Двойное дно

Просыпаться с Ибо под боком ни с чем несравнимое чувство, по которому Чжань отвык за прошедший год. Он лежит на спине, а Ибо на боку. Тот немного спустился вниз и теперь щекочет своим дыханием бок Сяо Чжаня. Это так приятно, что Чжань жмурится от накатившей на него нежности и бесконечной любви. Ради этого мгновения стоило пройти через всё, что он сделал. Нащупав телефон, он смотрит на часы и удивляется сколько сейчас времени, а только потом соображает, что он уже давно вне часового пояса Китая. Телефон предлагал перевести время на актуальное, но занятый дорогой, Чжань забил на это. Им уже подключили интернет, слабенький, но вполне отличный для такого удалённого от города места. Подключившись и заранее выключив звук, Чжань готов получать сотни уведомлений. Так и есть. Игнорируя всё, он открывает чаты с Лю Хайкуанем, пишет, что благополучно добрался. То же самое пишет и Мэн Цзыи, успокаивая её. Его сообщения читают тут же. И он тратит некоторое время на переписку, пока Ибо не начинает возиться под боком. Непонятно, что его разбудило. То ли свет от телефона, то ли тот факт, что его «батарейка» не спит, а тот такой чуткий, что проснулся тоже. Ибо тянется всеми конечностями, стонет от наслаждения и затихает на какое-то время. Чжань косится на него, потом берёт телефон в одну руку, а вторую запускает в взлохмаченные волосы Ибо, расчесывая их против роста. Ибо то ли фыркает, то ли мяукает, но трётся носом о бок, посылая по телу Чжаня мурашки. Чжань переводит время на актуальное. — Восемь вечера, — сообщает он. — Может поспишь ещё немного? — Мысли о бутылке вина не дают мне покоя, — доверительно сообщает тот. — Значит такие у нас есть планы на вечер? — Сяо Чжань не рассчитывал, что они куда-то пойдут вечером. Но прогуляться по округе хотелось. — Пить вино. Валяться в постели и трахаться, — говорит Ибо, опасно понизив голос на последнем слове. От чего у Чжань едва сбивается дыхание. Ибо хихикает, уткнувшись ему в бок, прекрасно замечая реакцию его тела. — Есть возражения? — всё же решает уточнить он. — Нет. Нет никаких возражений. — Отлично! — Ибо резко поднимается. — Тогда я принесу ту корзину. Пока Ибо ходит за подарком, Чжань заканчивает переписку. С Лю Хайкуанем они уже успели договориться о работе: первые черновики Чжань должен прислать уже через пару недель. Сам Чжань думает, что справится куда раньше. А так же Хайкуань намекнул, что его книгу, та, что «Двойное дно», наконец-то отпустила комиссия по цензуре, и первый тираж уже начнётся печататься через пару дней. Чжань испытывает при этом странное чувство. Эта книга и всё, что тогда происходило в то время, словно осталась в другой жизни. Тогда они с Ибо только узнавали друг друга. Тогда на Чжаня столько всего свалилось, помимо того же Ибо, но всё же. То, что текст, куда он выплескивал кучу отрицательных эмоций, увидев свет, вызывает странные эмоции. Ибо возвращается с корзиной. Он уже достал бутылку вина и размахивал ею, демонстрируя этикетку Чжаню. — Хорошее? — спрашивает он, ставя корзину на ближайший стул. Чжань чуть сощурив глаза, пытается разглядеть этикетку, хотя особо и нет разницы: хорошее вино или нет. Ему просто хочется распить её вместе с Ибо, лёжа в постели и ни о чем не думая. — Да, — всё же отвечает он. — Ты закончил? — Ибо кивком головы указывает на отложенный телефон. — Плохие новости? Почувствовал. — Нет, не плохие. Ибо залезает коленями на постель и подползает к Чжаню. — Но тогда почему ты обеспокоен? Сяо Чжань касается рукой его колена. — Я не обеспокоен. Мою книгу наконец-то отдают в печать. И я как-то странно себя чувствую. — Ты обеспокоен, — настаивает Ибо. — Но к счастью у нас есть эта бутылка вина. И мы её сейчас выпьем, а потом я помогу тебе забыться. Чжань улыбается. — Отличный план, — соглашается Чжань. Вино на самом деле неплохое. Немного вяжет на языке, но пьется приятно. Ибо лихо открывает бутылку, вытаскивая пробку зубами под неодобрительный возглас Чжаня. Пьют они прямо из горла, потому что у Ибо не хватало рук, чтобы сразу забрать снизу еще и бокалы или просто чашки, а второй раз он спускаться не хочет. Впрочем, Чжань не хочет тоже. Им удобно и так: делать глотки из бутылки передавая ее из рук в руки. Ибо заведует корзиной, доставая то кусочки мяса, то фрукты, угощая Чжаня. Сам же Чжань, откинувшись на подушки, ощущает, как внутренняя пружина беспокойства отпускает его. Как его тело обмякает с каждым глотком, а голову наполняет пустота. Впервые за последнее время он может ни о чем не думать, ничего не планировать, ничего не опасаться. Ему кажется, словно он каким-то чудом покинул свою жизнь, вышел из своего тела, чтобы материализоваться в новом месте, обновленный, новый, без груза прежних забот и беспокойств. Он прекрасно понимает, что это чувство временное. Завтра снова взойдет солнце и все вернется на свои места. Но теперь рядом с ним будет Ибо, а значит справляться с этим легче. Впрочем, есть ли с чем справляться? За мыслями, он не замечает как Ибо забирает у него бутылку и придвигается ближе. Ибо смотрит пристально, сканируя его своими темными глазами. Чжань смотрит в ответ. На его губах слабая, немного пьяная, улыбка. Он тянет к Ибо руку, чтобы пальцами коснуться его лица. Провести по линии челюсти, по уху, очерчивая дугу, проводит по лбу, разглаживая морщинки. Потом ниже на переносицу, а дальше на губы. Ибо целует его пальцы. — Я люблю тебя, — шепчет Чжань. Слова произносятся легко, он рад поделиться ими. Смотреть, как в ответ загораются глаза Ибо, как на его губах расцветает улыбка, неуверенная, дрожащая, но потом абсолютно счастливая. — Я тебя люблю, — так же шепотом говорит он, придвигаясь ближе. Их поцелуй со вкусом вина и инжира, который они делят на двоих. Чжань так истосковался по этим губам. По этим рукам, которые мягко, но настойчиво притягивают к себе. По легкому стону, который издаёт Ибо, когда их поцелуй углубляется. Чжань вынужден немного сползти вниз, чтобы иметь возможность полноценно лечь, утягивая за собой Ибо. Он закрывает глаза, принимая на себя вес чужого тела. Погружаясь в тепло, по которому так скучал. Объятия Ибо ощущается так, словно он вернулся домой после долгого путешествия. От этого осознания Чжань сжимает Ибо в объятиях сильнее, чем того требуют обстоятельства. Тот лишь дышит в шею, позволяя Чжаню всё, чего его израненная душа желает. Их поцелуй робкий, нежный, осторожный, словно первый. Наверное, так и есть, если учесть, что сам Чжань поделил свою жизнь на «до» и «после». И сейчас перед ним новое неизведанное полотно белого цвета, которое он в праве расписать теми красками, которыми хочет сам. Впервые за всю свою жизнь. — Пойдём вниз? — жарко шепчет Ибо, облизывая ему ухо. Они оба возбуждены. Чжань даже не замечал, пока Ибо не сжал его рукой, посылая по телу первые импульсы жгучего удовольствия. — Вниз? — стонет Чжань, ничего не понимая. — На шкуру. Я обещал тебя трахнуть на ней перед камином. Чжань смеётся, запрокинув голову, выставляя под жадный взор Ибо свою шею. Тот сразу припадает к ней поцелуем, заставляя Чжаня застонать ещё раз. — Пошли, — всё же выговаривает он и поднимается первым. Ибо тянется за ним, и они плавно перетекают с кровати на пол, где уже нагретый от огня в камине мех, принимает их в нежные объятия. Так получается, что Ибо ложится на шкуру спиной, притягивая на себя Чжаня. — Оседлаешь меня? — спрашивает он. Чжань вначале испугался, что Ибо снова хочет его в активной роли. Нет, сейчас Ибо уже в совершенно другом состоянии. Пусть всё еще худ, но сейчас, в свете камина, его кожа приобретает красивый кремовый оттенок. Она блестит от испарины, и её хочется облизать. Мышцы Ибо стали меньше, а сам он вызывает обманчивое хрупкое впечатление. Такого хочется укрыть собой, защитить от всех бед, которые могут поджидать в этом мире. Чжань удивляется, как они поменялись ролями. Пусть ненадолго, пока Ибо окончательно не восстановится. Но дело в том, что Сяо Чжань уже другой. Его подтянутое тело вызывает у Ибо восторг. Ибо смотрит на него горящими глазами, когда Чжань снимает с себя футболку. Он знает, что тот видит: хорошо развитую грудь, плавные линия подтянутого живота, рельефные мышцы рук. Чжань годится состоянием своего тела. За полгода он добился хороших результатов. Он больше не худой вечно нервничающий писатель. Он — Сяо Чжань, способный бороться за свою любовь и победить. Ибо правда восторженно трогает его грудь, её твердые мышцы, сглатывает от ощущений, а глаза темнеют сильнее. Чжаню нравится его реакция. Ему нравится видеть в его горящих темнотой глазах неприкрытое желание. Еще никто так не смотрел на него. И Сяо Чжань уверен: не посмотрит. Он сам не позволит. Ибо его судьба, его родственная душа. Он на всю жизнь. Чжань наклоняется, целует Ибо, глубоко проникая языком в его горло. — Я бы сделал это — отвечает Чжань, зависнув над глубоко дышащим Ибо. — Но сумка с вещами осталась внизу. И вряд ли кто-то из нас сейчас захочет спускаться за ней. В глазах Ибо разочарование. — Но, — Чжань хитро улыбается, сползая чуть ниже, — я могу предложить тебе свой рот. Ибо облизывается и согласно кивает. Конечно. Чжань хитро улыбается, сползает по Ибо ещё ниже, чтобы сесть ему на колени. Трусы Ибо оттягивает большой твёрдый член, по материи белья расползается мокрое пятно, показывая, как Ибо возбужден. Закусив губу, Чжань снимает с Ибо трусы, стягивая сначала к коленям, а потом развернувшись и к щиколоткам. Там Ибо уже сам, перебирая ногами, избавляется от них. В свете огня Ибо прекрасен во всём своём мужском начале. Чжань задыхается от его красоты. Как писателю, Чжаню хочется воспевать его тело, придумывая замысловатые эпитеты, но он не уверен, что мог бы в точности описать совершенство человека перед собой. Сяо Чжань знает, как выглядит сам. И без лишней скромности всегда отмечал свою привлекательность. Но сейчас ему кажется, он не дотягивает до Ибо. И, как в самом начале их отношений, ему трудно поверить, что Ибо выбрал его, так и сейчас, он не может поверить в это. В своей новой жизни он во многое не может поверить. — Ты так смотришь на меня, — тихо замечает Ибо. — Это пугает? — спрашивает Чжань. Хотя вряд ли Ибо можно напугать плотоядным взглядом. Но ему хочется знать, что тот думает. — Нет, — Ибо качает головой, — скорее завораживает. Никто так не смотрел на меня. Чжань уверен, точнее, он знает: на Ибо много кто смотрел плотоядно. Много кто хотел его себе. Те же сокурсники. Но никто не смотрел на него так собственнически. Он уверен. Потому что Чжань уверен: Ибо на все сто процентов принадлежит ему. А такого ни у кого не было и не будет. Он склоняется над ним, берёт тяжелый и упругий член в руку, мажет пальцем головку, размазывая прозрачную, тягучую жидкость по ней, смотрит Ибо в глаза. Тот, приподняв голову, наблюдает за руками Сяо Чжаня, чуть поджав живот и шумно выдохнув. Чжань улыбается. Ему так нравится видеть такую реакцию на, по сути, безобидные касания. Но как только он берёт в рот, Ибо со стоном откидывает голову, и звук удара головы о пол приглушает коровья шкура. Вкус терпкий, но не неприятный. Об этом Чжань думает в последнюю очередь. Он просто наслаждается от мягкости чувствительной кожи, от тяжести члена на языке, от звуков, что издаёт Ибо. Пока слабых, едва различимым за потрескиванием поленьев, но Чжань просто ощущает его удовольствие. Он не считает, что его минет такой уж хороший. Он никогда не любил его делать. До Ибо, само собой. Но сейчас свою неопытность он возмещает старательностью. Берёт глубоко, плотно обхватив губами и прижав язык, а пальцами свободной руки то мнёт яйца, то гладит между ягодицами. Не пытаясь проникнуть в анус, но довольно ощутимо нажимая на него. Судя по стонам, которыми Ибо награждает его, Чжань всё делает правильно. У него самого довольно крепко стоит. Ему кажется, его бедный разум не справляется с нагрузкой, ведь ему приходится испытывать не только удовольствие собственного тела, но и удовольствие Ибо, пусть и в меньшей степени. Они оба сгорают в одном костре удовольствия. И кажется это почти даже не метафора — жар от камина становится всё ощутимее, словно даже языки пламени захотели попробовать их тела на вкус, слизать с них пот, любовно коснуться, обжигая. Челюсть сводит, а уголки губ немного саднит от трения. По подбородку стекает слюна, капая на шкуру. Впрочем, сегодня они её запачкают не только слюнями. Ибо извивается под ним, стонет, хватается руками то за шкуру, то за плечи Чжаня, когда терпеть совсем невмоготу. Когда вкус Ибо усиливается, Чжань понимает: тот уже близко, и несмотря на ломоту в коленях, спине, челюсти, Чжань удваивает старания, толкая Ибо за черту. С громким стоном Ибо кончает ему в рот. Горячая сперма обжигает все внутри, Чжань хоть и был готов к этому, немного замешкивается, но проглатывает, водит по члену Ибо, высасывая всё без остатка. А потом касается себя. Пара движений, и его тоже накрывает оргазм. Вся его сперма остаётся на ладони, которую Чжань подносит к лицу Ибо. Тот пока невменяем, но всё равно понимает, что от него требуется. Чжань погружает испачканные пальцы ему в рот. Чужие губы обхватывают пальцы плотно, язык вылизывает их от белой жидкости. Чжань, вытащив пальцы, наклоняется, целует, смешивая их вкусы. А потом ложится рядом на шкуру, прижимаясь к Ибо. Тот долго молчит, то ли отправившись в неглубокую медитацию, то ли просто лежит с закрытыми глазами. Чжаню не хочется его тормошить, пока он сам не будет готов двигаться. Так и происходит. Через минут десять, Ибо шумно тянет в себя воздух и поворачивает голову в сторону Сяо Чжаня. Его глаза сыто блестят, а на искусанных губах блаженная улыбка. Чжань прекрасно понимает его. Для Ибо это не только секс, а еще и подпитка его внутренней силы. И ощущается это сильнее, наверное. — Ты как? — спрашивает Чжань. — Твоя сперма исцелила меня, — шутит Ибо, растягивая губы в кособокой улыбке. Чжань шутливо толкает его в голое плечо, больше, чтобы скрыть своё смущение. А потом говорит серьезно: — Я рад, что тебе лучше. В душ? — У меня в теле словно костей не осталось, — жалуется Ибо. Но Чжань уже на ногах и безжалостно протягивает руку, чтобы помочь Ибо подняться.