Двойное дно

***

Эта история осталась позади. Ошибка, на которой Сяо Чжань много чему научился. И ему даже не обидно, что он такой. Зато он теперь знает: плотские утехи не для него. Поэтому и не стоит ни к кому привязываться, ни к кому проявлять симпатию. Точнее к конкретному человеку, потому что раньше у Чжаня таких проблем не возникало. Людям от него нужно всё, кроме него самого. Так уж получилось. Стоит ли переживать из-за этого, если ничего поменять нельзя? Он привык быть один, ему так спокойнее. Ибо «приходит за солью» через два дня. Сяо Чжань даже удивлён: подсознательно он ждал его куда раньше. Он сегодня немного поработал над книгой, потом над приветственной речью. Мэн Цзыи тактично намекнула ему: выступать ему всё-таки придётся. Она не уверена насчёт награды. «Но я очень надеюсь», — так сказала она. И пусть «Дорога до Луны» успела выйти в нужные сроки, чтобы попасть хоть в какую-нибудь номинацию, она была достаточно свежей книгой, пока не способной тягаться с другими, более «старыми» изданиями, которые смогли оценить как критики, так и широкая публика. В то время как «Дорога до Луны» только набирает обороты. На низком столике стоит ноутбук Чжаня, рядом лежит открытый блокнот. Чашка с остывшим чаем и миска с попкорном без какого-либо вкуса: он ещё не успел съесть всё, что купил тогда. Он вздрагивает, когда в тишине квартиры раздается резкий звонок. Честно, это первый раз, когда он звучит. Мэн Цзыи всегда открывает своим ключом, Лю Хайкуань предупреждает заранее, когда поднимается в лифте, и Чжань встречает его уже на площадке, хотя, думается ему, Хайкуань, как хозяин квартиры, тоже имеет свой ключ. Как-то же он тогда проникает на территорию? Что касается доставки, то курьеры, если они не из "ЛюБуксИн" (такое бывает крайне редко), чаще оставляют посылки на посту охраны. Или же та звонит Чжаню с просьбой дать разрешение на вход. А доставки из литературного агентства строго по договоренности. Поэтому, когда сердечный ритм немного приходит в норму, Сяо Чжань понимает, кто именно стоит по ту сторону двери. А потом раздаётся голос: — Я знаю, что ты дома! Открой! Это Ибо, и я пришёл за солью! Господин писатель! Чжань закатывает глаза, всё-таки открывая дверь. — Сюрприз! И Ибо тычет ему в лицо каким-то блюдом. Сяо Чжань невольно делает шаг назад. Ибо принимает это за приглашение, пихает Сяо Чжаню в руки блюдо и проходит в квартиру. — Я соврал, — легко говорит он. — Я пришёл не за солью. Я приготовил мясо и решил угостить тебя, как делают хорошие соседи. — Хорошие соседи сидят тихо в своих квартирах и не нарушают чужой покой. — Ты отдыхал? — интересуется Ибо, разглядывая гостиную. Он, безусловно, замечает импровизированное рабочее место. — Если ты работал, то сейчас самое время сделать перерыв на обед. Что скажешь? Сяо Чжань не знает, что сказать. Он несёт блюдо на кухню, так как оно довольно горячее, чтобы вот так держать его в руках. Из-под пленки довольно вкусно пахнет, но Сяо Чжань не даёт ввести себя в заблуждение. Одним глазом поглядывая на Ибо, он снимает пленку, чтобы увидеть два больших куска мяса и немного подгоревшие кружки моркови. В нос сразу ударяет сильный запах специй. Он оставляет блюдо на столе и направляется в гостиную, где Ибо уже собирается засунуть свой любопытный нос в его записи. — Ты так любишь порядок! — подмечает Ибо, склоняясь над ноутбуком Чжаня. — Я ещё в прошлый раз заметил. — Я ненавижу порядок! — отрезает Сяо Чжань и резко захлопывает крышку ноута. И это на самом деле так. Его буквально корежит от аккуратных стопок своих документов, от предметов, которые должны лежать или стоять так и никак иначе. Но в доме госпожи Сяо было так. И за неправильно лежащую вещь наказывали. И даже сейчас, когда он волен делать в своём доме что угодно, у него чешется всё тело, если хоть один предмет лежит неровно. Это отвратительно, но ему так долго вдалбливали, как должно быть, что он не может иначе. Естественно, Ибо он об этом не говорит. Ибо, не растерявшись, хватает блокнот, сразу отходя на пару шагов, читает. Сяо Чжаня это злит. — Верни! — строго говорит он, протягивая руку. Ибо смотрит на него, перестав улыбаться, понимает: перешёл черту. — Ты пишешь речь? — уточнят Ибо, возвращая блокнот. — Для чего? — Тебя это не касается. Чжань убирает блокнот под ноутбук, словно Ибо не сможет его там взять, если захочет. Но Сяо Чжань надеется, у того хватит ума так не наглеть. Чжань обычно спокойный, но вряд ли Ибо понравится то, что он увидит, если его выведет из себя. — Пошли на кухню, — Чжань уходит, ожидая, что Ибо последует за ним. Так и происходит. — Почему? — спрашивает Ибо. — Тебя номинировали? Что за премия? — Ещё один вопрос об этом и я выставлю тебя вон, — предупреждает Чжань. Ибо кивает, принимая условия, но Чжань ему не особо доверяет. Они подходят к столу, Ибо смотрит на принесенное им мясо. — У тебя есть овощи? Я не стал их готовить, потому что в рецепте не было. Но мне кажется без гарнира будет совсем плохо. — Я заварю чай, — невпопад говорит Чжань, но при этом лезет в холодильник. Черт знает, что там может храниться. И он нисколько не удивлен, обнаружив там пакет замороженных овощей. — Отлично, — Ибо заглядывает ему через плечо. — В духовку? Сяо Чжаню хочется хмыкнуть. Этот парень уже командует на его кухне! В его доме! И Чжань не то, чтобы против, он сам достаёт этот злосчастный пакет, собираясь приготовить содержимое. Ибо же садится за стол, получает сок за молчание. Однако оно не длится долго. Чжань достает из духовки противень, кидает на него овощи, которые не выглядят так, словно провалялись в морозилке с прошлых хозяев. На них даже корки льда нет. А потом случается то, чего Чжань опасается больше всего. Точнее, он знает: так и будет, но надеялся, что при Ибо его демоны не посмеют поднять головы. Увы. Стоит только взглянуть на овощи, как его переносит на несколько лет назад. В маленькую квартиру, к больному раком отцу. Четвертая стадия это вам не шутки. Это рвота с кровью, это овощи, протертые в кашу. Которые в лучшем случае ненадолго задержаться в желудке, в худшем — отец, злой на весь мир, просто выбьет у него из рук миску с едой.       Отец за что-то ненавидел его. Может за схожесть с мамой, может за то, что госпожа Сяо ненавидела его, а расплачиваться пришлось ему, отцу. Они оба терпят свое наказание. Только Чжань заложник обстоятельств, а его отец… Он делает это из злости. И мести. Да, он решил умереть от рака желудка, чтобы насолить госпоже Сяо. А ведь мог лежать сейчас в лучшей палате, в лучшей больнице. Получать уход двадцать четыре часа в сутки. Возможно, даже не умирать. Или хотя бы не сходить с ума от боли. Но он решил так… Почему Чжань терпел это, он и сам не знает.       Сяо Чжань усилием воли старается нормализовать дыхание, взять себя в руки. Это всего лишь овощи! Нечего из-за этого устраивать панику. Между лопаток чувствуется знакомый тёплый взгляд. Ибо заинтересован. Чжань нервными движениями спрыскивает овощи маслом, кидает какие-то специи сверху и отправляет в духовку. Проходит какое-то время, прежде чем Ибо говорит: — Духовку надо включить. Сяо Чжань ругается про себя, включает духовку, ставя таймер на пятнадцать минут, этого должно хватить. Набравшись смелости, он поворачивается к Ибо. Тот по-прежнему смотрит на него, но в его взгляде нет того, чего Чжань боялся увидеть: любопытства и жалости. — Так всё же, — говорит Ибо, — что за премия? Он бросает Чжаню соломинку, за которую тот просто обязан ухватиться. Тема премии куда безопаснее, чем заострять внимание на состоянии Сяо Чжаня. — Литературная премия Мяо Дуня, — отвечает Чжань, начиная заваривать себе чай. —О. И ты собираешься забрать себе хоть одну статуэтку? — Это вряд ли. — Почему? Сяо Чжань не собирается вдаваться в подробности. Поэтому говорит коротко: — «Дорога до Луны» не проходит по критериям. — Зачем тогда пишешь речь? Чжань пожимает плечами, не поворачиваясь к Ибо. Ему достаточно чувствовать его взгляд, который, слава Будде, так и держится между лопаток. Чжань не знает, чтобы он сделал, опустись взгляд ниже. Мэн Цзыи тактично намекнула, что речь ему понадобится. Значит, есть повод. Какая-нибудь специально выдуманная для него номинация, чтобы популярный писатель сидел в зале пять часов, делал фото на красной дорожке на фоне растяжки со спонсорами, конечно же. А ещё куча журналистов, фальшивых улыбок и одиночество. Нет, в этот раз Лю Хайкуань пойдёт с ним, но только потому, что сам рассчитывает забрать статуэтку в конкурсе за лучшее литературное агентство. Аналитики говорят — у "ЛюБуксИн" в этом году есть все шансы. Ибо всего этого он тоже не говорит. А вместо этого спрашивает: — Ты знаешь из какой я семьи? Ибо удивляется вопросу. — А должен? Мы же, вроде как, выяснили, что я не фанат. — Но ты преследуешь меня. И при этом ничего не знаешь. Ибо хмурится, ему явно не нравятся слова Чжаня. Но ему плевать. — Я хочу узнать то, что ты посчитаешь нужным рассказать мне, — медленно отвечает Ибо. — Но хочу предупредить: это не значит, что я откроюсь в ответ. Хочешь рассказать о семье? Ты можешь сделать это. Но я предпочитаю молчать о своей. — Я тоже, — признаётся Чжань. — Хорошо, тогда мы не будем говорить о них. — Я, — начинает Чжань, а потом теряется. Ибо терпеливо ждёт. — Я всё ещё не понимаю, для чего ты все это делаешь. — Я предельно честен с тобой. И я говорил уже: я тот человек, который тебе нужен. Я смогу позаботиться о тебе. Сяо Чжань едва ли не смеётся. Серьёзно? — Мне никто не нужен. Кажется, я тебе говорил об этом. — А я говорил: ты пока не понимаешь этого, — с улыбкой отвечает Ибо. — Ты ведь ничего не потеряешь, доверясь мне. — Я ничего не потеряю и не сделав этого. Ибо, даже если твои помыслы чисты, в чём я не уверен, просто не трать время. — Ты прячешь свои эмоции за глухой маской безразличия, — говорит Ибо, смотря на Чжаня серьёзно, немного сбивая того с толку. То Ибо игривый подросток, говорящий всякие глупости. То вот теперь он серьёзный молодой мужчина, явно знающий чего хочет. — Но ты не можешь контролировать своё дыхание или сердцебиение. И они говорят мне о многом. Сяо Чжань хочет спросить: откуда Ибо известно о его дыхании и, тем более, о его сердце, как таймер на духовке извещает: овощи готовы. — Сиди! — первым подрывается Ибо, наверное, решив оградить Сяо Чжаня от овощей, которые почему-то влияют на него негативно. Чжань и сам знает, что по нему плачет психолог, но разве кто-то может читать его эмоции так хорошо? По-хорошему ему бы посетить хоть пару сеансов, но ему совершенно не хочется ворошить всё это дерьмо. — Миска внизу в шкафчике, — подсказывает Чжань. Ибо ловко достает указанную миску, перекидывает туда овощи и, довольный собой, садится за стол. Чжань перекладывает мясо по их тарелкам, отрезает первый кусочек на пробу. Язык тут же обжигает насыщенный острый вкус. С одной стороны мясо подсушено, с другой немного сыровато. Но в целом можно есть. — Новая плита, — оправдывается Ибо, отрезая кусочек от своего мяса, наблюдая, как то сочится соком. — Ещё не привык. — Всё нормально, — отвечает ему Чжань, и он даже не врёт. И сам понимает: это действительно так. Ворвавшийся в его квартиру с мясом Ибо совершенно не вызывает отторжения. Сяо Чжань привык полагаться на свои ощущения. Так было с Мэн Цзыи, которую он довольно быстро впустил в свою жизнь. Добровольно. Как и Лю Хайкуаня. Тот проходил со скрипом, не без этого. Но Чжань за многое ему благодарен. С Ибо же… С Ибо всё не так просто. И Чжаню почему-то хочется разобраться. Он не чувствует от него негатива, и даже его излишняя откровенность и желание не отталкивают. Тут два варианта: он либо обожжётся, либо же в его жизни появится ещё один важный человек. — Можно я пойду с тобой? — А? — Чжань выныривает из своих мыслей. — Можно я пойду с тобой на церемонию? — переспрашивает Ибо. — Исключено, — категорично заявляет Чжань. Он хватается за чашку с чаем, немного остывшим, но так даже приятней пить. — Почему? — Ибо сама непосредственность. Он уже прикончил свой кусок мяса и кидает в тарелку Чжаня тоскливые взгляды. Сяо Чжань придвигает её ему, всё равно наелся. Ибо с радостью принимает подношение. — Я иду со своим издателем, — поясняет Чжань. Это самое простое, что он может ответить. Не говорить же, что, даже захоти он взять Ибо, он не смог бы. Незнакомый мужчина рядом с ним вызовет много ненужных слухов. Впрочем, слухи будут в любом случае. Пойдет он с Лю Хайкуанем, или же с Мэн Цзыи. Репортеры найдут инфоповод. И в первую очередь именно из-за этого ему не хочется идти. Его появление обсосут со всех сторон. Да, он может не читать ничего о себе, но почему-то не получается. Ибо заметно мрачнеет, склоняет голову, делая вид, что очень занят мясом. Обиделся.