Ассорти "четыре вкуса" от Усяня

*настоящее*

      — Вэй Ин, ты готов? — Ванцзи на мгновение заглянул в спальню.       — Секунду, — Усянь крутанулся, подхватил с тумбочки небольшую коробочку и подошел к мужу. — Я никогда не буду готов к встрече с твоим дядей… Но выбора у меня нет. Пойдем.

*воспоминания/размышления/история*

      Новый год в семье Лань было принято встречать традиционно — с семьей. Это означало, что все члены семейства обязаны были прибыть в родовой особняк и провести в нём два дня.       Сказать, что Вэй Усянь не любил данное событие — значит сильно преуменьшить его чувства. Он люто ненавидел это время года.       Пафос, чопорность, манеры…       Да катись оно к… и три раза с переворотом!!! Спасибо, мы будем рады вас видеть никогда!       Его деятельной и озорной натуре было невыносимо находиться в компании Лань Цижэня — дяди его обожаемого мужа — Лань Ванцзи. В семье был еще и Лань Сичэнь — старший брат Ванцзи, но с ним также было трудно найти общий язык и понимание. А всё потому, что его воспитывали как наследника.       Сичэнь был зануда…       Сичэнь не умел веселиться… Он был скучен и правилен до зубовного скрежета.       Сичэнь носил идеально сидящие по фигуре деловые костюмы. А еще он носил отработанную улыбку на своём красивом лице. Да, именно носил. Периодически Вэй Усянь задавался вопросом: а не приклеена ли она с помощью супер клея?       Улыбка была насквозь фальшива, до приторности любезна и никогда-никогда не сходила с лица старшего племянника Цижэня.       Яблоко от яблони, ну, или локва от локвы — как говорят некоторые китайские старожилы.       У Усяня кулаки чесались подправить выражение личика уважаемому Лань Сичэню.       Сделать его, так сказать, попроще.       Но любимый муж, — медовоглазый Лань Чжань, — очень просил понять и простить его брата. Вэй Усяню пришлось согласиться с просьбой, ибо сомнительное удовольствие семейных встреч, слава всем богам, он имел раз в году. То есть — на «праздник весны».       Но парень еще мог бы выдержать одного пафосного аристократа, однако, в особняке таких водилось аж двое…       Лань Цижэнь.       Усяню казалось, что этих двух слов более чем достаточно для впадения в уныние; в бездну отчаяния; или на самое дно, утыканное пиками психологических травм.       Классическая красота. Стройная фигура. Аура власти.       Впечатление благоприятное, не так ли?       А вот как бы не так!       Существо, стоящее перед вами, являлось как минимум императором (президентом) всея Китая.       Поставленная речь. Острый взгляд глаз, на дне зрачков которых можно было обнаружить признак недюжинного интеллекта. Безупречные манеры. Одежды, сшитые на заказ.       Да хоть сию секунду на большой экран, в нашумевшую дораму. Роль тирана-императора, поработившего мир.       Если бы спросили мнение Усяня, он бы сказал: Янус Двуликий.       Особь изворотливая, пронырливая, хитрая.       Персона расчётливая, меркантильная.       Индивид себе на уме. К власть имущим — лицом, к остальным — подтянутым (Усянь считает — плоским) задом.       Человек-приспособленец. Человек-манипулятор. Человек — «как я сказал, так и будет!»       И вот в эту клетку с соплезубыми тиграми тащат несчастного Вэй Усяня. Простого, незатейливого паренька, ведущего родословную от… короче, откуда-то из глубин истории.       Вэй Усянь, по домашнему имени — Вэй Ин. Молодой человек двадцати семи лет от роду. Три высших образования: инженерное; дизайнерское; музыкальное. Возглавляет семейную корпорацию «Wei Family industries», филиалы которой расположены по всему миру. Финансовое положение: «неприлично богат».       Фигура весьма влиятельная, но всячески скрывает это от всех. Он не любит мишуры и показухи. Запросы Усяня весьма скромны. На жизнь ему хватает.       Под его покровительством также находятся несколько детских приютов. Там, под очень строгим контролем, воспитывают счастливых ребятишек, которые позже имеют выбор в жизни и неплохую материальную базу для начала. Всё это благодаря Вэй Усяню.       Он помогает талантливым художникам и музыкантам достичь мечты. С этой целью им спонсируются специализированные учреждения. Усянь отслеживает, чтобы все учащиеся были в равном положении и никто не пользовался своим семейным положением. Преимущество только таланту, а не деньгам.       А еще Вэй Усянь: ребячлив; смешлив; обаятелен; очарователен; выдумщик; любитель всяческих шуток и веселья.       Парень добрый, отзывчивый и сострадательный. Правда, терпением не отличается. Но это не относится к детям, адекватным людям и Лань Ванцзи.       А вот на всяких Лань Цижэней и Сичэней у него терпения не хватает…       Фальшь, изворотливость и неискренность — он не переваривает ни под каким соусом. Даже под самым острым.       Единственное, что ему под силу, это — молчать и игнорировать эту «парочку Твикс».       И вот сегодня ему надо было освежить данный навык в памяти.       Но! Возможно. Только возможно. Что кое-что могло бы измениться.       Ведь у Вэй Усяня есть план!       Когда данная идея осенила гениальную головушку Вэй Усяня, он подскочил с колен супруга, на которых восседал до этого момента. Зажав рот ладонью, парень помчался в свою «тайную комнату».       Может Ванцзи и предполагал, что в том помещении создается философский камень, но это вряд ли.       Однако, посторонние лица, которые не знали Усяня так же, как знал его Лань Ванцзи, могли бы разглядеть признаки древней алхимической лаборатории в антураже сего помещения.       На самом деле у Усяня была некая тайна. Особенность организма, скажем так.       Рудимент или может — атавизм. У всего мира оно отсохло, а вот у Усяня — нет. И кто он такой, чтобы протестовать: особенность-то любопытная. Весьма. Удобная. А еще с ее помощью можно неплохо повеселиться.       Вэй Усянь мог колдовать. Совсем немного и хаотично, но мог.       Откуда это взялось? Неизвестно.       Кто знал? Только родители, сам Усянь и Лань Ванцзи.       Как способность работала? А гуй её знает! Маг-самоучка просто смешивал настои из разных трав, бормотал над котелком какую-нибудь белиберду и — вуаля, чудодейственное снадобье готово.       Никто и никогда не знал, как это ведьмовское зелье сработает. Единственное, что было известно, — эликсиры были относительно безобидны…       Ну а кто в здравом уме будет считать, что внезапный приступ диареи — смертельная штука? Да, неприятно. Да, возможно не в том месте и не в той компании может подпортить репутацию. Но ведь никто не помер от такого.       Способность эту обнаружили родители Усяня, когда ему было года четыре и он, как многие дети, увлекся игрой «чаепитие».       Его товарищу по группе в детском саду пришлось стать первым подопытным.       Вэй Ин не помнит, что он тогда сказал, прежде чем передать чашечку в руки друга, но эффект последовал незамедлительно.       Мальчик отпил, а потом вскочил, опустился на четвереньки и стал прыгать по ковру, отлично имитируя не только движения, но и звуки, издаваемые лягушками.       Маленький Усянь хохотал от души, товарищ краснел от злости, но ничего не мог поделать, продолжая прыгать и квакать.       Взрослые решили, что мальчики так играют и это было каким-то условием.       К чести Усяня, он подумал, что товарищ просто шутит, поэтому беззаботно веселился. В ином случае, если бы он знал, что виной такому поведению его способность, — он бы беспокоился и переживал.       Товарищ же, напрыгавшись и наквакавшись, решил подтвердить, что это была просто игра: ему было слишком стыдно признать, что сии действия были против его воли.       Со временем, естественно, правда вылезла наружу. И хорошо, что это произошло в стенах родного дома. Иначе, кто знает, куда могли бы забрать Усяня, чтобы вдоль и поперёк исследовать.       Закономерность выявилась довольно легко: мальчику было все равно, над какой жидкостью произносить слова, а значит, простой стакан воды мог в себе содержать «активатор».       Пусть и срабатывало это раз в полгода (когда чаще, когда реже), но связь определенно была.       Подал отцу или матери напиток, — те сделали странную вещь. Временами это были не действия, а эффект. Как-то Усянь и сам весь покрылся темно-зелеными листьями, и стал выглядеть как неряшливо подстриженный куст.       Что он отлично использовал для игры, изображая из себя снайпера, затаившегося в кустах и выслеживающего свою цель. Целью, конечно, был отец Усяня, который даже не подозревал, чем занят его сын, пока не наткнулся на это дивное растение прямо посреди комнаты.       Еще был эффект мыльных пузырей. А это уже досталось матери Усяня, глотнувшей яблочного сока, любезно поданного сыном.       Малыш неплохо повеселился, гоняясь за радужными пузырями, которые выпускала его мама, стоило ей только открыть рот и попытаться что-то сказать. Игра длилась полчаса, после чего за смеющимся Усянем гонялись по всему дому с мокрой тряпкой. Не догнали. Потом уже до Цансэ дошла комичность ситуации, и она хохотала вместе с сынишкой.       С возрастом у Усяня стали получаться и более любопытные вещи. Он решил вести записи и таким образом вывел некоторую закономерность: слова имели значение.       Нет, это не привело к тому, что он знал, как сработает его очередная микстура. Но он мог влиять на направление.       Проще:        — одни слова приводили к тому, что человек начинал совершать некие действия. В качестве примера: танцевать, петь, двигаться как животное;       — другая группа слов — изменение речевого поведения. Как пример то же кваканье или шипение. Мужчина мог начать говорить женским голосом или женщина — мужским;       — третья группа — менялся характер человека. Пример: нытик начинал смеяться; спокойный человек выходил из себя; робкий мог начать спор с последующей дракой.              Над третьей группой Усянь и работал больше всего. У него не было ни малейшего желания превращать веселую способность в инструмент насилия.       К моменту замужества с Лань Ванцзи, парень уже кое-чего добился в этой области. Тем-более, что его супруг любезно выделил ему свободную комнату под лабораторию.       Что же, вот он, — момент истины!       — Гениальному, потрясающему, великолепному, — (кхм-кхм)… — Ну, простите, чуток увлекся, — Усянь, стоя в своей тайной комнате, разговаривал вслух сам с собой и ничуть этого не стеснялся. — На чём я там остановился? Ах да. Талант не пропьешь, хотя такая мысль была. В общем, вот!              Молодой человек поднял вверх небольшую мензурку, в которой переливалась и искрилась тягучая жидкость кислотно-зелёного цвета.       — Стоит отметить, что пахнет это неплохо, — принюхался Усянь. — Явственно чую ноты миндаля, вишни и чего-то, отдаленно напоминающего камелию. Запах сладковатый, надеюсь и на вкус это тоже сладко.              Содержимое колбочки своей консистенцией напоминало густой сироп, что весьма соответствовало ожиданиям творца. Ибо его идея состояла в том, чтобы…       — Ах, нет, нет, нет! — отмахнулся Усянь от воображаемых вопросов. — И не просите. Не скажу! Потом сами всё увидите. Но я улучшил рецептуру и, по идее, должно получиться нечто совершенно новое и невообразимое!              Оставался ровно месяц до трагической, — упс, — традиционной встречи в особняке Лань.       Усянь очень торопился. Он крутился, как сломанный хомяк в колесе. Как ни крути, а рабочие дела никто не отменял, и его по-прежнему желали видеть в кресле руководителя.       А время поджимало.       Но — «стремись достичь невозможного». Эти слова Вэй Усянь повторял последние пару месяцев и они не давали ему остановиться на полпути.       Всё, что можно было совместить, — совместилось. Что нельзя совместить, — подлежало замене и совмещалось.       Нужный навык был освоен в рекордно короткие сроки, и теперь торжествующий Усянь гордо нёс творение рук своих на бал-маскарад в логово Ланьхнесских чудовищ.              

*возврат к (позабытому) настоящему*

      Когда Лань Ванцзи и Вэй Усянь подъезжали к особняку стари… Лань Цижэня, парень поудобнее перехватил коробочку и внутренне собрался.       — Вэй Ин, — Ванцзи бросил взгляд на запакованный в подарочную бумагу предмет. — Ты приготовил подарок?       — Не совсем, — хмыкнул Усянь и любовно погладил белоснежную атласную ленту, которой была перевязана коробка. — Скорее что-то вроде угощения. Оно для нас всех. Тут ровно четыре штучки.       — Угощение? — теперь мужчине стало действительно любопытно. — Ты купил пирожные?       — Не купил, — Усянь еле сдерживал себя от того, чтобы не растянуть губы в предвкушающей улыбке. — И не пирожные.       — Хм, — легкая морщинка появилась на гладком лбу Ванцзи. — Я не понимаю, Вэй Ин.       — Я лично, своими руками, — Усянь покрутил в воздухе свободной от коробки рукой, — сделал четыре вкуснейших конфеты.       — Вэй Ин, — в золотых глазах загорелось осознание. — Только не говори, что…       — Договорились, Лань Чжань! — расхохотался Вэй Усянь. — Не скажу.