Двойное дно

***

Ошеломленный, он садится на постели. Его голова ясная как никогда. Он ощущает себя отдохнувшим, а не разбитым, как случалось после долгого сна. Прошлый день он помнит прекрасно. Ужасное утро, разговор с Ибо, его эти странные благовония. А вот как он вернулся в свою квартиру, как разделся до футболки и трусов — не помнит. Телефон оказывается выключенным. И страшно придумать, что сейчас будет твориться, когда он его включит. Поэтому он сначала принимает душ, а уже на кухне, включив чайник, включает и гаджет. Как и следовало ожидать, уведомления понеслись с бешеной скоростью. Но всё потом. Ведь вчера он так и не успел посмотреть масштабы случившегося, хотя слова Ибо его несколько успокоили. Ибо. Что он сделал с ним вчера? Первая реакция — страх. Он явно находился в забытье, и сделать с ним могли многое. Например то, о чем Ибо часто говорит. Думать такое несправедливо по отношению к Ибо, но с Чжанем вечно случается какая-то жопа. Так почему бы ему не быть столь пессимистичным и циничным? Тот же Джонни Хуан был отличным парнем в первые недели их знакомства, и какой сволочью обернулся позже. Люди не оставляют ему выбора на иные мысли. Каждый хочет что-то урвать от него, свой кусок, не задумываясь, что станется с самим Сяо Чжанем. Но Ибо проводил его до квартиры, скорее всего. Возможно, уложил спать. Вон на столе остатки подаренного Лю Хайкуанем чая. Но больше никаких экспериментов Сяо Чжань не хочет. Никаких больше практик нетрадиционной медицины на нём. Ему не нравится быть недееспособным и ничего об этом не помнить. Больше всего сообщений от Мэн Цзыи, которая наверняка подумала, что её подопечный ушел в глухую оборону. Поэтому она просто каждые минут двадцать писала какие-то приободряющие сообщения, вылившиеся своего рода в монолог. Одно сообщение от Лю Хайкуаня содержит в себе вежливые извинения и завуалированное предложение уехать куда-нибудь отдохнуть, если Сяо Чжаню того хочется. Юй Бинь тоже отметился, сообщил, что их встречу можно перенести. Наверное, это сестра ему подсказала. Но Сяо Чжань не собирается из-за случившегося останавливать свою жизнь. Тем более ничего страшного, объективно, не случилось. Если ты не Сяо Чжань, конечно же, которого легко выбить из душевного равновесия. Так досадно. Заварив чай, он вдыхает его крепкий и приятный аромат, размышляя: не чай ли так повлиял на него? Может там действительно помимо чайного листа есть запрещенные травки? Но в «ЛюБуксИн» он пил его без последствий, значит дело все же в ароматных палочках Ибо. Или же его массаже. Какие он там точки нажимал? Но Сяо Чжаню нравится его состояние сейчас. Он полон энергии, которую даже не знает, куда направить. Поэтому он садится за работу, решая подготовиться к приходу Юй Биня. Он систематизирует свои записи, читает первые несколько страниц, но потом бросает. Ему тут же хочется все переписать, текст кажется корявым и неправильным. Есть и удачные моменты, но они обычно ассоциируются с абсолютно другой парой. Они словно написаны про них с Ибо. И Чжань только надеется, что это не будет бросаться в глаза при чтении. Словно автор проваливается из одних своих фантазий, в другие. В обед он готовит себе поесть из того, что находит в морозильнике, чего он тоже уже давно не делал. Неприятные ассоциации не возникают. И до прихода Ибо он сидит перед ноутбуком, работая над книгой. Ему казалось, Ибо будет что-то объяснять, например, как писатель попал к себе домой и как был раздет. Но Ибо делает вид, что ничего не было. И Чжань принимает это. Зайдя на Weibo, Сяо Чжань не нашёл про вчерашний эфир ничего. Вообще ничего. Но глубоко он не копал. Конечно, интернет помнит всё, что на данной площадке ничего связанное с утренним шоу нет. И даже на сайте самой телестудии видео вчерашнего шоу не выставлено. Хотя все выпуски до этого спокойно лежат в определенном разделе. Занятно. Возможно, ему повезло, и случившееся до госпожи Сяо не дойдёт. В принципе день проходит отлично, омраченный только одним: ему снова написал Джонни Хуан. Ибо безусловно замечает, как Сяо Чжань меняется, стоило ему только взять пискнувший телефон в руку. Но ничего не спрашивает. Мудак Хуан часто пишет ему под вечер, и Чжань подозревает, что в этот момент он попросту пьян. Он то требует денег, то встретиться, то посылает сопливые признания в любви. То просто пишет какая же Чжань сволочь. Остается только выключить телефон и постараться унять дрожащие руки.

***

Двадцать пятого декабря Пекин, наконец-то, накрывает снегом. А отметка на термометре ползёт вниз: настало время тёплых свитеров и шарфов. Теперь Чжаню не нужно придумывать оправдание своим растянутым кардиганам. Мэн Цзыи как-то сказала: «Ты похож в этой кофте на стереотипного писателя». Словно это плохо. Он тогда заканчивал свою вторую книгу, и внешний вид его совсем не заботил. Растянутая кофта, очки, растрепанные волосы. Какая разница, если он никуда не выходит? Но кофта и впрямь ужасна на вид, почему её Чжань вообще купил, остается загадкой. Но в ней тепло и комфортно. А ещё можно завернуться целиком, если подтянуть ноги к груди. Что он сейчас и делает. За окном Пекин погружается в вечерние сумерки, Ибо вот-вот должен прийти, что вызывает приятное покалывание в пальцах. На полу, рядом с его рабочем местом, лежит стопка принесенных Юй Бинем распечаток. Они все пестрят красными правками, и от этого у Сяо Чжаня болят глаза. Ему так не хочется заниматься этим. Он ненавидит работать над тем, что уже напечатано. Он уже «переварил» написанное и не желает снова возвращаться к этому. Зачем он вообще Юй Биню нужен, если тот может править текст самостоятельно. Но тот, мягко улыбаясь, поясняет: «Я твой редактор, а не соавтор». Да, это имеет смысл. Но в сегодняшнем тексте его книги главный герой потерял свою девушку в торговом центре, краски начали сгущаться. И возвращаться в ту часть, где все хорошо, было бы ошибкой. Это могло повлиять на настроение текущей части. Поэтому Чжань принимает волевое решение начать все править, когда книга будет полностью закончена. А по правде, просто переложил эту «проблему» на будущего Сяо Чжаня. За прошедшую неделю они с Ибо спали вместе несколько раз. И это тоже была часть его, Сяо Чжаня, приручения. Ибо, не сбиваясь с пути, идёт к своей цели. Чжань это понимает окончательно, когда он первый потянулся к нему. Начать что-то самому было сравни предательству своих убеждений и устоев. Но врать себе просто не получается: Ибо ему нравится, он хочет Ибо в своей жизни. И, возможно, даже в своей постели. Но с этим всё сложно. Он буквально леденеет изнутри, стоит только подумать о том, что с Ван Ибо перед этим придётся серьезно поговорить. Ему придется рассказать о Джонни Хуане, и что Сяо Чжань ему позволял сделать с собой. А еще попросить Ибо на многое не надеяться и не делать поспешных выводов. Все сложно, одним словом. Это был третий раз, когда они вдвоём засыпают на диване Чжаня. Самое любимое во всем этом, помимо сна, конечно же, просыпаться, когда Ибо ещё спит. Вдыхать его запах, ощущать его ноги, переплетенные со своими, твердое тело, загораживающее от света из окна, тепло, которое обволакивает, словно кокон. Чжань обожает вот так просыпаться на несколько минут, наслаждаться текущим моментом, а потом снова засыпать под мерное дыхание парня. Он никогда не просыпался с кем-то рядом, и это хороший опыт. Но в этот раз, когда он открывает глаза, Ибо не спит. Он сам наблюдал за Сяо Чжанем, чуть сведя брови. Они смотрят друг другу в глаза, не решаясь разбавить момент словами. Сяо Чжань столько всего чувствует в этот момент, что вряд ли бы связно мог изложить это. Поэтому он просто тянется и касается своими губами губ Ибо. Поцелуй, получившийся сухим и немного шершавым, вызывает у Ибо немое удивление. Отчего Сяо Чжаню хочется смеяться. В основном с полудохлых бабочек, что внезапно стали трепетать в его животе. Как же давно он не ощущал что-то похожее.       Они никак это не обсуждали, но Чжань становится смелее. Они словно тем вечером перешли на новый уровень. Ибо немного опаздывает, но Сяо Чжань не переживает: он закинул в духовку и ждёт готовности один из тех ужинов, которые продаются в супермаркетах: просто набор продуктов, которые следует довести до ума. Отличная вещь для тех, кто хочет имитировать готовку. Чжань сам таким способом приучает себя вести нормальный образ жизни. Он заваривает чай, когда в дверь тихо скребутся. Духовка издает сигнал о готовности, когда они с Ибо заходят на кухню. Чжань тут же спешит вытащить блюдо, но замечает, как взгляд Ибо цепляется за корзину с цветами и фруктами. Она стоит на столе и занимает довольно много места. Это подарок от Лю Хайкуаня. Там ещё прилагается приглашение на празднование международного нового года, который из года в год проходит в офисах «ЛюБуксИн». И каждый год Чжань отказывается. Это не мешает Хайкуаню присылать такие корзины каждый год. — Убери её на пол, — просил Чжань, держа в руках противень. Ибо слушается, но спрашивает: — От кого она? Сначала Чжань не понимает, почему Ибо так волнует корзина, а потом до него доходит. Он улыбается. Ну, потому что это приятно. Ревность Ибо, которую тот старается замаскировать за равнодушием. — Это от моего издателя. Подарок на Новый год. А что? Он ставит противень на стол и отворачивается, чтобы достать тарелки и палочки. — Тебе нравится получать подобное? — продолжает допрос Ибо. Выглядит он при этом очень серьезно. И очень милым. Чжань пожимает плечами. — Я не знаю. Как ты знаешь, мне часто что-то присылают. Но это не особо имеет значение. Ты что-то хочешь? Бери. Разрешение чисто номинальное, потому что оно никогда Ибо не требуется. Всё, что лежит в холодильнике, он автоматически считает своим. Ибо смотрит на корзину и морщится. — Там нет мяса, — подмечает он. — А фрукты я не очень люблю. — Ты уверен? — Чжань продолжает подшучивать над ним. — Там есть кумкват и лонган. Даже руку Будды видел. Ибо бросает заинтересованный взгляд на корзину, но всё же мотает головой. — Это же тебе подарили. — Раньше тебя это не беспокоило, — веселится Чжань. Он раскладывает еду по тарелкам, на Ибо не смотрит. — В первый вечер, когда я пригласил тебя в гости. Помнишь? Ты съел почти всю мою нарезку. — Почти, — цепляется Ибо за слова. — До сих пор не могу понять, что заставило меня тогда тебя пригласить к себе домой, — задумчиво проговаривает Сяо Чжань, выпрямляясь. Он смотрит на Ибо. У Ван Ибо странное выражение лица. Тот отводит взгляд и бурчит: — Пригласил и пригласил. Это было твое лучшее решение. — Если задуматься, то я не очень-то помню это самое решение, — Чжань садится за стол. Ибо следом. — И это странно. Я хочу сказать: ты преследовал меня. А повод приехать ко мне домой — книга, которую ты хотел прочитать. Кстати, ты ее прочитал? И что вообще за книгу я тебе дал? Но Ван Ибо игнорирует его вопросы. — Так тебе нравится получать подарки? Этот вопрос заставляет Чжаня заткнуться и подумать. Дело в том, что он никогда не получал подарков. Даже когда мама была жива. Она просто давала ему денег, чтобы он мог выбрать всё, что ему хочется. Лично что-то она покупала ему редко. Даже одежду он выбирал себе сам. После её смерти даже этого не стало. Отец категорически не позволял ему прикасаться к финансам. Пока Чжань был подростком, ему выделяли скромные карманные деньги на проезд и обед в школе. А уже в старшей школе, когда отец потихоньку стал распродавать их имущество и чаще покупать алкоголь, а не еду, про карманные деньги пришлось забыть. Тот же Джонни Хуан ничего ему не дарил, максимум мог купить стаканчик кофе из автомата, что стоят в больнице, где они проходили практику. А все эти корзины, будь они от Лю Хайкуаня или же от спонсоров, как подарки не воспринимались. Если так подумать, то первым настоящим подарком были цветы Ибо. Но они подарены в качестве извинения, а не просто так… И вроде как тоже не то. — Что ж, — задумывается Сяо Чжань. — Наверное, я бы хотел получать от тебя подарки. И что-то дарить в ответ. Это было бы справедливо. — Отлично! — Ибо широко улыбается. И Сяо Чжань уже думает: не поступил ли он опрометчиво? И тут же предупреждает: — Ничего дорого! — Конечно, — легко соглашается Ибо, принимаясь за еду. И почему Сяо Чжань ему не верит? Закинув в рот пару больших порций еды и прожевав, Ибо говорит: — Мне надо кое-что сказать тебе. Вроде бы обычная фраза, но внутри Чжаня что-то замирает. Он откладывает палочки и говорит: — И что же? — Я уезжаю домой. И прежде, чем Ибо успевает продолжить фразу, в голове Чжаня проносятся куча мыслей. Основная: я так и думал. Он успевает расстроиться, а потом и успокоиться: ведь так будет лучше. Ибо же продолжает: — Семья зовет праздновать Китайский Новый год, — он чуть морщится, давая понять, что думает по этому поводу. — Семейная традиция, — поясняет он. — Что? — Чжань сомневается, правильно ли он расслышал. — Родные меня хотят видеть, — Ибо пожимает плечами, мол ничего такого. — Хотят убедиться, что меня не испортил большой город, — он усмехается. — Я знал, что так будет, и мы даже договорились, что я буду приезжать к ним раз в месяц, я опрометчиво пообещал им это обещание. Мои родные очень соблюдают традиции семьи. Но я надеялся как-то выкрутиться и остаться на праздники с тобой. Ибо выглядит действительно расстроенным. — Но не получается. К тому же появились обстоятельства, из-за которых я должен уехать даже раньше, чем планировал. — Когда? — Чжань немного успокаивается. Над своей реакцией он подумает позже. — Мне прислали билет на самолет на двадцать девятое число. Поэтому я бы хотел оставить тебе подарок, прежде чем уеду. Но я не был уверен, что ты приветствуешь такое. — Я не приветствовал то, как ты меня преследовал. И тебя, кажется, это не слишком волновало. А тут задумался из-за подарка? Сяо Чжань не хочет разыгрывать эту карту раз за разом, но его действительно волнуют такие перемены в поведении Ван Ибо. То он прёт без оглядки на обстоятельства и других людей. То стесняется подарить подарок. Ну и дразнить его тоже весело. Не без этого. А ещё из-за этого не покидает ощущение, что с ним играют. А Чжань не терпит подобного. Ибо в миг становится серьёзным. Кажется, слова Чжаня немного задевают его. — Тогда я не знал, как вести себя, — говорит он, Чжань ему верит. Ибо смотрит ему в глаза открыто, ничего не скрывая. — И я просто действовал так, как хотел. И я хотел познакомиться с тобой. Не задумывался, как это может выглядеть с твоей стороны. Но я же быстро учусь, да? — с надеждой спрашивает Ибо. — Я же теперь не веду себя так. Теперь я боюсь сделать что-то неправильно. — Ты недавно силой затащил меня в свою квартиру, — напоминает Чжань. — И я извинился за это. Ты же и правда о себе ничего не рассказываешь. Я бы мог лучше понимать тебя. Чжань задумчиво стучит палочками по краю своей миски. — Что, если услышанное тебе не понравится? — тихо спрашивает он. — Я не представлю, что ты должен мне сказать, чтобы мне это не понравилось. — Дело в том, что ты мог найти себе кого-то получше. — Но я хочу тебя! — упрямо заявляет Ибо, заставляя Чжаня краснеть. — А ты нуждаешься во мне. Раньше Сяо Чжань яростно отрицал бы это. Но сейчас, после стольких подтверждений, что это правда, он не смеет врать. Ни Ибо, ни себе. Он ничего не отвечает на это, надеясь, что его молчание воспримут как согласие. Ибо так и делает. Он берет его руку в свою, нежно гладя большим пальцем по запястью. Чжань едва вздрагивает от неожиданности, но руку не забирает. Касания Ибо тёплые, немного суховатые, но неожиданно приятные. Чжань расслабляется. А еще он смотрит на их руки. Какая же его ладонь маленькая по сравнению с ладонью Ибо. — Мы поговорим, когда я вернусь. Мне правда не хочется уезжать, но у меня есть обязательства. И причина. Но зато я могу оставить тебе подарок! — на радостной ноте заканчивает Ибо. Чжань всё же забирает свою руку, чтобы продолжить есть. — Хорошо, — соглашается он, в надежде, что за отсутствие Ибо он сможет собраться с мыслями и придумать, как донести до парня всё, что ему следует знать. Задача непростая. Чжань всё еще не хочет открываться. Это страшно. Но и молчать теперь тоже не вариант. — Что ж, — говорит он, — теперь у меня есть повод попросить у тебя номер телефона. Ибо реагирует вовсе не так, как Чжань рассчитывает. Нет, он, конечно, не ожидает, что тот начёт прыгать от счастья, но и такой кислой мины он тоже не ждёт. — Там, куда я еду, нельзя пользоваться телефоном, — говорит, возвращая всё своё внимание к еде. Черпает палочками горсточку риса, смачивает её в соусе от овощей и отправляет в рот, смешно набивая щеки. Сяо Чжань, конечно же, в курсе, куда собирается ехать Ибо. Но всё равно не особо верит на счет телефона. — И как ты до этого жил без телефона? — усмехается он, явно показывая своё неверие. Ибо вытирает рот и говорит: — Я тебя не обманываю. И еду я туда, где я не жил постоянно. К старшим. Там все очень строго с таким. А имея твой номер, мне сложно будет не нарушить правила. — Что ж, я не могу допустить, чтобы тебя наказали из-за меня. — Обменяемся телефонами, когда я приеду, — обещает Ибо. — Я буду заваливать тебя смешными картинками. — О, нет! — тянет Чжань. — Беру свои слова обратно. Никакого обмена номеров! — Я постараюсь вернуться раньше, — Ибо все же серьезен. — Как получится. А как ты проведешь праздники? — Я? — Чжань стучит палочками по губам, задумавшись над ответом. — Я никогда особо не праздную Новый год. Мой менеджер с братом придут на обед. Вот и весь праздник. Ибо явно хочется спросить про его семью. Это резонный вопрос. Но раз сам ничего не рассказывает, то и спрашивать не имеет права. И Чжань рад, что Ибо придерживается того же мнения. Вопрос остается не озвученным. Из-за отъезда Ибо ему немного грустно. Он уже так привык к их ежедневной вечерней рутине, что сложно будет остаться одному. Пусть всего-то чуть больше, чем на пару недель. За это время он сможет основательно подумать над тем, что сейчас происходит в его жизни. И наконец-то решиться на что-то.