Hawaii Diaries

Тэхён подтолкнул двери туалета локтем, всё ещё влажные после мытья и сушки руки вытирая о свою пижамную футболку. Он знал, что это было неряшливо и максимально непривлекательно, и если бы подумал о том, что в коридоре может столкнуться с Джэюль, никогда бы так не поступил, но он увидел её приближение уже после того, как следы от пальцев остались на животе.   — Ай-ай-ай, — она шуточно поругала его, останавливаясь в полуметре от него посреди пустого коридора. — Тебе не выдали полотенце?   — Выдали, но оно такое сомнительно чистое, что своей футболке я доверяю больше.   Тэхён слегка улыбнулся, разглядывая её новую причёску: несколько тонких косичек, аккуратно собранных сзади в хвост. Этот стиль ей безумно шёл. А может он уже достиг той стадии влюблённости, когда всё, что она делала, и всё, что одевала, казалось ему прекрасным.   — Нужно было сказать. У меня куча полотенец, — Джэюль тряхнула головой, отгоняя потерянного утреннего комара, что летал по первому этажу, и несколько мелких косичек упали ей на плечи. — Ты собираешься возвращаться в постель?   — Не уверен, — их столкновение в такую рань его как-то взбодрило. — Возможно, вернусь туда, чтобы скучать и думать о тебе, пока ты ездишь по своим делам и работам, эх-х…   — Эх, — она повторила его драматичный выдох, — какая несправедливая жизнь, да? Кому-то приходится вставать в половину седьмого утра и целый день работать, а кому-то валяться в тёплой, удобной постели…   — Не такой уж тёплой и удобной, — пожаловался Тэхён.   Джэюль пару раз уже пыталась сдвинуться с места, собираясь закончить разговор и уйти, но он всё время не мог налюбоваться и следовал за ней, сдвигаясь вправо и влево и тем самым загораживая путь.   — Тогда можешь попробовать мою, — она вытащила из кармана джинсовой юбки-шортов ключи от своей комнаты и протянула их ему.   — Правда?! — Тэхён вытянул ладонь, собираясь перехватить сокровище, а Джэюль в последний момент одёрнула руку.   — Правда, но! — она сделала глубокий вдох перед предостережением. — Но ты должен пообещать, что не будешь мухлевать и смотреть мои рисунки без меня.   Тэхён демонстративно фыркнул в оскорблении.   — За кого ты меня принимаешь? — спросил он. — Я похож на жулика?   У него так блестели глаза и он так топтался на месте, не в состоянии справиться с предвкушением, что Джэюль кивнула.   — Ещё как похож. Тебе ничего не стоило похитить моё сердце, мало ли, что ещё…   Она просто шутила и гиперболизировала, но Тэхёну стало до того тепло и приятно в груди, что он сгрёб её в охапку, звонко чмокая в лоб.   — Клянусь, что не буду трогать твои вещи, — сказал он. — Я умею ценить чужие личные границы.   Джэюль хотела услышать это от него и увидеть в его глазах, что он честен, как никогда, а тогда отдала ему ключ.   Она вышла заранее, чтобы спокойно дойти до автобусной остановки, но из-за их затянувшегося разговора рисковала опоздать.   — Мне нужно бежать, — она легонько потрепала Тэхёна по щеке, похоже, успев обдумать всё, что хотела, за ночь и вернуть в своё отношение к нему былую лёгкость и простоту. — Увидимся позже на пляже?   Он кивнул, нехотя отпуская её и какое-то время глядя ей вслед, а когда она исчезла из поля зрения, пулей взлетел по ступенькам на второй этаж и открыл двери её отельного номера, улыбаясь тому уюту, что его там ждал.   Уходя, он оставил свою постель смятой и с откинутым одеялом, а Джэюль свою кровать застелила, благодаря чему одеяло и простыни как будто задержали её тепло, а главное — её запах. Тэхён юркнул под одеяло и зарылся лицом в подушку, обнимая её руками так, как мог бы обнимать Джэюль. Это было далеко не одно и то же, но ощущения были схожими и его даже накрыл приступ необоснованной на первый взгляд радости, что заставлял его дрыгать ногами под одеялом и сотрясать постель.   Он так давно ни с кем не встречался и думал, что ему это не нужно, мысленно приводя сотни доводов, почему все его друзья какие-то ненормальные со своей любовью и прочим, а в итоге радовался, как безумный, возможности полежать на подушке Джэюль.   Он чокнулся. Просто чокнулся.   Улыбаясь этому всему, он отвернулся от окна, через которое в комнату проникали лучи взбирающегося выше по небосводу солнца, и закрыл глаза. Но попытки успокоить и усыпить себя были тщетными — Тэхён действительно был взбудоражен. Более того, в его голове то и дело мелькали образы Джэюль в синеватом свете аквариума, в красноватом свете заката, в сумеречной полутьме, и его указательный палец чуть подрагивал, порываясь черкануть невидимыми чернилами по подушке её изгибы, её всю. От этого дыхание Тэхёна невольно ускорялось и приходилось бороться с диким желанием сейчас же вскочить и побежать за частично чистым альбомным листом.   А с другой стороны, зачем он вообще себя сдерживал? Впервые за несколько месяцев ему захотелось что-то нарисовать. Это было чудо, которое никак нельзя было упускать.   Откинув одеяло в сторону, он влез во вьетнамки и пошлёпал ими к своему номеру.   Альбом был брошен на полу у кровати, как и небольшой блокнот. Тэхён схватил их, перебегая по коридору туда и обратно, как ужаленный.   Повалившись на мягкую постель и свесив голову и руки, чтобы использовать пол в качестве письменного стола, он пережил ещё один приступ восторга. Он улёгся как можно удобнее и открыл чистый лист в блокноте, а тогда понял, что забыл захватить карандаш.   Можно было, конечно, пересилить себя и сбегать за ним, но он так удобно лёг…   Он обещал Джэюль не трогать её вещи без неё, особенно те, которыми она пока не хотела с ним делиться, но пенал с карандашами она сама несколько раз ему предлагала, так что, вероятно, не была бы против, если бы он его одолжил.   Выдвинув верхний ящик тумбы, Тэхён запустил туда руку, стараясь найти пенал вслепую. Наткнулся на вырванные альбомные листы, какие-то тетради и плоскую коробку в целлофановой обёртке. На мгновение испугался, что это сигареты, о которых ничего не знал, и приподнял коробку, чтобы выяснить, что ошибся. Это были презервативы. Классические. Три штуки.   Так Джэюль готовилась с ним переспать? Ещё до признания в аквариуме?   Или, может, они были куплены для кого-то другого?..   Он вернул коробку на место, стараясь слишком не углубляться в эти мысли.   Он ведь планировал рисовать. Рисовать, а не думать о сексе с Джэюль или ревновать её к несуществующим любовникам, которых она могла хотеть до него.   Приподнявшись на локтях, он заглянул в ящик, осторожно сдвигая сложенные рисунки в сторону и даже на мгновение не соблазняясь идеей заглянуть в них без спроса. Сразу под ними обнаружился пенал, и, казалось, на этом все его потребности должны были закончиться. Но то, что скрывалось на самом дне, заставило его замереть на секунду.   Два или три довольно толстых блокнота лежали там. Верхний был обклеен несколькими стикерами с волнами, китами и пальмами, но больше внимание Тэхёна привлекла наклейка серой ленточки, по всей длине которой было написано «Hope & Healing», и которая украшала другую наклейку — классическую с чёрными строками. Между ними было написано «Hawaii Diary» и инициалы Джэюль.   Это ведь был её личный дневник? Один из тех, в которые люди записывают свои ощущения после пережитого дня, свои переживания, свои секреты…   Тэхён бросил пенал на пол, а ящик задвинул с тихим стуком.   Его сердце вновь быстро билось, и ему не очень-то нравилось это чувство. Потому что оно было вызвано не очарованием, а любопытством. До того сильным, что мысли путались.   — Рисовать, — напомнил он себе, чувствуя, как потяжелел и распух язык во рту. — Нужно рисовать…

✫✫✫

Когда Тэхён добрался до кафе, Джэюль уже заканчивала рабочий день.   — Куда ты пропал? — заметив его, она передала блокнотный лист с заказом для четвёртого столика своей коллеге — светловолосой американке, которую Тэхён видел раз или два, но только издалека, потому что она чаще работала на кухне.   — Прости, что так поздно, — он застрял посреди дверного проёма, опуская голову на случай, если Джэюль захочет его поцеловать, но Стив был на баре, а в зале люди, и она не рискнула.   Он поглядывал на неё загадочно, заставляя её нервничать.   — Ничего ведь не случилось? — спросила она с подозрением.   — Случилось, — он опустил голову ещё ниже, в то же время запуская руку в задний карман свободных джинсов.   Джэюль успела серьёзно испугаться, пока он доставал что-то оттуда, воюя с натянувшейся тканью, и выдохнула с облегчением, когда Тэхён сунул ей в руки свой блокнот. Листы в нём были кремовыми и плотными — и близко не такими как в её альбоме.   — Что это?   — Посмотри.   Джэюль перевела неуверенный взгляд с блокнота на Тэхёна и обратно, а потом перелистала обложку и пару исчёрканных листов, добираясь до красоты.   — Вау! — она коснулась пальцами салатовых и светло-розовых линий, ведя вдоль них и обрисовывая большую лилию, что прорастала наружу из плоского женского живота.   На следующем рисунке были жёлтые маргаритки, осыпавшие плечо и ключицы, затем красный мак, устроившийся между женскими бёдрами, полевые маленькие цветочки на лбу и щеках женского лица и…   — Это что, я?! — Джэюль поняла с опозданием и вернулась на пару рисунков назад, чтобы сравнить свой живот с нарисованным животом и как следует ощутить сегодняшнюю жару благодаря сравнениям нарисованных раздвинутых ног со своими.   — Не очень похоже, да? — Тэхён впился зубами в нижнюю губу, быстро обкусывая её перед оправданиями. — Я давно не рисовал лица и людей в целом, но в моей памяти всё выглядело так… То есть, не совсем так, но… Я заметил сухоцветы на столике в твоей комнате и вспомнил, что неплохо рисую цветы, и потому оставил их на твоих руках и лице, чтобы чувствовать хоть какую-то уверенность в этих рисунках…   Он так мило смущался, не зная, куда деть свои руки, и потому то складывал их внизу, то пытался засунуть в карманы, то потирал свою шею, бормоча.   — И у меня между ног, — добавила Джэюль.   Она пролистала к своему полупортрету — только половина её лица была изображена на рисунке, — а потом перешла к следующей странице, и её улыбка почему-то померкла.   Тэхён нарисовал её шею и ухо, изобразив на мочке и за ним алые цветы. Они же обсадили и серую татуировку — единственный мрак во всех его рисунках некачественными и слишком светлыми карандашами.   — Не нравится? — Тэхён быстро перенял её напряжённое выражение лица, пытаясь угадать, какие чувства она переживает по поводу всего этого.   — Нет-нет, — она замотала головой, листая дальше и обнаруживая там пустоту, потому что больше он ничего не рисовал. — Это прекрасно. Ты прекрасный. И я рада, что ты так зарисовался, что почти целый день прошёл…   — Но? — добавил Тэхён.   — Но мне нужно доработать и передать смену, — она вернула ему блокнот, слишком очевидно избегая его взгляда. — Ты хоть позавтракал? А пообедал? Давай я сделаю тебе сэндвич…   Тэхён перекусил сухими хлопьями без молока и сока, и уже чувствовал сосущий голод в желудке.   — Лучше два, — сказал он. — И кофе, пожалуйста.   Джэюль теперь тоже не знала, что делать с руками, и опустила их вниз, на фирменный фартук. То, как внезапно они опали, заставило Тэхёна взглянуть на них, и ему на глаза попался бежевый пластырь — чуть более тёмный, чем её бледная кожа. Он устроился с внутренней стороны на изгибе локтя.   Если бы Тэхён совсем недавно сам не ходил с таким, он, вероятно, решил бы, что она просто поранилась.   — Какой столик займёшь? — спросила Джэюль.   — Я буду у пальм. С пробной доской. Хочу проверить, как выходит красками…   — Хорошо. Тогда два сэндвича и кофе прямиком к пальмам, — она согнула руки, делая вид, что записывает его заказ на ладони. — Будет готово через пять-десять минут.   Тэхён кивнул, ещё несколько секунд стоя напротив неё, а потом уходя первым.   У него всё ещё было вдохновение, всё ещё были силы, и хотя он не мог решить, с чего начать, попробовал использовать свою помешанность на одном человеке, чтобы нарисовать другого.   Чёркая мелками, он выводил костлявое лицо моряка.   — Еда, кофе и… — Джэюль поставила поднос с его перекусом на стул, чтобы освободить руки, а тогда достала из переднего кармана фартука упаковку влажных салфеток. — Чтобы ты не наелся мела…   Она вынудила его отложить мелки и принялась тщательно вытирать его пальцы и ладонь. Её глаза были опущены, поэтому она не заметила, как Тэхён пристально смотрел на неё. Она бы сразу догадалась, что он думает о чём-то, что переживает, если бы поймала его взгляд.   — Слишком тут не увлекайся, — шепнула она, грязные салфетки комкая в ладони. — Я заканчиваю через двадцать минут и уже мечтаю о горячем душе и своей постели…   Она не выспалась из-за всех своих мыслей и раннего подъёма, а жара и работа её разморили.   — Хорошо, я быстро, — сказал Тэхён, сразу после её ухода набрасываясь на еду и американо.   Он тоже немного вымотался. И не столько из-за рисования, сколько из-за всех этих загадок и борьбы с самим собой за право Джэюль хранить своё личное в секрете от него.   В левой руке он сжимал сэндвич, не беспокоясь о том, что из него выпадали помидоры и салат прямо на песок, а правой скручивал колпачки с красок. Он вычитал, что лучше всего подойдут акриловые, и теперь пробивал остриём, спрятанным в углублении на крышечке, защитную плёнку.   Стивен для него достал всё, что он хотел: и кисти определённой фирмы, и хорошие краски, и палитру — так что Тэхён чувствовал себя прекрасно, работая с более-менее знакомыми инструментами на совершенно незнакомом полотне. По его мнению, выходило коряво, но он всё ещё был хорошим художником и любые неточности мог исправить, ещё раз или два проведя кистью по проблемному месту.   Джэюль говорила ему не увлекаться, и за выделенные ему двадцать минут увлечься никак не получилось бы, но он успел перепачкать пальцы в серой и белой краске. Она ощущалась странно, но, когда засохла, забившись в линии отпечатков, стала неожиданно привычной. Тэхён потирал немного скользкую на ощупь кожу, пока шёл с Джэюль к парковке и вёл машину.   — Таби сегодня опять завела разговор про своих племянниц, и я еле сдержалась, чтобы не сказать ей, что теперь у тебя действительно есть девушка, — смешки Джэюль подхватывал ветер, неся эти приятные звуки прямо в уши Тэхёна.   — Нужно было сказать ей.   — Ага, а потом до самого переезда слушать расспросы о тебе? Она ещё подписана на меня в X, вдруг будет репостить мои посты и спрашивать «как там Тэхён?», «он ещё, случаем, не освободился для одной из моих племянниц»? — она вздрогнула от ветерка, охлаждавшего влажную от пота кожу, но сделала вид, что всему виной ужас перед таким своим будущим.   — Боишься, что устанешь отвечать «нет, мы всё ещё вместе, так что даже не надейтесь»? — он немного улыбнулся, искренне стараясь поддержать тему, потому что она вызывала у неё не просто улыбку, а хохот.   — На самом деле… — Джэюль на секундочку поджала губы. — Я думаю, к тому времени мы уже расстанемся…   Тэхён довольно резко притормозил на светофоре. До этого думал, что успеет проскочить, но загорелся жёлтый.   — Что? — он переспросил, надеясь, что ему послышалось.   — Говорю, что мы расстанемся.   Это звучало нелепо. Просто плохо. Скорее даже отстойно.   Только вчера она его целовала и доказывала, что он ей нравится, а сегодня утверждала, что они расстанутся?   Она не просто запрещала ему иметь надежду на хоть какое-то совместное будущее, она душила её своими же руками.   — Почему? — Тэхён повернулся к ней, внимательно вглядываясь в её лицо.   Ей уже не было смешно. Теперь было неловко.   — Просто, — таким был её ответ.   Просто приезжай, просто тату, просто расстанемся…   Неужели одному Тэхёну ничего из этого не казалось простым?   — Уже зелёный, — Джэюль указала на светофор. — Поехали, а то нам сейчас будут сигналить. Тут все очень нетерпеливые…