Защитник

С каждым днём Кристина всё больше замечала, как его молчание приобретает форму привычки, словно он укрывался за ним от самого себя. Каждый раз, когда она пыталась заговорить с ним об эмоциях, Гоуст отмахивался от неё, как от назойливой мухи, отвергая любую возможность открыться. Даже когда ему начинало становиться хуже, он не счёл нужным сказать ей об этом. К этому времени всех, кто был с ними, выпустили из карантина, и они отправились на поиски Макарова и беглого учёного. Кристина осталась с лейтенантом в роли сиделки и помощницы для Харриса, потому что знала, Гоуст ей хоть немного, но доверяет. По крайней мере больше, чем Харрису. Когда Гоуст первый раз потерял сознание, Кристина едва успела подхватить его, чтобы он не разбил себе голову. Она почувствовала, как тяжесть его тела обрушилась на её плечи, будто гора камней. На мгновение ей показалось, что она не сможет удержать его, но страх потерять его заставил её собраться. С трудом дотащив его до кровати, она уложила его на мягкую постель и принялась осматривать. Она сразу поняла, что болезнь прогрессирует быстрее, чем они ожидали. Харрис предупредил их о возможных осложнениях, но никто не думал, что это произойдёт так скоро. Кристина взялась рукой за белоснежную маску, но помедлила. Она не знала, что он под ней скрывал, но спасение его жизни для неё было в приоритете. Единственное, что она могла сделать, это предупредить остальной персонал о том, что в помещение сейчас заходить нельзя. Слегка дрожащими руками Кристина стянула маску и посмотрела на лицо Гоуста. Его лицо было бледным, губы пересохли, а лоб покрылся холодным потом. Глаза беспокойно бегали под веками, светлые волосы прилипли ко лбу. Отметив, что у лейтенанта довольно привлекательное лицо, она быстро принесла влажную тряпку и начала осторожно протирать его лоб, пытаясь сбить жар. Его дыхание было прерывистым, иногда переходило в хриплый кашель, который разрывал тишину комнаты. В голове Кристины мелькали мысли о том, что нужно делать. В первую очередь, она решила дать ему побольше воды. Наклоняясь к нему, чтобы приподнять голову, она заметила, как сильно дрожат её руки. — Выпей, — прошептала она, стараясь говорить спокойно. Он слабо открыл глаза, но взгляд был пустым, отсутствующим. Тем не менее, он сделал несколько глотков, прежде чем снова впасть в забытье. Кристина поставила ему капельницу и села рядом на стул.

***

Прошла ночь, полная тревоги и бессонных часов. Кристина почти не отходила от него, проверяя пульс, температуру, следя за тем, чтобы он не задохнулся от кашля. Утром она увидела, что его состояние немного улучшилось. Он уже мог сам пить воду, хотя ещё оставался слабым и истощённым. — Ты как? — спросила она, когда лейтенант пришёл в себя достаточно, чтобы осознать происходящее. Он попытался что-то сказать, но остановился, когда понял, что что-то изменилось. Что-то явно было не так. Гоуст дотронулся до своего лица и медленно провёл по нему рукой. Внезапно он резко сел на кровати, отбрасывая одеяло в сторону, и пристально посмотрел на Кристину. — Где чёртова маска?! — прорычал он, едва сдерживая ярость. Голос его звучал хрипло, но гневно. Кристина вздрогнула от неожиданности. — Это было необходимо. Мне пришлось… Но Гоуст не дал ей договорить. Он вскочил с кровати, игнорируя свою слабость и сжимая кулаки. — Кто ты такая, чтобы делать то, что тебе не позволено? Кристина почувствовала, как страх поднимается внутри неё. Но вместе с этим появилось и чувство несправедливости. Ведь она делает всё возможное, чтобы спасти его жизнь. — Лейтенант, пожалуйста, — сказала она твёрдо, поднимаясь со стула. — ты был без сознания, и мне пришлось снять маску, чтобы оказать помощь. — Кто ещё видел моё лицо? — Никто. Гоуст стоял перед ней, тяжело дыша, его глаза горели ненавистью. Казалось, он готов был разорвать её на части. Кристина стояла молча, ожидая, что он скажет дальше. Когда он наконец заговорил, его голос был тихим, но полным решимости: — Моё лицо — это тайна, которая должна оставаться скрытой. Поняла? Лицо Кристины вспыхнуло. Сейчас она была зла не меньше, чем лейтенант. — Я не врач, но я делаю всё, чтобы помочь тебе. И я буду снимать эту грёбаную маску всякий раз, когда мне нужно будет провести все необходимые манипуляции, чтобы стабилизировать твоё состояние. Гоуст продолжал смотреть на неё. Он, казалось, пытался осмыслить услышанное, найти баланс между своими внутренними убеждениями и реальностью происходящего. Наконец, он опустился обратно на кровать, облокотившись спиной на стену. — Маска — часть меня. Без неё я чувствую себя… уязвимым. Кристина подошла ближе к кровати, осторожно присев рядом с ним. — Слушай, я понимаю. — Что ты понимаешь? — Что у меня теперь есть тайна, которую никому нельзя рассказывать. — Хорошо, — сказал он после паузы. — Но помни, если кто-то узнает… — он оставил фразу недоказанной, но смысл был понятен. — Я не собиралась никому ничего говорить. Но если тебе так хочется, можешь перебить здесь всех, кто пытается спасти тебе жизнь. Начнёшь с меня? — в её голосе прозвучал вызов. Гоуст нахмурил брови, внимательно глядя на Кристину. Он понимал, что она права — ему действительно не стоило угрожать ей, особенно сейчас, когда они оба оказались в столь сложной ситуации. Но маска была для него чем-то бо́льшим, чем просто аксессуар. Это было нечто, что защищало его от мира, а мир — от него. Он снова встал с кровати и запустил пальцы в спутанные волосы. Ему вдруг стало уютнее под тонкой материей дешёвой пижамы. Кристина наблюдала за ним молча. На мгновение она увидела не зверя, а человека, потерянного в своём мрачном мире. — Ты можешь мне доверять, — тихо сказала она. — Доверие… Это не то, чему можно научиться за одну ночь. — Хотя бы попробуй. — Маска. Верни мне её. — Гоуст… — Маску, я сказал! — Гоуст резко протянул руку к Кристине, не скрывая раздражения. Его взгляд стал холодным, словно вся теплота ушла вместе с тем моментом, когда он позволил себе ослабить контроль над эмоциями. Кристина медленно отошла к столу, взяла маску и вернулась к нему. Она держала маску в руках, но теперь её пальцы слегка сжались вокруг ткани. Гоуст сделал шаг вперёд, едва сдерживая себя: — Просто верни её. Кристина глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но её голос всё равно дрогнул: — А если не верну? Его лицо напряглось, губы сжались в тонкую линию. В глазах мелькнуло сомнение, но вскоре оно сменилось решимостью. — Не заставляй меня повторять дважды… — произнёс он сквозь зубы, пристально глядя на неё. — Разве я сделала что-то, чтобы заслужить такое отношение? — Люди предают, Кристина. — Я не предам! Гоуст почувствовал, как внутри него закипает раздражение. Эта женщина всего несколько дней назад появилась в его жизни, но уже диктует ему свои правила. — Я не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы верить на слово, — отрезал он, делая ещё один шаг ближе. — Так что прекратим эти игры. Маска. Сейчас. Кристина вздрогнула, но не отступила. Её глаза сузились, и она бросила на него вызывающий взгляд: — Нет. Гоуст тяжело выдохнул через нос, пытаясь удержать себя в руках. Он знал, что она пытается проверить его границы. — Тогда ты оставила мне только один выбор, который мне совсем не нравится. Гоуст резко шагнул вперёд, протягивая руку к маске, которую Кристина продолжала держать в руке. Его движения были быстрыми и уверенными, как у хищника. Он больше не собирался играть в игры или вести переговоры. Ему нужна была его защита, и он был готов сделать всё возможное, чтобы вернуть её. Однако Кристина успела увернуться и отбежать. — Отдай её! — Ты с ума сошёл?! Не смей ко мне прикасаться! Дыхание Гоуста участилось от напряжения. Он понимал, что действует импульсивно, но чувство утраты контроля над ситуацией не позволяло остановиться. — Хватит меня бесить, — сказал он хватая Кристину за запястье. Его пальцы крепко сжали её руку, вызывая боль. Она вскрикнула, но не отпустила маску. — Ты ведёшь себя, как дикарь! Но Гоуст не слушал. Он продолжал тянуть её руку к себе, пытаясь силой забрать маску. Его лицо было искажено гневом. Он не мог допустить, чтобы кто-то контролировал его жизнь, особенно эта нахалка. — Дай мне её! — повторял он, усиливая давление на её запястье. Кристина пыталась сопротивляться, но силы были неравны. Её рука начала слабеть, и маска постепенно выскальзывала из её пальцев. Она понимала, что проигрывает. — Пожалуйста, остановись! — умоляюще попросила она, слезы начали стекать по её щекам. — Ты делаешь мне больно! Но Гоуст был глух к её словам. Всё, что он хотел — это вернуть своё. В этот момент он забыл обо всём остальном. Забыл о том, что она помогла ему, забыл, что она была единственным человеком, оставшимся рядом с ним. Всё это стёрлось под давлением каких-то нечеловеческих инстинктов. Наконец, Гоуст выхватил маску из её руки. Кристина стояла неподвижно, потрясённая произошедшим. Её запястье болело, а слёзы продолжали катиться по лицу. Медленно повернувшись, она подошла к своей кровати, легла на неё и накрылась одеялом с головой. Гоуст стоял посреди комнаты, держа маску в руках. Гнев медленно начал уходить, уступив место осознанию того, что произошло. Сжимая маску, он почувствовал, как его сердце бешено колотится. Ему стало стыдно за свою вспышку ярости. Но вместе со стыдом пришло и неприятное ощущение правоты. Ведь она сама спровоцировала эту ситуацию, разве нет? Он посмотрел на Кристину, которая лежала на кровати, укрывшись с головой одеялом. Вид её беззащитной фигуры вызвал у него смешанные чувства. Он знал, что должен извиниться, но одновременно ощущал, что она тоже должна понять, почему он так поступил. Сделав глубокий вдох, Гоуст подошел к кровати. Он сел на край, осторожно положив маску рядом. Несколько секунд он молча смотрел на неё, собираясь с мыслями. — Послушай… — начал он неуверенно. — Мне жаль, что это всё произошло. Я сорвался. Но ты ведь понимаешь, что сама довела до этого? — добавил он. Кристина не ответила. Она лишь слегка пошевелилась под одеялом, но Гоуст понял, что она прислушивается к каждому его слову. — Извини. Давай просто забудем об этом, ладно? — предложил он. Кристина медленно высунула голову из-под одеяла. Её глаза были красными от слёз, но взгляд был твёрдым. — Ты действительно думаешь, что всё так просто? — спросила она тихо. — Что достаточно сказать «извини» и всё вернётся на свои места? — Я признаю, что перегнул. Чего ты ещё хочешь? Просто прими мои извинения и давай двигаться дальше. — Нет уж. Ты показал своё истинное лицо и оно мне не нравится. — Ты серьёзно пытаешься свалить всю вину на меня? Как же это… по-женски, — он поднялся с её кровати. — Хочешь, чтобы я встал на колени и стоял тут весь день и просил прощения? Я не собираюсь этого делать. И я не буду оправдываться бесконечно. Кристина шмыгнула носом. — Нет, хватит слёз. Я больше не намерен терпеть твои истерики. — А знаешь, в следующий раз я просто буду стоять в стороне и смотреть, как ты корчишься в конвульсиях. Как тебе такое, а? Эгоистичный неблагодарный мерзавец! — Отлично! Потому что я не собираюсь плясать вокруг тебя, показывая, как сильно я тебе благодарен. — Да вот только я не смогу так. Потому что, в отличие от тебя, у меня есть совесть. — Никакая это не совесть. Ты просто любишь чувствовать себя важной. Но мы сейчас не в твоём розовом мире среди безмолвных пробирок. — Мой мир вовсе не розовый, но зато не такой чёрный, как твой. Ты бьёшь протянутую тебе руку помощи. Это низко и подло. — Я в норме, видишь? Ты просто создаёшь иллюзию спасения. — Иллюзию? — Кристина поджала губы. Её плечи, спина и ноги до сих пор ныли от тяжести, когда она буквально тащила бессознательное тело лейтенанта, борясь за него с самой смертью. Глаза щипало от бессонной ночи возле его кровати. — Я больше не хочу с тобой спорить. Просто уйди. Гоуст натянул маску и подошёл к окну. В голове царил хаос, словно сотни голосов спорили друг с другом. Он знал, что поступил неправильно, сказав те слова Кристине. Она была важной частью его жизни, и её слёзы ранили его больше, чем он хотел бы признаться даже самому себе. Но внутри него кипела гордая ярость — та самая, которая мешала ему признать собственные ошибки. «Я прав», — убеждал он себя. Но эти мысли были слабым утешением. Он чувствовал пустоту внутри, будто что-то важное было потеряно навсегда. Как же так получилось? Почему он не смог сдержаться? Гордыня крепко держала его за горло, не позволяя произнести действительно нужные слова. Он боялся показаться слабым. Ведь для него слабость всегда была синонимом поражения. А поражение… Это то, чего он никогда не мог позволить себе. Разум говорил: «Не поддавайся эмоциям! Ты ведь сильнее этого». Гоуст отвернулся от окна и снова посмотрел на Кристину. Она больше не всхлипывала, завернувшись в одеяло. К его удивлению, девушка спала. Совершенно измождённая, она просто уснула, подложив руку под щёку, словно маленький ребёнок. Он подошёл ближе, молча наблюдая за Кристиной. Её заплаканное лицо сейчас было спокойным и расслабленным, но это спокойствие было обманчивым. Гоуст медленно и осторожно коснулся её руки, лежавшей поверх одеяла. Следы от его пальцев до сих пор багровели на белоснежной коже. — Прости меня, — прошептал он едва слышно, хотя знал, что она его всё равно не услышит. Эти слова дались ему нелегко, но, Боже, они были искренними. Жаль, что он не смог произнести их несколькими минутами ранее. Но он обязательно постарается исправить свою ошибку.