Кошка поймала птицу

[Песни из плейлиста Ромы]: ×Любэ — Батька Махно ×Гости из будущего — Люби меня по-французски ×На крутом бережку (из м/ф «Приключения кота Леопольда») ×Барбарики — У друзей нет выходных ×Разбойники (из м/ф «Бременские музыканты») ×Светлана Крючкова — Чёрное и белое (из к/ф «Большая перемена)

Бяша, поняв, что Рома его не слушает, посмотрел в ту же сторону и энергично замахал рукой в подзывающем жесте. – Тоха, на! Дуй сюда! Антон нетвёрдым шагом пошёл к парням, трясущимися руками убирая наушники в карман. Он успел сделать глубокий вдох, прежде чем глаза Бяши округлились до размеров копеечной монеты. Друг неверяще уставился куда-то ниже его лица, и до Антона с опозданием, но дошло. Блять. – Это че это, братан, на? — на губах бурятёнка появилась глупая шальная улыбка. – Когда успел? Смотри-ка, Ромыч, на. Антоха совсем взрослый стал. И загоготал пуще прежнего, сгибаясь чуть ли не пополам. Рома поддержал Бяшу за плечи и укоризненно покачал головой, но и сам хмыкнул: – Да уж. Дети нынче совсем быстро растут. Бяша начал задыхаться от смеха, и Рома вторил ему. По ушам Антона разлилась краска, и он прикрыл злосчастный засос рукой, прикрикивая: – Заткнитесь оба! — парни действовали полностью наоборот. – Это не то вообще! – А… А что тогда? — сквозь задушенные хрипы спросил Бяша. – Кочергой прижгло, на? – Идите в задницу! Антон отвернулся, складывая руки на груди. Спустя пару секунд друг смягчил свою истерику, хотя всё ещё продолжал похрюкивать. Рома — этот актёр, вы гляньте на него! — строил из себя саму невинность, похлопывая Бяшу по спине. Он второй рукой развернул Антона обратно и сказал, стрельнув лукавым взглядом: – Да ладно тебе, блондинка. Дело-то житейское. Успокоившийся было Бяша зашёлся в смехе снова, оглушая весь магазин. Продавщица гаркнула на них, и Антон мысленно её поблагодарил. Антон порывался отвернуться опять, но на этот раз его схватил уже Бяша, стараясь сделать максимально спокойное лицо. Получалось откровенно плохо: его нижняя губа дрожала, а глаза блестели от выступивших слезинок. – Из.. Извини, братан, на. Но ты… Ну, ты даёшь, на. Антон обиженно засопел. Заржать хотелось просто невыносимо. Но ему нельзя. Это вообще-то не смешно ни разу! Что там себе надумал Бяша, тоже казалось безумно смешным. Боже… Более неловкой ситуации и придумать не выходит… – Я сказал, что это не то, о чём ты думаешь! — попробовал он оправдаться, но и сам слышал, как убого это звучало. Особенно вкупе с растущей предательской улыбкой. – Ага-ага, — покивал Бяша. – И мы тебе поверим, конечно, на. Антон задохнулся возмущением. – Знаешь что, ты… — а вот что сказать, Антон не имел представления. Что вообще принято говорит в подобных ситуациях? Отшучиваться? Оправдываться? Подтвердить? Что?! Антон же не мог сказать, откуда у него в самом деле этот гребаный недосиняк! Впрочем, договорить ему было не суждено. Он едва не прикусил язык, когда его лягнули плечом с такой силой, что он отлетел вбок, ударившись поясницей о прилавок. Вдобавок он оступился в этом незамысловатом процессе, и от падения его спасла хватка Бяши. Вторая поддержка появилась спустя мгновение, что позволило блондину уверенно удержаться на ногах. Поднимая голову, Антон уже узнал, чью физиономию увидит. – Как неловко, — приторно-сладко протянул нарушитель спокойствия. Относительного, ладно, но всё же спокойствия. – Не стой на проходе, Петров. Тебя не учили, что так делать неприлично? Спина Антона непроизвольно выпрямилась. Он приподнял подбородок, отвечая: – То же самое могу у тебя спросить. Ты настолько неуклюж, что врезаешься в людей? Губы Кирилла дёрнулись в намёке на улыбку. Антона вдруг оттеснили, и вперёд вышел Бяша, почти хватая русоволосого за ворот футболки. Но Кирилл вовремя отпрянул, присвистывая. – Держи свою собачку на цепи, а то она у тебя бешеная. Ожидаемо, Бяша бросился на него, но Антон успел среагировать и вцепился в локоть Бяши, не давая тому действовать опрометчиво. Не дай бог сыночек Тихонова припрётся домой с фингалом! Это же будет катастрофа планетарного масштаба! – Оставь его, Бяш, — шептал блондин, наклонившись к уху друга. – Он не стоит того. Ты же знаешь, что он всегда так себя ведёт. – Знаю, на, — пробурчал Бяша, волком смотря на Кирилла. – Но врезать этой наглой роже, на, всё равно хочется. – Мне так страшно, — глумился Кирилл. Его взгляд нашёл третьего человека, которого он явно не ждал здесь увидеть, потому позволил удивлению проступить на своём лице. Но быстро пришёл в себя, заинтересованно обводя глазами Рому. – Новенький, какая приятная встреча. – Взаимно, — низко и холодно бросил Рома. – К твоему сведению, у меня есть имя, и тебе оно известно. Кирилл никак не отреагировал на такую неприязнь. Напротив: его улыбка начала расширяться. – Что такое? — русоволосый сочувственно цокнул, качая головой. – Как же тебя, Рома, угораздило ввязаться в столь сомнительную компанию? – С какой целью интересуешься? — выгнул бровь Рома. – В качестве предупреждения, — теперь голос Кирилла тоже опустился и зазвучал даже в какой-то мере пугающе. – Не лучший выбор. – Благодарю за совет, — Антон услышал скрежет зубов. – Я как-нибудь сам разберусь. – Жаль, очень жаль. Кирилл вальяжным шагом направился к газировке, что находилась за их спинами, и Антон мог поклясться, что хруст костяшек Бяши в этой тишине был слишком громким. Намеренно долго рассматривая ассортимент, Кирилл-таки указал продавщице на жестяную банку, которую та понесла на кассу. Ничего нового — Кирилл находился уже в начале очереди и, тем не менее, каким-то образом оказался рядом с ними. Козёл. – Я бы на твоём месте остерегался, – глаза Кирилла блеснули подозрительным блеском, слишком уж сфокусированные на… Да твою ж мать! Антон резко положил руку на шею, но, разумеется, это было уже бесполезно. Все, кто хотел, всё давно увидели. – А не то станешь такой же бандитской подстилкой. Это выражение было Антону знакомо уже несколько лет, с тех пор, как Кирилл узнал его значение, очевидно. Это был ещё один тупой способ поиздеваться над ним, не имеющий под собой никаких оснований. Слова ради слов, образно говоря. И Антон долгое время даже не мог понять, что подразумевается под этой фразой, воспринимая это больше как мысль о том, что «бандиты» будто бы помыкают им, что было полнейшим бредом, конечно же. Потом истинный смысл он также узнал. Но обиднее от этого не стало. По большей части у Антона получалось игнорировать подобную чушь из уст Кирилла, чем он по праву мог гордиться. Но сейчас… Помимо воли он крупно вздрогнул, и его плечи дёрнулись под руками парней. Он закрыл глаза, чтобы прогнать ненужную панику. Как мантру, он повторял себе: «Кирилл говорит это, как всегда. Он ничего не знает. Он говорит это для того, чтобы позлить… Он не…» Чья-то рука буквально сдавила его плечо, и Антон повернулся на источник неслабой боли. Пальцы Ромы побелели, да так, что отчётливо проступили вены. Бяша был напряжён не меньше, но, по недавней просьбе Антона, оставался на месте, только дышал глубоко и прерывисто. Антон прокашлялся, собираясь ответить. Поначалу он даже не осознал, что это оскорбило в первую очередь Рому, и теперь хотел титаническими усилиями вернуть себе безучастный вид, чтобы поставить Кирилла на место. Глубокий хриплый голос, раздавшийся рядом с ним, заставил Антона покрыться колючими мурашками. – Выйдем? Антон попытался поймать взгляд Ромы, но тот неотрывно следил за Кириллом, чья невозмутимость дала заметную трещину. Его глаза забегали по их лицам, а улыбка стала чересчур натянутой. – Прошу прощения? — спросил он, хотя тут и дураку было понятно, для чего обычно произносится сия просьба. Русоволосого окликнули на кассе, и тот поспешно ретировался. Безуспешно, впрочем, потому что Рома пошёл следом за ним. Он двигался так быстро, что Антон едва-едва успел ухватить его за куртку и прошипеть: – Ты с ума сошёл? Ты что собрался делать? Рома промолчал, и к разговору подключился Бяша: – Эта вошь бесит нереально, на. Но трогать его бесполезно, — бурятёнок злобно фыркнул. – Только папочке нажалуется — и тебя в участок сразу, на, — он с успехом проигнорировал тот факт, что сам делал поползновения в чужую сторону. Да это было и не столь важно: Антон прекрасно знал, — как знал и Кирилл, — что Бяша ничего ему не сделает. Со стороны Ромы такой уверенности не было. Пожалуй, что наоборот. Рома глядел на светлый затылок с тихой яростью, которая обещала болезненный взрыв. Как только Кирилл расплатился, то попробовал прошмыгнуть мимо них, но Рома преградил ему дорогу, нависая стеной. В кои-то веки Кириллу пришлось задирать голову, пусть и совсем чуть-чуть. Очень вовремя в тебе проснулось злорадство, Антон, очень вовремя… – Отойди, — прорычал Кирилл. Когда Рома ни на шаг не сдвинулся с места, Кирилл обошёл его слева — по правую сторону стояли Антон и Бяша, — и преувеличенно спокойным шагом вышел на улицу. Антон только хотел с облегчением выдохнуть, как Рома позвал: – Сбегаешь? Кирилл замер, отрывисто поворачиваясь. Бяша одобрительно хмыкнул, выруливая из-за плеча Ромы. Вместе они за несколько шагов оказались перед русоволосым. Антон потерянно хлопал глазами, так и оставаясь стоять у двери. – Не имею желания задерживаться, — поправил Кирилл, скалясь. – И продолжать этот сомнительный… – Если бы ты следил за словами, его бы и не возникло, — перебил Рома. – Во-во, — поддакнул Бяша. – Коли уж ты не дерёшься, так дай с тобой побеседовать по-мужски, на. – Боюсь спросить, кого ты здесь назвал мужчиной. Уж не себя ли, псин… Дальнейшие слова утонули в коротком крике. Кирилл ахнул, когда Рома вцепился в его руку, сжимая словно ремнями. Бяша радостно загоготал. – Отпусти! — голос Кирилла подвёл его, выдавая фальцетные нотки. – Не то что? — Рома и бровью не повёл. Кирилл предпринял попытку освободиться, но с большей вероятностью оторвал бы руку, чем Рома разжал бы пальцы. Его лицо раскраснелось от злости, а взгляд стал звериным. – Извинись. И катись. – Что? — удивлению парня не было предела. Всё-таки злость его была очень сильна, и он сумел двинуть рукой так резко, что вырвал её. На коже остались отчётливые следы, стремительно наливающиеся розово-красным. Он по инерции сделал несколько шагов назад и срывающимся голосом сказал: – Я… – Последняя буква в алфавите, на, — хрюкнул Бяша, но это не помешало русоволосому. – Я всё расскажу отцу. И вы… Он вас… — Кирилл словно не мог подобрать слов, а потом и вовсе застыл бешеным взглядом на Антоне. – Ты об этом пожалеешь. Ты и твои чокнутые дружки… Антон чувствовал себя немым, потому что вместо того, чтобы хоть что-то сказать, сделать… Он просто, блять, встал, как вкопанный, наблюдая за набирающей обороты ситуацией. Которая может знатно подпортить им жизнь в обозримом будущем. Антон с трудом переступил порог магазина. И снова остолбенел, потому что из-за угла возникли три фигуры, одна из которых оказалась аккурат за спиной Кирилла. Бяша зажал рот рукой, прыская в ладонь. Прошла секунда, может быть, две или даже три… И по ногам Кирилла ударила другая нога одним точным и беспощадным приёмом. Его в прямом смысле сбили с ног. Кирилл успел только вскрикнуть, прежде чем собрал голыми коленками дорожную пыль. Его грудь почти коснулась земли, а шея неестественно изогнулась. Сразу же раздалось мычание с одним неровным всхлипом. За его спиной фигура удовлетворённо хмыкнула. – Осторожнее, хлюпик. У нас тут дорога, как стиральная доска. Скажи, Пепел, а? Паша явно боролся с желанием закатить глаза, но послушно кивнул Лёше, без особого интереса обводя глазами распластавшегося на земле Кирилла. – Ай, Моська! Знать, она сильна, что лает на слона, — лаконично отозвался Паша, а затем обратился к Роме: – Что у вас тут? – Вопиющее неуважение, – так же ёмко ответил Рома, потирая пальцы. – Ну, Ромыч, ты вообще монстр, на, — Бяша хлопнул брюнета по спине. – Говно это приставало к Тохе, как обычно, на. Я стою, только думаю, лишь бы он свалил поскорее, на, а то пальчиком же тронуть нельзя… А тут такое, короче… Бяша принялся красочно описывать новоприбывшим их стычку в магазине, приковывая к себе всё внимание, а Антон всё так и топтался позади, не зная, что вообще ему следует предпринять, чтобы раскрутить этот кошмар в наименее печальный исход. Он не замечает подошедшего Рому и потому пугается, отшатываясь. Рома говорит спокойно, но глаза его по-прежнему злые. – Извини, не сдержался. У вас будут проблемы? – Вероятно, — сипит Антон. – Его отец парням все кости промоет, — и, как приговор: – Теперь точно. Кирилл рывком вскочил на ноги, неровной поступью двигаясь назад. От его извечной триумфальной улыбки остались только сжатые в гримасу крайней ярости зубы. Он тяжело и загнанно дышал, сжимая руки в кулаки. Но, естественно, за этим жестом не было никакой реальной угрозы. Только пародия. Было видно, как сильно он хочет что-то сказать, но по каким-то причинам не может. Он лишь продолжал отступать в свободное пространство, пока его, — и не только его, — не отвлёк мальчишеский выкрик: Коля мчался к брату, по-прежнему измазанный в странной чёрной жиже, которая потекла по лицу из-за мокрых дорожек слёз, бегущих по щекам. Такого шока на лице Кирилла Антон не мог припомнить. – Это что за чертовщина? — прохрипел он, касаясь лица брата, когда тот остановился подле него. – Чего ты ревёшь? Что случилось? Мягкости в голосе не было, но не заметить волнения было нельзя. Антон даже совершенно не в тему приятно удивился. Надо же, Кирилл Тихонов способен о ком-то заботиться, пусть и весьма атрофированным образом. – Они, — Коля указал на друзей Антона, – п-пришли и говорили, что… — он прижался к Кириллу, растирая жидкую мешанину по щекам. – Что нам не.. неп-поздоровится. А потом… Потом этот, — теперь палец сместился на Петю, – толкнул… – Не надо врать, ребёнок, — оборвал Лёша. – Лично тебя никто не трогал. Коля от чужого голоса сжался ещё больше, но стоически продолжал: – Ага, к-как же… Только меня, и что? Других-то за что? – За дело, — дружелюбно улыбнулся Лёша — ну, или сделал попытку, по крайней мере, ибо доброжелательности в этой улыбке было с гулькин нос. – Будешь выёбываться, тоже в стену полетишь, — подал голос Петя, и вот он ни капли не пытался сгладить углы. По всему его виду было ясно: бить будет и будет больно. Кирилл вдруг рассмеялся, поворачиваясь к Антону, который ощутил себя букашкой под таким насмешливым и уничтожающим взглядом. Никогда ещё взгляд русоволосого не прошибал его насквозь. – Чем же детишки насолили тебе, а, Антоша? Что аж пришлось просить дружков разбираться… – У него хотя бы друзья есть, на, — брякнул Бяша. – Мне всегда было интересно, — продолжал Кирилл, не отводя взгляда и полностью игнорируя посторонних, – почему же твои ручные дружки делают всё, что ты им скажешь? Антон неосознанно нащупал рукав куртки Ромы, чтобы иметь какую-то опору. Он догадывался, что сейчас услышит. И не был готов к тому, что за этим последует. – Должен же ты им чем-то платить, не так ли? – Замолчи. Кириллу пришлось чуть сместить взор. Он вернул на лицо приторную улыбку. – Это наводит на определённые мысли, Рома, знаешь, — протянул русоволосый. – Неужто я в чём-то прав? Антон поделился с тобой своим секретом? Если бы Антон не держался за Рому, он бы упал. Голова знакомо закружилась от выброса адреналина. Из последних сил он удержал брюнета, готового сорвать на Кирилле всю свою мощь. Рома недоумённо посмотрел на него. Антон прошептал: – Он ни о чём не знает. Никто не знает. Он говорит не об этом. Он просто провоцирует. Антон надеялся, что Рома успокоится. Этого не произошло, но Рома кивнул, вставая точно рядом. Нога в ногу. Рука в руку. Антону захотелось переместить пальцы чуть ниже. Но он не мог себе этого позволить. Несколько глубоких вдохов — и разбушевавшееся сердце удалось привести в порядок. Ничего нового не происходит, всё так же, как и всегда. Вот и он должен вести себя соответствующе. Он бросил взгляд на остальных парней, что с видимым напряжением переводили глаза то на них, то на братьев Тихоновых. Антон вспомнил о своём, кхм, феерическом засосе и прикрыл его ладонью, маскируя это под случайное нервное движение. Всё равно он стоял полубоком, и парни нужной части его шеи ещё не видели. Пока Бяша не вернётся к этой теме — а пока у того есть более важные вещи для трансляции, — у него есть небольшая передышка. Хотя бы от этого. Антон прочистил горло и почти чистым голосом ответил: – Секрет в том, чтобы не быть козлом, — Кирилл, видимо, не ожидал ответа в принципе и потому был знатно ошарашен. – И, к твоему сведению, они не мои дружки, — Антон вновь обернулся к ребятам и неожиданно, но искренне добавил: – Они мои братья. Бяша комично распахнул рот, что тут же растянулся во всю ширь. Лёша вытер несуществующую слезу с ресниц, шутливо вздыхая, но что-то в его глазах заискрилось. Паша коротко и тепло улыбнулся. Петя отчего-то отвёл глаза. Впрочем, Антону всё ещё не хотелось его видеть. Когда он повернулся к Роме, то увидел, как он одобрительно усмехается. Совершенно естественно он улыбнулся в ответ. И все остальные на эти мгновения пропали для него, не имели никакого значения. Один-единственный взгляд болотных глаз — вот всё, в чём он нуждался сейчас. В реальность его вернул голос Коли: – Кир, — пробормотал он, дёргая брата, всё ещё находящегося в ступоре, за рукав футболки. – У тебя кровь идёт. Опустив взгляд на свои колени, Кирилл недовольно поморщился. Он повернулся обратно к Антону непонятно для чего. Видимо, только для того, чтобы в очередной раз уничижительно хмыкнуть. Большей реакции от него не последовало. Антон такого не ждал, но, безусловно, это его обнадёжило. Зная Кирилла, Антон мог бы вполне справедливо предположить, что тот продолжит давить. Но на деле Кирилл всем корпусом развернулся к брату и, поджав губы, осмотрел его раскрашенное лицо. – Что у тебя на лице? Это тоже они сделали? Коля прикусил губу. – Да. Лица парней вытянулись, и Лёша открыл было рот, но не успел ничего возразить. Кирилл сделал это сам. – Не ври. – Я не вру! — возмутился Коля. – Врёшь, не спорь, — твёрдо сказал Кирилл. – Опять играли в туземцев или как там… – Это Денис предложил! – А отвечать перед отцом ты будешь. А Денис — перед своим, — Кирилл повертел подбородок Коли и цокнул, качая головой. – Тебе пять лет или всё-таки десять? Коля вырвался из хватки костлявых пальцев и обиженно насупился. Кирилл потёр колени — отчего на его лице проступило выражение боли, — и скомандовал: – Пошли домой. – Не пойду! – Пойдёшь, или я тебя потащу. – Ты ведь пожалуешься отцу! – Он и так всё увидит. – А про них ты расскажешь? Кирилл застопорился, но дал чёткий ответ: – Расскажу. Это, кажется, несколько успокоило младшего Тихонова, и он с опущенной головой поплёлся за братом. Когда они практически скрылись из поля зрения, Коля вдруг обернулся и гаркнул: – Тебе идёт сломанный нос, Петров! Антон непроизвольно хихикнул. Братья окончательно пропали из виду. Антону захотелось срочно присесть и хорошенько всё обдумать. Ибо какого чёрта?! Какого чёрта произошло? За столь короткий промежуток времени случилось слишком много всего, и Антон даже не знал, за какую мысль ухватиться первым делом. – Ну пизда нам, я так понимаю, — выразил общую мысль Лёша, звуча при этом скучающе. – Прямо трясёт-ебёт-колотит, — так же серо выразился Петя, грозно пялясь вслед скрывшимся Тихоновым, словно те должны были появиться снова с минуты на минуту. – Только попадись мне это чучело, сука, я его на ремне вздёрну. – С тебя станется, — мрачно отозвался Антон, мигом привлекая к себе внимание. Раз уж разговор плавненько зашёл в это русло, он спросил: – Вы что вообще с детьми сделали? – Профилактическая беседа, — усмехнулся Лёша, но, видя всю серьёзность Антона, выдохнул: – Да ничего такого. Коваль их в стенку швырнул разочек… – В стенку? — Антон внутренне содрогнулся, представляя стену кирпичного магазина. – Я легонько, — сказал Петя. – Знаю я твоё «легонько»! — рявкнул Антон. – Они вообще живы? Парни неловко рассмеялись. – Мы же не убийцы, скажешь тоже, — развёл руками Лёша. – Мы просто… – Любим бить людей и бить баклуши, — вставил Паша, на что Лёша хвалебно присвистнул. Эти идиоты всё шутят! Антон разочарованно закатил глаза. Бяша достал было сигарету, но Лёша смачно шлёпнул его по руке, кивая на Антона. Бяша понял всё без слов и со вздохом убрал пачку. Честно говоря, Антон бы и сам не отказался как-нибудь расслабить мозги…. Спрашивать, откуда парни вообще здесь взялись, было несостоятельно, потому что Антон и так уже это понял. Коля и другие мальчики играли неподалёку от этого магазина, и немудрено, что парни заметили заварушку, происходящую совсем рядом. И так же уже не казалось удивительным появление тут Коли, отошедшего от шока спустя какое-то время. Оставалось непонятным только, как они сумели устроить такой беспредел с детьми так, чтобы никто сразу же не позвал взрослых из магазина. Ладно, это уже бесполезно выяснять. С этих детей «спросили» так, что те не должны рискнуть лезть к Руди снова. Антон хотел бы чувствовать удовлетворение и облегчение, но почему-то опять не мог спокойно воспринять это. Сам же попросил, в конце концов! Парней тут сложно в чём-либо обвинять. Как будто можно было ожидать, что те не применят насилие… Хватит! Это было заслуженно, и точка! Им нереально повезло с тем, что Коля не участвовал в мероприятии под названием «Давайте чморить Руди», иначе рассчитывать было бы совсем не на что. Не то чтобы сейчас дела обстояли лучшим образом, и всё же… Всё не так плохо, как могло быть. – На кой вы Кирилла-то трогали тогда? — спросил Антон. – А мы скажем, что он сам упал, — хмыкнул Лёша, и Бяша залился смехом. – Вам всё смешно! — прикрикнул Антон. – Радуйтесь, что Кирилл отвлёкся на брата и спокойно ушёл, не то бы уже весь участок сюда приволок. – Да ладно тебе, Тоха, на, — встал на сторону парней Бяша. – Иногда припугнуть этих непуганых придурков не помешает. Бяша и Лёша хлопнули друг друга по рукам. Паша приблизился к Антону и окинул его внимательным взглядом. – Всё хорошо? – У меня да, — благодарно кивнул Антон. – И вы лучше о скором визите к Тихонову подумайте. – Ниче нового мы там не услышим, — пробурчал Петя и тоже сделал пару шагов вперёд. – Только мозги выебет начисто, а так похер, предъяву он не накатает. Сыночки его целы-целёхоньки. Антону бы хотелось верить. Оставалось надеяться на то, что Петя знает, о чём говорит. Антон как-то пропустил момент, когда Петя оказался рядом с ним. Старший приобнял его за плечо и действительно легонько потряс, изгибая тонкие губы в улыбке. – Не трясись за нас, малыш. Выплывем. Антон оторопело заморгал, замечая боковым зрением, как взлетела бровь молчаливого Ромы. Так же неожиданно перед взором возник и Лёша, притягивая его медвежьей хваткой. Антон только пискнуть и сумел. – Как мы могли пройти мимо, когда обижают нашего маленького братишку, а? — сказал Лёша, превращая его волосы в блондинистый кавардак. Антон протестующе мычал ровно до тех пор, пока Лёша не разжал свои клешни. Ему даже стало трудновато дышать. Но вот в груди всё плясало от радости и тёплого чувства. Он боднул Лёшу бедром, всё ещё не отнимая руки от шеи. Слава всем богам Вселенной, Бяша, кажется, и вправду позабыл об этом компромате. Паша, отошедший в сторонку, смотрел на всех с умиротворением. В какой-то момент он посмотрел на Рому и спросил: – Помнишь, мы говорили про то, что загладим вину? — Рома отвечал согласным кивком. – Так вот... – Хуй в обмот, — прыснул Бяша. Паша отвесил ему изящный подзатыльник, но бурятёнок не выглядел и на долю расстроенным. Хотя затылок всё-таки потирал. – Если ты не против, — продолжал Паша невозмутимо. – Мы приглашаем тебя отметить «отвальную». – И принимаем тебя под своё крылышко, — добавил Лёша, сгребая плечи Паши в объятия. Паша тяжело вздохнул и пронзительно глянул на Лёшу. Тот делал вид, что его здесь не существует. – Отвальную? — не понял Рома. – Коваля в армию провожать будем, — пояснил Лёша. Пете явно не нравилась эта идея, но он молчал, избегая сталкиваться с Ромой взглядами. – Ты не боись, мы его угомоним, если что. – Приятно знать, — усмехнулся Рома. – А так будем только мы, — Лёша обвёл рукой их компанию. – Ну, и наши девчонки, само собой. – Приходи в понедельник с Антоном, если надумаешь, — сказал Паша. – Без Антона можно не приходить? — Рома, наконец, улыбнулся, вызывая общий смех. – Он со мной придёт, на, — Бяша повис на плече Ромы, неустанно хихикая. У Антона бы уже скулы заболели, если б он столько смеялся. Как-то сам собой завязался общий разговор, в котором Рома весьма активно участвовал, что Антону было отрадно наблюдать. Напряжение постепенно всех покидало, и компания двинулась вдоль магазинов, выходя на дорогу. Бяша не отлипал от Ромы, словно репейник, но Рому это, похоже, нисколько не заботило. Бурятёнку напрочь снесло крышу от рассказов брюнета, в которых фигурировали компьютерные игры. «Бандиты» же, в свою очередь, делились всякими хитростями своего так называемого ремесла, о чём Рома на удивление слушал с большим интересом. Мало подавал голос разве что Петя, угрюмо разглядывающий окрестности. Когда Антон немного устал от болтовни, он немного отстал, чтобы проветрить голову, но к нему вскоре пристроился так же специально отставший Петя. Он долго готовился, бесконечно меняя позу рук и тяжко выдыхая каждые десять секунд. Но Антон не собирался избавлять его от мучений, поэтому с садистским удовольствием ждал. – Антон, — родил в итоге Петя, и Антон скучающе повернул к нему голову. Да, он всё ещё злился. Но разве он не имел на это право? – Как с носом? – Терпимо, — бросил блондин. Петя, прочистив горло, сказал ещё: – Я сместил удар, но, кхм, всё равно сильно вышло… – Я знаю, — перебил Антон, и Петя удивлённо вскинул брови. Антон начал внутренний отчёт до того, как… – Прекращай это, — потяжелевшим тоном сказал Петя, чуть повышая голос. Четверо голов обернулось на них, но Антон показал, мол, всё в порядке. Ребята не без колебаний вернулись к прерванной беседе. Петя же остановился, вынуждая встать и Антона. – Ты помнишь, кто я. Кто мы. И ты знаешь, как у нас всё работает. Так какого хуя тебе надо? Спроси себя как-нибудь. Гулко сглатывая, Антон непроизвольно отступил на шаг. Но не собирался сдаваться. – Ты будто не понимаешь, почему я на самом деле злюсь, — тоже не очень-то спокойно ответил он. Петя не стал ничего говорить на это, так что он продолжил: – Зачем тогда соглашался, если всё равно не собирался сдерживать обещание? При слове «обещание» Петя натурально скривился. Выругавшись, он прорычал: – Ладно! Ладно, я каюсь, доволен? — Петя зарылся рукой в косматые волосы и заговорил куда-то в сторону, судя по всему, не желая смотреть Антону в глаза. – Вы все так на меня взъелись, будто я хуй знает что сделал! Я, думаешь, в таком диком восторге, что чуть нос тебе не сломал к чертям, блять? Мне жаль. Мне пиздецки жаль. Веришь мне, Антон? Или я теперь чёрт с рогами на всю оставшуюся жизнь? Антон совсем такого не ждал и, мягко говоря, оторопел. Собирая мысли в кучу, он пробормотал: – Дело же не в этом, Петя… – Не называй меня по имени! И всё-таки парни повернулись вновь, замирая на полушаге. Петя словно и не замечал непонимающих и встревоженных взглядов, потому, немного успокоив дыхание, говорил дальше: – То, что ты не хочешь называть нас по кличкам, не значит, что ты будешь называть нас по именам. Если ты забыл, я тебе напомню, малыш, что мы отказались от своих имён. Уяснил? — Антон торопливо кивнул. – Над своим гитаристом можешь не трястись, я его больше не трону. Или мне клятву на крови дать? — Антон помотал головой. – Раз уж я принимаю… Сука… Раз уж я соглашаюсь принять его под «крышу», будь добр, втолкуй ему, как себя вести. Иначе пусть пеняет на себя, — задумавшись о чём-то на мгновение, Петя дополнил: – Для меня он останется чужим. Вы можете называть его, как только в голову взбредёт. Но пока пахан здесь я, за банду отвечать тоже мне. Защищать его в случае чего я обязуюсь. Всё. «Всё», очевидно, означает «всё», поэтому Петя не дождался ответа, а просто пошёл вперёд, по пути кивая парням. Лёша и Паша переглянулись и, обменявшись с остальными рукопожатиями, направились за главным. Антон автоматически пожимал руки и отвечал на слова прощаний, потерянный и поражённый. Он провожал взглядом сгорбленную спину Пети и чувствовал себя опустошённым. Он ведь был уверен в своей правоте. Держал обиду не просто так. Не просил принимать Рому под покровительство. Так почему же Петя выставил всё так, словно Антон был в чём-то виноват?.. Бяша с Ромой негромко переговаривались, то и дело поглядывая на него. Бяша попробовал растормошить его, но Антону не хотелось разговаривать. Он сбивчиво извинился, на что друг только одобряюще похлопал его по плечам. Бяша оставил руку перекинутой через его спину, и Антон не возражал: ощущать такую безмолвную поддержку ему было приятно. На развилке им пришлось разойтись, но перед этим они договорились встретиться завтра, а также Бяша заверил брюнета, что притащит его на тусняк в любом случае. На прощание Бяша сжал его лопатки до хруста. С Ромой он обменялся звонкой «пятюней». От этой картины Антону захотелось улыбнуться. Рома охмурил уже всё его окружение, боже. Они остались вдвоём. Рома заметил его кроткую улыбку и, конечно же, улыбнулся в ответ. – Руку уже можешь убрать, блондинка, — подколол Рома. Антон ойкнул, опуская затёкшую конечность. Он не успел понять, как пахнущая корицей куртка оказалась на его плечах, а воротник той был выправлен. – Закрой вот, — пояснил Рома. – А то ещё Оля узреет твои любовные похождения. Антон вяло отмахнулся от него. Упоминание Руди, пускай и косвенное, не поднимало ему настроения. Ложь, казалось, осталась на его языке клеймом. Как только отвлекающих мыслей не осталось, его охватила давно поджидающая своего часа апатия. Антон обнял себя руками, вдыхая всю ту же знакомую никотиновую дымку. Он не думал ни о чём конкретном, просто как будто брёл сквозь туман разрозненных мыслей. И всё-таки он произнёс: – Ты не обязан приходить. – Ну, когда же я ещё окажусь в обществе уголовников? Антон выудил из себя слабый смешок. Он видел, что Рома собирался что-то сказать, но перебил, пока у него остались силы на слова: – Ты уже встречался с Кириллом? Рома нахмурился, но ответил: – Да. – Он лез к тебе? Рома несколько замялся с ответом. – Мы встретились в том же магазине на неделе. Он просто спросил, как меня зовут, откуда приехал, всё такое. И… выразил свои соболезнования. Антон чуть не споткнулся. – Чего? Правда? Прямо… по-серьёзному? – Я видел, в принципе, что он скользкий тип. В чём сегодня только убедился, — он дёрнул щекой в раздражении. – Но мне показалось, что он говорил искренне. – Наверно, так и есть, — Антон пожал плечами, думая, стоит ли говорить дальнейшие слова. Он склонился к тому, что стоит… – Его мама погибла пару лет назад. Так что он мог посочувствовать тебе. – Я не в курсе только, откуда все об этом знают, — кисло усмехнулся. – Слухи, как говорил Высоцкий, витают повсюду, словно мухи. Наступило молчание. Оно не казалось таким тягостным, и всё же Антон ощущал странное неудобство. Может, попробовать поболтать с Ромой ещё? Да желания как такового нет. И обсуждать слова Пети не хотелось тем паче. Но время шло, расстояние до дома уменьшалось. Скоро он окажется дома, в своём чулане из давящих дум. И компанию ему составит лишь музыка… Музыка. Обухом ударившая по голове идея преобразовалась в голос мгновенно: – Споёшь мне что-нибудь? Идущий сбоку Рома, щеголяющий в одной свободной тёмной футболке и рваных поношенных джинсах, которые явно отрылись в закромах деда Карпа и были безжалостно покромсаны в коленках, расплылся в мягкой улыбке и чуть поёжился от вечерней прохлады. Антон как-то и упустил из виду тот факт, что не был дома с утра. Впрочем, ему не привыкать. – Не спрашивай, блондинка, — сказал Рома. – Просто попроси. Антон не был уверен, призыв это или нет. Плевать, в общем-то. Он заглянул в изумрудные глаза и попросил: – Спой мне. Рома удовлетворённо промычал и задумался. Спустя какое-то время он щёлкнул пальцами в воздухе и спросил: – Ты ведь слушаешь Любэ, если я правильно помню? – Слушаю, — поражённо пробормотал Антон. – Как ты вообще запомнил? – Это то немногое стоящее из того, что ты включал на речке. Спроси кто Антона, что он там слушал на речке в понедельник, он бы ни за что не вспомнил. Да как это возможно?! Из чертыхания по этому поводу его вытащил плотный, как и всегда хрипящий голос Ромы, что пел в игривой манере, которая нравилась Антону особенно. Быть может, потому, что она сильно напоминала попсовую. – «Мёртвые с косами вдоль дорог стоят — дело рук красных дьяволят, – уже знакомо Рома прикрыл глаза, покачивая головой. – Мёртвые с косами сбросили царя…» Антон не мог сдерживать лезущее наружу хихиканье. – «Занималась алая… Заря, заря, заря!» Из-под его пружинистых ног летели снопы искр из мелких камушков. – «Проскакали сквозь туман — что не весел, атаман?» Толкнувшись плечами, они засмеялись оба. На горизонте маячила калитка дома. Антон приготовился прощаться, но Рома попросил подождать его. Когда Антон непонимающе захлопал ресницами, Рома объяснил: – Гитару возьму. Потому Антон привалился спиной к забору, а сердце его всё никак не могло успокоиться. Но теперь уже по другой причине. Он был взволнован уже давно. Но… не так. Не так ошеломляюще. И не так умопомрачительно. Так как сосредотачиваться на грустном не особо приятно, его сознание нашло себе отвлечение. Было бы ещё это «отвлечение» не таким будоражащим, того гляди, он даже сумел бы совсем абстрагироваться. Вместе с Ромой из-за калитки выплыла почему-то и Оля. Она с надутыми губами сообщила Антону о том, что пойдёт слушать Рому вместе с ним. Куда они намеревались идти, Антон тоже не знал, но это звучало довольно заманчиво. Пока Оля жаловалась на Антона, ушедшего непонятно куда, когда они планировали провести музыкальный сеанс у них дома, парни обменивались лукавыми взглядами. Роме даже удалось шепнуть Антону, что девчушка углядела его с гитарой и непреклонно заявила о своём желании послушать его тоже. Они уселись на перевёрнутую лодку в поле под крутым склоном, и здесь расстилался поистине широкий и необыкновенный вид. Антону думалось, что Роме будет не шибко удобно тут играть, но он вскоре позабыл об этом. Брюнет со смешком окинул взглядом бедное кинутое на произвол судьбы небольшое судно и скоро принял нужное положение. Он предупредил Олю, что сначала сыграет кое-что для взрослых, но белокурая сестрёнка только фыркнула на это. Антон услышал «Гостей из будущего» и почувствовал, как замирает воздух в груди. – «Только, знаешь, мне совсем неинтересно, что я не могу понять, кто ты — он или она» Поза, которую принял Антон изначально, оказалась некомфортной, и он хотел бы поменять ноги местами, да только… Он ничего не мог делать, кроме как слушать, смотреть во все глаза. – «Люби меня по-французски, раз это так неизбежно, — чёрт, под гитару это звучало ещё меланхоличнее, чем под оригинальный инструментал. – Поцелуй на выдох, поцелуй на вдох — твоё тело говорит только об одном…» Оля-таки смущённо прикрыла лицо, и Рома, увидевший это, послал ей усмешку. Боги, если бы Рома посмотрел сейчас на него, Антон бы этого не вынес. – «Люби меня по-французски, тебя мне так не хватало» С песней-издевательством над его нервной системой было покончено, и Оля потребовала нормальных песен, с чем Рома — предатель, — быстро согласился. На мотив гитары детские песни и ложились лучше. Одним из любимых мультиков девочки были «Приключения кота Леопольда» или как там… Так что Антон не был удивлён запросу сестры, а вот Рома вскинул бровь, но сказал, что попробует что-нибудь вспомнить. Как только он завёл, Оля тут же подпела ему. – «Я весь день сижу на крутом бережку»... – «Надо мной плывут в небе облака»… «Ласково жмурится солнце золотое, Весело плещется синяя река» Они перешли на второй куплет, а Антон с ужасом ощутил влагу на глазах. Ну ещё не хватало! Песня-то ни о чём вообще! Навевает память о днях минувших разве что… Ох, нет… – Тоша, подпевай! Антон пропустил момент, когда песня изменилась. – «Если друг не смеётся, ты включи ему солнце...» На ещё более душераздирающую, спасибо. – «Воскресенье, суббота, дружба — это не работа!» Язык ни в какую не хотел поворачиваться петь это, но два просящих взгляда не оставили ему выбора. – «Есть друзья… а для них…» – «… у друзей нет выходных!» Перед глазами расплывались редкие облака и макушки цветов. Он отвернулся, продолжая больше шептать под нос, чем полноценно петь. Громкости в голосе не осталось. Антон вновь подумал о Пете. А вместе с ним и о Лёше, и о Паше… О Бяше. О Руди. – «А когда будет надо, все друзья будут рядом»… Будут ли? Готовы ли они будут… Насколько сильно их дружба важна для них? А для него самого? Ему никогда не приходилось в ней сомневаться. Ровно до недавнего времени. Справедливо ли считать, что… они способны отвернуться от него? После ценных откровений? После обещания защитить от чего бы то ни было? После всех тех раз, когда они заступались за него, выручали, помогали так, как умели? Ничего не требуя взамен… После дурацких уроков вместе? После игр до полуобморочного состояния? После совместных походов по всей деревне, падений и смеха, страха и единения в момент свободы? После общих воспоминаний, которые хранят в себе целую жизнь? Которую Антон не хотел потерять. – Мы должны сходить на рыбалку! — воскликнула Оля, заставляя Антона вздрогнуть. – Возьмёшь меня, когда вы пойдёте на рыбалку? Хрупкая рука развернула его за плечо, и Антон наверняка предстал не в лучшем своём виде. Как давно они закончили, интересно? Оля ойкнула, прикладывая ладошку ко рту. – Ты чего, Тоша? — Антон только помотал головой, но Оля вдруг потянула его за руку, вынуждая скатиться с лодки в траву, которая была… ну, в общем, по пояс. – Ну-ка, не грусти! Это же весёлые песни, — призадумавшись, Оля сказала: – Давай нашу любимую, про разбойников! Рома подхватил быстро, и вот Антона уже вертят во все стороны. Поддаваясь сестре, он пританцовывал вместе с ней, а она заливисто хихикала, вертясь вокруг него, как юла. Малявка… Длилось всё это не очень долго, потому что раздался зов мамы, предназначенный только для Оли, впрочем. Вот так-то. Сестра ушла в расстроенных чувствах, но перед уходом отвесила Роме много хвалебных слов. Неловко запуская руки в карманы чужой, между прочим, куртки, Антон залез на лодку, сразу подкладывая колени под подбородок. Редкие слёзы высохли, оставляя только сухость в глазах. Что это опять было? Эмоциональные колебания такой амплитуды скоро сведут его с ума. Он прижал ворот куртки к своим щекам, прикрывая веки, и… Вспомнил. Что куртка эта ещё утром висела у него в комнате. – Ты заходил в мою комнату? — получилось резковато, а вкупе с сипением так вообще. – Оля показала твои энциклопедии, — ничуть не обидевшись, ответил Рома. – И я увидел свою куртку, которую кое-кто вероломно спёр. – Ничего я не пёр! — возмутился Антон. – Это так получилось… — видя растущую ухмылку на губах Ромы, Антон поспешил сменить тему: – Ты когда успел с Бяшей закорешиться? – Я и сам не знаю, — пожал плечами. – Истеричка просто подходит ко мне как ни в чём не бывало, о чём-то вещает… Ха, я дурак, что ли, от такого отказываться? Антон закатил глаза. Теперь слух заполонили только кузнечики, спрятавшиеся в лесу из стебельков. Внизу росло столько крапивы. Антон считал настоящей удачей, что он не наткнулся ни на одну. Рома постукивал пальцем по гитаре и достал конфету-леденец, наклоняясь к своей куртке. В голову пришёл странный вопрос, действительно взявшийся из ниоткуда. Но заполнить тишину хотелось невыносимо. Антону не хотелось, чтобы Рома уходил. – А ты когда-нибудь целовался? Рома поперхнулся. Это что, сплетни маленьких девочек, ей богу? Антон отчаянно желал прижечь себе язык. Он в самом деле хотел знать ответ на этот вопрос? – Нет. Антон вскинул голову и сглотнул вязкую слюну. Глаза Ромы отражали свет ещё не зашедшей утренней звезды. – Почему? — безрассудный, тупой вопрос…. – Мне всегда казалось, что это обоюдно происходит, — Рома губы изогнулись в слабой улыбке, но вот глаза его совсем не улыбались. – Не сложилось. Теперь Антон боялся и вовсе раскрывать рот. Пальцы почему-то задрожали. Рома вытащил что-то из джинсов. Он подтолкнул к Антону это что-то, похожее на видавший виды блокнот с ограниченным количеством смятых листов. Брюнет взялся за струны и сказал: – Я думал об этом весь день. О том, что ты рассказал. И о том, что я и правда в какой-то мере поступил с тобой нечестно. Антон взял блокнот в руки, ветер сам перелистнул несколько страничек. Большая часть из них отсутствовала: висели только какие-то обрывки. – Я могу предложить тебе прочитать это. Пока что это всё, что я могу тебе дать. Прости. – Рома… — и все слова застряли в горле. Пальцы потянулись к бумаге слишком нетерпеливо. Глаза забегали по строчкам. А в самые недра его существа полился голос, наполненный новым откровением. – «Кто ошибётся, кто угадает»… «Вот уж не думал, что когда-нибудь докачусь до подобного. Но жизнь непредсказуемая штука. Сука — литературно выражаясь» – «Мы выбираем, нас выбирают… Как это часто не совпадает» «Спрашивать себя глупо и бесполезно. Так уж я решил. И я от своего слова не откажусь. Ни за что» – «Я за тобою следую тенью, я привыкаю к несовпадению» «Я всё равно не смогу ненавидеть. Это проигранная партия. Но, знаешь, я не думал, что буду настолько разочарован. Унижение — не самое страшное чувство. Переживу. Только я больше не верю. Стать никем друг другу — задача тоже несложная. Мне плевать, больно или нет. Наверно, больно-то здесь только мне» – «Ты не узнаешь, да и не надо» «Сколько можно лгать? Как скоро надоело бы? Оправдания звучат смешно. Я, может, и идиот, но ещё не окончательно потерявшийся. Мне надо себя из этого вытащить» – «Ты не узнаешь и не поможешь. Что не сложилось — вместе не сложишь» «Со смертью матери у меня не осталось дома. Его и никогда не было, с тех пор, как всё изменилось. С тех пор, как единственное место, где я хотел бы появляться — больница, мамина палата. Театр стал для меня такой же фальшивкой. Просто удивительно, как сильно это повлияло на всё, что меня окружало. Теперь я хочу только одного — найти дом. Чтобы мне было, куда возвращаться. Больше мне некуда возвращаться. Дома у меня нет. Моей матери больше нет» – «Часто простое кажется вздорным. Чёрное — белым, белое — чёрным» «Но одно не изменится никогда. Моя главная мечта — сделать тебя человека счастливым. Это будет то, ради чего я должен справиться сейчас. Ради чего буду возвращаться домой» Гитара затихла. Антон дочитал последние слова, не помня себя. «И больше я ничего не хочу. Ведь тогда я буду счастлив тоже»