Первый меч Гухуа

      В мгновение ока пролетели два с половиной года. Пока в деревне Цяоин еще царило тепло, на пике Линмэн уже выпал первый снег. Персиковое дерево на заднем склоне горы облетело, крошечные заливные грядки подернулись льдом. Вечнозеленой осталось лишь выносливое дерево облепихи на отшибе, лениво покачивающее оранжевыми связками ягод на ветру.       Син Цю преспокойно сидел в библиотеке и перечитывал один из трактатов о пути Дождя. Раньше он мог спокойно читать и в хижине лекаря, но с каждым днем это становилось все сложнее. Цин Сяньмин оказался на редкость непоседливым мальчишкой и постоянно мешал учиться. Спустя какое-то время Син Цю перестал вестись на шалости младшего ученика лекаря, а потом и вовсе принялся его игнорировать. Оскорбленный до глубины души, Сяньмин перевел все свое внимание на Чун Юня. Но даже так Син Цю не перестал отвлекаться — постоянное сюсюканье младшего лекаря с экзорцистом вызывало внутри какое-то неизведанно жгучее чувство.       А госпожа Фу все-таки проболталась отцу Син Цю, что встретила его отпрыска в деревне Цяоин. Когда паника отступила и впитался толстый слой омолаживающего крема, она явилась на порог зала Ваншань и потребовала у второго сына главы денег за свое молчание и посрамленную честь. Никаких сбережений у Син Цю и в помине не было с тех пор, как он вывернул карманы на постоялом дворе Ваншу. Поэтому, жутко обозленная, посвежевшая лицом госпожа Фу поспешила отъехать в гавань.       Неделю назад Син Цю получил письмо от отца. На самой качественной бумаге из шелковицы он трижды назвал сына безответственным, раз пять обвинил в уклонении от семейных обязательств… Но несмотря на гневный тон, закончилось послание мирно — пожеланием успехов в учебе и угрозой завалить тонной свитков, если Син Цю приползет обратно без успеха.       Собственно, под такой угрозой парень начал учиться еще усерднее. От одной мысли о бухгалтерском учете в Фэйюнь и многочасовых собраниях к горлу подкатывала тошнота. Еще и Бин Ше выписывал мертвые петли под кожей и все не хотел замолкнуть. — Смертный! Этот достопочтенный требует вина!       Ученик проигнорировал нытье змея и взял в руки кисть. С наступлением холодов теплолюбивый демон постоянно жаловался, но Син Цю быстро привык. К тому же, чем больше он упражнялся, тем легче становилось подавлять демоническое начало. Бин Ше больше не представлял особой угрозы для самого парня и окружающих, что его приводило в негодование. — Что ты за человек такой? — фыркнул демон. — Другие, вон, резвятся, в снежки играют. А ты? Уже три часа сиднем сидишь, хоть бы размялся! — Мастер ожидает от меня прилежной учебы, не мешайся. — Мастер то, мастер сё… Да этот человечишка и в подметки не годится такому славному демону, как я! — Сгинь!       Бин Ше мстительно поерзал внутри и воплотился мелким ужом, что выполз из широкого рукава одежды Син Цю. Змей закусил кисть, которую Син Цю держал в руке и повис на ней, болтаясь в разные стороны от каждого движения. Писать стало чуть тяжелее. Но вдруг чья-то бледная кисть перехватила тонкое тело змея, больше похожее на червяка, и сжала между пальцами. — Снова он тебе докучает, — Чун Юнь нахмурился, раскручивая змея в пальцах, как детскую игрушку. — Хочешь, свяжу его в узел? — Поганый экзорцист! — взвился Бин Ше. — Только попробуй! — О, Юнь-Юнь, — Син Цю отложил кисть. — Не стоит, он же часть моего ядра. Это наверняка навредит мне. — Вот-вот, послушайся моего смертного! Отпусти-и!       Чун Юнь брезгливо выпустил из рук демоническое отродье, и Бин Ше быстро заполз в рукав Син Цю, снова сливаясь с его телом. Учиться у Сунлиня экзорцисту было особо нечему, так что он просто поддерживал форму и помогал лекарю и его ученику в изготовлении лекарств. Из-за того, что Чун Юнь целыми днями пропадал в горах с Цин Сяньмином за сбором трав, Син Цю его толком не видел. Каждая минута вместе была как капля воды после месяца жажды.       Син Цю заметил худощавую фигуру младшего травника за спиной экзорциста не сразу. Цин Сяньмин выглядел необычно радостным и едва не приплясывал на месте. От этого вида у Син Цю разом попортилось настроение.       За последний месяц младший брат восьмого меча Сюаньлянь успел основательно испортить то первое впечатление, которое сложилось у Син Цю. Сначала ему почудилось, будто Цин Сяньмин — воплощение добродетели и мудрости… Но с каждым днем характер младшего адепта потихоньку скатывался вниз до самого плинтуса. Когда отношения с Син Цю испортились, Сяньмин сделался преданным псом его другу, а его самого мерил непроницаемым взглядом, будто и не замечал вовсе. Откуда в нем столько заносчивости? — Шисюн, мы присядем? — проворковал Сяньмин, заставляя Син Цю продвинуться чуть дальше по деревянной скамье. — Гм, конечно.       Что же сделал Цин Сянь? Просто вытолкал Син Цю с его насиженного места и устроился рядом с экзорцистом, как ни в чем не бывало. Син Цю почти шлепнулся на пол со скамьи и встретил встревоженный взгляд друга. Внутри снова закопошился Бин Ше. — Да как он смеет, эта жалкая букашка! — прошипел змей, своей волей подняв тело Син Цю. — Смертный, давай надерем ему его тощую задницу! — Нельзя, — осадил Син Цю. — Син Цю, уходишь? — экзорцист тоже поднялся с места. — Я с тобой. — Но мы же только сели, гэгэ, — вскинул бровь младший ученик лекаря.       Скрывая посрамленную честь за улыбкой, Син Цю сел напротив и уткнулся в книгу. Цин Сяньмин без умолку трещал про старшего брата, так что Чун Юнь не мог и слова вставить. Единственное, что смог себе позволить экзорцист, это украдкой погладить Син Цю за спиной у разделяющего их Цин Сяня. Молодой мечник вспыхнул от стыда еще сильнее, так и не подняв головы от страниц.       Сегодняшний день был особенным в жизни Цин Сяньмина. С наступлением десятой луны он каждый день ждал возвращения старшего брата. Но таков был не только он один. Оказалось, что парня, комично названного родителями в честь шмеля, младшие ученики чуть ли не обожествляли. Почти половина всех адептов были готовы сбежать от своих наставников на обучение к Цин Сюнфэну. По словам Цин Сяня он был покладистым и спокойным человеком, не склонным лупить своих подчиненных, а это ли не рай для ученика?       Ка Мин ждал возвращения второго по старшинству мастера зала Ваншань ничуть не меньше. Он уже вполне освоил азы пути Жнеца жизни под началом главы Вэня. Когда вернется Цин Сюнфэн, глава собирался передать юношу в руки мастера Огня. Теперь каждый вечер в общей ученической комнате еще и он бесконечно болтал о Цин Сюнфэне.       Даже Сяо Сунлинь в последние дни стал рассеянным. В течение дня постоянно путал травы, из-за чего взорвались уже четыре котелка, разливал чай… Да что это, в конце концов, за мастер такой?! — Дашисюн Сюнфэн вернулся!       Тихое пространство малолюдной ученической комнаты пришло в хаос, и больше половины учеников бегом бросились наружу. Возглавлял эту бешеную процессию, естественно, Цин Сяньмин. Тяжелые двери зала Ваншань почти слетели с петель от мощного потока учеников, высыпавшего на улицу. — Сюнчжан! — воскликнул Цин Сянь, бросившись на шею брата. — Сянь-Сянь! — охнул статный юноша в синем, когда объятия младшего брата разом вышибли весь воздух из легких.       Син Цю неторопливо вышел из зала Ваншань вместе с Чун Юнем, и в глазах у него зарябила огромная толпа вокруг одного-единственного человека. Разглядеть лицо старшего брата Цин было практически невозможно. Старшие и младшие ученики наперебой приветствовали вернувшегося из годовалого паломничества старшего соученика. Спустя какое-то время даже глава Вэнь и Сяо Сунлинь вышли, чтобы поздороваться.       Сяо Сунлинь первым делом, не здороваясь, приложил ладонь к пульсу лучшего друга. Через несколько мгновений морщинка между его бровями разгладилась, и он сдержанно улыбнулся. — Шисюн, — сдержанно поприветствовал он, но уголки глаз все равно предательски покраснели. — С возвращением. — Сунлинь, трав, что ты дал мне в дорогу, было слишком много! — пожаловался Цин старший. — Я надеюсь, ты ничего не выбросил? — … — Сюнфэн! — Сяо Сунлинь снова нахмурился и тяжко вздохнул.       Глава Вэнь очень вовремя встал между двумя друзьями, прикрывая старшего от гнева младшего. Похлопав Цин Сюнфэна по плечам, Вэнь Гуань удовлетворенно кивнул. Повернувшись к травнику, мечущему молнии из глаз, глава натянул спокойное выражение на лицо, сдерживая улыбку. — Не злись на него, Сунлинь. Я уверен, Сюнфэн подготовил для тебя подарок в извинение за выброшенные травы. Я ведь прав, Сюнфэн? — … — Сюнфэн?       Цин Сюнфэн стоял с каменным лицом, разглядывая лица наставников, а потом громко рассмеялся. Кивнув, он выудил из походного мешка большой сверток с неизвестным содержимым и передал в руки травника. Сяо Сунлинь сменил гнев на милость после безобидной шутки и принял дар, закатив глаза. Похоже, у мастера Цин было весьма своеобразное чувство юмора.       Цин Сяньмин продолжал висеть на рукаве старшего брата, пуская слезы и сопли. Несмотря на испорченное впечатление, даже Син Цю этим зрелищем растрогался. Цин Сюнфэн же старался не смотреть на младшего брата, что выглядел не лучше зареванной девицы. Его скулы покрылись легким румянцем от стыда, и он поспешил успокоить младшего брата, утирая его нос и щеки шелковым платком. С особым трудом Сяо Сунлиню удалось оторвать Сяньмина от старшего брата и пнуть в хижину заниматься работой.       Трое старших, переговариваясь, направились к дверям в общий зал, где Вэнь Гуань и заприметил жмущихся на пороге Син Цю и Чун Юня. С улыбкой подозвав их к себе, глава представил младших учеников старшему адепту: — Позволь представить тебе наши молодые самородки, — с отеческой гордостью сказал Вэнь Гуань, положив ладонь на плечи их обоих. — Син Цю, следующий по пути Дождя. Чун Юнь уже стал славным экзорцистом и теперь обучается искусству врачевания у твоего шиди. — Младший приветствует шибо, — Син Цю сложил руки в малом поклоне и приготовился склонить голову. — Шибо Цин, — эхом вторил Чун Юнь. Сверху послышался приятный для слуха смех, и Сюнфэн остановил обоих от полноценного поклона. — Нет нужды в церемониях, шиди, — мягко покачал головой старший адепт. — Слышал, вы с моим братом знакомы. Сяньмин не докучал вам?       Син Цю удивленно распахнул глаза и раскраснелся. Стоило ли говорить, что младший Цин как банный лист прилип к Чун Юню? Вежливо улыбнувшись, молодой мечник качнул головой. Сюнфэн удовлетворенно кивнул. Син Цю он неожиданно показался даже приятным. Уж куда приятнее его младшего брата, этой божественной гусеницы! Проникнувшись к старшему из братьев Цин глубокой симпатией, Син Цю понял, за что его так любили многие ученики. Чун Юнь тоже остался под впечатлением и все же отвесил молодому мастеру поясной поклон.       Ка Мин, что все это время тренировался с мечом на каменных столбах в пруду, вдруг свалился с высоты. Послышался оглушительный плеск воды, и брызги, казалось, долетели даже до дверей зала Ваншань. Цин Сюнфэн приподнял ровные черные брови-мечи и бросил взгляд в сторону пруда. Ка Мин вынырнул из воды, сбросив с головы ошалело мечущегося окуня. Глава Вэнь потер переносицу пальцами, удрученно поглядывая на младшего ученика. Внутри он, должно быть, горел от стыда, что вернувшемуся путнику открылся на вид подобное зрелище. — А это кто? — Сюнфэн прикрыл рот рукавом, едва сдерживая смех, и шепотом обратился к главе. — Ах, это ученик, которого я собирался тебе передать, — сконфуженно ответил Вэнь Гуань и бросил строгий взгляд на ученика. — Сегодня малость неуклюжий. Не подумай, я хорошенько его обучил! — Не сомневаюсь, мастер!       Цин Сюнфэн не сдержал смешка и медленно прошел в сторону пруда. Закатав длинный рукав, он протянул младшему ученику руку. Ка Мин тупо уставился на чужую ладонь с открытым ртом. Молодой мастер помахал рукой у него перед глазами, призывая к вниманию. — Шиди, окунь сейчас заплывет тебе в рот… — и именно в тот момент, когда он это сказал, проворная рыбешка выпрыгнула из воды и угодила Ка Мину прямо в рот. — Ах, поздно…       Ка Мин выплюнул рыбу и встал во весь рост. Струи ледяной воды схлынули с ученической одежды, и оказалось, что он лишь немного ниже Цин Сюнфэна. Воспылав лицом, Ка Мин сложил руки вместе и согнулся перед мастером в поклоне. Он хотел поздороваться подобающим образом, но с губ не сорвалось ни единого звука. Ман Чай спрятался за каменным столбом и стыдливо прикрыл морду широкой лапой. Вот стыдоба-то! — Шиди в порядке? — Сюнфэн поднял лицо младшего ученика за подбородок. — Д-да, мастер!       Выпалив всего два слова, Ка Мин снова низко опустил голову, и даже уши его покраснели. Взглянув на Цин Сюнфэна, Син Цю увидел, что тот еле держится, чтобы не рассмеяться в голос, что очень обидело бы младшего ученика. Он лишь кивнул и помог Ка Мину выбраться из пруда, не побоявшись промочить сапоги и верхнюю одежду. В конце концов, терять ему было особо нечего — он и так был с ног до головы покрыт дорожной пылью. — Не ударился? — заботливо спросил Сюнфэн, поправляя одежду на застывшем ученике. — Нет, мастер! — Ну хватит, — когда одежда Ка Мина была возвращена в приличный вид, Цин Сюнфэн отступил назад и бросил через плечо. — Шиди, лучше больше не ловить окуней на такую… Приманку. — Прошу прощения! — Ах, что за ребенок…       Цин Сюнфэн кивнул и вернулся обратно к дверям в зал Ваншань. Вместе с главой и Сяо Сунлинем они вошли внутрь, а Син Цю и Чун Юнь подбежали к Ка Мину, переживающему все пять страстей за раз. Встряхнув друга за плечи, Син Цю наконец привел его в чувства. Бывший наемник медленно вышел из безмолвного транса и уставился на друга. — Как он тебе? — только и сказал Ка Мин, глядя на закрывшиеся двери зала Ваншань. — Кто? Цин Сюнфэн? — Син Цю склонил голову на бок и скрестил руки на груди. — Довольно приятный. Даже не верится, что он и Цин Сяньмин — родные братья. А ты что думаешь? Ка Мин прочистил горло. С ушей все еще не до конца сошел предательский румянец. — Ну… Он весь такой одухотворенный, — пробормотал бывший наемник. — Скорее бы приступить к занятиям… Да что я несу?!       Син Цю прыснул со смеху и потащил Ка Мина в ученические общежития, чтобы тот переоделся. В таком состоянии он вряд ли бы сам справился даже с простым узлом на поясе, да так бы и проходил мокрый, как окунь, весь день. Пока мечник помогал ему переодеваться, а экзорцист лузгал тыквенные семечки, Ка Мин все еще слышал громкий стук сердца в ушах. Повернувшись лицом к другу, Ка Мин схватил Син Цю за руки. — Я ведь выглядел, как круглый идиот, да? — Скорее, квадратный, — хохотнул Чун Юнь, вгоняя Ка Мина в краску еще сильнее.       Син Цю запустил в смеющегося экзорциста мокрой тряпкой. Ка Мин чуть от стыда богам душу не отдал, а этот смеется! — Ну, — Син Цю вздрогнул от неожиданности. — Думаю, дашисюн Сюнфэн подумал, что тебе просто стыдно. — Нет-нет, это полный провал! — Да почему ты так переживаешь?! — Вдруг он не захочет меня? — В смысле? — А-а-а! В смысле, не захочет брать меня в ученики!       Ближе к торжественному ужину в честь возвращения Цин Сюнфэна святая троица осталась в комнате, лузгая семечки за горячими обсуждениями сегодняшнего инцидента. Цин Сянь пропадал в хижине Сяо Сунлиня, поэтому его место за столом пустовало. «Вот и славно!» — вздохнул с облегчением про себя Син Цю. В кои-то веки ему не придется сдерживать рвотные позывы от кое-чьего слащавого сюсюканья. — Ты такой идиот! — смахнув слезы, выдавил Чун Юнь. Давно он так не смеялся. — Заткнись! — простонал Ка Мин, пряча лицо за ладонями. — Это же единственный мастер Огня! Как я мог так опозориться?! Теперь он точно не возьмет меня учиться… — Зато возьмет на рыбалку, — заметил экзорцист. — Вместо наживки. — Сказал же, заткнись!       За смехом и сплетнями все трое добрались до купальни, чтобы не толпиться с остальными после ужина. Скинув халаты, двое юношей вошли в молочно-белый пар горячего источника, а экзорцист отправился мыться в холодный, оставив их наедине. Пар был таким плотным, что едва можно было разглядеть кончики пальцев на вытянутой руке. Син Цю распустил волосы и окунулся в горячую воду, тело приятно свело от жара. Вдруг откуда-то спереди донесся вскрик Ка Мина. Син Цю приоткрыл глаз, но окрикивать друга не торопился. Что с ним может случиться в ученической купальне?       Оказалось, может. Случилось самое страшное, о чем Ка Мин даже не мог помыслить. Когда он отходил подальше от Син Цю, чтобы не мешаться, перед ним вдруг выросла преграда в виде непонятно откуда взявшегося камня. Источник был большим, и дойти до самого его края еще нужно было постараться. Тогда Ка Мин собрался перемахнуть через валун, но тот оказался чрезвычайно скользким, и… Парень полетел вперед, выставив руки, а затем с громким плеском упал в воду.       Но страшно было не погружение, а то, кого он увлек за собой при падении. Ка Мин быстро выпрямился, найдя опору под водой, и вынырнул на поверхность, оказавшись лицом к лицу с объектом своего недавнего стыда. Полностью обнаженный, молодой мастер Цин стоял перед ним с деревянным тазиком в руках и мыльной пеной на волосах. Ка Мин загорланил со всей мочи, отпрыгнув от Цин Сюнфэна назад, но камень был слишком близко, и отойти далеко не удалось — они все еще случайно соприкасались руками и бедрами. — Снова ты? — в голосе Сюнфэна снова послышался смех. — Если собирался порыбачить — окуней здесь нет, только я… — Простите пожалуйста! — Ка Мин повертел головой по сторонам, ища путь к отступлению. — Да ничего страшного, зато почти вся пена смылась… Син Цю прикрыл рот ладонью, подслушивая весьма деликатный разговор. Он ничего не видел за завесой пара, но мог себе представить, какое лицо сейчас было у Ка Мина. Он определенно потерял голову с первого же взгляда на старшего адепта, и теперь постоянно с ним сталкивался. Син Цю вдруг показалось, что он оказался в центре легкого романтического рассказа. Потерев ладони, молодой мечник даже задержал дыхание, чтобы точно все расслышать и потом рассказать Чун Юню. Пусть он подкинет экзорцисту еще пару идей для подколок, но удержаться от сплетен невмоготу! — Какой стыд, — Ка Мин потупил взгляд и тут же встретился с молочно-белой кожей на животе мастера. Вздрогнув, он снова поднял глаза, и теперь уже уставился на грудь. В конце концов, парень просто закрыл глаза, чтобы больше не позориться. — Я ведь так ждал вас, чтобы наконец начать культивировать Огонь… — Хм? — брови мастера Цин поползли еще выше. — Еще никто не просил у меня наставничества подобным образом…       Син Цю пришлось зажать рот обеими ладонями, чтобы не рассмеяться в голос. Даже вода вокруг перестала казаться такой горячей, как атмосфера между этими двумя! За завесой белого пара снова донесся приглушенный плеск источника — это Ка Мин ушел под воду с головой, чтобы скрыться с глаз Сюнфэна поскорее. Но учитель поймал его за лодыжку и запросто вытянул обратно на поверхность. — Хочешь учиться, значит? — Хочу! — Идет, — Цин Сюнфэн хохотнул и потрепал Ка Мина по мокрой макушке. — Возвращайся, не то твой друг подумает, что я тут занимаюсь непотребствами. — Мастер!       Спустя мгновение Ка Мина и след простыл, осталась лишь рябь на воде. Бывший наемник проскакал мимо Син Цю бодрым зайцем и едва не покинул купальни нагишом. Син Цю только и успел, что кинуть другу сухой нижний халат.       Чуть позже трое снова собрались в общей ученической комнате, чтобы высушить волосы перед ужином в общем зале. Накануне днем Ка Мин закончил утеплять общежития к зиме, поэтому в комнате с закрытыми окнами было жарко, как в бане. Чун Юнь, облепленный тремя остужающими талисманами, сидел между двумя парнями, изнывая от жары. — Хоть ты и дурак, руки у тебя растут, откуда надо, — Чун Юнь сдул влажную челку со лба. — Утеплил так утеплил. — Это кто здесь дурак?!       Син Цю не сдержал смеха. Дождаться нормальной похвалы от Чун Юня для Ка Мина было непосильно. За последние два месяца они втроем стали неразлучными друзьями, да и вражда между Чун Юнем и Ка Мином постепенно поутихла. Конечно, они все так же друг друга подкалывали, но хотя бы перестали делить Син Цю между собой. Теперь, скорее, это Син Цю приходилось делить экзорциста с одним хитрым мальчишкой…       Частенько к ним присоединялся еще и Цин Сяньмин. Вчетвером они сбегали в деревню Цяоин после занятий, ходили в купальни, засиживались допоздна в ученической беседке… Ну, до того момента, пока не придет Сяо Сунлинь и не утащит Цин Сяня за шкирку в лекарский павильон. Син Цю отношение Сунлиня к своему единственному ученику было не совсем понятно. С виду ему было совершенно наплевать на судьбу юноши, но вместе с тем он умудрялся проявлять какое-то подобие заботы.       До ужина осталось совсем немного времени, и юноши покинули общежития, направляясь к высоким каменным дверям зала Ваншань, как вдруг… — Мр-ряу!       Испугавшись яростного кошачьего рёва, Син Цю отскочил в сторону. Кошка, которой он только что наступил на хвост, выгнула спину дугой и зашипела. — Откуда здесь взялась кошка? — недоумевал Ка Мин. — Это… Ман Чай, стой!       Но было уже поздно. Суаньи поддался инстинктам и погнал черный усатый комок прочь, стремясь поймать кошку за хвост. Но как бы быстро не бежал Ман Чай, острые клыки лишь клацали в цуне от кончика пушистого хвоста. — Ман Чай!       Испуганное животное ускакало в сторону павильона главы Вэня и скрылось за углом, а суаньи понуро вернулся обратно. Подняв пушистую темную морду, он жалобно зарычал, будто пытаясь что-то сказать… Но никто его так и не понял. Из троих только Чун Юнь вдруг нахмурился и посмотрел вслед убегающей кошке. Он смотрел так долго, что двое его друзей уже успели добраться до самого входа в зал Ваншань. — Юнь-Юнь, ты идешь? — окрикнул его Син Цю. — Иду!       И лишь в последний момент он понял, что во всем этом было не так. Пробежав по свежему снегу вдоль всего внутреннего двора, кошка не оставила ни одного следа.