Шашлык на Шампуре

      Дневная морозная свежесть искрится, отражается в заснеженных дорогах, кое-где посыпанных рушащим мартовскую идиллию песком, и щекочет Антону нос. Шастун вздыхает поглубже перед входом в огромное здание, ёжится от холода и оказывается внутри.       Сегодня первый день съёмок третьего сезона нашумевшего шоу «Громкая Кухня» с ведущим в лице Антона Шампура. Антон вновь хихикает от своего псевдонима — на этапе разработки концепции шоу они с командой лишь шутили об этом, а в итоге по интернету ходят шутки про нанизывание шашлыков на него. Это ещё полбеды: больше всего на съёмках, конечно, волнуется Антон за себя самого. В первом сезоне они создали ему амплуа жёсткого шефа, метающего ножи за малейшие промахи, поэтому свою роль теперь приходится поддерживать постоянно. Действительно, а если бы в кадре появился мягкотелый поварёнок Антон Шастун, стали бы вообще это шоу смотреть? А на шеф-повара Антона Шампура ещё как стали.       В первый день съёмок Антон приезжает гораздо раньше, чем было указано в сообщении его продюсера. Собраться с мыслями, настроиться на несколько моторов с совершенно разными гостями — нет, это не про него. А вот шляться по съёмочным павильонам и снимать «влоги» для архива как раз по вкусу ведущего. Поэтому, скинув привезенные вещи в своей гримёрке, он отправляется на поиски первого подопытного-опрашиваемого.       — Стас, как дела? — наводит камеру на продюсера, пока тот уточняет невероятно важные и никому не сдавшиеся одновременно моменты с кем-то из операторов.       — Прекрасно, Шаст.       Все уже давным-давно привыкли к этой привычке Антона — запечатлеть всё на память своего телефона, а потом под вечер скидывать в общий чат нарезку из самых смешных лиц с совершенно несмешными, а оттого и до боли в животе потешными, подписями. И абсолютно все павильоны всегда были готовы к внеплановому бэкстэйджу.       — Ой, здравствуйте, — Антон чуть ли не роняет телефон от столкновения в коридоре. Перед ним стоит мужчина необычайной внешности с шелковистыми тёмными волосами, голубыми глазами, несколькими заметными родинками на лице и, кажется, не только, так ещё и странном халате, будто только вылез из СПА. Стоит и смотрит с долей осуждения. Новенький, что ли? Или Шастун просто никогда не сталкивался (буквально и фигурально) с ним. — Вы работаете здесь?       — Здравствуйте, первый день, — высокий молодой человек раз кивает головой в сторону какой-то из дверей позади него. Отвечает с неохотой, но будто сразу видит, что от лишнего знакомства ему не отвертеться.       — А-а-а, это вы ведущий нового «Танцевального Бинго»? Как вас там... Арсений Пя... По...?       — Арсений Па, приятно познакомиться, — а потом, словно пытаясь избежать продолжения диалога, Арсений сдвигается в бок, чтобы пройти куда ему надо, но по нелепой случайности Антон выбирает ту же сторону, и они едва ли не сталкиваются снова. А потом, синхронизируясь в движениях, ещё раз. Арсений неловко хихикает и всё же просит пропустить его пройти. Антон улыбается и отходит в бок, позволяя новому знакомому обойти его. «Интересный он, Арсений», — думает Шаст, совершенно забывая, куда и зачем он шёл.

***

      Арсений только-только переезжает в Москву. До этого он работал ведущим в каком-то областном шоу Омска, некоторое время провёл служа театру, но в какой-то момент решил, что ещё есть к чему стремиться. Поэтому переезд в столицу — лучшее решение, особенно когда совсем недавно Арсений получает «одобрено» на его попытку попасть на кастинг. Ему непросто даётся пройти через всё: сначала нужно найти временное жильё в Москве, потом пройти пробы и строить карьеру дальше. И будто бы у него в кармане целая поляна четырехлистных клеверов и пару оберегов на удачу, он успешно заканчивает череду жизненных перемен: съемная квартира быстро находится, пробы проходятся, а Арсений уверено шагает по коридорам между павильонами и студиями в домашнем халате. Потому что кто ему запретит — никто. Арсений сам себе и другим авторитет. Ну и пусть это всего лишь его первые съемки для канала, крутящегося на всю страну.       Он совершенно не волнуется. Может быть, только совсем чуть-чуть. Немного. Арсений очень переживает из-за предстоящего. Несколько часов крутиться на камеру не в новинку, но когда перед тобой бесчисленное множество настоящих зрителей, облажаться становится ещё страшней. Хочется оправдать надежды, не упасть в грязь лицом — он же не зря через всё это прошёл?       Камеры настроены и направлены на сцену, зал наполнен зрителями, что шепчутся между собой о предстоящем шоу. И вот свет в зале тухнет, включаются прожектора и устремляют свои лучи в центр, ещё секунда, и там же появляется Арсений. Волнистые волосы чуть развиваются при ходьбе, а верхняя часть синей рубашки с глубоким вырезом едва колышется. Он выглядит уверенным в себе. Он готов.       — Всем привет-пируэт, вы смотрите шоу «Танцевальное бинго», и с вами его великолепный ведущий Арсений Па! — он говорит пару слов о концепции шоу и что здесь будет происходить специально для телезрителей, а потом чуть более подробно объясняет всё людям в студии. Представляет гостей, каламбурит с названиями стилей, и, кажется, всем всё нравится. Народ аплодирует, смеётся, а значит всё идёт хорошо.       Арсений на сцене выкладывается на все сто. Гости удивительно забавно пытаются отгадать придуманные им незаурядные движения, пока Па отдаёт всего себя танцам. Он, скорее всего, уже и выглядит не очень: растрёпанные волосы, взмокшая шея и покрытая испариной тяжело дышащая грудь после показа особо активного движения. Наверняка найдутся те, кто посчитают это сексуальным...       В момент когда Арсений подбирает движение для новой песни с огромным количеством битов и звуковых эффектов, везде выключается свет. Вот просто нет его и всё: лампы и прожектора не горят, музыка не играет. Подсвечиваются лишь малюсенькие огоньки на камерах, но и операторы в замешательстве и не знают, что делать.       Па просит людей сохранять спокойствие, говорит, что такое случается иногда, когда сам нервничает похуже всех гостей вместе взятых. Вот он переживал с первой съёмкой и допереживался до того, что весь павильон остался без света. Его креативный продюсер Сергей Матвиенко, до этого скрывающийся в комнате со всеми камерами, выходит в зал и сообщает о принятом решении провести перерыв на двадцать — тридцать минут, пока не приедут специалисты и не восстановят свет, а потом просит прощения за доставленные неудобства и обещает вернуть всем пятнадцать процентов от стоимости билетов.       Арсений судорожно заходит за кулисы, где вновь пересекается с Сергеем, который поясняет, что света нет не только в зрительском зале, а во всем крыле, принадлежащем съёмкам «Танцевального бинго». Он же предлагает не унывать (чего Арсений катастрофически не может сделать) и либо пообщаться с людьми, ожидающими продолжения, либо, пока есть возможность, поправить сценический макияж и перевести дух в гримёрке другого крыла. Па не задумываясь выбирает второй вариант: нужно и лишний раз убедиться, что он выглядит подобающе, и скрыть свое волнение перед зрителями, поэтому идет вместе с Серёжей (он, к слову, хороший товарищ Арсения, и они познакомились гораздо раньше общих съёмок) по коридорам, в которых, кажется, он уже был немного ранее.       Тогда Матвиенко заводит его в комнату сто двадцать шесть в соседнем павильоне и просит подождать, в ближайшем времени к нему подойдёт визажист. Арсений включает свет и присаживается на кресло перед зеркалом. Осматривает себя — всё не так уж и плохо, как он предполагал, — а потом разворачивается на стуле и разглядывает гримёрку изнутри. В углу стоит вешалка с кучей сценических вещей, а на стенах висят плакаты с разными шоу. У зеркал на туалетных столиках кое-где разбросаны косметические средства, а на диване валяются предметы одежды. На столике рядом лежит открытая пачка чипсов и тарелка с разделенным на части сыром косичкой. Арсений морщится от неопрятности и подмеченного запаха табака в комнате и разворачивается обратно лицом к зеркалу.       Вскоре к нему всё-таки забегает визажист. Девушка поправляет макияж, заново наносит тональный крем и пудру, а потом аккуратно расчёсывает немного спутавшиеся волосы, не нарушая композиции укладки.       Дверь в гримёрку открывается. Па слышит это, но не видит зашедшего — он полностью перекрывал обзор в зеркале собой же, — зато почти сразу распознает нового коллегу, который так и не представился, по голосу.       — Не понял, — Антон проходит к дивану, смахивает все вещи, лежащие на нем, в одну кучу и разваливается на освободившемся месте, — это что такое?       — Вы о бардаке или о моей красоте? — фыркает Арсений, даже не смотря в его сторону. Визажист в то время заканчивает с его прической.       — О вас. Вы что здесь делаете? Вы же сами говорили, что ведущий танцулек этих своих. У вас, кажется, сейчас съемки должны быть, так почему же вы здесь?       — Отчитываться не обязан, куда мне сказали пройти, туда я и прошёл.       — А если вам скажут собачкой поскулить и повилять задницей на камеру, вы так и поступите? — случайно вырывается у Антона. Он правда не хочет портить отношения с коллегой в первый же день, но колкость сама по себе вылетает изо рта.       — Чего? Я надеюсь, мне послышалось.       — Я говорю, рад, что мы снова встретились. Ещё раз повторю свой вопрос: какими судьбами здесь оказались?       — У нас в павильоне свет вырубило. Меня временно разместили здесь, как свет починят, я вернусь к себе.       — Занятно, — протягивает Шампур, пока тянется за пачкой чипсов. — Будете? — Па брезгливо мотает головой. — Раз уж выдалась возможность, то почему бы не познакомиться поближе?       — Не горю желанием знакомиться, — Арсений отворачивается от него, перестает отвечать на вопросы и пресекает любые попытки продолжить разговор, чтобы не сморозить какой-нибудь ерунды. Он сидит весь на нервах — у него на глазах накрываются его первые ответственные съемки, как тут не переживать, — а от того и едва ли не плюётся ядом на ещё более раздражающего Антона. В любой другой ситуации — пожалуйста, хоть на свидание зови, а сейчас — ни в коем случае.       — Арсений, вы даже не слушаете меня! — восклицает Шампур и одновременно с этим мысленно переносится на сцену, где кидается примерно такими же фразами на гостей в наушниках. — Скажите, неужели я вам настолько противен?       — М-м, да, — Па встаёт с кресла и показательно отряхивает одежду от «мусора» перед выходом из гримёрки, — и у вас тут грязно, — хлопает дверью и высоко поднятой головой устремляется в сторону своего павильона. «Вот бы свет уже починили», — молится, слыша, как Антон выходит сразу после него и, кажется, смотрит ему вслед.

***

      Арсений Антона натурально раздражает. Раздражает с того самого дня, когда они пересеклись в его гримёрке и до настоящего времени (три дня спустя). Всё потому что их графики съёмок чудесным образом совпадают, а значит каждый грёбаный день он будет видеть эту высокомерную рожу где-нибудь неподалёку. Их шоу снимаются в разных павильонах, но все перерывы Арсений оказывается где-то рядом. Антон видит его в коридорах, пока добирается до нужного ему кабинета, в буфете сначала в очереди, а потом за столиком напротив. Даже в туалете он не даёт ему покоя: они успели пересечься у раковин после визита в сортир.       Арсений везде. А особенно когда это его «Танцевальное бинго» выходит в эфир. Все соцсети, паблики и телеграмм каналы кишат новостями о невероятном ведущем. Он ещё ходит в этой своей рубашке с вырезом, что так и хочется выместить всю злость на ней и разорвать в клочья. Но такое желание возникает не только у Антона, а ещё и у всех фанаток Па. Они считают это красивым, Антон считает это уродством.       То ли лучше его собственное шоу. «Громкая кухня» — вот это то, без чего современное телевидение не протянет и дня. И Шампур в роли ведущего тоже ничего. Ходит в своём кителе, кричит на всех... Гораздо интереснее глупых танцев! Которые, кстати, по иронии судьбы в программе идут сразу после кулинарного искусства Антона.       А потом Шастун, ожидая начала своего шоу, случайно натыкается на аккаунт Арсения в Инстаграме. Как бы невзначай заходит на страничку, листает фотки и читает подписи к ним. В основном у него там эстетичные картинки, куда, признаться честно, очень гармонично вписывается сам Па. Подписи сначала кажутся бессмысленными, а хэштеги ещё и придурковатыми, но через несколько постов Антон видит закономерность в его ребусах и загадках. Тем не менее они начинают раздражать ещё больше и Шастун нервно выключает телефон, слыша знакомую заставку. А ровно через час надо будет успеть выключить и телевизор, чтобы лишний раз не видеть всеми любимого Арсения Па!       Антон жалуется своему другу на вездесущего ведущего и призывает не любить его как он, но жалобу не одобряют. Позов не находит поводов ненавидеть яркого телевизионного танцора. Шастун стоит на своём: если Арсений не выдает причин на публику, то это не значит, что в их личных отношениях, как у коллег, всё в порядке. Па постоянно колко подшучивает (Антон не замечает, что инициатором их постоянных перепалок является он сам, а Арсений первый ему ни разу слова и не говорит) в ответ на любые высказывания, постоянно осуждает, постоянно видит в нём ужасного человека. Дима добавляет, что такие вопросы им стоит обсуждать лично, а Антону советует приглядеться и к своему поведению, шутя, что у Арсения он находит хлебную крошку, а у себя гамбургера — из последнего вышедшего выпуска «Громкой кухни» — не замечает.       А потом ближе к июлю Станислав сообщает о съёмках четвертого сезона с некоторыми изменениями в раундах и добавлением новых заданий. Антон улыбчиво спрашивает про дату и добавляет, что опасается, как бы Стас не перемудрил с правилами — потом будут писать «раньше было лучше», «верните правила из первого сезона», «испортили шоу»... Шеминов уверяет, что такое ненасытные зрители оценят как надо и ещё и будут сидеть, прилипнув к экранам, в ожидании новых выпусков. А ещё говорит, что для этого сезона он подобрал особенных гостей. Антону становится страшно.       Первый мотор получается донельзя хорошо. Зрителям нравится новый формат, в котором сначала готовит Шампур, а потом гости пытаются повторить его кулинарный шедевр. Фишка сезона заключается в том, что «Громкая кухня» теперь не только «без звука», а разнообразна на игры, в которых Антон иногда участвует самостоятельно. Люди громко аплодируют, смотря на то, как наушники надевает шеф-повар, а один из гостей объясняют ему, что нужно готовить, в то время как в следующем раунде другой из пары описывает происходящее, пока ведущий (теперь ещё и участник) готовит с закрытыми глазами. Смеются и над другими форматами, и над тем, как Антон отыгрывается на гостях в финальном общем раунде.       Второй мотор не сулит ничего хорошего ещё до начала. Шампур это понимает, когда видит пришедших на шоу гостей: Вячеслава Чепурченко и Арсения Па. Антон хочет сбежать, уволиться пока не поздно, только бы не сниматься с танцором ближайшие два часа. Но это, к сожалению, не в его силах.       На камеру они ведут себя так, словно общаются с самого детства. Шампур улыбчиво представляет коллегу по каналу, а сразу за ним и актёра. Со Славой он знаком давно, здесь трудностей не возникнет, а вот с Арсением... Он нарочно злит шефа будучи в наушниках, а Антон ведётся на провокацию и почти весь первый раунд Шампур проводит рядом с Па. Он видит, что гость всё понимает, но кривляется для контента, для интереса зрителей. Антон кричит в очередной раз, что огурец должен быть нарезан кружочками, а когда Арсений снова делает вид, что не слышит его, Шампур становится рядом, берет обе его руки в свои и, управляя ими, сам режет овощи. Зрители смеются и наверняка снимают их, чтобы потом слить в твиттер и обсудить каждое прикосновение по миллиону раз. В целом, как и всегда.       Вторая игра достаётся Славе. Антону победоносно вручают пульт, пока на Чепурченко цепляют шокеры — его задача приготовить загаданное блюдо по подсказкам, но за каждое неверное предположение или неправильно взятый продукт он получает разряд тока. К счастью Славы, он достаточно быстро отгадывает пасту болоньезе, а после шутки Арсения про полонез Антон хочет врезать ему сковородкой или ложкой, которая удачно расположилась в правой руке гостя, помешивая соус.       В итоге участники, вся съёмочная группа и даже некоторые зрители с первых рядов остаются накормлены. Сладковатый привкус с оттенком острого перца — Шампур очень уж любит всякие специи и постоянно заменяет «по вкусу» во всех рецептах на «много» — остается на языке, пока Антон наворачивает круги где-то за сценой. Гостям поправляют специальный макияж, а Шампур вытирает вспотевшие ладошки об именной китель. Стас перед мотором просит отойти на небольшой разговор до начала третьей игры. А сейчас, когда становится понятно, что она принадлежит Арсению — чёртовому танцору — Па, сердечко треплется в два раза усиленнее, одновременно и в желании набить тому прекрасное личико, и в раздумьях о том, как он вот-вот пошлет Шеминова.       — Антон, такое вообще согласовывать до съёмок надо, но у нас как-то времени не находилось, а сейчас других вариантов уже нет, — медлит Стас, и Антон раздражённо смотрит на него, как бы вникая в смысл налитой воды. — Следующая игра называется «Чужие руки», и Арсений под твоим чутким руководством должен приготовить загаданное блюдо, но есть одна сложность: он стоит за твоей спиной и ничего не видит, а его руки «становятся» твоими, так что вы работаете сообща. Ты должен намекать ему как и что делать, а он — готовить. Всё понятно?       — Блять, Стас, вы бы ещё где-нибудь выебнулись с правилами, — потирая костяшки и хрустя пальцами. Антон ругается редко и только при «своих», благо, ещё хватает совести не обматерить всех вокруг. — Вы как такое вообще придумали?       — Антон, тебя всё устраивает в правилах? — требует безукоризненного ответа, которого, в итоге, добивается, несмотря на то, что Антон половину прослушал. Ну и хрен с ним, по ходу дела разберётся.       Шампур возвращается на сцену, и в зале снова поднимается гул. Выходит и Стас, заново объясняет правила следующего раунда, пока закадровые ребята меняют локацию сзади них. Антон — весь из себя такой строгий и напыщенный — становится за рабочий стол, а потом резко переменяется в чувствах. Сзади к нему подходит Арсений, по возможности накладывается на него сверху и просовывает собственные руки между антоновых.       О нет, Шампур представлял себе все совсем по-другому. А теперь ближайшие тридцать минут (если не больше) придется стоять бок о бок — или спина к груди — с Арсением Па. Ситуация накаляется, а градус повышается вовсе не из-за разогретой сковородки.       Арсению нужно запечь рыбу с картошкой и всякими специями. Кто выбирал для него задание — Антон не знает, но зато на второй секунде выполнения к нему приходит просветление и он понимает, что Па не переносит рыбу. Танцор жмурится, вжимается в Шампура сзади и постоянно фукает. Первое время дышит ртом — чем невыносимо напоминает ведущему собачку, заставляя невольно задуматься о Па на четвереньках, — чтобы лишний раз не чувствовать отвратительного морского запаха, но вскоре опускает эту задумку.       Арсений — это постоянные эмоциональные качели — решает Антон. Он то как последняя тварь вытирает руки об его китель — причем в не самом удобном месте, отчего Шампур вздрагивает от прикосновений, — то трогательно вжимается в него со спины и будто обнимает. Па вызывает слишком много чувств, и они все противоречат друг другу — от ненависти до желания помочь ему с прохождением трудного задания и приготовить эту рыбу самостоятельно. А потом уйти, скрыться от камер, но продолжать стоять так неподобающе правильно близко.       Совместными усилиями они всё-таки справляются. Антон тратит весь запас своих подсказок где и с какой стороны лежит тот или иной предмет, а Арсений тяжело вздыхает и утыкается лбом в спину того, когда Стас сообщает, что задание выполнено и раунд окончен.       Последний этап вновь общий. И Слава, и Арсений возвращаются к работе и получают скороговоркой сказанное Антоном «приготовьте канапе из порезанного винограда, маршмеллоу, кусочка клубники и лимонной кожуры на кончике». В наушниках играет громкая музыка, так что ни один из участников сначала не понимает задания. Они разбираются уже после, когда Шампур начинает разжевывать каждое слово по отдельности, причём он чувствует, что Арсений вник в смысл уже давно. Он опять использует этот свой приём для создания контента. И Антон поддаётся его игре.       Становится смешнее в несколько раз, когда Вячеслав со своей стороны разливает по всему столу непонятно откуда взявшийся кетчуп. Шампур стремительно надвигается на него в порыве «гнева» и, как подобает всем злостным шефам, вымещает все свои эмоции на посуде кулинара. И вообще он не уверен, что Слава правильно понял концепцию шоу. По мнению Антона, он здесь, чтобы развлечься. И это тоже верно, шоу, как-никак, выходит на первом развлекательном канале.       А после кетчупа Чепурченко вытворяет уже новый прикол, но Антон отступает к другому столу. Шампур, съежившись, наблюдает за там, как Арсений Па пытается разрезать ягодки винограда — безуспешно, потому что они либо отпрыгивают от ножа, либо мнутся под ним. Арсений очень негодует, ему вообще шоу не нравится, готовка — далеко не его тема, наоборот, он всегда сторонился кулинарии, так что не понимает, чем думали организаторы, позвав его сюда. Какой из него повар, когда он даже виноград порезать не может?       Антон с таким лицом смотрит на всю эту картину, что уже предвещает, как будет видеть этот стоп кадр во всем интернете. Потом пару секунд ещё стоит просто рядом с поварёнком, как бы намекая, что тот делает что-то не так, но Арсений его вовсе не замечает, а даже что-то пританцовывает под музыку. Когда это игнорирование начинает раздражать, Антон не медлит и подходит к Па со спины, властно склоняется над ним и укладывает свои руки по бокам участника. — Мой дорогой, может тебе попросить нож Па-острее? — хихикает Шампур, наваливаясь ещё чуть сверху и параллельно представляя, как они выглядят со стороны: Антон вжимающийся в Арсения со спины в не очень пристойной по меркам телевидения позе, и, собственно, сам Арсений, уже чуть ли не лежащий на этом самом столе под напором ведущего. Такое точно должны вырезать, Антон не выдержит, если действительно увидит их в таком виде на шоу.       — Да, давайте, Антон Шашлык, я только за, — легко прочитав по губам даже нелепый каламбур с фамилией, улыбается Арсений, чуть выгибаясь под ним.       — А может быть удобнее будет сделать вот так, Арсений Павлинов? — Антон берёт нож и просто переворачивает его, а потом отрывает одну виноградинку и с лёгкостью разрезает её, поднимает одну из её частей и съедает. Притрагивается ко второй и тянет её ко рту Арсения, Па податливо раскрывает его и принимает виноград, едва ли не облизав пальцы шефа. Порно в чистом виде.       Арсений не хочет признавать того, что так невнимательно отнёсся к выбору режущей стороны ножа. Щёки немного пунцовеют — вовсе не от сцены с вдавливающим его в стол Антоном и виноградом во рту — и Арсений неловко отводит взгляд в сторону. В этот же момент Шампур перекладывает прибор в правую руку Па, накрывает её своей и приступает к косвенной резке виноградинок. А это ведь только первый ингредиент канапе!

***

      В перерыве между моторами Антон бродит по коридорам, пытаясь пробраться к своему выходу из здания, чтобы перекурить. Арсений странный. Почему он вызывает у Антона столько противоречивых эмоций и чувств? Почему он предвзято к нему относится, а в кадре они словно лучшие друзья? Почему он едва ли не позволяет разложить себя на столе?...       «Вспомнишь солнце — вот и лучики», — Шампур бы с удовольствием использовал другую версию известной поговорки, но стоящий, подпирая стенку, Арсений одним своим взглядом переменяет весь настрой Антона. Уже и курить перехотелось: Па сам как курение. Едкий, обжигающий глотку и воспламеняющий лёгкие, но и представить свои съемки без него кажется невозможным. Как зависимость. Антон будто бы привязывается к нему, к его случайным высказываниям в свою сторону, и они приятным послевкусием растворяются по всему телу. Он уже привык ко всем шуткам и уж точно не принимает на личный счёт, а вот внимание, оказываемое таким человеком, как Арсений, всё-таки льстило. Они на одном уровне, они коллеги и работают на одном канале, но почему-то мысленно у Антона Арсений всегда стоит где-то выше. Когда пелена ненависти от первого не совсем удачного знакомства проходит, Шампур и вовсе начинает замечать интерес к его загадочной персоне. Сегодняшние съемки добивают окончательно — Арсений, выгибающийся под ним перед камерой, останется в памяти навсегда и даже дольше — и, наверно, стоит хотя бы попытаться выйти на новый уровень отношений с Па.       Арсений отталкивается от стенки и направляется прямо к нему. Останавливается подле шефа, и его бархатистый голос обволакивает Антона с ног до головы.       — Антон Мангалович, так что там с ножом, а? Заточили нормально? И китель вы сменили? — звучит достаточно двусмысленно для не способного воспринимать информацию Антона, отчего тот чуть приоткрывает рот. — А то тот весь измазан в рыбе, я предполагаю.       — Арсений, что вы такое говорите? Я хотел спросить, что вы вообще вытворяли на съёмке? Позволяете себе флиртовать с ведущим и используете грязные приёмчики? Как видите, это вам не сильно помогло одержать победу, потому что у нас самые неподкупные судьи! А ваши глупые попытки привлечь моё внимание — особенно с ножом — это просто детский сад какой-то!       — Тем не менее привлёк же, — по-лисьи улыбается, с кошачьей грацией огибая Антона. — И ничего я себе не позволяю. Если вы в простых словах видите заигрывания, то я уже ни чем помочь не могу.       Арсений хлопает своими длинными ресницами и смотрит так невинно, будто с ребёнком общается. И это снова раздражает Антона!

***

      А вскоре утверждается второй сезон Танцевального бинго. Арсений рад невероятно: это его личный успех, его первая весомая победа и самый важный шаг в развитие карьеры. Шоу одобряется, а потому и в жизнь Па возвращаются сцены и залы, софиты и камеры, гримёрки и визажисты. И он чувствует себя на своём месте.       Несколько моторов — а то и съёмочных дней — проходят нон-стоп, и это до одури нравится Арсению. Он каждой клеточкой ощущает правильность происходящего, своих людей и обстановки.       К концу третьего дня, уже попрощавшись с гостями и зрителями, Арсений пересекается с Шампуром, и вот это уже не кажется правильным. Сама встреча не обещает ничего хорошего — Па чувствует это, ещё завидев того выходящего из одной из комнат, связанных со съёмкой, — и ведущий вмиг напрягается невзирая на чувство тревоги.       — Арсений, может быть, вам стоит отдохнуть? — начинает издалека, но танцор уже понимает, к чему он клонит. Понимает, но не хочет принимать. — Признаться честно, я какое-то время провел в комнате с камерами, и вы на последнем моторе выглядели... Уставшим.       — В каком это плане?       — Я, наверное, не совсем верно выразился, но вы выглядели в кадре как-то иначе. Не как в предыдущие разы. Словно чуть более измотанный, без особого желания сниматься, — и кто его тянет за язык? Антон мысленно даёт себе увесистую пощечину, а потом ещё и стучит молотком по голове. Это, как минимум, неуважительно, как максимум, личное наблюдение Антона. Другие люди наверняка ничего и не заподозрят, а Шампур описывает его, словно мешок с картошкой на сцене, усталый и нервный. И вот как теперь пытаться наладить отношения?       — А вы видели мои «другие разы»? — Арсений переводит тему и, не желая продолжать диалог, разворачивается в сторону буфета аля столовой для участников съёмок. — Похвально, Антон. Действительно, смотрите «Танцевальное бинго» почаще!       Антон понимает, что дела плохи.       Арсений понимает, что дела отвратительны.       Он покупает какое-то печенье в буфете скорей просто для вида и присаживается за один из столиков. Складывает руки в замок и лбом опирается на них, поджимает ноги и весь съёживается, пытаясь спрятаться от мира всего. Он выглядит уставшим. Не таким, как на первых съёмках. Получается, он не такой уж всеми любимый и обожаемый. Антон всё-таки разглядывает его главный страх и бьёт точной наводкой, отсылаясь на его переживания.       Арсений всегда думает о том, как выглядит в кадре. Картинка в наше время — это самое важное. Достаточно иметь привлекательную внешность, харизму и обаятельность (в идеале ещё и навык какой-нибудь, у Арсения, например, это танцы) и занять место Па не составит труда. А ему хочется всеобщего признания, ему нравится видеть, как к нему тянется аудитория, и он любит быть «идеалом» для всех. Идеалом, но со слоем макияжа, со специально настроенным светом, грамотно подобранным образом. А Антон как-то видит его насквозь. Он видит, что Арсений уставший, что ему уже будто бы надоедает участие в этом всём... Всё то, что Арсений так тщательно скрывает, Антон понимает через оболочку идеального образа Арсения Па. А значит этот «идеальный образ» начинает рушиться.       Это всё очень тяжело. Проблемы так таковой, вроде бы, нет, но она есть. И есть Антон, находящийся где-то в зоне видимости последние десять минут. То у одной стены постоит, то у другой, подойдёт к кассе, купит забавную ватрушку с творогом и чёрный чай с сахаром и сядет за соседний стол. Арсений старается не обращать внимания на маячащего перед глазами Шампура, но все равно периферическим зрением замечает его, вкусно жующего булку и смотрящего что-то в телефоне. Антон периодически наводит взгляд на Арсения — он чувствует, как в нем прожигают дыру откуда-то сбоку, и Па всё-таки открывает пачку песочного печенья. Пока одну из них отправляет в рот, тянется за телефоном в карман и заходит в карту автобусов. Надо бы уже домой собираться.       Печенье легко ломается и рассыпается, поэтому Арсений едва наклоняется над столом каждый раз, когда жуёт. Другой рукой он расширяет карту на устройстве, смотря на ближайшие автобусы и их время прибытия. И, кажется, у Арсения возникают настоящие проблемы прямо в ту самую секунду, когда он видит последний нужный автобус, уже отошедший от остановки на приличное расстояние. Теперь домой либо пешком, либо на дорогом в час пик такси, либо...       — Арсений, а вы не хотели бы вместе посетить какое-нибудь кафе или ресторан? А то я уже давно думаю, как мы могли бы познакомиться в неформальной обстановке, а, возможно, на личной встрече и пока пришёл только к такому варианту.       — Вот так сразу на свидание зовёте? — хмыкает Па, поднимаясь со стула и упаковывая оставшееся печенье в их коробку.       — Ну а почему бы и нет? Называйте это свиданием, если хотите.       — Не хотим, — Антон не совсем понимает, что Арсений имеет в виду. Он следует за ним по пятам, пока Па стремительно шагает к выводу из здания. — Я не поеду с вами в кафе или ресторан.       — А, — Шампур останавливается и на полуслове, и в движении. Арсений отходит на какое-то расстояние, когда Антон выходит из оцепенения — получить отказ вот так было неожиданно — и ускоряется, — а вы принципиально со мной не хотите, или?...       — Антон, — Арсений проходит сквозь открывшиеся автоматические двери и остаётся на крыльце. Антон мелкими шажками идет прямо за ним, а потом встаёт напротив, — как вы заметили, я очень устал, поэтому у меня в приоритете попасть домой. И живу я неблизко, а все автобусы пропустил. Так что чем быстрее этот глупый диалог закончится, тем скорее я попаду к себе.       — А давайте я вас подвезу?

***

      Арсений соглашается на эту авантюру, но не сразу. Ему неудобно перед Антоном, но, в конце концов, раз тот сам предложил — думает Арсений, — то значит у него есть возможность и ему нетрудно. Общество, конечно, оставляет желать лучшего, но когда других вариантов, кроме идти пешком и ехать на машине Антона, не остается, приходится выбирать из двух зол меньшее. Пока Шампур, стоя на светофоре недалеко от их студии, вводит адрес Арсения в навигаторе, Па рассматривает его машину. Даже скорей не машину, а её наполняемость, смешного мотающего головой котика на панели, брелок-ароматизатор в виде арбуза, судя по всему, с таким же запахом. Рассматривает и самого Антона, напряжённого после тяжелого дня (интересно, чем он всё это время занимался на студии), но выглядевшего таким заботливым и простодушным сейчас, предложивши подбросить Арсения до дома за просто так. Па знает, что ему совершенно не по пути — пару раз видел, как тот в конце рабочего дня выезжает с парковки и направляется в другую сторону, — а это его «давайте подвезу» греет душу (и не только включенной печкой в машине, в то время как на улице по мере наступления ночи становится холодней).       Первые десять минут они молчат. Арсений с непривычки, а Антон просто не хочет смущать коллегу ещё и своими разговорами, видя, что тому бы, действительно, скорей попасть домой. Арсений засыпает на ходу, забавно ёжится и зевает, прикрывая рот ладонью. Склоняет голову в бок и пытается удержать её в таком положении. Антон невольно задумывается о том, что если бы они были не в машине, то он бы обязательно подставил своё крепкое плечо, чтобы Арсений облокотился на него. Без контекста.       А потом тема диалога находится сама собой. А за ней ещё одна и ещё одна, и ещё... И мнения во многих вопросах у них неожиданно совпадают. И любимый сериал тоже. И вообще, адские вечерние пробки сближают: Арсений и Антон успевают обсудить, как им кажется, всё на свете. И Шампур, оказывается, не такой наглый и приставучий, как думал Арсений после их первой встречи. А сам Па очень даже хороший человек. «И симпатичный», — отмечает про себя Антон, пока тот выходит из машины и благодарит за то, что его подвезли. Ему несложно, а особенно когда Арсений потихоньку начинает раскрываться с другой своей стороны.       На следующий съёмочный день они снова пересекаются в перерыве, только уже без предыдущей ненависти, а словно какое-то время достаточно близко общаются. Арсений делится с Антоном раздражительностью из-за гостей, которые никак не могли въехать в правила и смысл игры, как ему пришлось напрягаться, придумывая самые простые движения, а потом и на оператора, что оповестил о разряженной камере на середине съёмки. И Антон, как самый верный друг и товарищ, естественно, поддерживает того, уверяя, что сегодня просто не арсов (с переходом их отношений на новый уровень у Шампура открылся новый бонус — переход на «ты» и сокращённое «Арс»; и он ни за что в жизни не признается, что ему нравится протягивать это «р», не рычать, словно тигр, а именно мягко растягивать, будто мурчание кошки) день. Они прогуливаются вместе и до буфета, где Антон оплачивает кофе на двоих. Арсений уверяет, что в этом нет нужды и он заплатит сам, но Шампур уже прикладывает карту к терминалу.       Антон из джентльменских побуждений отодвигает стул, позволяя Арсу присесть, хотя, наверное, это не совсем то, что стоило делать. Он вообще не понимает, на каком уровне отношений они находятся. Ещё вчера терпеть друг друга не могли, а сегодня воркуют за чашечкой кофе. Месяц назад флиртовали на камеру, а сегодня едва смущающийся Арсений предлагает ему перевести деньги за напиток. Что ж они ему так сдались?       Ещё вчера они непоколебимые защитники каждый своей стороны и враги, а сегодня Антон узнает у Арсения график съёмок, чтобы почаще встречаться (как он говорит, хорошая компания — это всегда хорошо!). Прошлым вечером они молчат всю дорогу до дома Арса, сегодняшним не замолкают даже по дороге к машине. И кто они, получается? Друзья? Друзья, которым так резко становится мало общества друг друга на съёмках и в офисе, что после прощания у подъезда Арсения (Антон каждый день подвозит его прямо ко входу домой) они списываются в телеграмме, записывают кружочки и отправляют сообщения на протяжении всей ночи. И обоих всё устраивает.       А с середины сентября они решают, что им мало личных встреч, оканчивающихся рабочим днём. Поэтому как минимум раз в неделю (в основном, по субботам) они встречаются вне офиса и идут куда глаза глядят. Гуляют по паркам и улицам ещё пока солнечной Москвы. Арсений часто просит его сфотографировать в разных местах, а Антон совершенно не против. Он хоть и не с камерой в руках родился, но знает, куда следует нажимать, чтобы снимок понравился Арсу. Шампур пришёл к этому методом проб и ошибок, и арсеньевских недовольств: «Удаляй, мне не нравится. Я глаза прикрыл». А Антону абсолютно все равно на это. Ему кажется, что Арсений и любая камера — братья, разделенные при рождении, поэтому они понимают друг друга с полуслова. И он не видит никаких недостатков на фотографиях, потому что Па действительно великолепен. И в отвратительной сексуальной рубашке с длиннющим вырезом на экране телевизора, и в сером пальто с вязаным шарфом.       Но один момент оказывается очень странным, по скромному мнению Антона. Они с Арсом зашли в его любимое кафе за его любимым капучино, чтобы согреться — в столице холодает на глазах! — и вообще Па давно обещал сводить Антона туда, но возможности всё никак не представлялось. А сейчас вот как раз мимо идут, так чего откладывать? Кофе заказано, оплачено, и коллеги выходят из заведения, размещаясь за столиком на улице — внутри жарко, душно и много людей. И вот они обсуждают всё что угодно, хоть и кажется, что обсудили уже всё на свете, когда Антон поднимает взгляд на Арсения спустя какое-то время. Он сидит аккуратно, Шампур сравнивает его с принцессой, у которой на голове несколько книжек для поддержания ровной спины, сложа руки на краю стола. Что-то душевно рассказывает, пока последнее осеннее солнце ласкает его не греющими, но золотистыми лучами. Его голубые глаза приобретают лазурный оттенок и сверкают, глядя на Антона. На лице мягкая, совершенно не вяжущаяся с его образом милая улыбка и небольшие ямочки на щеках. Вообще, наедине с Шастом Арс меняется, будто бы становится более стеснительным... Арсений периодически подносит бумажный стаканчик кофе ко рту, понемногу отпивая, и тогда Антон понимает, что абсолютно забыл про свой. Берётся за уже остывший напиток и вторит компаньону, увлекаясь рассказом. А потом не выдерживает: такую красоту — Арсения — необходимо оставить не только в подсознании, но и зафиксировать где-то в памяти телефона.       — Антон, удали, — отвлеченный историей, Арс не сразу замечает камеру, но едва ли видит устройство, так сразу переменяется в настроении.       — Почему? Ты очень красивый на фотке, — и показывает ему экран.       — Потому. Удали, — хмурится Арсений. Он удручающе смотрит на Антона, и тот, поддавшись суровому взгляду, нажимает на «корзину» и возвращает телефон экраном к себе.       — Что-то не так? Мне не фоткать тебя? Или я что-то не...       — Нет, Антон! — Арсений подрывается с места и машинально кладёт ладонь сверху на антонову. Тут же отдергивает, немного смущаясь, но продолжает. — Просто... Мне не нравится, когда фотографируют без предупреждения. Вот и всё, ладно?       — Я тебя понял, — не понял. Арсений же такой красивый, такой идеальный, так почему же ему не нравятся случайные «живые» фотки? Антон спросит об этом, но только через время, когда Арс будет готов рассказать.       Гуляют они долго, пока не стемнеет окончательно. А потом Шастун — всё-таки он, настоящий, без камер — вновь подвозит Арсения домой, но тот ещё продолжительное время сидит в машине, думает о чем-то, даже когда за окном виднеется вход в подъезд. Поворачивается на Антона и со всей своей притягательностью спрашивает, хлопая длинными ресницами:       — А пойдём ко мне?       Шаст недолго думает, а потом бурчит себе под нос: «Сейчас, только перепаркуюсь», и объезжает дом с другой стороны в поисках свободного места. Закрыв машину, он радостный плетётся за Арсением к его подъезду. Они вместе заваливаются в лифт и поднимаются на седьмой этаж. Арс предупреждает, что квартира съёмная и почти вся мебель принадлежит её хозяину. Открывает дверь, сразу объясняя, как попасть в ванную. А пока они ютятся у раковины, согревая замёрзшие после прогулки руки в тёплой воде, Арсений говорит, что сейчас закажет им что-нибудь на ужин. Вытираясь полотенцем, лезет в карман за телефоном, но Антон его останавливает: подходит сзади и тянется обеими руками за гаджетом Арса так, будто обнимает со спины. Выключает его и совершенно невпопад, словно они находятся в ситуации другого характера, шепчет на ухо: «Зачем нам доставка? У тебя в гостях сейчас шеф-повар из мишленовского ресторана и ведущий кулинарной программы». Арсений смущенно хихикает, просит выпустить его из плена и проводит гостя на кухню.       — У меня здесь не ресторан, если что, духовка и микроволновка самые обычные, — сидя за столом, предупреждает Арс, пока Антон осматривает содержимое холодильника.       Принимается решение готовить пасту карбонару, но из всего того, что есть. Шаст предлагает руководить готовкой Арсения, но тот говорит, что это слишком сильно напоминает его шоу, а ещё он вовсе не умеет готовить, поэтому кухня полностью в распоряжении Антона. Он закидывает пасту вариться, в то время как Арсений зовёт его на экскурсию по квартире. В зале перед небольшим телевизором стоит диван и несколько шкафов со всякой всячиной. На полу разноцветный «старпёрский» ковер, какие висят у бабушек на стенах. И дверь в зал не закрывается, её зажимает боковина дивана. Арсений чуть торопится, пытается поскорее уйти из зала. Объясняет, что хозяин квартиры просил ничего не менять в зале, но ему так некомфортно здесь находиться, что он почти не проводит время в этой комнате. А вот в свою заходит с гораздо большим энтузиазмом. Там двуспальная — как же он был рад, когда по приезде в квартиру узнал об этом — кровать, удобный рабочий стол и огромный шкаф. Вдоль остальной части стены расположено зеркало, принесённое сюда непонятно откуда самим Арсением. Антон не понимает этого, и Арс тут же демонстрирует ему пару плавных танцевальных движений. Делает резкий выпад, выносит ногу вперёд и наклоняется вслед за ней. Проводит ладонью по телу, останавливается у груди и вскидывает руки в разные стороны, завершая свое маленькое импровизационное представление.       Антон не будет говорить, что представил, как Арсений танцует так же на своей постели, сидя на его коленях — фантазия всегда активируется в самые неподходящие моменты, и Шаст никак не может объяснить это. Но факт возможного приватного танца из разряда недетских в мыслях Антона уже неоспорим, и он обдумает это позже. Сейчас он скажет про сварившуюся пасту, к приготовлению которой следовало бы вернуться не медля ни секунды.

***

      Арсений периодически получает приглашения в гости от Антона, и каждый раз по разному поводу. Сегодня он стоит под дверью, ожидая, пока Шастун услышит дребезжащий звонок со своей кухни — обещал что-то приготовить к визиту, — в связи с выходом на телевидение выпуска «Громкой кухни» с Арсением Па в роли участника. Почему-то, увидев анонс, они решают, что такое нужно увидеть вместе, а так как у Арса появляется всё больше и больше проблем с хозяином квартиры, то Антон гостеприимно зовёт его к себе.       Шастун, такой домашний в спортивках и растянутой футболке, открывает ему дверь и пропускает внутрь. У него дома хорошо, Арсений чувствует себя как надо, в своей тарелке — буквально, потому что каждый раз Антон готовит что-то специально к его визиту. Но не место красит человека, а человек место, так что вместе с Шастуном ему ещё лучше.       Антон отводит его в зал и просит подождать ещё пару минут. Арсений плюхается на диван, включает телевизор и переключает на любимый телеканал. Чутьё не подводит, на СТС идёт напоминание о новом выпуске «Танцевального бинго», который выйдет после «Громкой кухни». Па на экране выписывает несколько пируэтов, флиртует с гостями, а потом и вовсе пускается в вальс вместе со случайной девушкой из зрительского зала. Антон заходит в зал с чудесной ароматной пиццей только из духовки, кладёт её на стол перед диваном и садится рядом с Арсом, пялясь в экран телевизора.       — Ой, да не смотри ты так, — Арсений пихает того в бок, — мне неловко.       — Вот это да, новая эмоция открылась, — Антон пытается уклониться от щекотливых пальцев Арса, но получается не очень. Смеясь, продолжает. — Очень красиво танцуешь. А меня научишь? — неожиданно даже для себя выпаливает Антон.       — Я, конечно, попробую, — перестает наваливаться на Шастуна и куда-то отводит взгляд, — но ничего не гарантирую. И у тебя не получится сразу же танцевать, как я, без обид.       — Я понимаю. И что ерунду какую-то сморозил тоже, — берет кусок пиццы и откусывает, — давай забудем об этом диалоге. Смотри, начинается.       Выпуск действительно хорош. Все его раунды. И хоть они прекрасно знают, что победу одержит Слава, знают все нежданные повороты и даже больше, чем вышли в эфир, знают про их странный стиль общения на съёмках, больше тянущий на скрытую бэкстейджем химию между ними, но все равно с интересом смотрят и замечают каждую деталь.       — Антон, а что вот это было? — прикрывая ладонью рот, спрашивает Арсений, не понимающий, как последний раунд пропускают в эфир. Антон на экране прижимается сзади так сильно, что Па приходится наклониться, чуть ли не ложась на стол.       — Ты... Просто ты... Ну все съёмки шутил так, что я подумал, это нормально будет, — Антон целенаправленно отворачивается от телевизора, будто не желая видеть происходящего.       — Мне показалось это слишком... Неправильно, если ты понимаешь, о чём я, — так же отворачивается Арсений. — Я даже подумал о том, что ты чувствуешь что-то ко мне...       — Арс, честно? Чувствую. До сих пор, — признаётся Антон, а сердцебиение удваивается и так и норовит выскочить из груди Шастуна. — Я не понимаю что. Ещё с самого нашего знакомства, когда мы не могли поладить. Каждый день я не мог выбросить тебя из головы, просто потому что ты это ты. Потому что наши отношения — это что-то очень странное. Мы то унижали друг друга, то вот так обжимались на съёмках. Я всё ещё не понимаю, что между нами, но мне... Нравится это. Что у нас с тобой не так, как у других. И ты нравишься. Ты такой идеальный, такой весь из себя хороший и прекрасный, что ты не можешь не нравится.       — Нет, Антон, не говори так.       — Как? Арсений, ты великолепен.       — Нет, не надо! Антон, ты называешь идеальным Арсения Па, которого видишь на съёмках, по телевизору. Того, с которым ходишь гулять, и кого лайкаешь в инсте. А Арсений Попов, он другой. Он терпеть не может горький кофе и всегда добавляет маршмеллоу, он смотрит в зеркало при каждой возможности, потому что переживает, что выпадает из образа Па. Понимаешь? Арсений Попов восторгается «Громкой кухней» и следит за её ведущим с первого сезона, а Арсений Па — идеальный — считает своё шоу лучшим. Арсений Попов ответил бы взаимностью, но...       — Извини?       — Антон, будь я таким же идеальным, как мой образ, который нравится не только тебе, мы бы уже встречались. Но я не такой, поэтому у нас ничего не выйдет, — Арсений в спешке поднимается с дивана и куда-то уходит. Шастун боится и переживает, что тот уйдёт так и не дождавшись начала их ночёвки, но слышит, как хлопает дверь в ванную. Нужно дать время Арсу, чтобы перевести дух, и самому Антону для обдумывания ситуации.       И Арсений возвращается так, будто ничего не было. Но Шаст на всю жизнь запомнит эти стеклянные глаза, которыми он глядит на него, рассказывая про отпечатавшийся на нём образ идеального Арсения Па и разнившегося с ним Арсения Попова.

***

      Антон достаточно много думает о том, как объяснить Арсу его чувства и о самом Арсении, который поражает его с каждым днём всё больше и больше. Комплексы из-за каких-то образов, навязанные ему неизвестно кем, это полнейшая ерунда, но и обесценивать их нельзя. Антон долго готовится к важному разговору, подбирает слова, а Арсений как назло перестал появляться в зоне видимости. На съемках графики отличаются, а загруженность к концу года всё больше и больше. Поэтому и прогуляться лишний раз времени не хватает. Антону в какой-то момент даже кажется, что Арсений специально придумывает себе дела, избегая его.       Но нужное время находится самостоятельно. Шастун лежит в своей кровати после сложного дня на съемках, когда телефон под боком заводится громкой мелодией, отличающей звонок определённого человека от других. Он отвечает и тут же слышит тяжёлую одышку.       — Шаст, есть малюсенькая просьба, — Антон уверен, что Арсений сейчас неловко улыбается, он слышит это по голосу. А ещё слышит сильные завывания суровой первой декабрьской метели. — Могу к тебе заскочить на ночь или две?       — Арс, что-то случилось? У тебя проблемы?       — Мы немного повздорили с хозяином квартиры, а я ещё и оплату задержал... Меня выгнали.       — Жду тебя.       Антон не говорит больше ни слова, а тут же поднимается с кровати и самую малость готовит квартиру к гостю. Есть грешок у него, не любит убираться, поэтому к таким ситуациям не всегда готов. Но он знает, что Арса это не будет волновать вовсе — потому что он настоящий друг, — а особенно в такой неприятный момент.       Арсения Антон встречает на пороге, сразу же перехватывая тяжёлые рюкзаки наперевес его телу. Видимо это были экстренные меры переноса личных вещей, раз прогнали так срочно.       Антон его откармливает, согревает и раскладывает ему спальное место в зале. А потом, наслушавшись историй про то, как он с завтрашнего дня найдёт себе место в отеле или другую квартиру, едва ли грубо перебивает его, говорит, что Арсений может остаться у него.       — Я не могу так, ну вдруг я мешаться тебе буду?       — Арсюш, не будешь, не переживай. И на Новый год оставайся, я как раз хотел позвать тебя на праздники, а тут, видимо, самой судьбой велено.       И они, вроде бы, уживаются. Сначала это кажется прикольным и забавным, но со временем абсурдных ситуаций становится всё больше и больше. Они разнятся в банальных и обыденных делах. Например, если Антон предпочитает поспать подольше, то Арсений встаёт чуть ли не с рассветом. А это тоже ведет за собой несколько казусов.       Арс просыпается рано и решает отблагодарить Шастуна, приготовив завтрак в постель, но совершенно забывает, что это далеко не его. В итоге даже простецкая яичница с желтком в виде сердца — у них же вроде как всё взаимно, Арсений просто тормозит сильно — сначала оказывается переперченной, пересоленной, а потом и подгорелой так, что воняет на всю кухню. Дым валит со сковороды, добираясь до вытяжки, так что она громко шумит, втягивая черноту. И, кажется, Антон просыпается вовремя, когда яичница уже превращается в угольки из-за Арсения, забывшего отключить плиту.       Шампур — именно таковым он выглядит в тот момент — со всем своим шефским эго натурально отчитывает Арса, а тот, словно маленький котёнок, вжимается в спинку стула и косо улыбается. Они вместе убираются на кухне, а потом Арсения выгоняют оттуда с просьбой появляться только во время приёма пищи. Антон очень польщён заботой и желанием порадовать его с утра пораньше, но получается немного не так, как Арс планировал. Поэтому с горем пополам они договариваются, что в их «парочке» готовит исключительно Антон.       Трудности возникают и когда Арсений по привычке устраивает вечерние танцевальные представления. Он говорит, что ему необходимо зеркало для этого — а без танцев Арс не может! — а единственным большим отражающим предметом в квартире Антона оказывается его шкаф с едва зеркальной поверхностью. Так что у Арсения открывается новая локация «комната Антона Андреевича Шастуна» и ежедневный доступ к ней.       — Вообще ты эти свои танцы танцуешь постоянно, — жалуется Антон. — У тебя шило в заднице?       — Нет, что-то другое, — смеётся Арсений, поворачивая его голову в свою сторону, а потом совершенно по-хозяйски хватается за чужие руки, собираясь танцевать что-то из разряда танго — Антон не знает.       И таких ситуаций много. Всё-таки их отличия очень сильно влияют на совместное проживание. Происходит много забавных моментов, порой грустный и даже душевных. Настолько, насколько требуется Антону для начала того самого важного разговора.       — Арс, я бы очень хотел поговорить с тобой кое о чём, только давай ты не будешь менять темы, сбегать куда-нибудь или что-то ещё, а выслушаешь меня или ответишь на вопросы, как потребуется?       — Мне страшно представить, что там за тема, которая тебя так сильно волнует. Давай попробуем.       — Арс, почему мы не можем начать отношения? Мне кажется всё предельно ясным: я влюблён в тебя, а ты в меня — если я всё правильно понял, — так почему бы нам не перейти на новый уровень? Это из-за твоих переживаний и загонов? Так давай вместе разберемся с этим, я хочу помочь, хочу, что бы мы вместе справились с трудностями.       — Всё не так прозрачно, как тебе кажется, по крайней мере, с моей стороны. Шаст, я влюблён в тебя, причём достаточно давно. Раньше это, скорей, фанатизмом было, но мне всегда очень нравилась твоя властность, и я даже думал о... Не сейчас об этом. Но ты ведь не видел ту часть меня, которая испытывает эти чувства. Ты видишь и представляешь меня, как Арсения Па, уверенного в себе и готового на многие свершения на экране телевизора. Идеального во всем: и станцует, и пошутит, и покорит всех своим обаянием. Но это не я, я не такой. Я не хочу, что бы ты разочаровался во мне, как в человеке, покажи я свою более слабую сторону.       — Кто тебе сказал такое, что я разочаруюсь в тебе? Арсений, послушай, перестань себя накручивать. Я уже каким только тебя не видел, разве этого мало, чтобы не знать тебя настоящего? А даже если и нет, то почему ты так сильно разделяешь себя и себя в шоу? Ты и «Па» — это один человек. Арсений, ты точно такой же. Ты уверенный, идеальный и совершенный и без всех этих побрякушек и рубашек с длинным разрезом. Ты прекрасный человек. Ты это что-то запредельное, ты не такой, как другие люди шоу-бизнеса. Ты хочешь казаться таким же, как они, но ты гораздо лучше. Ты настоящий и здесь, со мной, и там, в этом своем бинго, но не хочешь этого признавать. Ты очень красивый, но уверяешь себя в обратном, потому что на тебе нет слоя грима. Ты переживаешь, когда ошибаешься во время танца, потому что там можно вырезать неудачный момент, а здесь нет. Ты стараешься заглушить эмоции, из-за того что это не подобает твоему образу, но тебе так идёт любое их проявление! И, Арсений, я бы очень хотел, что бы ты понял, что любой ты для меня — самый-самый лучший, и я буду очень счастлив, когда ты поймёшь это, даже если вот это не взаимно.       Пелена с глаз Антона спадает, и он смотрит на едва ли не дрожащего Арсения рядом. Арс держится ещё пару секунд, и «образ Па», наконец-то, спадает, превращая его в крошечного и сентиментального котёнка Попова. Арсений падает в объятья Шастуна, утыкается куда-то в ключицу и трогательно шмыгает носом.       — Я попробую, Антон, я попробую. Ради тебя. А потом Арс просит прощения за то, что пока не готов к отношениям и ему комфортно на том этапе, который есть сейчас, что ему очень стыдно за эти трагедии из ниоткуда и себя в общем, но Шаст лишь ласково поглаживает того по голове, ещё сильнее прижимая к себе, и отвечает, что всё решаемо и извиняться тому незачем. А начать отношения они всегда успеют.

***

      А вот то, что между ними что-то всё-таки есть, заметно невооружённым взглядом, особенно тем людям, которые видят их ежедневно. В середине декабря проходит новогодний корпоратив СТС, на который приглашены все, кто связан с каналом более, чем просмотром на телевизоре. На мероприятие Арсений приезжает вместе с Антоном, и они почти не отходят друг от друга. Несколько раз их видно рядом на прямом эфире, ведущимся для ВК-видео, а давая интервью, они так же не расходятся, а стоят в кадре, по очереди ожидая, пока другой расскажет о своем впечатлении (Шампур несколько раз упоминает, что в своем ресторане готовит гораздо вкуснее, поэтому всем обязательно нужно зайти к нему). Потом они чуток выпивают пару бокальчиков хорошего алкоголя, проверенного Антоновой аллергией, и направляются к караоке, где шеф демонстрирует свои навыки пения, а Арсений, соответственно, становится на подтанцовку. Наверное, это единственное развлечение здесь, кроме общения с другими селебрити и записывания рилсов и кружочков для своих каналов, поэтому когда каждое место уже успевает побывать фоном арсеньевских фото, а все актуальные шутки пошучены и выложены в социальные сети, Арс и Антон сматываются поскорей домой. У них есть дела поважнее. Украшение квартиры Шастуна, например.       Ёлка у Антона высокая, словно специально для него. Арсений смотрит на масштаб работы, уже мысленно прикидывая сколько по времени займёт одно только дерево, а остальную квартиру тоже ведь украсить надо. Антон размещает её на кухне. Он объясняет, что обычно ставит ель в зал, но не хочет смущать Арсения. Тот противится, говорит, что она ему никак не помешает, а на кухне не та атмосфера, в которой он хотел бы встречать Новый год. Итого пока не наряженная ёлка стоит в нескольких шагах от дивана — спального места Арса. На этом с ней было решено закончить, потому что на улице уже сильно потемнело и на балконе, где лежат коробки с игрушками, ничего дальше собственных рук не видно. Зато гирлянды находятся ближе, так что Арсений с разрешения Антона развешивает разноцветные огоньки по шкафам и стенам, а на окна вешает «шторку» из светодиодов. Зайдя в зал, Шаст в невероятном восторге, всё вокруг светится и блестит, у него давно так не было. Нет, Новый год он, конечно, отмечал, но так сильно, чтобы даже обвязать всё гирляндами, никогда не напрягался. Антон одобряет проделанную работу, сам себе удивляясь: думает он о том, что эти огоньки для зала, как Арсений для него — спустя долгое время привносят что-то яркое и незабываемое. И эта мысль щекочет где-то изнутри, словно все бабочки сгинули, но вместо них идёт пушистый снег, ровно такой же, как сейчас за окном. И Арсений теперь всегда будет ассоциироваться с этим чувством — когда настолько хорошо, что от этого ещё лучше. И это говорит он совершенно на трезвую голову, а не алкоголь после корпоратива.       Антон ненадолго покидает зал, предварительно договорившись, что остальную часть квартиры вместе с ёлкой они украсят уже завтра. Потому что сегодня не хотелось. Потому что уже поздно. Потому что единственное, что сейчас нужно Антону, это порадовать Арсения, вновь возвращаясь с двумя кружками с какао с зефирками. Арс, конечно, спрашивает, зачем он их положил, а после ответа: «Ты говорил, что любишь», — тает совершенно так же, как маршмеллоу в напитке. И вот за что ему достался такой хороший Антон?       А на следующий день, который у обоих оказывается выходным, квартира действительно преображается до неузнаваемости. Антон достаёт коробку с игрушками, отшучивается, мол, у них навряд ли получится ёлка из пинтереста или инстаграмма, но Арсений лишь улыбается, доставая разноцветные и фигурные шары. Пакет с дождиком, бусы и мишуру — всё Арс вынимает из коробки, говоря, что оно напоминает главный новогодний символ прямиком из детства. Когда ярко, красочно и с множеством сладких подарков внизу. И хорошо. С Антоном хорошо.       А ещё лучше становится, когда уже ближе к ночи в комнате погашен свет, лишь огоньки то затухают, то загораются, Арсений подходит к Шастуну и обнимает. Так нежно и трепетно, словно боится лишиться его в эту самую секунду, сжав чуть посильнее. Плавно гладит по плечам и правой проходится до его ладони. Аккуратно берется, а другую своей собственной переносит к себе на талию. Возвращает руку на его плечо и ступает назад. Антон, словно завороженный его любовной магией, идёт за ним, повторяет каждый шаг. Таинство момента заканчивается, так и не успев начаться, когда Шаст с непривычки наступает на ногу Арсения.       — Ай-ай! Вальс на балах тебе точно не танцевать, — хватается за стопу и садится на диван. — Как же ты не умеешь танцевать с парнем — танцором?       — А мы в отношениях?       — Нет, но базу стыдно не знать.

***

      Тридцать первого декабря всё традиционно: салаты, подарки, поздравления. Арсений, которого всё ещё не пускают на кухню, отправляется в гости к Серёже, чтобы обсудить последние новости и подарить что-то из их общих приколов. Домой он возвращается часам к девяти вместе с цветным пакетом. Антон спрашивает про него, но Арс щелкает тому по носу, говоря, что ещё не время. Достает из внутреннего кармана куртки конверт, где лежат два билета на мюзикл, на который Арсений давно пытался попасть, но никак не мог найти время. А теперь идти придётся в любом случае, не думая, получится или нет на следующих выходных, а может быть дела появятся... Арсений так же подмигивает ему, мол, уже знает, с кем пойдёт на представление, поэтому пусть Антон даже не думает строить какие-то планы на конец января.       Шастун накрывает стол, перенесенный в зал, и под звуки какого-то голубого огонька на экране телевизора, Арсений фоткается в самых разных местах. Антон с упоением наблюдает за счастливым Поповым, предполагая, что их диалог всё-таки повлиял на что-то. А потом Шаст присоединяется к фотосессии.       Не обходится и без кусочков бумаги, на которых за несколько минут до боя главных часов появляются слова, сложенные в предложения. Мечты, говорят, сбываются.       — Девять! Десять! — раздаётся громкий счёт, пока Антон сжигает свою бумажку над бокалом и передаёт зажигалку Арсению. — Одиннадцать! Двенадцать!       Звонкий удар стекла о стекло слышится перед тем, как бокалы опустошаются.       — С Новым годом, Арс, — как-то робко произносит Антон, чувствуя чужие пальцы, вплетающиеся в свои. Всё происходит слишком быстро. Арсений резко дёргается в его сторону, притягивает лицо Шастуна и целует. Сминает то верхнюю, то нижнюю губы, покусывает, но не более. Внутрь не проникает, даже когда Антон приоткрывает рот, ещё рано. Они всего лишь друзья с привилегиями, не стоит торопиться. Арсений отстраняется, легонько чмокает, как бы завершая свой порыв нежности, и обоих роняет на диван. Вернее, себя роняет на диван, а Антона на себя. Шаст лежит на его груди, и Арсений не может отказать себе, чтобы не потянуться к его волосам. Нежно перебирает и ещё раз целует в макушку.       — Не думал, что моё желание исполнится так быстро, — хмыкает Антон, рукой чувствуя сердцебиение Арса.       — Ты загадал нас, лежащих вот так?       — Не совсем, — Шастун поднимается на локтях, а потом и вовсе садится рядом. — Арс, что между нами теперь?       — Что? Ничего, дружба. Передружба на сленге, — улыбается, повторяя действия Антона.       — Я просто подумал... Может быть, нам стоит попробовать начать, раз чувства так яро хочется показать?       — Антош, прости. Я всё ещё недостаточно идеальный для...       — Идеальный! Даже лучше, Арс!       — Недостаточно идеальный для себя. Мне нужно чуть больше времени, извини, что заставляю ждать.       — Не извиняйся, я тебя понял. Больше не тороплю, — аккуратно берет за руку, будто бы Арсений может оттолкнуть его за это. И Антон резко вспоминает. — Ой, точно! Арс, вставай, мне нужно тебе кое-что показать!       Попов удивленно встаёт с дивана вслед за Антоном, пока тот ищет что-то на телефоне. Нажимает куда-то, выключает экран и откладывает гаджет. Одним лишь взглядом зовёт Арсения к себе. Арс делает неуверенный шаг в его объятия. Звук из телефона становится громче, разрезая тишину в квартире (телевизор выключили сразу после обращения президента), и превращается в скорую и знакомую Арсению мелодию вальса. Сам берёт Арса за руку, обнимает за талию и шагает на него под музыку. Не сразу вникший танцор, наконец, понимает, что происходит и будучи в «женской» позиции полностью отдает ведение вальса Антону. Слушает его и чувствует, куда Шаст зашагает через секунду.«Раз — два — три, раз — два — три», — Антон улыбается, но Арсений видит, что тот занят вовсе не разглядыванием его опешившего лица, а счётом про себя, чтобы не сбиться с движений.       И всё-таки он путается в ногах, но Арс переворачивает ситуацию, обхватывая его и прижимая к себе (хотя, скорее, он к нему), и они просто качаются из стороны в сторону пока музыка не сменяется на какие-то клубные биты, звук набора кнопок «один — два — три — один» на телефоне, а потом и текст про деньги, пахнущие pussy, и сумку Birkin. Антон прорывается выключить это безобразие, потому что вот уж точно не ожидал, что после вальса включится что-то подобное. Арсений смеётся и всё-таки приходит к мысли о том, что Антон — самый что ни на есть его родной человек с одной душой на двоих.       Ведомые градусом внутри организма, они решают, что убирать стол из зала, чтобы Арсений смог раздвинуть диван, будет слишком долго и муторно, и их эта идея вовсе не привлекает, поэтому под звуки нескончаемых салютов на улице Антон и Арс перебираются в комнату шефа. В объятьях друг друга спится намного лучше, чем порознь в разных комнатах.       А в разноцветном пакетике под ёлкой на утро нового года обнаруживается связанная игрушка котика в именном кителе.

***

      Весь январь Арсений что-то скрывает. Антон видит это, спрашивает, но Арс — кремень и молчит, сам себе хихикая о чем-то. Сказать, что Шастуна раздражает эта таинственность, ничего не сказать. Но получив твёрдое «я потом расскажу» уже в пятый раз, Антон прекращает все попытки добиться истины. Он доверяет Арсению и, если тому действительно есть что скрывать, то пусть так и будет. Не всеми же скелетами в шкафу делиться.       Тайна сохраняется очень долгое время. Антон даже начинает ассоциировать Арса со всей этой секретностью и недосказанностью, потому что всё ещё не понимает, что между ними. У них всё взаимно, и оба кричат об этом каждый день, обнимаясь и оставляя редкие поцелуи (Арсений настаивает, что целоваться это уже к отношениям, а вот объятия — это их уровень), но Арс всё ещё не уверен, как бы Антон не пытался доказать, что всё это — дело времени, и вместе они с этими трудностями справятся гораздо быстрее. Арсений говорит, что не хочет втягивать в свои проблемы Антона (он просто не может осознать, что всё его проблемы — проблемы Шаста) и он справится со всем сам. А шеф (Арсу нравится его так называть в случайные моменты) его не торопит. И вообще он «парень танцора» и ещё дождётся своей мазурки.       В один из вечером Антон возвращается домой с очередных съёмок. Сразу кричит Арсению, когда видит, что света в квартире нет, предупреждает, мол, вот я пришёл. Но свет нигде не загорается. Антон вешает куртку на вешалку, разувается и решает, что Арс, может быть, спит — у него сегодня выходной, — потому что других вариантов попросту нет. Он собирается идти дальше к ванной, но чувствует чужие тёплые руки на плечах. Они ласково массируют, а потом слышится шёпот:       — Как дела, Антош? Как там на съемках?       — Арсень, это шутки какие-то? Что-то случилось?       — Ну что ты сразу «Что случилось? Что случилось?», — отходит от него и в голосе различается обида. — Да, случилось. Руки помой, и жду тебя на кухне, — строго отчеканивает Арсений и тут же уходит на место встречи.       Антон, отряхивая руки от горячих капель, выходит из ванной, и с каждым шагом, приближаясь к кухне, становится все тревожнее и тревожнее. Арсеньевское «случилось» может быть как котёнком, подобранным им на улице, так и раздолбанной плитой, упавшей вытяжкой или протекшим краном.       Но ни котенка, ни плиты или вытяжки нет (вернее, есть, но в подобающем состоянии). Зато посередине стоит накрытый стол, в центре которого дорогое вино, а по бокам от него зажжённые свечи. С двух сторон отодвинуты стулья, и Арсений предлагает Антону присесть.       — Арс, у меня нет слов, — постоянно оглядывается, не веря в происходящее, — это что такое?       — Антон, — Арсений садится напротив, — мне нужно тебе сказать кое-что. Я думаю, ты уже догадываешься.       Антон смотрит на стол, который оказывается наполнен не так уж и сильно, как на первый взгляд. Стоят две тарелки с салатом из базилика и какой-то другой травы, с пармезаном и помидорами черри, сбоку от них блюдо с порезанной на кружочки картошкой и кусочками курицы — всё это запечено и посыпано множеством приправ. Совсем как в одном из выпусков «Громкой кухни», с Арсением Па в гостях, только вместо рыбы птица. А ещё там стоит пластмассовый стакан с каким-то творожным сметанным десертом с бананом и шоколадной крошкой.       — Подожди, ты... Ты сам?... Чего?... — Антон не может связать и двух слов, и Арсений лишь улыбается ему, дожидаясь тишины. Затем желает приятного аппетита и приступает к трапезе, предварительно разлив вино по бокалам.       Когда салаты оказываются съеденными, Арсений указывает ему на «второе», а сам вздыхает и начинает вести монолог:       — Антон, мы с тобой прошли через многое, и я безмерно тебе благодарен. Спасибо, что ты есть вот такой, какой есть, что не бросил меня со всеми этими загонами, переживаниями и ужасным характером. За то что помогал, и делил со мной радость и печаль. Ты, блин даже предоставил мне жильё, и всё несмотря на то, что мы в начале не поладили. Я однозначно могу сказать, что ты — лучшее, что со мной случалось и, я надеюсь, будешь продолжать случаться.       Арсений переводит дыхание, смотря на жующего картошку Антона. Пытается понять по выражению лица, как ему блюдо, но шеф не подаёт никаких эмоций, лишь ожидая следующей части небольшой речи Арса.       — Как тебе? Я, правда, очень старался, несколько раз пытался приготовить у Серёжи, но постоянно что-то не так получалось. А сейчас вроде неплохо, я попробовал, съедобно даже.       — Очень вкусно, Арс. Ты чуть пережарил, а в остальном всё отлично.       — Спасибо, мне очень важно это, — облегчённо выдыхает и тянется к бокалу с вином. — Я старался ради тебя.       — Арсень, то есть?       — Антон, я смотрю «Громкую кухню» с первого сезона. Да чего уж таить, я был на одном из моторов и один великолепный ведущий поразил моё сердце раз и навсегда. Я постоянно очень удивляюсь твоим способностям. Ты буквально можешь взять несовместимое и совместить! Для меня, связанного с кухней только лишь доставками и едой друзей, это настоящая магия. Кроме того ты в кадре весь такой властный и суровый, что тоже не прошло мимо меня. Ты очень сильно понравился мне, что тогда, что сейчас я мечтаю, что ты разложишь меня на этом своем ебанном столе на сцене и возьмешь как последнюю шлюху. А потом мы познакомились с тобой лично, а ты открылся мне с другой — более человечной — стороны, и тогда я понял, что втрескался окончательно. Но ты ведь такой прекрасный, что там, что здесь, а из меня только красивая картинка на СТС. Я вёл себя, как истеричка, и постоянно язвил, потому что сильно нервничал. У меня тогда день не очень хороший был, я переживал сильно, а эта «сучья» манера у меня как защитная реакция. А потом я сильно загнался, что не такой, каким показался тебе, когда мы решили попробовать дружбу, поэтому старался отрицать все чувства. Дальше ты и сам знаешь: я рассказал тебе об этом ну и все дела. И в общем, я понял, что ты мне очень близок, ровно так же, как и я тебе. Понял, что небезразличен и что ты любишь — нормально же я использую это слово? — меня любого. Возможно, в глубине души я всё ещё не уверен, а, может быть, потом пожалею, но... Антон, я тебя люблю и хочу начать с тобой отношения.       По окончании речи Антон едва ли не роняет бокал с вином, а к глазам почему-то подступает влага. Признание очень сильно трогает, и Шасту кажется, что его руки дрожат, а сердце бьётся с небывалой скоростью. Он старается подняться с места как можно не резче, а потом огибает стол и подходит к ещё сидящему Арсению, обнимая его со спины стула.       Арс, чувствуя себя неловко, встаёт и разворачивается, прижимаясь к Антону ещё ближе. Так, словно прямо сейчас им придётся расстаться на века. Так, будто если он перестанет его обнимать, случиться конец света. Так, как хотелось сделать ещё полтора года назад, выбежав на сцену к ведущему кулинарного шоу. Арсений точно пытается пропитаться им полностью, боится потерять навсегда, а оттого вжимается, сохраняя каждую частичку, каждый сантиметр его тела.       — Арс, это, получается, мы всё-таки в отношениях? — шепчет Антон.       — Получается, так, — Арсений завершает крепчайшие в его жизни объятия, но из кокона Антона не выпутывается, а продолжает держаться, переместив руки ему на шею. Шастун же опускает свои на талию Арса и целует в губы, как бы завершая мысль и не надеясь на продолжение. Но Арсений углубляет поцелуй, который теперь кажется очень взрослым и важным, водит руками по плечам и спускается к груди. Антон продолжает ласкать его губы и вновь притягивает ближе, притираясь пахом к Арсению. — Значит, я теперь горе-парень шеф-повара? Надеюсь, вы научите меня готовить не подгоревшую картошку.       — А вы, уважаемый танцор, не оставите меня без навыка танца. Хотя, наверное, это будет сложно, там же надо и чувствовать музыку, и уметь двигаться, и быть гибким и пластичным...       — Если вы этого хотите, я могу продемонстрировать вам свою гибкость и пластичность, шеф.       — Этот стол, конечно, не тот, что у нас на съёмочной площадке, но тоже ничего. Вам же подойдёт, Арсений Сергеевич?       — Ещё как подойдёт, Антон Андреевич.