Hawaii Diaries

У Тэхёна давно не было такого хорошего утра.   Оно началось с солнечных зайчиков на стене напротив окна, что отскакивали от браслета с металлическими пластинками и ракушками на руке Джэюль, которой она поглаживала его по голове под предлогом поправить торчащие в разные стороны волосы. Её пальцы зарывались в тёмные пряди, и от ласковых прикосновений Тэхён покрывался мурашками. Они усилились, стоило ему открыть глаза и столкнуться с её взглядом. В нём больше не было никакого испуга, никаких секретов, и стена между ними разрушилась после разговоров на пляже и в постели.   Они вернулись в гостиницу поздним вечером, отсидев себе задницы на песке, и растянулись на кровати Джэюль с целью отлежать все остальные места.   Она лежала на спине и глядела в потолок, а он приподнимался на локте и глядел на неё; она рассказывала, каково было взрослеть в больничных палатах, бояться каждую минуту своей жизни и отправляться неизвестно куда в надежде убежать от судьбы, а он внимательно слушал; она шмыгала носом и смахивала слезинки, стекающие к вискам, а он растирал пальцами влажные дорожки; она не решалась, сомневалась, боялась, а он позволял ей всё это, терпеливо дожидаясь, пока она примет его — как болезнь, как случайность, как что-то временное или постоянное — и опустит руки, перестав бороться. И пускай это произошло уже глубокой ночью, он крепко обнял её и не отпускал до самого утра. Даже сейчас в его руках оставалось её расслабленное тело, а прямо напротив — её искренняя улыбка.   — Ты спишь с открытыми глазами, — сказала она. — Ты знал? И вообще не шевелишься во сне, замирая как статуя…   — Правда? — его сонный голос был напрочь лишён удивлённых интонаций, из чего Джэюль сделала вывод, что всё он знает.   — Кто-то уже говорил тебе об этом, не так ли? — заподозрила она. — Какая-нибудь бывшая подружка? Кто-то из друзей? Сестра?..   — Мой агент. Раньше он частенько заглядывал в студию или ко мне домой без предупреждения, и заставал меня либо за работой, либо за сладким сном.   Джэюль чуть прищурилась, и её подозрение стало ещё очевиднее.   — Твой агент ведь не женщина, я надеюсь?   Казалось бы, ерундовый вопрос, но он отдался безумно приятным теплом в груди Тэхёна.   Чтобы чувствовать себя окрылённым, ему, оказывается, просто нужно было, чтобы Джэюль спросила что-то такое.   — А что, ревнуешь? — на его лице появилась глупая усмешка.   — Ещё чего, — она фыркнула с шутливым укором, отворачиваясь, чтобы её косые взгляды произвели на него должный эффект, заставив улыбнуться ещё шире. — Но если вдруг женщина, отбери у неё ключи или поменяй пароль от дома и студии.   — Не хочешь, чтобы кто-то другой любовался твоим парнем во сне?   Тэхён придвинулся ближе, слегка сжимая пальцы вокруг её талии и чувствуя, что правую руку пронизывают тысячи иголочек, потому что Джэюль прижимала её собой к постели в течение долгого времени.   — Не хочу, чтобы кто-то похитил такое сокровище.   — Ты это обо мне? — его голос становился громче от восторга. — Обо мне ведь?   Ей было непросто притворяться холодной, но тепло Тэхёна и так рисковало выжечь их двоих.   — О твоих картинах, — вредничая, сказала она. — Они ведь стоят миллионы вон…   Его губы прижались к её щеке со звонким чмоком.   — Я стою намного дороже, — бросил он, торопясь поцеловать её в подбородок и в щёку.   Их ноги переплелись и запутались в одеяле, пока Тэхён лип к ней, а она всячески отбивалась, крича что-то про зубные щётки и «сначала завтрак», но он не слушал, нежась в её тепле и вялой борьбе за возможность встать с кровати. Она окончательно проиграла, когда он чмокнул её в губы, и заворчала из-за того, каким непослушным он был.   — Я стою намного дороже, — повторил он с намёком, до последнего не отпуская её затёкшей рукой. — Не хочешь инвестировать? Валюта — поцелуи, а процент прибыли — бесконечный. Я буду приносить тебе миллионы и миллиарды поцелуев в будущем...   С дурашливым Тэхёном было крайне сложно оставаться серьёзной. Напряжение прошлых дней улетучивалось, и при малейшей попытке ухватиться за мрачную мысль, он оттягивал её подальше.   — Только поцелуи? — спросила она, доставая из шкафа чистую футболку и переодеваясь из шортов в длинную юбку с разрезом от бедра. — Помнится, кто-то говорил, что хочет не только целоваться…   Воспоминания о их сексе, возможно, не были самыми лучшими, потому что Джэюль умудрялась портить всё своими переживаниями, но теперь ей хотелось это исправить. Страх ещё не ушёл, но он притих из-за звонкого голоса Тэхёна.   — Если ты выберешь меня, — он шумел на весь номер, слезая с постели и следуя за ней по пятам. — Ты получишь столько поцелуев, — и не только, — что можно будет сутками не выходить из гостиницы.   Тэхён больше не хотел зацикливаться на плохом из прошлого или переживать о возможном плохом в будущем. Раньше он думал, что может себе позволить смотреть на других, сравнивать себя с ними и беспокоиться о всякой ерунде, потому что у него была Джэюль — лучик света, излучающий позитив, что поддерживал и возвращал его на Землю. Но теперь ей нужен был такой лучик, и Тэхён собирался им стать, оставив позади аневризму, отсутствие вдохновения и глубоко закопанный страх идти по жизни медленнее своих друзей и одногодок в целом.   — Почему это звучит как угроза, а не преимущество? — Джэюль прыснула, включая электрочайник и выставляя на плитку сковороду. — В тебя точно безопасно инвестировать? Вдруг от переизбытка положительных чувств и нежностей я умру?   Руки Тэхёна по-хозяйски устроились на её талии, а его голова опустилась ей на плечо.   — Мы вроде как сошлись на том, что рано или поздно оба умрём, так не будет ли лучше умереть в вечном поцелуе или вечном оргазме, чем в одиночестве?   Он не видел, что она гримасничала, но догадывался об этом.   — Ладно ещё в поцелуе, — патологоанатом повеселится, расцепляя нас, — но в оргазме… Ты уверен, что хочешь умереть так? Стыдно ведь.   — Ничего не знаю, мне нормально, — ответил он, убирая волосы ей за уши и касаясь тату на горящей коже, пока Джэюль бросала на сковороду кусочек сливочного масла и выбирала самые крупные яйца из лотка.   Прошлой ночью она сказала, что серая лента символизирует борьбу с раком мозга, и она набила тату как боец и выживший. Она была её орденом ветерана, дважды прошедшего через этот ад, но также опознавательной меткой, о которой она временами жалела.   «Это мой второй по глупости поступок», — сказала Джэюль.   «А первый?» — спросил Тэхён.   «А первый — пригласить тебя сюда, надеясь, что смогу сдержаться и не влюбиться ещё больше».   Это было самое милое и неожиданное признание в его жизни, и его руки неосознанно сжимались крепче вокруг Джэюль, пока он мысленно проигрывал её слова в голове.   Она влюбилась в него. Первая. Ещё до их встречи.   Она обыграла его, хотя Тэхён всегда думал, что любовь с первого взгляда ничто не сможет победить.   — Ты как любишь яйца? — Джэюль обернулась, глядя вопросительно и не догадываясь, что у него внутри всё трепещет из-за неё.   — Глазунью с помидорами и беконом. Ты?   — Мне нравится болтунья…   — Тогда мне тоже нравится болтунья, — быстро поменял он своё мнение. — Обожаю болтунью… Это же как бы омлет, но перемешанный в кашу, да?   Он чуть сморщил нос, выдавая своё истинное отношение к болтунье.   Он и раньше казался ей милым и уморительным, но в это утро всё ощущалось намного ярче и лучше. И Джэюль ни разу не подумала о том, что будет через день или даже через час. Этот момент был хорошим. Достаточно хорошим для того, чтобы запомнить его таким, какой он был, со всеми словами, действиями и чувствами.   — Я приготовлю глазунью для тебя и болтунью для себя, — сказала она, улыбаясь. — Поедим на балконе?   Тэхён согласно промычал в ответ, губами прижимаясь к её плечу. Он не собирался отлипать от неё ни на секунду.   — А потом поплаваем в бассейне?   Снова раздалось мычание.   — А вечером пойдём в пляжное кафе и встряхнём его настоящим свиданием, — она была уверена, что он согласится. — Чтобы Таби перестала уже спрашивать, приглянулся ли тебе кто-то из её племянниц и не стоит ли тебя познакомить с дочкой её соседки…

✫✫✫

— Я поняла это, как только увидела вас вместе, — Табита говорила что-то подобное в разных вариациях и с разными интонациями каждый раз, как приносила к их столику что-то из заказа. — С фразы «У него вообще-то есть девушка» сразу стало понятно, что Джэюль его забила.   Тэхён сжимал губы в неловкой улыбке, не понимая каждое слово, произнесённое взбудораженным голосом, но из контекста догадываясь, что даже сторонние наблюдатели раньше него заметили симпатию Джэюль.   Так это не она так хорошо это скрывала, а он был слепым?   — Теперь понятно, почему ты помогала мне сбежать с приветственной вечеринки, — он раздражал её своим глумливым взглядом. — Боялась, что я высмотрю Музу в другой?   У неё вырвалось тихое «пф» на его вопрос, и она чудом не оплевала взбитыми сливками, которыми был покрыт огромный кусок яблочного пирога и её верхняя губа, стол и Тэхёна напротив.   — Я надеялась, что ты вдохновишься кем-то другим и тихонько разобьёшь мне сердце, сам того не подозревая.   — Тогда не нужно было быть такой красивой, — ответил он, воспользовавшись этим избитым приёмом, стирая белый след с её верхней губы большим пальцем и потом облизывая его. — В аэропорту и каждый день после. Как можно вдохновиться кем-то другим, когда такая красота рядом?   Джэюль бросила взгляд на Стивена и Табиту, которые ошивались рядом, протирая столики и болтая с хорошо знакомыми посетителями. Перед выходными людей всегда было достаточно, и все они пили пиво и коктейли, пританцовывали под музыку и пытались разжечь огромный костёр на пляже, чтобы потом жарить на нём зефиры.   — Твоё счастье, что они не знают корейского, — сказала Джэюль, облизывая губы, которых Тэхён секунду назад касался. — Если бы они узнали, что ты говоришь…   — Джэюль — самая красивая девушка в мире, — Тэхён сказал это как можно громче с милым корейским акцентом, от которого очень старался избавиться на английском, но который, так или иначе, пробивался, когда он нервничал (то есть каждый раз, как он открывал рот).   Табита закивала, поддерживая его, а Стивен чуть нахмурился, представляя себе следующие дни, когда эти двое будут отвлекать друг друга от дел, и он будет ждать свою доску и отличный сервис в кафе очень и очень долго.   — Ну вот, — Джэюль почти припала к столу, зная, что теперь на неё все смотрят. — Из-за тебя мне придётся сменить имя, внешность и сбежать в другую страну в надежде, что там я смогу укрыться от насмешливых взглядов, которые ты мне обеспечил своими громкими комплиментами…   — Никакого побега, — напомнил Тэхён. — Забыла, что ты больше не убегаешь? Ни от меня, ни от кого-либо ещё.   Он разомкнул губы в букве «а», призывая Джэюль сделать так же, чтобы смутить её ещё больше ложкой с кусочком пирога, оказавшейся у неё во рту. Кормить её при всех было тем самым неловким сумасшествием, из-за которого она и её сменщица всегда кривились и недолюбливали влюблённые парочки за столиками. Но ей слишком нравилось видеть его таким весёлым и беззаботным, без тяжести в мыслях и на плечах, чтобы отвернуться или вразумить.   — Кто сказал? — Джэюль дёрнулась на стуле, расслышав первые ноты песни.   Тэхён толком удивиться не успел, как она выскользнула из вьетнамок и со своего места, босиком соскакивая на песок и присоединяясь к тем, кто покачивался в такт.   Поначалу это была тропическая пляжная музыка, которая сразу же напомнила Тэхёну о «Губке Бобе», но постепенно она вылилась в довольно приятную песню. Джэюль знала слова, подпевая от всего сердца. И этого она совсем не стеснялась.   Она махала руками, пытаясь заставить Тэхёна присоединиться, но он каждый раз отрицательно качал головой.   — Иди сюда, — уговаривала она приказным тоном, топая ногой по песчаному танцполу. — Нет, ни за что, — Тэхён упрямился до последнего, и ей пришлось подойти и забрать его, силой таща из кафе.   — Если не умеешь танцевать, я покажу, как это делается.   — В том-то и дело, что я умею. Просто не хочу затмить тебя собой…   — Ох, Боже, — Джэюль расхохоталась, заметив, как Тэхён топчется на месте, явно не обладая каким-то особым талантом к танцам. — Хочешь поспорить на приз за зрительские симпатии?   Она поправила лямки цветочного сарафана, и её уже и так подчеркнутая ложбинка между грудями стала ещё более заметной.   — Хочу, — сказал Тэхён, — но ты играешь нечестно, и теперь, чтобы одолеть тебя, мне придётся расстегнуть ширинку на шортах. Как минимум.   Джэюль подтолкнула его в плечо, но уже в следующую секунду сплела пальцы в замок на его затылке, притягивая его ближе. Эта её привычка не исчезла, но теперь она уже не отталкивала его дальше, чем на пару сантиметров. И, наконец, шаг назад стал предшествовать двум вперёд, а не наоборот.   Тэхён склонил голову, упираясь своим лбом в её и стараясь рассмотреть её лицо вблизи, хотя в глазах из-за этого двоилось. Джэюль первой догадалась, что в таком положении их лучше закрыть, чтобы не болели, а Тэхён сразу воспользовался этим, перехватывая её дыхание поцелуем. Сладким и тягучим, таким, из-за которого мир вокруг постепенно таял, превращаясь в ничто. Всего на несколько секунд — до вибрации телефона.   Джэюль не любила носиться с сумками, а на сарафане карманов не было, потому шорты Тэхёна были оттянуты её вещами: помадой, упаковкой мятных до слёз жвачек, кошельком с кошачьими ушками и мобильным телефоном.   — Это твой, — сказал Тэхён, нехотя протягивая ей гаджет.   Он свой телефон сделал недоступным для агента, клиентов и даже родни практически сразу после того, как ступил на территорию Америки. За последние недели он пользовался им только пару раз, чтобы послушать музыку или написать Джэюль. Всех остальных он успешно игнорировал, разом очищая все входящие уведомления и откладывая ответы на потом. Но Джэюль так не могла.   Она перестала двигать бёдрами и остановилась посреди танца, сжимая телефон двумя руками.   — Что там? — Тэхён спросил, но подглядеть ответ заранее не пытался.   — Результаты анализов пришли…   Она сама повернула к нему мобильный, показывая уведомление с текстом «Результаты ваших лабораторных анализов готовы. Пожалуйста, войдите в ваш кабинет на портале для пациентов, чтобы их просмотреть».   — Это те, что ты только сдала? — Тэхён старался звучать спокойным, но волнение пробивалось наружу.   В глубине души он тоже боялся. Боялся, что Джэюль права, и оптимистам в её жизни не место, потому что на одной надежде далеко не уедешь.   Она кивнула, громко сглатывая сухость во рту и горле. Её руки немного дрожали, пока она загружала приложение и вводила пароль от кабинета. В красивых карих глазах притаился ужас, и ожидание от этого было ещё более невыносимым.   — Ну что? — Тэхён не мог вытерпеть, следя за её взглядом, быстро изучающим показания в документе.   — Всё… — она выглядела так, словно вот-вот потеряет сознания, и Тэхён чуть приподнял руки, готовясь её ловить. — В норме.   — В норме? — переспросил он, не уверенный, что расслышал правильно.   — Да, — она сама до конца не осознавала отсутствие красных отметок в анализах. — То есть, я думаю, что да. Но у меня ещё запись к врачу на следующую неделю, чтобы он тоже взглянул на это всё…   Тэхён первый выдохнул с облегчением, а тогда и Джэюль поняла, что может выдохнуть.   Она была до смерти напугана несуществующим проклятием, в котором сама себя убедила. А оказалось, что бояться было нечего.   Не позволяя совсем упасть в эйфорию от таких хороших новостей, её мобильный завибрировал снова, а поверх приложения высветился входящий вызов. Номер Джэюль был незнаком и начинался с +82.   Из Южной Кореи? Прямо по роумингу?   Как бы сильно мама с папой ни хотели знать, как у неё дела и как она себя чувствует, они всегда звонили или писали в мессенджере, но никогда не использовали звонки на мобильный.   — Алло? — неуверенно протянула она, принимая вызов.   — Со Джэюль? Это номер Со Джэюль? — говорила женщина. — Это мама Ким Тэхёна. Вы ведь знаете Ким Тэхёна?   Джэюль метнула взгляд в парня, что уже снова пританцовывал рядом, одаряя её самой тёплой, самой озорной улыбкой.   — Да, я его подруга, — ответила Джэюль. — Он прямо сейчас со мной.   — Он в порядке? — вопрос мог бы показаться странным, если бы она не знала, что Тэхён игнорирует всех в своём отпуске.   — Да, он в полном порядке.   — Ох, слава Богу!   А он говорил, что родные о нём совсем не беспокоятся. Как бы ни так — голос его матери в данный момент очень сильно напоминал голос, которым обычно родители Джэюль с ней говорили.   — Врач до него уже несколько недель не может дозвониться и дописаться. Он уехал после сдачи анализов, даже не дождавшись результатов, хотя я уговаривала его не срываться так внезапно, потому что теперь мы не знаем, что с этим делать…   В трубке раздалось приглушённое вхслипывание, и медленно тающая улыбка Джэюль исчезла без единого следа.   — С чем? — спросила она, не сводя взгляда с Тэхёна, что баловался, скача вокруг неё.   — У него повышенные уровни маркеров воспаления и… — женщина запиналась. — Подозрение на формирование тромба. Его врач очень обеспокоен, потому что это может быть связано с операцией, которую ему сделали недавно…   Второй испуг Джэюль был куда сильнее первого. Он накрыл её приливом сильнейшей тошноты, что очень уверенно поднималась вверх, блокируя дыхательные пути. — Что такое? — спросил Тэхён шёпотом, прослушав большую часть её разговора, потому что был слишком рад для того, чтобы обращать внимание на лишнюю информацию. — Кто это? Он светился от счастья, казался полным энергии и здоровья. Так почему он? Почему именно он?