк горла. Может в дискомфорте крылась причина, по которой у Юни не было как таковых друзей, лишь те, с кем приходилось пересекаться по учёбе или работе? Может, смысл дружбы заключался в том, чтобы рассказывать им все нехорошие вещи, которые когда-либо делал, и с хохотом принимать их упрёки, ведь они же друзья? Кому, если не им, прощать омерзительное поведение и отвратительные вопросы? Юни оставила палочки в коробке, потому что лёгкое головокружение привело к ноющей боли в висках. Она не хотела нервничать, но только этим и занималась. — На сегодня хватит, — Тэхён вложил Юни в правую руку салфетку. — Отличная игра, отвратный ужин, но нам пора домой. Хосок тоже прекратил есть, вскидывая голову, а заодно и брови. — Эй, мы ещё не доиграли. Как Рё и сказал, пока у одного не закончатся средства… — Победитель тот, у кого на данный момент больше денег, — Тэхён коснулся указательным пальцем своей груди. — То есть я. А проигравший тот, у кого меньше, — теперь он указал на ДжиУ. — Глупость какая, — заворчал Кэйта, — мы так не договаривались... У нас же спор. Ставки. ДжиУ тоже утратила интерес к еде и лениво взглянула на Юни, испытывая некое облегчение от того, что она тоже была удивлена. — Спор? О чём вы? — поинтересовалась сестра Хосока. — Да так, — Рё махнул рукой, прикидывая, что закончить сейчас будет не так уж и плохо, — мы с парнями поспорили по поводу того, как сыграет Юни. Кэйта сказал, что она проиграет всё на свете, я поставил на среднее значение — не проиграла, но и не заработала, — а Тэхён и Хо решили, что у неё будет самый большой банк в конце. Тэхён не хотел, чтобы это вылезло. Он не считал этот спор важным, просто кто-то в беседе «Изменщики» предложил первую ставку, кто-то вторую, и он поддержал, потому что верил, что Юни может быть отличным игроком. И она была. Просто ей не хватало практики. — Вы поэтому позвали её на игру? — догадалась ДжиУ. — Нет, позвали мы её ради хорошей компании, — Хосок наклонился немного вперёд, чтобы заглянуть Юни в глаза. Ему не хотелось, чтобы она обижалась. В конце концов, он ставил на её победу. — Спор завязался лишь потому, что мы парни, а Юни для нас интересная, но закрытая книга. Ей это нисколько не льстило, потому что именно книгой она себя и чувствовала. Одной из тех сотен или даже тысяч книг, что находились в библиотеке Мики. Она была новенькой, потому Рё и Хосок из кожи вон лезли, читая её обрывками и забывая прочитанное через полчаса, Кэйта, судя по всему, вообще не был в ней заинтересован как в человеке или вероятном друге, а Тэхён умудрился разочаровать её, хотя единственный подобрался так близко. Он по одному её взгляду понял, что она расстроена из-за него. — Сколько я должен? — он вывернул карман наизнанку, доставая бумажник. — Миллион? Он отсчитал и положил деньги на стол. Кто бы сказал ему лет десять назад, что он вот так просто отдаст кому-то такие деньги, потому что повёлся на бестолковый спор, он бы не поверил. Тэхён раньше не хотел поступать ни с кем плохо, неважно — любил он или ненавидел. Мама растила его хорошим человеком, но стоило ему попасть в руки Мики… — Пойдём, — он встал и оттащил стул Юни в сторону, дальше от стола, — пожалуйста. Его шея и лицо горели от стыда. Не стоило участвовать в этом, так поступают только последние дураки, сжимая губы, ругал он сам себя. Юни всё равно некуда было деться. Она встала, не доев, поклонилась всем быстро, сохраняя болезненное выражение на лице. Она ведь не просилась в их компанию, она не хотела играть и ужинать вместе, а пошла на поводу у Тэхёна, потому что он просил. Непонятно, почему она ждала, что её будут воспринимать всерьёз. Её ни во что не ставили, когда она была просто матерью, а став суррогатной матерью, работа которой состояла в том, чтобы быть беременной, она ценилась только за то, что под свитером у неё скрывался самую малость округлившийся животик. Тэхён попросил их не провожать, чтобы в прихожей иметь возможность ненадолго взять её за руку и обронить быстрое «прости». В этот вечер пили только избранные, которые и так были у себя дома или же собирались вызвать такси позже, но Тэхён был за рулём, потому и капли вина в рот не брал. — Где твой шарф? — спросил он, уже будучи одетым и стоя на выходе. — Я оставила в машине. Она обижалась на него немного. Он мог бы предупредить её, раз всё равно поспорил. Или хотя бы не выглядеть таким провинившимся и страдающим, раздувая из мухи слона. Тэхён открыл двери дома, придерживая их для Юни, а затем поступил точно так же с дверью машины. Он нарочно как можно дольше шёл к своему месту, продумывая, как лучше объясниться, но Юни было достаточно объяснений его друзей. — Я не сержусь, если что, — сказала она, как только Тэхён сел на водительское сидение. — Тебе стоит. — Только на то, что я не подготовилась лучше. Если бы знала, что от этого зависит ещё больше твоих денег, играла бы внимательнее. Они выезжали из одного дорогого района, направляясь в другой, и машин вокруг было прилично. Час пик давно прошёл, все вернулись с работы, но за счёт приближающихся выходных на дорогах были пробки. — Прости. Прозвучит жалко, но я хотел поддержать тебя, поставив на победу. Юни отмахнулась от повторных извинений. Хватало и того, что им двоим было неловко из-за этого. — Больше ни за что не будем с ними встречаться, — Тэхён крепче ухватился за руль. — Они такие же невыносимые, как и Мики. Он заметил, как Юни кивнула, и посчитал это первым шагом в сторону примирения. Можно вместе поругаться на них, и тогда ей станет лучше, несмотря на все неприятные моменты этого вечера. — Да, не бери меня больше к ним, — она нервно сглотнула, сжимая левой рукой ремень безопасности. — Мне показалось, что Рё был немного странным, когда мы… когда он отводил меня в туалет. До этого Тэхён и так был напряжён, но из-за её слов напрягся ещё сильнее, до лёгкой дрожи в кистях. — Что? О чём ты? — Да нет, — Юни отвернулась к окну, чтобы он не заметил, как она морщится, — ничего, не бери в голову… — Он приставал к тебе? — Тэхён лишь чаще отвлекался от дороги, пытаясь поймать её отражение и убедиться в том, что она в порядке. — Ничего ведь такого? Юни? — Нет-нет, — она собрала свои волосы в кулак, крепко сжимая их, — всего лишь немного потрогал мою спину, так что ерунда… Просто было неприятно и неожиданно. — Вот козёл! Тэхён хотел легонько стукнуть по рулю, а нечаянно просигналил машине впереди. Та немедленно отозвалась более протяжным и возмущённым сигналом. — Теперь и правда больше ни за что не привезу тебя к ним. Рё помешанный извращенец. И ДжиУ у него слишком отмороженная, чтобы что-то с этим делать, — он вздыхал и выдыхал со стонами, по-настоящему расстроенный тем, что додумался отпустить Юни с Рё в уборную. — Да, она даже ввела запрет на тошноту. — Нужно было как минимум лапшой её проклятые ковры испачкать… Слова Тэхёна вызвали у Юни смех. Сейчас она чувствовала, что они уже слишком далеко от игры в покер и вопросов про групповой секс, а ещё далеко от Мики. Только вдвоём в удобной машине с включённой печкой, в пробке через мост и передвижением со скоростью улиток, из-за чего Тэхён и позволял себе столько раз переводить взгляд с бампера белой машины впереди на Юни. Она была необычайно красивой. Не только в этот момент. Всегда. И что самое приятное, у Тэхёна вроде как было право смотреть на неё сколько захочется. — Не отвлекайся, — она легонько похлопала по приборной панели. — Можно немного проехать вперёд. — Ты водитель? — Нет. — Тогда можно я буду решать, когда нам ехать вперёд? Тэхён посмеивался, дразня её, и не только словами, но и правой рукой. Он провёл пальцами по краю пассажирского сидения, якобы нечаянно касаясь левой ноги Юни, а потом накрыл её колено ладонью. Когда он сжал его пальцами, у неё вырвался очередной смешок. Было щекотно, а потом до дрожи приятно, потому что Тэхён поглаживал невесомо и в то же время очень ощутимо. Наконец-то, напротив не сидел никакой Хосок, а по сторонам не было других придурков, и через окна соседних машин всё равно ничего не было видно. Двигаясь по внутреннему шву, Тэхён достиг ширинки джинсов. Молния была холодной, оцарапывала мягкие подушки пальцев, пока он преодолевал её по «шажочку», через пару мгновений утыкаясь в круглую плоскую пуговку, которая оказалась кнопкой. Стоило немного потянуть в сторону, и она щёлкнула, открываясь. Юни запрокинула голову назад, упираясь макушкой в подголовник и искоса поглядывая на Тэхёна. Ему удавалось оставаться улыбчивым и расслабленным, не путать педали, продвигаясь вместе с другими машинами вперёд, и удерживать руль одной рукой. Зато вторая его тянула собачку вниз и поглаживала Юни через хлопковую ткань. Все его прикосновения на первый взгляд были безобидными и очень нежными, какими-то бесцельными, потому что он гладил всё, что попадалось под руку, но прекрасно знал, где нужно остановиться, надавливая указательным пальцем и выбивая из груди Юни сдавленное «ах». Он так злился, когда Мики пыталась приставать к нему в машине. Вообще-то он был недоволен всякий раз, как она принуждала его к сексу, а с Юни ему хотелось, чтобы и она его коснулась, чтобы заставила понервничать, пока он понемногу отпускал сцепление. Но даже того, как она вцепилась в ремень безопасности и зажмурила глаза, было достаточно, чтобы он ощутил жар в паху. Тэхён даже не знал, что кто-то может быть настолько привлекательным для него, что кто-то может завести его одним стоном. Из-за Юни ему хотелось застрять в этой пробке на весь год, а может и на дольше. Пальцем он выводил круги и рисовал восьмёрку, с трудом веря, что ей действительно от этого так хорошо, что она выгибает спину, раздвигает ноги шире и мучает нижнюю губу зубами, чтобы стонать реже. Но иногда из неё всё равно вырывалось. Это заставляло Тэхёна двигать пальцами без остановки, несмотря на то, что рука довольно быстро уставала из-за того, что приходилось тянуться вправо. Юни пару раз называла его имя, слегка задыхаясь на «хён», а когда его ласки привели её к оргазму, она схватилась за его кисть, стараясь оттолкнуть руку, но Тэхён был упрямым и обожал смотреть на то, как она дышит через рот и извивается, оттягивая ремень, что удерживал её на сидении. Её выражение лица в то время, как она кончала, было просто восхитительным. Позже Тэхён никак не мог выкинуть его из головы. — А куда вы ездили обычно? — Юни свела ноги и сжала колени. Из-за Тэхёна она была очень мокрой и боялась, что испачкает не только нижнее бельё, но и джинсы. — В каком смысле? — На отдых. Хосок и остальные… они упоминали. — А-а, отдых. Минимум раз в год мы старались выезжать за границу. Смена обстановки, бесплатный алкоголь в неограниченных количествах и выматывающие экскурсии, после которых засыпаешь, только коснувшись головой подушки, здорово реабилитируют даже самые ужасные отношения. Юни не сомневалась, что у них с Мики именно такие отношения, но узнать, что от этого есть своеобразная передышка в каком-нибудь райском местечке, где они всё равно вдвоём, было отчего-то досадно. Значит, Тэхён и без неё умел брать глоток свежего воздуха перед погружением в холодные воды Мики. За столько лет он нашёл способы реабилитации того, чему давно нужно было дать умереть. — Разве это не плохой брак, если отношения в нём ужасные? — они давно выяснили, что так и есть, но Юни всё равно хотелось знать больше: — Ты никогда не думал развестись? Тэхён вновь взялся за руль обеими руками, впервые за последние двадцать минут волнуясь о том, что пробка слишком серьёзная. Где-то, должно быть, случилась авария, поэтому на мосту такая тянучка. — Давай другой вопрос? Не такой сложный, — он улыбнулся краешком рта, чтобы сгладить тему, которой они коснулись. Юни должна была простить его и испытать ещё больше симпатии после того, что он для неё сделал, чтобы она не скучала в пробке, но она наоборот стала какой-то более собранной и вдумчивой. — Это сложный вопрос? Можешь просто сказать да или нет. Тэхёну не нужно было долго думать, просто он боялся, что за одним вопросом последует другой. И каждый следующий будет становиться всё более трудным и ему придётся отбиваться как получится, а в конце он всё равно зайдёт в тупик. — Я могу спрашивать тебя в ответ? Юни кивнула, садясь чуть выше и вытягивая шею, чтобы рассмотреть, сколько ещё будет длиться эта пробка. Жёлтые и красные огоньки фар тянулись до конца моста и дальше, скрываясь за холмом, к которому они направлялись. — Конечно да, думал, — Тэхён опустил голову, словно признаваться в таком было стыдно. — Тогда почему только думал, но не сделал? — Моя очередь, — сказал он. — Почему ты избегаешь вопросов о дьяконе? Юни дёрнулась, быстро складывая руки на груди. Она приняла такую же позу и тогда, когда спрашивала Мики. — Мне неприятно, стыдно и я боюсь, — ответила она. Тэхён не совсем корректно поставил вопрос, но знал, что после сможет спросить ещё раз. — Мики довольно категорична, когда речь заходит о разводе. И я никогда не хотел достаточно сильно для того, чтобы всерьёз задуматься об этом и начать собирать документы, — он взял глубокий вдох и спросил: — Почему неприятно и стыдно, я могу догадаться, но что тебя так пугает? Ты можешь рассказать мне. Это только между нами. Юни покачала головой, так, словно не собиралась больше ничего ему говорить, словно закрывала рот и сердце на молнию и отвергала саму идею секретов между ними. — Слова тоже могут пугать, потому что пока мы об этом молчим, оно кажется ненастоящим и забытым, но стоит только произнести вслух… Боюсь, что могу потревожить то, что не стоит, и оно снова вылезет там, где не нужно, — она сжала руки сильнее. — И ещё ты мне слишком нравишься, чтобы я могла рассказать. Она выдохнула прерывисто, замечая, что они продвинулись буквально на пару метров. От былого возбуждения совсем ничего не осталось. Не верилось, что всего несколько минут назад она стонала его имя и всё казалось на удивление прекрасным и волшебным. — Не думаешь, что когда-нибудь разведёшься с ней? — она видела его отражение в лобовом стекле. А он тем временем смотрел на неё. — Я не знаю. Ребёнок многое меняет… — Даже болевой порог? — Юни хмыкнула и в этом коротком звуке была тонна осуждения. Тэхён провёл левой рукой по рулю, словно смахивал с него пыль, а сам пытался унять возрастающую тревогу. Он не хотел падать в её глазах, но всё равно делал это. — Мики просто не умеет по-другому. Юни резко повернула голову влево, устремляя на Тэхёна поражённый взгляд. — Ты оправдываешь её сейчас? — Нет, — он потряс головой, — нет, я не говорю, что это правильно, но… — Но?! — она не верила своим горящим ушам. Тэхён упёрся подбородком в грудь, надавливая посильнее, чтобы слегка ныло. Он не должен был защищать Мики, она не сделала ничего хорошего, чтобы заслужить его защиту, но она была его женой целых семь лет. У них всегда были плохие моменты, были нейтральные, но были и хорошие или, как минимум, неплохие. Тэхён не мог просто вычеркнуть их, сколько бы гадостей в итоге Мики ни сделала. Это был как уход после вынужденной БДСМ-сессии — полтора часа пыток ради пары минут, в которые она будет достаточно эмоциональна, чтобы позаботиться о нём, а он достаточно подавлен, чтобы принять её заботу. Цепляться за крохи хорошего, чтобы пережить плохое, прежде было хобби Тэхёна. Это сейчас чёрного и белого в его жизни было поровну, и он начинал привыкать к тому, что ходит по грани, удерживая баланс. — Давай просто немного помолчим, — он предложил это, потому что сказать больше было нечего. Юни согласно кивнула. Она думала, Тэхён подобен медали, у которой две стороны, но у него их было гораздо больше двух. Он мог быть несчастным, но ещё и глупым, добрым, но корыстным, справедливым, но жестоким, жертвой, но с задатками агрессора. У неё начинала кружиться голова от того, что ещё он мог в себе таить. И опять накатывала тошнота. Юни так боялась ошибиться снова…