input parameters

Ворот рубашки врезается в шею, давит на кадык, мешая дышать. Чонгук расстёгивает верхнюю пуговицу. Юнги уверенно рулит одной рукой, в другой сжимая айкос. Чон нервно крутит между пальцев курилку, пытаясь отвлечься, но волнение, зародившееся в нём ещё вчера вечером, упорно увеличивается в геометрической прогрессии. Рабочая неделя пролетела в одно мгновение, так как все были погружены в свои проекты и задачи, подгоняемые сроками. Чонгук настраивается на корпоратив уже больше суток, но всё ещё переживает так, словно это он будет выступать посреди огромного конференц-зала с пламенными речами. Парню кусок в горло не лезет со вчерашнего обеда, тошнить начинает от одной мысли о том, что он будет находиться среди огромной толпы незнакомых людей. Нервы на пределе. Чонгук и сам сейчас один сплошной оголённый провод. Коснись — ударит током. Парень начал готовиться ещё накануне, выгладив постиранную рубашку и отпарив единственный костюм. Пока подготавливался, несколько раз порывался написать Джину, что не сможет присутствовать на вечере. Но потом, в очередной раз передумав, всё-таки уговаривал себя пойти, ведь всё ещё хочет стать частью коллектива. Социализация никогда не была его сильной стороной, но ради своих целей Чон готов идти на жертвы и буквально переступать через себя. Именно поэтому он сейчас сидит в Ягуаре Юнги, который предложил его подвезти и пообещал отвезти обратно. Чонгук согласился просто потому, что так будет сложнее сбежать. Парень не сомневается: если бы добирался сам — до мероприятия бы не доехал. Они едут в отель «Гранд Интерконтиненталь Сеул Парнас», который расположен в центре района Каннамгу, где компания решила провести корпоратив. Разумеется, для мероприятия такого масштаба и уровня был выбран отель пятизвездочный, роскошный и помпезный. Юнги объяснил, что помимо фуршета и подведения итогов подобные корпоративы созданы для того, чтобы сплотить команду и дать возможность сотрудникам провести вечер в неформальной обстановке. Таким образом, Чонгук для себя делает вывод, что во время корпоратива их ждёт официальная и неофициальная части вечера, а это подразумевает общение и знакомства с новыми людьми. Чону хочется взвыть. Он неосознанно грызёт губы, не в силах справиться с волнением, и снова чувствует накатывающую тошноту. Желудок выкручивает тугим узлом, а дышать ровно и спокойно всё ещё кажется непосильной задачей. Он вспотел уже несколько раз, хотя в автомобиле не душно и не жарко: Юнги специально включил кондиционер. — Малой, тебя же не на расстрел везут, — вялым тоном говорит Юнги, выруливая на Ёндон-деро, где и расположен отель. — Хотя, моя бы воля — я бы тоже предпочёл остаться дома. Терпеть не могу всё это. Юнги корчит недовольную мину и затягивается айкосом. Чонгуку тоже разрешил курить в машине, вот только того от вкуса персика тошнит ещё больше. Мин вообще выглядит сегодня необычно для Чонгука, сменив привычные джинсы на тёмно-серый костюм двойку. Пиджак у него нараспашку, так что Чон видит простую белую футболку, а не рубашку. Юнги себе не изменяет. Чон даже уснуть толком не мог, сомкнув глаза лишь под утро и позволив уставшему мозгу хотя бы минимальный отдых. Всего час беспокойного сна сказался трудным рабочим днём. Чонгук не мог сегодня сконцентрироваться ни на одной задаче, мысленно готовясь к корпоративу и буквально сажая себя на цепь, ведь он снова несколько раз порывался подойти к Сокджину и нагло соврать в лицо руководителю о том, почему не может присутствовать на сегодняшнем вечере. Честность и чувство ответственности всё-таки оказались сильнее. Чонгук делает несколько глубоких вдохов и прикрывает веки. Он ощущает, как контактные линзы раздражают глазное яблоко, ибо сонные глаза равно сухие глаза. Парень достает из кармана чёрных брюк увлажняющие капли и, пока Юнги останавливается на светофоре, пытается хоть как-то их спасти. — Насколько у тебя плохое зрение? — интересуется Мин между делом, расслабленно постукивая по рулю. — Минус пять, — отвечает Чонгук, пряча пузырёк обратно в карман. У Юнги взлетают брови от удивления. Он переключает передачу и жмёт на газ, приближаясь к отелю. — Ты без линз или очков вообще ничего не видишь? — Почти. Только размытые образы, не более. Чонгук благодарен Мину за то, что тот пытается его хоть как-то отвлечь, пусть и не помогают разговоры от слова совсем. Парень усиленно пытается переключить мысли на что-то другое. Или кого-то другого. Грудную клетку будто сдавливает железными тисками и, кажется, Чон начинает задыхаться. Воздуха становится всё меньше, пока они подъезжают к отелю, огни которого Чонгук увидел ещё издалека. Он впивается ногтями в кожаную обивку пассажирского сиденья и гулко сглатывает. Господи, хоть бы всё это поскорее закончилось. Чонгук в последний раз так переживал перед собеседованием, где впервые встретился с Тэхёном. Он готов пережить нервное напряжение и опрос, который мужчина ему устроил тогда, ещё раз, лишь бы не выходить сейчас из машины. Но ему приходится это сделать, как только Юнги занимает место на парковке отеля и глушит двигатель. — Тебе надо выпить, — констатирует факт Мин. Чонгук хочет возразить и напомнить, что, вообще-то, не пьёт, но получается только стиснуть покрепче челюсти и тупо кивнуть. Его сейчас вырвет. С учётом того, что Чон не ел ничего от слова совсем, рвать его будет желчью. Он просит у Мина воды перед тем, как не с первого раза нащупать ручку дверцы и почти выпасть в вечернюю прохладу улицы. Ладони влажные, а Чонгук чувствует, как капля пота впитывается в воротник рубашки. Он ещё несколько секунд стоит на парковке рядом с Ягуаром и пытается взять себя в руки. Получается откровенно хреново. Юнги курит рядом, похлопывая Чонгука по плечу в знак поддержки. — После бокала шампанского полегчает. Пойдём, малой. — Мин, приобняв Чона за плечи, направляется вместе с ним ко входу. Чонгук уже и сам хочет выпить. В данной ситуации, решает парень, можно забытьо том, что он вообще-то не пьёт. Несмотря на то что парень находится в максимально тревожном состоянии, он всё равно не может не оценить красоту отеля. Парнас сверкает всеми возможными огнями. Стеклянный фасад отражает в себе динамичный ритм Сеула, возвышаясь над городом, словно маяк современного великолепия. Чонгук не мог мечтать даже просто находиться рядом с подобным отелем, не говоря уже о том, чтобы оказаться в списке приглашённых гостей на сегодняшний вечер. Когда они входят в фойе, у Чона пропадает дар речи. Если при первом визите в офис он почувствовал запах денег, то здесь — исключительно аромат роскоши. Под потолком сверкает хрустальная люстра огромных размеров. У Чонгука начинает ныть шея, пока он, запрокинув голову, разглядывает богатое убранство отеля. Юнги наблюдает за ним с добродушной улыбкой на губах, сложив руки на груди. — Да, малой, так всегда, — отвечает он на немой вопрос Чона. — Наша компания может себе это позволить. Чонгук вдыхает глубоко в очередной безуспешной попытке снять напряжение. В воздухе витают ноты жасминового масла. Юнги призывно машет ему рукой и следует в направлении зала, где будет проходить мероприятие. Чонгук поправляет лацканы пиджака и, вытерев потные ладони о брюки, проходит за ним. Вечер обещает быть интересным.

***

Чимин постукивает пальцами по дверце и наслаждается прохладным воздухом, который проникает в открытое окно Инфинити. На нём — новенький костюм от Валентино в цвете маджента и шёлковая блуза от Версаче. На запястье поблёскивают часы Картье, которые Пак приобрел позавчера. Точнее, это можно назвать подарком, ведь купил всё это Чимин с безлимитной карты Сана, предоставленной ему в понедельник вечером. Мужчина, не предупредив, приехал забрать Чимина с работы. Пак хотел возмутиться, но после вкусного ужина в дорогом французском ресторане и подарка в виде платиновой карты передумал. Чимин делает приятно Сану тем, что не отказывается от подобных презентов и использует карту во всю. Точно так же поступает с Мерседесом. Вообще-то у Чимина есть свой автомобиль — Audi A7 в пыльно-розовом цвете. Но Пак знает, как мужчинам нравится осознавать, что их подарки ценны, поэтому последний месяц ездит исключительно на Мерсе. Ну, либо на Инфинити, как, например, сегодня. Чимин пригласил Сана на корпоратив, попросив составить компанию. Тот, разумеется, не отказал, а даже почтил за честь. Пак всё ещё считает мужчину эталоном. Тот всегда вежлив, опрятен, не скупится на подарки и, по крайней мере пока, не требует за них ничего взамен. Сан владеет несколькими заводами в сфере автомобилестроения. Мужчина добился всего сам. Чимин помнит, как тот рассказывал, что родился в небогатой семье и пробился к вершине самостоятельно. Чимин искренне восхитился, но не поверил до конца, что не обошлось без связей. Но Паку плевать. Главное, что Сан подходит ему по всем параметрам. Чимин мысленно себя хвалит уже, кажется, в сотый раз за то, что смог охмурить такого мужчину, и продолжает вить из него веревки. Во всяком случае, Пак так думает. — Мне очень приятно, что ты решил меня пригласить, — говорит Сан второй раз за вечер. — Всего лишь небольшой ответный жест, — мягко улыбается Чимин. — К тому же я ведь не мог упустить возможности показать всем, какого шикарного мужчину охмурил. «И кручу им, как хочу»,— остаётся между строк. Но Сан умеет хорошо читать мелкий шрифт. — Кстати об этом, — серьёзным тоном говорит мужчина. — Пора подавать десерт. Я забронировал номер в том же отеле, где будет проходить мероприятие, — ставит перед фактом, не спрашивая чужого мнения. Чимин всё ещё чувствует себя хозяином положения. Ещё не понял, что всё это время Сан позволял ему себя таковым ощущать. — Кто сказал, что я туда пойду? — кокетливо переспрашивает Чимин. Он ещё не осознал, с каким огнём затеял игру. — Зато ты сможешь хорошо выспаться. Сан держит руль одной рукой, а второй начинает поглаживать Пака по коленке. Парень ничуть не смущается, флиртует в открытую, но лишнего себе не позволяет. Всё ещё уверен, что это он Сана сцапал, а не мужчина его. — Ты пойдёшь, Чимин, — спокойно говорит Сан. Руку с коленки не убирает, лицо не выражает никаких эмоций. — Иначе я тебя заставлю. — Тон безразличный и слишком уж холодный. — Смешно, — уверенно бросает Пак, пытаясь сбросить чужую руку, но пальцы мужчины сильнее впиваются в ногу, ногтями царапая через ткань брюк. — Убери ладонь, будь добр, — уже не таким весёлым голосом просит Чимин. — Номер на пятьдесят втором этаже. Вид шикарный, тебе понравится, — продолжает говорить, не отвлекаясь от дороги. Чимин хочет ещё что-то возразить, но мужчина сжимает худую коленку, кажется, доставая до самой кости. — Мне больно! — вскрикивает Чимин. Сан ослабляет хватку. — Что с тобой сегодня? — искренне удивляется он. — И я тебе ещё раз повторяю: я не пойду ни в какой номер, — твёрже говорит Пак, тем самым роя себе могилу. — Я не проститутка. Парень сетует на тяжкий рабочий день мужчины и больше к этой теме не возвращается. Не хватало ещё, чтобы ему, максимально умному парню, который знает себе цену, портили настроение. Чимин сам для себя решает, что поторопился с выводами о Сане, и мысленно прощается с ним по окончании этого вечера. Мужчина усмехается уголком губ, ничего не отвечая.

***

Фуршет в самом разгаре. Чонгук держит в руке бокал шампанского, делая мелкие глотки каждые несколько минут. Юнги был прав — алкоголь помогает расслабиться. Единственное, чего не учёл Мин, — скорость, с которой Чону в голову начинает бить градус. Чонгук уже чувствует лёгкое опьянение и вспоминает о том, что, кажется, пить на голодный желудок — затея крайне плохая. Хорошо, что благодаря тому же шампанскому у него разыгрался аппетит, который отсутствовал всё это время. Парень хватает тарталетку с козьим сыром и карамелизированой грушей с подноса проходящего мимо официанта и сразу же отправляет ту в рот. Закуска оказывается действительно вкусной. Чонгук до этого подобные деликатесы не пробовал. Он подходит ближе к фуршету, где собралось немалое количество людей, и изучает содержимое. — Устрицы не советую, — комментирует кто-то сбоку. Повернув голову, Чонгук видит Чимина. — Гадость, — брезгливо морщится тот. — Почему? Пак не успевает ответить на вопрос, так как к ним присоединяются Юнги с Хосоком, бурно обсуждающие предстоящую речь Намджуна и Тэхёна. — Да я тебе говорю, — громко заявляет Хосок, — опять будут рассказывать, что у нас в компании прям дрим тим, — он закатывает глаза и отпивает шампанское из своего бокала. — А в чём неправда-то? — искренне не понимает Мин. — У нас и вправду хороший коллектив. Хосок нехотя соглашается. — Что ты тут, малой? Барби развлекаешь? — не удерживается Юнги. — И тебе доброго вечера, Юн-и, — наигранно тянет Пак. Мин корчит гримасу в ответ, всем своим видом показывая неприязнь. — Мы просто обсуждали устрицы, — говорит Чонгук. — Чимин сказал, что это гадость. Вот, хочу узнать почему. — Да они просто такие же скользкие, как и Барби, — не успокаивается Юнги. — А себе подобных, как известно, не едят, — Мин подмигивает Чимину, а тот лишь делает глубокий вздох, никак не реагируя на выпад своего бывшего. — Кстати, это правда, что устрицы — природный афродизиак? — спрашивает Чонгук, чтобы разбавить обстановку. — Вот Барби тебе и расскажет. У него в этом опыт большой. Ты же своих папиков кормишь именно ими, чтобы член не подвёл в самый неудобный момент, да? — Юнги вроде не пил, но ведёт себя хуже любого задиристого мальчишки. — Тебе доставляет особенное удовольствие сегодня ко мне цепляться? — не остаётся в долгу Чимин. — Просто напоминаю, чтобы ты не забыл накормить своего мужика сегодня, а то ещё не встанет. Возраст всё-таки, — скалится Мин, кивая в сторону подходящего Сана. Мужчина по-собственнически обнимает Чимина за талию и прижимает ближе к себе, сверля глазами Юнги. — Вот и тот самый подзаборный гопник из клуба. Во всей красе, — мужчина говорит негромко, но строго. У Чонгука от него почему-то мурашки. — И стоит у меня хорошо, не переживай. Никто не жаловался, — добавляет Сан, поглаживая Пака по спине в успокаивающем жесте. Чонгук нутром чувствует, как накаляется обстановка. Он перекидывается взглядами с Хосоком. Тот лишь несильно машет головой из стороны в сторону, тем самым говоря, чтобы Чон не вмешивался. Чимин выпутывается из чужих рук, а Чон чувствует неладное. Видит, что Пак от мужчины будто хочет сбежать. — Без меня обсуждайте, у кого тут как стоит, — бросает он. — Мне подобные темы неинтересны. — Рад тебя видеть, Чонгук-и. Чон всё ещё чувствует себя неудобно, ведь это он, как и всегда, болтает всякую ерунду от нервов. Ему хочется извиниться перед Чимином, но тот скрывается в неизвестном направлении быстрее, чем Чонгук решается за ним пойти. — Сам жри свои устрицы, — бросает резко. — Прошу меня извинить, — говорит Сан, следуя за Паком. Юнги берёт бокал шампанского со столика, отставляя фужер с водой, который держал в руке до этого. Наступает неловкая пауза. Хосок приподнимает брови и поджимает губы, в конце концов выпивая своё шампанское в один глоток. — Намечается интересный вечерок, — комментирует он сухо, беря ещё один бокал со столика. — Да пиздец просто! — Мин опустошает бокал почти сразу. — Прости, малой, обратно, походу, на такси. — Ты был не прав, Юнги, — говорит Чонгук. Хосок лишь успевает сказать одними губами: «Не надо». Но уже слишком поздно. — Это я не прав?! — взрывается Мин. — Это он какого-то хуя притащил сюда своего ебыря и ещё стоит с таким довольным ебалом, будто ему Оскар вручили! Видимо, хорошо оттрахали перед корпоратом. Устрицы ему гадкие, вы посмотрите! Конечно, гадкие! Член этого ебалая явно лучше на вкус, — Юнги не успокаивается, а Хосок всё так же жестами просит Чонгука молчать. В конце концов Мин выпивает два бокала шампанского почти залпом и, скидывая руку лучшего друга с плеча, заявляет, что идёт курить. Чонгук обеспокоенно смотрит ему вслед, а Хосок лишь тяжело вздыхает. — Может, стоит пойти с ним? — спрашивает у Чона. — Не надо, сам остынет, — просто говорит Хосок. — А ты не лезь больше, — добавляет чуть строже. — Ты ничего не знаешь, так что держи язык за зубами. Чонгук часто моргает и не знает, куда себя деть. Опять он всё испортил. Надо было всё-таки сказать Джину, что он заболел, и остаться дома. Не доставлял бы никому проблем и не портил настроение. Он просит прощения непонятно у кого и, крепче сжимая свой бокал, жуёт губы. Хосок отставляет пустой фужер на столик. — Вот и начальство, — говорит аналитик. Чонгук, всё ещё красный от стыда, поворачивает голову в ту сторону, куда смотрит Хосок. Лучше бы он не смотрел. Ким Тэхён. Шикарно выглядящий. Чонгук гулко сглатывает. Он не вспоминал о мужчине всё это время, благодаря Юнги и собственной тревоге. Вот бы и дальше так было. Но то, что Тэхён появляется на корпоративе, ничуть не удивляет его. Было бы странно, если бы главный продукт оунер компании не явился. Мужчина действительно выглядит лучше, чем Чонгук мог себе представить. Тёмные волосы зачёсаны назад, открывая высокий лоб. Тэхён в сером костюме-тройке и роскошной чёрной рубашке, расстегнутой на верхние пуговицы. Чонгук облизывает вдруг сухие губы и быстро отводит взгляд. Шампанское бьёт в голову, закуски его не спасают, потому что в голове всплывающим окном мигает: «До одури красивый». Чон допивает свой бокал, стремясь успокоить нервы. Сразу же берёт второй. Совсем забывает, что не пьёт вообще-то. Алкоголь идёт сейчас как газировка. Вдруг Хосок негромко свистит, привлекая внимание Чонгука снова. Парень опять поворачивается в сторону Тэхёна и тут же чувствует, как сердце падает прямо в желудок. — Хороша, — довольно улыбается Хосок. — Я бы с такой пару технических задач описал. Причём подробно, — продолжает скалиться парень, пряча руки в карманах брюк и покачиваясь на пятках. Чонгук не может разделить с ним восторга. Он немигающим взглядом смотрит на Ким Тэхёна, который мягко приобнимает за талию девушку. Та растягивает губы в белозубой улыбке и вежливо кивает всем, мимо кого они вдвоём проходят. Тэхён наклоняется к своей даме ближе и шепчет ей что-то на ухо. Чонгук даже с другого конца зала слышит, как звонко она смеётся. Этот приятный смех почему-то звучит сейчас как звук ошибки, всплывающей в мыслительном процессоре Чона. Тэхён снова вносит ещё один баг в его идеальный код. Чонгук не понимает, почему не может оторвать взгляда. Он внимательно смотрит за тем, как пара проходит по залу прямо к сцене. Там Ким жмёт руку Намджуну и целует тыльную сторону ладони девушки. Мужчина, который ещё неделю назад оказывал ему недвусмысленные знаки внимания, приходит на важное мероприятие компании с дамой. Первое, о чём думает Чонгук, — жена. Спустя ещё несколько секунд анализа вспоминает, что ни разу не заметил на пальце Тэхёна обручальное кольцо. Значит, не расписаны. Чону всё понятно. Хоть здесь. Теперь всё становится на свои места. С ним действительно просто игрались, воспринимали за куклу, за глупого мальчика, который клюнет на подарки и сразу же раздвинет ноги. — Не видел её раньше, — продолжает Хосок. — Новенькая. Значит, просто пассия на вечер. Тэхён всячески ухаживал за ним почти месяц, пусть и по-хамски, разбрасывался деньгами, вёл себя так, будто Чонгук уже принадлежит ему. А потом появляется на публике с другой. Чон не до конца понимает, что он испытывает сейчас, но почти уверен, что скоро поймёт. Нет, это точно не ревность. Точно. Это обыкновенная обида. Чонгук не может остановить текущего по венам чувства, которому спустя пять минут наблюдения находит всего одно название — разочарование. — Стажёр, ты чего застыл? — окликает его Хосок. — Пойдём ближе к сцене. Щас речь толкать будут. — Да. Иду, — тихо говорит Чонгук, не отводя взгляда от Тэхёна и его девушки. Та действительно красива. Длинные чёрные волосы уложены мягкими волнами и аккуратно обрамляют лицо. Жгучая брюнетка. У неё осиная талия, которую прекрасно видно, так как на девушке только коктейльное платье, выгодно подчёркивающее фигуру. Её длинные стройные ноги выглядят эффектно, особенно с блестящими ремешками на тонких щиколотках. Чонгук тупит потухший взгляд и всё-таки следует за Хосоком. Не зря он послал Тэхёна нахуй.

***

Чимин изучает собственное отражение в зеркале, упёршись руками в раковину. Он всё ещё не позволяет себе показывать слёзы на публике. Но вот в закрытой кабинке туалета — вполне. Он аккуратно вытирает лицо ладонями, чтобы не размазать тонкие стрелки, сделанные коричневым карандашом. Горькая обида собирается комком в горле. За что Юнги с ним так? К сожалению, Чимин знает. Гулко бьющееся сердце не удается усмирить, а на глаза снова наворачиваются слёзы. Чимин задирает голову наверх и быстро-быстро моргает в попытке их отогнать. Да, он сделал Юнги больно много-много лет назад, по сути предав его. Ведь это именно Чимин соврал своему, на тот момент ещё любимому, парню, что не может пойти на выпускной по причине того, что улетает с родителями на отдых в Доминикану. И именно Юнги потом увидел Чимина с Мунбёль, поедающих десерты в кафе. Но неужели Чимин заслужил, чтобы с нимвот так?! Да, заслужил. По крайней мере, Пак сам так считает. Он прекрасно помнит, зачем и, самое главное, почему ему пришлось врать Юнги в лицо и предавать, действуя за спиной. Но эту правду он больше никому никогда не расскажет. О ней не до конца знает даже Мин. Чимин уже давно решил, что и не узнает. Пак чётко видит в отражении, как идеальный образ покрывается уродливыми трещинами. Не спасает ни блуза от Версаче, ни костюм-двойка от Валентино в цвете мадженты. Это всё искусственное, лживое, ненастоящее. Прямо как и сам Чимин. Парень о себе именно такого мнения. Он уже давным-давно привык к тому, что ненавидит сам себя. Но ненависти в когда-то любимых глазах вынести всё ещё не в силах. Юнги каждый раз смотрит на него с таким презрением, что Чимину хочется вскрыться. Он машет ладонями на лицо, пытаясь высушить подступающую влагу, а внутри бездна самая настоящая раскрывается. Чимин весь по швам трескается, рвётся на куски, как самая дешевая ткань. На нём раны проступают старые, окрашивают красивый костюм в красный, не оставляют от Чимина ничего. У него под ребрами сейчас не сердце — там зияющая пустотой дыра, которую заполнить так сильно хочется, только вот нечем и некем. Не помогают ни деньги, ни богатые мужчины, падкие на его миловидную внешность. Иногда Чимину кажется, что дыра эта точно чёрная: поглощает в себе весь свет, не оставляет Паку ни капли хорошего, только больше становится с каждым разом. Его выкручивает от боли внутренней. Ему сейчас будто кости в пыль перемалывают, но вот только проблема в том, что Чимин не против. Он действительно уверен в том, что заслужил столь жёсткое наказание. Юнги — его личный палач. И Чимин знает, за что он его казнит каждый раз. Пак вдруг слышит стук в дверь, видит в зеркале, как поворачивается ручка двери, слышит голос знакомый. Сан. — Чимин, открой дверь, — спокойно просит мужчина. Пак ещё раз проверяет, не видно ли по нему, что он плакал, и, вдохнув поглубже, разворачивается к двери. Стоит ему только повернуть защёлку — дверь распахивают. Да так резко и сильно, что задевает Чимина. Тот сразу же отходит назад, чувствуя поясницей раковину и упираясь руками в деревянную столешницу под ней. — Сан, ты чего? — испуганно спрашивает Чимин всё ещё дрожащим голосом. Мужчина нарочито медленно заходит внутрь, закрывая за собой дверь и поворачивая защёлку. — Ты зачем дверь закрыл? — недоумённо спрашивает Пак, чувствуя неладное. Страх поселяется где-то под самой кожей, заставляя вжаться в столешницу ещё сильнее. Отходить больше некуда. Мужчина приближается, нависая сверху грозовой тучей. Чимин отчётливо видит темноту, спиралями на дне чужих зрачков закручивающуюся. — У тебя с ним что-то есть? — Тон острый, как лезвие ножа. И Пака сейчас полосуют. — Что? — хмурит брови Чимин. — Я задал вопрос, — твёрже говорит Сан, становясь вплотную и заключая парня в ловушку из собственных рук. — Ты спишь с этим гопником? Чимин бегает глазами по красивому лицу напротив и шумно сглатывает. Сан впервые его пугает. — Нет. — Врёшь. Мужчина хватает его за шею и, оторвав от раковины, грубо прижимает к стене. У Чимина спирает дыхание не то от ужаса, не то от беспомощности. Он хватается обеими руками за ладонь на его горле, пытаясь разжать чужие пальцы, но бессмысленно. Сан держит крепко. Пак видит — на челюстях мужчины желваки играют. Вдоль позвоночника ползёт липкий страх, а на глазах выступают слёзы. — Да я не сплю, блять, с Юнги, — хриплым шепотом. Ощущение, что ещё немного — ему сломают шею. — Сан … мне … больно. Мужчина встряхивает Чимина за шею. Парень в руках Сана — безвольная кукла. — Будешь с ним спать — будет ещё больнее. Ты — мой. Чимин не знает, что его пугает больше: Сан или холод в его тоне. Пак пытается что-то ответить, но получается лишь выдавить из себя непонятные звуки. Ему не хватает воздуха. Мужчина резко убирает руку, и Чимин падаетна пол сломанной игрушкой. У него кружится голова от недостатка кислорода, реальность перед глазами скачет, а горло саднит от каждого вдоха. Пак закашливается, из глаз всё-таки брызгают слёзы. Сан присаживается на корточки перед ним и склоняет голову набок, внимательно всматриваясь в покрасневшее лицо. — Знаешь, — вкрадчиво говорит мужчина, — ты гораздо красивее, когда плачешь, — он касается большим пальцем скулы Чимина и ловит одну слезинку, медленно сползающую по лицу. Пак во все глаза смотрит на то, как Сан обхватывает палец губами. Он пробует его слёзы на вкус. Чимин боится шелохнуться. На него никто никогда не поднимал руку. Он не знает, как себя сейчас вести, чтобы не провоцировать зверя, скрывающегося всё это время под маской. Пак сжимается весь комочком, в стену вжимается, прячет лицо в изгибе локтя, но мужчина сильнее. Сан хватает его за запястья и подтягивает ближе к себе. — Какие же всё-таки у тебя губы, — он смакует каждое слово, скалится. Чимин видит на дне чёрных глаз пляшущих бесенят. — Я же о тебе забочусь, котёнок. Делаю всё для тебя, ни в чём не отказываю. Неужели так сложно просто оставаться верным? Мужчина одной рукой обхватывает его лицо и слегка сжимает, заставляя парня открыть рот. Чимин не может остановить слёз. В голове набатом бьётся вопрос всего один: Что происходит?! — Я задал вопрос, Чимин. Парня натурально трясет. — Нет, — совсем испуганно. Просто потому, что не знает, чего ожидать. — Не сложно. — Вот и славно, — мягко гладит по волосам. — Я не плохой человек, Чимин, ты сам знаешь. — Пак уже ничего не знает. — Но есть во мне всего один недостаток. — Взгляд напротив заостряется, неотрывно смотрит глаза в глаза. — Я жуткий собственник. Моё — значит, моё. — Вообще-то, мы не в отношениях. Никто никому ничего не обещал, — с каждым словом тише на полтона. Взгляд Сана темнеет. Мужчина толкается языком в щёку, прикрывая глаза. — Неправильный ответ. — Пак не может сдержаться от тихого всхлипа. — Почему тогда пригласил меня на сегодняшнее мероприятие? Потому что сам подсознательно решил, что я твой, а ты — мой. То, что это не было озвучено словами, не страшно. Я сейчас исправляю свою ошибку. Чимин задерживает дыхание, понимая, что в словах мужчины есть толика правды. В какой-то момент он действительно задумался о том, что Сан может стать его постоянным партнером и парой. Ведь мужчина всё-таки соответствует большинству требований Чимина. Правда, парень не подозревал о столь вспыльчивом характере. Но ведь если не дразнить зверя, то всё будет хорошо. Так ведь? — Ты же сам знаешь, что принадлежишь мне. Так что перестань флиртовать со всеми подряд и глазки строить. Я ревнив, и меня это задевает, — честно признаётся. — Создалось впечатление, что ты забыл совсем, что у тебя есть мужчина. Это больно, Чимин. Тем более что я тебе ни в чём не отказываю, правда же? Пак не шевелится. — Правда же, Чимин? — повторяет вопрос, чуть сильнее стискивая чужой подбородок. Парень как может тут же мелко и часто кивает. — Ну вот, — хватка ослабляется. — Я же не пацан какой-то малолетний, который будет позволять тебе делать из себя долбаёба. Ты хочешь денег и красивой жизни, хотя она у тебя и так есть, но, видимо, тебе мало. Может, дело и не в деньгах? В любом случае я не жадный, — пожимает плечами мужчина. — Щедрость — одна из моих самых лучших черт характера. Тебе стоит только попросить — и ты получишь всё, что захочешь. Мне ведь для тебя ничего не жалко. Я же в тебя влюбился, котёнок,— говорит ласково, даже мягко щёку оглаживает, но Чимин дёргается так, словно ему пощечину дали. — Ну, тише-тише, чего ты? Испугался, что ли? — искренне. Чимин облизывает губы. Да, на секунду совсем, но испугался. Показалось, что Сан может сделать что-то очень плохое. Видимо, Пак слишком сильно перенервничал из-за Юнги и накрутил себя. Сан же не плохой, правда? Он же не сделает ему больно? Чимин уверен, что нет. Мужчина, который признаётся ему сейчас в чувствах, не может его обидеть. Его просто не нужно провоцировать. Чимин запомнил, что Сан ревнив. У всех своих недостатки. — Совсем немного. Но это просто от нервов, — чуть расслабляется Чимин. — Всё хорошо. Сан оглаживает заплаканное лицо напротив и двумя пальцами придерживает за подбородок. — Да, всё будет хорошо. Но ты не думаешь, что тебе стоит извиниться? Чимин хмурит брови. — За что? Парень же действительно ничего не сделал. — Если ты ещё не понял, то повторю, — взгляд снова темнеет. — Будешь задницей перед кем-то крутить — будем говорить иначе. Ты меня понял, котёнок? — Понял, — кратко отвечает Чимин. — Прости, — практически шепчет. — Умница. Мужчина приближается ближе, не оставляя между ними и дюйма. Чимин задерживает дыхание и тянется навстречу, прикрывая веки. Сан целует нежно и мягко. Парень отвечает ему так же трепетно, совсем не спеша. Мужчина придерживает его за затылок и углубляет поцелуй, проталкивая язык в чужой рот. Чимин ахает прямо ему в губы, не сопротивляясь. Он хватается руками за плечи Сана, пока тот оглаживает тонкую шею. Поцелуй влажный и теплый, скорее успокаивающий, чем возбуждающий. Через несколько минут Сан отстраняется, прижимаясь лбом ко лбу Чимина. Парень всё ещё держит глаза закрытыми и тяжело дышит. Слишком много эмоций за один короткий промежуток времени. Он благодарен, что Сан сейчас рядом с ним. Мужчина надёжный, на него можно положиться. Но что-то тревожное поселяется в душе Чимина, что не даёт ему просто отпустить ситуацию. Наверное, это всё-таки сказывается пережитый испуг. Но сейчас всё хорошо. Сан напоследок целует его в лоб и нежно оглаживает шею. Чимин чувствует боль и понимает, что там остались следы удушения. — Тебе, наверное, лучше сразу подняться в номер, — хмурится мужчина, разглядывая нежную кожу с отпечатками своих пальцев на ней. — Я чуть позже приду. Переночуем здесь. Я зверски устал, котёнок. — Хорошо, — не спорит Чимин. — Я только выйду покурить. Сан хмурит брови. — Тебе нужно бросить. Я не люблю запах дыма. Нам же должно быть вместе комфортно, так ведь? — Обычно я не курю, — слабо улыбается Чимин. — Просто стресс. Сан понятливо кивает. Мужчина поднимается на ноги и снимает свой пиджак. — Возьми, — протягивает. — Спрятать шею. Мы же не хотим, чтобы люди нас неправильно поняли? Чимин кивает. Сан подаёт ему руку и помогает подняться. Мужчина всовывает ему в ладонь ключ-карту от номера отеля и, поцеловав в макушку, выходит из уборной.

***

Юнги курит сигарету за сигаретой и всё никак не может успокоиться. Ну что за блядство?! Он ерошит волосы на затылке, во второй руке держа сигарету и снова затягиваясь. Холодный воздух на улице помог немного прийти в себя, но перед глазами словно застывшая картина: чужая рука на талии Чимина, которая так трепетно его обнимает. — Сука! Всё же было нормально. Они с Чимином существовали тихо и более-менее мирно на одной территории. Да, Мин его задевал, но не так сильно и не так часто. Юнги даже не уверен, что получает какое-то удовольствие от этого. Нет, совершенно точно никакого удовольствия. Его просто всё злит и бесит. Особенно Чимин. Особенно рядом с этим мужиком, который так хорошо смотрится рядом с ним. Особенно, когда он видит, как льнёт к нему его бывший. Юнги хочется рвать на голове волосы от осознания того, как глупо он себя ведёт. Он сам себе повторяет, что всё давным-давно закончилось, что не чувствует он ничего к Чимину, что плевать он на него хотел с высокой колокольни. Но поступки противоречат словам. Мин курит сейчас те самые ментоловые Винстон, которые отнял неделю назад у Чимина. Уговаривает сам себя, что ему просто было лень идти в магазин за новой пачкой и он воспользовался удобным случаем. Никак не хочет признавать того, что хотел попробовать эти сигареты. Хотел разделить с Чимином хоть что-то, раз жизнь не получилось. Юнги чувствует себя так, словно слетел с катушек. Всё началось с Чонгука, который полез туда, куда не просили. Это он заставил разворошить старое, вытащить на поверхность прошлое, погребённое глубоко в душе, и вспоминать, вспоминать, вспоминать… Мин до сих пор помнит, насколько мягкие у Чимина губы. И ненавидит его сейчас ещё больше, потому что думает об этих блядских губах! Юнги хочется вскрыть свою черепную коробку, достать оттуда свой мозг, встряхнуть его хорошенько, очистить от пыли и мелкого мусора, переустановить драйвера и запустить снова. Операционная система его компьютера заражена вирусом. Тот нагло влез через его незащищенную сеть ещё очень давно, поселился там внутри, обжился, устроился поудобнее и теперь сидит, наблюдает, хохочет, тычет в него пальцем и насмехается. «Какой же ты дурак, Мин Юнги», — кричит он, а парень его в ответ только посылает. Странный вообще этот вирус, живучий падла. И глаза у него знакомые такие, удивительно. И вообще он на Чимина похож. Юнги хочется выть. Он подкуривает ещё одну сигарету, меряя шагами парковку и поднимая голову к небу, будто надеется найти там ответ. Вот только нет ничего там, кроме пустоты и огоньков. Прям как у него в душе. Там внутри него — кладбище разбитых звёзд. В темноте они сверкают ярче, но целее от этого не становятся. Мину нужно выпить и срочно. И похуй на то, что обещал сам себе завязать. Пока он работает в одной компании с Пак Чимином, он будет бухать столько, сколько влезет. И пусть он сопьётся. Алкоголь хотя бы немного помогает успокоить саднящие в грудной клетке раны. Юнги направляется обратно ко входу в отель, докуривая сигарету на ходу, надеясь на то, что на корпоративе есть что-то крепче шампанского. Уже подходя к крыльцу сталкивается с Чимином. — Да ты, блять, издеваешься, — матерится себе под нос. Пак проходит мимо и ведёт себя так, будто не замечает Юнги вовсе. Ну и отлично. Пусть и дальше так будет. Юнги не сразу понимает, что смотрит ему вслед. Через несколько шагов Чимин останавливается, разворачивается и идёт обратно, к Мину. — Чего тебе? — спрашивает грубо, хмуря брови. Как-то странно Пак выглядит. Не виляет бёдрами, голову вверх не вскидывает, плечи сутулит. Да и вообще крохотный совсем будто стал в чужом пиджаке. — Дай сигарету, — говорит тихо-тихо, Юнги еле удаётся разобрать слова. — Чего ты голос еле оттягиваешь? Неужто сорвал? — косится на Чимина, ожидая реакции хоть какой-то, но тот лишь молча протягивает ладонь и ждёт, пока ему дадут сигарету. Юнги облизывает губы нервно и достаёт из пачки ментоловых одну. Что-то с Чимином не так. Мин усердно игнорирует появившуюся в груди тревогу. Блять. Почему ему не похуй? Пак втягивает голову в плечи и поднимает воротник чужого пиджака, на Юнги не смотрит. Тот молча вкладывает сигарету ему в ладонь. Чимин сразу же подносит к губам. Мин подкуривает, не говоря ни слова, исподлобья наблюдает. На улице темно, особо ничего не видно. Но странное поведение Чимина не заметить невозможно. Тот делает затяжку и выпускает дым в небо, разворачиваясь, чтобы уйти. Юнги хочет спросить, всё ли нормально, но почему-то язык не поворачивается от слова совсем. Он молча открывает-закрывает рот, смотря вслед удаляющейся фигуре своего бывшего. И где тот мужик, который был с Чимином? Слишком много вопросов. Юнги продолжает курить, думая о том, что стоило бы всё-таки спросить. Наверное. Возможно. Или нет. Хуй его знает, что надо было сделать. Но после этой непонятной встречи на парковке перед отелем Мин чувствует себя так, будто упустил что-то очень важное. Что-то, о чём он потом пожалеет. Юнги молчит и заставляет себя отвести взгляд от силуэта бывшего. Мин направляется обратно в отель. Гордость не позволила ему выдавить из себя ни звука.

***

— Добрый вечер, коллеги! — приветствует всех Намджун, генеральный директор компании. Чонгук опирается плечом на одну из колонн, так как уже не в силах стоять ровно. Шампанское его разморило. Плюс ко всему — он почти не спал уже сутки, так что держать себя на ногах с каждой секундой всё сложнее и сложнее. Но хотя бы тревога отступила. Юнги оказался прав. Алкоголь помог. — Сегодня мы с вами собрались, чтобы отметить не просто завершение важного этапа работы, а настоящий успех, который стал возможным благодаря каждому из вас, — вещает дальше Намджун в микрофон. Чон слушает его вполуха. Он почему-то дико устал. Директор рассказывает что-то ещё, но Чонгуку очень тяжело сосредоточиться. Он выпил три бокала шампанского и всё, о чём мечтает сейчас — теплая постель, тишина, блэкаут шторы и десятичасовой крепкий сон. Переживания вымотали его до последнего. Чон вяло обводит глазами сотрудников, оставаясь в стороне, замечает красную макушку Хосока. Тот шепчет что-то на ухо одной из девушек — видимо, из рекрутов. Чонгук понимает, что друга сегодня можно больше не искать. У него почти слипаются глаза, а линзы только больше раздражают. Парень решает удалиться в уборную, чтобы снова воспользоваться увлажняющими каплями и умыться холодной водой. По пути встречает Сана, кивает ему в приветливом жесте и двигается через толпу дальше, задевая кого-то плечом. — Прошу прощения, — сразу же извиняется Чонгук, не сразу поднимая взгляд. — Смотрите, куда идёте, молодой человек, — вторит ему недовольный женский голос. Чон решает ещё раз извиниться и сталкивается лицом к лицу с девушкой, которую видел в компании Тэхёна час назад. Вот повезло же! Дама морщит аккуратный нос и по итогу отворачивается. Чонгук не видит смысла задерживаться. В уборной прохладно и пусто. В общем помещении — ряд раковин и огромное зеркало во всю стену. По другую сторону — просторные кабинки. Там тоже есть раковины, но Чонгук не видит смысла прятаться. Ему нужно всего лишь привести себя в чувства и позаботиться о том, чтобы линзы от сухости вообще не выпали из глаз. Он запрокидывает голову и закапывает глаза, быстро промаргиваясь и вытирая лишнюю влагу. Не замечает, как кто-то ещё входит в помещение. — Пропускаешь речь управляющего? — слышит знакомый голос и чуть не роняет пузырек. Тэхён. — Вы тоже, — сухо отвечает. Чудотворное действие алкоголя. Успокаивает не только нервную систему, но ещё и позитивно влияет на общение с павлинами. Чонгук смотрит в зеркало, поправляя линзы, и, смочив руки в холодной воде, хлопает себя по щекам. Тэхён молчит и моет руки, наблюдая за Чонгуком через отражение. — Хорошо выглядишь, — отпускает комплимент, на который Чон слишком громко хмыкает. — Что-то не так? — Ваша девушка тоже хорошо выглядит. Вам под стать. Ещё одно позитивное свойство алкоголя — развязывает язык и позволяет язвить. Чонгук даже не знал, что он так умеет. — Не знал, что ты ценитель женской красоты. — Я тоже о вас этого не знал, — звучит гораздо более обиженно, чем рассчитывал Чонгук. — Ты сам отказался, совёнок, — Тэхён сразу улавливает суть. — У тебя был шанс. Ты его упустил. Ким больше ничего не говорит, продолжая смотреть в зеркало. Чонгук тоже взгляда не уводит. Он смотрят друг другу в глаза через отражение несколько секунд, прежде чем Чон первый прекращает эту игру. — Пропустите речь директора. Поторопитесь, — бросает через плечо и уходит. Ким вскидывает одну бровь и не понимает: какого чёрта?

***

Чонгука покачивает, и, боже, кажется, он только что икнул. Четвёртый бокал шампанского явно был лишним. Он пытается глазами найти в толпе Юнги, но тот будто сквозь землю провалился. Мин же обещал подвезти его домой, но начал пить. Может, стоит попросить помощи у Чимина? Корпоратив окончен, все постепенно расходятся: кто-то выходит на парковку, сразу же уезжая на своих автомобилях, кто-то решает заночевать в отеле, предварительно забронировав номер. В толпе замечает Сана. — Простите, вы не видели Чимина? — Чонгуку бы найти хотя бы кого-то из своих друзей-знакомых, поскольку домой хочется ужасно, а такси вызывать не на что. — Видел, — отвечает мужчина. Чонгук сразу же бодрится. — Он меня в номере ожидает. Прости, мы решили здесь переночевать, — объясняет Сан, а Чон тут же сникает. — Всё в порядке, извините за беспокойство, — снова икает, не успев закрыть рот ладонью. Сан уходит, пожелав доброй ночи, а Чонгук всё не теряет надежды найти Юнги, чтобы вместе поехать на такси, но натыкается на Хосока. — Эй, ты не видел Юнги? — Чон прижимает к себе какую-то даму, которая заливисто смеётся и щебечет что-то ему на ухо. — Видел, — отвечает Хосок, еле шевеля языком. — Я его спать отправил, снял ему номер. А зачем он тебе? — Ладно, это уже неважно, — вздыхает. — Прости, Чонгук, друг сейчас недоступен. Он нажрался так, что на ногах стоять не мог, — Хосок хлопает его по плечу, желает веселой ночи и в обнимку с девушкой скрывается в фойе. И что теперь делать? Чонгук выходит на парковку, чтобы отрезвиться холодным ночным воздухом. Все друзья пьяны и в отеле. Он тоже нетрезвый, и ему нужно домой, потому что бронировать номер не на что. Вызывать такси, к слову, тоже. Чон проверяет стоимость поездки в приложении и в удивлении вскидывает брови. Сколько, блять?! Зарплата должна прийти только в понедельник, а сегодня всё ещё пятница, и он всё ещё пьян и всё ещё еле держит себя на ногах после четырех бокалов шампанского. Парень не знает, зачем продолжает стоять на крыльце и мёрзнуть, но он просто остаётся здесь, наблюдая, как сотрудники разъезжаются один за другим, оставляя после себя опустевшую парковку. Здорово. — Ты чего тут? — опять он. Да что ж целый вечер Чонгук натыкается на этого Ким Тэхёна. Сколько можно? — Не вас жду, — отрезает Чонгук, отказываясь вступать в диалог. На его, впервые нетрезвую, голову не хватает сейчас только Тэхёна. — Друзей, которые все напились и остались ночевать здесь? — спрашивает Ким, склонив голову набок и спрятав руки в карманы брюк. Чонгуку ответить нечего. Он поджимает губы и, качнувшись, пытается удержать равновесие. Снова икает. — Кому-то нужно домой, — с улыбкой в голосе комментирует Тэхён. — Пойдём, подвезу, — говорит мужчина и уходит в направлении своего Мерседеса, на ходу снимая сигнализацию. — Я не пил, в отличие от некоторых, за руль мне можно, — поворачивается Ким, заметив, что Чонгук так и не сдвинулся с места. — Или можешь идти пешком. Как раз к утру доберёшься до дома. Чон глубоко вдыхает и, поняв, что ему не оставляют выбора, понуро плетётся за продукт оунером. — Пристегнись, — говорит Тэхён, когда Чонгук усаживается на переднее сиденье. Парень возится с ремнём несколько минут, окончательно в нём запутавшись. Ким всё это время молча ждёт, постукивая большим пальцем по рулю. В конце концов его терпению приходит конец. — Дай сюда, — Ким слишком резко оказывается близко. Чонгук не ожидал. Он задерживает дыхание и пытается не шевелиться, пока Тэхён расправляет ремень безопасности и пристёгивает его. Чонгук снова икает. Тэхён тихо смеётся себе под нос и заводит мотор. — Адрес? — А то вы не знаете. — Кто-то научился искусству сарказма? — Я просто пьян. Тэхён снова усмехается. — Я так и понял. Они выезжают с парковки, а Чонгук всё так же старается не дышать. В машине приятно пахнет, в основном парфюмом Тэхёна и сигаретным дымом. Мужчина тянется к сенсорному экрану на панели и включает музыку. Играет что-то смутно знакомое. Стоп. Не может быть. — Лунная соната? — неуверенно спрашивает Чонгук. Тэхён одобрительно поджимает губы. — Тоже любишь классику? — Да, играю. — Не знал. Чонгуку хочется сказать, что Тэхён вообще о нём много чего не знает, но вовремя закрывает рот. Он слишком пьян и слишком хочет спать, чтобы играть в эти игры. — Не хочешь объяснить, что это было в уборной? — Тэхён, видимо, другого мнения. — Вы о чём? — Мы же договорились на «ты», совёнок, — исправляет его Ким, переключая передачу. — Я не совёнок, — ощетинивается Чонгук. — Кстати, где твоя девушка? Кажется, здесь должна сидеть она, а не я. — Это не моя девушка, и она уехала раньше. Вопросы? У Чонгука дохуя вопросов, но он не задаст ни один. — Так что это было, не совёнок? — Тэхён над ним в открытую насмехается. Чонгук недовольно фыркает себе под нос. — Если бы я сам не слышал, как ты послал меня в пешее сексуальное путешествие, то я бы подумал, что ты ревнуешь. Провокация. Чистой воды провокация. — С чего бы мне тебя ревновать? — Вот и я так думаю. Они едут молча. Тэхён добавляет звук, а Чонгук честно пытается не отключиться прямо в машине мужчины. Лунная соната расслабляет. Едут уже минут двадцать. Чонгук отмечает про себя, что Тэхён сегодня на редкость спокойный и тихий, что подозрительно. — Устал или я тебе просто надоел? — срывается с губ быстрее, чем Чонгук успевает подумать. — В смысле? — Молчишь. Даже мерзостей никаких не говоришь. Тэхён улыбается уголком губ. — Например? — Например, даже в штаны не пытаешься мне залезть. Удивительно, — парень не понимает, почему его это так беспокоит. — С каких пор секс — это что-то мерзкое? — парирует Тэхён. — В том то и дело, что для тебя это просто секс и ничего более. Для меня это мерзко. Чонгуку явно нельзя пить. — Я предлагал. Ты отказался, — повторяет свою же фразу. Говорит почти безучастно, следя за дорогой. Чонгуку сказать нечего. Он лишь громко дышит и время от времени продолжает икать. Доезжают ещё через пятнадцать минут. Чон не сразу понимает, что автомобиль останавливается перед его домом. Если честно, он почти уснул. Чонгук дёргает ручку двери и пытается выйти, но что-то мешает. — Ремень, — звучит сзади. Чон не слышит. — Чонгук, ремень, — ноль реакции. — Понятно. Тэхён снова приближается к нему и, взяв за предплечье, припечатывает к сиденью, чтобы отстегнуть ремень безопасности. — Не надо меня лапать, — пытается возмущаться парень. — Поверь, если бы я тебя лапал, ты бы стонал, а не возмущался, Чонгук, — как-то слишком часто Тэхён называет его сегодня по имени. Парню даже становится не по себе. Мужчина ловко отстёгивает его, и Чон понимает, что может выходить, но сил совсем нет. Он уже почти спит, еле держась остатками пьяного сознания за реальность. — Ты домой идёшь, нет? — Иду. Да. Иду, — бубнит себе под нос, снова пытаясь нащупать ручку двери. С горем пополам у него это получается, и Чон оказывается на своих двух вне машины Ким Тэхёна. — Определись, чего ты хочешь, совёнок, — звучит через опущенное стекло автомобиля. Чонгук оборачивается и хмурит брови. — Не смотри на меня так, ты прекрасно понимаешь, о чём я. Ты либо хочешь секса со мной, либо нет. Я вот точно знаю ответ. А ты? Тэхён не дожидается реплики Чона и, подняв окно, уезжает, оставив парня в растерянности и недоумении. А я — нет.