Ибо я согрешил

      Сатору Годжо расположился на балконе с чашкой давно остывшего чая и устремил взгляд вдаль. За окном бушевал ливень, и это мешало ему собраться с мыслями. Он то и дело возвращался к событиям прошлого, которые теперь казались ему такими далёкими...

***

      Когда отец говорил, что у него есть серьёзный разговор, парень знал, что ничем хорошим для него это не закончится. Интересно, что на этот раз решил разобрать по полочкам из его поступков старик? Ну подумаешь, попробовал он курить, ему, вообще-то, не понравилось, причём настолько сильно, что потом пришлось почистить зубы около десяти раз, полностью помыться и сменить одежду, чтобы этот противный запах ушёл.       Или ему всё-таки рассказали, что парень напился? Вообще-то это тоже было в первый и, скорее всего, в последний, потому что заблевать половину своей комнаты и ванную полностью было не прикольно. Он ведь даже нормально поспать после этого не смог, потому что адски болела голова, картинка перед глазами постоянно вращалась и было так хреново, что бегать до белого друга приходилось после каждого глотка воды. Ах да, ещё и сушило адски.       Или он узнал, что Сатору довёл молоденькую преподавательницу до того, что та готова была раздеться перед ним в аудитории, в которой они были вдвоём, но в самый неподходящий момент туда заглянул их старый мерзкий ректор? Откуда вообще парень мог знать, что они периодически трахаются?       Годжо вспомнил все свои грешки, пока дошёл до нужного ему помещения, но дело явно было в чём-то другом. Обычно из-за таких мелких проступков папаша до него не докапывался. Тут было что-то другое.       Вроде как Сатору слышал, что вчера на отца было покушение, но ему самому, как обычно, не досталось. Зато погиб один из его телохранителей. Коичи было жалко, хороший был мужик. С ним-то парень и попробовал первый раз курить, да и ту банку пива принёс пацану именно он.       В кабинете отца был какой-то неизвестный, здоровый, как шкаф, мужик. Его чёрные волосы слишком сильно напоминали иголки ежа, зелёные глаза были наполовину прикрыты, взгляд был не то что не заинтересованный происходящим, скорее уставшим. Было видно, что нахождение здесь приносило ему мало удовольствия. Чёрная футболка выгодно подчёркивала превосходно проработанные мышцы спины, груди, пресса и рук, а свободные светлые спортивные штаны не скрывали накаченной задницы и крепких ног, хоть и были, к счастью, не в облипочку, а вполне себе свободными. Шрам в правом уголке губ хоть и выглядел отталкивающим в некотором роде, но всё равно притягивал к себе внимание. Весь образ опасного и крутого дядьки портили лишь тапки… Божечки, где он их вообще отрыл? — Наконец-то ты здесь, — отец сидел за столом, но когда сын вошёл в кабинет, он заметно напрягся. — Тоджи, это мой сын, Сатору Годжо. Он будет под твоим присмотром, пока я не найду тех, кто осмелился перейти мне дорогу. — Ага, — мужчина кивнул. — Эй, сопляк? Пять минут тебе на сборы. С собой только самое необходимое и никаких гаджетов, по которым у других будет возможность тебя отследить. Понял? — Что здесь происходит? — парень сложил руки на груди, выгнув одну бровь. — Это кто? Какие, нахрен, пять минут на сборы? Никуда я с тобой не поеду. — Сатору, — отец устало потёр глаза. — Не задавай глупых вопросов и быстро собирайся. Тоджи — твой телохранитель как минимум на две недели. В нашем доме оставаться нельзя. Твои сестра и брат уже уехали. Не создавай мне лишних проблем и головной боли, поверь, дерьма и без тебя сейчас хватает. — Давай, пацан, не расстраивай папочку, а то тот перестанет кормить тебя с золотой ложечки, — Тоджи криво улыбнулся, а шрам в уголке его губ выглядел в этот момент весьма безобразно. — Или тебе будет лучше и дальше оставаться дома под крылом мамочки? — Завали, — парень ухмыльнулся. — А не то я засуну эту золотую ложечку глубоко в твою глотку и заставлю ей подавиться. — Пять минут, пацан, — было непонятно, разозлили ли слова парня этого странного, отчего-то пугающего человека, или, наоборот, порадовали. — И время уже пошло. Не успеешь — не поедешь в машине, а побежишь за ней. Усёк? — Заткнись, усёк? — парень зло улыбнулся, а после всё-таки направился в свою комнату.       Препираться смысла не было. Во-первых, его отец всё равно поступит так, как решил, во-вторых, ему выпала отличная возможность хоть немного времени побыть вдали от этого порядком задолбавшего места и порядком задолбавшего контроля. Интересно, у него получится отдохнуть от своей семейки хотя бы недельку или случится великое чудо и получится свалить на месяц минимум?       Да, в компании этого пугающего, непонятного, стрёмного мужика, ну и что? Всё лучше, чем окончательно доставший со своим неадекватным контролем отец, что буквально отслеживал каждый его шаг, так ещё и постоянно доставал с тем, что Сатору — будущий глава клана и должен жить и вести себя именно так, как сказал старикан. Бесит.       Годжо дураком никогда не был, ну, только если по собственному желанию и только тогда, когда это было выгодно, так что в рюкзак положил и в самом деле только самое необходимое, а после спустился и заглянул в кабинет отца. — Он ждёт тебя на улице, вышел покурить, — Годжо старший поднял взгляд от бумаг. — Сказал, поедет, как только докурит, так что советую поторопиться.       Младший недовольно фыркнул, словно рассерженный кот, а после вышел на улицу, увидев своего странного телохранителя уже у ворот. Мужчина кинул окурок прямо себе под ноги, явно не заботясь о чистоте на чужой территории, а после вышел. Тяжело вздохнув, парень направился за ним. Ну почему ему в телохранители не достался кто-то, кто не такой мудак?

***

— Эй, Тоджи, — Сатору бы с большим удовольствием пнул этого истукана, сидевшего рядом с ним на диване, честное слово, но расставаться с собственной ногой в столь раннем возрасте совершенно не хотелось. — Мне скучно. — Мне похуй, — даже не повернув головы в его сторону, ответил Фушигуро. — Отвали. — Но мне очень скучно, Тоджи, — парень состроил грустную мордашку, но пробить эту гору с мышцами было явно невозможно. — Я сейчас начну до тебя докапываться и буду специально тебя бесить. — Уже, — Тоджи сел поудобнее, смотря в телевизор, с экрана которого телеведущая с едва ли не вываливавшейся из-под тонкой блузки грудью вещала о том, что этот товар — уникальное предложение, и нигде больше вот такого прекрасного люди точно не найдут.       Сатору тяжело вздохнул, а после, всё-таки решившись испытать удачу, легко пихнул мужчину ступнёй в бедро, на что тут же получил болезненный шлепок по ноге. — Ты всегда такой мудак? — сев на диване и растирая пострадавшее место раскрытой ладонью, недовольно спросил парень, с явной обидой смотря на старшего. — Я, вообще-то, не виноват в том, что вынужден сидеть здесь с тобой уже месяц. И вообще-то мой отец тебе за это платит. — Только поэтому ты всё ещё жив, — Тоджи ухмыльнулся.       Ну вот как можно быть таким говнюком? Как? Сатору искренне не понимал. Фушигуро ведь явно был человеком интересным, мог много чего рассказать, но, вместо того чтобы хоть как-то помочь парню справиться со скукой и полным отсутствием общения, только и делал, что игнорировал его и иногда бил. — Тоджи, — что ж, раз уж начал, надо было идти до конца. Сатору в принципе не привык сдаваться, так что пихнул мужчину ещё раз, вновь получая не такой уж и болезненный, но обидный шлепок. — Ну Тоджи, я не отстану! — Что тебе, блять, надо? — Фушигуро, наконец, посмотрел на парня, увидев, как тот немного виновато, но крайне довольно улыбается. — Отъебись, а? — Мне грустно и одиноко, Тоджи. Понимаешь? Я месяц не видел никого, кроме тебя. Давай сходим куда-нибудь? Пожалуйста? Хотя бы в ту забегаловку рядом с твоим домом? Это же не может быть опасным. Я закрою волосы кепкой, никто меня не узнает, да и очки глаза скроют. Давай? Пожалуйста… — Нет, сопляк, хуёвый из тебя мастер маскировки. — старший тяжело вздохнул. — Отъебись. — Тогда давай закажем еды? — не унимался парень. — Я жуть как хочу чего-нибудь сладкого, а не твоей этой приторной, слишком здоровой жрачки. Как вообще кто-то вроде тебя может сидеть на правильном питании? Тоджи, ну пожалуйста, — всё не унимался Сатору. — Если ты сейчас не заткнешься и не перестанешь канючить, как дитё, я тебя выпорю, как маленького ребёнка, которым, впрочем, ты являешься, усёк? — Фушигуро выгнул одну бровь, зло поглядывая на парня.       Сатору не замолчал. Подобное заточение слишком плохо влияло на его и так не самую хорошую выдержку, так что парень решил идти до конца. Нужно было довести этого мужлана до такого состояния, чтобы тот был готов на всё, что угодно, лишь бы парень оставил его в покое.       В какой-то момент нервы Тоджи Фушигуро сдали. Годжо даже ойкнуть не успел, как оказался лежащим на коленях мужчины с стыдно приподнятой задницей. Неужели он и в самом деле его сейчас отшлёпает? Божечки, стыдоба-то какая!       Попытки свалиться с коленей, кажется, в край озверевшего мужчины не привели ни к чему хорошему, напротив, Тоджи сжал запястья младшего в своей ладони, причиняя тому хоть и не сильную, но боль, да и от пальцев точно останутся следы, а после занёс свободную руку и шлёпнул по ягодицам младшего, обтянутым тканью слишком узких джинс.       Сатору вскрикнул, прикусив нижнюю губу едва ли не до крови. Какого хрена этот идиот себе вообще позволяет? Парень думал, что он просто пугает его, чтобы тот не лез, но всё оказалось иначе. Сюрприз-сюрприз, походу Тоджи был человеком слова. Сказал, что отшлёпает парня как ребёнка, и начал исполнять. — Отпусти, мудак, — чувствуя, как широкая ладонь опускается на его ягодицы снова, парень вовремя уткнулся лицом в собственное вывернутое плечо, сдерживая стон.       Это что ещё за шуточки молодого организма? Возбуждаться от того, что другой мужик шлёпает тебя по заднице, было чем-то новым. — Я предупреждал, — судя по голосу, старший ухмылялся. — Смотри, если замечу, что тебе нравится, сразу остановлюсь и придумаю что-нибудь другое. У меня нет цели довести тебя до оргазма, только воспитать, раз твой папаша этим особо не заморачивался. Шлепок, шлепок, шлепок… Сильнее, больнее, горячее, приятнее…       Что этот мужик вообще с ним творил? Сатору невольно прогнулся в пояснице, подаваясь ближе к наказывающей ладони и отстраняясь от крепких бёдер, чтобы старший ни в коем случае не заметил того, что парень и в самом деле получает от этого удовольствие. Нельзя было допустить того, чтобы Тоджи остановился сейчас. Нижняя губа лопнула от того, как Годжо то и дело кусал её, сдерживая рвущиеся наружу стоны. Ему ещё никогда не было так хорошо и плохо одновременно.       В какой-то момент Фушигуро выпустил его руки и сжал ягодицы ладонью, сначала оставив последний на сегодня шлепок. — Тоджи, — то ли прохрипел, то ли простонал младший. — Тоджи, пожалуйста… — Я говорил, что остановлюсь, как только пойму, что тебе это нравится, — мужчина легко переместил парня со своих коленей на диван, замечая, насколько тот был возбуждён.       Узкие джинсы наверняка причиняли мальцу дискомфорт, но старшему не было до этого абсолютно никакого дела, к тому же собственная ширинка давила хоть и не так сильно, но весьма ощутимо. Этот сопляк вывел его из себя. Но, если уж начистоту… Мелкий был хорош. Наверняка девственник, только это останавливало Тоджи от более опрометчивых действий.       Годжо потянулся к нему всем телом, только вот старший не позволил. Он встал с дивана и направился в сторону ванны. Душ должен был помочь. Под тихое и недовольное хныканье пацана мужчина покинул комнату и закрыл за собой дверь на защёлку. Надо было оставить младшего с его проблемой наедине, чтобы тот мог её решить без лишних свидетелей.

***

      Тоджи после выхода из душа и приготовления ужина ожидал увидеть что угодно, кроме пустой квартиры. Пацана нигде не было, он проверил абсолютно всё. Каждую комнату, даже каждый шкаф. А ещё нигде не было ключей от машины старшего. — Вот же блять, — Фушигуро зло пнул шкаф, надел кроссовки и вышел на улицу, оглядываясь по сторонам.       Куда этот белобрысый идиот мог деться? От него напрямую зависел доход старшего, и не только за этот заказ, но и за последующие. Кто даст ему работу, если узнают, что он проебал сыночка главы клана? Тот ведь растрезвонит на каждом шагу, и самое обидное, что будет прав. Потому что именно сейчас Тоджи реально проебался.       Сопляк нашёлся быстро, минут за десять, не больше. Сидел в той самой забегаловке и с несчастным видом уплетал за обе щеки какую-то жирную мерзость. Тоджи сел напротив, позвал официантку, заказал себе один из немногих салатов, что были в меню, и попросил пепельницу, закуривая, но выдыхая дым в сторону от пацана, помня, что тот не в восторге от запаха. — Чего припёрся? — Сатору обиженно посмотрел на него из-под козырька кепки, которую всё-таки додумался надеть, чтобы прикрыть свои волосы. — Мне твой папаша не заплатит, если с тобой что-то случится, — спокойно сказал старший. — Вернусь сам, съеби, — парень закатил глаза, больше стараясь не смотреть в его сторону. — Говорю же, не могу, — Тоджи скинул пепел в пепельницу. — Чего свалил? — Отвали, — Сатору поджал губы и отвернулся от мужчины.       Видимо, тот считал, что недостаточно сегодня над ним поиздевался. Работа — это круто, но неужели было так сложно оставить его одного хоть ненадолго? Сатору почти надумал подкатить к симпатичной официантке и уединиться с ней в подсобке. Сначала папаша мешал построить личную жизнь, теперь этот придурок дразнит подобным образом, но не позволяет зайти дальше, а Годжо, вообще-то, молодой парень, который уже как пару лет надеется лишиться девственности, да всё никак. Как же они все бесят!       Парень еле сдержал себя от того, чтобы не схватить со стола уже опустевшую тарелку и метнуть её в стену со всей силы. Хотелось орать, хотелось двинуть по этому наглому, слишком спокойному даже сейчас лицу, только вот толку? Если бы это хоть что-то изменило — парень обязательно воспользовался бы возможностью, только вот… Только вот всё останется как прежде. Отец по-прежнему будет видеть в нём наследника клана, которого необходимо воспитать достойно, а Тоджи Фушигуро — пацана, на котором можно заработать денег. — Отвези меня домой, — тихо сказал парень, не смотря на мужчину и упираясь подбородком в свою руку. — Не могу, пока твой папаша не даст распоряжения, — Тоджи принялся за салат, который ему наконец принесли. — Придётся ещё тебе потерпеть. — Хорошо, — Сатору встал из-за стола. — Сам доеду. Благо деньги есть.       Он успел сделать лишь шаг в сторону выхода, как Тоджи ловко перехватил его за запястье, на котором уже расцветали синяки в виде следов от его пальцев, а после усадил парня к себе на колени, не позволяя отстраниться. Он обнял младшего за талию, удерживая на месте, а второй рукой поудобнее перехватил палочки и принялся за еду. — Сейчас расплатимся и поедем, лучше попроси пока счёт, — Фушигуро поморщился, понимая, что пацан ещё мелкий, не нужно было так с ним.       Было непривычно, когда тот разговаривал вот так, рваными фразами, когда даже не смотрел в сторону старшего. Вообще-то того это должно было порадовать, но принесло лишь странный дискомфорт. Это было неправильно. Сатору не такой. Он улыбчивый, приставучий, доводящий до белого каления, смотрящий в глаза и не стесняющийся. А это не Сатору, нет. Это кто-то чужой и незнакомый. Тоджи, как бы эгоистично это ни звучало, хотел назад свою занозу.

***

      По-хорошему, сопляка надо было сразу отвести в квартиру, но у Тоджи просто не хватило сил. Грустный взгляд не то чтобы раздражал, скорее заставлял что-то глубоко внутри, о существовании чего мужчина раньше и не подозревал, неприятно сжиматься, словно судорога в пережатой мышце. Так что он молча посадил парня в машину и, не проронив за всю дорогу ни слова, отвёз его к берегу моря. Погода для купания была неподходящая, но просто прогуляться ничто не мешало. Да и нужно было ему, в конце концов, хоть иногда выбираться на свежий воздух. Папаша запретил даже учёбу посещать.       Сатору полной грудью вдохнул морской воздух и зажмурился до боли в своих необыкновенно голубых глазах. Впервые за всё время, что он провёл с этим человеком, он почувствовал себя хоть немного свободным. Свобода была относительной, но его хотя бы перестали запирать в чужой квартире и затыкать ему рот после каждого произнесённого слова. Тоджи молчал, просто остановившись рядом и закурив. Верхом заботы стало то, что мужчина обратил внимание на направление ветра и встал так, чтобы на парня не попадал дым от сигареты. — Дай, — Годжо протянул руку к старшему и забрал сигарету из его пальцев, а после, не спеша, и сам затянулся, чуть запрокинув голову назад и выдохнув дым в сторону неба.       Фушигуро лишь ухмыльнулся, а после обхватил ладонью лицо парня, чуть надавливая на уголки челюсти кончиками пальцев, сжимая с намёком на нежность, и прижался к его губам своими, целуя. Скуренная почти до фильтра сигарета упала в песок из ослабевших пальцев, почти сразу потухая. Сатору удивлённо раскрыл глаза, а мужчина почти сразу же отстранился, напоследок проведя кончиком языка по так пострадавшей ранее нижней губе. — Поехали? — спросил старший, словно ничего не произошло. — Да, — Годжо лишь кивнул, чувствуя, как щёки покрыл румянец. — Тоджи, зачем? — Не загоняйся. Давай, вперёд, — Фушигуро взял младшего за руку и направился с ним в сторону машины.

***

      Мегуми растерянно посмотрел на опекуна, слишком погружённого в собственные мысли. Интересно, что творилось в этой светлой голове? Подростку было интересно, но вряд ли бы он когда-либо в этом сознался, да и было немного страшно лезть в мысли другого человека. Не зря же говорят, что чужая душа потёмки. Да и парень точно знал, что опекун пережил слишком многое, а бередить старые раны дорогого и близкого человека не хотелось. Было страшно сделать хуже, причинить боль. Когда-нибудь, если станет легче, Сатору расскажет сам, в этом парень был уверен. А пока мужчина так и сидел на балконе, слишком потерянно смотря в одну точку.