Двойное дно

Вернувшись домой, он первым делом идёт в душ, желая смыть с себя взгляд Джонни Хуана, словно тот оставил на нём липкие следы. Потом он идёт на кухню и достаёт из морозилки бутылку водки. Хрен знает, как она туда попала, возможно это дело рук Мэн Цзыи и её желания сделать у него заначку на случай важных переговоров. Он без сожаления сворачивает бутылке крышку и наливает немного в стакан, так как стопки стоят хрен знает где. Первую порцию он выпивает чистой, только чуть дёрнувшись от её прохлады. Вторая порция идёт так же, а вот третью он разбавляет соком и льдом, и с этим коктейлем идёт к рабочему месту. У него как раз настроение написать что-то мрачное. Он сидит какое-то время, тупо пялясь в окно, прислушиваясь к циркулирующему в его организме, благодаря алкоголю, теплу. Отпив ещё немного своего импровизированного коктейля, Сяо Чжань даёт себе слово: по приезде Ибо он даст им шанс. Настоящий. Ведь они уже есть друг у друга. Так зачем тратить время? И лишь Луна, уже идущая на убыль, заглядывающая в окно, единственный безмолвный свидетель его обещания.

***

Звонок, раздавшийся в тихой квартире, резкий и нетерпеливый. Сяо Чжань как раз наводит порядок на кухне и в гостиной после их вчерашних посиделок с Мэн Цзыи и Юй Бинем. У мусорного бака стоит «подарочная корзина» Лю Хайкуаня, являвшаяся предметом шуток весь вчерашний вечер. Однако её наполнение отлично подошло к оставшейся водке, хранившейся в морозилке. Её пила, кстати, только Мэн Цзыи, и если она и заметила не полную бутылку, то ничего по этому поводу не сказала. Чжань ограничился бокалом вина, а Юй Бинь только соком. Но, даже несмотря на разный градус напитков или вовсе его отсутствие, они отлично провели вечер. Складывалось ощущение, что они семья и собрались вместе после долгой разлуки. Такая приятная и теплая атмосфера, в которой Чжань полностью расслабился и даже на какое-то время забыл о Джонни Хуане и встрече с ним. Нахмурившись, он идёт к двери, думая, если это очередной курьер, то он пошлёт его куда подальше. В коридоре уже и так выросла приличная гора из подарков. А Мэн Цзыи чуть заплетающимся от алкоголя языком напомнила вчера, чтобы он запилил какой-нибудь пост на Weibo с «щедрыми дарами». На что Сяо Чжань просто скривился. Он ненавидит всё это. Глянув на монитор у двери, он видит не курьера, а Ван Ибо. Тот стоит под его дверью в той же куртке, в которой уезжал. Сумки правда у него в руках нет, но есть букет. — Я слышу, что ты подошёл к двери, — громко говорит Ибо. — И ты заставляешь меня нервничать, не открывая. Чжань смеется, качая головой. Как же он счастлив! Он сам не ожидал, что будет так рад возвращению Ибо. Возвращению раньше срока, очевидно, потому что две недели праздников еще не прошли. Ибо сбежал от родственников ради него? Вероятно, так и есть. Открыв дверь, он отходит в глубь квартиры, пропуская Ибо. Тот стоит, улыбается во весь рот. — Ты скучал, Чжань-Чжань? Сяо Чжань смеется ещё сильнее. — Как ты меня назвал? — Чжань-Чжань. Я долго думал и решил, что буду называть тебя так. И Чжань-гэ. Ты же позволишь? Чжань понимает, что речь идёт не только про его новое прозвище. Вопрос Ибо куда глубже. Это заметно по его серьёзным глазам, несмотря на широкую мальчишескую улыбку. Сяо Чжань улыбается сам. Внутри него все трепещет, он уверен. Ибо чувствует это. Но терпеливо ждет ответа через рот. Чжань кивает. — Да, да, Ибо. Я позволю тебе. Букет падает на пол, а Ибо так быстро оказывается рядом с ним, что Чжань удивленно вздыхает. Его лицо тут же оказывается в больших ладонях Ибо, а сам он так близко, что можно увидеть собственное отражение в его карих глазах. — Ты не пожалеешь. Клянусь, ты не пожалеешь о своём решении. И он целует его. Сначала просто касается губ губами, словно проверяет его реакцию. Словно хочет убедиться: Чжань не передумает. Чжань же только улыбается ему в губы. Его самого трясёт от нервов, от страха что-то сделать не так. Но они уже целовались до этого. Но почему-то именно сейчас всё ощущается как-то иначе. Они словно стоят на пороге чего-то очень важного. Именно на той, которую можно пересечь или все же повернуть назад, спрятавшись в своем безопасном коконе. Речь, конечно же, в основном о Сяо Чжане, потому что Ван Ибо ничего не боится. Он берёт то, что ему хочется, как хищник изнуряет свою жертву, выслеживая ее, не отпуская. Он имеет терпение, и оно вознаграждается. Прямо сейчас. Когда Ибо отстраняется в очередной раз, Чжань не выдерживает: — Поцелуй меня по-настоящему наконец-то, — шепчет он, обвивая шею Ван Ибо руками. И Ибо срывается. Он буквально набрасывается на Чжаня, оттесняя его к стене, вжимает в неё своим крепкий телом. Обдает запахом леса, костра и свежестью своей туалетной воды. Сильный влажный язык проникает в рот Сяо Чжаня, захватывает полностью, лишая возможности сделать даже крошечный вздох. Чжань не привык к такому напору, и пусть он сильно заводил его, он всё же отвечает нежно и более сдержанно, постепенно подводя Ибо к этому темпу. Ибо подчиняется. И вот их поцелуй глубокий и чувственный, от которого трясутся колени. И Чжань словно улетает куда-то. В голове совершенно пусто, а изнутри распирает от ликования. Ибо отпускает его лицо, перемещая ладони на талию Чжань, он крепко держит его, но уже не напирает. И Чжаню очень нравится, что Ибо подстраивается под него, чувствует посылаемые знаки. А когда губы уже саднит, а легкие судорожно сжимаются от нехватки кислорода, когда просто поцелуй мог уже повлечь за собой более интересные реакции, Ибо отстраняется. Тяжело дыша, он утыкается носом в изгиб шеи Чжаня и говорит: — Я так скучал. Они одни в квартире, но Ибо сказал это так тихо, только для ушей Сяо Чжаня. От чего Чжань только крепче прижимает его к себе, проводя ладонью по спине. — Ты устал? Ты же прямо с аэропорта? Даже не переоделся. Ибо кивает, подтверждая догадки. — Так боялся, что между нами что-то изменилось, пока меня не было. И я так скучал. Кинул только рюкзак у двери и сразу к тебе. — Цветы где взял? — Цветы? — Ибо и забыл про них. — Ах, в ближайшем магазине. Не хотелось приходить с пустыми руками. Ибо отстраняется, и Чжань выпускает его из своих объятиях. — Но нам надо поговорить, — сообщает он хмурящемуся Ибо. — Пошли на кухню. Чжань отходит от стены, поднимает на ходу букет и идёт на кухню. Ибо плетется за ним. — Кофе? — в ответ молчаливый кивок. Ибо насторожен. Чжань готовит им напитки. Он краем глаза замечает, как Ибо разглядывает корзину у мусорного ведра и то, что он ещё не успел убрать. Но вопросов не следует. Чжань ставит перед Ибо чашку с кофе, сам садится напротив. Ибо встрепанный, словно не выспавшийся, и еще у его красные зацелованные губы. И не смотреть на них нет никаких сил. Но и смотреть Чжань тоже не может. Его мысли начинают путаться. Но приглядевшись к Ибо, он отмечает, что отдых явно не пошёл ему на пользу. Ибо выглядит уставшим, а не просто не выспавшимся. Под его глазами серые тени, а сам он словно немного похудел. И еще эти красные капилляры в его блестящих глазах. — О чем ты хотел поговорить? — Ибо опускает глаза в свою чашку, словно там плавает что-то интересное. Он, наверное, готовится к не самому приятному разговору. Волнуется, хотя не хочет показать вида. Гадает, что еще ему собирается подбросить Сяо Чжань. — О твоём подарке, — Чжань делает глоток чая. Ибо заметно расслабляется. — Я же просил. — Ты сказал: «недорогой». И он недорогой. Для меня. В самом деле это же просто часы. — Даже если у тебя много денег, подобные слова тебя не красят. — Чжань! Это же просто часы, купленные за бумагу. Извини, но, кажется, у нас совершенно разное понятие ценности денег. — За эту «бумагу», что ты потратил, можно было бы кормить несколько семей не один год! — Они тебе не понравились? — Ибо, видимо, сделал какие-то свои выводы. — Если так, то всё в порядке. Ты можешь их продать и купить то, что нравится. Даже отдать деньги этим семьям, о которых ты говоришь. — Дело не в часах. — А чём? — Ибо начинает раздражаться, и это заметно. — Что тебе не понравилось? — Дело в том, что мы договорились не дарить ничего дорого. И часы объективно дорогие. Даже для тех, у кого денег так много, что он может называть их «бумагой». — Тебя оскорбляет моё отношение к деньгам? В окружении, в котором я вырос, деньги не имеют значения. И не в том смысле, который, вероятно, вкладываешь ты. Для нас имеют значения другие ценности. — Какие же? Ибо теряется на какое-то мгновение, но потом говорит со всей серьезностью: — Я не могу сейчас сказать тебе. Но в целом это сама жизнь. И знания. Традиции. Сяо Чжань удивлен, так как Ибо не походит на того человека, что ценит традиции. Впрочем, он мало, что о нём знает на самое деле. — Знания, вроде тех, что ты применил, делая мне массаж головы от боли? — догадывается он. Сяо Чжань не хочет выдавать свои знания относительно того, чем занимается семья Ибо. Это личное. И если тот захочет, расскажет сам. Уж кому, как не самому Сяо Чжаню понимать нежелание что-то рассказывать о людях, с которыми носишь одну фамилию и связан родством. — Да, — отвечает Ибо. — Я купил тебе часы, потому что это практично. Они красивые и будут красиво смотреться на твоём запястье. Поверь, ты достоин самых красивых вещей. Сяо Чжань хмыкает на такое заявление. Достоин? Лично он очень в этом сомневается. Но с Ибо он не спорит. — Спасибо, что позаботился о налогах, — говорит он. — А тебе понравился их серийный номер? Сяо Чжань к своему ужасу понимает: у него начинают краснеть уши. Он отводит взгляд. — Ты понял, что это значит! — ликует Ибо. — Я боялся, что этого не произойдёт. Так и было бы, если не Мэн Цзыи. Но Чжань не хочет рушить восторг Ибо. — Я оценил, — сдержанно отвечает Чжань. — А я оценил твой подарок! — широко улыбаясь, говорит Ибо. — Спасибо. Именно то, что было нужно. — И когда успел, — тихо бормочет Чжань, но Ибо имеет просто феноменальный слух, поэтому: — Я пришёл к своей двери и увидел большую коробку. Конечно же, сразу посмотрел, что внутри. Но я его ещё не распаковал, так что полностью смогу рассмотреть чуть позже. — Тебе надо было сначала отдохнуть. А уже потом приходить ко мне. — Я хотел тебя увидеть, не представляешь, как сильно. Сяо Чжань уже хочет ответить на это, как с пункта охраны поступает звонок. — О! Это я заказал поесть. — На мой адрес? — Сяо Чжань встает, чтобы подойти к двери и ответить. — Я не был уверен, что у тебя есть еда, — Ибо идёт за ним. — А я чертовски хочу есть. — У меня есть еда, — чуть обиженно заявляет Чжань, давая добро на пропуск курьера. — Еда, которая готова? Такая, что прямо сейчас можно есть? — Ибо явно не верит. Сяо Чжань ничего не говорит, потому что такой еды у него нет. Всё, что хранится в холодильнике на случай появления в его квартире одного конкретного рта с бездонной ямкой вместо желудка, требует приготовления. И минимально на это может уйти минут сорок. — Если бы ты предупредил заранее… И когда ты успел сделать заказ? — В машине, когда подъезжал к дому. Я просто заказал наши последние пять заказов, это не было сложным. — Ты не поел в аэропорту? — Когда я вылетал, все рестораны были ещё закрыты. А работающие островки с кофе предлагали в основном только напитки и какие-то супер полезные батончики со злаками. Было бы странно, купи я таких батончиков штук десять, тем более я их не хотел. Сяо Чжань уже хочет ответить, что достаточно было бы и одного или пары, просто чтобы утолить сильный голод, как в дверь звонят. Принимать заказ идёт Ибо. А Чжань только изгибает бровь всё больше и больше, по мере того, как Ибо заносит в квартиру связку из трёх коробок большой пиццы и три белых пакета с завязанными ручками, с контейнерами внутри. Ибо подхватывает все пакеты и пиццу и идёт на кухню мимо Чжаня. — Ты собираешься всё это съесть? — интересуется Чжань, доставая тарелки. — Не за один раз, и, возможно, даже не сегодня. Но да, собираюсь. И Чжань почему-то не сомневается в этом. — Смотри, твои любимые суши. Ибо откладывает в строну контейнер с прозрачной крышкой. Сяо Чжань узнает суши, которые ему действительно понравились. Они на пробу заказывали их раньше. Чжаню есть не хочется. И куча аппетитно пахнущей еды его совсем не прельщает. Но он берет тарелку к себе, чтобы положить на них немного салата и суши. Он наблюдает, как Ибо берёт из каждой коробки по куску пиццы, и как та исчезает у него во рту. Та же участь ждёт лапшу удон с курицей, и порцию салата. Все это Ибо запивает большими глотками заказанного холодного чая. Каким же голодным он был? И чем его кормили дома, что он приехал обратно в таком состоянии. Явно сбросивший несколько килограммов, что при его и так стройной фигуре довольно много. Он вообще больше похож на человека, перенесшего тяжелую болезнь и только-только начинающегося поправляться. — Завтра я приготовлю тебе суп, — сообщает Чжань, ковыряя свои суши. — Если у тебя не заболит живот после всего этого, это будет чудо. Сделав большой глоток чая и проглатывая всю еду, что была у него во рту, Ибо говорит, широко улыбаясь: — Хорошо. Я очень хочу твой суп. — Почему ты такой худой, если так много ешь, — вслух размышляет Чжань, все-таки решая съесть немного салата. Сам он следит за своим весом. Стоит только немного забыться и поесть чуть больше, чем он ест обычно, то у него сразу появляются отвратительные щечки. Такое, правда, случается редко, с едой у него дружба не задалась. Его организм привык выживать на чае и скудных подачках, поэтому даже самая сухая корочка им съеденная преобразуется в жирок. Мэн Цзыи, а теперь ещё и Ибо, пытаются следить за его питанием, протягивая всю эту еду. Но Чжань не собирается ничего менять. — У меня быстрый метаболизм, — с набитым ртом отвечает Ибо. — И я расходую много энергии. Наверное, так оно и есть. То, что Ибо проводит пять часов каждый день у него на диване, не значит, что все остальное время у него проходит так же. Он вполне может бегать по утрам. Или танцевать с друзьями по вечерам, когда уходит от Сяо Чжаня. Он может ходить в тренажёрный зал. Ибо может делать столько разных вещей, о которых Сяо Чжань ничего не знает. У Ван Ибо есть какая-то своя жизнь за пределами этой квартиры, которую он живёт, вероятно, на полную катушку. Словно прочитав его мысли, Ибо сообщает: — После праздников я собираюсь начать ходить в университет. И буду посещать все твои лекции, обещаю. На крайней лекции Ибо не было, хотя Сяо Чжань почему-то рассчитывал, что тот появится. Одновременно он хочет этого и нет. Но Ибо не пришёл. Сяо Чжань, как и обещал, провел полуторачасовую лекцию. В этот раз он говорил о персонажах, как подбирает им характеры и внешность, на что опирается при этом. В целом самая обычная, ничем не примечательная лекция. Всё те же фанатки на первом ряду в таких коротких юбках или шортах, что Чжаню, вероятно, придётся придумать дресскод на посещение его лекций. Вопросы были не то, чтобы скучными, скорее ничего нового и интересного ему не задавали. После того, как Ибо утолил голод, они идут в комнату: Сяо Чжань рассчитывает поработать. — Куда ты так торопишься? — сонно спрашивает Ибо. Его глаза прикрыты, он явно собирается вырубиться не иначе, как прямо сейчас. — Ты же только что выпустил книгу. Неужели тебе не дадут отдохнуть? Мне поговорить с твоим издателем? На последнюю реплику Чжань закатывает глаза. — Написать книгу самое быстрое в этом деле. Потом её долго будут редактировать и вносить правки. Потом её прочитает фокус-группа, потом книга, если содержание понравилось фокус-группе, будет проходить цензуру, а это, поверь мне, не такой быстрый процесс, как хотелось бы. Если на каком-то этапе книга не понравится, то будут вноситься правки. И так может быть до бесконечности. Подбор обложки, печать. Так и получается, что написать книгу — дело месяцев четырех. И еще около года она проходит по всем бюрократическим кругам. — Они убивают твоё творчество. Мне бы хотелось почитать исходник. — Мои книги не так сильно подвергаются изменениям, — говорит Сяо Чжань. — Но это не значит, что процесс можно как-то ускорить. На самом деле Сяо Чжань ненавидит всё, что происходит с книгой, когда сам писатель считает её законченной. Сначала долго и муторно они с Юй Бинем правят все несостыковки, подчищают «хвосты» и закрывают «арки», если Чжань сам где-то не дожал. Юй Бинь говорит: «Ты можешь лучше в этом моменте». И Чжань старается сделать лучше. Потом Юй Бинь говорит: «Тут твой персонаж провисает». И Чжань правит и это. Потом книга уходит к Лю Хайкуаню. Тот редко что-то редактирует сам или читает, но в случае с Сяо Чжанем делает исключение. Это особенное отношение иногда напрягает, но Лю Хайкуань сам сказал: «Я очень уважаю твои рассказы, Сяо Чжань, и хочу проконтролировать какие-либо изменения в книге сам». Он может бодаться с фокус-группой и давить на министерство культуры, где книга проходит цензуру и получает возрастной рейтинг без каких-либо значимых изменений. Конечно, особо кровавые сцены безжалостно удаляются, но Чжань довольно быстро уловил эту фишку. Поэтому ту же «Дорогу до Луны» нашпиговал таким количеством жестокости, что старики в министерстве, вероятно, хватались за сердце при ее прочтении. Таким образом удалить пришлось много, но оставить важное. Лю Хайкуань оценил находчивость Чжаня. Также Сяо Чжань участвует в подборке обложки к своей книге. Мэн Цзыи присылает ему несколько готовых, которые отобрала сама. Иногда Сяо Чжаню ничего не нравится. Иногда всё. Потом начинается печать, что тоже процесс не быстрый, а потом и рекламная компания. Вот так и получается в среднем по одной книге в полтора года. Лю Хайкуань говорил ему: «Мы не должны публиковать книги слишком часто, чтобы читатель не пресытился. Но и затягивать с этим не стоит, чтобы они не потеряли интерес». Сяо Чжань доверяет ему в этом деле. Тем более всегда есть шанс, что его идеи иссякнут. Что новая рукопись будет просто ужасная, и её придется переписывать. Каждый раз Сяо Чжань волнуется из-за этого. Но Юй Бинь, его первый читатель, всегда даёт ему самые честные отзывы.