Лексомания

      Джина, уязвлённая до глубины души, выходила из офиса «Daily Planet» с горьким комом в горле. Она чувствовала себя разбитой. Лоис Лейн нашла как обидеть её: едкие замечания, недоверчивые взгляды, тонкие насмешки. Джина не понимала, что сделала не так, но одно было очевидно — в глазах Лоис она была чужой, незваной гостьей. Быть может, дело в ревности? Ведь ходили слухи, что она влюблена в Кента.       Кларк — её кумир, тот, кто казался идеалом человеческой доброты, — не вмешался. Он был тактичным, возможно, слишком тактичным, и лишь молча наблюдал за происходящим. Джина чувствовала, как внутри поднимается волна унижения. Хотелось крикнуть, выбежать, но вместо этого она продолжала держать лицо, пока силы не иссякли. А когда иссякли — пошла на улицу. Вернее, выбежала.       На улице её мысли начали путаться. Она шла по городу, глядя, как стеклянные здания отражают яркие солнечные лучи, но не замечая их. Юбка красивого чёрного платья немного развевалась при каждом шаге. Джина выглядела великолепно, но это не сработало. Ни с Лейн. Ни с Кентом.       В голове прозвучал голос её отца, который всегда учил быть сильной, достойной, невозмутимой перед несправедливостью. Но сейчас все эти уроки казались бесполезными. Единственный, к кому она могла обратиться, являлся Лекс Лютор. Почти друг, пусть даже их общение было отрывочным и редким, но в нём всегда стояла стабильность. Он уважал её отца, всегда говорил с ней честно, без лишних прикрас.       Лекс являлся её якорем, ниточкой к нормальности в этом мире, где она так часто чувствовала себя чужой. И, наверное, такой и была. Но идти к нему оказалось непросто. Она ощущала себя слабой и уязвимой, и этот образ ей совсем не нравился.       «Что он подумает? Может решит, что я настолько слабая и немощная, что сломалась от едва ли удара?»       Однако с каждым шагом к его офису решимость в ней росла. Джину охватывали противоречивые чувства — смущение и стыд за свою слабость, страх быть непонятой, но и надежда, что он примет её такой, какая она есть. Девушка вошла в здание и, по подсказке от охраны, поехала на лифте на сто пятый этаж к кабинету Лекса.       Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Внутри был тот же самый страх, который она чувствовала, когда впервые переступила порог «Daily Planet». Но Лекс являлся её другом. Или же… Нет? Она не знала. Они редко виделись. Однако этого хватило, чтобы Лоис назвала её за спиной «подстилка Лютора».       Двери лифта приятно заскрежетали на пятом этаже и девушка вышла. Вот она, заветная дверь с надписью: директор компании Лекс Лютор. Джина постучала, стараясь казаться уверенной, но внутри всё ещё дрожала. Девушке было страшно, что Лекс выгонит её или проигнорирует. А если он вообще сильно занят? Девушка не знала. Но было не к кому идти. Больше не к кому.       Услышав стук в дверь, Лекс отвлёкся от работы и отложил бумаги. Последняя сделка должна быть многообещающей. Новые идеи, новые постройки, внимание горожан и всеобщая любовь, не говоря о приятном плюсе: ненавистники будут ненавидеть. Эта мысль вызывала у него широкую улыбку даже сейчас. Палец нажал на кнопку, открывая большие двери в кабинет. Глаза мельком взглянули на гостя, будто бы рассчитывая: стоит ли проявлять больший интерес или же просто натянуть маску? Ох, ещё как стоило!       — Джина! Какой сюрприз! — молодой предприниматель встал из-за стола, мигом забыв о делах. — Всегда рад тебя видеть. Проходи, проходи же скорее! Чего-нибудь хочешь? Чай, кофе или сразу к…       Улыбка застыла на лице Лютора, когда он подошёл к девушке поближе. Расстроенная и подавленная, она вызывала те мужские ощущения, когда можно было проявить себя настоящим рыцарем. Хоть под доспехами скрывается подлый советник короля, а может и сам монарх.       — Ты в порядке? Выглядишь очень подавленной. Если что-то случилось, ты только скажи мне.       Он встал близко, но так, чтобы не нарушать личное пространство. В конце концов, если надо, она сама расскажет. Кинется на шею, заплачет, обнимет. Тогда Лекс прижмёт её в ответ и скажет, что всё будет хорошо и беды улетят прочь. Это в его силах, ведь сейчас нужна не суровая рука, а мягкая ладонь.       Джина нерешительно вошла в просторный кабинет, будто боялась нарушить его безупречную гармонию. Свет от больших окон мягко падал на полированный деревянный стол, отражаясь в идеально расположенных предметах на нём. Лекс выглядел безупречно, как всегда. На нём был тёмно-синий костюм, который подчёркивал подтянутую фигуру и рыжеватые волосы, слегка небрежно зачесанные, но всё же идеально подходящие к образу.       Но больше всего Джину поразил запах. Лекс всегда умел выбирать ароматы, которые подчёркивали его харизму. Парфюм оказался тонким, но насыщенным, с тёплыми древесными нотами кедра и сандала, которые смешивались с едва уловимыми аккордами горького апельсина и специями. Этот аромат являлся почти гипнотическим. В нём было что-то неуловимо притягательное, как будто он был создан специально для того, чтобы внушать доверие. Джина почувствовала, как этот аромат успокаивает её, смывая острые углы боли, с которыми она сюда пришла. Девушка позволила себе слабую, чуть робкую улыбку, особенно когда Лекс мягко подошёл к ней, глядя прямо в глаза.       — Алекс… — её голос прозвучал тихо, почти интимно. Это имя, которым пользовалась исключительно Джина, являлось чем-то личным, связывающим их в её представлении.       Она опустилась на кресло, чувствуя, как напряжение немного уходит, но не полностью. Её плечи всё ещё были напряжены, а пальцы бессознательно теребили край юбки. Откинувшись на спинку кресла, она закрыла глаза на долю секунды, собираясь с мыслями.       — Я просто… просто вымотана, — наконец сказала Джина, осторожно подбирая слова. Её голос дрожал, выдавая всю глубину переживаний.       — Ты ведь знаешь, что я сейчас работаю в «Daily Planet», — начала она, потирая лоб, словно пыталась стереть неприятные воспоминания. — Так вот… там так сложно работать! Лоис Лейн… Она распускает свои грязные сплетни обо мне за спиной. Просто невыносимо!       Она опустила взгляд, на мгновение замолкнув.       — А Кларк Кент… Он вообще никак не реагирует! Будто он дерево!       Джина глубоко вздохнула, чувствуя, как собственный голос предательски дрожит от накопившихся эмоций. Она приехала в Метрополис с большими мечтами, с верой в то, что сможет чего-то добиться. Джина планировала стать научным журналистом, использовать свои знания, чтобы менять мир к лучшему. Но кто ей даст такую возможность, если люди вроде Лоис смотрят на неё как на чужачку? Или неудачницу.       Она опустила взгляд на руки, сжав их в замок, и вдруг произнесла, тихо и почти извиняясь:       — Прости, что вываливаю на тебя свои проблемы, — её голос стал едва слышным. — Просто ты… ты единственный, к кому я могу обратиться. Джина не хотела, чтобы Лекс думал, что она слабая и немощная. Но… Кому ей ещё выговориться?       Прекрасная девушка обсуждает свои проблемы и всё, что ему оставалось делать — молчать, понимающе кивать и осторожно, будто бы успокаивающе гладить плечо. Не очень настырно, а так — по-дружески. Джина сама всё рассказала, а Лекс увидел в этом возможность. Он всегда её видел.       — Добро пожаловать в журналистику, Джина! Люди там любят строить драму из ничего. А что касается Лоис Лейн… да, я знаком с её репутацией. Она — это воплощение Супермена в журналистике. Всегда в центре, всегда борется за правду, или, как я называю, за иллюзии.       Лекс наклонился чуть ближе, его голос стал чуть мягче, но от этого не менее уверенным:       — Знаешь, Джина, люди, вроде неё, всегда будут пытаться выбить из седла тех, кто сильнее, кто может конкурировать с их идеалами. Ты умная девушка. Не позволяй таким, как Лейн, сбивать тебя с пути. Твоя энергия, твой талант заслуживают большего, чем просто быть подопытным кроликом в её играх. Напомни-ка, сколько ты работаешь там?       Он знал, сколько она работает. Знал, почему и зачем. История проста как мир: девушка приезжает в большой город, в ней горит мечта и уверенность. Сложный и безумный, непонятный и даже подлый город не хочет быть покорён. Он хочет задавить добрую девушку, пережевать, выплюнуть и сделать шестерёнкой в больном механизме. Но что ожидать можно от такой девушки, как Лоис Лейн?       — Может быть, попить чего-нибудь? — мягко спросил он. — Пожалуйста, Джина. Ты мой гость и друг. А друзьям надо помогать.       Джина слабо улыбнулась в ответ на предложение Лекса, чувствуя, как эмоции внутри буквально кипят. Она была на грани, и ей казалось, что достаточно одного неловкого слова, чтобы слёзы предательски навернулись на глаза. Но зелёный чай… Да, горячий, с лёгким травяным ароматом, мог бы хоть немного успокоить нервы.       — Да, Алекс, если можно, то зелёный чай, — попросила Джина тихим голосом, почти робким, но в нём прозвучала благодарность.       Она знала, что у Лекса всегда есть всё, что может понадобиться гостям. Его внимание к деталям и способность предвосхищать желания людей вокруг всегда поражали Джину. Лекс был таким… идеальным, словно вышел из какой-то другой реальности, где всё подчинено своей гармонии.       Когда он сел на край стола, то в воздухе снова заметался аромат — тёплый и обволакивающий. Она невольно усмехнулась, подумав о Кларке.       — То ещё молчаливое дерево, — пробормотала она себе под нос.       Вспомнив про вопрос Лекса, девушка решила продолжить.       — Я работаю в «Daily Planet» всего неделю, — она взглянула на Лекса, словно пытаясь найти в его глазах поддержку, прежде чем продолжить. — И моя напарница… Лоис… — её голос наполнился ядом, и она прошипела это имя сквозь зубы, как будто одно его упоминание оставляло неприятный привкус. — Это просто… ужасно! Она не даёт мне нормально работать. Как только видит, что я подхожу к Кенту, так сразу придумывает какое-то нелепое задание. Бешеная!       В её голосе звучало искреннее раздражение, но в глубине души скрывалась ещё одна эмоция — растерянность. Джина никогда не сталкивалась с такой откровенной неприязнью. Ей хотелось закричать, высказать всё в лицо Лоис, но она прекрасно понимала, чем это закончится. Джина глубоко вздохнула и потёрла висок, чувствуя, как злость сменяется горечью.       — Пусть подавится, — пробормотала она. — Но… если я что-то скажу ей в ответ, то потеряю работу. Или ещё хуже — стану врагом для всех журналистов. А они уже и так… — она замолчала, не договорив, но Лекс, кажется, понял.       Его глаза, зелёные, как свежий весенний лес, встретились с её взглядом. Она вдруг почувствовала себя маленькой и уязвимой. Джина невольно усмехнулась, пытаясь скрыть свою неловкость, и вдруг поймала себя на странной мысли. Она посмотрела на Лекса и мысленно сравнила его с котиком. Его мягкие черты лица, изысканная ухоженность, спокойная уверенность — всё в нём напоминало грацию и привлекательность хищного зверя, который может одновременно завораживать и настораживать. А она? Она была мышкой. Серой, стеснительной, незаметной. Но в глубине души ей хотелось верить, что, возможно, являлась желанной. Хоть немного.       — Ты, наверное, думаешь, что я жалкая, — вдруг тихо произнесла Джина, опуская взгляд в пол.       Кому как не Лексу понятны все человеческие эмоции? Кто как не Лекс знал, какая гнилая компания «Daily Planet» и по какому принципу там делают новости. Особенно новости о Люторе и его махинациях.       — Ты знаешь, Джина, я рад, что ты пришла. В этом городе, полном глупцов и обманщиков, я всегда ценю твоё общество. Ты… честная. Прямая. Это редкое качество.       — Что касается мисс Лейн… — Лекс издал короткий смешок. — Она тот человек, который всегда готов прибегнуть к мелким оскорблениям и сплетням вместо того, чтобы писать репортажи. Она не заслуживает тебя, Джина. Никто не заслуживает.       Он потянулся к интеркому, демонстрируя, что от кошек у него не только черты и мягкость, но ещё и та неуловимая притягательность и гибкость. Палец нажал на кнопку.       — Да, мистер Лютер? — раздался приятный женский голос.       — Мерси, будь добра, красный чай с лимоном и один зелёный с двумя ложками сахара, — Лекс изобразил удивление и взглянул на Джину, демонстрируя «незнание». — Две же, правильно?       — Сию минуту, мистер Лютер.       — Вот, — он развалился на столе, улыбаясь Джине. — Лоис Лейн. Всегда такая самоуверенная, думает, что она единственная в городе, кто может написать статью. Но она не единственная, у кого есть мозги и амбиции, не так ли?       Глаза загорелись хитро и игриво, как у довольного шального кота. Улыбка стала шире, словно он вспомнил что-то смешное.       — Кажется, я знаю в чём суть её проблемы. По секрету сказать? — он поманил Джину пальцем, чтобы она приблизилась ближе. Так близко, чтобы вздохнуть аромат её волос, почувствовать тепло её кожи, но при этом держать строгую дистанцию.       Глаза блаженно закрылись, губы задёргались. Ещё бы чуть, ещё немного и он смог бы коснуться её щеки, зарыться носом в волосы и может быть… Может…       — Она завидует тебе, — с задором ответил Лекс, отстраняя лицо. — Потому что ты моложе и красивее, да и ума у тебя явно больше.       Джина мягко улыбнулась ему вновь, чувствуя, как её сердце пропускает удар.       «Котик», — подумала она снова, не в силах избавиться от этого образа. Милый, грациозный, но всё же с хищностью в глазах, которая притягивала её словно магнит.       — Ты угадал… Сколько сахара мне нужно в чай. Какая хорошая у тебя память, Алекс, — проговорила девушка, стараясь казаться непринуждённой, но голос предательски дрогнул.       Дыхание Лекса слегка коснулось её лица, когда он наклонился ближе. Тёмные древесные ноты с лёгким аккордом цитрусового шлейфа вновь заиграли возле её носа. Она наклонилась чуть ближе к мужчине, а взгляд зацепился за его глаза. Эти зелёные глаза были как портал в другой мир. Джина сравнивала себя с мышкой, загнанной в угол рыжим котом, и не могла отвести взгляд.       «Маленькая мышка смотрит прямо в глаза хищнику. И что сделает с ней котик? Оставит в покое или решит сыграть с добычей?»       Джине вдруг захотелось его поцеловать. Мысль пришла внезапно, и от неё защемило где-то в груди. Он был таким ласковым, таким вежливым. А его голос — мягкий, как шёлк, а движения — точные и спокойные, словно он никогда не теряет контроль. Джина поймала себя на том, что сравнивает его с Лоис и Кларком. Лоис являлась грубой и язвительной, одним словом — сука. Кларк — молчаливым, как деревянный идол. А Лекс… Лекс был другим. Его хищная энергия сочеталась с изысканной утончённостью.       — Алекс… Что мне делать? — тихо спросила она и откинулась на спинку стула. Этот простой жест являлся попыткой удержать себя от того, чтобы сказать или сделать что-то большее. Искушение оказалось слишком велико, но она знала, что ещё не готова перейти черту.       — Как мне там работать при таких условиях? Ты, кстати, слышал, как меня там называют? — её голос слегка задрожал, и в глазах мелькнуло что-то между обидой и усталостью. А называли её «сучкой и подстилкой Лютора».       — Уверен, что не «милашкой Джинни», — печально улыбнулся Лекс, подсаживаясь ближе. — Послушай, Джина. Мне очень грустно и неприятно, что Лоис так поступает с тобой. Это несправедливо. Я ещё понимаю её статьи обо мне и «LexCorp». Издержки профессии. Но относиться так к своему подчинённому из-за ревности и зависти уже крайне непрофессионально.       Лекс спрыгнул со стола и обошёл Джину сзади. Руки легли на плечи бедняжки, массируя. Настало время следующего хода, более смелого, но, тем не менее, аккуратного. Войти в положение, успокоить, пошутить — подготовить почву. Скоро придёт время сеять.       — Я бы мог подыскать тебе что-то у себя. Непыльная работёнка или отчёт исследований. Конечно, не журналистика, зато оценивать труды будут учёные, а не работяга, идущий по дороге домой. Но, если ты хочешь стать журналистом и остаться в «Daily Planet», то тебе понадобится не только очаровательная улыбка.       Руки сползли чуть ниже, пальцы массировали более чувствительно. Коварная улыбка стала шире, взгляд падал на шею и грудь Джины.       — Познай своего врага как самого себя, но познай себя раньше всех, и станешь непобедим.       Как только Лекс стал массировать ей плечи, Джина ахнула, чувствуя, как его уверенные, сильные пальцы касаются её напряжённых мышц. Она оказалась на грани — и не только от эмоций, переполняющих её после унижений в «Daily Planet», но и от неожиданной близости. Это было странное, но приятное ощущение. Он так расслаблял её тело… или, по крайней мере, пытался.       — Алекс… — тихо проговорила Джина. Нет, скорее, промурлыкала. — Ты хочешь, чтобы я работала у тебя? Но я… Я не такая умная, как мой отец.       Она опустила голову, чёрные волосы упали на лицо, словно пытаясь скрыть ту волну стыда, которая её накрыла. Интеллект. Этого Джине, как казалось, всегда не хватало, особенно в сравнении с блестящим отцом, который уже успел оставить след в науке. Она невольно сравнивала себя с ним, а потом — с Лексом. Разве такая как она может быть достойна работать в компании Лекса?       — Алекс, я боюсь тебя разочаровать. Боюсь, что ты… — она запнулась, и, набравшись смелости, обернулась.       Его лицо оказалось так близко — зелёные глаза, в которых угадывалась лёгкая насмешка. Блаженная улыбка, которая согревала, как и прикосновения. Запах, смесь тёплого сандала и терпкой свежести, окружал коконом.       «Хотелось бы мне быть твоей мышкой», — мелькнуло в голове Джины.       Она расслабилась, поддаваясь его движению, позволяя себе хотя бы на мгновение отпустить страхи. Джина знала, какие слухи ходили о ней в «Daily Planet». Многие считали её собственностью Лекса, его «ручной собачкой», той, кто готова выполнить любую его прихоть. Но это было неправдой. Джина просто видела в нём единственного друга. Единственного, кто был рядом, когда остальной мир казался враждебным.       Её пальцы внезапно накрыли руку мужчины. Девушка ощутила, насколько мягкой и тёплой оказалась его кожа. Ладонь задержалась на его руке чуть дольше, чем следовало, но Джина не могла заставить себя отдёрнуть её.       — Алекс… Ты такой… благородный, — наконец произнесла Джина, чувствуя, как сердце внутри стучит слишком быстро.       Её слова прозвучали искренне, но в них таился оттенок чего-то большего, того, что даже она сама не могла пока осознать. Хоть улыбка Лекса была широкой и полная благодарности, в зелёных глазах сиял отнюдь не блеск благородства. Он победил, взял своё, вышел главным игроком в партии. Получил не только красавицу, но и ценного союзника. В таком большом городе, как Метрополис, всем нужны друзья. Даже Лексу.       — Это нормально, Джина. Всё в порядке, — улыбнулся он, накрыв её руку своей. В голове шёл отсчёт секунд.       Двери открылись — Мерси с невозмутимым видом вошла в кабинет, держа поднос с двумя чашками чая. Красивая, стройная и непреступная, блондинка поставила поднос на стол. Если бы Джина попыталась отдёрнуть руку, то Лекс бы просто не дал это сделать — держал слишком сильно, хотя и не грубо. Как бы демонстрируя Мерси, что Джина теперь не чужой человек. На самом деле, эта сцена предназначалась для самой гостьи. Пусть знает, что Лютер не только на её стороне. Теперь они друг другу очень близкие люди.       — Спасибо, Мерси, — по-доброму он улыбнулся удаляющейся секретарше. И только затем отпустил руку Джины. — Джина, касательно интеллекта, ума и всего прочего. У меня есть команда учёных, новаторов и гениев. Я могу достать любого непризнанного гения, едва ли не щелчком пальца.       Он нагнулся так, чтобы их лица оказались близко друг к другу.       — А вот с преданностью и пониманием у меня очень печально. К сожалению, это дефицит в Метрополисе. Найти доброго и понимающего человека очень трудно, — ладонь коснулась её щеки, прошлась выше и убрала прядь волос. Голос стал тихим и почти дрожащим. — Мне нужен кто-то, кому я могу доверять. Кто поймёт меня. И ни один гений в моей лаборатории на это не способен. Если Кларк Кент огромный дуб, то эти парни набор формул и халатов. А ты — человек.       «Наполовину, но кого это волнует?» — пронеслось в голове.       Для всех окружающих Джина являлась обычной молодой девушкой — журналисткой. Но внутри хранилась тайна, о которой почти никто не знал. Её инопланетная половина была чуждой и пугающей даже ей самой, и сейчас, когда она пыталась слиться с миром людей, даже мелкие слова Лоис казались ударами в слабое место.       Джина едва вздрогнула, когда Лютер коснулся её лица. Его пальцы были тёплыми, почти обжигающими, но их прикосновение таким нежным, что ей хотелось забыть обо всех своих страхах.       — Алекс… — прошептала девушка, отворачивая взгляд, пряча глаза, как будто боялась утонуть в этой зелени. Его зелёные глаза… такие глубокие, такие проникающие, словно он видел её насквозь. Она не могла заставить себя смотреть на него.       «Он кот, а я мышка», — подумала Джина, чувствуя, как в груди разливается противоречивое чувство. Лекс мог быть хищником, который выпускает когти, когда того не ожидаешь, но для неё… он был другим. Он бы не обидел её. Никогда.       Её взгляд скользнул по комнате и остановился на вошедшей секретарше. Высокая, элегантная, ослепительно красивая. Всё в ней было идеальным — от безупречной укладки до строго подогнанного костюма. Лекс всегда окружал себя красивыми людьми. Красивыми и богатыми. А она? Кем была для него она — Джина, со своей скромной внешностью, нескладностью и сомнениями?       — Алекс, если ты считаешь, что сможешь не разочароваться во мне, то я… — девушка замолчала, подбирая слова, но голос слегка дрогнул.       Бросить «Daily Planet»? Почему нет? Кларк всегда оставался в стороне, холодный и равнодушный, словно её вообще не существовало. А Лоис… Лоис делала всё, чтобы превратить жизнь своей коллеги в сущий ад. И всё же…       — Но сначала я напишу про тебя статью, — голос Джины прозвучал твёрже и она чуть не добавила «котик» в конце. От этой мысли уголки пухлых губ дрогнули в слабой улыбке. Джина вновь взглянула на главу компании.       Его взгляд оказался пристальным, почти гипнотизирующим. В этих глазах было что-то большее, чем просто ожидание ответа. Они словно звали её сделать шаг, переступить через собственные страхи. От этого тело девушки вновь задрожало — не от холода, а от чего-то другого, более глубокого. Джина перевела взгляд на поднос, где стоял заваренный чай. Спасение. Она потянулась за чашкой, но перед этим попыталась взять себя в руки, сделать хоть что-то, чтобы сбить ту волну чувств, которая охватила её.       — Попьёшь со мной чай, Алекс? — голос прозвучал мягко, но внутри она чувствовала себя так, словно шагнула с обрыва в пустоту.       Девушка ждала его ответа, боясь поднять на него взгляд, ощущая его присутствие так остро, словно весь мир сузился до этого момента. До одного единственного человека — Лекса Лютера.       Лекс ответил довольной, счастливой и чистой мальчишеской улыбкой. Сейчас он не скрывал свою истинную натуру: богатый, хитроумный и немного честолюбивый. Молодой наследник огромной корпорации, который прекрасно осознавал кто он такой и что делает. Его проделки нельзя было списать на неопытность и уж точно на глупость. Пока отпрыски богачей разбивают вертолёт и кутят, Лютер занимается расширением своих территорий. Наполеон, Атилла и Македонский смешались в этом молодом теле, одарив неподражаемым очарованием.       Он получал, что хотел своими силами, смаковал эти моменты и говорил миру: «Если я захочу — ты станешь моим!». Но на Джину он смотрел не как на очередное завоевание. Да, как на девушку, что должна принадлежать ему, но не потому что он богатый, молодой и всесильный. А потому что за этим была какая-то тайна только между ними.       — Разумеется, Джина. Пусть это будет твоя самая громкая и внушительная статья. Я дам тебе то, чего не могла получить Лейн за все эти годы, — он подмигнул. — Эксклюзивное и открытое интервью от мультимиллиардера и гения «LexCorp» для очаровательной журналистки Джины. Лоис порвёт волосы, когда статья попадёт на первые страницы.       Он отстранился от Джины и указал рукой на диван.       — Не против, если мы переместимся в более комфортабельные условия? Если ты всё же надумаешь уйти из «Daily Planet», я буду только рад рассказать тебе подробнее. Всё ещё уверен, что твоё место здесь.       Джина взяла кружку двумя руками, наслаждаясь её теплом. Горячий чай приятно грел губы. Пальцы, онемевшие от холода и волнения, постепенно согревались. Она пересела на кожаный диван, обивка которого оказалась довольно мягкой.       — Лекс… Мне очень приятно, что ты идёшь ко мне навстречу, — произнесла девушка, осторожно улыбаясь.       — Тогда так и быть, я напишу о тебе статью. Какой ты прекрасный и как ты хорошо защищаешь мир людей, — Джина рассмеялась и её смех был подобен звенящим серебряным колокольчикам. — А Лоис… Пусть подавится этой статьёй хоть трижды!       Джина вновь отхлебнула чай, чувствуя, как тёплый напиток разливается внутри, смывая остатки напряжения. Она уже не думала о неприятностях на работе. Вместо этого мысли вертелись вокруг Лекса, который являлся, пожалуй, самым загадочным и очаровательным человеком, которого девушка знала на данный момент. Взгляд вновь невольно скользнул к нему, изучая черты лица. Больше всего притягивали его глаза. Они были спокойными, как глубокое озеро, и в то же время скрывали в себе что-то хищное, непредсказуемое. Но может ли быть озеро зелёным?       — Знаешь, я слышала, как Лоис жаловалась на тебя в редакции, — внезапно сказала Джина, поставив пустую кружку на поднос и расправляя свои длинные чёрные волосы. — Все знают, как ты её отправляешь ни с чем, ссылаясь на протоколы и договорённости. Она просто кипит от злости!       Джина едва сдержала улыбку, представив разочарованное лицо Лоис. А ведь эта дамочка считала себя лучшим журналистом.       — А вот я, — девушка чуть заметно гордо приподняла подбородок. — Уж точно расскажу всему миру правду о тебе. И «Daily Planet» подавится. Ведь для меня найдётся местечко? Она откинулась на спинку дивана, глядя на Лекса.       Джина знала, что Лекс мог бы сделать для неё всё что угодно. Но что именно он предложит? Сердце начинало биться быстрее от одной мысли, что в этом кабинете он мог открыть все двери, когда никто другой даже не пытался.       Гордость и ликование сияли в зелёных глазах Лютера. Обретать союзника, который тобой восхищается — всегда здорово. Вот она, молодая и прелестная Джина, простая девушка в большом городе. Отринутая матёрой журналисткой Лоис Лейн, особой приятной, хотя и очень настырной. Маленький союз с Джиной выгоден ему куда больше, чем себе можно представить. Лекс почувствовал себя заводчиком хищных птиц, которому удалось заполучить птенца. Многие видели в нём слабость, но только он узрел потенциал.       — Не волнуйся, Джина. Найдём что-нибудь поближе ко мне и науке. Первое поможет тебе реализовать себя, а второе не даст заскучать.       Он засмеялся и едва ли не прыгнул на диван. Положил руки под голову, показывая своё абсолютно беззаботное и весёлое состояние. Иногда можно и подурачиться, особенно в моменты своего будущего триумфа. Скоро Лоис получит свою порцию дурной славы. А затем, — ох, как приятно! — затем очередь дойдёт и до него. Человека из стали, давнего соперника Лекса. И при этом рядом будет восхитительная и милая Джина.       До чего же восхитительная. Она ведь тоже остаётся в плюсе, если так подумать. Они все в выигрыше, если только принять правильную сторону. И Лютер не даст ей ошибиться. А затем, кто знает к чему это приведёт однажды? Или даже сегодня.       — Что ж, Джина, я весь твой, — невзначай сказал Лютер, беззаботно закинув ногу на ногу. — Ты получишь ответ на любые вопросы, даю слово. Для тебя — всё что угодно.       «Мой котик?» — эта мысль, как солнечный зайчик, прыгнула в её сознании, заставив Джину ощутить, как жаркий румянец мгновенно заливает щеки. Она едва сдержала нервный смешок, прикрывая губы рукой. Её сердце билось как сумасшедшее, а мысли путались, словно порыв ветра растрепал листы разума.       Джина осторожно подсела ближе к Лексу, стараясь не показать свою растерянность. Взгляд остановился на его глазах — глубоких, зелёных, завораживающих. Они казались такими спокойными, словно читали её душу, а не смущённый взгляд. Запах мужского парфюма снова окутал девушку, будто мягкое облако. Этот аромат был таким чарующим — пряные ноты с лёгким оттенком кедра и свежести, что она чуть не закрыла глаза, наслаждаясь.       Её взгляд невольно скользнул по его рукам, сильным и ухоженным. Кольца на них не было.       «Не женат…»       — Ну… Мой котик, давай начнём… — произнесла Джина, не сразу осознав, что за слова слетели с пухлых губ.       Она поняла, что сказала это вслух, только когда в комнате повисла напряжённая тишина. Джина резко замерла, словно маленький зверёк, пойманный в луче автомобильных фар. Карие глаза широко распахнулись, а затем девушка быстро отвернулась, будто могла спрятаться от своего собственного позора.       «Господи, что я наделала?!»       — Прости, Лекс, я… я забылась, — тихо пролепетала она, облизнув пересохшие губы. Голос звучал хрипловато, и в нём чувствовалась паника. Джина нервно теребила край юбки платья, чувствуя, как дрожат пальцы.       А мысли вообще вихрем крутились в голове. А что, если Лекс сейчас решит, что она издевается над ним? Или хуже — посчитает, что намеренно флиртует?       — Я просто… просто хотела сказать другое. Я не хотела… — Джина едва не заикалась, стараясь найти подходящие слова. Она подняла взгляд на Лекса, но снова тут же опустила глаза. — Не подумай ничего такого…       Джина чувствовала, как воздух между ними стал будто бы густым, напряжённым. Её лицо горело от стыда, а пальцы продолжали нервно ёрзать по краю юбки. Девушка не знала, как ему объяснить, что это была случайная оговорка, вызванная внутренними чувствами, которые она отчаянно старалась скрыть. Но внутри, в самом её сердце, было ясно одно: Лекс для неё действительно являлся этим «котиком» — грациозным, обаятельным, немного хищным, но таким притягательным, что от него невозможно было оторваться. Джине хотелось быть рядом с ним, как мышке, которая почему-то тянется к своему хищнику, зная, что это может быть очень опасно, но всё равно не в силах удержаться.       Услышав ласковое обращение, Лекс раскрыл глаза. Его голова лежала рядом у её ног; рыжие волосы немного растрепались, куда больше создавая ему облик доброго и отзывчивого, почти наивного парнишки. Он явно не ожидал, что его так ласково назовут.       — Оу, Джина! — хихикнул он, — Не знал, что я так нравлюсь тебе! Это… Это очень мило.       На щеках появился мягкий румянец, глаза засияла как два изумрудных моря в ласковый светлый день. Ему действительно понравилось, что она так назвала его. Не какая-то там подружка на неделю или эскортница, с их «сладкий-милый-пупсик». Такое милое и чисто обращение доброй девушки.       — Не волнуйся, ты ничего не испортила. На самом деле мне даже понравилось, — он подсел ближе, утыкаясь головой о её ногу. — Это звучит так открыто и честно. Обычно женщины говорят так, потому что принято, но у тебя… Спасибо.       Лекс не врал. Будучи манипулятором и стратегом, он особенно ценил, когда люди были искренними. Да, ими легче управлять, но ведь всегда приятно, что тебя ценят просто потому что. Это открывает большое поле возможностей. Лёгкий флирт ещё никого не убивал.       — На самом деле с тобой так легко и просто. Я могу не притворяться кем-то и быть собой. Немного подурачиться и посмеяться. Будто могу дышать полной грудью!       Закинув голову, он устремил свой взгляд в карие, напуганные глаза Джины. Открыто, с любопытством и какой-то странной преданность. Будто собирался доверить секрет.       — А можно положить голову на твои колени? Всего на чуть-чуть, если тебя не затруднит.       Джина с интересом взглянула на Лекса, а затем, слегка колеблясь, осторожно провела пальцами по его рыжим волосам. Движения оказались робкими, будто она боялась нарушить это мгновение, но его тёплый, немного расслабленный взгляд придавал уверенности. Девушка положила его голову на свои колени, чувствуя, как сердце внутри начинает биться быстрее.       Запах Лютера вновь окутал её, словно облако чего-то тёплого, уютного и невероятно притягательного. Джина поймала себя на мысли, что не хочет, чтобы этот момент заканчивался. Её пальцы снова погрузились в рыжие волосы, мягкие, шелковистые, приятно пружинящие между пальцами. Сначала её движения были совсем уж нерешительными, словно она боялась что-то испортить, но вскоре стала гладить всё увереннее, позволяя своим чувствам взять верх.       Джина почувствовала, как жар внутри стал накатывать волнами.       — Значит… Ты готов быть котиком? — наконец, спросила она, улыбнувшись и склонившись чуть ближе к нему.       «Моим котиком», — пронеслось в голове, и эта мысль заставила девичьи щеки вновь залиться краской.       Девушка продолжала смотреть на Лекса, любуясь лицом, каждым контуром, каждым рыжим отблеском его волос в приглушённом свете. Её пальцы, будто сами собой, медленно скользнули дальше, к щеке. Джина едва коснулась нежной кожи ногтями, ласково, как будто боялась поранить.       — Мне ты напоминаешь рыжего котика, — призналась журналистка тихо, стараясь удержать взгляд на нём, но затем стеснительно отвела глаза в сторону, чувствуя, как голос становится хрипловатым. — А кого тебе напоминаю я, Алекс?       «У котиков есть когти», — подумала Джина, ощущая, как тело дрожит от присутствия рядом такого шикарного мужчины. Его лёгкая улыбка, игривое выражение лица и расслабленность только усиливали это ощущение. Дыхание стало совсем неровным, ведь что-то внутри внизу сжалось в сладостной тревоге. И трусы намокли. Кажется.       Запах этого парфюма, эта близость, рыжие волосы, которые она не могла перестать трогать, — всё это кружило голову. Джина не знала, что именно сейчас происходит, но была уверена в одном: Алекс Лютер обладал не только хищной грацией кота, но и той притягательностью, перед которой даже она совершенно не могла устоять.       Женские нежные руки деревенской красавицы — это экзотика в Метрополисе. Слишком много продажных женщин, подлых мужчин, махинаций и подлостей. Тут нельзя расслабляться, нельзя позволять себе нежностей. Слишком жестокие и коварные люди. Но с ней… С ней ему хорошо.       — Разрываюсь между кроликом и мышкой, — промурчал Лекс, демонстрируя свою кошачью натуру. — Тебя хочется поймать, прижать к стене, поиграться. Но есть я бы не стал. Только бы попробовал.       Улыбка стала шире, огонёк в глазах вспыхнул. Лютер потёрся носом о живот Джины сквозь складки одежды, вдыхая её запах. Тёплый, не похожий ни на один аромат. Настоящий.       — Что-то наше интервью совсем необычное, м? — посмеялся он, прикрыв глаза. — Но мне нравится, как оно идёт, маленькая мышка.       Джина улыбнулась, чувствуя, как щеки вспыхнули румянцем. Когда Лекс вдруг уткнулся лицом в её живот, она тихо ахнула, непроизвольно задержав дыхание. Его горячее дыхание, едва касающееся девичьей кожи даже через ткань одежды, заставило сердце забиться быстрее. Джина ощутила, как волна тепла вновь разливается по телу, а внизу живота знакомо заныло. Трусы намокли и между ног стало совсем жарко.       «Мышка хочет котика. Разве нет?»       — Милый, милый котик, — прошептала она, чувствуя, как голос дрожит, а желание прикоснуться к лицу мужчины становится почти невыносимым.       Её пальцы продолжали путаться в рыжих волосах, мягких, шелковистых и таких невероятно приятных на ощупь. Она крепче сжала их, наслаждаясь этим моментом, а затем пальцы плавно скользнули по его щеке, нежно поглаживая.       — Да, наше интервью не по сценарию, — тихо сказала журналистка. — Но… но он нам и не нужен.       Её пальцы не могли остановиться: словно ведомые каким-то импульсом, они скользнули с лица мужчины на шею, почувствовали тепло кожи, а затем ухватились за галстук. Джина дернула галстук слегка, будто в угрозе сорвать совсем, но тут же замерла, осознавая, что её движения становятся всё более смелыми.       Пальцы, дрожащие и горячие, продолжили свой путь, невольно останавливаясь где-то ниже его пупка. Этот жест заставил сердце пропустить удар, и Джина, наконец, отдёрнула руку, будто испугавшись собственной смелости.       — Ты такой красивый, — проговорила она и голос звучал искренне, почти благоговейно. — Мне очень нравится твой стиль, Лекс.       Её глаза внимательно оглядели его элегантный костюм, идеально сидящий на фигуре. Но в то же время ей захотелось увидеть его по-другому, не таким строгим и отстранённым, а более… близким. Более человечным.       — Но знаешь… — Джина запнулась, обдумывая свои следующие слова, а затем продолжила с мягкой улыбкой. — Если быть откровенной, я предпочла бы тебя видеть в чём-то привычном. Например, в домашней футболке.       Девушка рассмеялась и смех прозвучал легко и непринуждённо, будто она пыталась разрядить ту напряжённую атмосферу, которую сама же и создала. Длинные чёрные волосы, мягкие и струящиеся, невольно скользнули вниз, касаясь лица мужчины. Джина замерла, чувствуя, как их взгляды пересеклись.       «Он такой…» — она не могла закончить мысль, потому что снова ощутила то самое знакомое, тёплое и волнующее чувство. То, что возникало только рядом с ним.       От прикосновений хотелось стонать, но Лютер сдерживался. Самое большое, что он мог себе позволить — это громко дышать. Оказывается, что деревенская милашка держит в себе ещё ту хищницу. Вот это да! Да, сегодня просто удачный день. Выгодная сделка, прекрасная девушка, великолепные будущие планы. Всё складывается так удачно, что даже не приходится применять не самые законные методы.       Умный правитель знает, когда подчинённому нужно помочь. Джина сделала шаг навстречу, а потом, ощутив неуверенность от смелых движений, решила отступить. Нет уж, милая мышка, если назвалась груздем, то полезай в кузов. Его пальцы осторожно обхватили щёки Джины и принялись гулять по коже, рисуя круги. Мягкие, осторожные, но в то же время смелые. Он готовил Джину к чему-то большему.       — Мой стиль не ограничивается одной футболкой, если хочешь знать. Только скажи слово, и сегодня ты получишь не только интервью, работу, а весь мир. А если тебя бесит моя одежда, то я знаю, как это исправить, — подмигнул он, улыбаясь шире. — Но у меня будет одно условие, которое я скажу тебе после. Оно обязательно и приятно.       Джина тихо застонала, чувствуя, как тело напрягается и одновременно расслабляется под нежными прикосновениями. Она попыталась совладать с собой, но Алекс — этот грациозный, загадочный и совершенно неотразимый «котик» — словно завладел её мыслями и чувствами.       — Алекс… — прошептала Джина и голос звучал почти умоляюще. — Я… А что же за условие?       Сердце гулко билось в груди, так сильно, что казалось, он мог это услышать. Она гадала, чего он может от неё хотеть. Уйти из «Daily Planet»? Она давно мысленно готовилась к этому шагу. Написать статью? Это было ничем иным как обязательством.       Его пальцы — тёплые, мягкие, пахнущие чем-то сладким и успокаивающим, — нежно коснулись девичьих щёк. Этот запах — легкий, с нотами ванили и чего-то ещё, что Джина не могла определить, — словно кружил голову. Девушка закрыла глаза на мгновение, пытаясь уловить это ощущение и навсегда запомнить его. Рука невольно поднялась, и она осторожно схватила Лютера за запястье. Его прикосновение будто бы связывало её с реальностью, даря чувство тепла и одновременно выбивая почву из-под ног.       — Алекс… — снова прошептала Джина, едва сдерживая дрожь в голосе. Всё, что она могла сейчас делать, — это смотреть на идеальную улыбку, невероятные зелёные глаза, которые будто гипнотизировали.       Девушка хотела поцеловать Алекса. Нет, не просто хотела — жаждала этого всем своим существом. Но эта мысль, такая смелая и дерзкая, тут же окатила её волной сомнений.       «Кто я такая, чтобы целовать Лекса Лютора? — подумала она с горечью, отводя взгляд. — Всего лишь какая-то Джина. Маленькая серая мышка рядом с этим величественным, уверенным, почти идеальным котом».       Но несмотря на сомнения, искушение не уходило. Желание приблизиться к Лексу оказалось почти невыносимым и в то же время пугающим. Её пальцы всё ещё удерживали его запястье. Дыхание Джины стало неровным, а внутри разгоралось пламя. Трусы продолжали мокнуть, а зубы заскрежетали в нетерпении.       — Ты… — начала она, но слова застряли в горле.       Пальцы Лекса крепче ухватили затылок Джины. Зелёные глаза видели насквозь её душу, считали каждое желание, всё стремление. Она готова стать его мышкой, его преданной женщиной. Любовницей, помощницей, рабыней. Да кем угодно. И он был готов дать ей это. Частичка себя — вот, что нужно простым людям для счастья. И будь он проклят, если не спустится со своей железной башни вниз и не примет такую красотку к себе.       Поцелуй. Резкий, внезапный, горячий и чувственный. Не очень грубый и неглубокий. Нельзя торопиться, ведь спешка — удел жертв. Хищники выжидают. Атака должна быть резкой, но не всегда болезненной. Терпение должно вознаградиться, и поцелуй стал первым триумфом в охоте. Грудь Джины, пухлая и упругая, жмущаяся к его плечу — вторая награда. Но до неё ещё надо дойти.       — Нет-нет, мышка Джина. Условие ты узнаешь после того, как согласишься, — посмеялся он, садясь рядом.       Пальцы развязали галстук, следом отстёгивались пуговицы. Никакой футболки, никакой рубашки — обнажённый и крепкий торс. Хорошая форма — вот, что ещё ценил Лекс Лютер в себе. Заметив любопытный и жадный взгляд девушки, он остановился.       — Мне ведь продолжать, м? — улыбнулся он, приобнажая сосок. — Если я слишком резко и спешу, только скажи мне, милая. Не хочу, чтобы тебе было некомфортно.       Джина тихо ахнула и дыхание сбилось, мир словно замер на мгновение. Его губы, тёплые и мягкие, лишь коснулись, но этого оказалось достаточно, чтобы сердце у неё внутри забилось так, как будто вот-вот выпрыгнет из груди. Это был первый раз, когда кто-то поцеловал её, да ещё так нежно, так деликатно… и так ошеломляюще.       Джина открыла глаза, словно не веря, что всё это происходит. Лекс стоял перед ней такой красивый и неотразимый. Она пыталась говорить, но голос прозвучал так тихо, почти как шёпот:       — Алекс…       Что ей делать? Девушка не знала. Паника и волнение бушевали внутри неё, переплетаясь с чем-то новым, неведомым, но невероятно приятным. Джина потупила взгляд, пытаясь спрятаться от собственных мыслей.       «Как котик», — мелькнуло в голове.       Да, он двигался как грациозный хищник, будто полностью контролировал ситуацию. Но, странное дело, она чувствовала себя не его жертвой, а чем-то гораздо более значимым.       Сердце вновь ёкнуло, когда Джина решительно подняла взгляд на Лекса.       — Алекс, я согласна, что бы ты там ни придумал, — вырвалось прежде, чем она успела обдумать слова. Голос звучал неожиданно твёрдо, но внутри неё всё дрожало.       Девушка прикусила губу, стараясь сдержать странное чувство, накатывающее волнами. В голове мелькнула смелая мысль, и она едва не задохнулась от собственного желания.       «Сказать ему, чтобы продолжал снимать с себя одежду? Что же со мной происходит?»       Пальцы стали нервно теребить подол платья, как будто это могло успокоить бушующее внутри волнение. Жар внизу живота разгорался с новой силой, и это чувство пугало так же сильно, как и притягивало.       — Пр… Продолжай, — наконец прошептала она, опустив взгляд, но голос был едва слышен.       Джина чувствовала, как дыхание становится неровным, а кожа начинает гореть под пристальным вниманием зелёных глаз. Она хотела выскочить из кабинета. Хотела спрятаться, убежать от этого нового, неведомого опыта, который пугал до глубины души. Но в то же время Джина не могла заставить себя сделать даже шаг назад. Ведь она никогда не была в интимном плане с мужчиной.       Нерешительность свойственна тем, кто ниже и слабее. Лекс перехватил руку Джины, не грубым, но резким движением. Словно бы говорил, что она теперь останется тут и точка. Другой рукой он продолжил снимать с себя рубашку. Крепкий и подтянутый, с не очень внушительным, но всё же прессом. Красивый парень просто обязан хорошо выглядеть. И полное отсутствие волос на груди.       — Как скажешь, мышка, — подмигнул он.       Рука легла на край штанов, цепляясь за ремень. Тот выполз змеей и упал на пол. Штаны слезли следом. Дорогое белье, чистое, шелковое и белое. И большая «палатка», говорящая о взаимной приязни Лекса к подружке.       — Прежде, чем мы начнём, нужно выслушать моё условие. Уверен, что тебя оно немного шокирует, но, хэй, мы же теперь не просто друзья, да?       Пальцы легли на подбородок Джины, зелёные глаза устремились в карие, кошачья улыбка становилась всё шире и наглее. Зверь прижал жертву к стене и мог делать всё, что посчитает нужным.       — В любой сделке требуется честность. Я перед тобой без одежды, а вот ты — нет, — мягким, рычащим голосом сказал он, опуская руку от подбородка к грудям. — Если ты стесняешься, я могу помочь.       Джина смотрела на Лекса, не веря своим глазам. Всё происходящее казалось чем-то нереальным, словно сценой из её самых смелых фантазий, которые она никогда бы не осмелилась озвучить. Сильные руки Лекса распахнули рубашку, открывая мощную, рельефную грудь.       Лекс умело управлял ситуацией, словно хищник, играющий со своей добычей. Слова, которые он произнёс, эхом отдавались в голове, пока она, словно в тумане, вставала на ноги. Джина нервно потянулась к застёжке своего платья. Пальцы дрожали, пока расстёгивала его, и казалось, что прошла целая вечность, прежде чем ткань мягко соскользнула вниз, упав к ногам и обнажая чёрное кружевное бельё. Джина сжимала ноги, смотря в пол.       Холодный воздух обдал девичью кожу, заставив покрыться мурашками. Джина стояла, прижимая руки к груди, пытаясь хоть как-то прикрыться. Её ноги были плотно сжаты, а взгляд упорно устремлён вниз, на пол. Она чувствовала себя абсолютно уязвимой перед этим мужчиной, который был настолько идеальным, что это казалось несправедливым.       — Алекс… Алекс… — прошептала девушка дрожащим голосом. Лицо пылало и ей хотелось провалиться сквозь землю.       Джина стояла перед ним, почти обнажённая и этот факт разрывал изнутри.       — Я… боюсь… — тихо призналась она, закусив губу.       Джина попыталась найти силы поднять взгляд, но смогла лишь мельком взглянуть на его лицо, снова быстро опуская глаза. Она чувствовала себя такой маленькой, такой беспомощной, но в то же время внутри разгоралось странное желание. Желание, которое девушка не могла объяснить.       Дыхание стало быстрее. Джина не могла найти слов, не могла выразить свои мысли. Она хотела спрятаться, но одновременно с этим, желание быть ближе к Лексу охватило её полностью.       Джина не знала, откуда взялась эта мысль, но она…хотела быть его маленькой мышкой, его нежной, послушной игрушкой. Её сердце билось так громко, что казалось, оно вот-вот выскочит наружу. Джина робко протянула руку, пальцы дрожали, пока она касалась мужского оголённого плеча.       — Я… хочу… довериться тебе, Алекс, — наконец выдохнула Джина и её голос был почти неслышным.