Маглокровки

      И всё-таки домашними заданиями близнецов придавило на следующее утро: их было не так много, как у других шестикурсников, однако куда больше, чем на прошлом курсе.       — Если не отвлекаться, — рассуждал Фред в гостиной Гриффиндора после плотного завтрака, — то мы можем со всем справиться к вечеру.       — А зелья? Снейп задал нам три свитка про напиток живой смерти, — Джордж не смог подавить зевок — за окном во всю моросило, и от скудного освещения в сон клонило лишь сильнее.       — Хорошо, без зелий справимся к вечеру. А там можно будет потестировать ингредиенты, которые мы вчера раздобыли.       — Идёт, — с очередным зевком отозвался Джордж и подтащил к себе поближе шахматную доску, отобранную у младшекурсников.       Теперь, когда прошли первые недели сентября, преподаватели почти по всем дисциплинам требовали использовать только невербальные заклинания, и поначалу близнецам это жутко не нравилось — а кому будет приятно, когда простейшие магические задачи нарочно усложняют? — но всё ж таки кое-какой смысл они в этом могли разглядеть. Невербальные заклятия, например, чудовищно хорошо подходят для розыгрышей.       На прошлом занятии по трансфигурации профессор МакГонагалл раздала каждому ученику по шахматной фигуре с наказом превратить их в ферзей. С трансфигурацией у Джорджа всегда всё складывалось удачно, однако в бессловесной форме не получалось ровным счётом ничего: фигура просто никак не изменялась, тогда как у Фреда она хотя бы превращалась во что-то другое… Трудноопределимое, но всё же.       Дождь за окном усиливался, порывистый ветер бился о стекло — шум успокаивал Джорджа, унимал все зудящие мысли и вопросы. Казалось, что теперь вокруг него нет ничего, кроме шахматной доски, приглушённого воя непогоды, потрескивавших в камине поленьев. Он внимательно смотрел на белую пешку на доске, иногда переводя взгляд на ферзя, прикрывал глаза, стремясь воссоздать фигурку в точности, и делал медленный взмах волшебной палочкой. Ничего не менялось. Вздохнув, Джордж пробовал ещё раз, и ещё, и ещё… Шли минуты, сливались в часы, и вот до слуха донёсся удивлённый возглас Фреда:       — Получилось!       Джордж с неохотой открыл глаза, готовясь увидеть в руках брата аккуратненького ферзя, однако вокруг него по-прежнему валялись неопознанные каменные кучки. Зато белая пешка превратилась в ферзя — косенького, без половины головы, но вполне узнаваемого. Джордж и сам не сдержал удивления:       — Мерлинов ус!       — Как ты это сделал? — Фред схватил почти безголового ферзя и принялся его рассматривать со всех сторон. — Я битый час пытался свою пешку заколдовать как-нибудь, и ничего не получилось. И с другими фигурами тоже. В чём секрет?       Он подкинул Джорджу фигуру и откинулся в кресле. Выглядел Фред немного раздражённым.       — Да не знаю, — Джордж поймал ферзя и поставил на доску. — Просто смог как-то сосредоточиться — и всё. В конце концов, у меня и раньше с трансфигурацией всё неплохо складывалось.       — Сосредоточиться… Сосредоточишься тут, когда всё идёт через задницу.       Фред злобно оглядел поле изуродованных фигурок и чертыхнулся. Джордж же покачал головой и направил палочку на своего ферзя, сконцентрировался на левитационных чарах, рассёк воздух и взмахнул — фигурка едва покачнулась. Он перехватил взгляд брата и улыбнулся, пожав плечами. В следующую секунду ферзь воспарил, Фред подмигнул брату и, заставив фигуру описать большой круг по гостиной, поставил на прежнее место.       — И почему мы не можем объединиться в одного Фреджорда Уизли? — усмехнулся Джордж и одним движением превратил ферзя в пешку.       — Потому что имя у него какое-то дурацкое, да и ма вряд ли оценит, — взгляд Фреда просветлел, он подвинулся к столу и поувереннее перехватил волшебную палочку. Джордж довольно улыбнулся и тоже вернулся к заданиям, когда убедился, что невербальная трансфигурация всё-таки ему покорилась.              Так и прошло воскресенье: близнецы не вылезли из гостиной даже на обед, желая поскорее разобраться с заданиями. Уставшие, но довольные, они спустились на кухню, захватили с собой еды и вернулись в спальню. Пока все гриффиндорцы ужинали в Большом зале, у Уизли появилась возможность проверить ингредиенты. Они вытащили котлы, разместили их на небольшой печке в центре комнаты, достали рабочий журнал и позаимствованные из библиотеки книги по зельеварению.       — Итак, что у нас будет первым… — Фред задумчиво водил пальцем по строкам, подъедая бутерброд. — Что на твой взгляд звучит проще: зелье, которое позволит избавиться от стыда или которое, скажем, сделает тебя привлекательнее в глазах жертвы?       — Жертвы? — со смешком переспросил Джордж, заглядывая в журнал. — Интересный у тебя взгляд… Я бы сказал, что со стыдом будет проще справиться. Типа, что там нужно сделать? Придать человеку немножко уверенности и избавить от красноты… Ну, может, что-то для привлечения удачи можно добавить. В любом случае, это…       — Общие для всех проблемы, — в один голос с ним сказал Фред и продолжил: — А вот красота для всех своя. Хм… Как будто можно использовать настой из чемерицы. Как раз набрали несколько веточек.       — В Умиротворяющем бальзаме используется, да? — после небольшого раздумья проговорил Джордж. — Может и сработает, только вот она же и в Болтливом зелье есть… Если переборщим, выйдет зелье, генерирующее стыд и смущение. Начнёшь бредятины наваливать в самый ответственный момент — то ещё удовольствие.       — Ты с этим и без чемерицы справляешься, — хмыкнул Фред и без колебаний закинул несколько размельчённых соцветий в котёл, взмахом палочки он сделал огонь жарче. — Сироп так и так полезен будет, заготовим побольше.       Облокотившись о колонну балдахина, Джордж принялся листать рабочий журнал. Время от времени он делился предположениями с братом, пока в котле мерно побулькивала чемерица. В первую очередь близнецы рассчитывали использовать недорогие и не отличающиеся редкостью ингредиенты, которые можно без проблем разыскать на территории школы: горькую полынь, руту, ягоды омелы, имбирь, яйца пепламб (хотя их куда тяжелее верно собрать и обработать). Все они так или иначе тонизировали или, как предполагали Уизли, заставляли человека почувствовать себя увереннее. Наученный горьким опытом, Джордж понимал, что путь этот будет долог и тернист — хорошо работающее зелье невозможно получить с первого раза.       Утерев пот со лба, Джордж подошёл к одному из окон и открыл его. Густой травяной аромат лениво тянулся наружу, пока парень рассматривал звёзды и огни других башен. В одной из них, с открытой площадкой, располагалась гостиная Когтеврана. Свет в спальнях был погашен — студенты ещё не вернулись с ужина. Пару лет назад близнецы замышляли пробраться к когтевранцам через крышу и устроить небольшую шалость, и сейчас Джордж ощутил как никогда острое желание к этой задумке вернуться — правда, совсем по иной причине. В животе словно что-то свернулось, похолодело, протяжно потянуло вниз, запах чемерицы развеялся и стал совсем далёким. В глубине души Джорджу тоже хотелось унестись вместе с ветром, к такой близкой и недостижимой башне.       — Чего ты там застыл? — голос Фреда вывел его из размышлений. — Прыгать надумал?       — Всяко лучше, чем в такой вонище спать, — Джордж поморщился, почувствовав, насколько сильнее стал запах чемерицы. С некоторым усилием он оторвал взгляд от башни и взглянул на брата. — Успеем до прихода ребят? Опять ныть начнут, что мы здесь лабораторию устроили.       — А, они пять лет уже ноют, ещё один раз как-нибудь переживут. Сироп почти готов, — Фред махнул волшебной палочкой, и разваренные лепестки медленно поднялись в воздух. — Надо всё же у твоей незабвенной Александры узнать, что за место она нашла. Нам бы такое очень пригодилось, раз теперь нас даже из туалета Миртл прогоняют.       Джордж рассеянно кивнул и сдержал желание обернуться к окну. Он чувствовал, что размышления о близящемся вторнике долго не дадут ему уснуть, а лишние переживания ему точно ни к чему. Фред окинул брата взглядом, покачал головой и, разливая содержимое котелка по склянкам, проговорил:       — Всё-таки переживаешь?       — Ну так, — Джордж нарочито расслабленно пожал плечом.       Фред снова взглянул на него, вскинув бровь, и вернулся к прежнему занятию. Сироп у него получился на редкость хороший — без комков, тягучий и прозрачный.       — Переживаю, ладно, — прервав тишину, сказал Джордж. — А как я могу не переживать? Я даже не знаю, придёт она или нет. Даже если придёт, радоваться нечему будет. Вряд ли это будет весёлый задорный разговор.       — Я вот всё думаю, — Фред взмахом палочки очистил котёл. Внизу раздались голоса студентов. — Алекс там брякнула как-то, что не хочет ни с кем встречаться, все дела… А может, она как бы хочет, но не разрешает себе?       — Чего?..       — Ну вот смотри, ты поперхнулся конфетой, — принялся разглагольствовать Фред. — Страшно, неприятно — это ясно. И какое-то время ты конфеты не ешь совсем — мало ли, как оно будет. Но это же не значит, что ты не хочешь конфет.       — Не всегда, — Джордж начал понимать, о чём ему говорит Фред. С одной стороны, эти слова внушали уверенность, а с другой…       — Да и жмыру ясно, что не всегда. Но ты понял, «нет» — это не всегда «нет до конца жизни» или «нет конкретно тебе».       Схожие мысли Фред и раньше высказывал, и поначалу Джордж разделял его позицию: нет, особенно из уст женщины, не всегда является отказом. Шли годы, Джордж наблюдал за братом, за людьми вокруг, и его уверенность в незыблемости этого правила постепенно разрушалась. В конце концов, ему самому почти никогда не нравилось, когда после чёткого «нет» его всё продолжают и продолжают убеждать в обратном. Должны ли девчонки чем-то отличаться? «Откуда я знаю, что у них в голове? — думал он, глядя на Фреда. Голоса поднимались по лестнице. — Стоит ли поступать тогда так, как не понравилось бы мне, окажись я на месте Алекс?» Заметив сомнения Джорджа, Фред бросил:       — Ну правда, разве можно в чём-то убедиться раз и навсегда?       — Технически, да…       — Ой, не зуди, — оборвал его Фред. — Давай, больше уверенности, больше страсти — и всё будет отлично.       В тот же миг двери комнаты распахнулись, и жалобы от соседей по комнате не заставили себя ждать. По полу всё ещё стелился красноватый дымок, а терпкий сладковатый запах висел в воздухе. Разговор окончился сам собой, и до самого отхода ко сну Джордж примерял на себя мысль: «нет — это не всегда абсолют». Никак она не ложилась на сердце, тяжким грузом повисая на нём. С лёгкой тревогой Джордж провалился в сон.       

* * *

      Понедельник даже запомнился Джорджу как-то смутно: он вроде поел, вроде поболтал с Ли Джорданом и парой одногруппников, вроде отправился на занятия по трансфигурации и вроде как получил похвалу от профессора МакГонагалл, что само собой всегда становилось запоминающимся событием. Джордж был одним из немногих, кому удалось-таки превратить пешку в добротного ферзя, и оказался единственным, кто сделал это блестяще с первого раза.       Только одно событие отпечаталось в его памяти: уже уходя из класса, он заметил, как на одной из парт валяется целая армия слегка кривоватых пешек, рядом с ними покоилась и магловская ручка. Сама Александра что-то тихо обсуждала с профессором МакГонагалл. Вид у девушки был крайне раздосадованный и подавленный, но только Джордж хотел подобраться поближе, как профессор взмахом руки настоятельно попросила его уйти.       «У неё так плохо с трансфигурацией… — думал он, шагая за Фредом в башню Гриффиндора. — Но почему? Настолько разная программа у Хогвартса и Дурмстранга? Или это просто не её?» Ответа, конечно, Джордж найти не мог, однако в его душе поселилась надежда, пока ещё неосознанная: быть может, он сможет сблизиться с девушкой, предложив помощь? Или каким-то чудесным стечением обстоятельств профессор МакГонагалл назначит им дополнительное время?       Всё может быть, всё может быть…       

* * *

      — Так я это место и нашла, — закончила рассказ Александра.       Йовчев сидела на краю сцены, постукивая пятками по её основанию. Только к вечеру вторника ей удалось собрать в этой странной комнате Лючию и Марка: все выходные она пыталась обустроить зал по высшему разряду, добившись и отличных акустических свойств, и функциональности, и, конечно, приятной обстановки. Потолок зала отдалённо напоминал своды готических соборов с одним лишь отличием: его украшала детальная фреска, изображавшая карту созвездий. Вероятно, эта особенность перекочевала из гостиной Когтеврана — Александре слишком нравился звёздный потолок. Своды подпирали мраморные полуколонны, тёмный каменный пол мягко рассеивал свет, который, казалось, просачивался сквозь стены — всё же парочки железных светильников со свечами в конце зала точно не хватило бы для освещения всего пространства. Но больше всего Александру радовали, конечно, инструменты.       Она с удовлетворением приметила знакомые марки волшебных музыкальных инструментов и отметила, что они точно были не из дешёвых. «Интересно, можно ли их выносить за пределы комнаты?» — размышляла Алекс, понимая, что для осуществления задуманного им могут всё же понадобиться собственные инструменты.       Поразительно, но с приходом Марка в зале появилось большое раскидистое кресло, в котором парень сейчас небрежно покачивался. Точно довольный кот, он щурился, оглядывая зал, и Алекс заметила, что его взгляд всё время возвращается к барабанной установке на сцене. Хороший знак.       Лючия же устроилась на небольшом диванчике. Она сидела прямо и, кажется, никак не могла расслабиться. «Будто она боится, что комната вдруг исчезнет», — хмыкнула про себя Александра и прервала тишину:       — С акустикой здесь всё отлично, насколько я могу судить, инструменты есть — на первое время этого точно хватит. Хорошо, что у нас уже имеется барабанщик, — Марк улыбнулся уголком губ и откинул от лица пару прядей, — бас-гитара, солист и гитара — собственно, я. Лючия, ты говорила, что в хоре есть люди, которые умеют играть? На чём?       Обдумав, Лючия назвала парочку ребят с разных курсов и факультетов, большая часть из которых, конечно же, играла на гитаре. Однако нашлись и несколько фортепианщиков, одна скрипачка, пара-тройка флейтистов и даже органщик… Александра записала имена каждого из них. Обычно она предпочитала всё держать в голове, но сегодня всё сыпалось из рук, а ход мыслей постоянно обрывался, искажался и уводил Алекс неизвестно куда. «Не из-за встречи же я так нервничаю, в самом деле», — корила она себя, опять не замечая, что реальность становится совсем далёкой…       — Ку-ку, Алекс, — донёсся до неё наконец голос Марка. — Спишь что ли?        Александра моргнула и качнула головой, старательно отгоняя ненужные размышления.       — Какая-то ты рассеянная… Всё хорошо? — подала голос Лючия. — Не заболела?       Деталей того злополучного вечера в библиотеке Александра решила не раскрывать — ей не хотелось даже слышать чужие мнения или давать ребятам пищу для размышлений. Может, это и было не очень честно и хорошо по отношению к друзьям, но заставить себя она не могла. «До встречи ещё час, сконцентрируйся на главном», — приказала себе Алекс и, словно не слыша вопросов, продолжила:       — В общем, нам надо устроить отбор среди части этих умельцев. Естественно, тайный. Иначе всё пойдёт прахом…       — Почему вообще всё должно быть тайным? — Марк подался вперёд. — Это только всё усложняет! А так-то вместо того, чтобы прятаться, мы могли бы уже купаться в лучах славы и обожания.       — Во-первых, — Алекс ухмыльнулась и покачала пальцем, — чтобы купаться в лучах славы, нужно её заслужить. У нас группа неполная, несыгранная, без пула песен — ты чем собрался людей поражать? Собственным великолепием?       Марк пожал плечом, обворожительно улыбнувшись. Иногда Александра восхищалась его самоуверенностью.       — Так точно. Великолепием и непревзойдённостью, хотя мне это и так удаётся. Но я понимаю, о чём ты. Не подумал просто.       — В общем, нам предстоит много репетировать. Очень много и очень активно. Во-вторых, Марк, таинственность и способствует славе. Вот представь, о нашей группе узнали бы сейчас. Что нас ждало бы?       — Скепсис, — Лючия всё же откинулась на мягкие подушки и зевнула. — Не спорю, кого-нибудь мы бы и заинтересовали, но сомнений и предвзятости было бы куда больше. А, и да, от нас бы ожидали чего-то, а так…       — Раз о нас никто не знает, то никто ничего не ждёт, — дополнил её Марк, и в его глазах блеснуло понимание. — Окей, это имеет смысл.       — Но что делать с прослушиванием? — Лючия с интересом смотрела на Александру. — Привести сюда кучу людей и заставить их замолчать? Как?       — Незачем заставлять, если они ничего не вспомнят, — Александра деловито улыбнулась.       — Не вспомнят?..       — Заклятие забвения. Для тонкого вмешательства штука сложная, но в Дурмстранге мы её осваивали довольно рано и годами применяли друг на друге.       — Зачем? А если что-то пойдёт не так? Это же опасно! — Лючия выглядела взволнованной или даже напуганной.       — Да нормально, все возможные ошибки остались в Дурмстранге.       — Но…       — Да ладно тебе, Люч, успокойся. Мне нравится такой план, — заговорил Марк.       — Ты же знаешь, я не очень люблю это сокращение… По-дурацки звучит как-то, — Санторо насупилась и скрестила руки на груди. — Даже если ты сможешь стереть им память, Алекс, неужели они не расскажут своим друзьям, куда собираются идти и зачем? Слухи всё равно поползут.       — Но им и не нужно знать, зачем именно они идут. Марк мне в этом поможет.       Фоули, до того расслабленно покачивавшийся в кресле, замер. На его лице отразилась мука, словно вся тяжесть мира легла на его плечи.       — А если я не хочу?       — Тогда не будет славы и обожания, всё просто. Останешься обычным Марком Фоули, симпатичным, но невыдающимся, — Александра помолчала, хитро сверкая глазами. Она вздохнула: — А жаль, тебе, наверное, понравилось бы на сцене. Толпа, визжащая от одного твоего вида, фанаты и фанатки… Это даже наделяет каким-то чувством… Власти, что ли.       — Тебе-то откуда знать, как выглядит слава? — Фоули подозрительно прищурился. Покачивания, однако, вернулись.       — Я три года играла в группе и полгода поуправляла маленьким коллективом. Помогала им, точнее.       Александра не перестала загадочно улыбаться, хотя воспоминания были не из приятных. Конечно, ей нравилось выступать, она безумно любила музыку — и любит до сих пор, — её навыки постоянно росли и расширялись… Вот только обязана она за всё это человеку, превратившему сладкую сказку в болезненный кошмар. «Не время об этом думать, — одёрнула она себя, чувствуя, как тревожно сжалось сердце. Алекс взглянула на часы. — Пора торопиться».       — Стоит ускориться, у меня сегодня не так много времени, — опережая вопросы, начала Алекс. — Марк, тебя почти все знают, многие были бы не против сблизиться с тобой. Ты можешь позвать часть ребят с собой под предлогом сыграть вместе. Зови их по одному, назначай разное время с большими интервалами и говори мне. Тем, кто нам не подойдёт, я сотру воспоминания о приглашении и об этом месте.       — Почему бы тебе самой их не позвать? — заворчал Марк.       — Потому что Алекс здесь почти никто не знает, никто за ней не пойдёт.       — Тогда почему бы тебе этим не заняться? — брякнул парень. Лючия и Алекс посмотрели на него так, что ответ и не понадобился. Марк вздохнул. — Ладно, хорошо. Понял. Звучит, конечно, прикольно, сюжетец прямо для какого-то шпионского фильма, но я бы предпочёл понаблюдать со стороны.       — Вообще я иногда играла вместе с некоторыми ребятами, — протянула Лючия. — Их я бы смогла без проблем сюда привести, но это как-то… Я не знаю, я не хочу подвергать их опасности.       — Тоже мне, опасность. Всего-то уберут ма-а-алюсенькое воспоминание, — фыркнул Фоули и закатил глаза. — Иногда ты слишком много переживаешь.       — Но если что-то пойдёт не так…       — Всё и всегда может пойти не так, что теперь, из комнаты не выходить? Забей, Люч.       — Я же просила…       — Ребят, — прервала их Алекс, спрыгнув со сцены. — Поспорить можете в любой другой момент. Так, я заготовила для вас ноты — опробуйте инструменты, найдите место на сцене, которое вам больше понравится. Поиграем сначала отдельно, потом попробуем вместе. У нас меньше часа, так что в темпе вальса. Идёт?       — Идёт, — Лючия тяжело вздохнула и, приняв ноты, пробормотала: — Я отмечу в списке ребят, которых смогу позвать… Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.       Александра ободряюще улыбнулась подруге и обняла её. В чём в чём, а в заклятии забвения девушка была уверена на сто процентов. «В случае чего можно и Джорджу память стереть», — мимоходом подумала Алекс, но тут же мысль отринула. Как-то это было бы… Неправильно. Она отдала листки Фоули, и тот, протянув руку, хмыкнул:       — И куда это ты намылилась? До комендантского часа ещё же куча времени.       — Если она не рассказывает, то и не стоит спрашивать, — хмуро отозвалась Лючия.       — Хотя я и сам догадываюсь, куда… Неужели решила-таки…       — Мистер Фоули, ударные по вам очень тоскуют, — перебила Алекс и требовательно махнула в сторону сцены.       Марк усмехнулся и медленно с ленцой поднялся из кресла, потягиваясь. Вероятно, из-за желания поскорее опробовать барабаны он не стал выспрашивать дальше, и Александра неслышно выдохнула. Она понимала, что друзья, скорее всего, прекрасно всё понимают, но тешить себя иллюзией обратного девушке было приятнее и спокойнее. Спустя мгновение мысли о предстоящей встрече вытеснила репетиционная суета, в которую Александра нырнула с головой.       Марк играл хорошо, но чересчур экспрессивно, норовисто — Алекс встречала прежде таких музыкантов и понимала, что такой подход в равной степени может оказаться как благом, так и проклятием. В случае Марка, скорее всего, проклятие перевешивало. Время от времени он начинал исполнять что-то своё и в целом лупил по барабанам так, словно они в чём-то перед ним провинились. Желание покрасоваться и вытворить какой-нибудь трюк с палочками иногда перевешивали здравый смысл, из-за чего Фоули сбивался. «Хорошо, что он не боится импровизировать, — размышляла Александра, внимательно за ним наблюдая. — А вот неуёмная энергия до добра может не довести».       Когда настал черёд Лючии, Алекс на время выдохнула: девушка играла точно то, что и требовалось, играла превосходно, уверенно, без фальши, не ускоряясь и не замедляясь. Как и тогда, на берегу Чёрного озера, Лючия прямо-таки светилась от радости — так ей нравилось играть. «Но где-то точно должен быть подвох», — думала Алекс. Эксперимента ради она дала Лючии композицию посложнее — девушка справилась сходу.       — Молодец, — Александра довольно улыбнулась, хотя подозрения пока не исчезли. — У тебя было музыкальное образование?       — Ну… — Лючия опустила взгляд в пол и зарделась. — Я бы так не сказала. Мой отец преподаёт сольфеджио и оркестр, так что и мной занялись с раннего детства… Но в музыкальные школы не отдавали. Не успели.       Алекс кивнула и попросила Лючию сымпровизировать что-нибудь. Та замялась, растерянно поглядывая то на гитару, то на Алекс и Марка. Наконец она взяла себя в руки и слегка неуверенно принялась наигрывать мелодию, знакомую Александре до зубного скрежета.       — Black Diamond! — воскликнул за её спиной Марк и осуждающе зацокал языком. — Плагиат, а не импровизация — я помню, как ты её разучивала в прошлом году. Давай что-нибудь незнакомое, Люч.       Лючия недовольно сверкнула глазами и попыталась наиграть ещё пару мелодий, однако не то специально, не то случайно выбирала она ту музыку, которую когда-то заучивала. Марк первое время со всем рвением и радостью обличал её, а спустя ещё пару попыток начал лезть на помост, чтобы самому что-то сымпровизировать. «Вот, где собака зарыта, — кивнула самой себе Александра, подхватила гитару и поднялась на сцену. — Лючия — точная исполнительница, но в случае ошибки едва ли сможет быстро сориентироваться… Это стоит учесть».       Времени оставалось всё меньше, и Александра скомандовала друзьям:       — Давайте попробуем прогнать под метроном. Лючия — поуверенней, Марк…       — Всё круто, да? — Фоули залихватски подкинул барабанную палочку.       — Чуть спокойнее и тише. Старайся никого не перекрывать. Играем только музыку, без слов пока.       Александра взмахнула палочкой — по залу разнёсся стук метронома, и после жестом попросила всех начать. Для первой совместной игры она выбрала как раз-таки Black Diamond — с ней, очевидно, и Марк, и Лючия были хорошо знакомы, — а также I Love It Loud, чтобы оценить в сольных партиях обеих песен и бас-гитару, и ударные.       Как и ожидалось, далеко не всё прошло гладко. Бесшабашная энергия Марка била через край, перекрывала другие инструменты, так что Алекс приходилось грозно на него поглядывать и покрикивать. От этого же временами сбивалась и Лючия, и если бы у неё была хотя бы десятая часть энергии и уверенности Фоули, это было бы не так критично. Почти любая сбивка Лючии неминуемо приводила к пусть и коротким, но заметным заминкам, и Александра подкрепила свои первоначальные выводы: Лючию и Марка нужно будет ещё долго притирать друг к другу.       В конце концов, сбивалась и Александра, чего она тоже ожидала: завал в ритм-секции почти гарантированно может утянуть за собой весь коллектив. Спустя минут тридцать пришла пора заканчивать. Даже на лице Марка отразилась усталость, Лючия же просто выглядела подавленной. Несмотря на очевидные проблемы, Алекс была очень воодушевлена и довольна — она понимала, как с подобными проблемами работать. «Самое важное, что играть они умеют, — размышляла она, напоследок давая ребятам несколько советов. — Обойдёмся без песен из трёх нот, а это уже хорошо».       Александра всегда любила музыку, всегда любила играть, ей всегда нравилось возиться с музыкальными коллективами, помогать всем сыграться и спеться, найти контакт и стать и впрямь отличными музыкантами. Все прочие проблемы отступили на задний план, и сейчас девушка радостно продумывала дальнейшие шаги и репетиции. «Работы непочатый край, если мы хотим устроить выступление зимой», — думала она, бредя по коридорам Хогвартса. Алекс даже не заметила, когда она покинула студию, не замечала и теперь, куда она идёт и зачем. Возможно, ноги сами вынесли бы её к гостиной Когтеврана — это было, пожалуй, единственное место в замке, дорогу до которого Алекс смогла бы найти из любой точки, — однако что-то заставило её притормозить и оглядеться.       «Я что-то забыла?» — после полуминутной паузы подумала девушка и нахмурилась. Ноты? Нет, всё при ней. Сказать ребятам время следующей встречи? Нет, она говорила, говорила несколько раз… Разговор про репертуар? Новых участников? Сроки? Расписание? Нет, нет, нет и нет, это всё было. Но что же тогда…       — Джордж… — с упавшим сердцем пробормотала она и бросила взгляд на наручные часы. Оставалось пять минут до встречи.       Александра перешла было на бег, но тут же встала, как вкопанная — она абсолютно не представляла, где сейчас находится, а от волнения даже маршрут до гостиной факультета стёрся из памяти. «Глупый замок! — Алекс резко обернулась, но и другая часть коридора была ей незнакома. — Чтоб тебя!»       И всё же Александра решила бежать вперёд — так она хотя бы могла наткнуться на знакомый коридор или зал, пристать к запаздывающим студентам и узнать дорогу у них. Она бежала и бежала, слушая, как тикают наручные часы, бежала, пытаясь опередить время…