Маглокровки

      Дни стремительно проносились один за другим: теперь, когда тревоги отступили, Джордж и вовсе не замечал давления времени, и жизнь стала гораздо предсказуемее… Насколько это возможно для близнецов Уизли.       Конечно, шалости в этом году интересовали их куда меньше — слишком много времени уходило на разработку новых вредилок и на поиск клиентов, — однако это не помешало близнецам получить целых два дополнительных задания по зельям за октябрь.       В первый раз из-за того, что Фред, понюхав амортенцию, оповестил всех, что вонь подземелий перебивает любые запахи — по обыкновению наказание понес и Джордж за компанию. Им пришлось заготовить по четыре свитка о свойствах златоцветника да так, чтобы информация в них не пересекалась.       Во второй раз отличился и сам Джордж: растирая жемчужную пыль, он то и дело бросал взгляды на один из столов в первом ряду. Так уж совпало, что «Превосходно» по зельеварению имела и Алекс, и её извечная компания. Обычно Джордж поглядывал на неё украдкой и продолжал заниматься своими делами, но время от времени его накрывали поразительно сильные приступы ревности. Почему это Фоули сидит за тем столом, а не он? В такие моменты он испытывал настолько сильное желание насолить Марку, что все прочие вещи переставали иметь значение.       Конечно, от его выходок страдала и Алекс в том числе: испорченным ведь оказывалось общее зелье. Но так ли это было важно? Главное — репутация Фоули оказывалась подмочена. Кроме того, сам факт нахождения за столом слизеринца неизменно прибавлял даже самому отвратительному зелью пару дополнительных баллов, так что, по разумению Джорджа, ущерб оказывался не таким уж значительным.       Ослеплённый ревностью, Джордж и не замечал, что не он один страдает от этого чувства: добрая половина девушек, ходивших на занятия по зельям, посылали гневные взгляды на Алекс и Лючию. Почему это две замухрышки сидят рядом с Фоули, а не они? Так или иначе, в тот день первый стол в левом ряду стал эпицентром общественного неудовольствия.       Свою задумку Джордж провернул блестяще: пока Снейп отвлёкся, чтобы помочь слизеринкам, он подменил жемчужную пыль на меловую. Для большего сходства Уизли придал ей лёгкий блеск и, довольный собой, вернулся к работе. Их с Фредом зелье источало приятный перчёный запах, тогда как из котла за первым столом повалил густой синий дым, рваными клоками стелившийся по полу. «Так, кажется, не должно было быть», — задумался Джордж, глядя на пол.       — Что вы туда добавили? — услышал он голос Снейпа впереди.       — Ж…жемчужную п…пыль, — лепетала Лючия, — суш…шёные крылья б…б…       — Мы всё добавляли в строгом соответствии с учебником, профессор, — ответил Фоули. Его голос звучал озадаченно. — Я лично всё проверил.       — Вот как? — Снейп легонько усмехнулся. — Тогда вам должно быть известно, что…       Слова преподавателя потонули в пронзительном визге: котёл вдруг закрутился винтом, засвистел и выплюнул всё содержимое мощной струёй. Фоули, Йовчев и Санторо успели спрятаться под стол, другие ученики разбежались по углам кабинета. Джордж озадаченно пробормотал:       — Так не должно…       — Ты что, добавил туда что-то? — шикнул на него брат, дёрнув за рукав. — Смерти захотел?       — От мела такого эффекта быть не дол…       — Чего быть не должно, так это вашего присутствия здесь, мистер Уизли, — раздался прямо над ухом звенящий от гнева голос профессора Снейпа. Он рывком поднял близнецов за вороты мантий. — За мной. Занятие окончено, каждый в классе должен принести мне по два свитка о долголетних эликсирах.       От Снейпа близнецы получали наказания чаще всего и потому давно перестали бояться и даже слушать его нотации, но в этот раз Джордж внимательно следил за профессором.       — По меньшей мере пять ингредиентов были подменены в зелье мистера Фоули, — скрежеща зубами, выговаривал Снейп в своём кабинете. — Вы хоть понимаете, к каким последствиям это могло привести?! Неправильно сваренные зелья способны убить человека одной каплей, а неизвестной природы варево может оказать гораздо…       «Пять?!» — поразился Джордж и воспылал к Марку только большей неприязнью. Мало того, что он ошивается с Алекс, так ещё и навлекает на неё беды своей «неотразимостью»! Однако в глубине души Джордж был даже польщён: считать, что ему одному под силу заменить чуть ли не все ингредиенты в зелье — практически комплимент.       — …была бы моя воля, я бы расценил это как попытку убийства, — продолжал распаляться Снейп. — И за подобные проступки…       «Вас должны отчислить из школы», — повторил про себя Джордж излюбленную фразу преподавателей и краем глаза взглянул на брата. Он, похоже, подумал ровно о том же самом.       Как бы Снейп ни бранился, закончилось всё предсказуемо: дополнительное задание в тройном объёме плюс помощь Филчу с разгребанием архивов проступков учеников. Конечно же, магией пользоваться было нельзя. Конечно же, близнецы давно нашли способ обойти запрет.       — Как обычно, на нас всех собак спустили, — сказал Джордж Фреду, едва переступив порог кабинета профессора зельеварения.       — Вот и я подумал, что ты б не подменил аж пять ингредиентов, — ответил брат. — Во-первых, не стал бы, во-вторых, не смог бы.       — И почему не стал бы?       — Ну… Я не уверен, что ты хочешь угробить Алекс, да и обидеть тоже. Всё ж весь класс получил более объёмное задание. Н-да… Не очень как-то вышло.       Слова Фреда ненадолго встревожили Джорджа: проблем с Александрой ему точно не хотелось. За последние пару недель их отношения стали укрепляться. Пускай и сразу после встречи Алекс его немножко сторонилась, со временем её холодность уступила мягкому дружескому интересу. Они всё чаще общались, и с каждым разом у Джорджа лишь крепло ощущение, будто знакомы они были уже тысячу лет. Кроме того, Александре и правда понадобилась помощь по трансфигурации, как и ожидал Уизли.       Каждый четверг они собирались в одном из уютных закутков Хогвартса в Астрономической башне, прямо после занятий по трансфигурации, и отрабатывали пройденный материал, разбавляя его шутками и разговорами.       Так Джордж узнал, что Александру почему-то обожают коты: они буквально облепляли стол, который ребята занимали, ластились, залезали на колени или норовили что-нибудь сбросить. Узнал, что чай она любит чуть ли не больше, чем самые консервативные британцы, каких он только знал, что больше всего любит ягодный без сахара, со смородиной и малиной, что пьёт его почему-то из нелепо больших кружек, растягивая одну на целую встречу. Что «хорошую музыку» в её стране приходится доставать из-под полы, что дома она всеми правдами и неправдами собирала иностранные виниловые пластинки, что как-то она купила пластинку «Вокально-инструментальный ансамбль», на которой оказался записан альбом The Beatles…       — Ты что, не знаешь Beatles?! — воскликнула она тогда, не заметив никакой реакции со стороны Джорджа. Ему пришлось лишь пожать плечами и улыбнуться. Так и не превращённая в ферзя пешка лежала между ними на столе. — Это немыслимо! Нет, правда, я не знаю, что хуже: что ты их не знаешь, или то, что их обозвали «вокально-инструментальным ансамблем»!       В тот день он заметил, что Алекс очень забавно поджимает плечи, когда одновременно удивляется и возмущается чему-то: она вскидывала руки, широко раскрывала ладони и потому чем-то напоминала актинию в прямоугольных очках и с большими серыми глазами. Джордж слушал её описания «битлов», подперев голову рукой, и поражался тому, насколько большая часть мира остаётся для него неизведанной — тому, насколько большую часть мира она могла для него открыть.       — Ну тебя, — сказала она в какой-то момент и махнула рукой. — Beatles невозможно понять, не услышав, да и ты меня совсем не слушаешь.       — Ты всегда можешь включить мне что-нибудь на той… э-э-э… штуке.       — Плейере? Джордж, он же тут не работает, — каждый раз, когда Алекс произносила его имя, он чувствовал себя, как обласканный кот. — Может быть, с помощью трансфигурации его можно как-то подправить, но мне даже в голову ничего не приходит.       — И не придёт, если будешь с таким же рвением заниматься, — сказал он, кивнув на пешку и усмехнувшись.       — О, конечно, профессор Уизли, — всплеснула она руками, — сам меня заговорил…       — Вообще-то я не спрашивал про Beatles, — перебил Джордж, смакуя новое обращение. Его он ещё прибережёт на потом.       — Вообще-то ты спрашивал, на чём ещё маглы слушают музыку, вот и закрутилось само.       — Ладно-ладно. А хочешь, я что-нибудь придумаю с твоим плейером?       — Если только перестанешь меня передразнивать, — проворчала Александра, хотя в глазах её разгорелся нешуточный интерес.       — Я очень стараюсь, но это так зар-р-разительно.       Алекс закатила глаза и, помолчав какое-то время, спросила:       — Ты правда можешь сделать так, чтоб он работал? Не сломаешь?       — Да, я постараюсь. Всё будет в лучшем виде, мисс Йовчев.       Джордж подмигнул, и Александра, поколебавшись, полезла в сумку. Она бережно достала плейер и положила на стол.       — Смотри мне, не сломай… Перед отъездом мне пришлось из-за него драться.       — Что? — он удивлённо вскинул брови. — На кулаках типа?       — Ну… Типа того.       В тот вечер пешку превратить ни во что не удалось — такой увлекательной и вместе с тем странной оказалась история. Со слов Алекс, она прогуливалась в последний день перед отъездом по дворам и из-за тревоги перед дорогой и радости позабыла, что на вещицы в духе плейера в её краях ведётся настоящая охота. Группа парней постарше окружила её и потребовала отдать плейер, но для Александры это было смерти подобно, и она стала звать на помощь.       — Я тогда всё ещё исследовала, как изменится восприятие, если молчать несколько месяцев подряд… Как понимаешь, эксперимент можно было бы сворачивать, но я решила, что в данном случае можно и закрыть глаза. Мне повезло, мои… приятели были неподалёку. Вместе плейер мы отстояли.       — Нападать посреди улицы… — пробормотал Джордж, нахмурившись. — Это как-то…       — Такие времена, — пожала Алекс плечами. — Я привыкла. Мы все привыкли.       — Но всё равно: накинуться на человека из-за плейера? Его же можно просто купить, зачем…       Александра рассмеялась и, взглянув Джорджу в глаза, произнесла:       — Ох, Джордж, хотела бы я жить в твоём мире… Купить! Ни денег на то нет, ни возможности.       Джордж не оставлял попыток узнать, откуда прибыла Александра, но рассказывать об этом она наотрез отказывалась. По крупицам информации он смог лишь предположить, что страна это была небогатая и, видимо, проходящая через какой-то крупный кризис. «Мир маглов интереснее, чем кажется», — отмечал он каждый раз.       Так или иначе, отношения с Александрой налаживались. Днями Джордж добросовестно отыгрывал роль друга и старался не преступать черту: пускай Фред за это решение частенько его упрекал. «Уведут, потом не жалуйся», — говорил он время от времени. И всё же Джордж помнил, что — а главное — как Александра рассказывала о своём прошлом опыте, и лишь больше убеждался: ни давить на неё, ни торопить события не стоит. Как минимум, бередить её раны лишний раз точно не хотелось.       Ежедневно Джордж был другом, приятным собеседником и оставался этим вполне доволен. Однако стоило тишине и вечерним сумеркам окутать замок, как роль Уизли менялась — в его фантазиях, конечно. А повод для них находился всегда. Иногда по утрам ему становилось стыдно, но к вечеру разного рода мысли неизменно возвращались. Тягучие, манящие, недоступные — оттого более жаркие и желанные… Сердце Джорджа изнывало, однако он успешно балансировал между своими дневными и ночными образами. Пока что.       И лишь один элемент нарушал идиллию и хрупкое равновесие. Марк Фоули. Волшебник, которому на голову сыпались все блага этого мира за просто так. Стоило ему появиться на горизонте, как любой разговор с Алекс обрывался. Она мило улыбалась, извинялась и уходила, всякий раз отвечая, что пока ничего не может рассказать. Конечно, с такой же периодичностью её уводила и Лючия, но этому Джордж не придавал значения — они всё-таки подруги. А этот Фоули… И самое раздражающее: Марк, если за чем-то и обращался к Джорджу и Фреду, оставался предельно дружелюбен и вежлив — именно таких людей, пожалуй, и называют «славными парнями».       Вот и в этот раз всё пошло прахом из-за Фоули и его неизмеримой популярности. Джордж сжал кулаки, распалясь всё больше. Вечер пятницы был безбожно испорчен.       — Кстати об этой твоей Алекс… — заговорил Фред на полпути в башню Гриффиндора. — Я узнал кое-что интересное. Вчера мы должны были пересечься с Альбертсом, помнишь?       — Ага. И он не пришёл.       — И не просто так. Сегодня утром, пока ты миловался в Большом зале, он меня нашёл. Очень извинялся, всё такое, просил свои визжащее йо-йо и палочку-надувалочку… Так вот, он сказал, что просто забыл о встрече.       — И? — Джордж бросил на Фреда взгляд в стиле: «не-дурак-ли-ты-братец».       — Альбертс зануда, ты ж знаешь. Он никогда ничего не забывает. Ну, я стал его спрашивать — интересно же. Он сказал, что его после хора дёрнула Лючия и позвала поиграть вместе. Иногда она так делала, ничего такого. Но с ней был и Марк. И ты лучше меня знаешь…       — Там где эти двое, там и Алекс, — теперь-то Джордж заинтересовался и поторопил брата: — Ну и что дальше?       — Во-от, соображаешь. Так вот ровно после этого и до следующего утра он ничего не мог вспомнить. Кроме одного…       Фред смолк, с азартом глядя на Джорджа, и не продолжил, пока тот его не подстегнул:       — Так кроме чего?       — Кроме палочки.       — Тоже мне… Понятное дело, что его заколдовали…       — Не, ты не понял. Он запомнил, как эта палочка выглядела. Светлая такая, говорит, с пятнами. Кто-то наложил на него забвение, но зачем? А, и ещё: Лючия дождалась момента, когда с Альбертсом никого не будет. Тут что-то нечисто, Джордж. Ты говоришь, Алекс время от времени просто уходит, не договорив?       Джордж кивнул и нахмурился. Всё это в совокупности выглядело крайне подозрительно и тревожно.       — Так вот я думаю, что Фоули их во что-то втягивает, — заключил Фред со знанием дела.       — Я тоже об этом подумал, вот только…       — Что? Если не он, то кто мог что-то задумать? Лючия, которая всегда тише воды ниже травы? Или Алекс, которая только-только в Хогвартсе объявилась?       Джордж молчал. Какой бы сильной ни была его неприязнь к Марку, улик пока было крайне мало — они даже не знали, в конце концов, кому могла принадлежать та палочка. «У меня есть свои планы», — вспоминал он слова Алекс. Она с такой ревностью охраняет свою тайну, что, в общем-то, могла бы прибегнуть к любому средству — тем более она из Дурмстранга, там к Тёмным Искусствам относятся куда проще. Заметив сомнение на лице Джорджа, Фред продолжил:       — Сам посуди, хоть кто-то из этих двоих может подумать о чём-то таком? Мне кажется, зачинщиком может быть только Фоули. Что одна тихоня, что вторая…       — Ну нет, с этим я не соглашусь.       Джордж хмыкнул и покачал головой. Может, пару недель назад он и мог бы внести Йовчев в разряд «тихонь», но точно не сейчас: он наблюдал за ней, много и подолгу, и заметил одну забавную особенность. Когда Александра оставалась одна или в обществе Марка и Лючии, она вела себя совсем не так, как в его, Джорджа, обществе.       Она не чуралась ругательств, метких и веских, она то и дело подтрунивала над кем-то из своей свиты, она не избегала конфликтов. Однажды, когда кто-то из обожательниц Фоули отвесила в сторону Санторо нелестный комментарий, Александра круто развернулась и изобразила странный жест: положила ладонь левой руки на сгиб локтя правой и резко подтянула сжатую в кулак правую руку вверх, словно хотела кого-то ударить под дых. Экспрессии в жесте хватило, чтобы понять — она отправила девушку далеко и надолго. Правда, для лучшей доходчивости Алекс жест и озвучила. Возможно, перебранка бы растянулась, но стоило Александре заметить Джорджа, как её пыл сошёл на нет. И так случалось всякий раз.       Джордж не знал, почему она так меняется, но видеть Александру такой бывало особенно приятно — будоражеще, если не сказать больше… И оттого он понимал: затеять Алекс может всё, что её душе угодно. Об этом её качестве он вспоминал почти еженощно.       Обсуждение странного провала в памяти растянулось аж до самого отбывания наказания у Филча, и пришли близнецы только к одному: необходимо сначала узнать, кому принадлежит палочка. Впрочем, стоит лишь дождаться любого совместного урока, и всё станет ясно.       Обвести Филча вокруг пальца не составило большого труда: разум сквиба был достаточно податлив, чтобы внушить ему мысль, что обход замка не стоит оставлять на вечер. Едва за ним закрылась дверь, близнецы достали палочки. Фред одним взмахом наложил на миссис Норис немоту, прежде чем бедная кошка успела издать хоть звук.       — Ну-ка, чем тут можно поживиться? — спросил он, задорно потирая руки и залезая в ящики смотрителя.       Джордж по обыкновению занялся осмотром полок и подтиранием сведений об их с Фредом прегрешениях, не дошедших пока до МакГонагалл. Его взгляд наткнулся на скрипку в углу комнатки.       — Смотри, неужто этот музицировать начал? — хохотнул Джордж и взял скрипку в руки.       — Хотел бы я на это посмотреть, — отозвался Фред, выгребая из ящиков навозные бомбы, гиперъязычки и кусачие фрисби. — А мы сегодня в хорошем плюсе: по второму кругу продадим.       — Изъято, — читал Джордж вслух бумажку, прикрепленную Филчем к корпусу скрипки. Разобрать его почерк было тем ещё испытанием. — Причина: нахождение у студентки… Пёс её знает, какое имя он тут накарябал… после отбоя. Смягчающее обстоятельство: присутствие лица с доверительной репутацией… Фоули М.!       Открытие настолько поразило Джорджа, что он едва не выпустил скрипку из рук. Он переглянулся с Фредом.       — Опять этот мутный тип, — фыркнул Фред и немного раздражённо ткнул в сторону полок. — Старик скоро вернётся, давай поживее.       — Опять музыка… — пробормотал Джордж и, поколебавшись, решил вернуть скрипку на место.       Вечер выдался богатым и на улов — по меньшей мере, близнецы могли заработать с перепродажи пятнадцать сиклей, почти что целый галлеон! — и на размышления. Фоули, Фоули, Фоули — думал Джордж, глядя на полог своей кровати. Ему всё меньше хотелось ждать совместного занятия, чтобы узнать, какая у Марка палочка.       И всё больше хотелось вызвать слизеринца на дуэль.       

* * *

      — Я устал… Я так чертовски устал… — стенал Фоули, завалившись в мягкое кресло у сцены.       — Да ладно тебе, зато хорошо порепетировали, — бодро отозвалась Лючия. — Ну да, для нас она была дольше — мы же ритм-секция всё же…       — Да я не об этом, — Марк махнул рукой. — Хотя… Репетиция и правда очень длинная была. Алекс, нам точно надо ещё и отдельно репетировать?       — Точно, — Александра поставила гитару на штатив и, как и всегда, села на край сцены. — Я уже говорила тебе: у каждого члена группы своя роль, и ваша с Лючией, как ритм-секции, особенная. Если вы собьётесь — скорее всего, посыпятся все.       — Тем более не у вас одних отдельные репетиции, — вставил гриффиндорец, направлявшийся к двери. В свете свечей его каштановые волосы мягко блестели и переливались.       Его звали Тобиас Липман. Парень оказался трудолюбивый, активный да ещё и отличный клавишник — Марк и Лючия единогласно захотели принять его в коллектив, однако Александра какое-то время колебалась. Главным образом из-за того, что Тоби был пятикурсником: если СОВ его не припекает сейчас, к концу года, вероятно, репетировать он всё-таки не сможет. В глубине души Алекс также опасалась, что либо Тобиас сам, либо под давлением близнецов разболтает, чем они здесь занимаются. Конечно, он божился, что никому ничего не расскажет, также на него, как и на всех членов группы, включая себя, Александра наложила пару оградительных заклятий. И всё же ей было беспокойно…       — Всё равно я страдаю, я ужасно страдаю… — продолжал ныть Марк, запрокинув голову на спинку кресла.       — Как скажешь, — Тоби пожал плечами и напоследок сказал Александре: — И всё же мне кажется, что Маглокровки — это отличное название группы. Дух свободы и наши личности — всё отражено.       — Особенно моя магловская личность отражена, ага, — фыркнул Фоули в перерывах между стенаниями. — Вы, может, все и маглорождённые, но…       — Я полукровка вообще-то, — отозвалась Лючия. — Но название мне нравится.       — А ты наша погрешность, Фоули, — ответил Липман. — Всё, до следующей недели.       — Что ты там вякнул? — приподнял голову Марк, но дверь за Тоби уже притворилась. — Молодёжь пошла… Ужас, как мне надоело…       — Nobody gives a damn, — протянула Алекс, щёлкая пальцами. — Don`t try suicide…       — Иди ты, — парень поднял голову и наконец сел поровнее. — У Фредди Меркьюри явно лучше получается, без обид.       — Так в чём дело? Что-то случилось? — спросила Лючия.       — Джордж Уизли случился, — ответил Фоули, махнув в сторону Александры. — Нас чуть не угробило сегодня!       — Только ли! — Лючия вздёрнула брови. — От твоих приспешниц вреда куда больше, знаешь ли! Они постоянно пытаются мне насолить… Да и Алекс тоже.       — Это мелочи, я им не по зубам, — Алекс махнула рукой. — Тебе не мешало бы, Марк, объяснить им как-то, что ни я, ни уж тем более Лючия не хотят в этой войне за колодезное ведро участвовать.       — Это ты меня ведром назвала? — усмехнулся Марк.       — Это всё, что ты понял?       — Историю бы тебе подучить… — добавила Лючия тихо, взглянув на Фоули.       — Ну, раскомандовались! — Марк мотнул головой, отбросив прядку. — Ещё бы эти девицы меня слушали: они между собой давно грызутся, а теперь ещё и вы появились… Представьте, что я к ним подойду и скажу, мол, не о чем волноваться. «Это просто мои подруги, дамы, не бросайтесь на них». Вы бы сами как на это отреагировали?       — Зависит от того, как это преподнести… Всё возможно объяснить при желании, — Лючия покачала головой. — Но уж точно не в таких словах.       — Короче, будем честны, мне они не приносят столько неудобств, сколько Уизли. Вы видели, как он на меня смотрит? Жуть! Я и так стараюсь не давать ни Джорджу, ни Фреду повода, улыбаюсь типа, делаю вид, что не замечаю их зверских рож… Алекс, тебе надо что-то придумать с этим! Я не могу так больше, мне надоело.       Александра сняла очки и потёрла глаза. Что-то ей подсказывало, что, как и с фан-клубом Фоули, с Джорджем разобраться просто и быстро не выйдет. Она прямо видела, как меняется его лицо, когда она говорит: «Да Фоули просто мой друг, не о чем переживать». Это буквально худшая фраза из всех, что можно придумать. «Если Джордж мой друг, то с чего я вообще должна ему так говорить?» — одёрнула себя Алекс и надела очки. Ей не нравилось, что изо дня в день приходилось всё чаще напоминать себе, что Джордж — только друг, приятель, не больше. Это плохой знак.       — И я уверен, — продолжал Марк, — он рано или поздно захочет подраться. Я это чувствую каждый раз, когда он на меня смотрит. И я, Алекс, дам ему в табло…       — Марк… — Лючия дёрнула его за рукав рубашки, но Фоули отмахнулся.       — …я не собираюсь что-то там терпеть, церемониться с ним. Провоцировать тоже не буду, конечно. Но правда, он же не успокоится! Вбил себе что-то в голову…       — Ну и сам будет виноват, — безразлично пожала плечом Алекс, почувствовав, как ёкнуло сердце. Ещё один нехороший знак. — Мне-то что? В конце концов, какой вариант ты можешь предложить?       — Ну я даже не знаю… Поговорить с ним, например?       — Ты сам сказал, что такой заход вряд ли сработает, — закатила глаза Лючия. — Или это только тебя и твоей свиты касается?       — Ну пригласи его куда-нибудь, потуси с ним, поцелуй, убей, закопай — что-нибудь, чтобы он с братцем перестал на меня волком смотреть! — всплеснул руками Фоули. — Мне и без них проблем хватает. Другую девушку ему подберём, что ли…       — Нет, это как-то… — поспешно оборвала его Александра и тут же прикусила язык. Слова не просто вырвались против её воли — она даже не успела осознать, что хочет что-то сказать.       — Ха! — Марк торжествующе ткнул в неё пальцем. — И себе не берёшь, и другим не даёшь? А страдаю по итогу вообще я…       — Марк, пора бы… — попыталась его осадить Лючия, но было уже поздно.       — Что тебе мешает признать, что он тебе нравится?       Александра гневно вскинула голову. Одно дело — украдкой спрашивать саму себя об этом, и уже другое, когда кто-то тебя обличает. «Они просто не знают», — напомнила себе Алекс и ответила как можно спокойнее:       — Прошлый опыт. Я не хочу отношений. Совсем. По крайней мере, пока не научусь… Как бы сказать… Проводить черту дозволенного.       — И как ты собираешься учиться, ничего не предпринимая? — спросил Фоули, насмешливо вздёрнув бровь. — У многих был дерьмовый опыт, ну и что? Нужно переступить через него и двинуться дальше.       — Ты меня поучать собрался? — процедила Александра, постепенно утрачивая терпение.       — Марк, это личное, я не думаю, что стоит лезть, если…       — Я хочу, чтобы твои проблемы не висели на моей шее, — не слушая Лючию, продолжал Фоули. — Я твой друг, можешь высказывать, что хочешь и как хочешь, я могу попытаться тебе помочь, но взваливать на меня своё дерьмо… Тем более без причины.       — Я уже назвала тебе причину, — Алекс вцепилась в край сцены.       — «Пу-пу-пу, у меня был плохой опыт»? Вот эта причина? — Фоули опёрся локтями о колени и усмехнулся: — Очень по-взрослому не хотеть решать свои проблемы и даже не париться, что они задевают сторонних людей.       Сдерживаемое неделями напряжение вылилось в злость, и Алекс мрачно хмыкнула:       — Хочешь знать, что мне мешает?       — Не хочет! — торопливо вставила Лючия, вклинившись между ними двумя. — Реб…бят, я д…дум…       — Удиви меня, — хмыкнул из-за её спины слизеринец.       — Что мне мешает, да? — Алекс спрыгнула со сцены и двинулась было к Марку, но Санторо придержала её за плечо. Девушка скинула руку. — О, я даже не знаю, какие-то пустяки, наверное… Это ведь так легко: вступать в новые отношения после того, как тебя годами таскали за волосы, душили, били и орали в лицо. Вот так, знаешь.       Алекс почти вплотную поднесла ладонь к лицу и словно наяву увидела его лицо. Искажённое яростью, с налитыми кровью глазами, с вонью табака и спирта. Её вдруг забила дрожь, но Александра не замечала этого — с её души словно сковырнули давний нарыв, и теперь, пока гной не истечёт полностью, рана не затянется. Она смутно сознавала, что Санторо обнимает её за плечи и пытается усадить на диван.       — Это так легко: снова довериться кому-то, кто гораздо сильнее тебя, влиятельнее тебя! Очень, очень легко взять и доверить свои чувства и снова стать уязвимой и зависимой… Как два пальца об асфальт! И всё зачем? Чтобы Марк Фоули не страдал! Естественно! Мне же самой так нравится думать о Джордже, надеяться на лучшее, а потом снова и снова вспоминать, что со мной делали! Ведь правда, да? Но ты, Марк, молодец, всё подметил. Да, мне нравится Джордж — и каждый раз я боюсь, что почувствую, как он меня душит, или как он прижигает мне пальцы, потому что я сказала что-то не то, или просто говорит моим друзьям, что я конченная, больная на голову, раз рассказываю о нём какие-то небылицы!       Во рту давно уже пересохло, пальцы, сжатые в кулаки, задеревенели, но Александра не могла остановиться, и она не знала, почему. Ей впервые приходилось рассказывать о том, что она пережила. Чем-то это походило на рвоту: такую же мерзкую и неконтролируемую. Лицо Алекс оставалось сухим, но в горле уже образовался комок, мешая говорить.       — Дерьмовый опыт — перешагни его… Всё было бы проще, если бы мой дерьмовый опыт не преследовал меня с год после расставания, а после — приходил в кошмарах, а теперь — маячил перед глазами каждый раз, когда я пытаюсь думать о будущем. Ты, — Александра, чудом усаженная Лючией на диван, вскинула палец и ткнула в сторону Марка, — чудесно упрекнул меня в инфантильности. Очень, сука, метко. Мне жаль, Марк, что так случилось — и ещё больше жаль, что я не такая осознанная и взрослая, как ты. Которому нужно влезть другому человеку в голову, чтобы разрешить ему не вывозить собственные проблемы! Иди ты в задницу, Фоули!       Александра замолчала, продолжая пилить Марка взглядом. Злость и страх клокотали в груди, слёзы напрашивались на глаза, но почему-то она чувствовала себя… хорошо. Практически отлично! Словно она смогла выплюнуть ставшую поперёк горла кость. Алекс даже стало немного стыдно за такой яркий выброс эмоций, она откинулась на спинку дивана и перевела взгляд на пол. Лючия всё ещё обнимала её за плечи, нежно поглаживая.       — О… — выдохнул Марк с минуту спустя. Выглядел парень растерянным или даже напуганным. — Ну, это не дерьмовый опыт, это прямо-таки мегадерьмовый опыт.       — Я смотрю, ты отлично разбираешься в сортах говна, — хмыкнула Александра. — Теперь так и буду его называть. Но в одном ты прав: мои проблемы не должны становиться твоими. Да и Лючии тоже, ей ведь досталось тогда…       — Да ничего, не переживай, — отозвалась Санторо. — Это мелочи.       — А почему… Ну, почему ты не ушла от него? Сразу, как это всё началось?       Александра даже не успела рта открыть, как Лючия фыркнула на Фоули:       — А это, по-твоему, так просто? Он наверняка как-то привязал Алекс к себе, или шантажировал, или…       — Он, скорее, приучил меня к тому, что я только такого отношения заслуживаю, — сказала Александра и горько усмехнулась. — Тем более это происходило постепенно… Начиналось с обзывательств, насмешек, претензий, а уже потом… Вы сами понимаете.       — Ага. Чтобы забить пушишку, надо сначала её прикормить, — кивнул Марк и хмыкнул.       Алекс рассмеялась и кивнула.       — Лучше и не скажешь… Ладно, ребят. Спасибо, что выслушали. С Джорджем я что-нибудь придумаю…       — А ты, Фоули, разберись со своими поклонницами, — назидательно сказала Лючия, сверкнув глазами. Марк лишь вздохнул, но пообещал тоже как-то их осадить.       Разговор не продлился долго: день выдался длинный и насыщенный, и каждый из ребят наверняка хотел поскорее оказаться в кровати. На сей раз Александра добралась до гостиной Когтеврана без приключений, но с одной тяжёлой мыслью — каким-то чудом Джорджа придётся убедить, что Марк никакого отношения к ней самой не имеет. Кроме того, всё ещё стоило разобраться со скрипкой, которую отобрал Филч после прослушивания у семикурсницы с Гриффиндора. Фоули, конечно, пытался её как-то отстоять, но сквиб оказался особенно непреклонен в тот вечер.       «Пригласить, потусить, поцеловать, убить или закопать…» — думала Алекс, глядя в окно. Волей случая ей досталась верхняя кровать в одной из комнат, и за тяжёлым синим пологом она каждый раз чувствовала себя, словно в сказочном шатре. На стекле окошка уже проступали морозные узоры, и Александра неспеша обводила их пальцем. Ни один из вариантов Марка ей не нравился — излишне сближаться с Джорджем она пока не хотела, как и вредить ему, однако…       — Может быть, ты сможешь мне помочь, Уизли, — проговорила она на родном языке, отнимая руку от окна.       Отвлечь Филча, вытащить скрипку и по-быстрому уйти — что может быть проще для такого проходимца, как Джордж Уизли? Так думала Александра…              …ровно до тех пор, пока вечером вторника не оказалась запертой с ним в тесной каморке. Старый завхоз что-то бубнил себе под нос — он вернулся гораздо раньше, чем планировалось. Одной рукой Александра прижимала к себе скрипку, второй — крепко сжимала свою волшебную палочку. «Чтоб тебе сдохнуть, Джордж, — думала она, чувствуя, как колотится его сердце и как румянец трогает её щёки. — Чтоб нам двоим сдохнуть…»