input parameters

Чимин просыпается в час дня с дикой головной болью и отсутствием желания жить. Вчера после столкновения с Мин Юнги он действительно напился. Да так, что почти вусмерть. Пак не скажет точно, сколько он выпил. Но то, что с любимых коктейлей перешёл на чистый виски — факт. Ему сейчас словно молотом черепную коробку разбивают. Бьют так, что в ушах звон стоит, а реальность упорно не хочет оставаться стабильной. Кружится всё: начиная от мира перед глазами, заканчивая воспоминаниями о прошедшем вечере. Чимин силой воли заставляет себя сесть в постели, чувствуя облегчение, когда ощущает холодный ламинат под ногами. Всё тело набито словно ватой, руки и ноги ощущаютя так, словно они не его вовсе. Самое мерзкое — во рту стоит вкус сигарет. Чимин, вообще-то, не курит. Разве что когда слишком пьян. Но после случившегося вчера не закурить не мог. Пачка сигарет, находившаяся в кармане и взятая исключительно на случай сильного алкогольного опьянения, оказалась максимально кстати, когда в поле зрения и слуха появился Юнги. Сейчас Чимин жалеет, что согласился поехать с Саном в ночной клуб. Лучше бы он уродливо рыдал по окончании оперы в ложе театра, теряя самообладание и обнажая душу.

Вообще-то, ты не куришь!

Юнги помнит. Спустя столько лет. И от этого что-то в Чимине трескается, расходясь по швам. Раскалывается на части, будто любимая мамина ваза, которую Пак разбил в детстве. Уродливыми осколками по комнате рассыпается. Видимо, звон, стоящий в ушах, — их отголосок. Пак принимает душ, отправляет грязную одежду в стирку и, заварив себе кофе в турке, включает на телефоне режим «не беспокоить». Суббота — день Пак Чимина. Того, который под маской. Того, которого видеть нельзя никому и никогда. Того, кто не офисная дива, с улыбкой отдающая приказы и рвущая конкурентов в щепки. Суббота — единственный выходной, когда Чимин может просто быть, а не казаться. И он берёт от этого дня всё. Чимин не заправляет постель, не заказывает вкусный завтрак из любимого ресторана и даже не приводит в порядок волосы. Он позволяет себе всего один день в неделю страдать, ничего не делать и просто впадать в апатию, которая душит за горло. Он целый день проводит в постели за просмотром «Сплетницы». Этот сериал им уже выучен наизусть, но Чимин приверженец традиций. Это — его стабильность. Телефон в руки даже брать не хочется. Паку не хочется видеть ни сообщений от Сана, который волнуется о его состоянии, ни рабочих чатов, в котором обязательно где-то мелькнёт имя Юнги, ни даже ленты ТикТока и Инстаграма. Чимин знает, что всё, что находится в ленте социальных сетей — фарс и пустышка. Идеальный, эстетичный, вылизанный до последнего слова и запятой. Это — конструктор, который каждый человек строит, кубик за кубиком выкладывая высокую башню, выстраивая вокруг свой собственный мир, в котором нет места уродливому. А значит — настоящему. Чимин знает это точно. Просто потому, что его профиль в обеих социальных сетях такой же. Он никогда не выставит фото себя со спутанными волосами, посреди разворошенной постели и в одной лишь растянутой футболке. Никогда не покажет интернету, как некрасиво поедает чипсы со вкусом краба прямо в кровати, облизывая пальцы. Никогда не сфотографирует гору грязной посуды, которую просто лень мыть. И уж тем более никогда не опубликует себя настоящего. Пак берёт телефон в руки лишь один раз. И то, только для того, чтобы заказать из супермаркета ведёрко любимого мороженого с шоколадной крошкой и проверить запись в салон на завтра. Чимин живёт по чёткому графику, выработанному годами: с понедельника по пятницу — усердный труд и притворство, конец рабочей недели — свидание с очередным мужчиной, который не против подарить ему машину или недвижимость, в воскресенье — поход в салон и составление чёткого плана на следующую неделю. Суббота — апатия и лень, некрасивый день, где можно побыть собой. Но даже в этом дне есть одно чёткое правило, которое Пак не нарушает вот уже много лет. Ровно в десять вечера он включает свой любимый «Дневник памяти», выводя картинку на большой экран телевизора, который висит прямо напротив кровати. Затем следует на кухню, чтобы взять из шкафчика столовую ложку и пачку салфеток. Возвращается в постель. И пока идут титры, открывает мороженое, которое уже доставил курьер. Спустя первые десять минут фильма Чимин начинает плакать. Не из-за сюжета. Он его выучил наизусть, знает точный тайминг и каждое слово, которое скажут персонажи. Просто именно в субботу, в десять часов вечера, Пак позволяет себе рыдать. Из-за всего. Из-за работы, из-за усталости, из-за разочарования в людях. Из-за жалости к себе. Из-за Мин Юнги. Чимин захлебывается в слезах, ест мороженое и давится всхлипами. Не сдерживается, рыдает во всю, размазывая слёзы по лицу и вытирая салфетками сопли. Воет во всю глотку и честно оплакивает концовку фильма, завидуя главным героям. Те, несмотря ни на что, остались вместе и провели свои последние дни в объятиях друг друга. Чимин только в субботу вечером может честно себе признаться в том, что хочет так же. Именно в эти часы и именно в этот день недели ему всё равно на деньги, гордость, себя и всё вокруг. Именно сейчас, как и каждую неделю, Чимин мечтает о том, что у него будет так же. И не с кем-нибудь. С Юнги. Но единственная компания на этот вечер — белый шпиц по кличке Шу, который жалостливо тявкает и юлой крутится вокруг постели, беспокойно поглядывая на своего хозяина. Чимин Шу любит. Особенно учитывая то, что это прозвище для питомца ассоциируется у него с Юнги. Им было действительно хорошо вместе. Чимин до сих пор помнит тот самый момент, когда обратил внимание на тихого парня с задней парты, который с интересом читал учебник по физике. Пак его сразу же назвал Занудой. С большой буквы. Их отношения завертелись быстро, в основном благодаря Чимину, который своим очарованием не оставил мальчику-тихоне никаких шансов. Пак был в школе звездой, местной селебрити, которой можно было всё. Юнги — обычным студентом, который избегал всего, что связано с популярностью, и очень хорошо учился. Они были совершенно разными. Особенно в те моменты, когда Чимин заставлял Юнги идти с ним на очередную вечеринку по случаю победы их футбольной команды, а тот отнекивался до последнего, но всё равно шёл. Взамен Пак целый день, в субботу, проводил с ним в библиотеке, либо в музее, либо на научной выставке. Они были разными. Общее всего одно — оба были по уши влюблены друг в друга. Чимин вложил в ладони Юнги своё сердце навсегда, вручил вместе со стопкой книг в подарок на Рождество. Отдал себя полноценно в холодную зимнюю ночь, когда родители Мина уехали в командировку, а обещание «навсегда вместе» звучало шепотом и в самые губы. Юнги отвечал ему тем же, признаваясь в чувствах под покровом ночи и обжигая дыханием скулы. Оставляя клеймо на сердце, выжигая на самой душе «люблю». У Чимина это «люблю» там до сих пор, несмотря на все «ненавижу». Потому что так, как ненавидит себя он сам, Юнги не сможет. У Пака действительно был идеальный план: слепить лучшую версию себя, иметь на счету много денег и любить. Искренне и по-настоящему. Главное — не влюбиться в какого-то симпотного парня без бабла. Именно это всё и разрушило. Ведь самое главное отличие между Юнги и Чимином в прошлом — нахождение на разных социальных ступенях. Семья Пак была состоятельной. Очень. Семья Мин — нет. Это и стало точкой невозврата, из-за которой Чимин разрушил всё собственными руками, вырвал сердце любимого человека и раздавил его одним точным движением. Измазался в крови по локоть, раздирая родное нутро. Уничтожая единственное, что когда-то любил. Жаль, что то же самое нельзя сделать с воспоминаниями. Чимину уже тяжело дышать, в груди болит, а голова раскалывается от того, что он плачет. Но парень честно позволяет выпустить из себя всё то, что там так долго хранится, скрытое за семью замками. Открыть запретную дверь и позволить боли выйти наружу. А её в Чимине — на сто таких суббот. Он ковыряется ложкой в ведёрке и ест мороженое со вкусом собственных слёз и его любимой шоколадной крошкой. Завтра Чимин проснётся с опухшими глазами и головной болью. Но на это плевать. У него в холодильнике есть патчи под глаза и аспирин в аптечке. От душевных страданий — ничего. Пак доедает мороженое и даже не удосуживается опустить ведёрко на пол, отбрасывая его на другую сторону постели. Сам засыпает тут же, обнимая Шу сквозь сон и чувствуя на губах солёный вкус. Веки щиплет. Но Чимину всё равно. Ему необходимо выспаться и успеть завтра привести себяв порядок, ведь запись в салон на десятьутра.Плюс необходимо выгулять питомца. Чимину нужно осветлить корни и снова затонировать волосы розовым. После — обязательно сделать красивую фотографию в Инстаграм и снять видео в ТикТок. Завтра снова нужно надевать маску. Но Чимин не против. Он к этому привык. Это его стабильность. И Пак не позволит никому её разрушить.

***

Понедельник наступает слишком быстро, но Чонгук, честно говоря, не против. Ему настолько нравится новая работа, что он готов находиться в офисе сутками. Даже на выходных Чон занимался только тем, что выполнял задачи от Юнги и пробовал сам что-то новое, стремясь улучшить навыки как можно скорее. И усердно пытаясь отвлечься от мыслей о Ким Тэхёне. Мужчина сделал ровно то, чего всё это время искренне хотел от него Чонгук — исчез с радаров так, будто его никогда и не было. Тэхён не отправляет больше подарки, не пишет сообщения и никак себя не проявляет. Чону от этого вроде бы и хорошо, а вроде бы и не очень. Ведь где-то очень глубоко, в самых закромах души, что-то откликается, пугая тем, что ему это нравилось. Чонгуку понравилось чувствовать себя желанным. Понравилось внимание. Частично понравился даже Тэхён, если выбросить из него всё то дерьмо, что в нём плещется. Но Чон всё ещё не сошёл с ума и не поехал головой. Парень адекватно понимает, что Тэхён в его жизни — лишняя запятая кода. Если с Тэхёном — всё перестанет работать. Если уже не перестало. Они сталкиваются утром у кофемашины, и уже в этот момент всё начинает рушиться. Ким молчит и даже в сторону Чонгука голову не поворачивает, хотя явно замечает парня, нервно топчущегося рядом и затягивающегося курилкой со вкусом персика. Чону неловко. Сразу же, увидев Тэхёна издалека, думает о том, что эспрессо можно выпить и через десять минут.Но потом всё-таки не уходит, остаётся. В тайне надеясь на фразу в стиле продукт оунера, из-за которой он снова будет пылать. Но мужчина молчит, ожидая свой кофе. — Доброе утро, — говорит Чонгук, привлекая внимание. Зачем? Сам не знает. Но продукт оунер уже вошёл в привычку, от которой Чон, кажется, впал в зависимость. — Доброе, — спокойно отвечает Тэхён, помешивая сахар в кофе. Больше не говорит ничего. И ведёт себя так, словно ни ужина, ни браслета не существовало. Чонгук поджимает губы и молчит. Сам себя мысленно называет «глупым совенком», который сначала говорит и только потом думает. Тэхён уходит, не сказав ничего, даже не удостоив Чонгука взглядом. Парень смотрит в удаляющуюся спину, обтянутую белой рубашкой, и думает о том, что всё это похоже на самый настоящий цирк. Чонгук в людях разбирается. По-своему, но тем не менее. Эмоций чужих не чувствует, переживаний не ощущает. Но врождённый дар к анализу имеет. Парень насквозь будто смотрит, видя в людях всё то, что они отчаянно пытаются скрыть. Но на Тэхёне рентген не работает. И тут у Чонгука два варианта: либо у мужчины настолько плотная броня, что через неё не пробиваются даже гамма-лучи, либо Чон ничего не может увидеть, потому что в Тэхёне ничего нет. Он выбивается из всех стандартных кодов, самим своим существованием создаёт баг и заставляет Чона нервничать одним своим видом. Парень весь последующий день на работе сосредоточиться не может, потому что его мозг не бросает попыток провести анализ ситуации, решить головоломку, сложить дважды два. Уравнение не решается, а из всех знакомых формул ни одна не подходит. Чонгук злится на самого себя, ведь подобное поведение на него не похоже. Джин несколько раз спрашивает его в чём дело, ведь Чон совершает глупые ошибки во время работы и вообще мыслями находится не в офисе и не в задаче. Он обдумывает миллион вариантов в секунду, каждый из которых заканчивается одним и тем же: красным «ОШИБКА» во весь экран. Да, Чонгук послал Тэхёна в далёкое пешее путешествие, потому что был действительно задет словами и действиями мужчины. Но Чон не рассчитывал и даже не допускал мысли о том, что тот так просто исчезнет. Чонгук хмурит брови, закусывая губу, и усердно пытается включиться в работу.

Неужели и вправду отстал?

Вход в личный аккаунт банка работает некорректно, выбрасывая пользователя на страницу регистрации.

Не похоже на Тэхёна. Даже совёнком не назвал.

Регистрация. Точно.

Смотрел так, будто не сам лез мне в штаны.

Так что там со входом? Ещё раз.

Я его не понимаю. Ни шутки, ни сарказма. Просто «доброе».

Я уже написал в комментарии о том, что не получается войти в личный аккаунт? У Чонгука разрывается голова. Он решает выйти на перекур, сворачивая все рабочие приложения и обещая самому себе, что после кофе полегчает. В коридоре сталкивается с Юнги и Хосоком, которые тоже вышли на перерыв, чтобы разгрузить уставший за время работы мозг. Чонгук пожимает руки обоим. Мин устало проводит ладонями по лицу и на ходу вставляет в айкос новый стик. Аналитик откидывает красную чёлку со лба и стискивает в руке пачку сигарет. — Прошло меньше половины дня, а я уже заебался, — ворчит Юнги. — Ты как, малой? — Нормально, — размыто отвечает Чонгук, следуя за парнями. — Ты всегда заёбан, брат. Признай это, — бросает Хосок, прокручивая между пальцами зажигалку. — Конечно всегда. Ты же так здорово поправил функциональные и нефункциональные требования в техническом задании, — скалится Мин. — Я в диком восторге, брат, спасибо. — Правда здорово? — решает поддержать диалог Чонгук. Сразу же видит табличку Юнги. — Понял. Хосок закатывает глаза и говорит себе под нос что-то неразборчивое. — Я вышел покурить и расслабиться хоть на пять минут. Давай не сейчас, — отмахивается он от разработчика и, минуя диваны, идёт в курилку. Чонгук думал присесть в одно из кресел-мешков, ведь он со своей электронной сигаретой может курить прямо здесь, но ребята утаскивают его с собой за стеклянную дверь помещения. Чон удивляется тому, что здесь почти не пахнет сигаретным дымом. Видимо, всё благодаря отличной вентиляции. Хосок поджигает сигарету и подходит ближе к встроенным пепельницам, Юнги и Чонгук присоединяются к нему. — Что с настроением, малой? Кто успел испортить? — интересуется Мин, делая затяжку. Чонгук хмурится и думает, что же с его настроением. Он сам не понимает, почему так всё получилось. — Только не говори мне, что Тэхён опять какую-то хуйню сказал, — не отстаёт Юнги. — Тэхён? — тут же включается в разговор Хосок. — Что я уже пропустил? Чонгук вкратце и без детальных подробностей обрисовывает ситуацию, просто для того, чтобы друзья помогли ему разобраться. — Я не понимаю, — машет головой в стороны Хосок. — Ты же хотел, чтобы он перестал к тебе цепляться и приставать. Он перестал. В чём проблема? — Да не знаю я, — тянет Чонгук, пряча курилку в карман и прося у Юнги айкос. — Видимо, просто не ожидал от него такого. Что Тэхён вот так сразу перестанет лезть ко мне в трусы. Не думал, что всё так легко. Юнги с Хосоком переглядываются и как-то странно улыбаются. — Он тебе что, реально понравился? — вкрадчиво спрашивает Мин, облокачиваясь о стеклянную стену курилки. — Нет, конечно! — слишком бурно восклицает Чонгук. — Не цепляется и отлично. Пусть и дальше так будет, — Чон опускает глаза вниз и изучает носки кроссовок, заталкивая поглубже мысль о том, что ему нравилось слышать слово «совёнок» из чужих губ. — И вообще. Я работать. Всё, — он возвращает айкос Юнги и покидает курилку. Хосок вскидывает брови и переводит взгляд на друга, который застывает с айкосом в руках. — Ну дела-а-а, — тянет Чон, доставая вторую сигарету из пачки. — И не говори, — вздыхает Юнги, прося сигарету и для себя. Они курят в тишине, продолжая обдумывать произошедшее и перекидываясь странными взглядами. — Неделя, — говорит первым Мин. — Ставлю сто баксов, что они переспят через неделю. Максимум. Как раз в пятницу корпоратив. Там и сцепятся на пьяную голову. Хосок посмеивается себе под нос и стряхивает пепел. — Нет, брат, тут случай более запущенный. Две, минимум, — говорит Чон, протягивая руку для заключения спора. — Новенький на корпоративе постесняется. — Готовь сто баксов, — говорит Юнги, улыбаясь. — Как раз куплю себе новую фигурку по Звёздным войнам. Они жмут друг другу руки, продолжая обсуждать Чонгука и Тэхёна, прекрасно понимая, к чему всё идёт. Вопрос остаётся только во времени.

***

Чону после перекура и общения с друзьями легче не становится ни на грамм. Провокационный вопрос Юнги всё никак не хочет покидать мыслей. Разумеется, Тэхён Чонгуку не нравится. Парень даже думать себе о таком запрещает, ведь это бред полный. Ким наглый, самовлюбленный, эгоистичный и не соблюдающий никаких границ павлин, которого Чонгук послал абсолютно искренне. Ему действительно до сих пор мерзко от всего того, что мужчина успел сделать и сказать. От того, что его купить пытались, будто новую игрушку в магазине. Чонгук оправдывает себя сейчас тем, что его просто слишком сильно зацепило чужое хамство. Парень имеет чувство гордости и настолько низко падать не собирается. Только бы клятого Ким Тэхёна из головы выкинуть. Тот ему уже почти мерещится. Постоянно кажется, что вот сейчас продукт оунер зайдёт в отдел тестировщиков или они столкнутся в коридоре, где Тэхён снова попытается заманить совёнка в клетку парой хрустящих купюр, попутно унижая его. Парень сам себя уговаривает благодарить всех известных и неизвестных Богов за то, что Ким вот так просто от него отстал, не пытаясь сделать что-то ещё, не отправляя дорогих подарков и не играясь с Чонгуком так, словно он подстреленная дичь. Чон и вправду благодарен. Но такая тишина со стороны Тэхёна его пугает. Он всем нутром подвох чувствует, ожидает его, места себе найти не может и раз за разом прокручивает в мыслях их «ужин», где единственное, что было подано — унижения на золотом блюде. Чонгука терзает тревожность и страх. Самый настоящий. Тот поселяется прямо под ребрами, растекается по венам-сосудам и вымещает всю рациональность из парня, заставляя активировать инстинкты самосохранения и непрерывный анализ ситуации. Чонгук всем своим естеством ощущает — это не конец. Всего лишь начало. Пусть сейчас всё и выглядит так, словно Тэхён умывает руки и признаёт поражение. Чон не верит. Ни единому слову. Да, он наивен, но не настолько. От Кима можно ожидать всё что угодно, парень в этом уже не раз успел убедиться. Только проблема всё та же остаётся — Тэхён непредсказуем, и вычислить его следующий шаг Чонгуку не под силу. Он уже пытался. Вторая проблема, терзающая мозг, в том, что Чону понравилось. Он никогда и ни кому в этом не признается, даже самому себе, но факт остаётся фактом. Чонгука что-то зацепило. Ещё тогда, на собеседовании. И с тех пор весь его мир крутится вокруг продукт оунера, который оказался одним из самых интересных людей, которые в жизни Чону встречались. Парень отчаянно верит в то, что в Тэхёне есть что-то хорошее. В каждом есть, не бывает гнилых до самого основания людей. Чонгук уверен в том, что у него бы получилось это достать наружу, вытащить с самого дна, доказать самому себе, что прав. Но также Чонгук более чем уверенв том, что делать этого не нужно. Ведь понимание того, что Тэхён из тех, кто жрёт сердца человеческие, присутствует так же ясно, как понимание JavaScript. Чонгук видел это в чужих глазах. Тэхён буквально упивается кровью и поглощает в себе свет, окутывая темнотой, что зияет на дне зрачков. Чон там себя распятым видел, в луже собственной крови. Единственное, что удаётся понять парню после долгого и мучительного анализа, — ему просто интересно. Сложные задачи Чонгук любил с детства, а эта ещё и со звёздочкой. Тэхёна не получается понять, и именно это разжигает в совёнке любопытство. Чон не любит не понимать. Ему нужно разобраться. Нужно сложить кубик-рубика, да так, чтобы совпали все грани, чтобы все клеточки одного цвета сошлись воедино. Грань личных мотивов продукт оунера интересует Чонгука больше всего. Ведь не понимая мотивов другого человека, он не может осознать, чего ожидать, а самое главное — чего ему боятся. Только так парень сможет избавиться от Ким Тэхёна в своей голове. — Стажёр, ты целый день витаешь в облаках, — слышит Чонгук голос Сокджина. — У тебя всё в порядке? Парень быстро промаргивается, приостанавливая анализ себя и ситуации, тормозя мыслительный процесс. — Да, всё хорошо. — Тогда не понимаю, в чём проблема, — чуть серьёзнее говорит Ким. Чонгук тоже не понимает, в чём, мать его, проблема. — В общем. В следующую пятницу у нас корпоратив. Ты тоже приглашен. Пойдёшь? — уточняет линрук, присаживаясь на угол рабочего стола Чона. Сокджин объясняет, что это в честь сдачи части контракта. Дедлайн уже совсем скоро, так что Ким также напоминает о том, что неплохо было бы собраться и нормально поработать. — Да, я знаю, прости. Я сейчас всё сделаю. День просто трудный. — Как и любой другой. Давай, стажёр, соберись. Надо выполнить всё в сроки. — Срок до когда по моей задаче? — глубоко вдыхает Чонгук, придвигаясь ближе к ноутбуку. — До вчера. Так что вперёд. Мы и так ни черта не успеваем, — бросает Джин. — А насчёт корпоратива подумай. — Если не успеем закрыть эпик, то его же не будет, правильно? — спрашивает Чонгук. — Так что подумаю, когда сделаю свою работу. — Неправильный настрой, стажёр. Сделаешь, никуда не денешься. А корпоратив будет в любом случае. Просто от каждого из нас зависит, будем мы слушать вдохновляющую речь от руководства на дальнейший квартал или получать пиздюлей и краснеть. Чонгук даже слегка улыбается. Джин умеет поднять настроение всего парой слов. — Я же совсем новенький. Пришёл в середине месяца и в конце квартала, — пытается оправдаться Чонгук. Он не любитель подобных мероприятий от слова совсем. Чон даже на собственном выпускном не был. Но тем не менее в прошлую пятницу с Юнги и ребятами в клуб пошёл. Парень оправдывает себя тем, что не хочет отделяться от коллектива, слишком сильно желает быть его частью. Но общий корпоратив это всё таки что-то другое. Что-то гораздо масштабнее и серьёзнее. Чонгука это не пугать не может. — Ты — часть коллектива. Так что настраивайся. Присутствовать будут абсолютно все, — серьёзно говорит Ким. — В следующую пятницу, запомни. Собираемся в семь, — даёт установки Джин. — А сейчас давай-ка поработаем, — хлопает он Чонгука по плечу, возвращаясь к своему рабочему столу. Чон кивает и пытается сфокусироваться на задачах. «Будут все», — в голове словно заевшая пластинка. «Значит, Тэхён будет тоже», — мелькает быстрее, чем Чонгук успевает это проконтролировать. Он до последнего уговаривает себя, что мысленно решает согласиться пойти не поэтому. Чонгук хочет решить задачу. И пусть у него пока нет подходящей формулы, он её найдёт. Потому что если не решит — не сможет спокойно даже спать. Чон морщится от собственных мыслей, понимая, что Тэхён всё-таки сделал кое-что сегодня, не приложив к этому ни капли усилий. Он лишил Чонгука спокойной жизни. Этого парень просто так оставить уже не сможет.