Двойное дно

Они приезжают в аэропорт за два часа до рейса. Сяо Чжань с силой оттаскивает Ибо от витрин с матрёшками и прочими сувенирами, обещая, что они точно всё посмотрят, как только он найдёт нужный им терминал. Позже он позволяет Ибо гулять по всем магазинам, куда он только хочет зайти, не забывая напоминать, что Ибо вообще-то ещё слаб. Но тот только отмахивается. Что ж, упрямство — это признак здорового человека, так что Чжаню только и остаётся, как таскаться за ним по сувенирным магазинчикам. Они ничего не покупают, хотя Ибо привлекали яркие матрёшки. Чжань предложил взять одну, но Ибо отмахнулся. Они обедают в ресторанчике рядом с терминалом. Чжань хочет видеть табло: до посадки чуть меньше часа. Он начинает нервничать сильнее. Ибо накрывает его руку своей. Сяо Чжань переводит на него взгляд. — Успокойся, — просит Ибо. — Прислушайся ко мне и просто перестань нервничать. Поскольку Ибо ещё слаб, Чжаню действительно приходится напрячься, чтобы почувствовать его, хотя раньше это получалось автоматически и без проблем. Закрыв глаза, он настраивается на Ибо и натыкается на его непоколебимость. Ибо спокоен на самом деле, как и должен человек, владеющий его силой. Им надо только сесть на самолет. Нет причин нервничать. Но, когда ты к чему-то долго шёл, и вот она — финишная прямая, ты невольно нервничаешь. До этого всё так шло хорошо, что Чжань не может не сомневаться в своей удачливости. Прежде чем убрать руку из-под ладони Ибо, они всё-таки в окружении людей, Чжань быстро гладит Ибо пальцем. — Спасибо. Сяо Чжань выкупил места в бизнес-классе, ведь им лететь почти девять часов. Он еще никак не может свыкнуться с мыслью, что в одной стране города расположены на таком расстоянии. Но с другой стороны, эти девять часов будут спокойными: в воздухе вряд ли им что-то грозит. То, что им вообще ничего не грозит, поверить пока сложно. Чжань устраивает Ибо у иллюминатора, тут же просит у стюардессы запасные пледы. — Перестань, — шепчет ему Ибо, — Твоя забота слишком навязчива. И смущающая. На борту много китайцев, всех их Чжань тщательно рассматривает, когда они проходят мимо. До самого Чжаня и его спутника другим пассажирам нет никакого дела. Ибо обречённо качает головой. — Отдыхай, — отдаёт приказ Чжань. Ибо закатывает глаза и пристёгивается. Сяо Чжань ничего не может с собой поделать. Он весь полёт следит за тем, чтобы Ибо ел каждые два часа, заказывая ему то салат, то полноценный обед, то фрукты. От Ибо явно исходит негодование, но он молчит, молча принимает заботу и еду. Чжань сам себе удивлён. Кто бы мог подумать, что он вот так к кому-то привяжется, хотя подобное всегда считал слабостью. Сейчас же, рассматривая спящего, явно объевшегося Ибо, скользя взглядом по углу в девяносто градусов нижней челюсти, по длинным ресницам закрытых глаз, по губам, наконец-то приобретшим розовый цвет, смотрит и умирает от нежности и любви. Под пледами, укрывающими Ибо, он находит его руку и сжимает. Свет в салоне приглушили, обозначив время отдыха. За окном тоже темно, только вдали горит марево то ли заходящего, то ли восходящего солнца, хрен там поймешь с часовыми поясами. Чжань и не пытается. Он наклоняется к человеку, который не только изменил его жизнь, а ещё и его самого, целует в висок и говорит тихо: — Люблю тебя. Ибо вроде бы спит, но Чжань почти уверен: его слышат. Уснуть получается только за три часа до посадки.

***

Пересадка у них длится всего два часа, и Чжань, уже по привычке нервничая, старается быстрее пройти контрольно-пропускные пункты, почему-то опасаясь именно этого последнего препятствия. Ведь за ним только свобода. Ибо ведёт себя уверенно, идёт первым, смело протягивая паспорт таможеннику. Чжань улыбается и идёт к свободному окошку. Позже они пьют чай в одном из кафе. Ибо бурчит, что хочет кофе, но Чжань пока запрещает ему употреблять такие крепкие напитки. — Тебе надо полностью восстановиться. Ему приятно, что Ибо его слушается, хотя ворчит для вида. Ибо тоже приятна забота. Что ж, хорошо, что они получают, что хотят. Перелёт Москва — Берн занимает чуть больше трёх часов, сущие пустяки по сравнению с перелётом, которые они уже пережили. Но их конечная точка путешествия всё так же далека. От Берна до небольшого курортного городка Интерлакен на поезде всего час. А в самом городе они возьмут машину и дальше по навигатору. По словам Лю Хайкуаня — это займет минут сорок. С поправкой на незнакомую местность, Чжань рассчитывает добраться за час. И того получается в дороге они пробудут почти шестнадцать часов. Это кажется ничтожно малым для Сяо Чжаня. Они вроде как далеко, но ему прекрасно известно: расстояние ничто, если их захотят вернуть. Ибо же ведёт себя куда беспечнее. Улыбается, рассматривает в магазинах товар, флиртует со стюардессами в самолете. Последнее раздражает нещадно, но Сяо Чжань старается не показывать. Хотя один чёрт Ибо всё чувствует. И ему явно нравится выводить Чжаня из себя. Одёргивать его не имеет смысла, тем самым только позабавить. Поэтому Чжань просто достаёт наушники и включает себе первый попавшийся фильм. Ибо позже примирительно берёт его за локоть, кладёт голову на плечо, потираясь носом, как нашкодивший пес. Проявление чувств на публике немного ново. Но они официально в Европе, и до них нет никому дела.

***

Когда они выходят из аэропорта, Чжань чувствует себя потерянным и в то же время возбужденным. Они в другой стране, с другим языком, люди их здесь не знают. Он спокойно, не собирая толпы поклонников за своей спиной, может просто пройти по улице. Он шумно вздыхает, словно наполняясь гелием: вот-вот взлетит, таким лёгким, почти невесомым себя ощущает. Собственные чувства перебивает восторг Ибо. Он крутит головой, стараясь увидеть всё и сразу. У них с собой только небольшая сумка, легко подхватив её, Чжань идёт в сторону машин такси, выстроенных в ряд. Он объясняет одному водителю, куда им нужно, тот понятливо кивает и приглашает сесть в машину. До вокзала ехать совсем немного, но лучше потратиться на такси, чем плутать. Деньги — последнее, о чём Сяо Чжань думает. — Устал? — спрашивает Чжань, когда они уже с билетами на поезд, садятся на скамейку. Ибо мотает головой. Врёт. В целом, конечно, их путешествие идёт в щадящем режиме. В самолёте они спали, до вокзала доехали на машине, но это всё равно выматывает. Хочется в душ и принять горизонтальное положение. Осталось немного. В поезде Сяо Чжань покупает сэндвичи и по большому стакану горячего шоколада. Это всё ещё не кофе, но Чжань думает: Ибо всё же рано пить такой крепкий напиток. С таким низким весом, как у него, если начнет скакать давление, будут лишь проблемы. Но к чашке горячего шоколада Ибо протягивает руки с большой улыбкой и благодарностью. Сэндвич же принимает с куда меньшим энтузиазмом. — Я только недавно ел, — дуется он. — Это было почти три часа назад. Это всего-лишь бутерброд. Съешь, пожалуйста. Ибо ест, всем своим видом показывая, какое большое одолжение он делает Сяо Чжаню. И, в сущности, плевать, главное, что при виде надутых от еды щёк тянь гоу у Чжаня становится спокойно на душе. Кормить Ибо уже тянет на манию, но Чжань пока не может с собой справиться. Весь час они говорят. Соскучились по общению, по присутствию друг друга. Ибо чувствует себя куда лучше. И о случившемся напоминают разве что впалые щёки, впрочем, уже окрашенные в приятный румянец. — Расскажи, что же случилось после того, как твой дедушка вывел тебя из моей квартиры, — просит Чжань, но тут же добавляет: — Если хочешь, конечно. — Он отвёз меня в Лоян. На машине. Это было довольно странное путешествие. Я был под давлением приказа. Всю дорогу сопротивлялся, но мой дедушка сильный тянь гоу. Думаю, я унаследовал его способности, — говорит Ибо, отворачиваясь к окну. — Мой отец не такой сильный. Иначе прислали бы его. Дедушка не со зла действовал. Просто для него решить «проблему» таким способом было самым оптимальным. Разлучить нас. Не думаю, что они хоть как-то предвидели последствия. Как я тебе и говорил: родственные души не изучены. Они заперли меня в уединенном домике, запретив выходить. Я просил маму узнать, как ты. Но она не могла. Или же не захотела. Чжань видит, как линия челюсти Ибо становится жестче: он злится. — Тогда я просто ушёл в медитацию. Никто и никогда не будет мне указывать, что делать. Законов общины я не нарушил, и они не имели права меня наказывать. Чжань касается его руки, что лежит на подлокотнике, стараясь утешить. Ибо поворачивает руку ладонью вверх и переплетает их пальцы. — Ты далеко ушёл, — подмечает Чжань. — Мог и дальше. Если бы не надежда, что ты придёшь за мной, мог уйти так глубоко, что вряд ли бы смог найти путь назад. Чжань в страхе сжимает руку Ибо сильнее. — Не переживай. Я бы дал тебе достаточно времени. Чтобы ты смог всё вспомнить. Я был уверен, ты сделаешь это. — В итоге мне помог Го Чэн. — Он лишь подтолкнул, — Ибо качает головой. — Сердцем ты никогда не забывал. Чжань кивает. Пока в его голове зиял провал последних месяцев, связанных с Ибо, сердце тосковало. Этот пульсирующий орган не обмануть.

***

Станция в городе Интерлакен небольшая, на вид очень старая. А ещё тут светит солнце и это так отличает от Пекина. Сяо Чжань даже даёт себе несколько минут просто постоять, запрокинув голову, подставляя лицо под ласковые лучи. Ибо лишь топчется рядом, терпеливо ожидая продолжения их путешествия. Слева от станции находится прокат автомобилей. И Чжань тащит Ибо туда. По-хорошему, им стоит купить самую простую машину. Но возня с документам занимает слишком много времени. А Сяо Чжаню ничего не стоит взять машину в аренду на длительный срок. В одном из кабинетов он подписывает все нужные бумаги, потом получает машину: двухместный мерседес не самой новой модели. Но им хватит и такого. Ему тщательно рассказывают, как проехать туда, куда им надо, помогают настроить навигатор, так как Чжань не надеется на знание своего английского, чтобы быть уверенным: он всё понял правильно. Впрочем, ему сказали ехать всё время так, чтобы в лобовое стекло видеть гору Эйгер. Кивнув головой, мол, понял, Сяо Чжань садится в машину, дожидаясь, пока Ибо займёт своё место рядом с ним. Ибо же немного растерял свой энтузиазм. Или же просто устал, он садится и смотрит в окно, не особо интересуясь, что они проезжают. Сяо Чжань думает, что в будущем, чтобы не заскучать, они вполне могут покататься по округе. Доехать до той самой горы. Потом в соседние города и даже на канатную дорогу: он знает, она тут есть. Наличие возвышенностей обязывает. Вести машину не сложно. Дорога прямая и пустая. Но Чжань устал. Ибо мог бы сменить его, но он даже не задумывается о том, чтобы попросить. А сам Ибо не предлагает. Они проезжают небольшое селение, состоявшее из отдельных домиков в старом европейском стиле, потом появляется река, та, что по словам Лю Хайкуаня протекает рядом с домом его дедушки. А потом Чжань видит и сам дом. Он сразу его узнаёт, так как Хайкуань показывал ему фотографии. — Вот он, — говорит Чжань Ибо, сворачивая с дороги на небольшую тропинку. — Наконец-то! — выдыхает Ибо, садясь на сиденье прямо. Чжань тоже воодушевлён тем, что они наконец-то на месте. Ключи, как и договорились, оставлены под горшком справа от двери. Сяо Чжань открывает дверь, позволяя Ибо с сумкой пройти первым. Внутри типичная европейская обстановка. Кухня на первом этаже, раковина напротив окна, остров с газовой плитой, ряд шкафов и дверь, ведущая в кладовку. Деревянная лестница ведёт наверх, к спальне, ванной комнате и отдельной гардеробной. В помещении много света, приятно пахнет чистотой. На столе в большой комнате они обнаруживают приветственную корзину от компании, что присматривает за домом. Ибо, кинув сумку у входа, тут же суёт туда нос, словно это не он ныл о том, что его пытаются накормить, а он больше не может съесть ни кусочка. — Надо раздеться. Сяо Чжань снимает куртку, ботинки. Всё это оставив у двери, проходит вслед за Ибо. В корзине фрукты, мясо, сыр и бутылка местного, надо полагать, вина. — Оставим на ужин, — не терпящим возражений тоном говорит Чжань, когда видит, как загораются глаза Ибо при виде вина. Тот сразу дуется. — Пойдем спать, — Чжань касается спины Ибо, нежно проводит по ней. — Ты устал. Спальня на втором этаже огромна. Как и кровать, которая там стоит. Здесь есть самый настоящий камин и большая плазма, что висит над ним. На полу разноцветные половики и искусственная шкура коровы у камина. Чжань очень надеется, что искусственная. — Меня не хватит на душ, — стонет Ибо, снимая с себя кофту и тянет штаны вниз, оставаясь в трусах и футболке. Чжань и сам не чувствует себя способным принять душ, хотя пыль их долгой поездки хочется смыть неимоверно. Но всё же решает, что это может подождать. Они не расстилают постель, чтобы не пачкать чистые простыни и наволочки, а ложатся на покрывало прямо так, благо в одном из шкафов Чжань нашёл стопку пледов. Он берёт их все. Чжань сдвигает шторы, комната погружается в полумрак. И это такой кайф принять горизонтальное положение! Вытянутся во весь рост, не упираясь ни во что ногами. Ибо со стоном делает то же самое. А потом подкатывает к Чжаню, оказываясь в его объятиях и погружаясь в сон. Сяо Чжань минутой позже следует за ним.