Двойное дно

Сяо Чжань поводит плечами, словно на кухне стало зябко. Он слишком сильно углубился в эту тему, да. Но он верит в это по-настоящему? Вот на самом деле верит? Верит и нет. И всё это как-то переплетается с его реальной жизнью. И с каждым часом он относится к этому, ну… нормально? Словно ничего такого не случилось. Собаки-оборотни, месть, трупы, как из его книги. И? Что тут такого? И Сяо Чжаня накрывает следующая мысль: если Ван Ибо тянь гоу, кто его родители? Кто все те люди, что владеют тем пансионатом для элиты? И как часто они прибегают к своим способностям, внушая что-то, например, тому же председателю? Может ли быть такое, что эта семья правит страной через других? — Что с тобой? — взволнованно спрашивает Мэн Цзыи. — Ты побледнел. Кухня вращается перед глазами, а силуэт девушки расплывается перед глазами. Сяо Чжань думает отстранённо: «Меня сейчас вырвет». А потом срывается в ванную комнату. Где его и рвёт. Мэн Цзыи оказывается рядом. Она хватает с полки полотенце, смачивает его водой и пихает Чжаню под лицо, чтобы он утёрся. Но он лишь мотает головой: ещё не всё. Его выворачивает еще раз. Так, что прям рёбра сводит. А потом он оседает на пол рядом с унитазом. Мэн Цзыи сливает воду и пихает ему полотенце ещё раз. Сяо Чжань с блаженством протирает разгорячённую кожу лица прохладной тканью. — Позвонить твоему врачу? — спрашивает Мэн Цзыи, присаживаясь рядом на корточки. Она легонько трогает его колено. — Только не говори, что это из-за булочек, — неловко шутит она. Чжань отрицательно качает головой. — Нервы, — говорит он. — Такое иногда бывает. — Первый раз у тебя такое вижу, — она хмурится. — Обычно я решаю проблеваться в одиночку, — Чжань слабо улыбается. — И это несколько лучше, чем панические атаки. По виду Мэн Цзыи, она в этом сомневается. —Приготовить тебе суп? — спрашивает она. — Давай ты приляжешь, а я приготовлю тебе лёгкий куриный суп. Сяо Чжань кивает. Мысль о том, чтобы лечь, ему нравится. Про еду он пока не может думать. Хрупкая Мэн Цзыи, что едва достаёт до его плеча, поддерживает его, когда они плетутся в спальню. Смех и позор. — Постарайся поспать, хорошо? Если ты не проснёшься к тому времени, как я закончу, я просто оставлю всё на плите, не забудь потом убрать в холодильник. Просто через час я должна быть в редакции. Она бросает на часы мимолётный взгляд, проверяя время. В горизонтальном положении действительно намного лучше. Немного, да отпускает. Он закрывает глаза, слыша, как Мэн Цзыи выходит из комнаты. Мэн Цзыи отлично умеет готовить суп. Именно лёгкий и куриный, было много практики: Юй Бинь часто болел в детстве, так что ей пришлось научиться готовить его. Интересно, думает Чжань, у неё тоже готовка этого супа вызывает неприятные ассоциации, как у него каши и овощи. Или только он такой один припизнытуй? Он смотрит в окно. Со своего положения ему видно только небо. Сегодня оно чистое и где-то там светит морозное солнце. В голове поразительно пусто. Кажется, он всё же достиг предела беспокойства, а дальше начинается апатия. Может, оно и к лучшему. Он всё же засыпает, но, когда Мэн Цзыи заходит в его комнату проверить, как он, Чжань просыпается. Но вида не подаёт. Лежит с закрытыми глазами, ощущая, как девушка кладёт ладонь ему на лоб, потом поправляет одеяло, уходит, не желая мешать. Сяо Чжань еще долго лежит, наблюдая, как за окном темнеет небо. Надо работать. Надо встать и начать что-то делать. Нельзя позволить себе вот так раскиснуть. Даже если всё, как он думает, то Ван Ибо его ответственность. И он должен придумать, что с ним делать.

***

Как и просил Ибо, Чжань много думает. Обо всём, но в основном об их отношениях. И о том, что Ибо мог ему навязать. Он сказал, Сяо Чжань поймёт, если задумается. Поймёт, где было внушение, а где нет. И, кажется, он начинает понимать. Первая их встреча, тогда, в Лояне. Тогда точно ничего не было. Просто разговор. Автограф сессия в магазине? Тоже мимо. На встрече с журналистами? Нет. Лекция в университете? У машины. Как точно он сказал? «Поехали к вам домой». Прямой взгляд в глаза. Ровный голос, но тон, не терпящий возражений. И именно тогда Чжань сделал то, что ему не свойственно: привез его к себе. И он плохо помнит, как сделал это. Именно тогда Ван Ибо первый раз применил на нём внушение тянь гоу? Что ж, если это брать за основу, то можно поразмышлять дальше. Когда ещё? Но ни одного раза, когда у них была близость. Ни одно: «поцелуй меня», «ляг под меня». Ничего, чтобы можно расценить как принуждение. Наоборот, Ибо говорил, что Сяо Чжань всё должен решить сам. Всё только с его разрешения и желания. Ибо даже не смотрел ему в глаза в эти моменты. Шептал или со спины, или смотрел куда-то в сторону. Ему словно было важно, чтобы Сяо Чжань принял решение самостоятельно. Сам. И каким Ибо был ошеломленным, когда Чжань обвинил его в таком. Каким несчастным выглядел. Вероятно, с самого начала он знал: Чжань узнает правду. И не хотел, чтобы тот сомневался именно в этом. В добровольности своих решений. Но почему? Он ведь на самом деле мог внушить Чжаню всё, что угодно в первый вечер в этой квартире. То, что оборотень может иметь какие-то понятия о морали, Сяо Чжань не верит. Нет, возможно они есть, но исключительно с той позиции, кем Ибо является. Но ни как ни с позиции человека. Чувства? Пф, это еще смешнее. Однако у Ибо был какой-то мотив. И Сяо Чжаню интересно какой. Его душа? В ней всё дело? Облегчение, которое Сяо Чжань испытывает, докопавшись до правды, неизмеримо. Он снова чуть не ударяется в слёзы. Всё-таки приятно знать, что тобой никто не пользовался против воли. И Ибо не соврал. Всё для его блага. Не считая убийства, конечно. Впрочем, Чжань не вправе судить его, основываясь на своих не вполне вменяемых предположениях о тянь гоу. Ван Ибо может быть тут вовсе ни при чём, пока вина его не будет доказана. А Сяо Чжань сомневается, что тот полицейский, Ван Чжочэн, будет так сильно копать, что выйдет на Ибо хотя бы как на просто подозреваемого. Но он сам всё ещё не уверен, что чувствует из-за всего этого.

***

В день, когда Мэн Цзыи и Юй Бинь едут в участок для дачи показаний, Сяо Чжань нервничает. Мэн Цзыи пишет ему короткое сообщение в WeChat о том, что они свяжутся с ним после того, как всё закончится. Сяо Чжань приглашает их к себе, чтобы не говорить по телефону. Мэн Цзыи отзывается коротким: «ок». Он переживает за Юй Биня. Тихий мальчик рос и в так непростых условиях. Трудно представить, что он видел и слышал, находясь под опекой своего дяди. Сколько насилия окружало его. Мэн Цзыи не рассказывала, конечно, но как-то обмолвилась, что дядя, вроде, собирался принять Юй Биня в свою банду, «начал воспитывать его как надо», что бы это ни значило. Но быстро понял, что из ранимого мальчика, который больше тяготел к книгам, чем к реальности, ничего не получится, и бросил это занятие. Но психику мальчику поломать успел. Мэн Цзыи мало что могла сделать. Несовершеннолетняя, она сама зависела от родственника. Как Сяо Чжань понял, тот на самом деле не являлся родным дядей, а каким-то дальним родственником, потому что фамилия была другая. Впрочем, у сестры и брата было так же. Этот момент Чжань не уточнял, догадываясь, что они могли быть не родными. Играет ли это хоть какую-нибудь роль? Нет. Сяо Чжань вообще не связан с ними кровью. Однако они семья. Телефон оживает около часа дня, к этому моменту Чжань уже обгрыз от нервов все ногти и принялся за кожу вокруг пальцев. — Мы заехали в твой любимый сычуаньский ресторан, — сообщает Мэн Цзыи. На фоне слышны звуки проезжающих машин и гудки нервных водителей. — Будем у тебя примерно через двадцать минут. Успеешь прибраться. Сяо Чжань даже не успевает возмутиться. Да, клининг давно его не навещал, но так бывает, когда он уходит в работу и не покидает квартиру. Которую, кстати, он поддерживает в чистоте. Это выдолбленная с детства привычка. Но вот личной гигиеной он иногда пренебрегает. Например, принимая душ раз в два, а то и три, дня. Поэтому он идёт в душ, где быстро моет голову и бреется. Он высушивает волосы, когда дверь в квартиру открывается. Брат и сестра входят в квартиру, принося свежесть и мороз. Юй Бинь тащит два больших пакета, Мэн Цзыи стряхивает снег с шапки прямо на коврик у двери. Юй Бинь выглядит немного бледноватым даже для себя. Ещё бы. Он предпочитает не иметь дело с людьми, особенно с мужчинами. А тут полицейские с агрессивным Ван Чжочэном, который таких, как Юй Бинь, колет на раз. Дело в том, что колоть Юй Биня не в чем, но психологическое давление он получил. И Сяо Чжаню очень совестно и жаль его. — Как всё прошло? — первым делом спрашивает он. Но Мэн Цзыи только качает головой. — На кухне. Они тащат с Юй Бинем пакеты на кухню. Бинь тут же начинает доставать их содержимое на стол. — Предполагалось, что угощать обедом буду именно я, — подмечает Чжань, потянувшись к тарелкам и палочкам. — Подозреваю, что в WeChat сестра уже прислала тебе сумму, которую ты должен за это, — Юй Бинь окидывает взглядом стол, полностью заставленный судочками с едой. — Конечно, прислала, — уверяет его Мэн Цзыи, заходя на кухню. Она начинает помогать брату, снимая с судочков фольгированные крышки, а по кухне ползут приятные ароматы. Тут и лапша, и мясо, и салаты, и разные дополнительные закуски: битые огурцы, корень лотоса, ростки сои, стручки бобов. — Сначала еда, потом разговоры, — строго говорит Мэн Цзыи. Сяо Чжань и Юй Бинь переглядываются, позволяя грозной девушке побыть строгой старшей сестрой и покорно принимаются за еду. Сяо Чжань, впрочем, как обычно, ограничивается салатом и принесённым морсом, старательно игнорируя грозные взгляды Мэн Цзыи. Юй Бинь же поглощал лапшу с такой скоростью, словно её кто-то сейчас отнимет, заедая стресс, перенесенный в участке. Спустя минут тридцать Мэн Цзыи считает, что они справились с первой задачей, и говорит: — Я не знаю, как мы будем обсуждать случившееся, чтобы я не была в курсе. Но давайте подведём итоги: все отделались малым испугом. Сяо Чжань не уверен, что малым. Юй Бинь снова бледнеет и какое-то время смотрит в свой стакан с морсом. — Мне на самом деле жаль, что мы не можем сказать тебе всё, как есть, — говорит Чжань, серьёзно смотря на девушку. — Но, с другой стороны, я рад, что я могу оградить тебя от этого. Сяо Чжань и так думает, что не сможет смотреть в глаза Лю Хайкуаню ближайшую вечность. Он был, может, и не образцовым человеком, но уж явно не геем, способным убить своего бывшего. Это даже в голове звучит ужасно. Не важно, как к этому отнёсся сам Хайкуань. Тому хватит такта не показывать своего настоящего отношения. Мэн Цзыи тоже в курсе его наклонностей, но убийство? Надо полагать, ей этого с лихвой хватило в прошлом от дяди, чтобы вот так спокойно отнестись к этому от своего почти брата. — Спасибо, Юй Бинь, — Сяо Чжань кладёт на его худое плечо ладонь. — Мне очень жаль, что ты оказался втянут в это. — А мне нет! — внезапно воскликнул он. — И я рад, что я смог помочь. Не стоит благодарить. Я лишь говорил правду. Она им явно не понравилась, и они старались зайти с разных сторон, спрашивая так, словно пытались поймать меня на лжи. Но у них ничего не получилось. Такое никогда не получается с человеком, который говорит правду. — Но мне всё равно жаль, что тебе пришлось пройти через это. — Но зато у сестрёнки появился парень, — хихикает Юй Бинь, тут же втягивая шею, явно ожидая подзатыльника от Мэн Цзыи. Та лишь закатывает глаза. — Что за парень? — Чжань тут же хватается за возможность сменить тему. — Он допрашивал меня. Сержант Ван Чжочэн, — с гордостью отчеканивает Юй Бинь. Сяо Чжань вопросительно смотрит на Мэн Цзыи, ожидая пояснений. Та закатывает глаза. — Во-первых, он не мой парень, и он у меня не появился. — Он угостил тебя кофе, — вежливо подсказывает Юй Бинь. — Скорее он пытался меня им убить. Сначала он впихнул мне в руки стакан так, словно хотел меня ошпарить. У меня даже не было времени на подумать: брать или не брать. Сработал рефлекс. Дают — бери. А потом его вкус… Брр. Он был ужасен, он словно пытался отравить меня. — Они стояли в стороне и разговаривали, — Юй Бинь выступает переводчиком. Он повернулся к Чжаню и хитро улыбнулся. — И она поправляла волосы! — Не может быть! — театрально воскликнул Чжань, прикладывая руку к груди. — Правда? Ты поправляла волосы? — Да-да, — не успокаивается Юй Бинь. — Она разговаривала с ним и поправляла волосы. — И что с того? — с вызовом восклицает девушка, явно не желая признавать того, в чём её тут обвиняют. — Ты всегда так делаешь, когда тебе кто-то нравится, — поясняет Сяо Чжань. — И сержант довольно симпатичный, когда не кривит рожу. А ты просто красавица, не удивительно, что он на тебя запал. — И часто ты видишь, как мне кто-то нравится? — спрашивает Мэн Цзыи, заинтересованно рассматривая остатки салата. Она палочками выловила несколько листков салата и маленькую кукурузку. — В этом я всецело полагаюсь на твоего брата, — заявляет Сяо Чжань. А потом серьезно добавляет: — Это же неплохо. Если он тебе понравился и всё такое. — И всё такое? — передразнивает она его. Сяо Чжань замечает, что она немного скована. Такого раньше за ней не наблюдалось, но он никогда не видел её в кого-то влюблённой. Хотя о подобном рано говорить, но уже один факт, что мерзкий кофе не был вылит на голову наглому и хамоватому сержанту, говорит о многом. — Вы оба, — девушка указывает палочками сначала на брата, потом на Чжаня, — всё, о чем я могу думать. Так что не надо тут придумывать всякого. Понятно? — Сестрёнка, мы в порядке. — Заверяет её Юй Бинь. — Так что ты можешь подумать и ещё о ком-нибудь, — с явным намёком заканчивает он. — А вот это вас уже не касается. Они сидят за столом ещё два часа, обсуждая разные темы и строя дальнейшие планы. Мэн Цзыи жалуется на завалы на работе, но все за столом понимают: она ей нравится. Лю Хайкуань возлагает на неё всё больше работы, вероятно готовя к повышению. Мэн Цзыи на такое только махнула рукой. А потом сказала Сяо Чжаню: — Но я все равно буду вести твои дела. Позже, когда Юй Бинь отправился на поиски Орешка, чтобы потискать кошку перед уходом, а Мэн Цзыи и Сяо Чжань остаются одни на кухне наводить порядок, она спрашивает: — Ты в порядке? Если хочешь что-то обсудить, мои уши всегда к твоим услугам. Девушка едва заметно улыбается, чтобы разрядить атмосферу. — Как ты и сказала: мы отделались лёгким испугом. Вот и всё, пожалуй. Я просто хочу, чтобы всё осталось позади. И мне жаль, что пришлось втянуть в это брата. — Тебе не стоит извиняться. Хорошо, что он может подтвердить твоё алиби. Полиция в любом бы случае выяснила, что ты был дома, запросив видео с камер. Но это длилось бы дольше. И, как мне объяснил Лю Хайкуань, им пришлось бы выдвинуть реальные обвинения, чтобы получить разрешение на эти записи. Но ведь лучше без этого, правда? — Да. — Хайкуань сказал, с полицией у вас был формальный разговор. И ты имеешь к произошедшему весьма косвенное отношение. — Так и есть. — Ты уверен, что ты в порядке? Не нужно притворяться сильным со мной. Сяо Чжань мягко улыбается. — Поверь. Даже твой Ван Чжочэн с его агрессивными выпадами просто малое дитя по сравнению с госпожой Сяо. Тебе не стоит переживать за меня. Я в порядке. Правда. — Я не про допрос. А про то, что случилось. Я не знаю ничего, но полиция вряд ли бы беспокоила тебя по пустякам. — Лю Хайкуань же сказал: я имею косвенное отношение ко всему этому. Так что я не особо переживаю. — Да, но ты не ешь. Не думай, что я не заметила. — Я ел твой суп. — Весь съел? — она скептически выгнула бровь. — А если не врать? — Я поел. Остальное заморозил. Он вкусный, спасибо. — Ну хорошо. Сяо Чжань вымыл палочки и передал их Мэн Цзыи, держащей полотенце. — Как работа над книгой? Лю Хайкуань тактично, но весьма понятливо намекнул, что хочет прочитать готовый материал. — «Готовый материал» ещё не готов, — Чжань передаёт ей миски, принимаясь мыть стаканы. — Я как раз заканчиваю первые правки от Юй Биня. — Первые? — Мэн Цзыи хмурится. — Я думала, вы уже у финиша. — Юй Бинь, вероятно, да. Но я пока не могу работать быстрее, ты прекрасно знаешь: это моя нелюбимая часть. — Лю Хайкуань держит в напряжении всех, — сообщает девушка, принимая стаканы. — Комитет по цензуре, рейтинговую комиссию. Типографию. Все готовы работать над книгой. — Зачем ты мне это говоришь? — вся посуда закончилась, и Сяо Чжань, выключив воду, вытирает руки о запасное полотенце. — Ты же знаешь, я ненавижу давление. Я и так закончил книгу раньше, чем планировал. — Это бизнес, — Мэн Цзыи пожимает плечами. — Не злись на меня. Лично у меня и без твоей книги хватает забот. Лю Хайкуань перенёс часть обязанностей по организации мероприятия в честь годовщины «ЛюБуксИн» на меня. А это тот ещё геморрой. А что-то организовывать вообще не моё. — Уверен, ты справишься. — У меня нет других вариантов. Оторвать Юй Биня от Орешка является ещё той задачей. И кошечке самой явно нравится внимание с его стороны, чем вызывает у Сяо Чжаня ревность. Кто тут вообще должен быть любимчиком? Он так привык, что животное прячется, когда в квартире появляется Ибо, то сейчас удивлен такой тактильности даже больше, чем следовало. — Нам пора ехать, пока трафик не стал более плотным, — сообщает Мэн Цзыи, вызывая в приложении такси. — На следующей неделе должны были состояться съёмки по контракту с одним брендом, Лю Хайкуань перенёс их. — Она отрывается от телефона, чтобы посмотреть на реакцию Сяо Чжаня. — Но будь готов к тому, что в ближайшее время придётся куда-то ехать. — Зачем он это сделал? — удивляется Чжань. — Я в порядке. Мэн Цзыи, хоть и не в курсе, что привело полицию к Сяо Чжаню, но она довольно умная девушка, чтобы понимать: дело скорее всего серьёзное. — Дело не в твоём состоянии, я полагаю. А в том, что он не хочет светить тобой лишний раз. Скорее всего, она права. Юй Бинь с явным сожалением отрывается от кошки, уходя в прихожую. — На днях отправлю курьером новые правки, — сообщает он. — Созвонимся? — Да, — Чжань кивает. Брат с сестрой забирают с собой часть еды, которую они не успели съесть. Часть оставляют Чжаню, хотя он открещивается от неё как может. Позже, в WeChat он видит сообщение от менеджера. Только цифры. Это плата за обед, как и говорил Юй Бинь. Сяо Чжань посылает ей перевод.