Словно в страшной русской сказке

      Признаться честно, Андрей не думал, что Давид возьмется за него настолько плотно. Мужчина заставил его отдать пенал, выгреб оттуда все тетради, небрежно кидая на пол, а потом схлопнул внутреннее пространство и с ехидной улыбкой вернул Васильеву обратно. Парень это проглотил, думая, что и впрямь очень сильно разозлил Давида. Потом пришла очередь заброшки, где мужчина выломал каждый дверной проём, чтобы Андрею было несподручно сюда добираться, используя ключ от всех дверей. Впрочем, у Васильева был еще один запасный «аэродром», где он мог практиковаться. После этого Давид самую малость выдохнул, пока не увидел, как Андрей в столовой, воровато оглядевшись по сторонам, создает себе вторую котлету в тарелке. Мужчина даже не знал – ругать его или нет, потому что с одной стороны – это такая мелочь, да и парень всего лишь хотел есть, а с другой стороны, Давид ведь запретил ему использование Силы в быту. Пересилив жалость к нему, понимая, что ни к чему хорошему она не приведет, мужчина все же отчитал его, пригрозив, что если подобное будет повторяться, то он лапки-то ему пообхуярит. - Что? Прям так и сказал? – Марат широко распахнул глаза. - Ага, - хохотнул Васильев. – Я едва не заржал.       Андрей все еще ничего не рассказал Суворову про всю сложившуюся ситуацию, отшучиваясь. Парень не мог точно знать, о чем именно в свободное от обучения время друг разговаривает с Савелием, и поэтому опасался, что Марат может тому что-то рассказать. Васильев, конечно, понимал, что поступает как ублюдочная кегля, но все-таки. Ведь кроме этого секрета у Андрея были еще. - Андрюх, я вот все равно не понимаю, что ты там такого натворить мог, что дядя Давид на тебя так взъелся, что каждый день меня вылавливает и спрашивает про тебя, - Марат толкнул парня, сидящего на полу возле дивана. – Или ты мне рассказать не можешь? - Рассказать-то могу, но боюсь, что и ты тоже ругаться будешь, - грустно улыбнулся Андрей. – Оно тебе вообще надо? - Да блять! Конечно, надо! – Суворов опустился на пол тоже. – В смысле «вообще надо»? Я для тебя кто, по-твоему? - Друг, - Васильев заглянул в глаза Марата. – Любовник. - Ну, что орешь-то? – зашипел на Андрея Суворов, оглядываясь на коридор. – Ну так и что тогда? - Ха-а-а, ладно, но пошли в комнату, - Андрей решил забросить удочку. – И если бить меня соберешься, то предупреди. Я хоть лицо закрою.       В итоге, рассказал всё, как было, но без подробностей. Даже показал, как может поднимать предметы в воздух и их перемещать. Перемещаться сам не решился, понимая, что и без этого уже начал копать себе могилку. - Ну вот, как-то так, - Андрей протянул по воздуху кружку с водой и поставил ее на стол. - Круто! – глаза Суворова светились неподдельным интересом, радостью и чем-то таким, что нельзя было облечь в слова. – И ты, типа, этому сам научился? - Ну да, - безразлично пожал плечами парень. – Я просто читал книжки. - И в них это все написано? Ну, мол, руки так, ноги так, дышите ровно? – с восторгом спросил Марат. - Нет, конечно, - Васильев чуть улыбнулся. – Там, что-то вроде: «Перемещение предметов в пространстве путем переноса по воздуху осуществляется при точечной концентрации Силы на переносимом предмете и траектории его перемещения.». Вот так. Как в учебнике. - Фу-у, - тут же скривился Суворов. – И ты вот этим зачитывался? - Ага, - согласно закивал Андрей, разминая шею. – Такое читать, знаешь, ну, глаза придрачиваются. Типа, в башке потом легко все устаканивается, на втором десятке книг так точно. Поэтому, - парень Силой достал воду из кружки и закружил её в воздухе, создавая воронку. - Вау, - Марат даже рот от удивления открыл. - Но, - Васильев вернул воду обратно в емкость. – Мне этим пользоваться нельзя, потому что слишком опасно, бла-бла, Андрей Сила у тебя еще не вошла в пик-хуик, ты можешь создать червоточину и расхуярить полгорода, - он вздохнул. - Это правда настолько опасно? – настороженно спросил Марат, беря друга за руку. - Это опасно, если ты долбоёб, а если ты понимаешь, что ты делаешь, то это тоже самое, что жопу чесать, - злость на мгновение колыхнулась внутри, но не разрослась от мягких поглаживаний по руке. – Вот у тебя есть руки, ты ими что-то делаешь. Использовать Силу ровно то же самое, что и использовать руки. Она часть тебя, как, блять, я не знаю, ноги, почки, ну или как сердце или любой внутренний орган. - Н-да, - Марат подсел ближе и положил голову Андрею на плечо. – Все равно, что ты делаешь очень круто. И, это, спасибо, что рассказал. - Марь, ты только Савелию ничего не говори, потому что он потом передаст Давиду, а тот меня с говном сожрет, - тягостно вздохнул Васильев, обнимая Марата за талию. – На третий раз заставляет перечитывать «Великих Первооткрывателей колдовских закономерностей». Я уже скоро наизусть её знать буду. - Там же где-то страниц восемьсот, да? - Восемьсот тридцать шесть, - Андрей опять вздохнул. - Вот вообще не завидую тебе, - Суворов поднял голову и поцеловал друга в щеку. – Я с тобой. Не может же дядя Давид злиться на тебя вечно. Авось, отпустит его скоро. - Я тоже так думал, но пока глухо, как в танке, - Андрей повернул голову и поцеловал Суворова уже в губы. – Ну, дадут Темные Боги, попустит. - Ты сейчас сказал, как старик, - Марат посмотрел осуждающе. - Порой, я себя им и ощущаю, - Васильев посмотрел куда-то перед собой.       Суворов все еще во время уроков пропадал где-то с ОКОДом или Савелием, предоставляя Андрея самому себе. И хоть раньше у него было заделье и для уроков, и для перемен – чтение книг из Библиотеки, то сейчас он неприкаянно слонялся по коридорам в одиночестве. Нет, он мог, конечно, достать из своего второго тайника, который сотворил в старой обувной коробке и надежно припрятал на старой квартире, книги, которые успел накопировать, но Давид и без того тщательно проверял все его вещи, и первым делом, конечно же, портфель на наличие «запрещенки». Поэтому Андрею и оставалось, что только глазеть в окно под несмолкающую болтовню одноклассников. - Слышали? Слышали? – заговорила синеглазая Настасья. – Эту ебанушку опять в психушке закрыли. - Да ну, - отмахнулась Верочка. – Она же только вчера в школе была. - Да я говорю тебе, закрыли, как пить дать. Мне Жанка из «В» сказала, что видела её с мамашей в больнице. - Ну и что? – заговорил хорошист Филимонов. – Может, простыла. Или что-то такое. Мне мама сказала, что сейчас грипп какой-то лютый гуляет. - И поэтому от тебя чесноком уже неделю несет? – Настасья поморщила нос. - Чеснок – это полезно, а ты в своих тонких колготках заболеешь, - огрызнулся хорошист. - Да иди ты, - она ему по-детски показала язык. - Ну так по итогу-то что? – просил молчавший до этого задира Аркадий. - Ну я тогда не знаю, - запал Настасьи пропал. - Посмотрим, придет или нет, тогда и ясно станет, - порешила за всех Верочка. – А то она последнее время какая-то нервная, дерганная ходит. Как бы не учудила ничего. - Может, её, это, после школы в раздевалке? – предложил Аркадий, будто запамятовавший, чем все в последний раз это закончилось. - Ну ты нормальный? – Филимонов покрутил пальцем у виска. – Если Васильев узнает, то он тебе таких звиздюлей выпишет, ну. - Ой, блять, нашел, кого бояться, - наигранно отмахнулся Аркадий. - Ага, ты потом так же его пацанам говорить будешь? – спросила Настасья. - Ну тогда давайте её за пределами школы цепанем, потолкаем немного, да отпустим? – несмело предложила Верочка. – Только чтобы прям совсем немного. - Да что ей сделается? – махнула рукой Настасья. – Она, вон, дылда какая.       Прозвенел звонок. - Ну, все после школы.       Андрей, все слышавший, очень медленно вздохнул, унимая накатывающий гнев. Желание опиздюлить их всех прямо сейчас было почти что нестерпимым. Он один за одним разжал пальцы, которыми впился в подоконник, и вместо кабинета русского языка и литературы, направился к кабинету Истории. - Давид Виссарионович, - Васильев просунул голову в приоткрытую дверь. – Можно вас на минуту? - Андрей, это может подождать до конца занятия? – мужчина бросил на него недовольный взгляд. - Это очень серьезно, - парень сложил брови домиком, впрочем, не рассчитывая, что они смягчат сердце мужчины. - Так, не разговариваем, - он строго окинул класс взглядом, под которым все сразу же притихли. – Начинаем повторять восемнадцатый параграф. Кто не ответил письменно на контрольные вопросы – двойка в журнал.       Давид вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь, тут же снимая, очевидно, раздражавшие его очки. - Давид, тут такое дело…, - едва заговорил Андрей, как мужчина его перебил. - Давид Виссарионович. Мы все-таки в школе, - он сложил руки на груди, будто демонстрируя собственное превосходство. - Давид Виссарионович, - с нажимом произнес Васильев. – Можно я после уроков Наташу до дома провожу и вернусь? - А Наталья сама не дойдет? – мужчина скептично выгнул бровь. - Я услышал, что её опять щемануть хотят, потому что какая-то шма… Девушка видела её в больнице с матерью. Пожалуйста. Я туда и обратно. Она, вроде, недалеко от Суворовых живет. Можно? – Андрей несмело улыбнулся. - Это, конечно, благородно, что ты хочешь ей помочь, но у нас с тобой уговор, - напомнил Давид. – Ты после уроков ждешь меня возле моего кабинета. - Да, это понятно. Я и не отказываюсь, но, если они ей что-нибудь сделают? Наташа и без того последние дни дерганная ходит. Ну, правда, я туда и обратно, - Васильев состроил жалостливое выражение лица насколько мог. - Только туда, - согласился мужчина через несколько тягостных секунд молчания. – Обратно – вот, - он протянул Андрею ключ от всех дверей, который забрал у него за дублирование котлеты. - Хорошо, спасибо, - парень как-то всем телом подался вперед, собираясь Давида обнять, но потом тормознул себя, бросил на него нечитаемый взгляд и унесся обратно на русский.       Мужчина еще несколько мгновений стоял в коридоре, переваривая произошедшее. И, когда он уже собрался обратно в класс, то до него дошло, что он тоже тянул руки к Андрею. Давид тягостно вздохнул, потер переносицу и нацепил раздражавшие его очки обратно. Едва он открыл дверь и услышал ребячий смех, то подумал, что сегодняшний день будет тяжелым.       Едва Васильев подошел к кабинету, как услышал из женского туалета задушенные всхлипы и шипение, будто бы от боли. Он бросил быстрый взгляд на дверь кабинета и направился в сторону туалета, чувствуя, что ничем хорошим это в целом не закончится. Он толкнул дверь и та, поддавшись, легко открылась внутрь, являя парню страшную картину. Наташа остервенело терла окровавленные руки, держа их под водой. Все вокруг было забрызгано красным, даже на пол уже натекло. Он присмотрелся и понял, что кровь у нее шла из порезанных запястий. И как бы он не хотел ее пугать, она все равно чуть ли не вскрикнула, когда поняла, что на нее смотрят. - Наташ, - тихо сказал Васильев. – Ты чего? - Ничего, - она впала в ступор, понимая, что ее застали с поличным, но потом уже спокойнее добавила. – Все нормально, просто порезалась. - Наташ, ну ты чего? – Андрей в несколько широких шагов оказался рядом, беря её руки в свои. – Ты сама…? - Это случайно, - она отдернула руки, будто чужое прикосновение ее обожгло. – Всё, я сейчас перебинтую и приду в класс. - Давай я помогу? – Андрей быстро оглядел исполосованные запястья, где поверх уже белых шрамов лежали совсем свежие вперемешку с кровящими порезами. – У тебя есть бинты? - В портфеле, - она сдалась, низко опустив голову. - Он в классе? – Андрей опять взял ее руки в свои. - Нет, там, - она мотнула головой в сторону окна. – На подоконнике.       Парень быстро достал все необходимое, задваивая ополовиненный моток бинта. Он вернулся к девушке и принялся осторожными движениями промывать раны, попутно останавливая кровь. Наконец, когда в раковину полилась чистая вода, он закрутил кран и мягко обтер тонкие девичьи запястья сложенным в несколько раз бинтом. Еще через несколько минут её руки были аккуратно перемотаны и спрятаны под длинным рукавом кофты. - Ты как? – Андрей не знал, что надо говорить в такой ситуации, поэтому решил просто спросить ее о самочувствии. - Нормально, - тихо буркнула она, а потом жалостливо попросила. – Ты только не говори никому. - Не скажу. Слово пацана, - он мягко ей улыбнулся, а потом добавил. – Иди в класс, я пока здесь приберу. Там бумага же есть? - Ну, пока только утро, должна быть, - она неопределенно пожала плечами. – Спасибо, Андрей. - Пожалуйста, - он подал ей портфель.       Девушка быстро вышла из туалета, но Васильев не стал проверять куда она пошла. Лучше бы, конечно, в медпункт, но там сразу позвонят куда надо. Он оглядел беспорядок, который она здесь устроила, махнул рукой, и все исчезло, будто и не было вовсе. Жестяные эмалированные раковины стали, как и прежде условно белыми с потеками ржавчины. Кровавая лужа с пола исчезла. Андрей тяжело вздохнул и прогулял русский язык, все же решившись достать из своего тайника какую-нибудь книгу по колдовской медицине.       После уроков, парень, перепрыгивая ступеньки через одну, самым первым влетел в раздевалку, похватал свои вещи и вылетел из школы, одеваясь на ходу. Спрашивать о том, надо ли проводить Наташу до дома, он не стал, зная, что она, скорее всего, откажется. Поэтому решил, что поступит так, как поступал с Маратом, когда пас его прошлой зимой, - пойдет чуть поодаль, а если девушка, что и спросит, то он просто скажет, что живет в той же стороне, да и набрехать всегда можно с три короба.       Наташа вышла из школы одной из последних, как-то воровато оглядываясь по сторонам. Она меленькими шагами, чтобы не поскользнуться на раскатанной тропинке, добралась до ворот и вышла за школьную территорию. Васильев метко отправил окурок в сугроб и направился за ней. Когда ей оставалось пройти через последнюю домовую арку, которая, очевидно, вела в ее двор, как из тени выплыли четыре фигуры, преграждая ей путь. - Посмотрите-ка, кто тут у нас ходит? – гнусаво заговорила Настасья, все-таки, тонкие колготки в минус двадцать – это не то, что нужно надевать. - Ой, и правда! – мерзко воскликнула Верка, которая потеряла всякое уважение Васильева. – Что, дура, домой спешишь? Таблетки забыла принять? - Слышь, - Аркадий грозно двинулся на девушку. – Ты что там опять очередную шизу ловишь, что ходишь и дергаешься постоянно. Мы сегодня тебе ничего не сделаем, но если еще раз… - Что еще раз? – громко спросил Васильев, от чего его голос эхом разнесся среди бетонных стен. – Ну, договаривай. - Блять, как он узнал? – шепотом спросил Филимонов, испуганно глядя на своих ублюдочных друзей. - Ебать, ну вы еще громче разговаривали бы. Подумать только, человек стоящий в паре метров от вас не будет слышать вашу болтовню, - ухмыльнулся совсем как из прошлого Андрей. - Да что ты за нее впрягаешься? – недовольно спросила Настасья. – Что, девчонок нормальных что ли нету? - Это ты, что ли «нормальная девчонка»? – иронично спросил парень. – Ты на себя, когда последний раз в зеркало смотрела, обезьяна накрашенная? Пиздуй, отсюда по холодку, или вся улица узнает, что ты вафлерша. - Ты что такое говоришь? – она тут же нервно задергалась, глядя на недоумевающих ребят. - А что, нет, разве? – картинки замелькали в голове Андрея. – Не ты ли с дискача в сентябре со страшаком с другой школы в сортир пошла? - Не было такого, - она отрицательно завертела головой. – Ну, правда не было. - Не ври, - Васильев мерзко улыбнулся. – Вас еще его одноклассник застукал и сказал, что если ему не отсосешь, то он всем расскажет. - Точно! – воскликнула Верка. – Я видела, как ты из актового зала с кем-то за руку уходила. Фу! Я пила с тобой с одного стакана! - Да не было такого, - голос Настасьи задрожал. – Максим сказал, что если я откажусь… То он всем расскажет. Что мне было делать? - Например, не сосать хер, - пожал плечами парень. - Да пошли вы все! – Настасья, утирая текущий нос и размазывая под глазами тушь, быстро ушла. - Остальным особое приглашение нужно? – Андрей смерил оставшихся тяжелым взглядом. - Пойдемте, - неуверенно произнес Филимонов, но Аркадий его остановил. - А ты что, дохуя спасатель, я не пойму? Хули ты за психичку вписываешься? Или она реально тебе так нравится, что ты готов даже пацанов своих напрячь? – зло спросил он, сверкая меленькими глазами из-под насупленных бровей. - А тебя это ебать не должно, Аркаш, - улыбнулся Васильев, рассматривая возникающие картинки-воспоминания. – Иди, вон, лучше в женском туалете подрочи, - Аркадий выпучил глаза. – Или это не ты закрываешься в последней кабинке и ждешь, пока кто-нибудь из девочек пописать зайдет? А потом стоишь и наяриваешь писюн. Нравится, как канализацией воняет? - Откуда ты…? – неверяще спросил Аркадий. - О, слухами земля полнится, - со знающим видом проговорил парень, но потом добавил. – Да подходили девчонки из старших, рассказывали, что стенки кабинок в конче все. Ну, они и проследили, кто в женский туалет на четвертом гоняет. Попросили на улице разобраться, чтобы в школе скандала не было. Ты этого хочешь? - Фу, блять! – аж взвизгнула Верка. – Кругом ебанные извращенцы. Все, я ухожу. Ебитесь, как хотите. И ты, - она повернулась к Аркадию. – Вообще больше со мной не разговаривай, понял? Дрочила. - Вер, подожди меня, - засеменил за девушкой Филимонов, бросая опасливые взгляды на Андрея. - Ну и что ты стоишь? – Васильев кивнул Аркадию. – Пиздуй отсюда. - Ты еще за это заплатишь, - зло сказал Аркадий, уходя прочь. - Ты в порядке? – наконец, нормальным голосом без ехидцы, спросил Андрей у затихшей Наташи. - Да, - глухо ответила она, а потом повернулась к нему и робко улыбнулась. – А лихо ты их. - Ну так, - парень довольно покачал головой. - А откуда ты все это знаешь? – они медленно зашагали в сторону дома, выходя из тени на свет. - Да просто послушал, что говорят в коридоре, ну и сложил один плюс один. За Настасью уже давно какие-то слухи мутные ходили на улице, - начал врать Андрей, нисколько не краснея. – Да и я потом еще поспрашивал. А этот дрочила сам спалился, когда на четвертый этаж стал бегать. Там же девчонки из старших курят. - Это даже забавно, - её лицо чуть зарумянилось от мороза, сделавшись живым. – Но то, что Аркадий дрочил в туалете, пока там кто-то писал – это жесть. Я слышала, что кто-то из наших жаловался, но как-то не придала значения, - это была самая длинная связная фраза Наташи, которую парень слышал от нее за последнее время. – Ты не боишься, что он действительно что-то сделает? - Что он может сделать? Обкончать дверь в мою квартиру? Брось, - Васильев отмахнулся. – Такие как он только пыль в глаза пускают, а на деле, если полезет, то я ему пропишу пару раз, так он мать родную забудет. - Ну, дай Бог, чтобы все хорошо было, - она перекрестилась по-православному, и в миг по её лицу пробежала тень боли. – Ой, что-то голова закружилась. Пойду домой. - Давай до квартиры провожу? – встрепенулся парень. - Не надо, я на первом живу, там всего пять ступенек, - она улыбнулась более широкой, непривычной улыбкой. – Спасибо, что проводил. - А давай я тебя и завтра провожу? – с надеждой в голосе спросил он. – Пока Аркадий не успокоится, ну или пока я его не опиздюлю, он может и тебе что-нибудь сделать. - Хорошо, спасибо. И за то, что проводил, и что… Ну, в школе. Спасибо, Андрей. Ты очень добрый. - Я просто не люблю, когда к другим пристают без причины, - Васильев поправил шапку. – И, это, если там с руками помощь будет нужна, ты тоже обращайся. Я немножко умею. - Договор, - она протянула ему руку в варежке. - Договор, - он пожал хрупкую ладонь в ответ.       Когда девушка скрылась в подъезде, Андрей развернулся на пятках, чувствуя такой душевный подъем, что даже скорая встреча с Давидом и чтение на второй круг «Истории Магии», не могла омрачить его настроение. Он зашагал обратно, не желая пользоваться ключом от всех дверей. Едва он вошел в тень арки, как какая-то фигура в пальто отделилась от стены и заговорила: - А и впрямь лихо ты их, - голос Давида звучал угрожающе. – И почему я даже не удивлен, что ты не рассказал мне, что тоже умеешь читать мысли? - Что? – опешил Васильев. – Ты о чем? - Не притворяйся, - мужчина подошел ближе. – Ты понимаешь, о чем я. - Ты про картинки, которые в голове возникают, когда злишься? – неуверенно предположил Андрей. – Да? - Именно про это, - Давид сверкнул желтыми глазами. - А, так вот, что это такое, - понятливо закивал Васильев, сводя дебет с кредитом. – Не, тут уж ты ругайся, не ругайся. Я правда не знал. У меня такое только один раз было, когда там, короче… Когда меня одна девка выбесила, потому что к Марату лезла. Я этому значения не придал, подумал, что Сила сама по себе так работает. - Андрей, я тебе не верю, - наклонясь очень близко, сказал мужчина. - Да блять, - парень, злясь, сдернул шапку, сунул ее в карман и резко схватил Давида за руку, кладя ее себе на голову. – Давай, смотри. Лезь, куда ты там обычно лезешь. Давай. Мне подумать об этом? - Ты сам разрешил, - Давид запутал пальцы в волосах, кладя большой палец на лоб, будто ставя точку.       Андрея прошило вдоль позвоночника, и он дернулся, запрокидывая голову назад. Рот открылся в немом крике. И хоть это было не сказать, что больно, но точно очень странно, будто кто-то перебирал его воспоминания, словно картотеку. Через секунду все прекратилось, и парень оказался посреди того самого подъезда, где увидел Марата, целующимся со Светой. На все происходящее он смотрел со стороны. - Долго ждать? – недовольно спросил Давид, оказавшийся рядом. - Э, - Андрей окинул взглядом разворачивающуюся перед ним сцену. – Не сильно. - Перемотаем, - мужчина провел рукой, и перед парнем все начало происходить в ускоренной перемотке. - Вот здесь! – воскликнул Андрей, и Давид сделал еще несколько пасов руками, сначала останавливая, в потом запуская воспоминание на нормальной скорости.       Васильев и не знал, что воспоминания можно посмотреть и так. Он сделал себе мысленную пометку о том, что, когда ему вернут доступ в Библиотеку, он изучит этот вопрос более подробно. Давид хмыкнул. - Не «когда», а «если», - отозвался мужчина.       Дверь открылась, и из квартиры во второй раз вышел Марат весь понурый и слегка напуганный. Тот диалог Андрей вообще хочет забыть навсегда, как и собственный поступок, который чуть не стоил им отношений. - Занимательно, - Давид внимательно смотрел. - Может, хватит уже? – стиснув зубы, спросил парень. - Да, достаточно.       В следующий момент Васильев пришел в себя, стоя в домовой арке с холодной рукой мужчины в волосах. Он резко дернулся, сбрасывая его руку с головы и отходя от него на несколько шагов. Дышалось тяжело, в голове зазвенело. Хотелось курить. - Доволен? – зло спросил Андрей. - Более чем, - будто бы радуясь на самом деле ответил Давид. - Я не врал тебе. Это само происходит, - парень достал из кармана пачку сигарет и спички. Замерзшими руками с негнущимися пальцами подкуривалось очень плохо. - Да, Нечистые! Подкури уже так.       Но и щелкнуть пальцами не получилось. Щелкнул Давид, и Андрей глубоко затянулся. - Если на этом все, то дай мне десять минут прийти в себя, - Андрей выдохнул дым. – Я приду, как докурю. - Десять минут, - согласно кивнул Давид, отступая в тень и растворяясь в ней. - Лицемер, - парень сплюнул горькую слюну.       Заниматься с Давидом сегодня было особенно тяжко. Мужчина постоянно норовил Васильева поддеть, уколоть едким комментарием относительно его деятельности по освоению новых магических навыков. Андрей, стиснув зубы, терпел, отвечал только на то, что спрашивали и старался не выдавать свою злость ни единым жестом. А это будто распаляло Давида еще сильнее, будто покорность Васильева не на шутку раздражала его. Уже ближе к вечеру мужчина так изошел ядом, что сам вдруг осекся и замолчал. Парень бросил на него быстрый взгляд, улавливая потерянное выражение лица. - Это, Андрей… Думаю, что последнее было лишним. Особенно про твои умственные способности, - Давид глубоко вздохнул. – Приношу свои извинения.       Васильев ему ничего не ответил, только коротко посмотрел и продолжил пересказывать «Очерки об истории Колдовства» Банникова. Когда рассказ парня шел к концу, в гостиную вошел Савелий. Как обычно на нем был темно-серый пиджак с брюками в тон и светлая, едва сероватая водолазка. В отличие от Давида, который предпочитал многослойность, Савелий носил что-то простое и удобное, как говориться и в пир, и в мир. Его волосы, отливающие рыжиной от зажжённого камина, разметались на голове, так и норовя упасть на глаза. Молодой человек подошел к Давиду и, наклонившись, долгим прикосновением поцеловал его в щеку, нисколько не стесняясь присутствия Васильева. - Вы долго еще? – как-то мурчаще спросил он. - Нет, мы уже закончили, - утверждающе заявил Давид, движением руки захлопывая учебник перед носом у парня. – Продолжим завтра, Андрей. - Если вы еще не закончили, то я подожду, - извиняющись посмотрел на парня Савелий. - Нет, мы закончили, - напряженно кивнул Васильев, поднимаясь из-за стола. - Тогда на завтра «Сектантство в Новейшее время», - твердо сказал Давид, обнимая хмурящегося Савелия за талию и притягивая его ближе к себе.       Люстры несколько раз моргнули, а потом вновь засветили ровным желтоватым светом. - Андрей? – с нажимом спросил Савелий. – Все в порядке? - Лучше не бывает, - парень натянуто улыбнулся. - Тогда тебе пора, - безапелляционно заявил Давид.       Андрей открыл дверь гостиной ключом от всех дверей и прошел сразу же в квартиру Суворовых.       Едва за ним закрылась дверь, как Савелий укоризненно посмотрел на Давида. - Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? – молодой человек вывернулся из мужских рук. – Ты решил так отвадить его от себя? - Нет и нет, - с улыбкой ответил мужчина. – Так хоть что-то останется у него в голове. А если я буду уступать, то он опять почувствует свою вседозволенность. - Давид, - мягко сказал Савелий. – Андрею не нужен злой и строгий наставник. Ему нужен старший товарищ, которому он может доверять. - Да, я таким и был, пока ему из-за его же глупости не оторвало руку, - строго посмотрел на Савелия мужчина. - Нет, до этого ты был другом семьи, которого приглашают только по большим праздникам, и который дает попробовать алкоголь, - вздохнул молодой человек. - Он несколько раз целовал меня сам, - парировал Давид. - Ко всем таким друзьям испытывают что-то подобное, - Савелий встал позади мужчины и принялся мягко разминать ему плечи. – Столько лет живешь, а очевидного не знаешь. - И что ты предлагаешь? – Давид прикрыл глаза, отдаваясь силе мягких ладоней. - Поговори с ним нормально. Узнай, что он действительно умеет, и не ругай его. Лучше покажи, как что-либо делается правильно, чтобы он себе шею не свернул, - ответил Савелий, уводя ладони на грудь мужчины и начав расстегивать на нем рубашку. - Посмотрим, - Давид дернул молодого человека на себя. – Иди сюда, - мужчина поймал его за руку, впиваясь поцелуем в мягкие губы.       ***       Через некоторое время Давид совету Савелия не внял, продолжая Андрея, как и прежде, третировать и угнетать при любой возможности. В ответ на это Васильев продолжал молча смотреть, хмурясь, а иногда хмыкая. Размолвка между ними все ширила пропасть недопонимания. Ночами, когда уже все крепко спали, и Марат в том числе, Андрей сбегал из дома, чтобы потренироваться перемещению в пространстве на очередной заброшке, которую он сумел отыскать. Еще очень остро стоял вопрос с тем, как ему читать книги из Библиотеки, которые он успел накопировать. Ох, как навряд ли, Давид поверит ему, что «Магия зеркал» Вороновой и «Искусство световых иллюзий» Берне парень нашел в обычной городской библиотеке.       Единственным положительным моментом во всей этой ситуации, ну, кроме того, как Андрей проводил время с Маратом, оставалось общение с Наташей. Несмотря на то, что изначально Васильев знал ее немного забитой и зашуганной, наедине она будто расцветала. С ней было интересно, понятно и просто. Она, как и Андрей, любила читать, предпочитала клубничное варенье всему остальному и очень сильно противилась воле матери, которая постоянно заставляла её ходить в церковь. Рядом с девушкой Васильев чувствовал себя самым обыкновенным шестнадцатилетним парнем с проблемами навроде протекшей ручки в пенале да двойки в дневнике за поведение. Порой, он ловил себя на мысли, что если бы не отношения с Маратом, и не душащие чувства к Давиду, которые так никуда и не делись, то он точно предложил бы ей ходить вместе. - Ты как будто похудел, - Наташа несколько раз потискала плечо парня. - Та не, - делано от отмахнулся Андрей, зная, что она права. – Я еще расту, так что кажется, что похудел. - Да куда тебе расти? – она округлила свои серые глаза. – Итак уже, наверное, под два метра ростом. - Ну, где-то метр восемьдесят с копейками, - Васильев пожал плечами. – Не так уж и много. - Ну, ага, что еще скажешь? – она мило зарумянилась щеками. – Уже выше всех пацанов в классе. Выше тебя только этот, не помню, как зовут, из «В» класса, а он второгодка. - Пантелеймонов, - подсказал Андрей. – Он к Жилке «пришит». Ты, лучше, вообще не связывайся с ним. - Ой, да больно надо, - Наташа махнула рукой. – Он, вообще, на обезьяну похож. Да и в мою сторону не посмотрит. - Такие, как он посмотрят, - со знанием дела ответил Васильев. – Ты если что мне сразу говори, я разберусь. - Спасибо тебе, Андрей, - она положила голову парню на плечо. – Правда, спасибо.       Андрей приобнял её за плечи, и некоторое время они сидели молча, слушая, как из-за закрытой двери лестничного пролета доносились голоса учеников. - Следующий – История, - безрадостно сказал Андрей, когда голоса начали смолкать после звонка. - Прогулять – не вариант? – с надеждой спросила Наташа. - Неа, - парень погладил ее по плечу. – Меня потом Давид Виссарионович с говном съест, потому что готовит на городскую олимпиаду по Истории. - Ну пойдем тогда, - девушка ловко поднялась на ноги. - Пойдем, Наташ, - сказал Андрей, и всё, о чем он старался не думать, находясь с ней наедине, навалилось на плечи.       Что было очень странным для Васильева, так это то, что Марат его совсем не ревновал к девушке. Даже, когда он увидел, как Данилова обнимает его на прощание, Суворов ничего не сказал, только в очередной раз запел дифирамбы Савелию, который ему что-то там показал. Андрей слушал друга в пол-уха, ревнуя. Нет, понятное дело, что он сам по первости Давиду в рот заглядывал, был готов за ним хвостиком ходить, но в самом деле, сколько можно? Марат проводил с ним время в школе, после школы вплоть до глубокого вечера, когда уже надо было ложиться спать. Как вообще Савелий находил столько времени для Суворова? Давид-то раньше общался с Андреем крайне дозированно, порой пропадая на несколько недель.       «Зато сейчас он с тебя глаз не спускает.» - подумал Васильев. – «Вот было бы хорошо, если бы все стало, как раньше, только столько же, сколько и сейчас времени с Давидом проводить.»       Парень тряхнул головой, отгоняя последнюю мысль. Не будет, как раньше. Будет только до восемнадцати лет, а потом его пнут, как шавку, выбросят и имени не вспомнят. А сейчас это все только для того, чтобы Давид себе репутацию не испортил, и чтобы глупый Андрей пол города не разнес. От этого как-то неприятно заскребло в груди, и так захотелось сделать какую-нибудь глупость, чтобы в очередной раз доказать Давиду, что он в состоянии самостоятельно со всем разобраться, и что нет никакого смысла в том, чтобы носиться с Силой, как с хрустальной вазой.       После уроков, проводив Наташу до дома, Васильев, как и всегда ждал Давида. Однако мужчина не торопился, занятый проверкой самостоятельных работ. Андрей глядел в окно и про себя проговаривал законы искажения пространства, попутно представляя, как он делал бы все это, если бы не строгие запреты на пользование Силой. - У меня сегодня дела в Церкви, - заговорил Давид. – Поедешь со мной. - Как скажешь, - покорно отозвался Андрей, от чего мужчина поджал губы, не поднимая головы.       Васильев еще никогда не видел кабинет Давида в храме Ночи. Все те разы, что Давид брал его с собой, парень проводил в главной зале, где совершались основные обряды и молились прихожане, или в библиотеке на втором этаже. Теперь же мужчина привел его к себе, как он сам назвал эту комнату, в келию, предлагая присесть на односпальную кровать, стоящую в алькове. Сам же Давид уселся на единственный стул за большой письменный стол, расположенный так, чтобы естественный свет, которого здесь было довольно мало, попадал на стол. Вообще, комната была достаточно скромна, как и по размерам, так и по убранству. Кроме стола и кровати, здесь так же стояли высокий узкий шкаф, двухстворчатый буфет да подставка, на которой располагалась митра. На каменном полу даже ковровой дорожки не лежало. - Я думал, что у тебя будут более роскошные хоромы, - Андрей подошел к стойке, где находилась митра Давида. - Я рад, что хоть о чем-то ты думаешь, - саркастично отозвался мужчина, от чего парень закатил глаза. - А митра тяжелая? – Васильев осторожно коснулся кончиком пальца острия пики. - Андрей, у меня и без твоих вопросов голова пухнет, - мужчина сжал пальцами виски. – Если не знаешь, чем себя занять, то сделай уроки. На педсовете говорили, что на следующей неделе будут проверочные работы по математике. Вот ей и займись. - Можно я тогда пойду в библиотеку? – с надеждой в голосе спросил парень. - Чтобы ты там занимался совсем не математикой, - Давид открыл первое письмо из стопки. – Нет уж. - А на чем мне тогда писать? - Да Темные Боги, - мужчина вздохнул, щелкнул пальцами, и возле кровати появился небольшой квадратный грубо сколоченный столик.       Андрей сел на жесткую кровать и принялся доставать из портфеля учебники и тетради. Разложившись, он открыл учебник математики и практически уткнулся в него носом. В келии было сумрачно, а того света, что лился в окна, едва хватало для освещения стола, за которым сидел мужчина. - Давид, - вновь тихо позвал мужчину Васильев. - Ну что опять? – Давид развернулся к нему лицом, всем собой источая недовольство. - Темно, - парень стушевался под его строгим взглядом. - Ха-а-а. Наколдуй себе освещающий шар. Только один. Я разрешаю, - мужчина вернулся обратно к письму. - Я не умею, - шепотом произнес Андрей, но все же начал вспоминать «Иллюминацию малых пространств» Зайцева и винить себя, что читал её невнимательно. - Ну хоть чего-то ты не умеешь, - будто с облегчением отозвался мужчина, отводя руку в сторону, на которой тут же появился небольшой ярко светящийся шарик. - Я пытался, - признался Васильев, поймав сферу. – Мне пальцы оторвало. Или сожгло. Я не понял…       Давид замер с прямой спиной и перестал писать. Васильев внутренне сжался, ожидая очередной выволочки по этому поводу, но ничего не произошло. Мужчина вернулся к своим делам, зашуршала ручка по бумаге, зашелестели листы. - Ты мог бы меня научить, - попробовал Андрей, впрочем, не надеясь ни на что. - Делай математику, - отрезал мужчина.       Парень осторожно поднял светящуюся сферу над головой и установил ее в нужном положении. Стало гораздо светлее, но от того и тоскливее. Потом накатил стыд. Ну в самом деле, создание малой световой сферы – это такая мелочь в сравнении с перемещением в пространстве и изменением гравитации, что даже говорить об этом не приходится, а Андрей этого не умеет. Ну, ничего, он научится, хотя бы ради того, чтобы не позорить Давида. Мужчина опять закаменел спиной, перестав писать. Впрочем, парень этого не заметил, решая уравнения.       Спустя пару часов парень переделал всю домашку, даже сделал то, что было устно. Давид все так же, прямо сидя на стуле, что-то писал, периодически саркастично хмыкая. Васильев хотел спросить, что делает мужчина, но все же прикусил язык. Видимо, это не его ума дело. Да и кто такой этот Андрей Васильев, чтобы хоть что-то ему рассказывать? - Можно в туалет? – парень поднялся с кровати, потягиваясь в разные стороны. - Мог бы и не спрашивать, - Давид подманил сферу к себе, заставляя ее зависнуть у него над головой.       Андрей ничего не ответил, только сильнее застегнул олимпийку и вышел из келии. Пока он шел до туалета, ему на пути встретились несколько послушников, занятых повседневными рутинными делами: кто-то нес ведра с водой, кто-то мыл полы, кто-то тащил холщовые мешки в сторону прачечной. Васильев даже хотел было предложить свою помощь, но парень, волочащий мешок по каменному полу, смерил его таким уничижающим взглядом, что желание помогать быстро пропало. - Басота, - выплюнул молодой послушник, сверля взглядом Андрея, и потащил мешок дальше.       Васильев хотел его догнать и спросить за такое оскорбление, но стоило ему подумать о Давиде, как злость схлопнулась, оставляя место обиде. А ведь впрямь, кто Андрей, если не басота? Сирота, шмотину с чужого плеча носит, да и не ел он сколько? Два? Три дня? Ну, по поводу родителей тут все понятно. А тут недавно в шкаф в комнате у них с Маратом Диляра залезла, да выгребла все Вовины шмотки. Что-то отложили на авось, а добрую половину, что была в пору Васильеву, ему и ссулили. А вот голодовка у Андрея вынужденная случилась. У Диляры какой-то там триместр начался, и ей невероятно захотелось кинзы. Ну, свежую днем с огнем не сыщешь, а сушенной дома хоть жопой жуй. Вот теперь она её и всюду добавляет, а парня с души воротит от одного ее запаха. - Стало быть, это ты – ученик Владыки? – какая-то женщина, роскошно одетая в узкое черное платье с меховым манто, перехватила парня на обратном пути в келию. - Да, я… - Хм, - она резко схватила Андрея за подбородок и начала вертеть его голову во все стороны. – Будто бы у Владыки с годами испортился вкус. Раньше Он выбирал породистых, будто с выставки, а ты… Тю-у-у, - протянула она, сверкая птичьими глазами. – На какой помойке Он нашел тебя? - Что…? – неверяще спросил Андрей, выворачиваясь из цепких пальцев. - Спрашиваю, в какой помойной подворотне Владыка откопал тебя? И что ты такого сделал, чтобы заслужить Его милость? – она чуть ближе наклонилась к парню и ехидно спросила. – Сосешь хорошо? - Слыш, ты! – взвился Андрей, сверкая желтыми змеиными глазами. – Давай-ка ты за базаром сле… - Андрей! – осадил парня идущий к ним Давид. - Ты…, - женщина неверяще смотрела в глаза Васильева. – Ты от крови Великих? - Ольга, - через зубы прошипел Давид. – Что тебе надо? - Где ты его нашел? – она некультурно указала на Андрея пальцем. - Не твое дело, где я его нашел, - рыкнул мужчина. – Что тебе здесь надо? - Всего лишь заехала повидаться, - она потянула руку к епитрахили, но Давид не позволил ей прикоснуться, отклоняясь в сторону. – Какой ты стал ершистый. - Что тебе надо? – повторил вопрос мужчина, беря Васильева за руку и дергая его себе за спину. - Эх, никакой романтики, - она открыла миниатюрную кожаную сумочку и вытащила оттуда небольшой конверт. – Приглашение на юбилей отца. Он уже на всю округу разнес, что сам Владыка будет на его стодвадцатилетии. - Не было нужды привозить его лично, - Давид забрал приглашение. – Почту никто не отменял. - Мне всего лишь хотелось повидаться с тобой да на твоего ученика посмотреть. Уж больно много слухов ходит последнее время, мол, талантливый, от Великой крови Нечестивых, - она окинула Васильева хищным взглядом еще раз. – И ведь не соврали слухи. - Тебе пора, Ольга, - безапелляционно заявил Давид. – Отцу привет. - Фи, ну и скучным ты стал, - она откинула длинные локоны за спину. – На юбилей и оборванца своего можешь привести. Там как раз будут Листьевы. Кажется, их дети с Андреем одного возраста. - Всего доброго, Ольга, - зло сказал Давид. - И тебе не хворать, дорогой, - она послала ему воздушный поцелуй. – Увидимся, - женщина, виляя бедрами, направилась к выходу, оставляя после себя шлейф каких-то неприятных и тяжелых духов.       Давид пальцами сжал письмо, перебарывая желание сжечь его тут же. Андрей, как вкопанный стоял за ним, подсчитывая в уме, сколько раз за прошедшие десять минут его оскорбили. - Андрей, - глухо позвал его Давид. – Пошли в келию.       Парень только лишь кивнул, хватаясь за чужую ладонь, которая тут же крепко сжала его пальцы. Уже в комнате мужчина швырнул письмо на стол и несколько мгновений зло смотрел на него. Васильев не решался что-либо спрашивать, поэтому он молча присел на кровать и открыл учебник математики на первой попавшейся странице. Он несколько раз пробежался глазами по строчкам, но так и не уловил сути, - это была середина параграфа. - Они просто тебе завидуют, - негромко сказал Давид. - Да было бы чему завидовать, - прошептал Васильев, откладывая учебник и забираясь с ногами на кровать. - Ты о чем? – строго спросил мужчина. - Ни о чем, - отмахнулся Андрей, ложась. – Я покемарю немного, ладно? Толкни, как закончишь. - Хорошо, - чуть удивленно отозвался Давид.       Парню опять снился тот огромный храм со множеством комнат и алтарей, на которых лежали парни с перерезанными горлами. И если в прошлый раз это все казалась почти что нереальным, каким-то смутным и призрачным, то сейчас он в полной мере чувствовал всю реальность происходящего. Не размениваясь на тупиковые комнаты, Андрей сразу же направился в главный зал, откуда доносились голоса людей и отчаянный крик. - Не-е-ет! Пустите меня! Нет! Я не хочу! Нет! Мама! Пожалуйста! – парень, возможно, чуть младше Андрея отчаянно пытался вырваться из рук двух крепких мужчин, что держали его возле ступеней, ведущих в каменную чашу бассейна. – Мама! - Все готово, Учитель? – с благоговением спросила женщина, не обращая внимания на вопли сына. – Мы можем начинать? - Можем, - пробасил в ответ Учитель.       Мужчина в черном балахоне с капюшоном на голове медленно спустился по ступеням в воду и, развернувшись лицом ко всем присутствующим, махнул рукой. Парень тут же перестал вырываться и словно марионетка, зашагал вниз, что-то бормоча себе под нос. - Пожалуйста, не надо… Не надо… Мама, - мальчишка тихо всхлипывал, но все же подчинялся Силе. - Молчи, - сказал мужчина, и стены содрогнулись от его Силы. – Услышьте меня, Темные Боги! Услышь меня, Глубина! Даруйте Волю и Силу сыну Своему, чтобы мог он нести Слово Ваше! Чтобы мог порочить непорочных! Чтобы мог осквернять неоскверненных! Взываю к Вам, Темные Боги! Даруйте сыну Своему Волю и Силу! Чтобы мог он, как Великий Каин занести нож над врагами Вашими! Над теми, кто принимает ложного Бога, как Единого! Взываю к Вам, Темные Боги! Даруйте сыну Своему Волю и Силу! Чтобы мог он нести Слово Ваше и возвращать паству Вашу в Ваши колыбели!       Когда мужчина закончил говорить, он резко развернул парня к себе спиной и в одно единое движение перерезал ему горло. Кровь ручьем полилась из рассеченных артерий и трахеи. Глаза мальчишки округлились, он принялся судорожно хвататься за горло, пытаться его хоть как-то зажать, но все было тщетно. Кровь сочилась между пальцев и все равно текла вниз, промачивая красным белую сорочку.       Васильев стоял ни жив ни мертв, наблюдая за происходящим. Мальчишка показался ему каким-то смутно знакомым, будто он видел его раньше, но никак не мог теперь вспомнить, где именно. С каким-то опозданием до него дошло, что это Кайново крещение, но от понимания легче не стало. Через несколько секунд мальчишка перестал сжимать горло, руки, будто каменные, упали вниз, и он сам тоже упал в воду, уходя под нее с головой. Мужчина в балахоне вышел из каменного бассейна, останавливаясь возле женщины. - Сколько нужно ждать, Учитель? – предвкушающе спросила она. - Недолго. Если он от крови Великих Нечестивцев, то он не умрет, но услышит Песнь Глубины, - пробасил в ответ Учитель.       Повисло напряженное молчание. Женщина подошла чуть ближе к краю бассейна и начала вглядываться в воду, где совершенно без признаков жизни плавало тело её сына. Она что-то негромко зашептала, складывая руки в молитвенном жесте. Андрей хотел было подойти ближе, но стоило ему сделать несколько шагов, как Учитель по-звериному вскинулся и принялся оглядываться вокруг. Васильев замер, боясь пошевелить даже рукой. Так прошло несколько тягостных минут, наполненных тихим шепотом молитвы и тяжелого свистящего дыхания мужчины. - Учитель? – женщина обернулась к нему с растерянным лицом. – Ничего не происходит, Учитель. - Значит, Темные Боги не даровали ему Силу, значит, ты ошиблась, Эленэ, - разочарованно ответил Учитель. - Нет, нет, я не могла ошибиться, он ведь пророчествовал, - неверяще зашептала она. – Я делала всё, как Вы велели Учитель! Учитель! Я делала всё, как Вы велели! И в яму его садила! И голодом морила! И бичевала! Вы ведь сами видели, что он умеет! - Успокойся, Эленэ, - жестко сказал мужчина. – И прими свою ошибку. - Но как же…, - женщина еще раз взглянула на мертвого сына, а потом зло бросила. – Бесполезный выблядок. Столько сил на тебя было потрачено, и все в пустую! - Не печалься, Эленэ, - Учитель положил руку ей на плечо. – В этот раз я сам найду для тебя мужчину, чтобы ты понесла от крови Нечестивого. - Спасибо, Учитель, - женщина быстро утерла заслезившиеся глаза. – Вы так добры ко мне, а я так Вас подвела. - Пойдем, теперь нам делать здесь нечего.       Учитель приобнял женщину за плечи и повел к выходу, двое мужчин, что молча стояли все это время, пошли за ними следом. Андрей отмер только тогда, когда вся процессия скрылась за поворотом коридора. Он глубоко вдохнул, и в нос тут же забился металлический запах крови. Парень медленно подошел к краю бассейна и глянул вниз. Мальчишка лежал вниз лицом в кровавой воде совершенно точно мертвый. Теперь, когда Васильев остался один с убитым мальчишкой, у него в груди поднялась такая волна ненависти к той женщине, что он едва сдерживал себя, чтобы не догнать ее.       «Как?» - хотело спросить он у нее. – «Это же твой ребенок! Как ты могла так с ним поступить?»       Раздался тихий плеск, а потом мальчишка резко поднялся, делая глубокий шумный вдох и распахивая желтые змеиные глаза.       Андрей подпрыгнул на кровати, резко распахивая глаза. Его сердце колотилось, как безумное, то и дело задевая ребра. Он закрутил головой, озираясь, не понимая, где именно он находится. - Андрей? – Давид осторожно подошел к нему. – Андрей?       Васильев посмотрел на мужчину, на его чуть напуганное лицо, и медленно выдохнул. Парень протянул дрожащую руку и коснулся пальцами епитрахили, заземляясь.       «Все нормально. Это просто сон. Все нормально.» - Что случилось? – Давид присел на край кровати. – Дурной сон? - Угу, - Андрей тут же прильнул к мужчине, положив голову на его плечо, совсем позабыв, что обещал себе не касаться Давида вообще. – Не хочу… Посмотри сам. - Это просто плохой сон, - несвойственно мягко сказал Давид, зарываясь пальцами в Андреевы волосы. - Слишком реалистичный сон, - скептично ответил парень, подставляясь под прохладную ладонь. - Мы в Церкви ночи. Здесь может присниться, что угодно, - мужчина чуть улыбнулся. - Ладно, - выдохнул Андрей. – Ты закончил? - Да, хочешь есть? – Давид увел ладонь на затылок парня и несильно сжал волосы у корней. - Хочу, - согласился Васильев, прикрывая глаза и отдаваясь ощущениям. - Пойдем в трапезную, - мужчина отпустил Васильева и встал с кровати. - Я думал мы поедем в «Акчарлак», - Андрей поднялся следом. - Сегодня поужинаем здесь. Здесь тоже вкусно готовят, - Давид коротко чиркнул большим пальцем под глазом у парня.       Трапезная представляла собой большую залу со сводчатыми невысокими каменными потолками, под которыми парили световые сферы, освещая помещение теплым, желтоватым светом. За окнами уже было темно. Столы стояли рядами, как и стулья возле них. Некоторые послушники и послушницы уже сидели и совсем негромко переговаривались, пока дежурные расставляли на столах большую посуду с едой и постными лепешками. Вкусно пахло жареной рыбой, рисом и свежими овощами.       Едва Давид вошел в трапезную, как на него устремились несколько десятков глаз, и шепотки волной прошли среди присутствующих. Андрей замялся на пороге. Хоть это по факту практически ничем не отличалось от школьной столовой, здесь все же он был с Давидом, который для всех присутствующих был Владыкой, а не обыкновенным школьным учителем неказистой внешности. - Пойдем, - мужчина обернулся к Васильеву, окидывая его взглядом. – Хотя, подожди, - Давид подошел к парню и тронул его за плечо. – Так лучше.       Андрей посмотрел на свои руки и грудь, обтянутые черной тканью рясы. - Это чтобы я не выделялся? – с детской обидой в голосе спросил Васильев. - Нет, - мужчина хищно сверкнул желтыми глазами. – Просто захотелось посмотреть на тебя в рясе. Тебе идет. - Ха-а, Давид, - Андрей смутился, чуть покраснев.       Давид только шире улыбнулся.       Мужчина сел во главу одного из столов, из-за чего со стороны пронеслись разочарованные вздохи. Андрей присел по правую от Давида руку, оказываясь рядом с молодой девушкой, которая бросала быстрые взгляды на мужчину и смущалась. Небольшая прядь её рыжих волос выбилась из-под апостольника и каждый раз, когда девушка крутила головой, норовила залезть ей в глаза. - Привет, - тихо поздоровалась девушка, кончиками пальцев дотрагиваясь до тыльной стороны Андреевой ладони. - Привет, - Васильев поздоровался тоже. - Это же ты ученик Владыки? – она внимательно посмотрел на него ярко-зелеными глазами. - Да, я, - бесцветно ответил парень. - Повезло! – она искренне улыбнулась. – Правда, это очень классно. Многие хотят попасть к нему. - Знаю, - Андрей взял стакан с водой и пару больших глотков осушил его. - А это правда, что ты от крови Великих? – не унималась девушка. - Правда, - парень повернулся к ней лицом и, моргнув, показал змеиные глаза. - Вау! – неподдельный восторг отразился на её веснушчатом лице. – Такие же, как и у Владыки. - Зоя! – прикрикнула на девушку мать-настоятельница, сидящая напротив по левую от Давида руку. – Когда я ем, я глух и нем. - Простите, матушка, - девушка уткнулась взглядом в тарелку.       В тишине, едва разбавляемой чьим-то шепотом, было несколько неуютно. Дежурные все еще разносили еду, и когда большие тарелки с рыбой, рисом и овощами поставили на середину стола перед Давидом, то все резко смолкли, обращая на него взгляды. - Вознесем молитву Темным Богам, - начал говорить мужчина. – Как Темные Боги призрели нас, так призреем пищу сию, дабы укрепить и наполнить тело свое, чтобы нести Слово Их – Истинное, Единое, Вечное. Преломим же хлеб с сидящим рядом, - Давид взял лепешку и разломал ее на две части, тут же одну протягивая Васильеву. - Приятного аппетита.       Застучали ложки, забряцали вилки. Андрей наложил себе риса, с горем пополам сумел переложить к себе на тарелку рыбу из общей посуды и щедро накидал овощей, которые тут же подсолил. После этого он принялся внимательно смотреть, что делает Давид.       «Думаешь, что у меня в тарелке вкуснее?» - весело, но мысленно спросил мужчина.       «Нет. Я просто не умею рыбу есть. Ну, чтобы без костей.» - просто ответил парень, внимательно наблюдая за руками Давида, которые с легкостью расправлялись с белым сочным филе, отделяя его от костей.       «Ха-ха-ха,» - засмеялся мужчина. – «Ты умеешь подчинять себе гравитацию, но не умеешь разделывать рыбу. В который раз ты меня поражаешь, Андрей.»       «Рад, что тебе смешно.» - парень поднял голову и кисло улыбнулся. – «Тогда я просто не буду ее есть.» - он отодвинул рыбу на край и принялся за рис. - Знаешь, иногда нужно просто попросить, - Давид придвинул Андрееву тарелку к себе и в несколько ловких движений отделили филе от костей, которые сдвинул в сторону.       Сидящие рядом послушники и послушницы замерли с ложками возле ртов, глядя на все это. - Спасибо, - смутившись до яркого румянца, напряженно ответил парень. - На здоровье, Андрей, - Давид насмешливо на него посмотрел и продолжил есть, как ни в чем не бывало.       После этого случая, мужчина будто постепенно начал отходить от их с Андреем ссоры, сменив гнев на милость. Да и сам Васильев все чаще стал прислушиваться к мужчине, спрашивая то, чего не понимал. И хоть Давид все еще не вернул парню читательский билет, он перестал его ругать, если обнаруживал в церковной библиотеке за чтением сомнительной литературы. Они оба постепенно шли навстречу друг другу, открываясь, пробуя доверять заново.       Подготовка к Марьиным Проводинам в Церкви ночи шла полным ходом, из-за чего Давид после школы был постоянно занят. И именно по этому он попросил Савелия присмотреть за Васильевым в свое отсутствие. Новость парень воспринял безрадостно, чувствуя, что начавшиеся только налаживаться отношения между ним и мужчиной опять задвинули в дальний ящик. Неизменным оставалось только то, что Васильев провожал Наташу до дома каждый день после школы. Для себя Андрей как-то заметил, что девушка будто бы немного изменилась: больше кокетничала с ним, угощала конфетами, да и смотреть стала более открыто и прямо. Всё это Васильев списывал на то, что наедине человек всегда ведет себя иначе, чем на людях. Да и, с другой стороны, это даже было хорошо, потому что, вспоминая события в туалете, лучше уж пусть глазки строит да конфеты из дома таскает, чем режется.       Андрей подошел к приоткрытой двери кабинета, где размещались ОКОДовцы, и остановился. Из помещения раздавались смеющиеся радостные голоса. Парень вздохнул. Какой же херней он занимается вместо того, чтобы читать книги из Библиотеки и практиковаться. Чем это бесполезное просиживание штанов в квартире у Давида может ему помочь? Андрей вздохнул еще раз и коротко постучал, заглядывая внутрь. - Ну, ладно, - Марат легко спрыгнул со стола, на котором сидел. – Всем чао, - парням он по-быстрому пожал руки, а девушек приобнял. - Проводил свою подружку? – насмешливо спросил Суворов. - Проводил, - передразнил его Васильев. - Ну что там она? Норм все? Больше не это, - Марат поводил пальцем по запястью. - Ну ты погромче ори, ну, - недовольно пихнул в плечо друга Андрей. - Ой, да ладно, уже нет никого, - в школе и впрямь было пусто, оставались только продленочники, но они сидели всегда на первом этаже. - Проехали, - отмахнулся Васильев. – А где Савелий? - Да он с дядей Давидом поехал. Сказал, что ненадолго, и чтобы мы на хату пиздохали, и чтобы я следил за тобой, - Марат внимательно посмотрел на друга. – Ты с дядей Давидом помирился, что ли? - Ну, не знаю, - Андрей пожал плечами. – Вроде, лютовать стал поменьше. Пока не понятно. Сейчас же эти будут… Блять. Марьины Проводины. В Церкви ночи что-то там готовят. - Савва сказал, что он меня тоже туда возьмет. У-ух, - Марат потер ладони в предвкушении. – Хоть посмотрю на эту вашу Церковь ночи. - Там прикольно, - улыбнулся Андрей, но потом тут же немного зло добавил. – Но никогда на тебя лупятся со всех сторон и тычут пальцем. «А! О! Ученик Владыки! Никогда такого не было и вот опять!». - Савва говорил, что дядя Давид – автор там какой-то, но с твоих слов, он там не ебаться крутой, что ли? – Марат остановился. - Давид – Митрополит Церкви ночи, - Васильев повернулся к нему лицом. – И еще он очень красивый мужик. Так что, там одно с другим, и все кипятком по нему ссутся. - И когда ты успел научиться определять, какой мужик красивый, а какой нет? – настороженно, будто бы ревнуя спросил Суворов. - Марь, ты Давида видел, когда он не при этом своем учительском параде? – парень скептично изогнул бровь. - Ну видел, - словно нехотя согласился Марат. - Ну вот и все, - махнул рукой Андрей и направился к раздевалке. – Любой, кто увидит Давида в его наглаженном синем костюме или саккосе с митрой на голове, поймет, что он красивый мужик. - Что? Сакес? Матра? – неправильно произнес Марат, спрашивая. - Саккос и митра, - правильно повторил Андрей. – Думаю, слово «епитрахиль» тебя вообще в шок повергнет, - заржал Васильев. - Етра… Трах… Чего? – Суворов пихнул друга в плечо. – Да иди ты.       С ключом от всех дверей в квартире оказались быстро, хоть Васильев и предлагал дойти пешком, Марат разнылся, что ему лень. Быстро сняв верхнюю одежду, парни залетели на кухню, где уже было сервировано на двоих. Черно-белый дворецкий, которого все еще немного опасался Марат, быстро разлил по тарелкам куриный суп, оставляя под клошами тарелки с котлетами и пюре. Они, будто год не видев еды, набросились на нее, и уже через минут пятнадцать оставили пустые тарелки. - Почему у дяди Давида варенье к блинам всегда клубничное? А где сметана? – спросил Суворов, сворачивая очередной блин. - Сейчас, - негромко отозвался Андрей. – Товарищ дворецкий! - Слушаю вас, господин Васильев, - мужчина слегка поклонился. - А можно сметаны к блинам? - Сию секунду, господин Васильев. - А, и это, - быстро заговорил Марат. – Малинового варенья, пожалуйста. - Конечно, господин Суворов, - мужчина растворился в воздухе, а на столе появились две пиалы со сметаной и малиновым вареньем. - О, так-то лучше, - Марат придвинул к себе обе пиалки, делая в блюдечке гремучую смесь из всего этого, и сразу же окунул туда блин. – Хочешь? – с набитым ртом спросил он друга. - Фу, нет, конечно, - скривился Андрей. - Да вкусно же, - Суворов одним глотком опрокинул в себя остатки чая, тут же подливая еще из чайника. - Марь, блины либо с клубничным вареньем, либо с топленым сливочным маслом, - парень четко указал на пиалки стоящие перед ним. – Третьего не дано. Хотя… Может, совсем не часто с медом и сливочным маслом. Всё. - Да ты просто не пробовал сметану с малиновым вареньем, - со знанием дела сказал Марат, купая очередной блин в блюдце. - Я, пожалуй, как-нибудь по старинке, - Андрей промокнул остатки масла блином. - Ой, да что бы ты понимал, - Суворов с выражением лица, полным напускного трепета, запихнул весь блин в рот и, как хомяк, принялся его жевать. - Лупцуете, молодежь? – Савелий вошел на кухню, как довольный кот, напившийся сливок. - Угу, - с набитым ртом ответил Марат и засиял будто Новогодняя ёлка, глядя на молодого человека. – Хочешь? - А что там у тебя? Сметана с малиновым вареньем? Обожаю, - Савелий щедро окунул блин и отправил его в рот. – М-м, вкусно. А ты, Андрей, чего не ешь? - Ем, - ответил парень, поглядывая на Суворова. – Клубничное варенье и сливочное масло. - Ой, не, - кривился Савелий. – Давид тоже только так любит. Ну и с медом иногда. - Я знаю, - легко отозвался Васильев, от чего молодой человек внимательно на него посмотрел. - Ну, давайте, доедайте, и пойдем заниматься, - Савелий взъерошил отросшие волосы на голове Марата. – Покажу тебе, как предметы перемещать. - Круто! – Суворов чуть ли не подпрыгнул на стуле, а потом горящим взглядом посмотрел на Андрея. – Ты же умеешь? - Умею, - быстро ответил парень, глядя, как Савелий поправляет воротник водолазки, прикрывая бордовый засос.       После обеда все переместились в зал. Андрей уселся на диван, а молодой человек и Марат остались на ногах. И тут Савелий принялся рассказывать Суворову какую-то чушь о внутренних ощущениях и потоках энергии в его теле. Он показал несколько совершенно бесполезных физических упражнений, чтобы дотягиваться до Силы, и сказал все это повторить несколько раз. Васильев, сначала слушающий в пол-уха, к этому моменту отложил учебник по литературе и принялся внимательно следить за происходящим. На моменте, когда молодой человек заговорил о важности этих упражнений, Андрей не выдержал. - Что за бред ты несешь? – сердито спросил Васильев, глядя на Савелия. – Как махания руками помогут дотянуться до Силы, если она есть орган, как сердце? - Андрей, я, вроде, не просил твоих комментариев, - недовольно сказал молодой человек. - Ты учишь его какой-то херне! – от негодования парень подскочил с дивана. – Как все это поможет подчинить Силу, когда Сила слушается только Волю? Ну ты бы еще Марата кросс заставил пробежать, чтобы он смог почувствовать Её. - Андрей! – прикрикнул Савелий. – Я твоего мнения не спрашивал. Так что будь добр либо помолчи, либо иди в другую комнату. - Ну да, - Андрей поджал губы. – Махания руками, пиздец, как помогут. Сила сразу подчиниться и будет делать то, что ей велено. Хуйню несешь, Савелий. Марь, «Слово и Воля» Гэвилла, там все написано. - Андрей, - Суворов вопреки словам друга сделал несколько пасов руками, и на кофейном столике оказалась книга, которую Васильев упомянул. – Савва все понятно объясняет. - Андрей, безусловно хорошо, что ты прочитал столько книг и смог научиться всему самостоятельно, но в этом, на самом деле нет необходимости. Как ты верно отметил, Сила – это как внутренний орган, который работает постоянно, но и использование Её – это такая же рутина, как, например, чистить зубы. Ты же не читаешь о том, как чистить зубы, - как-то жалостливо сказал Савелий. - А у меня разве был хоть какой-то выбор? – ухмыльнулся Андрей, злясь от того, что его опять начали жалеть. – У меня не было ничего, кроме книг, чтобы научиться! Ты знаешь, сколько раз мне отрывало пальцы на руках, пока я учился перемещать предметы? И, как ты сказал, да, я научился сам. Так что, да, я считаю, что ты объясняешь неправильно. Ты же сам советовал мне эту книгу! И почему ты не рассказываешь Марату о физике открытого пространства, о физике материального, о целостности и единовременности сущего? - Андрей, потому что в этом нет необходимости. Ты ведь не считаешь траекторию собственного движения, когда куда-то идешь или просто ставишь кружку на стол. Так и здесь ничего считать не надо, - Савелий едва заметно улыбнулся. - Как скажешь, - Васильев собрал свои учебники и тетради обратно в портфель. – Научи Марата хотя бы создавать временной вакуум, чтобы он не покалечился, когда ему оторвет руку из-за твоих «протрясающих» объяснений. - Андрей, ты не виноват в том, что тебе пришлось осваивать это все самостоятельно, - мягко и жалеюще отозвался молодой человек. – Просто Давид, он… Он очень занятой человек.       Андрей замер в дверном проеме, крепко сжимая ручку портфеля в ладони. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы подавить злость и пойти дальше. Плевать. Пусть учит Марата чему хочет. В книгах все написано. Остальное – не важно. Если ему не объяснит Давид, то он справится сам. Много ли ума нужно иметь, чтобы читать? Парень зашел в кабинет к Давиду и бросил свои вещи возле входа. Он вытянул руку вперед и подумал об «Иллюминации малых пространств» Зайцева. На письменном столе вместо нее появилась «Иллюминация: вопросы и ответы» Робертсона. - Надо же с чего-то начинать? – задал риторический вопрос парень и открыл книгу.       Андрей присел в рабочее кресло Давида, тут же принимаясь читать и конспектировать в припасенной для этого дела тетради. Информация хорошо укладывалась в голове, впрочем, как и всегда, когда его никто не отвлекал и не нудил над ухом. Вообще, дома у Суворовых Васильев читать не любил, потому что, то Диляра отвлечет его с просьбой помочь, та Марат начнет приставать, то Юлька будет канючить, пока с ней не поиграешь. Вот то ли Библиотека, - тишина, красота, по столу хлопнул – оп, кружка чая и вставать не надо. Да, минусы в виде правил есть, конечно, но это ведь так, мелочи. Главное – это их соблюдать. За чтением Андрей не заметил, как на улице смерклось. Солнце быстро закатилось за горизонт и на землю легли синие сумерки. И, конечно же, лучшего времени, чтобы попробовать сотворить световую сферу Васильев придумать не мог. Он вышел из-за стола, чуть отодвинул кофейный столик и закрыл глаза, проговаривая про себя теорию. Парень быстро создал временной вакуум с отложенным на две минуты временем и начал создавать световую сферу. Сначала все шло неплохо, искорки на ладони становились все больше, собираясь в единое свечение, но на моменте, когда Андрей начал формировать оболочку, единый светящийся шар рассыпался на искры, которые начали быстро прожигать кожу на руке. По кабинету поплыл запах горелой плоти. - Блять! – вскрикнул парень. – Сука!       Свечение схлопнулось, оставив Васильеву на память местами обугленную ладонь. Некоторые пальцы пузырились от ожогов, где-то было только небольшое покраснение, как если случайно на секунду задеть горячий чайник. Парень другой рукой сильно сжал запястье искалеченной ладони и глубоко вздохнул, позволяя боли жаркой волной пройтись по телу, залезть во все уголки сознания. Васильев медленно выдохнул, концентрируясь на пульсирующей ладони. - Раз, два, три, четыре, пять…, - Андрей опустился на колени и низко наклонил голову, считая секунды до того, как схлопнется временной вакуум. – Десять, одиннадцать… - Андрей! – в комнату влетел Савелий, а за ним Марат, зажигая свет. – Еб твою мать! Ты что натворил?! - Молодой человек присел рядом, глядя на изуродованную руку парня. – Давай, я залечу.       Едва Савелий потянулся к израненной руке, как Васильев тут же отдернул её, не переставая считать. Было уже почти не больно. Что-то сродни медитации, когда необходимо выкинуть все лишнее из головы. - Девяносто девять, сто, сто один, сто два… - Андрей, - Марат тоже присел рядом, глядя широко распахнутыми глазами по покалеченную ладонь. – Как ты…? - Сто двадцать, - временной вакуум схлопнулся, и рука вновь стала прежней, с небольшими шрамами от ожогов, где было прожжено до кости. – И стоило орать? – недовольно спросил парень, поднимаясь на ноги. - Ты хоть иногда головой будешь думать, что ты творишь? – взвился Савелий, подходя ближе к Васильеву. – А если бы ты пожар устроил? А если бы взрыв? Так сильно в себя поверил, что решил, что тебе теперь все по плечу, да? - Не ори на меня, это раз. Два – без тебя разберусь, и три – я знаю в чем была моя ошибка, - спокойно ответил Андрей, но ему тут же прилетела мощная пощечина, от чего голова невольно дернулась в сторону. - Не смей со мной так разговаривать, - угрожающее сказал Савелий. – Я тебе не друг и не приятель. Я старше тебя на две человеческие жизни, и ты, сопляк, едва крестившись, смеешь мне указывать, как учить Марата? Ты ничего не попутал, дорогой? – молодой человек в миг стал с Андреем одного роста и заглянул ему в глаза.       Парень выдержал злой и напряженный взгляд кошачьих глаз. - Сав, ну, не ругай его, он всегда такой, как лопатой пришибленный, - Суворов подошел к ним и как-то слишком неоднозначно погладил Савелия по спине. – Ты ему ничего не докажешь. - Да знаю я, - расстроенно отозвался Савелий и сделался вновь обычным, одного роста с Суворовым. – Руку хоть покажи. - Да все нормально, - отмахнулся Васильев. - Покажи, - с нажимом сказал молодой человек. - Ничего такого, - Андрей протянул ему ладонь, которую тут же схватили цепкие пальцы. - Андрей, ну как это – ничего? У тебя кожу и мышцы до кости обуглило, а ты говоришь, что ничего, - Савелий все еще очень недобро смотрел на парня. - А зачем ты считал? – спросил Марат, все еще будучи в шоке. - Ждал, пока схлопнется временной вакуум. Если не считать, то можно с ума от боли сойти, - со знанием дела ответил Андрей. - Усекновенница Саломея! Так только на войне делали, – воскликнул Савелий, а его глаза влажно заблестели. – Ты не потерял сознание, когда тебе руку оторвало? - Нет, - через сжатые зубы процедил парень. – Я считал. - Тебе отрывало руку…? – потерянно спросил Марат. - Марь, это… Да херня, честно. Только шрамы остались, - стушевался Васильев, бросая недовольные взгляды на молодого человека. – Там, просто неудачно приземлился и… - Покажи, - твердо сказал Суворов. - Марь, ну оно тебе надо? Говорю же там только шрамы, - Андрей сделал несколько шагов назад, от прущего на него друга. - Показывай, - пихнул его в плечо.       Васильев начал медленно расстегивать рубашку под двумя взглядами, тихо про себя злясь на всю эту ситуацию. И еще неизвестно, что с ним потом сделает Давид, когда все узнает. А он обязательно все узнает, потому что никто из них не будет молчать, даже если очень хорошо попросить. Ткань соскользнула с плеч, оголяя поврежденную кожу. Марат широко распахнул глаза, пребывая в таком шоке, что было невозможно представить, что именно он сейчас переживал. Суворов осторожно взял друга за плечо, поворачивая к себе спиной. Андрей со вздохом подчинился теплым ладоням и развернулся, являя бугрящиеся шрамы-растяжки на лопатке. Марат очень осторожно прикоснулся к ним пальцами, все еще не в полной мере понимая на что именно он смотрел. - Что это, Андрей? – шепотом спросил Суворов. - Мне руку оторвало, - глухо заговорил Васильев, глядя прямо перед собой. – На заброшке, ну, на той, возле гаражей, я перемещался в пространстве. И неудачно прыгнул, не успел сконцентрироваться и тенью оторвало. - А на животе что? – Марат продолжал бездумно водить пальцами по шрамам. - Большие пространства в малых. В литровую бутылку пытался запихать два литра воды. Она взорвалась. - А тут? – Суворов накрыл ладонью бордо-синий шрам на боку. - На штырь напоролся, когда переместился, - Васильев раздраженно скинул с себя руку друга. – Может, хватит уже? Не надо меня жалеть, - он отошел к тахте, где лежали его вещи, и начал одеваться. - Ты же мог умереть, - Марат поджал губы и быстро заморгал, сгоняя набежавшие слезы. – Ты же мог умереть, придурок! – он бросился на Андрея с кулаками. – Идиот, блять! Еблан конченный! – Суворов принялся его колотить, куда попало. – Ебнутый на всю голову! - Марат! Хватит! – Васильев поднял руки, закрываясь. – Да стой же ты! - Вот же еблан! А если бы ты сдох? А? Об этом ты, что ли, вообще не думаешь! – Суворов чувствительно заехал кулаком другу в живот. – Сука! Что бы я маме потом говорил? – слезы покатились по его щекам. – У тебя Юлька растет, а ты такой хуетой занимаешься! А обо мне ты подумал? О дяде Давиде подумал? Ты вообще хоть о ком-нибудь кроме себя думаешь, Андрей? – Марат безвольно уронил руки и пронзительно посмотрел на Васильева покрасневшими глазами. – Ты со своими книжками и Библиотекой совсем ебанулся, да? Я-то думал, что ты там что-то по мелочи перед дядей Давидом косякнул, а ты… Сука, ты же мог умереть. - Не умер же, - буркнул в ответ Андрей, от чего получил еще один удар в плечо. - Марат, там броня, - тяжело вздохнул Савелий. – Ты ничего ему не докажешь. О чем говорить, если он Давида не слушается. - Если бы Давид меня учил, то этого ничего не было бы, - Васильев принялся остервенело застегивать рубашку. – Ты понятия не имеешь, Марат, как мне было тяжело самому всему этому учиться. А Давид работал. Что-то рассказать, объяснить, а он работал. А когда вспоминал про меня, то просто давал читать книжки, которые я и без него уже прочитал. Нормально? Заебись, учитель. О! – Андрей поднял большие пальцы, показывая «класс». - Ты мог пойти к Савелию. Мог у него спросить, - Марат все еще стоял рядом и сверлил взглядом. - Уж извини, но я лучше книжку почитаю, чем буду слушать этот бред про какие-то волшебные упражнения, - Васильев посмотрел вниз и понял, что перепутал пуговицы. – Блять. - Ха-а-а, Андрей, - молодой человек щелкнул пальцами и на столике возле тахты появился бокал с коньяком. - Ну можно же было как-то по-другому? – умоляюще спросил Марат. – Хоть как-то, чтобы не калечится? - Нет, Марь, - Васильев грустно улыбнулся. – Нельзя по-другому. Сила – это не хрустальная ваза, чтобы носиться с ней, как с драгоценностью. И не бабкин чайный сервиз, чтобы использовать Её только по праздникам. Ай, - Андрей перестал пытаться перестегнуть пуговицы и просто провел по ним рукой, застегивая Силой. – Остальное издержки. - Это про такой сопутствующий ущерб ты говорил? Оторванные руки? Ноги? – Суворов горько усмехнулся, вытирая все еще слезящиеся глаза. - Такое случается, ничего уж не попишешь, - просто пожал плечами Васильев. - Ты такой еблан, Васильев, что просто слов нет, - вздохнул Марат. – И ты еще крещенный, оказывается? - Мне сказали, - произнес парень с нажимом, глядя на Савелия. – Тебе не говорить. - Почему? – Суворов удивленно посмотрел на молодого человека. - Ой, блять, Темные Боги, дайте сил, - покачал головой Савелий. – Покажи ему, Андрей. - Марь, ты только сильно не пугайся, лады? – Васильев моргнул и принял свой истинный облик.       Марат замер, будто перед ним в миг оказался страшный хищник, готовый на него броситься. - Марат, он ничего тебе не сделает, - сказал Савелий, подходя к Андрею и тоже принимая свой истинный облик. – Слышишь? - Слышу, - прошептал Суворов одними губами. – Тогда, ночью ты про это говорил? Про страхолюдину с когтями и клыками? - Ага, - согласно кивнул Андрей. – Но с этим вообще случайно все получилось. Тогда Давид меня с собой в Церковь ночи взял и… - Погоди, - перебил его Марат. – А как ты говоришь, если не артикулируешь? - Кстати, да, - подключился к разговору Савелий, принявший человеческий облик. – Ты очень хорошо контролируешь свою сущность. Пожалуйста, скажи, что хотя бы этому тебя научил Давид. - «Колдовской этикет» Фролова меня научил, - ответил Андрей. – Давид меня научил подклады крутить, и это, пиздец, как мне пригодилось, ну. - Ха-а-а, как тяжело жить эту жизнь, - вздохнул молодой человек и опрокинул в себя остатки коньяка. - Пиздец, Андрей, - Марат тоже вздохнул. - Всё? Все понавздыхались? – саркастично спросил Васильев. - Да пошел ты, - зло бросил Суворов, а потом быстро вышел из кабинета. - Андрей, - Савелий разочарованно посмотрел на парня. – Почему же до тебя никак не дойдет, что так делать нельзя? Почему ты ни о ком, кроме себя не думаешь? - А как тогда можно? Как? Скажи мне! - голос парня исходил ядом. – Это у тебя есть время на Марата, а у Давида времени на меня нет! Разве ты сам не видишь, что он постоянно на работе. Что мне остается делать? Сидеть и ждать у моря погоды, пока он соизволит снизойти до меня? - Андрей, он старается уделять тебе время, но он Митрополит, это очень большая ответственность. Ну не может он взять и сложить с себя какие-то обязательства, чтобы учить тебя, - Савелий подошел к парню и осторожно положил руку ему на плечо, которую Андрея быстро спихнул. - Тогда, почему бы Давиду просто не отказаться от меня? – все еще ядовито спросил Андрей. – Зачем тогда со мной носиться… Нет, не так. Зачем я вообще тогда ему нужен, если я все только порчу? Не проще ли, с глаз долой – из сердца вон, и гуляй, Андрей, на все четыре стороны? - Да как он от тебя откажется? – горько улыбнулся Савелий. – Если встанет выбор между саном Митрополита и тобой, то не сомневайся, что он выберет тебя. - Что-то я этого не замечаю, - резко стушевался Андрей от слов молодого человека. - Поверь, Андрей, - Савелий опять положил руку ему на плечо и несильно сжал. – Он делает все возможное и невозможное, чтобы никому ничего не пришлось выбирать. Можешь не сомневаться, он старается так ради тебя. - Извини, - Васильев низко наклонил голову, немного смущаясь. – Ну, что накричал, что там сказал, что ты неправильно учишь… Просто Марату все так легко дается. А мне, ну… Ай, ладно! Хер с ним. Что сейчас-то говорить уже… - Я поговорю с Давидом, - Савелий ободряюще улыбнулся. - Та не надо, опять орать будет. Ненавижу, когда он придавливает меня Силой. Мысли путаются, рот не закрывается, - отмахнулся парень. – Но спасибо. - Пойдем? – спросил Савелий, кивая в сторону двери. - Не, ты иди, я лучше тут останусь, а то у Марата сейчас откроется фабрика по производству пиздежа и подъебов. Занимайтесь спокойно, - Васильев улыбнулся, а потом смел Савелия в объятья, поднимая его. – Спасибо, Савелий. - Пожалуйста, - молодой человек положил руки Андрею на плечи и погладил его по голове. - Км, - очень вежливо раздалось со стороны порога. – Я не помешал? - Давид? – парень удивленно вскинулся, но очень осторожно опустил Савелия на пол. - Не помешал, - молодой человек подошел к мужчине и, привстав на цыпочки, что-то зашептал в ухо. – Пожалуйста, - уже на обычной громкости добавил Савелий. - Разберусь, - напряженно ответил Давид, пропуская молодого человека. - Наобнимался? – мужчина махнул рукой, закрывая дверь. - Да, - смиренно ответил Васильев, принимая любой исход ситуации. - Создай световую сферу, - приказал мужчина, а парень на него удивленно посмотрел. – Давай, создавай. - Хорошо, - пожал плечами Андрей и закрыл глаза, вновь проговаривая про себя основные моменты.       В этот раз он сделал временной вакуум с отложенной единственной минутой и принялся создавать световую сферу. Сначала появились искорки, потом они собрались в единый шар, и Андрей, не будь дураком, понизил его температуру, чтобы свечение вновь не сожгло тонкую оболочку сферы. Парень крутанул запястьем и небольшой светящийся шарик оказался у него на ладони. Он подбросил его в воздух, и тот медленно поплыл к Давиду. Мужчина поймал его, несколько секунд внимательно порассматривал, а потом схлопнул. - Талантливо, - заключил Давид. - Спасибо, - безразлично поблагодарил его Андрей. - Марат сказал, что тебе руку до кости прожгло, - мужчина подошел ближе и взял парня за руку. - Прожгло. Две минуты пришлось терпеть, пока вакуум схлопнется, - Васильев открыл ладонь, показывая новые шрамы. - Как ты можешь терпеть такую боль? – Давид прохладными пальцами коснулся шрамов. - Главное – считать, - ответил парень. – Когда считаешь, тогда терпимо. - Сколько ты лежал с оторванной рукой? – мужчина поднял ладонь Андрея к лицу и положил ее на свою щеку. - Сто семьдесят четыре секунды, - ответил Васильев, уже самостоятельно трогая мужчину. - Почти три минуты. И как ты не сошел с ума от такой боли? – Давид шагнул еще ближе, обнимая парня. - Давид, ты меня пугаешь, - признался Васильев. – И если ты сейчас не скажешь, что ты собираешься со мной делать, то я перемещусь. - Я тебя обнимаю, разве это не очевидно, - мужчина горячо выдохнул Андрею в шею. - Это очевидно. Но что ты собираешься сделать? – парень закаменел. – Ударить меня? Придавить Силой? Запереть в этом, как ты там говорил…? Подпространстве Безвременья? Укусить? - Ничего я не собираюсь с тобой делать, - Давид медленно проскользил ладонями по спине Васильева, притягивая его ближе к себе. – Обними меня тоже. Я так устал.       Андрей немного выдохнул, но все еще опасливо положил руки мужчине на спину и отзеркалил его действия, чувствуя, как он прижимается еще ближе. Некоторое время стояли в тишине, дыша практически в унисон. Васильев даже глаза прикрыл и уткнулся носом в ткань пиджака, пропахшего церковным ладаном, свечным воском и миррой. - С чего ты взял, что я собирался тебя укусить? – словно невпопад поинтересовался мужчина. - Юля, она… Ох, опять будешь ругаться, - Андрей потерся лбом о плечо мужчины, но все равно продолжил. – Она пророчествует. Иногда, нечасто. - Ха-а-а, - тягостно вздохнул Давид. – Это нормально для ее возраста. Ничего страшного. Я не буду ругаться, хоть ты и мог мне рассказать. Ты, скорее всего, тоже в детстве мать пугал стишками своими. - Я не помню, - глухо отозвался парень. – Может и было что-то такое. - Конечно, было. Со всеми так, - мужчина отстранился и взял лицо парня в ладони, коротко проводя большим пальцем под глазом. - Ну хоть в чем-то я – обычный, - Васильев несмело улыбнулся. - По большей части – необычный, конечно, - мужчина устало улыбнулся, а потом серьезно спросил. – Что там тебе про меня наговорил Савелий? - Ну, это… Что ты очень много работаешь, и делаешь все возможное и невозможное, чтобы никому ничего не приходилось выбирать. И что ты, скорее, откажешься от сана Митрополита, чем откажешься от меня, - Андрей смутился. - Язык у него без костей, конечно, – хмыкнул Давид. - Я, если честно, часто на тебя злюсь, потому что ты заставляешь меня делать совершенно бессмысленные вещи, - признался парень. – А если я прошу хоть что-то мне объяснить, то ты постоянно говоришь, что занят. Я, как бы и хочу с тобой заниматься, но и как бы… Самому проще, понимаешь? Ну вот прожгло мне руку, ну и хер с ней. Зато я научился. Ты ведь сам сказал, что мне надо свои шишки набить. - Андрей, - Давид поджал губы. – Это фигура речи. Я имел в виду, чтобы ты набрался опыта, повзрослел, а не буквально набил себе шишки. - Да я понял, - Васильев посмотрел куда-то в сторону. – Как наказывать будешь? - А есть какой-то в этом смысл? – спросил мужчина, и тут же сам начал отвечать. – Смысла нет, Андрей. Я сейчас тебя накажу, а потом ты пойдешь на очередную заброшку и свернешь себе там шею, потому что я наказал тебя. Это замкнутый круг. Что мне сделать, чтобы ты начал полностью доверять мне? Чтобы у тебя не осталось от меня секретов? - Начни доверять мне тоже, - ответил шепотом Андрей. – Кулоны, Ирина, второе книгохранилище… Мне мало объяснений, мол, это опасно и всё. Отец в детстве, чтобы я не лез к включенной плите, взял мою руку и положил рядом с конфоркой, а потом сказал, что если здесь горячо, то конфорка вообще огненная. - Андрей, то, что ты хочешь знать достаточно далеко от знания, что плита горячая. Я боюсь, что ты будешь лезть туда, куда лезть не стоит. И если с кулонами и Ириной, ты еще как-то сможешь совладать, то со вторым книгохранилищем – нет. И давай уже сядем, ноги просто отваливаются, - Давид поцеловал парня в лоб и, усевшись на тахту, совсем не по-джентельменски закинул ноги на столик. - Если я тебе пообещаю, что не буду никуда лезть, тогда ты сможешь мне доверять? – Васильев присел рядом. – Чаю хочу. - Держи, - мужчина щелкнул пальцами и на столе появился чайник и чайная пара. - А ты не будешь? – спросил Андрей, наливая чай в чашку. - Я буду вот, - Давид вновь щелкнул пальцами и на столе появилась бутылка коньяка и стакан. - Хоть закуску наколдуй, - укоризненно сказал Васильев. - Беспокоишься за меня? – мужчина мягко улыбнулся. - Беспокоюсь, - парень быстро провел большим пальцем под глазом Давида и поспешно убрал руку. – Ты мне поверишь, если я пообещаю? - Я буду очень сильно стараться, - мужчина опрокинул в себя почти что полстакана коньяка и занюхал кулаком. – Ну, давай, тогда начнем. Я первый. Ирины в городе нет, в области тоже, колдовские способы поиска не работают, товарищи из криминальных сфер разводят руками, мол, перешерстили всю округу. Морги, больницы, вытрезвители – все по нулям. Будто сквозь землю провалилась. Вокзалы, аэропорты – везде пусто. Я предполагаю несколько вариантов. Она мертва, но, как говориться, нет тела – нет дела. Второе, она уехала очень далеко, возможно, в другую Республику, с документами и билетами пошаманить помогли старые связи. И третье, маловероятное, но все же. Она – ведьма и прячется у всех на виду, но под другой личиной. Твоя очередь, - Давид налил себе еще. - На родительской квартире в старой обувной коробке у меня тайник, где лежат около сотни задвоенных книг из Библиотеки. И я по-тихой таскал их оттуда и ставил на полки в церковной библиотеки, чтобы читать, - Андрей в один глоток выпил остатки чая и тоже плесканул себе коньяка. - Я был очень удивлен, когда обнаружил «Оптические иллюзии в колдовстве» Коркина там. Никогда бы не подумал, что ты ухитришься провернуть такое. Умно, - мужчина чокнулся своим стаканом с чашкой Васильева. – По поводу кулонов. Нам с Савелием удалось их осквернить. Кроме фотографий там еще пара писем. Уж прости, но мы их прочитали. Суть в том, что в одном письме, которое писал условный Андрей из прошлого, признание в любви и обещание скорой встречи, в другом, - которое писал условный Марат, признание в том, что он полюбил другого, там не понятно кого именно, и просьба больше его не беспокоить. Еще там есть записка с клятвой на крови, которую, я предполагаю, вы из прошлого дали друг другу. И тут, кстати, ты оказался прав, что нужны книги по магии крови. - Тц, так и знал, что там что-то такое, - Васильев хлопнул рукой по сидению, а потом выпил коньяк. – Ху-у, налей мне еще. - Не рано ли? – Давид все же немного плесканул в кружку. - Я смелости набираюсь, моя ведь очередь, - Андрей осушил кружку и поднялся на ноги. – Ну, смотри, потом ругайся – не ругайся, ничего уже сделать будет нельзя. - Я это уже понял, - меланхолично отозвался Давид. – А встал зачем? - Вот за этим, - Андрей Силой снял с себя вещи, оставаясь в одном белье. - Мне, конечно, лестно, что передо мной раздевается привлекательный юноша, но не улавливаю сути, - не смотря на несколько пренебрежительный тон, глаза мужчины хищно загорелись. - Постарайся хотя бы первые две минуты не орать на меня, - Андрей просяще улыбнулся и скинул иллюзорные чары. - Великие Нечестивцы, - прошептал Давид, отставляя стакан на столик.       Первый шрам показался на середине бедра левой ноги. Он лежал наискось, будто кто-то приложил чертежный треугольник и рубанул четко по нему. Шрам был уродливым, бугрящимся, с бордово-синими прожилками и растяжками, тянущимися вверх по бедру. - Как? – глухо спросил Давид и на секунду прикрыл глаза, давая себе возможность успокоиться. - Тенью перерубило. Не смог рассмотреть, куда прыгнул, - Андрей низко наклонил голову и, махнув рукой, снял иллюзию со второго шрама на голени. Шрам был почти такой же, как и на бедре, тоже лежал наискось, бугрился и бордовел на бледной коже. Давид поджал губы, рассматривая ноги парня. - Ну и еще тут, по мелочи, - Андрей махнул рукой, и на левой стороне ребер проступила россыпь мелких шрамов. – На осколки бетонной плиты налетел. - Подойди, - Васильев сделал несколько шагов к мужчине. – Сколько ты терпел? - Ноги? Двести семнадцать секунд. Ребра – тридцать две, - ответил парень, чувствуя, как прохладные пальцы совсем невесомо пробежались по изуродованной коже на ноге. - Почти четыре минуты, - с придыханием сказал Давид. – Как ты не сошел с ума от боли? - Я считал, - Андрей взял в ладони лицо мужчины, заставляя посмотреть его наверх. – Главное – считать. - Ха-а-а, - выдохнул мужчина и уткнулся лбом в живот парня. - Я жив, Давид, - Васильев зарылся пальцами в уложенные волосы мужчины. – Остальное неважно. - У меня даже нет сил, чтобы просто отчитать тебя за такую глупость, - Давид как-то совсем хорошо провел руками по бедрам парня, от чего тот дернулся и отошел смущенный в сторону. – И, наконец, по поводу второго книгохранилища. Вся та хтонь, что обитает в Библиотеке, днем сидит там, а ночью гуляет по зданию, в поисках припозднившихся читателей. Залезть туда днем – самоубийство, оставаться на ночь, чтобы залезть туда – самоубийство, вообще, пытаться туда попасть без согласования с Главным библиотекарем – самоубийство. Я, кстати, не так давно догадался, что ты искал туда тайный или еще какой вход, я прав? - Прав, - покорно ответил парень, застегивая рубашку. – Ты сказал, что надо все начать сначала, вот я и подумал, что если изучить историю Библиотеки, как она строилась, как там все формировалось, то я смогу найти лазейку. - Но, дай угадаю, глухо, как в танке? – Давид чуть пьяненько улыбнулся и опрокинул в себя еще коньяка. - Именно, - расстроенно вздохнул Андрей. - Где-то в тридцатых годах, когда генсеком стал Сталин, я инициировал изъятие «Путеводителя по Библиотеке». Несогласных к стенке. Два года я по всему Союзу гонялся за этими книгами. Как видишь, не зря. - Но и демонизировать второе книгохранилище зачем? – Васильев опять сел на тахту. - Поверь, его никто не демонизирует, но там буквально живет демон, - Давид откинулся на спинку и повернул голову в сторону парня. – Буквально, Андрей, настоящий демон. Как ты думаешь, что он сделает с глупым мальчишкой, который будто вор залезет в его дом? - Вариантов не так, чтобы много, - Андрей подсел ближе. – Убьет, конечно. - Или будет забавляться, пытая до смерти, а потом оживляя, и потом все по новой. Но если все еще хочешь, то вот, - мужчина щелкнул пальцами и на столике появилась книга «Путеводитель по Библиотеке» за авторством Вильгельма Германовича Гилаури. – Возьми, прочитай. - Гилаури? Он твой родственник? – удивился Андрей. - Нет, он мой Учитель, - ответил мужчина. - Подожди, а тот другой учитель, который был в Библиотеке, когда мы там были ночью? Это кто? - Вот конкретно в этот момент я не готов говорить о своем прошлом, Андрей, - мужчина похлопал парня по согнутой коленке. – Если в очень общих чертах, то тот учитель, после того как перерезал мне горло, просто бросил меня. А Вильгельм Германович подобрал. - «Если есть Бог, который тебя бросил, то есть и Бог, который тебя подберет», - процитировал Васильев. - Да. Именно. Твоя очередь. Темные Боги, пусть это будет что-то несильно серьезное, - прошептал Давид. - Э-э-э, - протянул парень. – У меня всё. - Точно? – мужчина сощурился. – Не всплывут потом еще какие твои секреты в виде червоточин, оторванных конечностей и беременных подружек? - Чего? – Андрей несильно хлопнул ладонью Давида по плечу. – Ну уж на счет последнего можно не беспокоиться. Я с Маратом только… Это… Ну, ты понял. - Да понял, конечно, - мужчина как-то хитро улыбнулся. - Давид, можно я сделаю что-то очень опрометчивое и глупое, и ты мне ничего не скажешь и не сделаешь? – быстро выпалил парень. - Валяй, - Давид сел прямо и запрокинул голову назад, закрывая глаза. – Мне надо на это смотреть? - Нет.       Андрей, получивший карт-бланш, тут же подобрался, одернул на себе рубашку и, резко положив ладони на щеки мужчины, всем собой подался вперед и поцеловал его. Сначала только крепко прижался губами, ожидая, что его в любой момент могут оттолкнуть, но, когда этого не произошло, парень осмелел и кончиком языка мазнул по чужим губам. И даже здесь Давид не стал сопротивляться, покорно приоткрывая рот, позволяя себя целовать. Васильев напористо пихнул язык внутрь, скользя им по чужому языку. Мужчина ответил ему с жаром, смыкая челюсти и засасывая язык сильнее. Андрей жарко выдохнул Давиду в рот, и потом все закончилось. Парень оказался один на тахте, а мужчина возле окна, поправляя костюм. - Хватит на сегодня откровений, - заключил Давид. - У меня больше ничего не осталось, - как-то неоднозначно произнес Васильев. - Хорошо, - кивнул мужчина, а потом посмотрел на часы. – Оставайтесь с Маратом у меня. Я позвоню Диляре. - Хорошо, Давид, - парень поднялся с тахты. – Мир? - Мир, Андрей, - Давид внимательно посмотрел на него. – Пожалуйста, больше не скрывай от меня ничего. - Не буду, - честно сказал Васильев. – Слово пацана. - Ха-ха, - коротко просмеялся мужчина. – Пацан ты мой. - Твой, - бездумно ответил Андрей и улыбнулся.       ***       В субботнее утро просыпалось особенно тяжело. На улице было так темно, хоть глаз выколи, а в квартире тихо, что даже было слышно, как тикают часы на кухне и прихрапывает Кирилл Михайлович. Васильев потер глаза, а потом присел на постели, глупо смотря расфокусированным взглядом вперед. Марат тоже уже проснулся и был гораздо энергичнее своего друга, уже застилая кровать. Еще с начала недели они оба набрехали Диляре, что на Масленицу весь ОКОД едет на дачу к Савелию жарить шашлыки, и Марат еще красочно расписал, как долго они к этому готовились, и, конечно, Андрей с ними, а то уже мхом книжным порос. - Долго ты будешь перед собой пялится? – громким шепотом спросил Суворов. – Давай, вставай. Савва сказал, чтобы мы к шести готовы были. - Марь, если ты научился бодряка от Силы ловить, то это совершенно не значит, что это надо использовать постоянно, - зевнул Андрей, откидывая одеяло. - Вот же ты нарядный, - вплеснул руками Суворов. – То говоришь, что Сила – это не бабкин сервиз, то тут же, что не надо постоянно пользоваться. Ты уже сам определились, дорогой, - последняя фраза прозвучала в духе Савелия. - «Анатомия колдовства» Бонелло. «Вне зависимости от того, насколько колдун или ведьма волевы, ежечасное использование Силы не допустимо, поскольку грозит истощением плоти. Если вы голодны – вкусите пищу, если вы маетны – поспите.». – процитировал Васильев. - Слушай, а если тебя посреди ночи разбудить и спросить что-нибудь из твоих книжек заумных, то ты расскажешь? – серьезно спросил Марат. - Расскажу, куда денусь, - парень все же нагнал Силы, чтобы взбодриться. – Я надеюсь, что Диляра не положила в обещанный кыстыбый кинзы. - Ой, посмотрите-ка, какие мы нежные, - Суворов состроил рожу. – Что тебе кинза мамина сделала? - Марь, с души от нее воротит, вот те крест, - Андрей перекрестился как колдун. - Ну, раздавать бананьев нема, жри, что дают, - Марат застегнул под горло олимпийку. – А маме почему тогда не скажешь, чтобы она тебе без кинзы откладывала? - Ой, блять, я что, какой-то важный, как хуй бумажный? Ну. В трапезной тогда поем, - буркнул в ответ Васильев, застилая кровать. - Где? - Ай, потом увидишь, - отмахнулся парень и принялся одеваться.       И, собственно, как словом, так и делом, кыстыбыи были с кинзой.       Савелий уже ждал их на квартире Давида, ленно расхаживая в чужом халате, съехавшим с одного плеча, вдоль камина с бокалом красного вина. По всему нему было понятно, что ночь он провел в компании бутылки, а Давидов халат нацепил только потому, что соскучился. Андрей по себе знал, что Давид был тем еще обломщиком, когда дело доходило до чего-то более серьезного, чем простые объятья. - Савва, - Марат быстро подошел к молодому человеку, осторожно поправляя халат у него на плече. – Ты вообще спал? - Да, спал-спал, не суетись, - Савелий отставил бокал на каминную полку и притянул Суворова к себе, обнимая. – А вот ты полночи ворочался, да? – он поправил плохо лежащие волосы и поцеловал его в лоб. - Я спал, - смутился Марат, но вопреки этому сомкнул на чужой талии руки и чуть сильнее прижал к себе. - Надеюсь, что Андрей тебе что-нибудь выдал по этому поводу, - Савелий закинул руку на плечи Суворову. - Что-то там про анатомию колдунов какого-то Еблано, - Марат положил голову на плечо молодого человека. - «Анатомия колдовства» Бонелло. Как ты находишь эту книгу, Андрей? – Савелий погладил Марата по голове. - Нудно, слишком часто повторяющиеся тезисы. Оттуда убрать страниц двести, так никто не заметит, - выдал свое заключение Васильев, подходя к ним и как-то странно не ощущая ревности к тому, что Марат и Савелий миловались. - Пожалуй, соглашусь с тобой, - кивнул молодой человек. – Литература периода Просвещения полная однотипных гуманистических идей, которые, впрочем, не больше, чем пустой звук. То ли дело Кант и его «вещь в себе». - Его теория пришла из сказок братьев Гримм. Сказка про волшебный горшок, который варил кашу. Это же буквально и есть «вещь в себе». А на начало нашего века сколько всего… - Ой, блять! Разумничались, - воскликнул Марат. – Посмотри на них. - Ха-ха-ха, - мягко засмеялся Савелий и опять поцеловал Суворова в лоб. – Ты прав. Давайте, Давиду помощь нужна.       В храме было суетно. Священники и послушники носились туда-сюда, только и успевая что-то перехватывать друг у друга. Марат тут же принялся крутить головой по сторонам, рассматривая убранство и в миг окруживших его людей. В его глазах читался неподдельный восторг. Суворов пихнул зазевавшегося Андрея в плечо. - Слышь, - шепотом начал он. – А они все, ну, такие как мы? - Колдуны в смысле? – уточнил Васильев, глядя на несущегося к ним толстого попа. - Ага, - кивнул Марат и замер в ожидании ответа. - Конечно, здесь нет обычных людей. В плане не-колдунов. А что такое? – Андрей посмотрел на друга. - Да, так, - сдавленно ответил Суворов и совсем тихо всхлипнул. – Занервничал что-то. - Марь, не парься, - парень приобнял Марата за плечи. - Господин Краснопольский! – возопил поп, задыхаясь и краснея лицом. – Темные Боги! Мы уже за Вами посылать хотели! Хух-хух, - он тяжело выдохнул. – Владыка сказал, что Вы в курсе. - А где сам Его Высокопреосвященство? – Савелий чуть брезгливо пожал протянутую потную ладонь. - В келии отдыхает. Владыка до зари на Капище был, - все еще задыхаясь ответил поп. – Пусть поспит хоть часок. - Хорошо, - кивнул молодой человек. – Так, Марат, ты со мной. Андрей, дуй к Владыке, - Савелий стал привычно строгим и собранным. – И я тебя очень прошу, не зови его по имени при таком количестве народа. - Он мне разрешил так-то, - надул губы Васильев. - Не сегодня, - молодой человек на него строго посмотрел. – Всё, время тик-так. Надо будет еще и на кухне помочь.       Все разошлись. Поп повел Савелия и Марата куда-то на улицу, а Андрей направился в келию Давида. По пути, конечно же, не обошлось без инцидента, когда какой-то парень из послушников специально бортанул его плечом, а потом пренебрежительно бросил: - Чушпан. - Это ты сейчас меня чушпаном, назвал, чушпан, - Васильев развернулся к нему. – Ты ничего не перепутал? - А кто ты? – парень бросил на каменный пол мешок, и тот глухо хлопнулся. – Появился неизвестно откуда и сразу к Владыке в ученики попал. Тут некоторых родители с пяти лет в монастырь отправляют, чтобы успели Владыке примелькаться, а тут ты. - Я виноват в том, что он меня выбрал? – злясь, спросил Андрей. – Я виноват, что меня Глубина позвала? Я в душе не ебу, что там другие делают, чтобы заслужить милость Давида, но я не сделал ничего такого, чтобы он взял меня к себе. И уж тем более я в душе не ебу, почему из-за этого я стал для всех врагом номер один. Если вы все такие не ебаться из колдовских семей, так хули он раньше на вас не посмотрел, а нашел какого-то голодранца на улице? М? Как же вы меня заебали, - Васильев покачал головой и, резко развернувшись, направился в келию Давида.       В комнате было темно и свежо. Мужчина лежал на кровати под одеялом, повернувшись лицом к стене. На письменном столе догорала свеча, испуская уже совсем слабое свечение. Парень очень тихо прошел к кровати и присел в изножье, стараясь не тревожить Давида. Васильев видел, как тот устал за последние дни, что, если и приходил домой, то переодевался, мылся, ел и ложился спать, практически не разговаривая. Андрей очень осторожно положил ладонь ногу мужчине, почти невесомо поглаживая. За последнее время ничего не стало ни яснее, ни проще. Пусть парень и узнал о тайне кулонов, но все еще оставался вопрос с тем, что его связывало с Маратом. Ирина так и не нашлась. И все еще остро стоял вопрос убийств парней на Марата похожих, равно и как тот факт, что сам Суворов не был в курсе про это. И чувства к Давиду… Андрей, махнув рукой, залез на постель и лег позади мужчины, тут же обнимая его и зарываясь носом в волосы на затылке. От Давида пахло ладаном, самым простым мылом и им самим. Васильев глубоко вдохнул, а потом горячо выдохнул, прижимаясь к мужчине сильнее и кладя ладонь ему на грудь. - Ты в курсе, что нельзя приставать к спящим людям? – глухо спросил Давид, потирая глаза. - Я не пристаю, - чуть смущенно ответил Андрей. – Я просто подумал, что тебе холодно. - И поэтому решил согреть мою постель? – чуть насмешливо поинтересовался мужчина. - Если ты думаешь, что я не знаю, что такое «метафора» или «эвфемизм», то ты ошибаешься, - парень прижал открытую ладонь к груди Давида и почувствовал, как в нее сразу ударил, забился двойной перестук чужих Силы и сердца. - Я не думаю, что ты не знаешь, - мужчина заворочался, а потом повернулся к Андрею лицом, устраивая голову у него на плече. – Конечно, ты знаешь. Столько книжек прочитать. - Ты вставать не собираешься? - Васильев свободной рукой отвел волосы со лба мужчины, которые норовили залезть в глаза, а потом не удержался и поцеловал его в висок. - Опять там отец Митрофан паникует, - Давид поерзал, устраиваясь удобнее. – Ничего, пусть побегает. А-то вон пузо себе какое отожрал на казенных харчах. Тем более, что матушка Иродиада на подхвате. Все нормально. - А мне тогда что делать? Савелий за тобой отправил, - парень положил ладонь на щеку Давиду и пальцем провел у него под глазом. – Помочь чем-нибудь? - Да там все готово почти. Только осталось блинов напечь, да сковородки и тесто зачаровать, чтобы во время празднества сами пекли, - мужчина потерся носом о ладонь парня. – Если хочешь, то можешь пойти, но потом не плачь, что матушка Юдифь тебе по рукам поварешкой настучала. - Ой, ну нет, спасибо, - Андрей увел руку под одеяло, касаясь голого плеча Давида. – Я, если честно, тоже бы поспал еще. - Спи, кто не дает? – риторически спросил мужчина, все еще не открывая глаз. - Пусти тогда, я хоть брюки сниму, - Андрей попробовал встать, но Давид легко хлопнул его по плечу, и парень в миг оказался под одеялом, а его одежда, аккуратно висящей на спинке стула. – Ну или так. - Андрей, у нас времени до рассвета, - мужчина положил прохладную ладонь на бок Васильева и притянул его к себе, от чего парня в миг бросило в жар. – Потом гулянья, потом крещения, потом мне сутки отоспаться, и я буду весь твой. Обещаю, - Давид слепо поцеловал его куда попал и улегся обратно на чужое плечо. - Отдыхай, - шепотом отозвался Андрей, тоже кладя руку на бок мужчине.       Через несколько секунд мужчина размеренно задышал, щекоча дыханием кожу у парня на шее. Сначала Васильев и не думал засыпать, но потом сонливость взяла своё. Он прикрыл глаза и провалился в блаженную темноту без сновидений. Впрочем, все это продлилось очень недолго. Сначала зазвонил будильник, а потом кто-то очень громко постучал в дверь. Давид и Андрей почти синхронно заерзали на постели, путаясь руками и ногами и недовольно пыхтя. Стук повторился. Мужчина с горем пополам смог перелезть через Васильева и подняться, тут же облачаясь в черный подрясник. - Минуту! – прикрикнул он на стучащего. – Андрей, не отсвечивай.       Парень с головой залез под одеяло и откатился к стене, прикидываясь ветошью. Давид подошел к двери и резко её распахнул. - Доброе утро, Владыка! – раздалось знакомым голосом того парня, который оскорбил Андрея в коридоре. – Матушка Юдифь Вам завтрак передала. - Хорошо, спасибо, - устало вздохнул мужчина.       Колеса вкатываемой тележки залязгали по каменному полу. Потом раздались удаляющиеся шаги, замершие на пороге. - Владыка, я тут спросить хотел, - неловко заговорил парень. - Спрашивай, Кирилл. - А что нужно сделать, чтобы к Вам в ученики попасть? Я просто слышал, что у Вас уже есть ученик, но я, так, на будущее, - залепетал он. - Никак, - легко ответил Давид. - Но как же… - Или быть от Ветхозаветной крови Великих Нечестивцев, - перебил его мужчина. - В пастве уже второе поколение не было никого от Ветхозаветной крови Великих Нечестивцев, - обиженно и пристыженно сказал парень. - Не было до моего ученика, - с какой-то ядовитой сладостью в голосе проговорил Давид. – Ступай, Кирилл. И всем передай, что если еще раз узнаю, что кто-то к Андрею лезет, то все мальчики могут забыть о поездках в город. Понятно? - Понятно, Владыка, - печально ответил парень.       Дверь чуть скрипнула и закрылась, повернулся ключ в замке. - Вылезай, Андрей. Давай позавтракаем, - Давид прошел к кровати, подкатывая тележку. – Андрей! - Мхг, - заворочалась одеяльная куча. – Сейчас…       Мужчина нетерпеливо стянул одеяло с Васильева, от чего тот потянулся за ускользающей теплой тканью. Давид коротко хихикнул, а потом присел на постель, ловя в объятия несопротивляющегося парня. Андрей тут же привалился к теплому телу, забираясь под чужую руку и кладя голову мужчине на грудь. - Ты, вообще, по ночам спишь? – Давид прижал Васильева к себе сильнее. – Или с тех пор, как Марат научился контролировать Силу и связывать Её с естественными процессами в организме, вы совсем спать перестали? - Да сплю я, сплю, - сонно ответил парень. - Вижу, что спишь, - в голосе мужчины слышалась улыбка. – Давай, поднимайся, - он легко сжал пальцами Андреев подбородок и приподнял его голову. - Угу, - Васильев попробовал разлепить глаза, но при каждой попытке это сделать, они только закатывались и закрывались вновь. - Андрей, да хватит, - пожурил его Давид. – Или ты притворяешься Спящей Красавицей и ждешь, что я тебя поцелую? - В оригинале её изнасиловали, - глухо отозвался Андрей, все еще утыкаясь носом в чужую грудь. – И только потом, когда она родила близнецов, то смогла проснуться, потому что кто-то из них высосал отравленный шип из её пальца. На самом деле, сказки, которые мы знаем, и те, которые были раньше, совсем разные. Настоящие сказки страшные. - Очень глубокий анализ, - иронично отозвался мужчина. - Да я даже не думал, что ты оценишь, - Васильев с трудом открыл глаза, выбрался из-под теплой руки и сел прямо. – Но ты все еще можешь меня поцеловать. - Ты уже проснулся, поцелуй не сработает, - пожал плечами Давид, подкатывая тележку с едой. - Эх, - грустно вздохнул парень, приподнимая клош. – Жаль. - Темные Боги, ты своим тоном разжалобишь даже матушку Иродиаду, - мужчина наклонился к Андрею и быстро поцеловал его в лоб. – Всё? Лучше? - Лучше, конечно, - лукаво улыбнулся Васильев, сворачивая блин и тут же макая его в клубничное варенье. – Нацепи на меня рясу, что ли. А то я подмерз, - Давид хлопнул Андрея по плечу, облачая в одежду послушников. – Спасибо.       Ели в тишине, которую едва разбавляли чужие шаги и разговоры за дверью. Мужчина ел без аппетита, все больше отдавая Васильеву. Впрочем, тот и рад был стараться, - блины со сливочным маслом, клубничное варенье и молочная рисовая каша с изюмом за последнее время стали его любимыми блюдами, хотя бы, потому что в них невозможно было добавить кинзу. - Я тоже терпеть не могу кинзу, - Давид отпил чай из чашки. – Она ужасно воняет клопами. - Вот и я о чем! – Васильев тут же приободрился. – Как её, вообще, можно есть? Диляра её прям везде кладет. В супы, в картошку тушеную, она даже умудрилась сделать кыстыбый с кинзой. - Фу, - скривился мужчина. – Ужинай у меня. А то ты как-то схуднул. - Ну, так. Немного. И мне еще кажется, что я расту. Тут на днях рубашку надевал, так она мне короткой оказалась, - посетовал Васильев, сворачивая очередной блин. - Нет, Андрей, это ты просто в плечах раздался, - Давид с улыбкой на него посмотрел. – Скоро станешь первым хлопцем на селе. - Да ну ты брось, - скептично отмахнулся парень. – Во мне ничего такого нет. - Ну, что еще скажешь? – мужчина приподнял бровь. – Ты очень красивый, Андрей. - Главное – это не красота, а функциональность. «Тело колдуна или ведьмы не обязано быть привлекательным. Должно оно быть сильным и здоровым, ибо Темные Боги, призревшие нас, дали нам Силу, чтобы тело свое менять.», - процитировал парень. - Ты добрался до литературы Ренессанса? – осведомился Давид, подливая себе еще чая из самого обыкновенного эмалированного чайника. - В общих чертах. Подлей мне. На самом деле, ничего интересного. Какие-то гуманистические идеи, что-то там про невежество христианства да про то, что колдуны и ведьмы – совершенные создания. Ты точно не будешь кашу? – Васильев ложкой указал на тарелку. - Ешь, я не хочу, - Давид пододвинул к Андрею тарелку. – В целом, ты прав. Ничего такого. - Да хер с ним, с Возрождением. Ты мне лучше скажи, а ты, что, завтракать не любишь? – Андрей внимательно посмотрел на мужчину. - С войны привычка осталась, - с грустной улыбкой ответил Давид. – С утра на позицию надо было выдвигаться затемно. Полевая кухня еще не готовила. Вот, что с вечера собрал, тем и разжился по дороге. - Я даже и представить не могу, как, вообще, колдуны воевали. Типа, если ты умеешь перемещаться в пространстве, и у тебя есть когти, то любой противник будет ни по чем, да? - Наоборот, Андрей, - Давид мягко улыбнулся. – Побеждает тот, кто не использует Силу. - Почему? – Васильев даже жевать перестал. - Потому что по Ней можно выследить и понять, где человек находится. А потом тебе требуется пара секунд, чтобы переместиться, ну, и… убить, - Давид посмотрел прямо перед собой. – Очень много колдунов только из-за своей самоуверенности погибли. Поэтому Сила – это не все, что должно у нас быть. Еще должна быть и голова на плечах. - Я понял, - понятливо отозвался парень, чувствуя, что эта тема какая-то болезненная для мужчины. - Давай, доедай, и пойдем. Еще много дел, - Давид погладил его по плечу. - Угу, - Васильев улыбнулся набитым ртом.       Гулянья начались после обеда. На заднем дворе храма высились идолы Чернобога и Марены, возле каждого из них был сложен и разожжен костер. Прихожане водили хороводы вокруг идолов: женщины вокруг Марены, мужчины вокруг Чернобога. Вокруг же костра, сложенного в центре, хороводы водили все. По периметру располагались столы, где на больших тарелках были разложены блины, стояла кутья в кастрюлях и самовары, которые были зачарованы наливать чай самостоятельно. Отовсюду раздавались радостные голоса, детский смех и русские народные запевалки. Мороз почти что не щипал щеки, но все равно чувствовался, выходя паром изо рта. - Андрей! – крикнул откуда-то из толпы Марат и тут же принялся к нему прорываться. – Здорово! Ты что, куда пропал? Мы с Савелием уже тебя обыскались! - Да я это…, - Васильев почесал в затылке. – Книжку дочитывал, пока Давид спал. - Ну ты! – Суворов несильно ударил его в плечо. – Мы тут бегали, как ужаленные, а ты книжку читал. Нормально? - Да не нуди, - отмахнулся парень. – Давид сказал, что все в порядке. - Ай, ладно. Пошли блинов пожрем. И чаю горячего хочу, я что-то подмерз, - Марат обернулся на толпу, которая собралась вдоль столов с едой. – Н-да, по ходу к блинам придется прорываться с боем. - Не придется, - Васильев поднял руку, и на раскрытой ладони появилась тарелка с блинами и каким-то вареньем. – Держи. - А кто это тут у нас несанкционированно колдует и ворует блины, а, Андрей? – прищурившись спросил подошедший Савелий. – Тебе очень идет ряса, кстати. - Спасибо, - парень чуть смутился под оценивающим взглядом молодого человека. – Да всего тарелку спиз… Увел. Марат попросил. А можешь чая колдовнуть? Я боюсь, что расплещу. - Держите, - Савелий очень легко дернул запястьями на обеих руках, и в следующее мгновенье он уже сжимал ручки дымящихся кружек. - Спасибо, - радостно улыбнулся Марат вымазанными в черничном варенье губами. - Марат, ешь аккуратнее, - молодой человек шагнул к парню и, придержав его скулу пальцами, большим пальцем стер варенье. – Не дома же. - Хорошо, - Суворов чуть смутился, потупил взгляд, а потом так посмотрел на Савелия, что у Андрея что-то в груди дернуло и неприятно заворочалось. - Пойдете хороводы водить? – весело и с нетерпением спросил Савелий, бросая пустую тарелку себе за плечо. - Пошли, - Марат чуть ли не подпрыгнул. – Андрюх, давай? - Ну, я… Я пока Давида подожду, - замялся парень, не желая залезать в огромную толпу людей. - Да ну тебя! – махнул на Андрея Марат. – Пойдем, Сав. - Андрей, - строго сказал молодой человек. – Давида по имени не зови, понял? - Да понял-понял.       Марат с Савелием в припрыжку унеслись на капище, тут же вливаясь в хоровод вокруг общего, самого большого костра. Васильев проводил их взглядом и наколдовал себе еще кружку чая, который он, и впрямь, чуть не расплескал. В груди все еще как-то непонятно ворочалось, скреблось из-за взгляда Суворова, что-то такое дергало, заставляя ревновать почти что без причины. Васильев ведь сам не лучше, - как он смотрит на Давида, как он прикасается к нему, как он постоянно хочет сделать что-то очень глупое, и как он старается улучить для этого момент. Тут в пору скорее Марату волноваться об Андреевой верности, чем самому Андрею о Маратовой. Да и дерганье это в груди, будто магическое, будто что-то из вне его подстегивает, а оно и радо стараться – сердце бередит. Может быть, это именно то, о чем говорил Давид? Та кровная магия, что связала их в прошлом… - Опять ты мысли всякие нехорошие думаешь? – мужчина подошел к Андрею со спины и положил ладони ему на плечи. - Я просто думаю, - ответил Васильев, поворачиваясь к Давиду лицом. – Ого! - Я знал, что тебе понравится, - мужчина улыбнулся, поправляя на плечах боярскую шубу, отороченную мехом и расшитую золотом. - Да, нравится, - Андрей насилу заставил себя перестать пялится на Давида, - Ты очень красивый. - Как и ты, - мужчина наклонился к парню и поцеловал его в лоб. – Пойдем к остальным? - Если честно, то я не хочу, - Андрей поймал пальцами епитрахиль и чуть дернул за нее. – Я не люблю толпу, мне сразу как-то не по себе становится. - Тогда просто иди рядом со мной. Вон там, - мужчина пальцем указал куда-то возле идола Чернобога. – Вон там шатер. Я все равно весь день буду только благословлять и давать наставления. Матушка Иродиада сама будет славления Богам читать. - Почему? – вскинул брови Васильев. - Это больше женский праздник. Да и, если честно, мне так все равно, - Давид положил руку на грудь. – Что вот звезд на небе не хватить, чтобы это выразить. - А мне с тобой можно в шатре посидеть? – практически не надеясь спросил Андрей. - Можно, конечно, - удивил его ответом Давид. – Чушь из головы выброси, - мужчина положил ладонь парню на щеку и провел большим пальцем под глазом. – Андрей, ну в самом деле, откуда столько недоверия? - Да глупости все это, - отмахнулся парень, пряча глубже все свои переживания. – Я тебе доверяю. У меня нет секретов. - Пойдем тогда, - мужчина указал в сторону толпы.       Гулянья шли полным ходом, но Андрей и Давид, как последние сычи тихо сидели в шатре, каждый раз закатывая глаза, когда кто-то из паствы заходил внутрь за благословлением и советом. Мужчина сидел на архиерейском троне и каждые десять минут жаловался, что у него затекла пятая точка, потому что мастера пожалели синтепона для сидения. В итоге, Давид сложил в несколько раз шерстяное одеяло и подложил его себе на сидение, чем и успокоился. Васильев сидел же за темной ширмой на самом простом колченогом табурете и не жаловался, потому что ему было совершенно плевать, где читать книги. Вот и сейчас он на второй перечитывал «Основы трансментального общения» Савушкина, не понимая ровным счетом ничего. - Владыка! – женщина со знакомым голосом влетела в шатер. – Благословите! - Благословляю вас, - с большой неохотой отозвался мужчина. - Владыка! Вы не надумали взять моего сына к себе в ученики? – запыхано спросила она. – Он у меня умный! Уже освоил физическую магию перемещения! Посмотрите его еще раз, Владыка! - Пусть заходит, - неожиданно для Андрея сказал мужчина. – Я посмотрю. - Ага, сейчас, - радостно воскликнула она. – Дима! – возопила она.             Андрей встал с табуретки и принялся наблюдать в небольшую щель между ширмами. В шатер вошел приснопамятный Дима, которого Васильев почему-то запомнил, он подал ладони для благословения, а потом неумело переместился на пару десятков сантиметров в сторону, под довольные улюлюканья матери. - Вот видите! Видите! Талант! – почти что заверещала женщина. – А ваш ученик так может? - Андрей, - в полголоса сказал Давид, заглядывая за ширму. – Ты так можешь? - Попрыгать с место на место? Запросто, - Васильев ухмыльнулся. – Куда интереснее будет узнать, сможет ли Дмитрий переместиться в другую сторону шатра? – Андрей сел обратно на табуретку и открыл книгу. - Дмитрий? – Давид вопросительно поднял бровь, а Дима лишь в непонятках посмотрел на мать, которая тоже стушевалась. - Ну такое он еще не умеет, - опять попробовала она. – Но вот если бы Вы взялись за него, то он бы… - Андрей сам освоил перемещения в пространстве, сам освоил перемещение предметов и сам научился временному вакууму, чтобы восстанавливать оторванные конечности, - с горечью отозвался мужчина. – Ваш вы… Сын такое умеет? - Нет, Владыка, - женщина низко склонила голову. - Или может быть ваш сын от крови Великих? – иронично спросил Давид. - Нет, Владыка, - она будто еще сильнее сжалась, злясь на собственного ребенка. - Тогда больше не о чем говорить, - мужчина развернулся и отошел обратно к своему креслу. – Всего хорошего. - Раз ваш ученик такой способный, то, что он даже носа не показывает? Пусть выйдет, да продемонстрирует свои способности! – отчаянно заголосила женщина. – Что ты там сидишь, за спиной Владыки прячешься? Врешь Ему, что все умеешь, а сам-то бездарь небось! - Слышь, - Андрей появился прямо перед женщиной и уставился на нее змеиными глазами, опасно бликующими в полумраке шатра. – Ты что в цирке, что ли, чтобы тебе что-то показывали? Выблядка своего бездарного забирай и нахуй иди отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели больше. - Да как ты смеешь?! – она замахнулась, чтобы влепить Андрею пощечину, но её руку быстро перехватил Давид. - Не смей поднимать руку на моего ученика, - опасно прошипел мужчина, приняв свой истинный облик. – Пошла вон.       Женщина схватила сына за руку и поволокла из шатра, шепча ему проклятия о его бездарности и никчемности. - У тебя потом не будет проблем? – напряженно спросил Андрей, разглядывая мужчину. - Не будет, - отозвался Давид и подошел к парню. – Не сравнивай себя с этими бездарями. Ты такой один. - А ты? – Васильев тоже принял свой настоящий облик, выпустив клыки и когти. - Мы вдвоем, вместе, - ответил Давид, обнимая Андрея.       Когда полог шатра откинулся в очередной раз, то парень заметил, что на землю уже легли синие сумерки. Народа стало значительно меньше. Постепенно начинали убирать столы с угощениями. - Владыка, - матушка Иродиада поклонилась ему в пояс. – Смеркается. - Ох, наконец-то, - Давид поднялся и с наслаждением потянулся. – Много там на Крещение? - Около двадцати человек, вроде, - ответила женщина. – Некоторые специально Проводин ждали, чтобы креститься. - Ха-а, Темные Боги, дайте сил, - тягостно вздохнул Давид. – Пойдем, Андрей. - Пошли, - Васильев в миг оказался перед мужчиной, дернул его за епитрахиль и чуть смущенно улыбнулся.       Давид улыбнулся в ответ и погладил парня по голове, уводя со лба отросшие волосы.       В Храме было людно. Основная часть людей уже находилась возле Купели. Ожидающие крещения стояли рядом с родителями или духовниками, слушая наставления. Когда Андрей проходил мимо одной из женщин, что поправляла волосы на голове своей дочери, то он услышал: - И кокетничай побольше. Глазки Владыке построй. Глядишь, и приглянешься ему. - Мам, - со вздохом ответила девушка. – У Владыки уже есть ученик. - Ничего, подвинется, не шкаф, - заключила женщина. – Баба-то завсегда лучше. И еды сварит, и постель согреет. - Ну, мам! – возмущенно воскликнула девушка. - Не кричи! Чай не маленькая уже! Будто не знаешь, что мужикам надо. - Мам, я Егора люблю…       Дальше Васильев дослушивать не стал, быстро нагоняя Давида. Едва за ними закрылась дверь келии, как мужчина завалился на заправленную кровать и вытянулся во весь рост. Он несколько раз щелкнул пальцами, и вся его одежда исчезла, на нем остался только черный подрясник. Парень прошел к постели и присел на нее, осторожно кладя руку Давиду на грудь, зная, что тот в любой момент может её перехватить и откинуть. И, собственно, мужчина так и сделал только вместо того, чтобы парня оттолкнуть, он потянул его на себя. - Ляг со мной, - попросил Давид.       Андрей быстро скинул обувь и устроился у мужчины под боком, положив ему голову на грудь. - Я так устал, - тихо сказал Давид. - Ну, сейчас покрестишь этих придурков и домой, - Васильев приободряюще сжал его плечо. - Ага, - вздохнул мужчина и поцеловал парня в затылок. – Спать, спать, спать. - Слушай, это…, - смутился Андрей. – Я спросить хотел. - Спрашивай, - немного сонно проговорил Давид. - А у тебя, ну… Это… С женщинами было? – Васильев замер, даже дышать перестал. - Ха-ха, - засмеялся мужчина. – Мне больше сотни лет, конечно, у меня были женщины. - А почему ты тогда не женился и не завел детей? – Андрей приподнялся на локте и заглянул в лицо мужчины. - Потому что мне бы хотелось детей от крови Великих. А во всей пастве таких женщин – одна. И то она Главная жрица Марены, - объяснил Давид. - Ну, э… А нельзя, типа, детей народить, и не жениться? С детьми-то, наверное, лучше, нет? – в голосе парня звучало сомнение. - Для того, чтобы стать служительницей Марены, надо принести Ей в дар возможность иметь детей, - мужчина вздохнул. – «Как Зимой не сеют и не веют, как Зимой не жнут, как Зима не приносит приплод в стойлах, как Зимой Земля не одаривает дарами, так во чревах наших не понесем мы от мужей наших, ибо холодно и пусто оно, как Зима.». - Жесть, конечно, - Васильев распахнул глаза от удивления. - Ага, вот так, - Давид положил прохладную ладонь парню на щеку. – Но теперь есть ты, и я больше не одинок, - он улыбнулся, а у Андрея появилось плохо контролируемое желание Давида поцеловать.       Васильев лишь сильнее сжал челюсть, от чего желваки проступили под кожей, и медленно выдохнул, прикрыв глаза. Парень уронил голову мужчине на грудь и принялся медленно считать до десяти. Близость чужого тела нисколько не помогала успокоиться, а молчание Давида только подстегивало на совершение глупости. И перестук этот двойной в его груди… Андрей резко поднялся с кровати и, не оглядываясь, понравился к выходу. - Я буду в Главной зале, - бросил парень и захлопнул дверь.       Потом не было ничего интересного. Пришел Давид, вошел в Купель и, на распев проговорив Песнь Глубины, начал крестить парней и девушек. То ли к счастью, то ли к сожалению, никто из новокрещенных не смог услышать Песнь Глубины. Некоторые девушки выходили из Купели в слезах, бормоча, что Владыка на них даже и не посмотрел. Еще бы ему было на них смотреть, когда все это время рядом ошивался Андрей, сверкая своими змеиными глазами. - А ты чего, как акула вьешься вокруг этого… Э, бассейна? – спросил подошедший Марат. - Это Купель, - не поворачивая головы на друга, ответил Васильев. - А почему они не слышат Песнь Глубины? – Суворов глянул на парня, спускающегося по лестнице, погруженной в воду. - Как сущее вышло на землю из Вечного Моря, и обратилось человеком, птицей, зверем. Так Вечное Море стало – Колыбелью. И жил человек, и летала птица, и охотился зверь. И потом человек взмолился Небесам, чтобы те открыли ему тайну Бытия. Небесные Боги сказали: «Не может человек этого знать и за желание свое будет наказан». И Небеса пролились огнем и серой, и Колыбель наполнилась кровью и плотью. И Древние Боги услышали плач. И встали Они от долгого сна и пошли к людям. И открыли Они людям смысл Бытия. И дали Волю, и дали Силу, и дали Слово. И Слово то есть – Песнь Глубины, - вместе с Давидом проговорил Андрей, а потом повернулся к другу и пояснил. – Потому что они не от Ветхозаветной крови Великих Нечестивцев или Грешников. Ну, они, типа, обычные люди по меркам колдунов. Вроде что-то могут, но как бы дальше у них не получится. - В смысле? Что дальше должно получиться? – задумчиво спросил Суворов. - Ну, блин, Силу подчинять себе. Так-то мало кто на самом деле может в физические проявления Силы. Это к тому, что если ты не от крови Великих, то твой ресурс Силы ограничен. Будешь пытаться прыгать выше головы, Сила начнет из тебя самого все соки тянуть, - закончил говорить Андрей. - А-а-а, - понятливо протянул Марат, потом серьезно спросил. – А вот если бы Глубина тебя не позвала, ты сидел на жопе ровно, чтобы тебе конечности не отрывало? - Сидел бы, конечно, - согласился Васильев. – Если некрещенный попробует что-то из того, что я делаю, то, боюсь, его просто растащит на куски. - Ты такой придурок, Андрей, - со вздохом сказал Суворов, а потом настороженно спросил. – А если, когда меня крестить будет надо, я не услышу Песнь Глубины? Савва, наверное, от меня откажется, да? - Э-э, не думаю, что он от тебя откажется, - Андрей повернулся лицом к Марату и сжал его плечо в жесте поддержки. – Савва не бросит тебя, даже если ты ничего не услышишь. - А ты меня не бросишь? – глаза Суворова казались почти что черными в неярком освещении зала. - Нет, конечно, с чего ты взял? – искренне удивился Васильев. - Да, так, - Марат чуть смутился и отвел взгляд. – Всё, иди в жопу. Дурак. - Эх, вот бы сейчас с тебя спросить за базар такой гнилой, - наигранно мечтательно усмехнулся Андрей. - Дядя Давид потом от нас и мокрого места не оставит на пару с Саввой, если мы с тобой подеремся, - Суворов тоже усмехнулся. – Не скучаешь по этому? - По улице? Нет, - быстро ответил Андрей. – Я вообще то время вспоминать не хочу. - Да, говно случается, - Марат крепко сжал руку Васильева, ткнулся лбом ему в плечо, поддерживая. - Случается, - Андрей повернул голову и быстро поцеловал друга в макушку, краем глаза следя за Давидом. – Я сейчас.       Парень подошел к первой ступени и, выхватив черную простынь из рук алтарного мальчика, накинул ее на мужчину, когда тот подошел ближе. Васильев взлохматил мокрые волосы мужчины, а потом опустил материю на его плечи, принимаясь мягко их разминать. - Андрей, - мужчина вышагнул из Купели. – Скажи Савелию и Марату, что мы закончили. - Да, Владыка, - с улыбкой отозвался Васильев. - Не ёрничай, - мужчина быстро поцеловал его в лоб и, поправив на плечах простынь, направился в свою келию.       Окружающие тут же принялись шептаться и бросать косые взгляды на парня. Хоть Васильев и понимал, что это всего лишь зависть, злые шепотки да суды-пересуды, было все равно некомфортно. Он вздохнул и принялся оглядываться по сторонам, ища Савелия и Марата. Молодой человек нашелся возле идола Марены, он зажигал тонкие черные свечи и совсем неразборчиво шептал слова молитвы. Потом он несколько раз в пояс поклонился и повернулся к Андрею. - Закончили? – устало спросил Савелий. - Да, сейчас Давид переоденется, и домой поедем, - парень, прикрыв рукой рот, зевнул. - А где Марат? – с легким беспокойством спросил молодой человек. - Возле Купели был, - ответил Андрей, и в следующую секунду раздался громкий плеск и чей-то вскрик.       Они, не сговариваясь, рванули туда, пробираясь через любопытных зевак, что выглядывали из-за плеч друг друга. Вода в Купели забурлила, стала черной, по толпе пошла молва. - Марат! – крикнул Савелий, подходя к ступеням, скрывавшимся в воде. – Марат…       Бессознательный Суворов всплыл, и Савелий тут же бросился за ним, вытаскивая из кристально чистой воды. Молодой человек с невиданной легкостью поднял парня на руки и, отойдя от Купели, осторожно опустил его на пол, присаживаясь рядом. Савелий быстро наклонился к его лицу, проверяя дыхание. То было поверхностным и неглубоким, поэтому молодой человек быстро повернул голову Марата на бок, давая воде вытечь из носа и изо рта. - Что случилось? – Давид быстро подошел к ним. – Савелий? - Не знаю, что случилось, - подавляя панику, ответил молодой человек. – Мы с Андреем только подошли, а вода уже стала черной. Может, упал случайно…? - Отец Парфён! – гаркнул мужчина. – Уведите всех!       Священники тут же засуетились, забегали, выводя присутствующих на улицу. В толпе, как обычно охали и ахали, не хотели уходить. Марат все так же лежал без сознания, придерживаемый руками Савелия. Одежда на нем была вся мокрая, с волос капала вода. - Андрей, ты ничего не видел? – строго спросил Давид. - Я… Нет, не видел, - парень отрицательно замотал головой. - И не говорил ничего Марату? – мужчина подошел к нему и заглянул в глаза. - Давид, я похож на идиота, я не пойму? – раздраженно вскинулся Андрей. – Марат только спросил у меня, не откажется ли от него Савелий, если после Крещения выяснится, что он не от крови Великих. И все. - Ха-а-а, - вздохнул Давид, сжимая пальцами переносицу. – Ладно, я даже не хочу знать, откуда у вас с ним на пару такие мысли в голове берутся.       Марат громко вдохнул ртом, резко садясь. Взгляд у него был совершенно дикий и не понимающий. - Я…, - задыхаясь, заговорил он. – Я не понял… Я наклонился… Потом темно… Я… - Тише-тише, - Савелий обнял парня, кладя его голову себе на плечо. – Ничего страшного, все в порядке. Всё-всё, Марат, дыши, давай вместе. Вдох, выдох, - Суворов задышал под счет молодого человека, постепенно успокаиваясь. - Поехали уже домой, чтобы этот долгий день, наконец, закончился, - Давид подал руку Суворову, помогая встать. – Всё? Жить будешь? - Буду, дядь Давид, - чуть смущенно ответил парень. – Я, это… Спасибо. Блин, я что-то еще сказать хотел. - Как вспомнишь – скажешь, - Савелий легко хлопнул Марата по плечу, высушивая его одежду. – Давайте, поехали. Я уже с ног валюсь. - Марь, ты как? – обеспокоенно спросил Васильев, беря друга за руку. - Да испугался чутка, а так все в порядке. А! – воскликнул Суворов, останавливаясь, от чего все повернулись к нему. – Я вспомнил, что хотел сказать. Мы – те, кто славит Древних Богов, кто чтит Знание и Слово Их. Мы – есть Их Воля в этом Мире. И мы несем Слово Их. И Слово Их едино.       Марат страшно захрипел, почти что, выгибаясь мостиком. Он рухнул на пол и забился в конвульсиях, крича так громко и отчаянно, что прибежавшие священники начали истово креститься. Савелий кинулся к парню, падая перед ним на колени. - Марат, Марат, - ласково заговорил молодой человек. – Надо потерпеть, родной. Надо потерпеть. Ту же у меня сильный, да? Мой хороший, - Савелий осторожно прикоснулся к плечу Суворова. – Надо потерпеть.       Марат на это никак не отреагировал, переживая настолько сильную боль, что казалось чудом, что он все еще находился в сознании. Первым ему начало выламывать ноги, выгибая колени в обратную сторону на манер кошачьих. Савелий быстро стянул с парня ботинки, видя, как на глазах ступня парня становится лапой с выпущенными когтями. После короткой передышки у Марата настолько неестественно выгнуло запястья, что он заскулил от боли, поворачиваясь на спину. И последнее – самое болезненное, - глаза и челюсть. Андрей по себе помнил, что переживать это было хуже всего. Жаль, что тогда он еще не знал, что просто надо считать. - Марат, Мартик, мой хороший, - Савелий наклонился к нему, заглядывая в зареванное лицо. – Сейчас еще немножко, и все кончится, родной. Все хорошо будет. - Я не могу-у-у…, - простонал парень. – Больно-о-о… - Надо, Марь, мой хороший, надо потерпеть, немножко, ладно? Я обещаю, потом все в порядке будет. Давай, лучше посчитаем, да? Андрей же считает, когда ему больно, да? Давай тоже посчитаем. Раз, два… - … три, четыре, пять…       Марат заорал от боли, но собравшись с силами, продолжил считать, громко выкрикивая числа. Его трясло и колошматило во все стороны, слезы градом катились по лицу, а из деформированной челюсти на пол капала слюна. Наконец, когда из-за спины Суворова в воздух взметнулся окровавленный длинный хвост, все прекратилось. Марат тяжело завалился на бок и просто глубоко задышал. Савелий, приняв свой истинный облик, гладил его по голове. - В пастве прибыло от крови Великих! – патетично возвестил всех присутствующих Давид. – Несите благую весть!