Флешбек #5. Письмо, Кошка поймала птицу — читать фанфик по фэндому «Tiny Bunny (Зайчик)»

AnyKeyLor

автор

Пэйринг и персонажи

Полина Морозова, Катя Смирнова, Бяша, Оля Петрова, Рома Пятифан/Антон Петров, Антон Петров/ОМП

Метки

Описание

Очередное скучное лето в деревне обернулось для Антона сломом всех его убеждений, а виной тому стал хмурый парниша, взявшийся словно из ниоткуда и решивший, кажется, невольно сломать его жизнь.

Примечания

~Мне пришла в голову идея написать историю от лица Антона так, чтобы не он был новеньким, а именно Ромка. Если честно, не встречала такой идеи на фикбуке, но если вдруг что, любые сходства с какой-либо другой работой совершенно случайны) ~Знание канона вам здесь не понадобится, потому что, кроме персонажей, ничего канонного здесь больше нет. Можете легко считать это за ориджинал. ~Если вы не заметили метку «Современность», то на всякий случай пропишу и здесь, что никаких 90-х тут нет, в мире работы на дворе стоит XXI век. ~Готовьтесь к большому количеству выдуманных второстепенных персонажей, потому что, конечно, компания из новеллы довольно маленькая. ~Ну и готовьтесь погружаться в попсу 90-х и нулевых, потому что работа всё-таки сонгфик, пропитанный моими любимыми, ностальгическими российскими песнями. ~В работе часто встречается немецкий язык, так что, если вы знаете его, можете смело кидать в пб любые ошибки, потому что я сама по-немецки умею только читать (такой вот прикол, да) и всё перевожу по сто раз через переводчик, но тот всё равно может выдать какую-то ерунду)0) P. S. «Посёлок» заменён на «деревню» для моего удобства. P. S. S. Любые речевые ошибки сделаны специально:3

Флешбек #5. Письмо

17 сентября 2024, 09:06

28.03.2006. **** Дорогой Паша! Спустя три с лишним года я наконец решился написать тебе. Ты мог бы подумать, что у меня просто нет возможности или что мне не позволяют это сделать. Нет. Ничего из этого. На самом деле, я до сих пор не знаю, что хочу тебе сказать, так что прости меня за сумбурные мысли. Наверняка твоя любовь к перфекционизму написания писем сейчас бьётся в конвульсиях. Прошу прощения и за свой скачущий почерк, мои руки трясутся прямо сейчас. Но я надеюсь, что ты разберёшь хоть что-то из этого... Хотя, честно говоря, я больше всего на свете желаю, что тебя ничего не связывало со мной после всего, что случилось. Я пойму и буду даже рад, если ты выбросишь это письмо, едва увидев мои инициалы. Но коли уж я собрался с духом... Детская исправительная колония на деле не такая уж и страшная, как взрослая. Для других, может быть... С надеждой на то, что ты всё-таки не прочтёшь это, я расскажу этому бледно-жёлтому листу бумаги то, что больше никогда и никому не расскажу. Я планировал написать ещё одно - нашему драгоценному другу Антошке Петрову, но не знаю, хватит ли меня на него. В любом случае, кроме тебя, об этом не узнает больше ни одна живая душа. В какой-то мере это будет похоже на раскаяние. То, что сидит во мне, с каждым днём всё растёт и растёт, и я боюсь, что однажды оно поглотит меня целиком. Я не заслуживаю ни прощения, ни руки, протянутой мне, но принимать удары всё ещё больно, пускай я знаю, что должен их получить. Но я знаю, что ты, мой друг, выслушал бы меня и обязательно придумал бы кучу утешительных слов. Я оскорбляю тебя и твоё доброе сердце одной лишь мыслью об этом, но позволь мне раскрыться тебе. Перед тем, как утонуть во тьме, даже самый отвратительный человек видит свет. Свой свет я не увижу, не так скоро, ведь я обязан отстрадать всё совершённое мной, но будь уверен, что я прослежу за тем, что ты будешь в безопасности, когда я выйду отсюда. Обещаю, если ты не захочешь меня видеть, я не появлюсь перед твоим взором ни разу. Но я умру только после того, как этот мир покинешь ты. Для всего мерзкого, что я сделал, это будет не самое ужасное. По крайней мере, это то, ради чего я продолжаю дышать без гвоздей в груди. Сложно не запрещать себе мечтать о том, чтобы умереть на твоих руках или от твоих рук, если ты захочешь. Только в этом случае я оставлю тебя раньше. Всю мою жизнь я мог бы вверить тебе и ступить в пропасть, если ты скажешь. Ты - единственный свет моей жизни. Был и всегда будешь. А теперь место для жалоб... Поверь, я безмерно осуждаю себя за то, что потрачу твоё время на это. Но мне уже нечего терять, чтобы падать ещё ниже. Я не желаю получить от тебя ни капли сострадания, я лишь хочу поделиться этим с тобой. Как я уже сказал, всё на первый взгляд оказалось не так страшно, как я себе представлял. Важной помаркой здесь будет то, что люди не знали, кто я такой. Когда узнали, они позаботились о том, чтобы я не забывал об этом ни на секунду. Я не забуду. Я не забуду никогда и без их помощи, но они хотят справедливости. Я сильно отличаюсь от местного окружения, чтобы они меня презирали. Они воры. Они жестокие люди. Они оступившиеся, брошенные, озлобленные, потерянные. Они спекулянты, разрушители чьих-то жизней. Они бывшие члены группировок или одинокие. Здесь есть и те, кто причинил кому-то тяжкий телесный вред. Есть и те, кто сидит за изнасилование. Но они не убийцы. У каждого человека есть хоть малейший шанс на дальнейшую жизнь. Её нет только у того, кто убит, и у того, кто убил. Понятия чести остаются даже у тех, кто мало о ней думает, пока чистит карманы того, кто еле сводит концы с концами. Но даже они не признают убийство. Что бы ни происходило, нельзя переступить через это. Но знаешь ли ты, мой друг, что я бы сделал это ещё раз, если бы был выбор? Испугался ли я тогда за свою жизнь? Конечно. Но куда больше я боялся того, что я умру, а он останется жить. Я был готов умереть и забрать его с собой. Но я остался жить. Остался жить на той земле, что вынуждена носить ещё одного убийцу. Количество убийц на земле не сократилось, так, кажется, говорят? Я ненавижу себя за эти мысли. За ту улыбку, что расцветает на моём лице, когда я перед сном вспоминаю его окровавленную голову и потухшие глаза. Каждый имеет право на жизнь? На прощение? Раз уж я считаю, что мой отец не заслуживал жить, значит и я теперь тоже не заслуживаю. Тем не менее, я не пожалею об этом. Я буду ненавидеть себя сильнее с каждым днём, но не раскаюсь в этом убийстве. Наверно, с этого всё и начинается. Можно оправдать что угодно при желании. Что толку от того, что я скажу, что я терпел отца всю свою жизнь и ни за что даже бы не помыслил о том, чтобы избавиться от него, пока на моих глазах не появилось тело сестры? Он забрал её жизнь. Я взял его. Причины не так уж важны. Но вид Ксюши со вспоротым животом, с грязными поседевшими волосами, с изуродованными руками и ногами, с безжизненным взглядом разжёг в моей груди жажду мести. Месть - путь в никуда, но я добровольно его выбрал. Теперь хоть каждый на этой земле в праве меня осудить и будет прав. Я готов это принять. Ничто не сделает мне хуже того, чем то, что по моей вине погибла невинная детская душа. Этот грех тоже висит на мне. Я никогда не уделял ей время, потому что она была тем, что было под моей защитой, что я не хотел иметь. Я страдал за неё, потому что так надо. Я убил за неё, потому что не мог по-другому. В особо мрачные дни я мечтал о том, чтобы её не было, чтобы мне не приходилось так страдать. Вот её не стало - и вся моя жизнь обречена на вечные страдания. Я отдал бы всё, прошёл бы через ад и обратно, вытерпел бы всё заново по кругу, если бы это помогло вернуть её. Если бы у меня появился хоть крошечный шанс её спасти. Всё, что мне остаётся, это молить судьбу о том, чтобы не пострадали близкие мне люди, ради которых я сделаю всё, что угодно. И всё же я ничего не могу поделать с тем, что за тебя и для тебя я отдам свою жизнь, не раздумывая. Если мне стоит жить только для того, чтобы однажды умереть за тебя, я сделаю это. Это не искупит мою вину, но успокоит мою тьму. Видишь, мой друг? Я стал таким же отвратительным, как мой отец. Я стал чудовищем, что стремится заглушить своих демонов. Я стал мразью. Но для тебя я придумал кое-что помягче, чтобы ты мог называть меня хоть как-нибудь. Мудак. Сволочь. Что-то из этого. Я набил это на костяшках пальцев на немецком языке. Вырезая каждую букву тщательно. У меня много свободного времени здесь, чтобы я изучал немецкий. Но учиться самому всё равно трудновато. Немецкого нет в программе, но остальная учёба мало отличается от той, что была у меня дома. «Дома». Как будто я знаю значение этого слова... Впрочем, я отвлёкся. На геометрии, когда мы чертим объёмные штуки, я представляю себе, как сидел бы точно так же в какой-нибудь аудитории, в училище или ВУЗе, чтобы стать лётчиком. Наверно, мы бы много времени уделяли чертежам. Не знаю. Всё это сейчас кажется таким далёким и космическим. Похожим на жизнь, которую мне никогда не удалось бы иметь. Мне даже кличку здесь дали «Немец». Вроде бы производное от «Немков», но я-то знаю, что они слышат моё бормотание на немецком и видели книжку, по которой я учусь. Звучит забавно, не так ли? Мне ведь скоро исполнится восемнадцать. Я стану совершеннолетним, самостоятельной ячейкой общества. Только вот для общества и для себя я навсегда похоронен под слоем копоти и застывшей крови. Того, кем я был, уже давно нет в живых. Может, и никогда не было, и всё это время я притворялся кем-то другим, чтобы скрываться. Узнаешь ли ты меня? Я сильно вырос, представляешь? Мой рост метр девяносто с лишним. Мои волосы коротко стрижены, чего у меня не было отродясь; они никогда не были длинными, но и стричь их я тоже никогда не мог. Мои кулаки сбиты и покрыты корками. Я, как и все здесь, провёл свою молодость в тюрьме. И, как и многие, мог бы в тюрьме и сдохнуть. Но я вынужден защищаться, чтобы ещё хоть раз увидеть тебя. Чтобы уберечь тебя. Время в карцере за драки мне приятней, чем в комнате, где я не могу спать без заточки под подушкой. Отговорки? Конечно, мой друг. Можешь ли ты поверить в то, что я хорошо дерусь? Пожалуй, здешние люди - лучшие учителя. Разбить чей-то нос, сломать руку или ребро - ничто по сравнению с убийством, не правда ли? Так я себе говорю. Так я им говорю. Спустя все эти годы они всё-таки стали меня бояться. И правильно. Я не дам убить себя им. Им следовало бы знать, что меня ничего не останавливает. Последние пару дней я провёл взаперти за то, что чуть не свернул одному шею. Я мог бы убить его, ты знаешь? Я бы сделал это, если бы его подручные меня не остановили. Я мог бы закончить на этом. Но я не плакал с тех пор, как приехал сюда, а прямо сейчас я плачу, мой друг, и так отчаянно желаю обратиться к тебе по имени, но не имею на это ни малейшего права, хотя и сделал это в начале этого глупого письма. Помимо разбитых костяшек, мои руки покрыты татуировками. Их ровно двадцать семь. Их набили другие, кроме той, что на немецком. У меня выбито, по-моему, два или три зуба, но это почти незаметно. Ещё я похудел так сильно, что вижу кости в зеркале. Наказываю ли я себя? О, ещё как. За то, что даю отпор. Трудно не научиться драться, когда тебя каждый день бьют. Поджидают, застают врасплох, вырывают волосы, душат, топят в раковинах или душе, привязывают к постели и чиркают гвоздями по телу. На мне столько фиолетового, что я буду ярче седьмого цвета радуги. На работе они не пристают. Смотрители пытаются мне помочь, но я не собираюсь с ними сотрудничать. Мне это всё равно не поможет. Я бы стерпел всё. Думал, что стерплю. Но на этой неделе они сделали то, чего не делали раньше. Они всегда нападают толпой, но их это мало спасает. Но на этот раз им удалось ввести меня в шок достаточно для того, чтобы я потерял спасительные секунды. Не знаю, хотели ли они этого в самом деле или просто запугивали, но они привязали меня к одеялу, как и всегда, но вместо верха сняли низ. Я опомнился и разорвал руку, отцепляя её. Я вцепился наклонившемуся надо мной парню в шею. Я готов драться. Но терпеть это я не готов. Что только доказывает мою ничтожность. Я всё же не достаточно пал, чтобы перенести от судьбы. Но это уже не так важно. Совсем скоро я увижу тебя. Будь уверен, я не позволю никому прикоснуться к тебе. Я знаю, что ты меня ненавидишь. Я не смею пятнать твоё доброе имя одним присутствием в твоей жизни, пусть даже короткой вспышкой. Я только хочу быть тем, кто спасёт тебя. Как ты когда-то спас меня. Одно твоё существование в моей жизни похоже на блажь и мечту. Ты принял меня, всего меня, а я посмел потянуться к тебе. Но я больше не посмею ни опорочить тебя, ни как либо оскорбить своими чувствами. Просто знай, что ты был мне лучшим другом. Не вздумай отвечать на это письмо. (Сожги его, не читая, чтобы я поверил в то, что ты был коротким сладким сном). Ты заслуживаешь всего мира, а я не достоин принять от тебя ни взгляда. Я надеюсь, что рядом с тобой будут люди, которые узнают твою честность, твою искренность, твой ум и твою щедрость, твою широкую и мягкую душу. Они будут с тобой, чтобы мне в тени было чуть спокойнее. Я написал это с мыслью, что больше не скажу тебе ни слова. Я до смерти скучаю по тебе. Прости меня. Я люблю тебя, Паша.

Навеки твой,

~~Лёша Немков~~ Мудак

Кошка поймала птицу

Флешбек #5. Письмо

Награды от читателей