Двойное дно

— Твою ж мать! — вырывается у Мэн Цзыи. И она тут же зажимает себе рот ладонью, удивляясь собственной же реакции. Они сидят у Чжаня на кухне тридцатого декабря. На столе между ними лежит коробка из тёмной кожи. То, что это настоящая кожа, Чжань нисколько не сомневается. За его спиной в мусорном ведре виднеется край бумаги, в которую эта коробка была обернута. Чжань бы сказал «спрятана». Или же «замаскирована». Двадцать девятого числа, в день отъезда Ибо, тот не придумал ничего лучше, чем попрощаться с Чжанем лично. Всё бы ничего, но самолет у Ибо был на восемь утра. Поэтому он стал терзать его дверной звонок около шести. Сяо Чжань сначала даже не понял, что происходит. И уже грешным делом подумал, что затопил соседей, хотя сомневался, что под ним кто-то живет. Из-за стоимости квартир этот комплекс, несмотря на рекламу, всё ещё не был распродан полностью. Или же его соседи все дружно уехали встречать Новый год куда-нибудь, где климат более тёплый. Всё это он думал, пока шёл к двери. Сонный и помятый, вот таким он предстал перед Ибо. Тот стоял в уличной одежде и слишком бодрый для такого утра для самого себя. Чжань и рта не успел открыть, как в его руки пихают обёрнутую в бумагу коробку. На вес довольно тяжелую для, например, коробки конфет или чего-то такого. Но пока Сяо Чжань собирался с мыслями, Ибо быстро его целует и скрывается в только что приехавшем лифте. Когда Чжань, уже проснувшись окончательно и заварив себе чай, снимает бумагу, то матерится сильнее, чем Мэн Цзыи. Будь у него номер Ибо, он бы уже написал ему всё, что о нём думает. Но тот, видимо, ещё и по этой причине не хотел обмениваться номерами. На красивой черной шелковой подушке покоились часы от Patek Philippe на массивном браслете из белого золота. Тут же рядом тонкий браслет из такого же драгоценного металла. «Ничего дорогого? Так, Ибо?». Чжань в ужасе. В таком, что позвонил Мэн Цзыи и попросил её приехать. Весь день он косился на эту коробку, словно внутри не дорогие, заоблачно дорогие, но все же обычные часы, а не бомба замедленного действия. — Я подумал примерно то же самое, — говорит Чжань, почему-то очень довольный произведенным эффектом. — Откуда они у тебя? — Мне подарил их Ибо. На Новый год. У Мэн Цзыи её немаленькие глаза округляются ещё больше. — Ты шутишь? Я подумала, что ты все-таки решил начать тратить свои деньги. Девушка знает, что Чжань не особо раскидывается своими гонорарами. Да и куда, собственно? В квартире он жил бесплатно, одежду предоставляли спонсоры. Машину ему подарила госпожа Сяо. Точнее она насильно впихнула ему деньги, обязав тем самым. Но сути это не меняет. На еду он тратит минимум. Каких-то дорогих увлечений не имеет. Так что заработанные деньги спокойно лежат на его счету. Там много, но недостаточно, чтобы пропасть с радаров госпожи Сяо. Сколько для этого надо, Чжань и сам не знает. Но пока в Китае его держат те же обязательства перед «ЛюБуксИн». И Сяо Чжань никогда не посмеет подставить Лю Хайкуаня, просто свалив из страны и пропав где-нибудь в Америке. — Нет. Это не шутка. Он подарил их мне перед своим отъездом. Мэн Цзыи, видимо, решает оставить некоторые вопросы на потом. Она рассматривает часы, крутит коробочку из стороны в сторону. — Что ж, — задумчиво говорит она, — это отличный подарок. Я понимаю, что тебе не терпелось похвастаться, но когда ты мне позвонил, я думала это что-то важное. — Это важно, — настаивает Чжань. — Я не могу их принять. — Конечно можешь! Во-первых, это отличная вещь. Я не очень разбираюсь в таких дорогих штуках, но на Лю Хайкуане я видела много такого подобного. Это статус. Плюс отличное вложение. Я уже молчу о том, что такой дорогой подарок — это как эквивалент чувству, что испытывает мужчина. Чем дороже подарки, тем сильнее ты нравишься мужчине. И, судя по ценнику этих часов — Ибо без ума от тебя. Чжань изгибает бровь. — Не ты ли предполагала, что Ибо подослан госпожой Сяо для сбора компромата на меня? — Говорила. Но теперь я забираю свои слова обратно. Вряд ли госпожа Сяо одобрит такие покупки, а Ибо не будет тратить такие деньги просто так. Даже если у него их очень много. Ты ему очень нравишься, Сяо Чжань. Подумай об этом. — Всё, о чем я могу думать — это как сдать их обратно. — Ты не можешь! — с неподдельным ужасом в голосе воскликнула Мэн Цзыи. — Ты должен их оставить. Ещё раз: это отличное вложение денег. Не то, чтобы они тебе нужны. И всё же подумай. Пара десятков миллионов долларов тебе точно не будет лишними. — Это обязывает, — не соглашается Чжань. — Ты думаешь, Ибо подарил тебе это именно с таким замыслом? Чтобы ты стал ему обязан? Извини, но он ведь знает, кто ты. Из какой ты семьи. — Теперь ты его оправдываешь? — Слушай, мне он начинает нравиться. Мужчины, что не скупятся на подарки, вызывают уважение. Чжань закатывает глаза. — Но всё же… — он задумывается. — Это слишком чересчур. Он мог бы подарить что-то менее дорогое. Я не могу представить, как он будет объяснять семье, куда пропала такая большая сумма денег. — Это не твои проблемы. У часов же есть карточка? Она аккуратно достает часы вместе с браслетом и подушечкой и на дне коробки обнаруживает карточку из плотного картона. Там вытеснена красивым шрифтом вся информация об этой модели. И её номер. Мэн Цзыи присвистывает. Чжань чуть вытягивает шею, чтобы рассмотреть, что там такого написано, но вверх ногами ничего не понятно. — Что там? — Номер этих часов. Пятьсот двадцать. — И? — не понимает Чжань. — Помимо того, что это явно коллекционные часы, что только добавляет им ценности, их порядковый номер пятьсот двадцать! — И что? — Чжань уже теряет терпение. Девушка закатывает глаза. — Это означает: «я люблю тебя». — Откуда ты знаешь? — Чжань с недоверием косится на карточку в её руках. Трудно представить, что железная леди Мэн Цзыи может понимать что-то в таких вещах. Знание таких тонкостей открывают девушку для Чжаня с новой стороны. А вот он не знал. Его единственные отношения были лишены романтики от слова совсем. И он думал, так оно и должно быть. Романтика — это же для девушек. А парни, даже если они спят друг с другом, остаются парнями, не склонными к таким вот проявлением симпатии. Кроме Ибо, надо полагать. — Я пробью эти часики, — говорит Мэн Цзыи и достает телефон, чтобы сфотографировать карточку. — Такие подарки нужно задекларировать и заплатить с них налог. Чжань даже не хочет думать, сколько с него стребуют налог за такой подарочек.       Но Мэн Цзыи звонит ему буквально на следующий день. — Слушай, если тебе не нужен этот Ибо, то отдай его мне, а? — Что? — Чжаню сейчас не до подобных заявлений. Он вообще-то работал. И был очень рад, что ему это удалось. Всё-таки сосредоточиться на книге без присутствия Ибо на диване дело весьма проблематичное. Это оказалось сложнее, чем он думал. Он любит стабильность. И ничего в его жизни не должно меняться. Чай, компьютер, Ибо. Если одной из составляющих нет, работа не идёт. Как ему было сложно привыкнуть к чужому присутствию в доме, так теперь трудно снова остаться одному. Это угнетает. — Юристы «ЛюБуксИн» пробили часики. И знаешь что? Твой Ибо уже оплатил за них налог. И в реестре владельца числится твое имя. Официально они твои. Он, наверное, хотел не только избавить тебя от ненужных трат на налоги, но и отрезал все возможности тебе вернуть их. В трубке раздается смех. Сяо Чжань не понимает, что чувствует. Злость, безусловно, присутствует. Но в то же время удовлетворение. Где-то в глубине души, очень глубоко, он хотел оставить часы себе. Это первый его подарок. От человека, который для него значит достаточно, чтобы дорожить такими знаками внимания. Стоимость не имела значения, во всяком случае, Чжань отмахивается от мысли: часы легко провести через границу. Это не машина и не квартира. И их легко продать, если, как уверяет Мэн Цзыи, они коллекционные. Дело в том, что часы ему понравились. Они были элегантными, несмотря на свою массивность. И очень красиво смотрелись на его запястье. Даже на смертном одре он не признается, что надевал часы и ходил так дома, совершая повседневную рутину, привыкая к их тяжести. — Я придумала! — восклицание Мэн Цзыи в трубке приводит Чжаня в чувства. — Почему бы тебе не прийти в них на новогоднюю вечеринку в агентстве? У тебя есть роскошный костюм от Armani. Он будет классно сочетаться с часами. Давай, девушки из бухгалтерского отдела оценят! — и она смеётся над своей шуткой. — Ты предлагаешь мне привлекать внимание девушек часами, которые мне подарил Ибо? В трубке задумываются. — Нет, как оказалось, тебе они не нравятся. Тогда может парней? Совсем недавно «ЛюБуксИн» подписало контракт с двумя близнецами. Молодые и красивые, пишут что-то в жанре фэнтези. Очень перспективные. Одного могу отдать тебе. — Я сейчас отключусь, — угрожает Чжань. — Прости, прости, — девушка становится сразу серьезной. И даже грустной. После вздоха, она говорит: — Я хотела позвать туда Юй Биня. Но он ещё больший интроверт, чем ты. И он там никого не знает, кроме Лю Хайкуаня, которого почему-то боится. Так что я подумала, что ему будет легче там находиться, если рядом будешь ты. — Так и знал, что в твоём предложении кроется скрытая корысть, — мягко укорил её Сяо Чжань. — Перестань пытаться вытащить его из зоны комфорта. Мы такого не любим. — Его зона комфорта ограничена его комнатой. Не больше. И это неправильно. Он молодой парень и много теряет в жизни. Я переживаю за него. — Понимаю. Чжань подходит к окну. За окном уже темно настолько, чтобы увидеть висящую над городом полную луну. Воздух такой кристально-чистый, что на спутнике Земли можно рассмотреть все кратеры. — Но просто дай ему время, — заканчивает Сяо Чжань. — Я сомневаюсь, что однажды у него появится сосед, который будет постепенно выколупывать его из скорлупы, — уже куда радостнее откликается Мэн Цзыи. — Что? Ты думаешь, Ибо делает это со мной? Тем более, соседом он стал уже после того, как мы познакомились. — И ты отлично принял это. Как бы со стороны кринжово это ни выглядело. — А я думал, он растопил твоё сердце, сделав мне дорогой подарок, — подкалывает её Сяо Чжань. — Растопил, но это не значит, что его действия не имеют под собой налёт странности. Это все равно настораживает. Сяо Чжань бросает взгляд на стол, где сейчас лежат его часы. Он не закрыл крышку коробки, чтобы смотреть на них в любой момент. И пусть он никогда в жизни не получал подарков, он не может отделаться от мысли, что его обязывают. Ибо может на самом деле вполне искренне подарить ему такие дорогие часы. Но рано или поздно карта дорогих подарков всплывает в колоде жизни. Наверное, это плохой пример, но он помнит слова мамы, когда он попросил просто пойти с ним в парк. Она тогда сказала: «Я дала тебе деньги! Что ты от меня ещё хочешь?» И он подумал, что на самом деле не может просить большего. Например, внимания к себе. Он мог поехать в любую часть города с водителем и няней. Прокатиться на всех аттракционах. Но всё, что он хотел, это просто посидеть с мамой в парке и поесть мороженого. Но, видимо, подобную привилегию надо заслужить. У других детей получалось. У него — никогда. Нет, мама любила его, по-своему. И сейчас Чжань понимает, насколько его мама была несчастна. Уже тогда медленно скатываясь в депрессию, которая ее и погубила. Впрочем, и не винить ее совсем не получается. Госпожа Сяо часто говорит ему, что его мать купилась на деньги. Наверное, так и было. Бедная официантка и наследник одной из самой богатой семьи Китая. Кто бы не? — Будь с ним осторожен, — просит Мэн Цзыи, прежде чем закончить разговор.