Первый меч Гухуа

      После знойного дня, полного работы в полях, вечер опустился на прогретую солнечными лучами землю благодатной волной. Но жизнь в деревне Цинцэ не спешила погружаться в сон. Сегодня настал день попрощаться с путниками, скрасившими время стариков своей помощью и компанией. Несмотря на протесты младших, старейшина Жо Синь сочла своим долгом устроить для них двоих прощальный ужин.       Чун Юню было совестно складывать всю работу на пожилых жителей деревни. Он сновал туда-сюда, разнося воду по кухням и раздувая огонь в жерлах печей. Син Цю не отставал, трудясь на кухне вместе со старейшинами и парой подросших детей. Собрав отросшие волосы в высокий хвост, сын главы Фэйюнь подготавливал простые блюда для ужина, сменив черный халат на простую сельскую одежду.       Проходя мимо кухни, Чун Юнь бросил взгляд на спутника и задумался. Даже в такой простой одежде Син Цю умудрялся выглядеть как молодой просвещенный господин. Точно говорят, красоты за тряпьем не спрячешь! Пока экзорцист смотрел, коромысло с ведрами, полными воды, соскользнуло с плеча. Ведра полетели на землю и, ударившись о поверхность, взметнули вверх два столба холодной воды. Спустя мгновение Чун Юнь уже весь промок до нитки.       Син Цю отвлекся от нарезания редиса и взглянул на друга, прыснув со смеху. — Решил искупаться? — поддразнил он и заправил выбившуюся прядь за ухо.       Экзорцист вспыхнул и поспешил подобрать ведра с земли. Бегом спустившись с гор, он снова набрал воды. Все еще сидя на берегу заводи, он с трудом успокоил трепыхающееся сердце и умылся студеной водой. Когда он вернулся на кухню, его лицо было красным от смущения и стыда.       Сын главы Фэйюнь покачал головой и протянул ему сухую рубашку. Чун Юнь стянул мокрую одежду через голову, обнажая бледную кожу. Син Цю поморгал и быстро опустил взгляд, превращая редис в труху вместо аккуратных полосок. Старейшины вокруг одобрительно заохали, и экзорцист поторопился одеться в чистое, заливаясь румянцем еще сильнее. — Такой красавец, самый настоящий жених на выданье! — проворчал один из стариков. — Сяо Юнь! Моя дочка сейчас в деревне Цяоин, не хочешь ли… — Ну хватит! — проворчала старейшина Жо Синь. — Прекрати вгонять мальчика в краску.       Син Цю поманил его к себе и попросил почистить корзинку молодых побегов бамбука. Усевшись на простой табурет, экзорцист приступил к работе, то и дело поглядывая на друга. Сын главы Фэйюнь старательно избегал зрительного контакта и работал ножом с таким остервенением, что овощи под лезвием разлетались в разные стороны.       Старейшина Жо Синь отлучилась с кухни, когда все приготовления были закончены, чтобы встретить какого-то «дорогого гостя». Син Цю задумчиво покивал и потащил экзорциста за собой с гор, чтобы искупаться перед ужином. Вместе, они спустились к уединенному закутку заводи, но Чун Юнь не спешил раздеваться, повернувшись к другу спиной. — В чем дело? — недоуменно спросил Син Цю, уже скидывая простую холщовую рубашку.       Экзорцист помотал головой и скрылся за ближайшей скалой. Чуть позднее послышался шелест одежды и плеск воды. Сын главы Фэйюнь пожал плечами и окунулся в ледяную воду, ёжась от холода. Отчего Чун Юнь вдруг постеснялся мыться вместе с ним, хотя они за все годы дружбы делали это десятки раз? Син Цю не знал.       Не выходя из воды, он тихонько подобрался к скале и выглянул из-за камня. На поверхности никого не было, и Син Цю уже хотел было выйти, как вдруг экзорцист вынырнул из глубины. Перед Син Цю предстала его обнаженная спина, по которой с мокрых волос струями стекала вода. Парень сдержал смешок и двинулся вперед. Но камни в этой части заводи были острыми, поэтому, наступив на них лишь раз, Син Цю вскрикнул и потерял равновесие, падая вперед.       От громкого всплеска утки-мандаринки разлетелись в разные стороны с пронзительным криком. Син Цю с головой ушел под воду, утянув экзорциста за собой. Потеряв ориентацию в пространстве, сын главы Фэйюнь от безысходности схватился за плечи экзорциста, чтобы всплыть на поверхность. В ответ две руки коснулись его талии, пуская дрожь по позвоночнику. Две макушки показались над водой. Син Цю взмахнул головой, откидывая длинные волосы назад, и окатил Чун Юня очередной порцией воды, заставив фыркать и отплевываться. — Ты…!       Несмотря на раздраженные возгласы залившегося краской экзорциста, Син Цю рассмеялся. Они стояли почти вплотную в воде, их обнаженные плечи то и дело соприкасались. Чун Юнь дернулся в сторону, уходя от контакта. Син Цю покачал головой и сделал шаг вперед, снова приближаясь вплотную. И так продолжалось до тех пор, пока Чун Юнь не уперся спиной в холодный камень. Отступать дальше было некуда. — Юнь-Юнь, чего ты стесняешься? — Если уже помылся, скорее выходи из воды! — буркнул в ответ экзорцист. — Возвращайся в деревню. — А как же ты? — Син Цю наклонился вперед, заглядывая в глаза смущенного друга. — Говорю же, возвращайся!       Посмеявшись над реакцией спутника, Син Цю вышел на берег. Обернувшись через плечо, он заметил чужой взгляд, мимолетно мазнувший по обнаженному телу, и усмехнулся. Затем Син Цю действительно вернулся в Цинцэ первым, оставив экзорциста успокаивать дух, а заодно подметил новый способ его подразнить.       К тому времени, как он вернулся, старейшина Жо Синь еще не вернулась, ожидая гостя на одном из подвесных мостов между скальными выступами. От мысли, что она с высоты могла увидеть его невинную шалость, лицо покрылось румянцем. Син Цю высушил волосы, заколов их в пучок на затылке, и надел уже привычный черный халат.       Стол в главном зале дома старейшины уже был накрыт, жители, не обремененные заботой о детях, постепенно стекались к нему, занимая свои места. Син Цю с радостным волнением ждал прощального ужина, от вида беспечно болтающих селян в груди растекалось тепло. Их скромная жизнь была полна тяжести, потому они сильнее радовались простым мелочам.       Чун Юнь поднялся в горы вместе с возвращением Жо Синь. За старушкой шел молодой парень, несущий на спине три больших тюка. На лице его не было ни капли усталости, словно поклажа ничего не весила. Он широко улыбнулся и издалека помахал рукой приветствующим его жителям. Рядом с ним весело скакал молодой суаньи, отвлекаясь, чтобы поиграть с бабочками. — Вот и наш милый сынок подоспел к ужину, — проворковала одна из старушек, держащая в руках цитру. — Долго же его не было, совсем забыл о стариках!       Парень поставил тюки, набитые чайными листьями, у стены дома и горячо поприветствовал жителей деревни. Все были рады его появлению и даже называли сыном. Син Цю заинтересованно разглядывал прибывшего в Цинцэ гостя с легкой улыбкой. Парень был чрезвычайно хорош собой, да вдобавок к тому обладал приятным характером. Чун Юнь проследил за взглядом друга и нахмурился, скрестив руки на груди. — Это наши дорогие гости, — представила их старейшина Жо Синь. — Ка Мин, милок, не стесняйся, проходи скорее за стол! — Ка Мин из «Меча и ножен» приветствует странствующих заклинателей, — парень с улыбкой поклонился им двоим, выражая свое почтение. — Ох, нет-нет, заклинатель из нас двоих только он, — покачал головой Син Цю, указав на Чун Юня. — Я лишь его спутник, направляюсь на поиски зала Ваншань. — Ваншань? — переспросил Ка Мин, улыбнувшись еще шире, даже глаза его хитро заискрились. — Как интересно!       Старейшина Жо Синь усадила Ка Мина рядом с Син Цю по левую руку от себя, и скромный пир начался. Несколько пожилых женщин с удовольствием взялись за музыкальные инструменты, радуясь возможности показать свой талант. Чун Юнь неспеша приступил к трапезе, тщательно выбирая блюда с наименьшим количеством перца в составе. К его удивлению, Син Цю сегодня совсем не пытался скормить ему что-то обжигающе острое, услужливо перекладывая сдобренные острым маслом овощи в свою тарелку. — Архонты, кто это готовил?! — с расширившимися глазами спросил Ка Мин, положив в рот ломтик маринованного редиса. — Должно быть я снова перестарался со специями? — смутился Син Цю. — Ничуть! Вкуснее еды никогда не пробовал!       Чун Юнь лишь фыркнул в ответ на эту ничем не прикрытую лесть. Он краем глаза поглядел, как молодой наемник набросился на еду, вовсю расхваливая навыки повара. Син Цю с каждым словом становился все краснее, пока не стал похож на заоблачный перчик. Они очень быстро разговорились, и экзорцист даже почувствовал себя третьим лишним на этом празднике жизни. Син Цю даже рассказал Ка Мину о их недавнем сражении с древним змеем на склоне Уван, намеренно опустив подробности о своей одержимости. Молодой наемник слушал его с улыбкой, то и дело восхищаясь способностями экзорциста. Чун Юню от этого становилось лишь дурнее.       В траве у дома старейшины резвился юный суаньи по имени Ман Чай. Как сказал Ка Мин, в одном из своих путешествий много лет назад он приручил этого дикого божественного зверя, так что теперь они всегда странствуют вместе. Судя по рассказам наемника, Ман Чай обладал весьма непростым характером и поладить с ним было сложно, но теперь хищник больше походил на игривого щенка, прыгающего за бабочками.       Небо стремительно затянулось тучами и начался проливной дождь. Суаньи шмыгнул под навес, прижимаясь к ноге хозяина. В зубах его был зажат росток конского волоса, пушистый кончик которого щекотал бедро Син Цю. Улыбнувшись, сын главы Фэйюнь потрепал звереныша по голове. — Хотят ли молодые люди услышать местную легенду? — внезапно спросил дедушка Призрак, старый любитель травить байки. — Отчего бы и нет? — воодушевился Ка Мин. — Слушаем, дедушка Призрак!       Поговаривают, что в бамбуковых зарослях близ деревни Цинцэ вечереет гораздо раньше. Густой бамбуковый лес издревле считается местным обиталищем духов. Оно и немудрено — ночь там длится дольше, это ли не раздолье для нечистой силы?       В сезон проливных дождей по традиции демоны-лисицы вступают в браки. Почти каждую ночь с седьмой по пятнадцатую луну месяца сквозь густые зеленые заросли проходит свадебная процессия. Алый паланкин с невестой несут четверо молодых демонов, сопровождая поход пением и игрой на инструментах. В паланкине гордо восседает человекоподобная лисица с лицом, скрытым красной вуалью. Лишь немногим удалось на своем веку повидать подобное чудо, и были то лишь молодые люди, еще не скрепленные узами брака, да малые дети, убежавшие в бамбуковый лес поиграть. — Но отчего только неженатые видели процессию? — спросил Ка Мин и вдруг пихнул Син Цю под столом.       Син Цю вздрогнул и украдкой взглянул на нового друга. Молодой наемник заговорщически улыбнулся и незаметно плеснул в его опустевшую чарку крепкого вина. Приложив палец к губам, Ка Мин сделал несколько глотков прямо из кувшина и улыбнулся. Син Цю одарил его ответной улыбкой и поднял чарку в воздух. Чун Юнь скосил глаза на друга и раздраженно покашлял, взывая к его разуму. Син Цю лишь отмахнулся и в один глоток осушил чарку. Ка Мин услужливо подлил ему еще немного вина. Экзорцист бросил злой взгляд на наемника и отвернулся. — А потому, что никакого жениха у невесты не было! — сказал дедушка Призрак, легонько ударив сморщенным кулаком по столу. — Ночью она как раз отправлялась на его поиски.       Оттого с незапамятных времен старики и родители запрещали детям и юношам прогуливаться ночью в бамбуковом лесу. Ведь стоило лишь подобраться к процессии поближе, чтобы насладиться необычным представлением, как алый паланкин останавливался. Нечеловеческая невеста выходила под свет луны и очаровывала смертного, забирая его душу. После лисица забирала юношу или ребенка с собой в паланкин, и они пропадали навсегда, завершив свадебный обряд прямо посреди бамбукового леса. Семьям пропавших оставалось лишь хоронить пустые гробы и молиться в храмах об упокоении душ своих детей. — Ну все, старина Призрак, довольно пугать детей, — сказала старейшина Жо Синь. — Погляди, господин заклинатель так нахмурился, словно ему прямо в душу смотрит демон!       Ужин продолжился в праздных разговорах и легкой музыке цитры и флейты. Узнав о том, что Син Цю и Чун Юнь направляются в деревню Цяоин, Ка Мин вызвался быть их проводником. Сын главы Фэйюнь с радостью согласился, не прекращая тискать детеныша суаньи в руках. Экзорциста же новость путешествовать бок о бок с этим «воплощением веселья» ничуть не обрадовала, но отказаться он не мог. Наемник хорошо знал местные тропы и мог оказаться полезен…       Но пока он только вредил, спаивая Син Цю до беспамятства! Син Цю стремительно краснел от хмеля, слова и действия его становились все более и более несдержанными. Он почти не уделял внимания своему дорогому другу, которому оставалось довольствоваться тем, что Син Цю хотя бы не пытался его закормить. Хотя Чун Юнь сейчас был бы даже рад этому, лишь бы тот не лип к наемнику «Меча и ножен» так сильно.       После торжественной трапезы молодые люди помогли старейшине прибраться в доме, а затем вышли на улицу. В воздухе снаружи пахло сырой землей и сладким нектаром цветов. Ка Мин и Син Цю стояли рука об руку, перетягивая друг друга в две противоположные стороны. Чун Юнь смерил их взглядом и поморщился. Как же сильно они напились! Сын главы Фэйюнь приложил усилия и на ватных ногах подковылял к экзорцисту. — Юнь-Юнь, мы с Мин-диди еще немного прогуляемся, — пьяно хихикая, заявил парень и громко икнул. — А ты, наверное, очень утомился от этого шума. Иди спать, не жди меня. — Не волнуйся, брат, — заверил экзорциста наемник. — Без тебя в Цяоин не уйдем! — Я тебе не брат, — процедил Чун Юнь, до хруста стискивая ладони в кулаки. — Разве? А мне показалось, что мы хорошо поладили.       Двое неуклюже развернулись и нетвердой походкой отправились на заливные цветочные поля. Ман Чай радостно скакал вокруг них, подталкивая хозяина под колени. Экзорцист горько усмехнулся и поднялся вверх по ступеням в гостевую комнату дома старейшины Жо Синь. Та встретила его прохладной темнотой и оглушающей тишиной. Без постоянной болтовни Син Цю она казалась ему совсем нежилой. Затеплив свечу, Чун Юнь сел за низкий столик, записывая в блокнот случай встречи с Бин Ше.       Время тянулось, а Син Цю все не возвращался. Чун Юнь успел собрать все их вещи в дорогу, почитать и пройти пару десятков кругов по комнате, не находя себе места от странного чувства, разросшегося в груди. Он чувствовал себя кастрюлькой, в которую силком влили целый кувшин уксуса и поставили на печь, постоянно раздувая огонь. Экзорцист никогда бы не подумал, что станет ревновать друга к кому-то вроде Ка Мина.       Прождав до самого конца часа быка, экзорцист не выдержал и отправился на цветочные поля, успокаивая себя тем, что это лишь для того, чтобы Син Цю как следует выспался. Ведь если он не поспит, то снова будет всю дорогу жаловаться на усталость несмотря на то, что его выносливость возросла с тех пор, как в его теле поселился дух Бин Ши. Добравшись до начала заливных полей, Чун Юнь осмотрелся и увидел Ка Мина, исполняющего странный танец. Должно быть, это был тот самый танец Ушоу, о котором наемник рассказывал им за ужином. Син Цю сидел в цветах рапса, поглаживая голову лежащего на его коленях суаньи. — Потрясающе, — похлопал в ладоши Син Цю, завороженно наблюдая за каждым движением. — Вот бы посмотреть настоящее представление… — А это разве не настоящее? — вздернув бровь, спросил Ка Мин, не прекращая танцевать.       Закончив красоваться, наемник рухнул в золотистое море рапсовых цветов рядом с Син Цю и заложил руки за голову. Следуя его примеру, сын главы Фэйюнь тоже прилег головой на травяную подушку. Ман Чай свернулся калачиком у него под боком с удовлетворенным урчанием. Они о чем-то тихо переговаривались, понизив голоса так, что экзорцист совсем ничего не слышал. Выйти к ним Чун Юнь отчего-то не решался, хотя с каждой минутой ему становилось все больнее. Когда оба парня сошлись в шуточной драке и принялись кататься по цветам, экзорцист и вовсе отвернулся, мечтая превратиться в камень на дне реки.       Весь мир для Син Цю превратился в калейдоскоп из красных, желтых и черных всполохов цвета, пока они валялись по рапсовым цветам. Он то оказывался сверху, успев глотнуть воздуха, то снова прижимался спиной к земле, погребенный под немалым весом наемника. Вдоволь наигравшись, юноши расцепились и изможденные, распластались по земле. — Помнишь ту историю дедушки Призрака? — все еще восстанавливая дыхание, спросил Ка Мин. — Про лисиц? — Да, про них, — Ка Мин отпихнул от себя Ман Чая, прыгающего на его груди. — Хочешь, сходим посмотреть?       Глаза Син Цю заблестели. Он уже успел порядком протрезветь, но все еще недостаточно для того, чтобы принимать разумные решения. Он закивал головой, и они сразу же отправились в путь. Чун Юню, наблюдавшему издалека, оставалось лишь отправиться вслед за ними, выдерживая дистанцию в несколько чжановЧжан — 3,33 м., чтобы не быть обнаруженным.       Толкаясь на узкой тропе между зелеными бамбуковыми стволами, Ка Мин и Син Цю скрылись за густым кустарником прямо у дороги, прижавшись к земле. Ка Мин приложил палец к губам и Син Цю кивнул, обращая свой взор на дорогу в немом ожидании. Чун Юнь спрятался за камнем неподалеку от них, взволнованно поглядывая на выложенную камнем тропу.       Ожидание ненадолго затянулось, и спустя одну палочку благовоний вдалеке послышался бой барабанов. На дороге из ниоткуда появился роскошный красный паланкин. Держась за ручки зубами, его несли четверо лисиц, неторопливо ступая по тропе. Каждое движение процессии сопровождалось легким звоном колокольчиков, висевших по краям обитого тканью паланкина.       Син Цю восторженно замер, схватив Ка Мина за руку, обращая его внимание на дорогу. Наемник чуть приподнял голову и затаил дыхание, наблюдая за торжественной процессией. Шторка небольшого окошка всколыхнулась, и парни увидели внутри длинную лисью морду, покрытую алой вуалью. Чун Юнь тоже замер, но смотрел совсем не на процессию, а на переплетенные руки двоих в густой листве. Экзорцист потер глаза, словно залитые уксусом.       Ка Мин с любопытством приподнял голову еще выше, когда паланкин подошел совсем близко к тому месту, где они схоронились. Син Цю дернул его назад, напоминая, что приближаться нельзя. Наемник дернулся и рукой наступил на сухую ветку в траве. Воздух прорезал пронзительный треск. Чун Юнь распахнул глаза и уставился на процессию.       Красный паланкин в то же мгновение остановился, звон колокольчиков и бой барабанов стих.