Алый лотос в волчьей пасти

Жить в Яоцине оказалось не так уж и плохо. В маленьком доме на две квартиры, с дружелюбной пожилой соседкой и дряхлым котом, далеко от забот и проблем прежней жизни. Мистер Толстопух, то есть Мими, будит с каждым рассветом, гремя миской. Тогда Цзин Юань встает, насыпает ему свежего корма и уходит в сад с кружечкой чая — слушать пение соловья. Из минусов: его уже несколько месяцев мучает бессонница. Из плюсов: соловей поет очень красиво. — Опять чай, — тоскливо говорит Цзинлю, выходя из дома к ступенькам веранды, на которых сидит Цзин Юань. Она кутается в серый махровый халат и с нескрываемой завистью смотрит, как Цзин Юань попивает горячий чай. На рассвете даже летом бывает холодно. — Ага. Думаю, я еще не скоро захочу кофе. Он пододвигается, освобождая ей нагретое место, чтобы Цзинлю тоже могла присесть. — Кофе. Слышать ничего не хочу про кофе, — Цзинлю заметно передергивает, и Цзин Юань передает ей свою все еще горячую кружку. — А какие у тебя еще есть альтернативы чаю? Не вино же пить в четыре утра. — И то верно, — Цзинлю кивает, промачивая горло. — Ты чего не спишь-то? Цзинлю хоть и рано встает, в это время все же обычно предпочитает еще поваляться, раз уж Цзин Юань любезно возложил на себя обязанность кормить ее шерстяного бегемота. — Надо прибраться успеть перед работой, освободить место, ты же говорил, что сегодня Яньцин приедет? — Я вполне могу справиться с этим и сам. Это так странно до сих пор — жить с Цзинлю. В смысле не просто гостить, а вот так, по-настоящему. Яньцин должен перевезти некоторые его вещи сегодня: кое-что из мебели, кое-что из техники. Если Цзинлю и может без телевизора, то Цзин Юань — нет, ему просто необходимо включать фоновый шум вечерком, чисто по привычке, и стиральная машинка тоже очень нужна. И пылесос. И электроплита, потому что у Цзинлю из кухонной техники есть только чайник да древняя микроволновка, греющая тарелки, но не греющая еду. Цзин Юань чувствует, что занимается каким-то прям захватом территории, но раз уж Цзинлю сама предложила ему съехаться и жить вместе, отказать себе в улучшении жилищных условий никак не может. К счастью, Цзинлю не против. Даже она, шипящая на технику как вампир на солнце, пока жила у него в Лофу, успела оценить всю прелесть стиральной машины в частности и технического прогресса в целом. Это ж какое благое дело: кинул тряпки в барабан, вытащил через два часа — и готово. А если еще и функция сушилки есть… — Ты уверена?.. — И все-таки Цзин Юань уточняет. В последний раз. Чтобы уже наверняка. — Ты спрашиваешь, уверена ли я, что готова терпеть твою вечно сонную физиономию рядом до конца своей жизни? Прямолинейно и резко, как и всегда. Цзин Юань хмыкает. — Да, — коротко добавляет Цзинлю. Кружку с остатками чая она так и не возвращает. По правде говоря, до сих пор трудно принять тот факт, что за отчужденностью и равнодушием Цзинлю может быть что-то еще. Что она, оказывается, легко смущается и вообще бывает довольно нерешительна. Что ее «для меня это не имеет значения» на самом деле может значить «это важно для меня, но я не должна это показывать». Он наклоняется, вдыхая запах ее волос — Цзинлю опять перепутала бутылки и помыла голову его шампунем: хмельно-ментоловым. Цзин Юань улыбается и целует ее в висок, на что Цзинлю реагирует недовольно и однозначно: — Вот только давай без этого. — Ты же только что сказала мне «да». — Я могу и передумать. Свободно обнимать ее, ворчащую исключительно по привычке, Цзин Юаню тоже все еще немножечко странно.

***

Днем, пока Цзинлю на работе, весьма неплохо получается коротать время в саду. Подвязывать помидоры в теплицах, поливать огурцы на грядках, собирать свежий урожай рукколы и укропа — сад общий, изначально принадлежащий соседке, госпоже Хуа, но впоследствии оккупированный Цзинлю; когда Цзин Юань впервые здесь оказался, ему показалось, что женщины не иначе как собираются открыть фермерский рынок, но пока просто не могут сойтись на условиях. Овощей так много, что хватило бы на весь их полицейский участок в Лофу. Надо бы чем-то угостить Яньцина, когда приедет, пока все не испортилось, уже и кабачки вон молодые есть, и тыквы скоро поспеют. Лето заканчивается, а значит, пора бы искать работу. Хоть Цзинлю и настаивает, чтобы он еще отдохнул, Цзин Юань чувствует себя наотдыхавшимся на десять лет вперед. Вот только куда ему идти работать? Он же ничего больше и не умеет, кроме как расследовать преступления да руководить непосредственно расследованиями. В местную полицию податься после отставки? Ага, спасибо, не хочется. Охранником пойти в какой-нибудь магазин? Тоже звучит не то чтобы очень. Но и не овощами же идти торговать, в конце-то концов! Впрочем, Цзинлю как-то смогла найти компромисс со следовательской гордостью, а, значит, и он сможет. К пяти часам дня Цзин Юань в проймы забора замечает подъезжающий к дому старенький грузовичок. Он оставляет огурцы в покое и отправляется встречать долгожданного гостя, вернее — как окажется парой минутой позднее — гостей. Цзин Юань выходит к Яньцину прям при полном садовом параде и в грязных перчатках открывает ворота, чтобы впустить машину. Любопытная соседка выглядывает в окошко, но не выходит, чтобы не мешаться. Цзинлю заранее предупредила ее о приезде Яньцина. — Господин Цзин Юань! — Яньцин соскакивает с водительского места, радостно улыбаясь. Его нога уже полностью восстановилась, так что он без костылей. — Ой… — Яньцин окидывает Цзин Юаня удивленным взглядом, но дальше ничего не успевает сказать, потому что с другой стороны грузовика на землю выпрыгивает незнакомая девушка. Девушка! Яньцин приехал с девушкой! Неужели он все-таки наконец завел девушку? Радость-то какая! — И ради чего мы только сюда тащились столько часов? — Она морщит нос, недовольно смотря на Яньцина, и скрещивает руки под грудью. — Куда выгружать все? — Вообще-то это сам господин Цзин Юань! — Яньцин пытается ее одернуть. — Прояви уважение. Девушка изгибает брови, смеряя Цзин Юаня пренебрежительным взглядом, а затем пожимает плечами и задирает нос примерно так же, как это обычно делает сам Яньцин, после чего принимается за открытие кузова. М-м-м, характер, конечно, тот еще… Впрочем, может, она просто разнервничалась в чужом месте, поэтому так пытается храбриться сейчас? Да и если Яньцину она нравится… — Простите ее, пожалуйста… — Яньцин торопливо кланяется, складывая ладошки. — Это Юньли, моя новая напарница. Ах, вот оно что. Напарница. Цзин Юань разочарованно вздыхает. Похоже, не видать ему внуков. — Да ничего, но… ты уверен, что девушке стоит тягать такие тяжести? — Цзин Юань удивленно наблюдает, как Юньли деловито принимается расстегивать транспортировочные ремни со стиральной машины, а потом и вовсе тянет ее на себя. — Не-а, но она говорит, что для нее это легкотня, — Яньцин пожимает плечами и недоверчиво-насмешливо смотрит на свою напарницу. Юньли же, не обращая на болтовню за спиной никакого внимания, лихо подхватывает стиралку и спускает на землю одним махом. — Она что, силовой атлетикой занимается? — шепотом спрашивает Цзин Юань, с ужасом продолжая наблюдать, как свиду хрупкая девушка тягает технику, будто та ничего не весит. — Да не… выделывается просто… наверное… — Яньцин обескураженно хлопает ресницами, а потом, встрепенувшись, бежит помогать. Цзин Юаню требуется еще пара секунд, чтобы осмыслить увиденное, прежде чем он, опомнившись, тоже присоединяется к ребятам. Вскоре домой возвращается Цзинлю. Стиралка к тому времени стирает одну из порций постельного белья, Юньли и Яньцин сидят на кухне в ожидании ужина, кот сердито гремит недостаточно полной миской, а Цзин Юань самозабвенно готовит на своей старой доброй плите. Впервые за все эти месяцы. — Здравствуйте, госпожа Цзинлю, — Яньцин радостно поднимается с места, когда Цзинлю входит. — Здравствуй, милый юноша, — Цзинлю приветливо улыбается, а потом замечает Юньли. — И… милая девушка? — Это Юньли, моя новая напарница с работы, она вызвалась помочь с перевозкой, — поспешно объясняет Яньцин. Юньли так и не здоровается. Но хотя бы не грубит, уже ладно. Стоило Цзин Юаню сообщить, что их ждет ужин, как она заметно смягчилась и перестала воротить от всего нос. Особенно, когда узнала, что на ужин будет запеченная курица с молодым картофелем (последний урожай!) и рисовые клецки в остром соусе. — А кто там теперь начальник? — Цзинлю тоже садится за стол, быстро потеряв к помалкивающей Юньли всякий интерес. — Госпожа Фэйсяо, — Яньцин уже рассказал обо всем Цзин Юаню, а теперь принимается рассказывать и Цзинлю. — Ее направили в наш участок как раз отсюда, из Яоцина. Мы заодно заехали на ее прежнее место работы, захватили кое-какие документы и личные вещи, так что убили сразу двух зайцев. — Так вот как ты умудрился откосить от работы, — Цзинлю усмехается, пока Яньцин смущенно отводит взгляд. — Хитро-хитро. — Ничего мы не откосили, — Юньли, наконец, подает голос. — Это тоже работа. И вообще, вы бы лучше… Она, кажется, со всем своим высокомерием хочет сказать что-то вроде «поблагодарили бы нас», но попадает под настолько зловещий взгляд Яньцина, что осекается. — Как ты ее терпишь? — прямо в лоб спрашивает Цзинлю, заставляя Юньли густо покраснеть. — Эм, ну… — Яньцин вздыхает, пытаясь подобрать правильные слова. — Простите ее. Юньли просто устала, вы же знаете, дорога из Лофу в Яоцин очень долгая. Большой выдержкой надо обладать, чтобы в такой момент все еще пытаться как-то сгладить ситуацию и не выставить свою напарницу в дурном свете. Цзин Юань заливает клецки соусом и улыбается: он гордится Яньцином. В дальнейшем ужин проходит спокойно: притихшая Юньли принимается уплетать еду за обе щеки и, судя по осоловевшему взгляду, более чем довольна курицей и клецками, а Яньцин рассказывает, что расследование дел семьи Дань Фэна уже закрыто, несмотря на то, что новая начальница боролась с прокуратурой и судом за продолжение расследования до самого конца. К сожалению, ожидаемо. Цзин Юань не особенно интересовался ходом расследования — ему было морально слишком тяжело углубляться во все это. Тактичный и проницательный Яньцин по телефону толком тоже ничего не рассказывал, он сейчас-то сдался, только потому что Цзинлю начала спрашивать. Дань Хэн недавно написал в сообщении несколько слов о том, что Байлу будет и дальше жить с ним и его приемными родителями. Как они этого добились, он в подробности вдаваться не стал, но Цзин Юань порадовался — по крайне мере, девочка в относительной безопасности, а большего ему и не надо. — Дань Хэн с Байлу и родителями уехал, кстати, из Сяньчжоу, — в ходе разговора сообщает Яньцин, и от этого известия на душе становится хоть и немного тоскливо, но скорее хорошо, чем плохо. Теперь до нее семье добраться будет гораздо сложнее, и образование Байлу получит хорошее. Немного жаль, что они его не предупредили, но с другой стороны — так даже легче. Не нужно прощаться. — Поэтому судмедэксперт в участке тоже сменился, — Яньцин говорит, а затем откусывает большой кусок куриной ноги. Ну, это тоже ожидаемо, даже без переезда: Дань Хэн в общем-то подрабатывал в участке исключительно по просьбе Цзин Юаня, было бы странно, если бы он там остался после его ухода. — И кто это? — Цзинлю ест мало, больше пьет, поэтому вопросов задает много. Последнему ее вопросу предстоит остаться без ответа — Яньцин, подавившись, принимается кашлять, и про нового судмедэксперта все благополучно забывают. Потом они начинают болтать о чем-то отвлеченном, смеются — даже Юньли, — и Цзин Юань неизбежно возвращается к воспоминаниям о человеке, которого нет рядом. Фу Сюань могла бы сейчас смеяться здесь вместе с ними. Сколько бы времени ни прошло, перестать думать о ней не получается. Тогда Цзин Юань замолкает: лишь натянуто улыбается и убирает грязную посуду со стола, чтобы попытаться незаметно улизнуть на улицу, оставив Яньцина с Юньли на Цзинлю. Взгляд Цзинлю он чувствует горячим отпечатком на лопатках, но все равно уходит. Надо отвлечься. Не думать об этом. Не давать себе погружаться в сожаления и боль. Цзин Юань принимается за вечерний полив огурцов и именно за этим занятием через какое-то время его застает Яньцин. — Это что?.. — Он робко подходит ближе. — Огурцы. — Это я понял, просто… так странно видеть вас возле грядок с огурцами. Яньцин не спрашивает «как вы?», не говорит «все в порядке?», не пытается развести на душевный разговор, хотя, конечно же, пришел сюда, потому что тоже заметил. — У меня еще помидоры есть, — Цзин Юань хмыкает, кивком показывая на теплицу. Лицо Яньцина удивленно вытягивается. — Это оказалось весьма медитативным занятием. Я никогда не понимал, почему Цзинлю осталась работать в цветочном магазине. Но на самом деле ухаживать за растениями довольно… приятно. Очень расслабляет. — О, вот как. Надо тоже попробовать, я одно время читал, что выращивать бонсай тоже очень медитативно, — Яньцин задумчиво кивает, потирая подбородок. — Как думаете, можно ли сделать бонсай из дерева гинкго? — Честно говоря, я совершенно не разбираюсь в бонсаях. — Кстати! Подождите секунду, — Яньцин, метнувшись к грузовичку, быстро возвращается с двумя небольшими пакетами. В одном что-то подозрительно звенит. — Это вам, — он протягивает второй пакет Цзин Юаню. Там сияневская выпечка. Уже, конечно, не слишком свежая, но если разогреть, будет практически как только сготовленная. — А это госпоже Цзинлю, но я не знаю… — Яньцин открывает второй пакет, предлагая взглянуть на содержимое: там три бутылки вина. — Понравится ли ей такое? — Каберне Совиньон? Да, это вполне во вкусе Цзинлю… Как ты быстро нашел ключик к ее сердцу, мне еще учиться и учиться, — Цзин Юань смеется. Его собственные подарки для нее всегда отличались абсолютной бесполезностью и некоторой долей абсурда. Один из них как раз выбегает на крылечко, хищным взглядом впериваясь в лицо своего нового кормильца. Да что ж тебе все мало-то! Когда ты уже наешься?! Не кот, а вот уж действительно бегемот какой-то. — Вы меня успокоили, — Яньцин, повеселев, улыбается и опускает руку с пакетом «подарков» для Цзинлю. Потом оборачивается на кошачее мяукание. Где-то вдалеке тем временем звучит полицейская сирена: Цзин Юань до сих пор не может перестать реагировать на них всякий раз, как услышит. — Нам с Юньли уже пора собираться, я думаю… Яньцин, очевидно, тоже. — Может, останетесь на ночь? Вы и так полдня в пути были, ваш новый руководитель вряд ли будет сильно возражать. Яоцин не ближний свет ведь. — Ну… — Яньцин немного мнется, — тут такое дело… У нас сейчас новое расследование. В участке нужны люди. Мы и так вдвоем уехали, хотя хватило бы и кого-то одного. Что за новое расследование? Яньцин избегает зрительного контакта, а, значит — это что-то серьезное. Вряд ли бы он так весь сжимался, если бы речь шла о рядовом преступлении. — Что за расследование? — Цзин Юань не должен спрашивать, но поведение Яньцина заставляет его беспокоиться. — Кто-то убивает женщин, — Яньцин быстро сдается. — Женщин… из нашего интерната. — Их объединяет что-то еще? — Да, это… — Яньцин не успевает договорить, потому что звук сирены звучит все ближе и агрессивнее, пока подъезжающая полицейская машина не останавливается за оградой. Что за?.. В проймы забора видно выходящего из машины мужчину и еще пару полицейских в форме. Что самое странное — направляются они действительно к воротам дома Цзинлю. Цзин Юань не дожидается обращения полиции и просто идет открывать, пока Яньцин торопливо возвращается в дом, чтобы позвать его хозяйку. — Господин Цзин Юань? — Высокий мужчина из полицейской машины изгибает брови, когда ворота открываются. Похоже, следователь. — Чем могу помочь? — В Яоцине его еще ни разу не тревожила местная полиция, но мало ли? Там, кажется, работает Сушан. Может, им понадобилась помощь? — Отлично. Пройдемте. Надеюсь, вы не будете оказывать сопротивления? — Что?.. — Цзин Юань неверяще улыбается. Это какая-то шутка? — Вы арестованы по подозрению в коррупции и укрывательстве преступника. Но нет, это не шутка. В руках следователя звенят наручники.