Hawaii Diaries

Джэюль не могла отвести взгляда от перепуганного лица Тэхёна. Он и без того выглядел милым, но с округлившимися от ужаса глазами, сжатыми губами и подскочившими бровями напоминал ей кого-то и тем самым вызывал у неё умилённую улыбку.   — Мамочки! — его кричащий шёпот чуть не вышел из-под контроля и не превратился в настоящий крик, когда он слегка поскользнулся на камнях и ещё крепче ухватился за руку Джэюль.   — Не бойся, они уже испугались первыми и разбежались кто куда, — сказала она, продолжая держать его за руку, пока он спускался в воду, шаг за шагом по скользким каменным ступенькам. И только когда не осталось другого выбора, он спрыгнул в глубокий бассейн, быстро двигая руками и ногами, чтобы не пойти на дно. Но в спокойной солёной воде утонуть было не так-то просто: она сама держала его на поверхности и выталкивала вверх. Здесь было так тихо и спокойно, как в ракушке, а шум океана оставался за стеной.   — Как ты нашла это место?   — Бывшая соседка показала. Они с друзьями иногда тут бывают. Нам повезло, что сегодня их нет, иначе тебя снова пытались бы охомутать гавайские женщины.   Левый уголок рта Тэхёна пополз вверх, образовывая хитрую ухмылку.   — Так волнуешься, что меня соблазнит другая?   — Нет, потому что звучит так, будто это я тебя соблазняю, — она смотрела на него беспрерывно через стёкла очков для ныряния. — Хотя ты почему-то соблазняешься сам.   — Почему-то? Ты единственная в моём окружении продолжаешь спрашивать про мою голову, следить за тем, чтобы я принимал таблетки, и каждый божий день расхаживать при мне в одном лифчике…   Джэюль легонько пнула его под водой, смеясь вместе с ним с глупых причин его заинтересованности.   — Ты же говорил, что у меня небольшая грудь, даже маленькая.   — А я люблю маленькую.   Она пнула его ещё раз, теперь упираясь стопой в низ его живота, над поясом плавок, и отталкивая подальше от себя.   — Если продолжишь приставать, я тебя тут брошу, — предупредила она.   — Больше не чувствуешь себя ответственной перед моими родителями?   — Нет, потому что в такие моменты вспоминаю, какой ты взрослый. Надевай маску с трубкой и молчи.   Тэхён состроил разочарованную мордашку, пока она помогала ему натянуть маску и поправляла его волосы, чтобы они не путались в ремешках.   — Трубку вот так, — она показала ему, как её нужно взять в рот, как и что именно прикусить зубами. — Вдыхай и выдыхай через рот, чтобы не запотели стёкла.   Тэхёну следовало немного потренироваться, но он не хотел тратить время и сразу нырнул, ощущая, как лицо обдаёт прохладой, как вода затекает в уши, но не в состоянии сосредоточиться на этом, пока под ногами было такое.   Стёкла маски всё будто увеличивали, но дно от этого ближе казаться не стало. Оно было скалистое, лишь немного присыпанное песком, и ужасно далёкое. От осознания, что до него не дотянуться ногами и не донырнуть так просто, у Тэхёна перехватывало дыхание, затруднённое с непривычки. Но ещё больше дух захватывало пупырчатое покрытие: вдоль и вокруг — везде — сидели маленькие белые и красные крабы. Они напоминали заиленные жемчужины и рубины.   Тэхён вынырнул, выпуская трубку изо рта, оставляя солёные на вкус губы разомкнутыми и делая несколько глубоких вдохов.   — Класс? — в надежде спросила Джэюль.   — Скорее ужас, — ответил он. — Но нужно взглянуть ещё раз. Ты со мной?   Она усмехнулась, прежде чем сунуть в рот трубку.   Бассейн был небольшим, но по кругу можно было даже проплыть, вытянув ноги и руки. Этим они с Джэюль и занялись, плывя рядом и указывая друг другу пальцами на особенно симпатичных и особенно смешных крабов. Те скептически поглядывали на нарушителей спокойствия со стен своими крошечными глазками, но даже не думали шелохнуться или угрожающе клацнуть клешнями.   Поначалу Тэхён приглядывался к ним с опаской, но чем дольше глядел — тем более интересными и безобидными они ему казались. Он рассматривал их в одиночку, пока Джэюль плавала на спине, а одного даже поймал в ладонь, когда он отцепился от стены и задумал свободное падение на дно. Крошечные лапки пробежались по его руке, щекоча, и вот краб снова устремился вниз, как будто в замедленной съёмке.   Тэхён начал неразборчиво бормотать в трубку, а когда вынырнул и выплюнул её, повторил восторженным голосом:   — Боже, какие они классные!   — Так всё-таки классные?   — Да. А такие живут в аквариумах? Если я поставлю дома огромный аквариум, я могу завести парочку?   Джэюль таким не интересовалась, но судя по сомнению, отразившемуся на её лице, она не думала, что это хорошая идея.   — Не знаю, — сказала она. — Может, лучше заведёшь рыбок? Или собаку? Мне кажется, тебе подойдёт собака.   Тэхён скривился, показывая, что не разделяет её мысли.   — Не хочу, чтобы меня отвлекали, и не хочу ни о ком заботиться. Кто-то тихий и непривередливый подошёл бы мне намного больше.   — Тогда попробуй завести рыбок. Хотя не сказать, что они совсем непривередливые…   Джэюль уже мысленно перебирала лучшие места с рыбками на Мауи. Если бы она показала их Тэхёну, он бы наверняка был очарован и увлёкся. Он вообще быстро увлекался — и людьми, и прочим, и его заинтересованность в Джэюль была ярким тому примером. Разве что он не был очень влюбчивым и по привычке не влюблялся с первого взгляда. Но в таком случае скоро его должно было отпустить, потому что в ней не было ничего особенного, ничего такого, чем можно было бы надолго задержать внимание (кроме груди).   — Ты слышишь это? — Тэхён нахмурился, прислушиваясь очень внимательно.   Через отверстия в пещеру влетал ветерок — сначала лёгкий и заигрывающий, а теперь он стал посвистывать.   — Похоже, гроза уже совсем близко, — сказала Джэюль.   Пещеру осветила вспышка молнии, а сразу за ней послышался рокот грома вдалеке. Через огромную дыру сверху было видно небо, но уже не было видно солнца — большая серая туча закрыла его собой, меняя тёплый фильтр на холодный и опуская яркость.   — Я давно не видел настоящую грозу, — Тэхён мечтательно улыбнулся, снимая маску с трубкой с головы и наматывая ремешок на кисть, чтобы позже растянуться на спине, раскинуть руки в стороны и сосредоточить взгляд на кусочке грозового неба.   Джэюль повторила за ним, ложась на спину. Она плавала совсем рядом, стараясь не касаться Тэхёна, но он был бы не он, если бы не воспользовался ситуацией и не схватил её за руку. Она была согласна сжать его ладонь в ответ, но он зачем-то переплёл их пальцы, сморщенные и шероховатые из-за воды. Ощущалось странно во всех смыслах.   — Придумал, что будешь делать с доской? — из-за воды её голос звучал глухо, отдалённо.   — Нет. Понятия не имею.   — Главное не торопись и слишком не заморачивайся. Стивен вообще в искусстве не разбирается.   — Но он же не слепой, — Тэхён волновался из-за этой темы совсем как океан в преддверии бури. — Придётся постараться не стереть доску в процессе из-за неудачных попыток…   После начала дождя к морскому воздуху примешался землистый запах, и дышать стало одновременно легче и сложнее.   — Ты такой пессимист, — от Джэюль это прозвучало скорее как обвинение, чем как факт. — Обязательно беспокоиться и думать наперёд, что получится, а что — нет? Нельзя просто расслабиться и сделать, пускай даже плохо?   — Я не пессимист, а перфекционист — это разные вещи. А из-за того, что Стив знает, что я художник, не могу притвориться любителем и сделать плохо. Тут или хорошо, или никак.   И от осознания, что «хорошо» может не получиться с первого или со второго раза, у Тэхёна начинало сосать под ложечкой. Он ненавидел переделывать, ненавидел исправлять, перерисовывать. Ему казалось, проще выкинуть идею, чем повторно использовать её, потому что лучше всего у него получалось в первый раз. Но «лучше всего» не всегда равнялось «хорошо».   Джэюль повернулась на бок, опуская ноги в воду и подплывая ближе к этому тревожнику, что дрожал перед такой ерундой. Её подбородок уткнулся в его грудь, и Тэхён опустил взгляд на неё, сам боясь шевелиться, чтобы не «утонуть».   — Тогда ты должен для начала потренироваться, — сказала она. — Что предпочитаешь: бумагу, холст, дерево, тело?..   — Тело? — хитрая ухмылка вернулась на его лицо.   — Я про боди-арт. Всё хотела спросить: не рисуешь ли ты на спинах и животах? Есть ведь целые перфомансы…   — Я не рисую, — сказал Тэхён. — Но если речь о твоём теле, я мог бы попробовать. Только не красками, а языком.   Джэюль набрала в щёки воздуха, про себя считая до десяти, чтобы не взорваться из-за такой наглости, но не сдержалась и таки взорвалась. Хохотом. Из-за него Тэхён чуть не ушёл с головой под воду, но вовремя наклонился вперёд, дрыгая ногами.   — С каждым днём ты всё хуже и хуже, — сказала она.   — Хуже в чём?   — В пикапе. Даже не знаю, почему терплю это. Если бы ты написал мне такое в сети, я бы отправила тебя в чёрный список.   — Это не пикап, а шутка.   Они шутили и в переписках, но не так откровенно, потому что тогда Тэхён понятия не имел, что она такая красивая.   — Которая зашла слишком далеко, — предупредила Джэюль. — Не вздумай заходить ещё дальше, потому что если я услышу что-то вроде «В душ и без меня?», я отправлю тебя домой первым же рейсом.   Тэхён вздрогнул и поморщился от этого ужаса. Даже из уст Джэюль это звучало кринжово.   — Бумага мне подойдёт, — сказал он. — Попробую нарисовать эскиз на бумаге. Сначала формата А4, потом побольше. Если буду перерисовывать по чуть-чуть, может, что-то и получится.   Новая вспышка молнии заглянула в пещеру, и дождь усилился настолько, что снаружи стало шумно.   — Так, — Джэюль потянула Тэхёна к тёмному выступу, — нам лучше уйти сейчас. Не знаю наверняка, но из-за волн здесь может подняться вода.   Тэхёна не нужно было уговаривать бежать от такого. Он первым выскочил из воды, а потом и из пещеры, подавая Джэюль руку, чтобы помочь выбраться на свет, где их встретил проливной дождь и ветер, до того сильный и холодный, что у Тэхёна зубы застучали.   На пляже негде было укрыться, и от одежды с полотенцами толку было бы немного, поэтому они так и побежали в плавках и купальнике. Ноги утопали в ещё тёплом, но мокром песке, дождь заливал глаза, и это была та ещё пробежка до ближайшей лестницы, а потом ещё с километр до парковки. Тэхён ног не чувствовал, зато чувствовал забившийся между пальцами песок.   — Чёрт, как мокро, — Джэюль шлёпнулась на мокрое сиденье машины.   — Прости, — Тэхён завёл мотор, а потом стал переключать кнопки, ища ту, что поднимала крышу. — Я не знал о грозе и не додумался поднять её заранее.   В салоне было почти так же мокро и неприятно, как и снаружи, но несмотря на это, Джэюль быстро сменила искривлённые в отвращении губы на улыбку.   — Всё в порядке. Утром Таби перевернула на меня бутыль с питьевой водой, потом мы плавали, потом дождь и залитое сиденье… Очевидно, сегодня мне суждено быть мокрой, — она скорее Тэхёна осознала, что именно сказала, а тогда вытянула указательный палец, предупреждая его: — Не вздумай.   Он смотрел на неё максимально невинно.   — Не вздумать что?   Он спрашивал это, а у самого ноздри раздувались от попыток сдержать смех.   Было ведь здорово, когда они оба так шутили. Весело.   — Не вздумай отвлекаться от дороги и дворники включи, — сказала Джэюль. — Помнишь дорогу назад?   — Помнил, пока мог хоть что-то разглядеть через стекло.   Дождь барабанил по крыше, а колёса катили по лужам, потому в салоне тишина не наступала. Чтобы хоть немного заглушить надоедливый стук и плеск, Джэюль включила радио. Тэхён слушал вполуха и не всё понимал, но вроде как говорили о том, что дождь скоро закончится, а под утро начнётся снова, так что завтрашние экскурсии лучше отменить.   — Завтра работаешь? — спросил Тэхён.   — С пяти вечера.   — Я подвезу?   — Если хочешь.   Тэхён не очень хотел лишний раз попадаться её начальнику на глаза, но ещё меньше ему хотелось, чтобы она добиралась до работы сама в такую погоду.   — Думаю, барбекю сегодня не будет, — сказала Джэюль. — Не против разогретой картошки с кетчупом и не очень полезных, но вкусных наггетсов?   — Не против, но сначала я мечтаю о душе.   — Я тоже.   Джэюль старалась всё время смотреть на дорогу, как и Тэхён, но после её «тоже» они переглянулись и захохотали. Они оба думали о «В душ и без меня?», и это их смешило.   — Фактически, мы ходим в душ вместе, — заметил Тэхён. — Ведь кто-то должен держать дверцу.   — Фактически, — согласилась Джэюль.   В машине Тэхён как-то будто согрелся, а она наоборот замёрзла ещё больше, поэтому по возвращении в гостиницу он первым затолкнул её в душевую кабинку, на дверцу вешая одно из слегка влажных, но чистых полотенец с пляжа, а сам встал на страже.   Из-за плохой погоды выяснилось, что здесь много кто-то ещё жил. Один парень, выглядевший как индиец, курил в конце коридора, а две девушки без конца входили и выходили из туалета. На лестнице тоже кто-то был, потому что до Тэхёна доносились обрывки фраз на английском и заведённый, временами даже злой голос.   Когда Джэюль закончила и вышла из душа в мокрых тапках и полотенце, что едва прикрывало её зад, Тэхён всерьёз заволновался о том, как должен оставить её здесь в таком виде, когда вокруг столько незнакомцев, но таковыми они были только для него, а она со всеми здоровалась и приветливо болтала в течение тех пяти минут, что он вымывал песок со всех возможных мест. Поскольку Тэхён уступил ей большое полотенце, ему досталось то, которого хватало только на бёдра и только до колен. Если бы его футболка не была насквозь мокрой, он бы накинул хотя бы её для приличия.   — Ты первый, — Джэюль остановилась у лестницы, шутливо склоняя голову и вытягивая правую руку в сторону ступенек.   — Почему это? — Тэхён перезавязал полотенце потуже. — Дамы вперёд.   — Нет уж. Моё полотенце короче, ты будешь подглядывать.   — Это моё полотенце короче, — парировал он. — И кто знает, может, ты тоже будешь подглядывать?   Джэюль всучила ему свою сумку, чтобы освободить руки, а тогда завела их за спину, всю дорогу наверх прижимая ладонями полотенце, чтобы оно ни в коем случае нигде не задралось. Но Тэхён при всём желании не смог бы смотреть туда, потому что эти ступеньки были как будто разной высоты и риск споткнуться на них был слишком высоким, чтобы смотреть куда-то, кроме как на них.   — Зайдём ко мне, — скомандовала Джэюль, забирая ключи от своей комнаты из бокового кармашка сумки и с первой попытки открывая заедающий замок. — Развесь мокрые вещи на спинках стульев и закрой балкон, а я закину картошку и наггетсы в микроволновку, чтобы немного разморозить.   Её комната была больше похожа на маленькую квартиру: на входе была раковина и газовая плита на одну конфорку, мини-холодильник с мини-морозилкой, микроволновка, несколько навесных шкафчиков с посудой, вдоль стены, помимо шкафа, стояла вешалка с вывешенной одеждой, а под ней огромный чёрный чемодан. Её постельное было не простым белым, а в мелкую бежевую клетку, совсем как у него дома, и на стене, где у него сидели ящерицы, у неё весели гирлянды, полароидные снимки, билеты и открытки.   — Чувствуй себя как дома, — сказала Джэюль, крутя колёсико микроволновки, а после щёлкая кнопкой электрочайника.   — Тут и правда как дома. Я думал, ты живёшь здесь всего ничего…   — Так и есть, но у меня тут парочка важных вещей, которые я перевожу с собой с места на место. Вроде любимого постельного, некоторой одежды, фоток и, надеюсь, твоей картины в будущем. Кстати, у тебя есть бумага и карандаши? Я могу с тобой поделиться.   Пока он развешивал их одежду, что приняла на себя весь удар, когда пошёл ливень, и тем самым спасла полотенца, Джэюль присела на край кровати и вывернула единственный выдвижной ящик прикроватной тумбы, чтобы достать оттуда альбом для рисования и небольшой пенал с ручками и несколькими цветными карандашами. Если бы она хоть немного разбиралась в этом, не додумалась бы купить детский альбом с тонюсенькими листами и самые дешёвые карандаши, что оставляли вмятины на бумаге, а никак не цвет.   — Класс, — по Тэхёну сразу было видно, что никакой это не «класс», но он побросал их телефоны с кошельками на стол и присел на кровать Джэюль с другой стороны, чуть не забывая, что он в одном полотенце, и слегка раздвигая ноги. — Ты рисуешь?   — Нет, — Джэюль перевернула несколько «испорченных» листов, предлагая Тэхёну чистые. — Можешь рисовать здесь всё, что захочешь, а потом просто выкинуть его.   Зря она полагала, что он так быстро сдастся и успокоится — как только альбом оказался в его руках, он пролистал назад, к первым страницам, открывая каракули Джэюль.   — Нет, не смотри, — она опёрлась на руку, а потом и на локоть, почти ложась на кровати, чтобы дотянуться до альбома.   — Очень мило, — Тэхён повернул к ней лист, на котором она в основном расписывала ручку за долгими разговорами с мамой, но иногда и рисовала что-то: маленькую обезьянку с неправильными пропорциями, крайне уродливую голову лошади с кривым глазом и огромными ноздрями, домик в облаках, из камина которого шёл дым.   — Не мило, а уродливо.   — Уродливо, — слишком быстро согласился Тэхён, даже ради приличия разочек не заверив, что у неё выходило неплохо. — Но в то же время и мило.   Он листнул дальше, с добродушной улыбкой разглядывая с десяток роз, разбросанных по всему листу. Они были разных размеров, но нарисованы по одной технике: технике детсадовца.   — Ого, какой потенциал, — пошутил Тэхён.   — Ну хватит!   Джэюль могла ухватиться или за его полотенце, или за руку, и предпочла второе, таща Тэхёна на постель. Она была довольно сильной, достойно противостоя его вредности и упрямству, и он таки повалился на одеяло рядом.   — Отдай! — закапризничал Тэхён, когда Джэюль удалось выхватить альбом у него из рук.   — Отдам, когда вырву ненужное, — сказала она. — Чтобы великий художник как ты больше не насмехался надо мной.   — Я не насмехаюсь. Я же сказал, что это мило…   Она вырвала сразу несколько листов, не беспокоясь о том, что теперь и с обратной стороны что-то выпадет.   Пока она занималась этим, Тэхён перекатился вплотную, а когда она села, привалил её ноги собой, укладывая голову ей на колени и щурясь для того, чтобы хоть снизу рассмотреть рисунки. Кажется, там были и портреты, и что-то ядовито красное, нарисованное не карандашом, а скорее маркером.   — Разрешу посмотреть только когда предоставишь что-то достойное взамен, — сказала она, бросая альбом ему на грудь. — И под этим я подразумеваю что-то такое же уродливое. Хотя, думаю, ты даже ручку расписываешь красиво…   Она бы удивилась, если бы заглянула в его бумажный мусор дома или здесь — там не было ничего красивого, как и уродливого, больше кривые линии и штрихи, которые расходились с его ожиданиями, и которые не было сил исправлять, точки, овалы, квадраты, и все какие-то не такие.   — Вижу, тебе хочется влезть не только в мои личные рисунки, но и в моё личное пространство, — она опустила голову, глядя на него в упор.   Думала, он будет держать взгляд, раз такой упрямый, но он использовал эту потрясающую возможность, чтобы полюбоваться её ключицами, её длинной шеей и острым подбородком, её влажными волосами, собранными в пучок сверху, её милыми ушками и…   — Что это? — Тэхён поднял руку, касаясь её подбородка без задней мысли и слегка поворачивая её голову.   До этого он уже разглядывал её профиль слева, пока они сидели в машине, а справа — нет, и потому чуть не пропустил припрятанную за ухом татуировку. Его пальцы переместились на мочку с серёжкой-звёздочкой, а затем ещё дальше, обрисовывая тонкую серую ленточку снизу вверх, по кругу и снова вниз.   — Просто тату, — Джэюль отпрянула из-за того, что было щекотно, а чтобы Тэхён снова не полез, опустила его руку на постель. — О, кажется, уже всё разморозилось и можно готовить. Ты должен слезть с меня, если хочешь сегодня поужинать. И, наверное, нам стоит разойтись на пару минут, чтобы переодеться во что-нибудь нормальное.   — А я думал, что мы уже, — глупая усмешка на его лице заставила её закатить глаза и столкнуть его со своих колен. — Не знаю, как тебе, но мне так вполне удобно и нормально…   — Не сомневаюсь, но к еде я тебя не подпущу, пока ты хотя бы боксеры не наденешь.   — Договорились, — Тэхён слез с кровати быстрее неё, подхватывая со столика ключи от своего номера. — Я буду только в боксерах.