Первый меч Гухуа

      Первые лучи солнца коснулись пустой, но все еще теплой постели. С самого утра, по обыкновению, Вэнь Гуань был по уши в делах школы Гухуа. За свитками и поручениями он провел последние десять лет своей жизни и успел порядком состариться. Он едва перешагнул порог сорокалетия, но глубокие морщины уже успели испещрить лицо. Когда он улыбался, они собирались солнечными лучиками вокруг глаз, когда хмурился — молниеносным росчерком пробегали между бровями.       Нынешний глава зала Ваншань с улыбкой вспоминал прошлое за утренней чашкой явонского чая. Оба его старших ученика достигли немалых высот и сами стали мастерами, пришел их черед учить подрастающее поколение. На одной из полок стеллажа не покрыты пылью были лишь две искусно вырезанные головы львов из янтаря и нефрита — подарки от Сюнфэна и Сунлиня.       Сегодня главный мастер Гухуа ждал троих новых учеников, чтобы наставить их на правильный путь совершенствования. Какими они будут? Наученный горьким опытом, теперь Вэнь Гуань осматривал духовные меридианы каждого новичка лично. После того, как он забрал истощенного до полусмерти Сюнфэна из-од опеки Хуана Третьего, ему больших усилий стоило вернуть баланс энергий юноши в норму. Его младший брат, Цин Сяньмин, тогда тоже сильно захворал, словно хотел разделить со старшим все невзгоды.       Лишившись самого способного ученика, старик Хуан перекинулся на Сяо Сунлиня. К несчастью, духовное ядро будущего лекаря обладало древесной природой. Огонь его горел ярко, радуя мастера, но… Сжег все духовные каналы Сунлиня дотла. С тех пор тропа совершенствования на военном поприще юноше была закрыта, и он нашел свою отраду в медицине, параллельно постигая путь Дождя, чтобы реабилитироваться.       Сяо Сунлинь достиг мастерства на пути Дождя, но так и не смог восстановиться полностью. Когда остатки духовных сил иссякли, он мог только черпать их из своего оружия, обретенное во время паломничества на гору Сюаньлянь вместе со своим лучшим другом. Облепиховая ветвь с вершины горы обрела вид тупого деревянного клинка, который на вид был не страшнее детской игрушки.       Вэнь Гуань тщательно протер каменные львиные головы на полке и уселся за стол, разлив свежий чай по четырем чашкам. В ожидании адептов он молча разглядывал шелестящие за окном деревья с видом умудренного возрастом старика. — Глава Вэнь, доброе утро!       Мужчина улыбнулся, не отрывая глаз от сливового цвета. Трое юношей расселись перед низким столиком из песчаного дерева. Старший мастер выложил перед ними по одному увесистому свитку и тяжело поднялся на ноги — возраст очень невовремя дал о себе знать. Заложив руки за спину, глава Гухуа подошел ближе к окну, зачитывая первые строки устава школы. — Учение первого главы гласит: неси добро в свет, помогай немощным, сирым и убогим, плати добром на добро.       Трое перед ним торжественно молчали, слушая голос наставника, словно мантру. Син Цю чувствовал, как в его груди поднимается зудящее предвкушение. Он был на пороге того, чтобы прикоснуться к истине и едва мог усидеть на месте. Сидящий по левую руку от него Чун Юнь всем своим видом слегка остужал пыл. Экзорцист обучился пути экзорцизма, поэтому такая новизна его уже так сильно не трогала. Ка Мин сидел по правую руку от молодого мечника, и ему казалось, что от волнения по его спине ползают полчища муравьев. — Перед вами устав школы Гухуа. Все шестьдесят девять правил были заложены еще первым главой и по сей день каждый из адептов и мастеров следуют этому пути. — Сколько?! — ахнул Син Цю. — Шестьдесят девять правил, — Вэнь Гуань приподнял уголки губ в легкой улыбке. Когда-то он сам отреагировал на этот длинный список так же.       Син Цю подпер лоб ладонью и прикрыл глаза, когда иероглифы перед глазами начали двоиться. Лежащим перед ним увесистым свитком он сейчас хотел проломить собственный череп, потому что… Шестьдесят девять правил — это уже слишком!       Ка Мин по правую сторону от него сокрушался ничуть не меньше. Улыбка на его губах с каждой строчкой все больше походила на истерическую гримасу. Из всех троих невозмутимо держался лишь Чун Юнь, ведь ему с самого детства приходилось придерживаться целых ста двадцати правил, что почти в два раза меньше. Экзорцист сначала даже перевернул свиток обратной стороной, недоумевая, почему предписаний так мало.       Не сквернословить, не держать обиды на товарищей, не обижать младших, почитать старших. Съедать не больше трех лянов риса за раз. С первой половиной Син Цю согласился запросто, а вторая повергла его в значительный шок. Трех лянов риса достаточно, если целыми днями лежать и пялиться в потолок, но точно не для постоянного совершенствования духовного ядра. Молодой мечник стал понемногу понимать, почему Цин Сяньмин и прочие немногочисленные ученики выглядят такими изможденными.       Бин Ше в теле Син Цю противно завозился и ткнул кончиком хвоста в желудок человека. Син Цю накрыл приступ тошноты, и он резко хлопнул ладонью в районе пояса, чтобы утихомирить змея. Спустя какое-то время он услышал недовольный голос демона из недр тела: — Небось, еще и спиртного пить нельзя. — К слову, вино так же находится под запретом, — глава Вэнь с важным видом заложил руки за спину. — Тело совершенствующегося должно быть чистым для правильной циркуляции энергии. — Смертный, верни меня обратно на склон Уван, — Бин Ше прикрыл вытянутые глаза кончиком хвоста. — Я передумал помогать тебе. — Тише! — шикнул на змея Син Цю.       Не каждая школа базировала свое учение на пути аскезы, и обычно в них было от силы несколько адептов. Большинство правил Гухуа выгодно прикрывали банальное отсутствие средств на нормальное питание и проживание адептов. Повезло еще, что хоть немного обученных молодых людей часто отправляли на поручения, где можно втихую обойти правила и наесться всласть.       Син Цю изо всех сил старался не удариться в уныние еще сильнее. «Сложности рождают лучших мастеров» — вспомнил он слова Цин Сяньмина, что тот сказал ему сегодня ночью. Но разве не он за обе щеки уплетал лапшу в деревне Цяоин при их первой встрече?       Вэнь Гуань, тем временем, снова сел за стол перед учениками и предложил всем успокоиться и выпить чаю. Син Цю, этот жадный до знаний, но все еще изнеженный юноша, очень походил на него самого в молодости. — Умеющий управлять другими силен, но умеющий владеть собой еще сильнее, — продолжил глава. — Это обилие правил не должно испугать вас, ведь все они призваны взрастить в вас стойкость и силу… У вас еще будет время ознакомиться со свитками. Сегодня же наша с вами задача избрать истинный путь для каждого.       С этими словами Вэнь Гуань приступил к сути. Он поочередно считал пульс каждого из новоиспеченных адептов, пропуская их энергию через свои каналы. Чем глубже он вглядывался в молодые души, тем сильнее пролегала между бровей громоподобная морщинка.       Юный экзорцист Чун Юнь с истинной металлической сущностью и обилием энергии Ян в теле. С годами юноша научился контролировать свой недуг, но еще не добился совершенства. Пропустив его существо через свое ядро, Вэнь Гуань почувствовал холод студеного ветра и крепкость льда.       Молодой наемник гильдии «Меч и ножны» Ка Мин, обладающий пылающим огненным ядром в одно мгновение растопил заиндевевшие от предыдущего осмотра каналы. Ту же обжигающую мощь глава чувствовал, когда восстанавливал ядро Цин Сюнфэна после культивации Огня.       И, наконец, Син Цю. Почти по-женски хрупкий, внутри он вынашивал темное демоническое существо, что плотно срослось с плотью, чтобы выжить. Бин Ше подобное вмешательство извне совсем не понравилось. Лишь почувствовав вторжение, змей взвился. — Прочь! — от громкого шипения у Син Цю все волосы на теле встали дыбом. — Смертный, сейчас же вели этому старикашке убрать свои руки от нас подальше! — Прошу прощения? — опешил глава Гухуа.       Брови Вэнь Гуаня поползли вверх, почти натянувшись на затылок. Син Цю взволнованно раскраснелся и несколько раз хлопнул себя по животу, словно пытался скрыть чужое присутствие в своем теле. Конечно же, скрыть подобное от бывалого мастера было невозможно. Пришлось вкратце поведать главе Вэню историю одержимости Син Цю от и до. Чун Юнь говорил за него, пока сам Син Цю пытался успокоить разбушевавшегося змея. — Вот оно что, — Вэнь Гуань прокашлялся, возвращая на лицо былую невозмутимость. — Что ж, судя по всему, ядро в теле Син Цю благодаря сущности этого змея больше тяготеет к… Воде.       Впервые в жизни Вэнь Гуань сталкивался с чем-то подобным. Демонический сгусток не причинял особого вреда телу за исключением накапливающейся энергии Инь. Однако, если своевременно «выпускать пар», даже это не станет помехой к совершенствованию, но… Из всех техник, которыми владел он сам, Син Цю не подошла бы ни одна.       Посовещавшись с самим собой несколько минут, Вэнь Гуань распустил юношей до вечера постигать устав школы, а сам отправился к покоям лекаря. Сунлинь, по локоть испачканный в земле, высаживал водные культуры лекарственных трав на крошечном заливном поле. На окраине огорода пышно плодоносил небольшой куст облепихи — укоренившийся в земле деревянный меч травника. В его тени мирно спал Цин Сяньмин, утомившийся полевыми работами. — Учитель, — поздоровался Сунлинь, не поднимая головы от грядок. — Что-то стряслось? — Нет-нет, — Вэнь Гуань хохотнул, а потом вдруг посерьезнел. — Или да. — Так да или нет?       Сяо Сунлинь отмылся от земли и вместе с наставником вернулся в хижину. Лишь внутри, без посторонних ушей, Вэнь Гуань поведал своему ученику тайну духовного ядра Син Цю. Травник постепенно хмурился все сильнее, пока лицо его не стало мрачнее тучи. Он примерно предполагал, к чему пытался подвести глава, но в душе молился, что ошибается. — Я хочу, чтобы ты взял его в ученики, — опасения все-таки подтвердились. — Нет. — Сунлинь, ты единственный, кто сейчас может обучить его пути Дождя! — Учитель, по-вашему, я смогу обучить хоть кого-то?       Вэнь Гуань закусил губу, пока лишние слова не сорвались с языка. За все десять лет Сяо Сунлинь взял в ученики только младшего брата Цин Сюнфэна, потому что мальчик рвался найти лекарство для старшего. После полного сожжения духовных артерий его второй ученик поставил на себе крест, и как бы учитель не старался воодушевить его, Сунлинь видел в себе лишь тень себя прежнего. — Ты превосходный мастер, — Вэнь Гуань хлопнул молодого мужчину по плечу и кивнул на дремлющего под облепихой мальчишку. — Погляди, чего достиг Сяньмин под твоим началом. В свои годы он уже большинству лекарей из гавани легко утрет нос. — Что бы вы не говорили, мой ответ — нет, — категорично заявил Сунлинь и покинул павильон, снова возвращаясь к простаивающей работе на грядках.       К вечеру вернулись трое новичков, и Вэнь Гуань приступил к закладыванию в них основ совершенствования. К счастью, большинство старших разъехались по поручениям, и не видели этого позора. Вэнь Гуань умудрялся убить двух зайцев одним выстрелом и занимался бумажными делами школы прямо во время тренировки, да еще успевал потягивать чай. Двое из троих адептов кряхтели, как старики, едва удерживая равновесие. — Сорок один, — глава Вэнь сделал еще глоток чая и удовлетворенно вздохнул. Из пяти прошений о помощи в деревне Цяоин осталось всего два. — Сорок… Ах, на чем же я остановился? — Сорок два, мастер! — натужно простонал Син Цю. — Ах, да! — Пха-а! Не могу больше!       Ка Мин не выдержал и рухнул с деревянных брусьев на каменный пол. Для овладения техникой цигун трое новоиспеченных адептов должны были обладать идеальной растяжкой. Если даже Син Цю, обладающему демоническим змеиным ядром это упражнение казалось тяжким, то для Ка Мина просидеть в продольном шпагате хотя бы полминуты было нереально. Его деревянное тело никак не хотело поддаваться. Парень скорчился на полу, растирая саднящие связки. Да у него же чуть ноги не оторвались!       Растяжка Чун Юня была единственной усладой для глаз. Вэнь Гуань устало вздохнул и продолжил считать заново, когда Ка Мин вернулся на брусья, но затем свалился Син Цю, и… Занятия подошли к концу. С закатом половина адептов вернулись с выручкой, и перед Вэнь Гуанем встала задача: как бы разделить троих учеников, и не разделиться натрое от забот самому?       Сейчас в зале Ваншань осталось всего два учителя. Единственный мастер пути Огня, Цин Сюнфэн, отсутствовал; Сяо Сунлинь, некогда следовавший пути Дождя, так давно не использовал его техники, что тело давно от них отвыкло. Остался только Вэнь Гуань, больше всего разумеющий в пути Светлого жала и Жнеца жизни.       Абсолютное большинство учеников приходились на самого главу Вэня, у которого кроме обучения молодняка еще целая куча бумажных дел. Кроме своих собственных он присматривал еще и за учениками Цин Сюнфэна, что ушел в паломничество. Итого на данный момент на его иждевении было около двадцати человек, не считая второго мастера и его единственного ученика.       Сколько бы Вэнь Гуань не просил, взять еще хотя бы нескольких адептов Сяо Сунлинь отказывался наотрез. А сам глава уже не мог взять еще троих… Максимум одного.       И выбрал он… Ка Мина. По какому принципу он выбирал из них троих, для Син Цю было загадкой. Остальных двоих после лекции глава спровадил к лекарю. Мол, делайте, что хотите, но добейтесь его расположения. Но если даже у главы не получилось убедить Сунлиня, разве они смогут? Это даже звучит смешно.       За девять лет Сяо Сунлинь принял всего одного ученика — Цин Сяньмина. Путь лезвия дождя был лакомым кусочком, на который Син Цю облизывался весь путь до зала Ваншань, а теперь всерьез боялся, что между слоями сладкого бисквита вполне могут оказаться иглы и гвозди. Сяо Сунлинь в его глазах был холодной и неприветливой горой, на самой вершине которой вместо знания он получит ужасное обморожение и кислородное голодание.       Когда два сердечных друга вышли на задний склон пика Линмэн, чтобы просить наставничества у Сяо Сунлиня, тот как раз погрузился в медитацию под персиковым деревом во дворе. От одного вида лекаря Син Цю стало отчего-то не по себе. Он развернулся на пятках и уже собрался позорно сбежать… Как вдруг Чун Юнь схватил его за шкирку и потащил прямо к мастеру. Син Цю безмолвно взмолился Бин Ше о помощи. Демон внутри мгновенно утяжелил его тело, и Син Цю прирос к земле, как камень. В кои-то веки они со змеем были при одном мнении. — И когда вы так спеться успели?! — цокнул языком Чун Юнь, прикладывая чуть больше усилий, чтобы сдвинуть Син Цю с мертвой точки. — Изыди, гад ползучий!       Чун Юнь легонько ударил кулаком в самый центр тела Син Цю, напитав ладонь избытком энергии Ян. Бин Ше яростно зашипел и снова атрофировался до состояния мертвого демонического ядра, а значит, Син Цю больше некому было помочь. Экзорцист подтащил друга к персиковому дереву и вместе с ним склонился в поклоне перед медитирующим в тени лекарем. — Нет.       Чун Юнь еще ничего не успел сказать, а Сяо Сунлинь уже озвучил свой категоричный ответ. Не нужно обладать даром предвидения, чтобы догадаться, что от него хотят эти юноши и кто их послал. Сяо Сунлинь чуть приподнял веки и глянул на обоих исподлобья. Он еще мог согласиться на экзорциста, с виду тот был неплохо сложен и воспитан, да и потоки энергии в теле били ровным и мощным ключом. Его даже не нужно было обучать — лишь наставить в правильном направлении. Но Син Цю…       Ни в какие рамки не лезет! Выносливости ноль, воспитания — тоже. В довесок ко всему внутри вместо хоть какого-то зачатка праведной силы отвратительная черная сердцевина, исходящая такими проклятиями, которые Сяо Сунлинь за всю жизнь не слышал! Мастер еще немного понаблюдал за двумя потенциальными учениками, прежде чем слегка изменить свой вердикт: — Светловолосый мальчишка может остаться, — лекарь снова смежил веки, отгораживаясь от мира за завесой пушистых ресниц. — А ты, второй, убирайся. — Но мастер! — Син Цю вскинул голову от сложенных в поклоне рук. Что же ему теперь, не учиться вовсе? — Я тебе не мастер, — терпение Сяо Сунлиня было хрупче первого ноябрьского льда и уже шло трещинами. — Сказал же, убирайся.       Лекарь не стал долго церемониться, и просто запустил в Син Цю спелым персиком. Поведение Сяо Сунлиня больше походило на звериные повадки. Если нравится, значит нравится, а если не нравится, то… Уберите это нечто подальше и никогда не показывайте на глаза. Чун Юнь стоял рядом с другом, вжав голову в плечи, уже жалея, что не напросился в ученики к главе Вэню вместо Ка Мина.       Син Цю пришлось уйти. Он оборачивался на каждом шагу, глядя, как экзорцист стоит напротив своего нового учителя, ожидая указаний. Отверженный единственным, кто мог дать ему искомые знания, Син Цю чувствовал себя разбитым. Может, попроситься к главе? Черт с ним, он согласен есть всего три ляна риса и никакого вина, лишь бы ему не пришлось снова умолять этот черствый сухарь по имени Сяо Сунлинь о милости!       Но в глубине души Син Цю знал, что попроситься к Вэнь Гуаню не получится, и не потому, что глава очень занят. Демоническое ядро, что сформировалось из остатков сознания и силы змея Бин Ше, обладало водной природой. Путь лезвия огня, возводящий усиление Яньской энергии до культа, ему никогда не подойдет. Иньская природа воды и демоническое начало хоть и открыли Син Цю дверь в новую жизнь, но не каждая тропа могла привести его к тому, чего он хочет.       Погруженный в мрачные мысли, Син Цю врезался в плечо возвращающегося в павильон Цин Сяньмина. Парнишка охнул, чуть не выронив пустую плетеную корзинку из рук. — Син Цю? — младший брат Цин мягко улыбнулся. — Зачем приходил? Поранился? — Этот Сяо Сунлинь! — выплюнул Син Цю с едва скрываемой обидой.       Тот персик, которым травник в него зарядил, молодой мечник все еще сжимал в руке. Острые ногти впились в ворсистую кожуру и мякоть показалась наружу, истекая липким соком. Злость Син Цю еще больше распаляло растущее и пульсирующее демоническое ядро внутри. Цин Сяньмин протянул старшему платок и отвел в сторонку, чтобы выслушать.       С каждым словом сын главы Фэйюнь удивлялся все больше и больше. Он был куда выше, выносливее и талантливее Цин Сяньмина, но в конечном итоге его жестоко отвергли. А от самого Сяньмина травник не отказался и за девять лет обучения, хотя мальчишка едва ли хоть как-то развивался. — Мастер всегда такой, — Цин Сяньмин заботливо вытер персиковый сок с пальцев Син Цю. — И что же мне делать? — молодой мечник взглянул на хрупкого и нежного, как цветок сливы, ученика лекаря. — Хочешь, расскажу, как задобрить мастера?