Двойное дно

Сяо Чжань не может прийти в себя весь день. Как такое возможно? Ему не каждый день сообщают, что его знакомый мёртв. Несмотря на шок, ему всё же удаётся взять себя в руки и назначить с полицией встречу, как и просил Лю Хайкуань, в литературном агентстве и при адвокате. «Понятно» — тогда прозвучало в трубке, словно своими действиями он только что расписался в признательных показаниях. Он тут же перезванивает Лю Хайкуаню, передаёт, что встреча назначена на завтра на десять часов утра, этому Ван Чжочэну очень не терпелось поговорить с ним. Лю Хайкуань спокойным голосом обещает всё устроить. И больше ни о чём не спрашивает. На счёт этого пока можно не беспокоиться. Чжань думает, он может иметь с этим дело. Несмотря на шок, смерть этой мрази нисколько его не расстраивает, как бы ужасно это ни звучало. Но этот придурок всё равно умудряется доставлять неприятности даже с того света. И ещё одно ему не давало покоя. Ван Ибо. И его: «Он больше тебя не побеспокоит». Сяо Чжань помнит, как его слова вызвали у него лёгкий страх и настороженность, несмотря на то, что он уже засыпал в таких уютных руках. Мог ли Ибо иметь к этому отношение? От этой мысли по коже бегут мурашки, а короткие тонкие волоски приподнимаются. Потому что Чжань не знает, что думать. Ван Ибо его преследовал, находил все локации, где он появлялся. Да, он знаменитый человек, и его профессиональная деятельность открыта для публичного доступа. То есть каждый может зайти на Weibo литературного агентства и уточнить расписание. Другое дело попасть на мероприятие. Богатый мальчик из Лояна быстро всё провернул. Так мог ли он сделать что-то с Джонни Хуаном? Он ведь прочитал его сообщения. И Чжань помнит, какой тьмой наполнились его глаза. И помнит, как это напугало его. И вот сейчас его бывший любовник мёртв, а нынешний весьма влиятельная и непомерно эгоцентричная, собственническая личность. Мог ли Ибо так радикально решить проблему?       Ибо звонит в его дверь ближе к восьми. Чжань открывает и тут же выставленной перед собой рукой пресекает все попытки наброситься на себя, как обычно Ибо делает. И это удивляет его. Не желая разбираться в коридоре, он идёт в комнату, Ибо за ним, обиженно сопя. Он насторожен, как обычно бывает, когда настроение Чжаня меняется. Чжань поворачивается к нему и ему нравится расстояние между ними. Отлично. — Я тебе сейчас скажу кое-что, и ты ответишь мне на вопрос. — Хорошо. Ибо не улыбается. Он сейчас в той своей стадии серьёзности, которая придаёт ему лет, делая непомерно взрослым. Тяжесть возвращается во взгляд. — Утром мне позвонили из полиции, — начинает Сяо Чжань, пристально следя за реакцией Ибо. Но её пока ноль. — Джонни Хуан умер. На лице Ибо даже крошечный мускул не дёргается. Потому что знает? Чжань молчит. Поэтому Ибо приходится заговорить: — И твой вопрос? — его голос звучит низко, царапая горло. — Это сделал ты? — выпаливает Сяо Чжань, сжав руки в кулак. Если Ибо признается, то… На самом деле он даже не знает, что будет делать. Но уголок губ Ибо тянется в одну стону, словно Чжань сморозил весьма скверную шутку. — Нет, — просто отвечает он. — Ты сказал мне, что он больше не побеспокоит меня, — настаивает Чжань. — Да, но я…. Я на самом деле хотел бы разобраться с ним. Но как бы я его нашёл? — О! — восклицает Чжань. — Ты видел его номер телефона, ты знаешь, как его зовут. И даже номер его счёта. Лю Хайкуаню не понадобилось много времени, чтобы узнать о тебе, имея только имя. А «Джонни Хуан» довольно редкое имя для китайца. Не то, что «Ван Ибо». С твоими ресурсами ты вполне мог сделать это. — Постой, — теперь Ибо прерывает его. — Что значит: «Лю Хайкуаню не понадобилось много времени, чтобы узнать о тебе, имея только имя»? Сяо Чжань осекается. Он невольно проболтался, что знает о Ибо чуть больше, чем показывает. Но он не собирается быстро сдаваться. — Поразительная способность выделять в разговоре важное. — И всё же? — настаивает Ибо. В его голосе сквозит угроза. И теперь Сяо Чжань ясно чувствует: она направлена на него. Видимо секрет своей семьи Ибо будет защищать куда сильнее, чем Чжань полагал. И теперь ему приходится оправдываться. Как их разговор мог повернуться в эту сторону? — Я его не просил. Но ты преследовал меня, и он взял инициативу в свои руку. Это называется забота. — И что он узнал? — в голосе Ибо сталь напряжения. — Только о курорте для богатых и влиятельных мира сего, — отчеканивает Чжань. В комнате внезапно становится холоднее, чем было до этого. Чжаню не хочется концентрироваться на своём страхе. Страхе к Ибо. — И какая разница? Мы сейчас говорим о том, что ты сделал! — Ничего не зная, ты обвиняешь меня? — Ибо, кажется, обижается. — Я уже ничего не понимаю, — устало произносит Чжань. — Завтра я встречаюсь с полицией. А пока… А пока не думаю, что у меня есть настроение видеться с тобой. Ибо заламывает брови, словно Чжань причинил ему сильную боль. — Чжань… — Ибо, просто дай мне этот вечер провести без тебя. Я должен собраться с мыслями. — Я могу чем-то помочь? Я могу найти адвоката. Ибо выглядит расстроенным. У Чжаня самого ноет сердце, словно не он только что обвинял его в убийстве. Впрочем, подозрения никуда не делись. — Лю Хайкуань все уже сделал. Он видит, как кулаки Ибо сжимаются при упоминании этого имени. Неуместная ревность могла бы польстить, но не сейчас. Чжань будет отдавать приоритет людям, которым доверяет. Увы, Ибо не в их числе. — Хорошо, — говорит Ибо, приходя в своей голове к какому-то решению. — Я не пойду завтра в университет и буду ждать твоего возвращения. Во сколько ты встречаешься с полицией? — Утром. Но я не знаю, когда я вернусь. Сяо Чжань не думает, что захочет вернуться в эту квартиру завтра. Надо покормить Орешка основательно, чтобы она могла немного побыть без него. — Я всё равно хочу подождать тебя. Чжань пожимает плечами: как хочешь. Ибо ещё какое-то время сверлит его взглядом, а потом разворачивается и уходит. Чжань не идёт провожать его. Он падает на диван, словно из него разом пропали все жизненные силы. Орешек выползает из своего укрытия, чтобы в приободряющем жесте боднуть его ногу головой. Чжань подхватывает животное под короткие лапки и прижимает к себе к груди, туда, где так сильно болит.