Hawaii Diaries

Тэхён сжимал огромный ластик в форме акулы в руке, изначально намереваясь стереть только участок, что не получился, но когда начал, не мог остановиться. Всё потому, что весь эскиз был отстойным. Он работал над ним несколько дней, не покладая рук, срисовал и испортил все двадцать альбомных листов и замазал доску для практики мелом, из-за чего она вся белая была и очертаний скелета, как и хищника, было не разглядеть.   — Твой лимонад, — отвлекла его Джэюль, выходя из кафе и протягивая ему стакан со светло-розовой жидкостью и двумя листиками мяты.   — Я же просил как минимум кофе, как максимум водки, — ворчливо ответил Тэхён, но стакан взял, жадно припадая к нему губами и опустошая половину за раз.   Ливень на Мауи шёл на протяжении трёх дней, и воздух из-за этого на всём острове был как в тропиках — влажным и тяжёлым. Испарения от земли и от асфальта кружили голову, и только на побережье, у океана, было чем дышать при условии, что на голове панамка, а на голых участках кожи достаточно солнцезащитного крема — солнце после нескольких выходных ещё усерднее взялось за работу и пыталось выжечь всех отдыхающих на пляже. А у Тэхёна и от «сухой» жары мозги плавились.   — Ты уже выпил три чашки кофе, больше нельзя, а алкоголь тебе вообще противопоказан, — ответила Джэюль, прислоняясь плечом к одной из двух пальм и с лёгкой улыбкой поглядывая на парня, что размахивал ластиком в воздухе, стараясь сформулировать свои возмущения.   — Ты мне принесла только одну чашку…   — А Таби ещё две — меня не проведёшь.   — И с чего ты взяла, что мне нельзя алкоголь? Я давно восстановился после операции. Моё давление в полном порядке. Я здоров, как бык. Я могу выпить немного водки.   — Точно не в такую жару, — у неё на всё был подготовлен ответ и ласковая улыбка.   От последнего злиться как следует на неё не получалось.   Тэхён чувствовал, что тает из-за неё быстрее мороженого в забытом на солнце стакане. Он понял это после того ужина в её спальне. Они сидели на полу у её кровати, ели хорошо обжаренные наггетсы с кетчупом, дрались за последнюю картошку и много смеялись. И этот её смех, эта улыбка, морщинки вокруг глаз, ямочка на левой щеке, о существовании которой он и не догадывался, пока она не расхохоталась на весь отель, — это всё вызывало у него давно забытые чувства. День или два он притворялся, что не может их определить, но пора было признать, что Джэюль нравилась ему сильнее, чем он решил в первые дни, и дело было вовсе не том, что она казалась ему привлекательной в сексуальном плане. Она привлекала его во всех смыслах, а это было куда серьёзнее.   — Вечером? — стараясь сбить самого себя с этой извилистой тропинки мыслей о ней, спросил он.   — Если будешь себя хорошо вести и не будешь больше рычать, когда что-то не получается, — выдвинула она условие. — А то посетители всё спрашивают у Стива, что это за сумасшедший перфоманс на пляже.   Тэхён сам был сумасшедшим. Никогда в жизни он не перерисовывал что-то более десяти раз, никогда не маялся с набросками столько. Когда-то для своего друга он нарисовал эскиз для тату без подготовки за тридцать секунд, и судя по тому, что тот его набил на следующий же день, это был маленький шедевр. Но теперь любые попытки Тэхёна рисовать увенчивались провалом. На «шедевры» он и не надеялся — давно снизил стандарты до «нормально».   — Тогда сегодня без водки, — он сдавался без боя, вешаясь на торчащую из песка доску, испачканную мелом, и опуская голову.   Пока он так стоял, Джэюль подкралась к нему сзади, и её холодные пальцы опустились на его плечи. Она поднырнула под широкие лямки белой майки, осторожно сжимая напряжённые и замершие в таком положении мышцы. Её единственной целью было отвлечь и подбодрить Тэхёна, и у неё определённо получилось, но не так, как она рассчитывала. От её массажа он не расслабился, а лишь больше напрягся, и мурашки, пробежавшие вдоль позвоночника, заставили его неосознанно вздрогнуть.   — Расслабься и очисти свой разум — она привстала на носочки, стараясь шептать ему на ухо, но в итоге шепча в шею.   — Он точно не очистится, пока ты будешь прижиматься ко мне сзади, — так же шёпотом ответил он ей.   Джэюль ущипнула его, а потом ещё и шлёпнула по голому плечу, отстраняясь.   — Могу ошибаться, но, возможно, у тебя ничего не получается, потому что много посторонних мыслей.   Он кивнул, и не думая спорить. Мыслей действительно было много, и все они были точно не о рисовании.   — Чувствую, что придётся тебе помочь, — она сделала вид, что закатывает рукава невидимой рубашки, и протянула к нему правую руку. — Давай лист и карандаш, сейчас я тебе нарисую.   — Звучит как угроза, — усмехнулся Тэхён, но с радостью передал ей свои «инструменты».   Джэюль потянула его к стулу, на котором он творил весь день, и толкнула его на тонкую мягкую подушку на сиденье. Тэхён шлёпнулся туда, хватаясь за подлокотники, и удивлённо хмыкнул, когда Джэюль уселась на его колени.   — Говори, что ты хотел бы нарисовать, — свешивая ноги и дрыгая ими, она крепко сжала простой карандаш большим и указательным пальцами.   Тэхён всё ещё немного не отошёл от того, что она сидела на нём, и одна его рука была у неё под спиной, а другая — под коленями.   — Говори, — потребовала Джэюль.   — Э-э-э, моряка-скелета, — промямлил он, снизу вверх поглядывая на её лицо, а не в альбом, как задумывалось.   Джэюль его взгляда совсем не замечала, сжимая между зубами кончик языка, пока дрожащей рукой выводила в центре альбомного листа кривую доску для сёрфинга. Это была самая ассиметричная доска, которую Тэхён когда-либо видел.   — Моряк-скелет, — повторила она, чёркая что-то в альбоме. — Что ещё?   — Волны на заднем плане, а в волнах корабль, — сказал Тэхён.   Джэюль вновь стала кусать язык, очень старательно выводя карандашом заворачивающиеся волны и качающийся на них корабль.   — Что-то ещё?   — Акулу.   За это утро Джэюль уже пару раз переделывала пучок, потому что от беготни из зала на кухню её причёска разваливалась, и всё равно более короткие пряди выбивались, от солёного воздуха кудрявясь у лба и над ушами. Тэхён просунул указательный палец в одну из кудряшек, накручивая её и убирая ей за ухо. От этого тату с ленточкой вновь оказалось в его поле зрения, и тем самым не давало ему покоя.   — Ещё?   — Тату, — выпалил он, легко касаясь пальцем места за ухом, и Джэюль на секундочку затаила дыхание.   — Ты хочешь, чтобы я нарисовала твоему скелету тату? Как насчёт якоря?..   — Я не про скелет, — Тэхён подбил её руку, не позволяя ей начать рисовать. — Я про твоё тату.   Джэюль тихонько цокнула языком.   — В этом твоя проблема, — сказала она. — Ты даже не пытаешься сосредоточиться на рисунке.   — Потому что мне любопытно.   Она оттолкнула его руку, ёжась после, потому что место было довольно чувствительным. Когда набивали тату, она плакала от боли, а когда касались так осторожно, покрывалась мурашками.   — Всё тебе любопытно, — с лёгкой укоризной сказала она. — Вариант «набила по глупости» не принимается?   Тэхён решительно мотнул головой.   — А «просто понравилось изображение»?   Он немного улыбнулся из-за её попыток избежать ответа. Она наверняка осознавала, что только подогревает его интерес своим молчанием.   — Это что-то важное, — сказал он. — Меня не обманешь.   — А-а, внезапно ты включил проницательность, — Джэюль отклонилась назад, упираясь в его руку, вытянутую для подстраховки. — Но я тебе ничего не скажу, пока не увижу результат.   — Результат?   Она ткнула в рисунок карандашом, оставляя точку на нарисованной доске между головой пирата и акулой.   — Пускай мои страшные секреты будут твоей мотивацией собраться с мыслями и сделать что-то с этим.   — И тогда ты расскажешь?   — И расскажу, и покажу, — пообещала она.   Тэхён вскинул брови в удивлении.   — Есть, что показывать?   — Джэюль, — Стивен выглянул через один из деревянных проёмов. — Ты собираешься прохлаждаться здесь? Если до конца смены осталось полчаса, это не значит, что ты можешь сесть и ничего не делать.   Джэюль с неохотой заёрзала на коленях Тэхёна, слезая.   — Никуда не уходи, — приказала она ему так, будто у него были для этого причины. — Покажу тебе кое-что сегодня, что должно помочь с рисунком.   Она оставила ему альбом со своим художеством. Как и ожидалось, нарисовать что-то толковое у неё не получилось, но к удивлению Тэхёна, она неплохо расположила элементы на доске: капитан снизу, а в центре волны, корабль с парусами и огромная акула, что пытается корабль проглотить. Стыдно было признавать, но с этим она справилась лучше него.   Последующие полчаса он старался скопировать её рисунок на другом листе, но, прорисовывая объекты чуть детальнее, всё равно получал что-то не то — скелет выглядел неестественно, не говоря уже об акуле.   — Хватай свои вещи и побежали, — крикнула Джэюль, не выходя из кафе. — Скорее!   Тэхён сунул альбом, карандаши и мелки в пакет из супермаркета, а потом пробежал через кассу, чтобы оплатить все свои чашки кофе и лимонад. В этот раз Стивен не возражал.   — Куда мы торопимся? — не зная, куда сунуть чек, и с ним в руках поднимаясь по ступенькам, спросил Тэхён.   — Секрет.   — Не женщина, а загадка…   Джэюль о себе так не думала, но расхохоталась, согласно кивая.   Она отобрала у Тэхёна вещи, перед тем, как забраться в машину, а потом стала ему указывать, куда и когда поворачивать. Дорога была очень длинной, часа два ехали, и изредка Джэюль сама включала Карты, чтобы проверить, сколько ещё до её секретного места.   — Та-дам, — нараспев произнесла она после того, как они заехали на парковку при Maui Ocean Center.   — И что это?   — Обещанные акулы.   Она прихватила из пакета альбом и карандаш, а также заранее подготовила кошелёк, собираясь купить им билеты. Тэхён едва успел перехватить оплату.    — Вот зачем? — Джэюль отказывалась это принимать. — С тебя и так бензин и аренда машины. Такой ты любитель раскидываться деньгами…   Тэхён не отрицал — попросту не мог, потому что лишился дара речи из-за места, в которое они попали, миновав ступеньки вниз и длинный тёмный коридорчик.   На этом месте чёрные стены сменялись голубым водным тоннелем. Казалось, что Тэхён и Джэюль находились не просто в океанариуме, а в самом Тихом океане. Они шли по его дну — целые и невредимые, не могли насмотреться, захваченные этой красотой.   Тэхён мечтал о таком аквариуме дома: чтобы и стены, и потолок были стеклянными, а за ними — галлоны воды и огромные акулы.   Это идеальная голубизна воды, эти идеально прозрачные стёкла, эти могущественные существа по ту сторону…   Джэюль приподняла его упавшую почти на пол челюсть, легонько надавив пальчиком ему на подбородок.   — Вижу, ты впечатлён, — с удовлетворением сказала она. — Уже хочется их нарисовать?   Для начала Тэхёну хотелось смотреть. И не просто смотреть, а наблюдать со всей внимательностью, впитывать, любоваться.   Он шёл по коридору с запрокинутой головой, и Джэюль взяла его под руку, чтобы он не споткнулся нигде.   Лучше всего было идти сюда утром и проводить здесь весь день, забывая о существовании солнечного света и мира сверху, но из-за работы в кафе они приехали за сорок минут до закрытия и времени оставалось совсем немного, как и людей вокруг. Четыре из пяти лавочек в зале пустовали, и на одну из них Джэюль усадила Тэхёна, всё улыбаясь из-за его смешной реакции.   — В Сеуле такого нет? — спросила она.   — Не знаю, но если есть, я туда перееду, а если нет, я его построю, — решительность Тэхёна была даже более смешной, чем его вновь открывшийся от удивления рот.    — Придётся нарисовать много картин и заработать много денег, чтобы воплотить твою мечту в реальность…   — Плевать.   Тэхён откинулся назад, на толстое стекло, улыбаясь от ощущения восхищения, которое мог испытать только здесь. В открытом океане, окружённый таким количеством акул, он чувствовал бы беспомощность и ужас. А может, и что-то пострашнее — ведь в действительности он был тем ещё трусом и даже крабов боялся. А ещё боли. Ужасно боялся боли. Думать о ней не мог. Но когда пришлось столкнуться, терпел очень долго, прежде чем обратится к врачу. И был готов терпеть снова, если это значило, что его руки будут творить, а мысли парить где-то, где каждая новая идея не кажется нереальной.   — Так и сиди, — Джэюль подняла альбом повыше, открывая один из частично заполненных листов и в нижнем уголке рисуя Тэхёна.   — Что ты делаешь?   — Пишу твой портрет.   Он уже знал её манеру рисования, поэтому выхватил у неё карандаш и почти силой отобрал альбом. Твёрдым ластиком на обратной стороне карандаша он стёр её наброски, а взамен принялся выводить линии, которые помогали выдержать пропорции.   — Такой должна быть голова, а таким тело. Убедись, что… — он умолк, с подозрением глядя на Джэюль. — Ты ведь даже не слушаешь и собираешься нарисовать меня каким-то планктоном из Губки Боба.   Её хохот снова сделал это с ним — снова задел что-то в глубине и пробудил лёгкий трепет, промчавшийся по всему телу.   — Тогда лучше нарисуй ты. Как мне сесть? — она стала вертеться на скамье. — Так? Или так? Я знаю, что ты не рисуешь людей, но я разрешаю тебе нарисовать меня даже планктоном из Губки Боба.   Под солнцем Джэюль была безумно красива, под звёздным небом изумительна и в голубоватом свете воды очаровывала его. И что он должен был делать с этим?   — Синим карандашом наверняка получилось бы красивее, — она чуть поджала губы, обдумывая это. — Хочешь, я сбегаю в машину за пеналом?   Тэхён отложил альбом и карандаш на скамью между ними, наклоняясь немного к Джэюль и осторожно сжимая её подбородок пальцами. Он повернул её голову, чтобы поза была идеальной, и его взгляд заметался между её глазами и губами.   — Не хочешь ты синий карандаш, — поняла она. — Вместо этого ты хочешь всё усложнить…   Она ошибалась. Тэхён не хотел ничего усложнять. Ему нравилось так, как было — легко и просто для них двоих. И он искренне верил, что сложнее не станет, даже если он рискнёт. Но пока он спрашивал себя, стоит или не стоит, Джэюль обхватила руками его лицо и потянула его на себя, делая короткий вдох перед тем, как сделать этот шаг за него.   Удивлённое мычание Тэхёна отдалось вибрацией на её губах, и она прижалась ещё ближе, целуя его неуверенно, будто неумело, не зная, как действовать, когда он не отвечает.   Старик и мальчик, сидящие через пару скамеек от них, зашептались, и это побудило Тэхёна отмереть и отшатнуться немного назад, непонимающе глядя в карие глаза, в которых отражался голубой аквариум у него за спиной.   — Я не хочу, — возразил он. — Не хочу, если ты не хочешь.   Он облизнул губы, надеясь, что вкус Джэюль остался на них, и он сможет его почувствовать.   — Я же говорила тебе, что не склонна к долгим раздумьям. Если я о чём-то думаю — я об этом говорю, если чего-то хочу — я делаю.   И почему Тэхён ей не верил? Почему переживал, что она это всё ради него?   — Нет, — он отвернулся от неё, складывая руки на груди и упрямо глядя на едва различимое в стекле отражение Джэюль.   — Нет? — не поняла она.   — Я не хочу, потому что знаю, что ты на самом деле не хочешь.   Она выдохнула поражённое «ха», и продвигающиеся в быстро темпе дедушка и внук обернулись на секундочку.   — Мне что, уговаривать тебя нужно? — Джэюль не верила собственным глазам и ушам. — Или соблазнять?   Тэхён скосил на неё обиженный взгляд. Он безмолвно обвинял её в том, что она пошла против собственного желания, чтобы угодить ему, а это точно не то, чего он хотел.   — Тупишь как истинный пуффендуец, — попыталась обидеть его ещё сильнее Джэюль.   — Не туплю.   — Тупишь, — повторила она, поднимаясь со скамьи и вставая напротив Тэхёна.   Чтобы заставить его смотреть на себя, она опёрлась на его плечи и наклонилась вниз. Из-за её лица так близко его взгляд неосознанно смягчился, но так он всё ещё дулся.   — Я тебе не нравлюсь, — сказал он.   — Кто это сказал?   — Я неудачник.   — Ты-то?   — Я уеду, когда истечёт срок ESTA.   — Это единственное, что меня немного смущает, а так проводить с тобой время здорово, показывать тебе новые места здорово, помогать тебе с рисованием здорово, и целовать наверняка тоже, но ты толком не ответил, чтобы я могла в этом убедиться.   Тэхён опять взглянул на её губы. Они были довольно тонкими и верхняя выглядела более пухлой, чем нижняя. Обхватывать её, легонько посасывая, было едва ли не пределом его мечтаний. Но потом его взгляд соскальзывал на её длинную шею, на выпуклые ключицы и ложбинку, что частично скрывал топ…   — Я не хочу только целоваться, — сказал он.   — Кто бы сомневался, — Джэюль улыбнулась, добавляя секундой позже: — Но боюсь, что после ты так влюбишься, что не захочешь уезжать, просрочишь ESTA и станешь местным преступником, которого мне придётся скрывать, рискуя собственной визой…   — Мы можем уехать вместе, — предложил Тэхён.   — В Корею?   — Куда угодно.   Джэюль покачала головой, считая, что путь к просто друзьям окончательно утрачен.   — Да ты уже влюбился, как я погляжу, — сказала она. — Эх, что поделать, раз я тебя так сильно привлекаю?..