Двойное дно

— Иди ко мне, — просит Ибо. Он уже совсем сонный. И такой милый, что Сяо Чжань не может отказать ему. Тем более он и сам хочет этого. Он так скучал по совместному сну, что едва ли сдерживает себя. Он занимает место у спинки дивана, а Ибо кладет его руку себе на талию, снова закрыв своей спиной от всего мира. Он засыпает так быстро, что Чжань пропускает этот момент. Вот у Ибо открыты глаза, а вот он уже спит, чуть нахмурив брови и приоткрыв рот. Талия под рукой такая тонкая, что лишний раз убеждает Чжаня: Ибо похудел. Однако ширина его плеч осталась прежней. И сейчас, лежа на боку, Ибо полностью загораживает от Чжаня окно. Неприятная и бестолковая встреча с Джонни Хуаном была всего два дня назад. Сяо Чжань уже вернул себе равновесие, но все равно остаётся в напряжении, ожидая возобновления сообщений от этого человека. Но телефон пока молчит. Но сейчас он снова в своём мире, в стороне ото всех, за надежной спиной Ван Ибо. Наверное, не следует возлагать на молодого человека столь сложную роль. Но всё в порядке, пока сам Ибо не в курсе.

***

Через два дня по окончании праздников на телефон Чжаня поступает звонок со скрытого номера. И он знает, кто ему звонит. Сиань Лунь являлся доверенным лицом госпожи Сяо. Что-то типа личного помощника, раздающего распоряжения от лица госпожи, когда та из-за какой-то причины не захотела общаться с вами лично. В основном из-за гордости. Сяо Чжаню трудно представить, чтобы госпожа Сяо позвонила ему лично. Кому бы то ни было, впрочем, тоже. Она как императрица сообщала о своем желании видеть подданных через глашатого. И именно им и был Сиань Лунь. Мужчина лет сорока пяти уже десять лет служит госпоже Сяо. И пользуется полным её расположением. Так странно, потому что даже её родные сыновья не могли рассчитывать на это. На самом деле Сяо Чжань нисколько бы не удивился, отпиши госпожа Сяо этому мужчине половину своего состояния. — Здравствуйте, господин Сяо. От спокойного, нарочито вежливого вкрадчивого голоса мороз по коже. — Здравствуйте, — выдавливает из себя Чжань. Желудочный сок уже ползёт вверх по гортани, и он сглатывает вязкую горькую слюну. Он знал, что этот звонок состоится, но никогда не бывает готов к нему. — Госпожа Сяо хочет видеть вас. Завтра в четыре часа машина будет ждать вас. — Я поеду на своей. Такой их диалог повторяется из раза в раз. Ему предлагают машину, он отказывается, и вторая сторона соглашается. — Хорошо. Машина будет сопровождать вас. Выезжаем в четыре часа. — Да. Он отключается, не проронив больше ни слова. Кинув телефон куда-то в сторону, он срывается в туалет, где его рвёт только что выпитым чаем. Естественно вечером Ибо замечает, что с ним что-то не так. Он просто не мог не заметить. Он зовёт его на диван, и Сяо Чжань, возможно, испытывающий не только себя на смелость, но и Ибо, как-то слишком плотно притирается к нему. Провоцирует его руки сомкнуться у себя на пояснице и прижать к себе. Они оба обнаруживают, как их тела восхитительно подходят друг к другу. Там, где у Чжаня впадинки, там у Ибо выемки. И их тела идеально соприкасаются там, где это надо. Возможно, Ибо что-то начинает подозревать по тому, какой в поцелуе Чжань отчаянный и нуждающийся. Он тянется к Ибо первым, желая заглушить в себе страх и раздражение от будущей встречи. Ему хочется вернуть контроль в свою жизнь. Ему хочется делать именно то, что ему хочется. И ему просто хочется перестать думать. Ибо жадно отвечает на его поцелуй, его большие ладони блуждают по спине, опускаются почти до самых ягодиц, но потом тут же возвращаются к лопаткам. Тяжело дыша, Чжань отстраняется. Ему так хорошо сейчас. Ибо смотрит на него потемневшими глазами, а Чжань в восторге от его красных губ. Они всегда такие, когда они долго целуются. Сяо Чжань облизывается. — У тебя что-то случилось? Ибо, как всегда, спрашивает в лоб. Его брови сведены, он спрашивает не просто так: волнуется на самом деле. Чжаню не особо хочется говорить. Частично из-за того, что ему не хочется портить этот вечер. Частично ему просто не хочется вываливать все это на парня. Не из-за того, что он может не понять. А из-за того, что это слишком личное. И, потянув за один конец, можно ненароком распутать весь клубок его нелегкой жизни. Чего, естественно, Чжаню не хочется. И почему на него навалилось сразу всё? Джонни Хуан и госпожа Сяо в одном месяце… Не слишком ли это много? Ещё Мэн Цзыи его «обрадовала». В конце этой недели у него несколько рекламных компаний. Чжань вздыхает и скатывается с Ибо. Тот, однако, из своих объятий его не выпускает. Как и не сводит с него внимательного взгляда. — Завтра я еду на встречу с семьей. На самом деле, он очень надеется, что из всей «семьи» вниманием его удостоит только госпожа Сяо. Как всегда пройдется по его ментальному здоровью, нажмет по самым больным точкам и отпустит зализывать раны. Ничего нового, через что он ещё не проходил. Совсем отвратно будет, если она затеет ужин, где им всем придётся сидеть и мило улыбаться друг другу. Сяо Чжаню в добавок терпеть ещё и сальные взгляды старшего дяди. От одной только мысли об этом его начинает мутить. Однако он все же сказал: «семья», не желая вдаваться в подробности. Ибо выглядит немного озадаченным. На его лице признаки мыслительного процесса. Чжань ему помогает: — У нас не совсем хорошие отношения. Поэтому совершенно не хочу там быть. — Откажись. Чжань чуть не смеется. Он отталкивается руками и садится. Ибо садится вслед за ним. — Это как сказать «не болей», и ожидать, что человек тут же поправится, — горько усмехается он, покидая диван. Ибо за ним не следует. — У меня нет права отказаться. Повисает тишина. И правильно. Нет таких слов, какие бы могли успокоить Чжаня. И он благодарен Ибо за то, что тот просто молчит, не произнося правильные, банальные, но пустые слова. — Могу ли я поехать с тобой? А вот этого Сяо Чжань не ожидал. Он даже оборачивается на Ибо так резко, что в шее что-то щелкает. Это было бы идеально. Но совершенно невозможно. И даже не из-за того, что его будет трудно представить как друга так, чтобы все поверили. У парня такой преданный взгляд, что трудно оставаться слепым и не понять главного. А уж для госпожи Сяо это и вовсе не проблема. Она читает людей на раз. Так же он никогда не поставит под удар самого Ибо. Семья Сяо никогда не должна узнать о его существовании. И не важно из какой влиятельной он семьи. Ничем хорошим это всё равно не закончится. Сяо Чжань мягко улыбается и качает головой. Он оценил жест, но нет. Возможно, ему понадобится помощь позже. Да такое «возможно»? Определенно так и будет.

***

Конечно же, он предупреждает Мэн Цзыи о приглашении госпожи Сяо. Делает он это после того, как Ибо ушёл. Зная, что девушка поздно ложится спать, он позвонил ей, совершенно не смущенный одиннадцатью часами вечера. Мэн Цзыи недолго молчит в трубку, а потом: «Позвони мне, как освободишься. Если захочешь, я приеду». «Не надо», — отвечает Сяо Чжань. На самом деле, ему одинаково хочется иметь Мэн Цзыи и Ван Ибо рядом с собой, когда он поедет в логово госпожи Сяо. Но он прекрасно понимает: в конечном итоге ему не захочется видеть никого. А, как обычно, захочется зализать раны в одиночестве. Это привычно. Он умеет с этим справляться.       В назначенный день, Сяо Чжань выезжает из подземной парковки на своём автомобиле. машина сопровождения уже ждёт его у главных ворот жилого комплекса. Чжань чуть притормаживает, позволяя машине, ожидающей его, двинуться с места и пристроиться у правого бока. Так они и едут по оживленным улицам Пекина, потом сворачивают в сторону загородной частной зоны, где выстраивала свои роскошные дома элита Китая. Чжань уже начинает чувствовать головную боль, как только приближается к высоким воротам с замысловатой кованной решёткой. Они открываются перед ним, как двери клетки, как капкан. Территория вокруг дома огромна. Когда Сяо Чжань был маленьким, ему казались владения госпожи Сяо отдельной страной. Так оно и есть, если подумать. Тут царят свои законы, свои правила. И тут сидит императрица, которую никто не смеет ослушаться. Посыпанная белым гравием дорожка ведет прямо к главному входу в дом. Зеленый аккуратный газон, фигурные кусты, аккуратные туи. В отдалении Чжань замечает фонтан, который сейчас не работает. За домом, как он помнит, находятся статуи из светлого камня.       Госпожа Сяо ожидает его в библиотеке, как ему сообщают, стоит только войти в дом. Сяо Чжань одет максимально просто и не броско, отдает верхнюю одежду прислуге, вытирает вспотевшие ладони о брюки. Его шаги глухо отражаются от пестрых стен когда-то бывшего дома. Здесь ничего не меняется. Все так же много разных картин на стенах, различные дорогие и безусловно древние вазы на многочисленных подставках. Тяжелые портьеры на больших окнах едва пропускают свет. Запах здесь тяжелый, спертый, словно давно не проветривали помещение и постоянно жгли камин. Запах — самый лучший проводник в прошлое. Картинки его невеселого детства мелькают перед ним, пока он с прямой спиной идёт в сторону библиотеки. Госпожа Сяо сидит в своём большом кресле, словно на троне. В этой пожилой женщине не больше ста пятидесяти сантиметров, а веса — сорока пяти килограмм. Она одета в классический костюм от Chanel. Черные волосы забраны в высокий пучок. И только одна седая прядь тянется от правого виска к затылку. Подтянутая кожа лица под слоем тонального крема блестит под искусственным светом лампы. Все ещё красивая, несмотря на возраст. Выдают ее только руки. С проступающими голубоватыми венами, с пигментными пятнами, которым госпожа Сяо явно проигрывает битву. Никаких украшений на ней нет. Рядом с её креслом стоит неизменная палка с ручкой в виде головы утки, потертой от времени. Сяо Чжань сглатывает: эта вещь ему хорошо знакома. Его тело хранит отметины от неё.