Дороже графского сердца

      — Ты готова, Мириам?       Екатерина спокойно потягивает горячий чай, сидя на плетеном кресле-качалке и смотрит снизу вверх на Мими. Девушка медленно повернула голову, до этого смотря куда-то на вход дома.       — Как полагается, я, конечно же, готова матушка, — тихо говорит, пока заходящее солнце нежно целовало бледные щеки, — В любом случае, выбора у меня нет, представить только, сколько гостей прибудут завтра с утра, — Мириам присаживается на такое же кресло рядом с Екатериной, как та смотрит вперед, на чем-то сосредоточенно задумавшись.       — Знаешь же, Мириам, это твое совершеннолетие, и можно даже сказать, тебе будет уделяться достаточно много внимания, так что прошу… — она тянет последние слова по слогам и смотрит на младшую дочь с частичкой то ли презрения, то ли беспокойства, что заметно по нескольким морщинами у напряжённых бровей и в уголках губ, —… Не наделай глупостей. Трое дней будут многого стоит не только мне, но и тебе. — Екатерина снова отворачивается и допивает чай, затем тянется за чайничком и наливает еще больше, чем было до этого.       Ответом свою матушку Мими не обрадовала, лишь продолжала сидеть в ее компании, тихо наслаждаясь природой. Стоит упомянуть, что одна из прелестей Мириам — вечерняя природа. Не сказать, что ей вовсе противна она в дневное время, но определенно не вызывает какие-либо чувства. Вечером присутствует некая романтика, счастье вот будто наконец настало, а прохладный ветер окутывает полностью все легкие, заставляя наслаждаться приятными ощущениями от дружелюбности самой природы.       До ужина, приятную тишину разбавила остальная часть семьи, пришедшие от своих близживущих друзей, и всей довольно веселой кучкой они направились к дому. Взгляд Мими заинтересованно остановился на окне мастерской Вики, где та, вероятно, снова погрузилась в свою работу, напрочь забывая про остальные потребности жизни. Хоть бы частички света, который обычно исходил от ламп, не выводило теплотой уже постаревшее окно.       — Мими, сейчас будут подавать ужин, я хочу чтобы ты поела с нами, — к ней подходит Натали и кладет руку на плечо, привлекая внимание младшей, — Чего же ты застыла? — она подняла голову в сторону, куда глядели глаза Мириам, но слегка сщурилась в смятении, — Ты что-то увидела на доме?       — Нет. Пойдем, сестра. — Мими встала и взяла руку старшей в свою ладонь, нетерпеливо следуя во внутрь дома, а там уже к обеденному столу, отчего Натали сначала испугалась, а затем повеселела, догоняя Мириам.       Быстро подали горячее, рядом обставляя различными закусками и вторыми порциями. Рядом с рукой Мими привычно стоял небольшой бокал с темно-бордовой жидкостью, который оставлял приятный след на потресканных губах, заставляя те щипать. За недолгое время, де Фуа привыкла к этому и получала некое удовольствие, о чем никогда не загадывалась, плохо это или хорошо.       — А Виктория разве не присоединится к нам? — все ещё не взяла приборы в руки и даже не сделала разрешающий трапезу глоток любимого напитка, Мими вопросительно смотрит на мать.       — Она не говорила утром, что будет на ужине. Думаю, швея снова уткнулась в платья с костюмами. Для хорошего будущего, понятное дело что трудится не покладая рук, — Екатерина смиряет ее пустым взглядом, слегка приподнимая одну из бровей, — В любом случае, Кристин может позвать ее. Верно ли? — ровная осанка и предплечья вместе со спокойным взглядом придают женщине властный вид, что Крис резко поднимает голову и замирает в страшном ожидании. Осознав, что от нее ждут ответа, она непременно соглашается и делает поспешный реверанс, следом пробежав по скрипящим половицам старой лестницы, затем уверенной стрелой направляясь к тихой комнатушке.       Несколько постукиваний и с другой стороны слышны четкие шаги и шуршание чего-то, а следом обеспокоенный голос:       — Крис, это ты же, верно? — Вики прижалась к двери, пока нервно цепляла заусенец на пальце. Девушка немного прибывала в панике, но больше думала о том, кто закрыл дверь и почему она же не открывалась даже с помощью ключа.       — Мадемуазель, да, это я. Вы желаете присоединится к ужину? — тоненький голос не имеет абсолютно никакого волнения, а лишь маленькую заинтересованность и некий спокой, — Мадемуазель Мириам, могу предположить, волнуется, проголодались ли Вы, — конечно, напрямую сама Мими об этом не говорила, но явно почуяв зарождающиеся знакомство, Крис приняла разбавить скучную картину своими фантазиями.       — Кристин, можешь открыть дверь, пожалуйста. — Вики услышала, но главное что ее тревожило — темное пространство и убивающая тишина комнаты, о чем не знали другие. Хотелось прокричать о своей беде всему дому, но голод и страх отбирают силы пытаться. Шитье она оставила еще десять минут назад, сев за стол, чтобы на руки кинуть голову и пока сердце волнующе билось о грудную клетку, нервозно осматривая сырые рамы окон.       Спустя пять секунд по ту сторону слышна возня, а следом звук в скважине замка и теплый свет, проникающий в потемки. Вики отходит, впуская во внутрь озадаченную Крис, а потом бросается к ней, раскинув руки в манере объятий, следом заключая их за спиной. Светловолосая испуганно вздыхает и заторможенно моргает, 9приободряюще обнимая старшую.       — Ну-ну, чего Вы, мадемуазель, — со стороны девушки ничего не слышно, та лишь уткнулась в плечо, что-то истерично мыча.       Виктория отстраняется и стыдливо опускает взгляд вниз, замечая глуповатую улыбку служанки и слова, говорящие не так громко, но понятно, что беспокоиться не стоит. В неловкой тишине они направляются к лестнице, затем показываясь семье из угла. Вики делает поспешный реверанс и садится за стол, готовясь начать принимать пищу, совсем будучи изголодавшейся. Замечает неприятный взгляд перед собой и медленно поднимает голову, задерживая ложку в воздухе, сталкиваясь со стеклянными глазами Мими. У нее немного напряжены губы, а темные брови остаются в опасном напряжении. Светлые глаза бегают по лицу Виктории, немо спрашивая: «Ты в порядке?», но русоволосая облокачивается на спинку, опуская подбородок и туда же взгляд, так и не почувствовав пряный вкус ужина во рту.

***

      Довольно мерзкий гул голосов и множество экипажей, разъезжающихся в разные стороны, привлекал внимание не только мимо проезжающих или прохожих, но и давил на мозг главного виновника торжества. Как принято, еще за долго до появления на свет прабабушки Мими, начинать праздник сто́ит еще за два дня до самого рождения. Таким образом, не особо хотелось напрягаться и заботиться о том, чтобы все приглашенные прибывали в назначенное время в назначенный день, а все развлекания, включавшие себя пиршество, театр и заключащий маскарад, были удобно распределены и никто не валился с ног от переутомления.       С самого пробуждения, Мириам кажется поздоровалась со всеми гостями, которые прибыли достаточно рано, но пару десятков все же были упущены от неприятной толпы дальних родственников. Конечно, люди были здесь разные от графов с графинями до самых баронов с рыцарями. В этом доме ключевая роль приглашенного человека не означалась как-либо серьезно и на это многие не обращали внимания, но все же оставалась та доля, которые пытались что-то углядеть, основываясь на статусе знакомого или же того же родственника. Знали тут друг друга даже пятилетние дети, что уж говорить про взрослых.       Все же, Мими не ждала с таким трепетом всех их. Думала только об одном. Или же о двух. Или о небольшой семье, которые являлись близкими друзьями. Время длилось ничтожно медленно, а способа узнать как быстро прибудут именно те гости не было. Оставалось только бесцельно плутать по огромному особняку, летая в мыслях. Вариант выйти к любимому месту не был настолько спасательным, так как было полностью оккупировано назойливыми детьми. Побыть в компании сестры и брата слишком бы наскучило, а бегать по пятам за матушкой только мозолило глаза и неприятно било по черепной коробке. Немного поразмышляв, Мими стремительно пошла к определённой комнате. Постуча несколько раз подряд, по ту сторону послышался женский голос, разрешающий открыть дверь и пройти во внутрь.       — Тебе разве не наскучило? — Мими сидит за столом, положив голову на правую руку и сосредоточенно рассматривает хмурое лицо Вики, которая увлеченно шьет. Де Фуа около пяти минут назад тихо вошла, не называя причину визита, и теперь наконец подала голос. — Я о том, почему тебе так нравится настолько нудная работа?       Все свободное время Мими тонула в своих мыслях о том, какие отношения у них с Вики. Подругами не назовешь, но и совсем незнакомками они не были. Чувствовала девушка, некое любопытство тянуло к швее, но та словно отталкивала словами, жестами, движениями, взглядом. Словно не желала той близости, под общим именем «подруги», будто Вики отторгала мысль о дружбе с кем-либо теперь. То ли это зависело от статуса, то ли о характере самой Мими. Разговоры были в каждом удобном случае, даже обычные вопросы о самочувствии или настроении, но все общение было построено со стороны Мириам. Все же, почему Вики общается с ней, но не делает какие-либо обратные действия к самой девушке, де Фуа понять не могла. В любом случае Виктория уедет, а Мими больше ее не увидит.       — У каждого свои интересы, Мими. В детстве мама мне шила все платья и я влюбилась в это дело. — Виктория отводит взгляд от тканей, расслабляет руки и смотрит на лицо Мими, пока та, задумчиво нахмуривает брови и слегка дует губы, пытаясь понять необычную любовь к этой работе. Многие швеи, которые хвастались своим заграничным опытом, занимались этим делом, словно выполняя военный долг. Только вот Вики, по мнению самой Мими, особенно бережно и с любовью относилась к своей страсти шитья и создаванию одежд.       — Она до сих пор шьет тебе платья? — задает так легко, показывая молодую любопытность и все еще не отводит взгляд, выпытывая ответ.       — Нет, я уже выросла, чтобы она шила мне платья. Тем более их можно купить. Я не очень нуждаюсь в красивых платьях, а нитки с тканями сейчас в дважды дороже моей одежды. — договаривает, и снова продолжает создавать непонятными движениями для Мими, показывая, что не ждет ответной реакции.       — Но твоя мама могла купить их, если материал был дороже.       — Если бы мама хотела, в любом случае она уже никогда не сможет сделать этого. — и снова отводит взгляд.       Мириам невольно выпрямилась и ее взгляд поник. Голова поворачивается к окну, замечая упрямо льющиеся лучик солнца. Тишину больше нарушать никто не смелится, лишь слышен шорох тканей и причмокивание губами, которое издает Мими, в ходе попытках вымолвить хоть что-нибудь, но все тщетно.

***

      Приятный стук копыт лошадей распространяется на весь участок, карета тут же резко останавливается и кучер поспешно спускается, чтобы открыть дверь и впустить в небольшое пространство свежий воздух. Каблуки мужских туфель издает приятный звук, а экипаж слегка покачивается, когда освобождается от тяжёлого веса. Мужчина тут же слегка отступает, подавая руку женщине, как та, спустившись, берет ребенка на руки и ждет, пока младший брат следом выйдет из транспорта.       — Пойдешь с нами, братец? — Брижит абсолютно без волнения поправляет подол платья и опускает дочь на землю, как та прижалась к ноге матери, обнимая ее маленькими ручками.       — Пожалуй, я буду ждать его здесь, — Матео хитро улыбается, будучи полностью уверенным в своих словах и будущих действиях.       — Вдруг упустишь?— сестра слегка прищуривает глаза в легком недоверии, ведь родного человека знает с макушки до пят.       — Не упущу, — улыбка разрастается еще больше, а Брижит тяжело выдыхает.       — Как пожелаешь, Матео. Пойдемте, дорогая, Маэлис, — Готье берет под руку жену и на другую Элис, затем последняя крепко держится за его шею параллельно махая любимому дядушке.       Кучер делает реверанс и забирается обратно, отвозя экипаж в нужное место, где находились и чужие. Матео слегка поправляет уложенные отросшие волосы в андеркате и нахмуривает брови, смотря на дорогу у ворот, в которые вот-вот должен въехать Лефевр. Руки ставит по бокам, пока губы напряженно сложены в ровную линию. Занятно, спустя минуту так заволновался, а всего лишь этим утром был полон уверенности и терпимости. Приятный будничный ветер проникает меж светлых волос и приносит с собой свежесть, которой так не хватало в транспорте. Темные глаза бегают по всему двору и выглядывают что-то впереди дороги. Неизвестные шаги позади заставляют отвлечься и повернуться спиной к воротам, как из них высунулись конские морды, а за ними тащился черного цвета дормез, ярко переливаясь из-за лучей солнца.       — Зять, я бы тебе шею свернула, но идея испортить себе праздник мне немного претит, — голос Мими слышен только им, а яркий аромат красной астры внедряется в самые легкие, заставляя застыть и наслаждаться невероятным запахом. Девушка крепко держит старшего в объятьях, положив голову тому на плечо, — Ох, да и тем более, думаю я слегка опоздала, — она отстраняется и хмурится из-за уперто светящего солнца, а уголки губ поднимаются выше, пока в глазах бесы пляшут.       Мириам двинулась к воротам, оставляя Матео замереть старой статуей, пока по спине лился седьмой слой пота. Вы не подумайте, он никак не мог испугаться младшей, а то и не совсем по крови родной девушки. Крепкая хватка на талии и резкий взгляд заставил черноволосого подавиться и молча хлопать ртом в беспомощном состоянии. Когда же Мими крикнула сзади Матео, тот все никак не мог сдвинуться, поражаясь тому, как невсемогущая уверенность стремительно кирпичик за кирпичиком падала вниз. Остается полагаться на нужный момент и лежащие остатки решимости.       Мими останавливается у дормеза и еще больше улыбается, предвкушая хорошо проведенное время вместе с братом. Кучер тормозит лошадей, потягивая на себя узду и приговаривая огромным животным, а карета слегка покачивается вслед за движениями человека внутри. Небольшая дверка открывается и оттуда показывается голова мужчины с длинными черными, как смола, волосами. Прямая осанка и уверенный взгляд, вместо дрожи тела и влажности в глазах. Прекрасная улыбка, в частности за которую его полюбили, появляется на лице и Лефевр кидается в объятья к Мими, словно прошел не день, а вечность, сровне тому времени, сколько они не виделись до момента встречи у общей родственницы.       — Я очень рада, что ты прибыл. Надеюсь, ты тут надолго? — заметная радость в голосе проскакивает между слов, лаская слух. Мужчина ведёт рукой по спине сестры и пристально смотрит вперед, устремляясь взглядом в затылок своего мужа, затем сильно закрывая глаза, не позволяя эмоциям одержать верх. Отодвигается, беря руку Мими и целует ее в тыльную сторону.       — Обещать не могу, но постараюсь. — он уверенно подает согнутую руку в локте, чтобы затем ощутить незаметную тяжесть чужой бледной.       — Думаю, тебя стоит с кое-кем познакомить, — они плавно движутся по небольшой алее, на которой было несколько приезжих родственников и близких друзей дома де Фуа. — Вы все же оба из одной сферы, думаю найдете общий язык…       — Ох, неужто ты про вашу швею? — грудной смех разлетается на всю округу, но внимание привлекает только одного человека. Сзади появляются телодвижения, а следом стук каблуков и уверенный взгляд. Лефевр оборачивается и улыбка спадает. Он видит, как Матео уверенно идет за ними, но замечая взгляд, наполненного разочарования, а возможно и кучу пролитых слёз, замедляется, но рукой тянется, хочет магическим образом притянуть любимого человека. Мгновенно все надежды рушатся, Лаве отворачивается и снова возвращает голову, кажется совсем забывая о том, кто недавно в любви на коленях клялся.       — И что же ты интересного о ней расскажешь? — смотрит на профиль сестры и в глазах быстро проскакивает ласка и огромная любовь.       — Ну… Виктория довольно талантлива! Мне, конечно, не понять вашу любовь к такой скучной работе… — видит изменившийся взгляд Лаве и моментально исправляется, — Но у нее золотые руки! Не сказать, что она может переплюнуть самого Лефевра де Вержи… — ухмылка на лице мужчины плавно расплывается и довольный взгляд устремляется вперед, когда они уже подошли к поместью, — Все же, тебя надо увидеть ее творения, это того стоит, Лаве! — Мими улыбается, завидев в черных, как ночной лес, глазах долю рабочей и дикой заинтересованности.       — Чувствую, что она неплоха в этом деле… Как говоришь её зовут? — они останавливаются у самих дверей, и девушка медленно убирает руку, вопросительно, даже с подвохом, смотря на Лефевра.       — Виктория… де Грандисон. Не секрет если, тебе зачем? — снова щурятся глаза, а некая радость медленно сдувается прохладным ветерком.       — Виктория де Грандисон… — смакует, пробует, вспоминает. Имя с фамилией знакомо перекатывается на языке, оставляя малозаметный, но обжигающий след. Виктория де Грандисон. Имя как-будто мелько между, а воспоминания постоянно испарялись, как только была сделана попытка найти хоть что-то о незнакомой ли? девушке. — Всего лишь рабочий интерес. Многие бывают у меня, кажется, может видел или слышал о ней… Не припомню, чтобы речь шла о дизайне и модельерах. — и снова эта хитрая ухмылка, которая мигом возвращает почти исчезнувшее настроение.       Мими снова довольно улыбнулась и двери пред ней открылись, как только она с братом довольно близко подошла к ним. Обычно пустое помещение наполовину заполнено, но еще больше располагаются на втором этаже, готовясь к трехдневному празднованию. На сегодняшний день, как полагается, идет огромное пиршество, где за довольно длинным столом собираются все приглашённые. Лаве с Мими останавливаются в главной комнате, коей являлась светлая и огромная гостиная, и девушка проговаривает старшему, затем следует к лестнице. Все происходит словно в замедленной съемке, а мимо проходящие слуги с гостями превращались в огромные мутные движущиеся пятна, что бесцельно блуждают вокруг мужчины. Расстеряный взгляд, немного надутые губы и вечно вертящаяся голова затмевают разум. Он здесь один.       Сбитое дыхание и постоянно дергающиеся концы платья бились о мягкое покрытие огромной лестницы. Не сильно Мими беспокоилась о своем виде, главная цель на ближайшее сейчас — найти Вики и познакомить с Лефевром. Такой шанс редко кому выпадает.       Быстрый стук костяшек о дверь, разрешение войти и Мириам с широкой, да самых ушей, улыбкой подбегает к швее.       — Прошу, Виктория, ты срочно должна увидеться с кое-кем! — голосит и звездочки в глазах, а рука неосознанно берется за чужую кисть. Вики перехватывает другой, так как та вся в маленьких ранках и соединяет в сильный и крепкий замо́к, — Ты точно не поверишь своим глазам!       — Кто же там такой? — смятение и полное непонятие четко отображается на лице Вики, но поддаваясь воодушевленности Мими, а та, к слову, редко такой бывает, плетется довольно неспеша, как перед ней словно гепард мчался. Молчаливый взгляд быстро падает на, у двери стоящую Кристин, как ее губ трогает легкая улыбка.       — Я тебя честно говорю! — она оборачивается, замечая абсолютное игнорирование, по ее мнению, довольно-таки хорошего подарка за все старания, хоть та уже получала должную плату.       — Неужто сам Лефевр де Вержи к вам пожаловал? — Мими снижает скорость и силы свои уже у лестницы, а уголки губ в сомнении дергаются, — Да ты серьёзно? Мими, не шути так, — лицо становится еще хмурее, а светлые брови создают небольшую морщинку меж них.       — Ах, неужто ты…? — рука уже не так целеустремленно тянет вслед за собой, и Мими теперь поворачивается полубоком, с толикой неожиданности смотря в самые карие глаза, — Т-ты… Ты разве..не рада?       — Я…       — Мими, золотце, ты мне не поможешь..? — мужской басистый голос льется из первого этажа, не очень то тихо зовя девушку. Де Фуа резко поворачивает голову в небольшой проем и бежит к зовущему, как тормозит уже на первых ступеньках:       — Я… У меня… Знаешь…       — Мириам, ну же, где ты? — голос Матео резко перебивает, видимо мужчина все же правда умрет сейчас, если не найдет именинницу.       — Вики… Давай позже, договорились…? — губы дрогнули в кривой улыбке, а взгляд опустился вниз, — Я услышала тебя, хорошо? Я не буду знакомить тебя с ним. — лишь шлейф приятных духов остался на втором этаже, как Мими спустилась вниз, а ее слегка волнистые волосы подпрыгивали от торопливых движений.       Действительно, предположения Вики о, скажем так, незнакомом неприятеле, который ничего личного плохого ей не сделал, а всего лишь поставил некоторые моменты своей биографии под сомнение, оказались верными. Лефевр то сам не в курсе, чем насолил бедной швее. Оба абсолютно из одной и той же сферы деятельности, не встречались ни разу лично, и только Виктория знает хоть что-то о нем, как тот только может подозревать о ее существовании. Как бы мадемуазель не старалась, спрятать на второй план некое отторжение от кумира многих не получалось. А ради Мими хотелось. Чтобы та снова показала свой ровный ряд зубов и искрящиеся счастьем светлые глазки с длинными черными ресницами. Чтобы маленький, но аккуратный носик приятно заалел от переизбытка серотонина. Все эти мысли летали на закоулках головы Вики, которая сама не могла догадаться, для чего ей хочется перешагнуть свои принципы.       Слегка помотав голову из стороны в сторону, девушка двинулась вниз вслед за Мириам, но в общей комнате даже не мелькало ее немного прозрачная внизу юбка. Легкий аромат заполнил собой все пустые места в лёгких, терзая Вики неизвестностью. Де Грандисон опустила взгляд вниз, оставляя попытки найти её в этом месте. Она двинулась к заднему двору, чтобы наконец-то избавиться от частей мучающей астры в воздухе. Вики торопливо открывает дверь, что несносный ветер бесстыдно разбрасывал и путал на ее плечах соломистые волосы. Немного смуглые ноги в черных балетках аккуратно ступали по вытоптанной и специально сделанной тропинке, пока Виктория кончиками пальцев рук задевала высокую траву. Множество уважаемых людей были здесь также, но их не волновало кроме того, чтобы с самого утра пожелать отличного настроение главному человеку, а следом грациозно разбалтывать мерзкие слухи, держась тонкой ручкой за локоть собеседницы-единомышленника.       Вики же, слишком сильно задумавшись о будущих работах, вовсе не заметила у самого сада Мириам, а с ней, что-то беспокопенно обсуждая, напротив стояли Матео с Лефевром, пока первый с напряжёнными бровями, но все еще позитивной улыбкой вероятно убеждал в чем-то расстроенную черноволосую, уложив длинную руку на талию рядом стоящего Лаве, который опустил голову и нервно кусал свои губы, невольно бегая глазами от предстоящего разговора, который, по его же планам, должен быть последним.       Де Грандисон удивила и озадачила эта картина. Подумать только, столько представлений было о знаменитом и профессиональном де Вержи, что сейчас, наблюдая как его стесняют, все плохие ожидании о надменном и с завышенным самомнением мужчине моментально рассеиваются в воздухе. Но на чуть отвлеклась Вики, устремляя взгляд на выше стоящего рядом. Издалека было не совсем понятно, но знакомые черты лица, включавшие в себя идеально прямой нос и такая же линия челюсти, явно намекали, что девушка не впервые видит этого мужчину.       Где-то над правом плече находился маленький демоненок, который желал заполучить бушующие новости и, если поразмышлять, тайну ссоры родственников, как считала сама Виктория. Сегодня был день тяжелый, время было ближе к полднику, когда жаркое, чуть ли не алое солнце принималось убийственно напрягать глазные яблоки людей и тем приходилось занимать руки легким светлым зонтиком, который с облегчённостью разрешалось открытым упирать в плечо. Конечно, все эти неприятные факторы зацепили Вики, потому в силу своих возможностей, она двинулась вперед, постоянно увеличивая расстояние от трое стоящих. Усталость не была главной проблемой, все еще предвзятое, но уже менее отвращающие отношение к де Вержи оставалось на самой верхушке, но голова неприятно ныла, когда догадки мусором сыпались сверху.       Приятный нюху ветер с ароматами цветов чуть ли не сдувал гуляющих барышней и их не менее недовольных собеседников. Небольшие линии волн на озере стелились по всей ее ширины, создавая незамысловатые геометрические фигуры, куда тут же был устремлен взгляд Вики. Руки неприятно ныли от монотонной работы и заставляли разминать исколотые подушечки пальцев параллельно задевая свежие порезы на тыльных сторонах и ладонях рук. Поясницу тянуло от постоянно выпрямленной спины, но та, вроде как, должна была привыкнуть.       Медленно, но уверенно проходя вдоль небольшого берега, Виктория решила вернуться обратно, ведь приготовления закончены и совсем скоро начнется пиршество, где все смогут собраться за достаточно вместительным и огромным столом, а желающие, кто не вдохновлен дружным собранием у деревянной поверхности, смогут оставаться на втором этаже, попивая бокал шипучего напитка, иногда перебиваясь фразочками с рядом стоящими людьми.       Как только Вики подошла к крыльцу, сзади послышался торопливый стук её обуви и легкая рука на плече:       — Вики, не хочешь пройтись, пока есть время? — люботный взгляд Мими смотрит прямо в душу, выворачивая всю поднаготную, заставляя дыхание сбиться, а спустя 2 минуты, как де Фуа стеснительно прокашляется и уберет руку, так и не выдавить из себя хоть звук, утонув в ослепляющих, но глубоких глазах, — Обещаю, ни с кем не буду знакомить! Я подумывала, погулять с тобой… Ну и… Кое-что показать, — немое ожидание ярко пестрит в самых радужках, а губы в нетерпении жует и слегка на месте покачивается.       — Конечно, Мими, — Вики показывает широкую улыбку, а девушка напротив заметно расслабляется и в стремлении крепко берет чужую теплую ладонь, ведя куда-то, что уже дневное солнце устремляется во все мимические морщинки на лицах, — Похоже, это какое-то место? — Виктория равняет шаг и теперь их руки легко болтаются между двумя телами, пока обе обмениваются молчаливым интересом.       — Мне его показал мне родной человек, — голову Мириам поворачивает вперед, разрывая до этого крепкую зрительную связь и голос специально в конце делает тише, акцентируя, — Я вспомнила о нем и подумала, что хотела бы отвести тебя туда, — Мими улыбается в легком смущении и отводит взгляд, прислушиваясь к реакции Вики, — Я даже не знаю почему! Мне впервые с кем-то хочется поделиться настолько личным…       — Мими, — зовет русоволосая, а они останавливаются, пока Мириам медленно поворачивает голову и смотрит на лицо, обводя все линии губ и глаз, пока напротив хотят что-то сообщить.       — М?       — Я ценю, что ты доверилась мне и решила открыться, — искренняя улыбка ложится на лицо, а плохое настроение тут же улетучивается, когда девушка в серых глазах видит блики и сияющие звёздочки, — Пойдем?       Увидя положительный кивок, Виктория устремленно двинулась за ней, все еще крепко сжимая чужую руку в замке́, полностью отдавая и доверяя себя Мириам. Обойдя дома и следом проходя по длинной тропинке, с обеих сторон которой росла очень длинная трава, показывая, что здесь люди находятся редко, а точнее только Мими, они стояли у ветхого деревянного домика, похожий то ли на летнюю баню, то ли на старый, давно не использованный склад какого-нибудь ненужного хлама. Черноволосая достала ржавый ключик из потайного кармашка и около двух минут возилась с потертым и поношенным замко́м, который на удивление, все ещё работал.       Дверь неприятно заскрипела, а спертый и пыльный запах вышел наружу, заставляя двух девушек скривить лицо в остром раздражении. Вики зашла внутрь вслед за Мими, рассматривая довольно обширный чулан, пока вторая зажигала несколько ламп, стоящих в разных углах единственной комнаты.       Неяркий свет показал множество картин на стене, висящих в непонятном порядке, вырисовывая случайно сделанный коллаж. Авторы и сами произведения были разные, но волшебным чудом сочетались между собой, дополняя пустоту среди всяких безобразно лежащих на полу, столу, стульях и комодах вещах, показывая, что здравый и живой уголочек присутствует здесь. Куча тряпок застилали пол и покрывали всевозможные поверхности, а обкусанные молью когда-то шторы висели на окнах, не спасая темноту внутри от яркого солнца и чистого неба.       — Мне тут нравится, — Вики осмотрев все вдоль и поперек, становится за спиной Мими, а взгляд устремляется на порватую бумагу в руках младшей, где было ее изображение. Как подумала Виктория, скорее всего это фото было сделано давно, де Фуа там была сильно похожа на подростка, а не на молодую девушку, которая полноценно вступает во взрослую жизнь через пару дней. Но одно сильно вбивалось под кожу, девушку заинтересовало, почему фото рваное, а сама Мими там с кем-то держалась за руки, что порвать прямо не составляло особого труда, затем поделить надвое и двух людей. — Почему оно порвано? — выглядывает из плеча.       — Мы решили, что будет необычно забрать по своему куску и спустя время, смотря, вспоминать, — она садится на рядом стоящий, все еще не развалившийся стул, и по-родному улыбаясь, подушечками пальцев поглаживая собственное изображение, в мыслях представляя дорогого человека, — Я на тот момент была моложе и глупее, а он был слишком воодушевлен новой жизнью, что для него это не было чушью.       — Ты думаешь, что этот человек все еще хранит свой кусок? — садится Вики напротив, укладывая руки на колени и облокачиваясь на спинку со скрипом.       — У него есть уже своя семья и взрослая жизнь, но все же да, я уверена, что под кучей листов и важных вещей все еще хранится фото.       — Он показал тебе это место? — щурится в любопытстве и рассматривает Мими с макушки до пят.       — На самом деле, я до этого уже знала об этом месте, но как просто старый вонючий чулан, — она посмеивается, затем взглядом обводя весь хлам впервые за приход, — Все это сделал и придумал он, расскрывая спрятавшуюся красоту… Наверное звучит как бред, ха-ха.       — Не бред, Мими, — встает и подходит ближе, не отрывая взгляд, Вики, — Это дорого тебе, а все, что дорого тебе — интересно мне.       Глухая тишина наступает между ними, пока рука старшей медленно поднимается к голове Мими и полностью ложится на макушку, но только большим пальцем поглаживая. Глаза снова что-то рыщут внутри друг друга, как изначально было, только теперь словно скрытнее, словно родное оно — узнать и уберечь хочется от чужих рук и очей, а самой укромно в ладошки взять да и греть непонятным, но теплом зарождавшимся.       — Время. — звучит охрипший от молчания голос Мими, а другая замирает, пытаясь вернуться в мир настоящий из своих представлений.       — А?       — Скоро будет пиршество, — резко встает, отчего пугает Вики, а затем подбегает к открытой двери, щеки смущенно красные потирая, надеется лишь, что швея не заметила. А та, будучи на момент молчания лишь только на упитанных щеках взгляд и держала, боясь собственным дыханием спугнуть. — Может меня потеряли? — и выходит в природу зеленую, следом оборачиваясь в ожидании когда за ней пойдут.

***

      Комната эта — по вместительности первое место занимает, ведь для пиршеств сделана именно она. Посреди стоит позолоченный стол покрытый разными сладостями, пахучим вином натуральным и свечи каждая по пол метру друг от друга расставлены. В потолке две огромные люстры с тысячью такими же яркими огоньками развешены, придавая больше освещения. У окон в пол уже стоят месье с мадам, бароны с коллегами, дети ближе у подола, а на втором этаже, где специально места выделены перилами узорчатыми, стоят менее близкие, но все еще важные люди для семьи де Фуа.       Вики, одев более праздничное платье, чем носила обычно в рабочие для себя дни, облокотилась на перила и сверху вниз наблюдала. Вот в том углу, две женщины шептались, а дальше от них блондинистый молодой человек попивал воду в бокале, смеряя взглядом каждого мимо прохожего. У начала стола Кристиан и Екатерина стоят, верно, с родственниками предстоящий праздник обговаривая. Саму именинницу не видно, ушла быстрее Виктории, но словно вообще не спешит, будто день обычный.       Мими сама давно одета, но держится все в комнате, не может отпустить. Хоть и отгоняют её Лефевр с Матео, сами решать, без нее справятся, но та же видит, плохим обернется, если сейчас все тут кончится, а она должна сберечь их любовь, появление которой сама застала родными глазами. Свое не нашла, должна спасти чужую. И не вмешивается она, выглядит это как план её и Матео, словно те сговорившись, после ссоры супругов, решили общий подарок и извинения сообразить. Но ссора необычная — чувства тут главные, доверие давным-давно иссякло, остался лишь тлеющий уголек. Но на что же он тлеющий, если можно разжечь его?       — Лаве, успокойся! — Мими берет руками плечи старшего брата, как тот снова вырывается, пытаясь вторую оплеуху мужу вручить, — Ну что же ты, выслушай же, он как лучше хочет!       — Да где только это лучше, которое у алтаря обещал?! — глотку напрягает, ведь обида и тоска всю душу поглотили, а слезы все текут, отчего губы дрожат как-будто нерв зажали, — Ну, доберусь до тебя, бошку откручу! — а Матео все стоит да пригинается, пытаясь увернуться от летящих предметов, однако меткость у старшего — что надо, все, без исключения, попадают в цель, где на крепком теле позже будут расцветать яркие синяки.       — А я покажу! — Матео прекращает спасаться и стоит непреклонной стеной, смотря на растерзанного мужа, — Ты даже слушать не пытаешься!       — Это ты все виноват, crétin inachevé! — наконец-то вырывается, подбегает чуть-ли не врезаясь и с размаху дает пощечину, в руки беря затем за грудки и на себя тянет, чтоб глаза стыдливые не отводил, — Зачем придурку верить!       — Лефевр, поубавь пыл! — подбегает Мими, затем за руки брата берется, чтобы тот не дай боже придушил бедного, — А ты что, совсем разговаривать с ним не умеешь?! — смотрит на побитого моментом, как тот резко берет мужчину за тонкие запястья и отодвигает от себя, чтобы затем сильно прижать в объятьях и не давать свободу, пока разговор не будет окончен.       — Иди первее Мими, мы сейчас спустимся, — снова в глупой привычке хмурит брови Матео, пока тело близко прижатое дергается, а по крепкой груди в белой рубашке со всей силы кулаками бьют, но все тщетно.       Девушка двигается к двери, но с сомнением, пока не дергает за ручку, видя уверенный кивок, который магическим образом внушает доверие. Мими тянет подолы, чтобы изготовленное платье Вики нигде не зацепилось, а специальные складки оставались как и прежде в своем первоначальном виде. Красный идеально подходил к смолистым волосам, а черные рюшечки и такие же кружева прекрасно сочетались с бледной фарфоровой кожей.       Мириам аккуратно спускается по крайней лестнице, которой до этого пользовались родители и старшая сестра в свои совершеннолетия, рассматривая каждую встречную половицу. Эйфория полностью окутывает молодое тело, а все звуки кажутся приглушенными, хотя в действительности все перестали говорить и смеяться в полный голос, услышав от главы семьи, что наконец Причина всего торжества появляется в поле обозрения.       Вот — самый последний шаг и яркое сияние заходящего солнца мягко ложится на лицо, а свечи отзеркаливаются в глазных яблоках всех присутствующих и начищенных до блеска бокалах. Слышны восхищенные вздохи и шептания, но не видно Мими кто поражен — взгляд от страха опущен под ноги, сердце отбивает бешенный ритм, наровясь раздробить хрупкую грудную клетку. Уже подошла к самому началу стола, как по левому боку устроились братец со старшей сестрой, а по правый — родители.       — Дорогая Мириам де Фуа, наша с твоей матерью драгоценная младшая дочь, знаменательный день уже приближается с каждым часом все ближе!       Взгляд поднимается, и видит — единственный из всех отец гордится, с любовью и выученной четкостью слова выговаривает.       — По традиции нашей графской, начинаем мы все совершеннолетние за два дня до него, с торжественного пира и родительского благословения!       Дальше изучает, множество незнакомых лиц, которые необычайным образом здесь очутились и радуются за нее. Они же все равно спустя трое дней позабудут про нее до следующих благих вестей.       — Этот бокал с женою я поднимаю за тебя и только тебя, Мириам!       Непонятное действие слева, где самые близкие находятся, и тут видны сразу две макушки — одна пониже черная с длинными волосами, а сразу за ней выше на пол головы с волосами покороче и посветлее, но с укладкой такой же, будто совсем одинаковые они — Лефевр с Матео. Первый улыбается своей кошачьей улыбкой, скрывая в скрещённых руках обеспокоенные мысли свои, а второй теперь кот, улыбка до ушей, и непонятно — за Мими это или чего учудил хорошего.       — Всей дружной и родной толпой мы желаем тебе только счастья! Чтобы дни твои были всегда красочнее и прожила до самых старых лет, нас пережила, с любовью всей жизни!       Звонкий стук стекла о стекло остается на втором плане, а голова невольно поднимается вверх, где та же часть от приглашенных с ними праздновала, как виден поднятый вверх бокал Вики и легкая улыбка, пока та делает поспешный глоток, полностью не отрывая взгляд от девицы в бархате красном.       — С матерью благословляем тебя и лучшего желаем! Что же, люди мои ближние, прошу приступить к трапезе, — пока слышен шум раздвигающихся стульев и сложенных одежд, семья подходит, обнимая и даря искренние слова любви и заботы. Взгляд все еще направлен туда, где уже пусто.