Hawaii Diaries

Раздетый до трусов Тэхён не вызывал у Джэюль ни капельки возбуждения, пока она помогала ему как можно скорее переодеться в больничную одежду.   Его доктор из Кореи, по всей видимости, по-настоящему беспокоился о своём пациенте, потому что не поленился поднять всех на уши на Гавайях и связаться с малознакомым врачом из Maui Memorial Medical Center, чтобы Тэхёна срочно госпитализировали для проведения нескольких анализов. Выглядело всё это очень серьёзно и даже как-то мрачно в представлении Джэюль, но у Тэхёна ещё хватало сил поддразнивать её, легонько щёлкая по носу, чтобы отвлечь от тяжеленного груза, что внезапно свалился ей на плечи, или убирая закрученные тонки прядки с её лба.   — Я знаю, что ты ни за что не взяла бы меня с собой к врачу, но я рад, что ты здесь со мной, — после прихода медсестры со всем необходимым для сбора крови, сказал Тэхён. Он говорил себе, что не боится иголок, но предпочитал болтать, пока его предплечье затягивали жгутом. — В первые минуты, когда ты мне сообщила о мамином звонке, я чувствовал себя таким потерянным, но ты всё взяла в свои руки и за меня связалась с доктором Чхве. Спасибо.   — Это пустяки, — отмахнулась Джэюль, прикусывая язык, чтобы не признаться ему, как сильно сама испугалась. Но глаза её всё равно были расширены от ужаса, пока она наблюдала за тем, как игла пронизывает кожу, а кровь наполняет пробирку.   Тогда, на пляже, её воображение рисовало жуткие картины о том, как Тэхён рухнет посреди кафе, и как скорая не успеет, потому что тромб — это не шутки. Из-за этого она даже не позволила ему сесть за руль, заставляя Стивена сделать это. Кажется, она по глупости наплела, что Тэхён едва ли не умирает, и её начальник из-за этого всю дорогу до медицинского центра был как на иголках.   — Ты всё ещё считаешь меня ребёнком, о котором нужно заботиться, — со стороны Джэюль это могло бы восприниматься как упрёк, хотя Тэхён говорил с благодарностью. — Но ты не должна так переживать. Я в порядке.   Она сделала короткий вдох, собираясь возразить, и он мотнул головой, приказывая ей молчать.   Тэхён прожил в этом теле достаточно долго, чтобы понять, когда с ним что-то не так, поэтому дорогостоящая диагностика ему была не нужна — он и без неё чувствовал уверенность в своей голове. Отсюда и расслабленная улыбка на его лице, контрастирующая со сжатыми зубами Джэюль.   Она и не догадывалась, скольких усилий ему стоило потупить страх, что его желание рисовать и кое-какие успехи в этом — последствия тромба, застрявшего в одном из сосудов, а не проснувшегося вдохновения и таланта.   Глупо, но Тэхён не боялся умереть — он боялся стать бесполезным в искусстве. Для себя и для остальных он в первую очередь был художником, а если бы он лишился этого, кем бы он был? Никем.   — Вы замёрзли? — медсестра заметила, как подрагивают его плечи и нижняя челюсть. — Нужно измерить температуру.   Джэюль разнервничалась ещё больше, на пару с медсестрой предполагая, что у Тэхёна лихорадка, но температура была в норме, это он — нет.   Следующим на очереди было УЗИ сосудов головного мозга, а если потребуется, то ещё и сосудов шеи и глаз. Для этого ему предстояло дойти до кабинета на своих двоих, и всю дорогу Джэюль держала его за руку. Сначала — под предлогом локтя, который пять минут нельзя было разгибать, а Тэхён упорно разгибал. Потом — чтобы немного успокоить свои нервы теплом его кожи и ощущением его присутствия под пальцами.   Врач, проводивший УЗИ, мило предположил, что они муж и жена, и Джэюль не стала спорить — так у неё была возможность остаться рядом как близкий человек пациента. Тэхёну это согревало сердце.   — Мы сейчас проведём ультразвуковое исследование, чтобы проверить состояние ваших сосудов и убедиться, что с кровообращением всё в порядке, — сказал врач. — Всё будет быстро и безболезненно.   Тэхён понял не всё, но кивнул, предполагая, что это УЗИ не будет отличаться от того, что было дома. Расслабиться было легче благодаря тому, что Джэюль держала его за руку, ласково перебирая его пальцы.   Это было в миллион раз лучше, чем сжимать собственные пальцы, хрустеть ими и всячески мучить себя, только бы отвлечься.   — Думаете, вы быстро найдёте тромб? — голос Джэюль на английском звучал немного ниже, а из-за этого менее взволнованным.   — Я постараюсь. Если есть тромб, мы сможем это увидеть в течение нескольких минут.   Сейчас «несколько минут» ощущались вечностью.   Тэхён закрыл глаза, расслабляясь, пока датчик касался его головы и шеи. В отличие от Джэюль, он не считал секунды, вместо этого он считал, сколько раз за сегодня она улыбнулась до того звонка, сколько радости у неё было из-за танцев, а потом из-за хороших анализов. Было трудно избежать чувства вины за то, что испортил такой хороший вечер, но Тэхён старался мыслить позитивно.   — Ну что? — хрипло спросила Джэюль.   Доктор чуть повернул столик на колёсиках, на котором стоял экран.   — Кровоток в головных сосудах нормальный. Я не вижу признаков тромба или каких-либо сужений…   — То есть, тромба нет? — распахнув глаза, спросил Тэхён. Он очень надеялся, что не ошибся в переводе и не понял что-нибудь неправильно.   — Да, похоже на то. Иногда организм может самостоятельно справиться с небольшим тромбом — он просто рассасывается. Это может произойти из-за различных факторов, таких как снижение уровня стресса, физическая активность или даже смена обстановки, — говорил он, ссылаясь на анамнез, полученный от доктора Чхве и самого Тэхёна при поступлении. — Кровоток восстанавливается нормально, и в целом это хороший знак.   — Вы уверены? — Джэюль сама наклонилась к экрану, толком ничего там не понимая, но предполагая, что врач что-то упустил или нарочно им солгал. Только вот зачем ему это?   — Уверен, — мужчина улыбнулся. — Но мы всё равно дождёмся результатов коагулограммы, D-диммера и продолжим наблюдать за вашим состоянием. Это может занять один-два дня, прежде чем мы решим, можно ли вас выписывать.   Звучало обнадёживающе. У Тэхёна на губах сразу заиграла улыбка, и его пальцы крепче сжали руку Джэюль, привлекая её внимание.   — Я здоров, — сказал он.   — Мы ещё не знаем наверняка… — попыталась она вставить в разговор свой пессимизм.   — Нет, Джэюль, мы знаем наверняка: до приезда сюда я снова заболел, а после встречи с тобой выздоровел, — он произнёс то, до чего она сама никогда бы не додумалась.   Ну как он мог связывать своё исцеление с ней? Она была катастрофой, а не лекарством. Она могла сделать его больным, но вылечить?..   Он снова сжал её пальцы.   — Мы оба счастливы и здоровы, — сказал он. — Ну разве не чудо?   Чудо. Несомненно чудо, в которое было так сложно поверить ей, уверенной в том, что она уже давно исчерпала все свои чудеса.

✫✫✫

— Какое облегчение, — мама Тэхёна щебетала так громко, что и без громкой связи её голос звучал на всю палату. — И анализы тоже хорошие?   — Хорошие.   — А МРТ?   — Врач не видел смысла проводить его, но Джэюль настояла, и его результаты тоже хорошее. Никаких тромбов.   — Тэхён, это ведь замечательно! — мама шумно выдохнула в трубку. — Я тебя сейчас дам папе. Он тоже хочет тебя услышать.   Тэхён чувствовал себя несколько утомлённым после всех этих обследований и разговоров на английском, но взгляд Джэюль поверх прошлогоднего модного журнала, который она пронесла в палату из холла, говорил ему не сметь отказываться от болтовни с родными.   — Тэхён, сынок, — папин голос был бодрым, но было неясно — из-за радости или из-за волнения. — Как хорошо, что ты здоров. Ты так сильно нас напугал выключенным телефоном…   — Простите. Я не думал, что могу пропустить столько важных звонков. Больше не буду выключать.   Джэюль одобрительно кивнула.   — Пускай он после возвращения в Корею приходит к нам на ужин, — через детский плач донёсся голос сестры. — И мы ждём фото и сувениры. И фото — это я про твою новую девушку, а не про достопримечательности!   Тэхён долгое время думал, что ему не нужны эти семейные разговоры, что ему это только в тягость, как и им, но еле сдерживал довольное хихиканье.   — Было бы намного лучше, если бы ты просто привёз её с собой, — сказала мама.   — Думаешь? — он упёрся взглядом в Джэюль. — Не уверен, что она захочет. В мире ещё столько стран, которые она не посетила, что до визита в Корею она доберётся не раньше следующего столетия…   Джэюль закрыла журнал, складывая руки на груди и поглядывая на Тэхёна недовольно. Как он вообще мог шутить после стресса, через который они проходили в последние дни? Он оставался весёлым дурачком, несмотря ни на что, и в этом плане давно переплюнул её — спокойную снаружи, но дрожащую от ужаса внутри.   — Она сейчас с тобой? — спросила мама и, не дождавшись ответа, добавила: — Дай ей трубку.   — Это ещё зачем?   — Дай. Быстро.   Тэхён не хотел напрягать этим Джэюль, но она всё равно всё слышала и сама встала со стула, чтобы подойти за телефоном. Она немного нервничала, потому не могла устоять или усидеть на месте и принялась ходить по палате. Звук её шагов заглушил мамин голос.   — Да, конечно, — отвечала Джэюль. — Да. Точно. Да. Это вам спасибо. Спасибо. Да, спасибо. Я постараюсь, спасибо…   Она расслабилась уже на второй минуте разговора и возвращала Тэхёну телефон с улыбкой. Он знал, что из мамы правды не вытащит, потому быстренько с ней попрощался.   — О чём таком вы говорили, что ты поблагодарила мою маму больше десяти раз?   — Секрет, — насмехаясь, ответила Джэюль.   — Ну хватит секретов, — взмолился Тэхён. — Я хочу знать всё, что ты от меня скрываешь.   — Ты так много всего хочешь… — заметила она, присаживаясь на краешек его кровати. — Я благодарила её за то, что она взяла у тебя мой номер перед отъездом. И что позвонила. И что доверила мне своего сына. И что зовёт в гости. И ещё много за что, потому что она благодарила меня первая, хотя моей заслуги в этом не было…   Тэхён получил свой ответ, но всё равно смотрел на Джэюль вопросительно.   — А когда ты сказала, что постараешься?.. — подсказал он ей. — Ты ведь это о знакомстве? Она звала тебя к нам?   — На самом деле, тогда она просила написать ей, когда тебя выпишут и ты попадёшь в гостиницу, потому что она знает, что сам ты забудешь и ни за что не сообщишь ей.   Тэхён выпятил нижнюю губу, притворяясь обиженным.   — А я надеялся, что ты постараешься как-нибудь навестить меня…   До его отъезда оставалось ещё достаточно времени и черепахи, но почему-то уже сейчас казалось, что его катастрофически мало. Рядом со счастливой Джэюль дни летели так стремительно, что он не сомневался: следующие недели промелькнут в одно мгновение, и они окажутся в аэропорту, прощаясь на том самом месте, где встретились. Эта мысль навевала на него тоску.   Двери палаты приоткрылись, и медсестра с рецепции впорхнула внутрь, чтобы сообщить, что Тэхён может отправиться домой уже сегодня, если пожелает, или остаться до завтра. Было поздно, и перспектива куда-то ехать не особо привлекала, но Джэюль быстро приняла решение за него, напугав его упоминанием огромных счетов за палату, обследования и услуги персонала.   Поначалу Тэхён отнёсся к её словам с недоверием, но, увидев итоговую сумму, почувствовал себя ограбленным.   — Как два дня в больнице могут стоить столько? — возмущался он, ёрзая на водительском сиденье. — Это из-за того, что у меня нет страховки?   — Это из-за того, что мы в Америке.   — Теперь-то мне понятно…   — Что тебе понятно?   — Наши болезни испугались счетов за лечение и быстренько свалили из наших тел.   Раньше Джэюль боялась просто упоминать об этом, не то что говорить или шутить, но позволила себе несколько смешков.   — Наверное, ты прав. За время моего пребывания в Америке у меня ни разу не было плохих анализов.   — Правда? — в глазах Тэхёна мигом вспыхнула идея. — Тогда как насчёт переехать сюда навсегда?   — Чтобы вечно жить в страхе сломать себе ногу или руку, потому что их лечение обойдётся тебе во столько же, сколько пять серьёзных операций в Южной Корее?   — Чтобы жить вместе.   Его ответ немного заглушил рёв мотора, но Джэюль расслышала каждое слово и замерла, понятия не имея, что ответить.   — Необязательно как пара, — сразу же добавил он. — Мы можем разойтись в будущем, раз ты так любишь предполагать худшее, но у нас огромные шансы остаться друзьями. Можем вместе зависать в кафе и исследовать местные джунгли и пляжи. Можем рисовать вместе — я как профессионал, а ты как попало…   — Эй, — она шлёпнула его по колену. — Ты ещё толком не видел мои рисунки, чтобы говорить так!   — Я видел, как ты рисовала человечков, и «как попало» — единственная подходящая характеристика, — усмехнулся он.   Его насмешки не обижали её, наоборот вызывали уйму приятных чувств, и в кои-то веки Джэюль не пыталась их отвергнуть, не сбегала от них, слишком боясь счастья.   — Вообще-то, было бы здорово остаться в Америке, — сказала она. — Купить фургон и ездить с места на место, чтобы всё посмотреть. А периодически летать в Европу и в Азию. И там тоже иметь фургон. И водителя.   — Я могу быть водителем, — вызвался Тэхён. — Здесь и там. Везде. Если обещаешь выделить в фургоне немного места для мольберта и тысячи оттенков моих любимых красок.   — Целой тысячи?!   — Я постараюсь сократить до пары сотен…   — Десятков, — безапелляционно сказала Джэюль.   — Чур, с тебя завтраки.   — А с тебя?   — А с меня бензин и продукты.   Джэюль это полностью устраивало.   — По рукам, — она вытянула правую ладонь, и Тэхён сразу же дал ей пять, после переплетая их пальцы, а руль удерживая левой рукой.   — Я не шучу, — предостерёг её он. — Я правда готов бросить всё, чтобы путешествовать с тобой.   Джэюль не сомневалась, что он говорит искренне. В глубине души она ликовала при мысли о такой жизни, но реальность подсказывала ей иное — она не хотела, чтобы Тэхён отказывался от своего мира ради неё. Если она была перекати-полем, он был дубом, прочно укоренённым в своей земле. Как бы Тэхён ни пытался перенести свои корни в другую страну, это было невозможно — его связывало слишком многое. Его семья, картины, друзья, агент — всё это было его настоящей жизнью, и Джэюль знала это, даже если он сам ещё не осознавал.   — Ты любишь ананасы? — вдруг спросила она.   — Люблю, а что?   — Тогда как насчёт соврать твоей маме, что мы уже в отеле, а самим поехать за ананасами?   — В магазин?   — На ферму.   Тэхён взглянул на цифровой дисплей на приборной панели.   — Разве уже не поздно для тура по ананасовой ферме?   По вечерам на Мауи ходовыми были только кафе и бары, а экскурсионные маршруты закрывались до утра.   — Нет, — ответила Джэюль. — Если знаешь, как туда пробраться.