Муза

      Герда очнулась на холодном бетонном полу. Тело сотрясала мелкая дрожь, наливаясь свинцом и создавая неприятную тяжесть.       Упёршись ладонями в бетон, она с трудом приподнялась и, превозмогая слабость, оглядела своё скромное пристанище. Тусклый свет одинокой лампочки, сиротливо свисающей с потолка, не позволял составить полной картины. В крохотной комнатке с серыми стенами, которые в полумраке казались почти чёрными, стояли лишь стол и стул. В углу валялся матрац. На четвереньках Герда подползла к нему и с облегчением примостилась на относительно мягкой поверхности. Подтянув колени к подбородку, обняла их руками и попыталась вспомнить, как здесь оказалась. Пока не получалось, но она догадывалась, кто за этим стоит. Хмыкнув, Герда подумала о Густаво: сыт ли он, чист, не голоден, и понял ли уже, куда пропала мать.       Мучила жажда, раскалывалась голова. Босые ноги и руки окоченели. Герда спрятала лицо в коленях, пытаясь согреться и отогнать мысли о сыне. Она понимала, что если сейчас поддастся панике, то сама закончит эту игру, причём быстро и не в свою пользу.       Чтобы отвлечься, Герда потрогала затылок и нащупала небольшую шишку. "Видимо, Ханс и правда готов на всё", — подумала она, улыбнулась и попыталась встать, но упала обратно – сил не было.       — Воды! — сипло потребовала она. Самое простое и нужное сейчас. — Кто-нибудь слышит меня? — облизнув пересохшие губы, Герда на четвереньках доползла до железной двери и постучала по ней ладонью. Прислонившись ухом к холодной поверхности, она начала прислушиваться. Герда услышала грубый голос. Узнав хозяина этого баритона, она хмыкнула и, чтобы не выглядеть униженной, с трудом поднялась на ноги. «Пусть сам заставит меня ползать у его ног», — гордо подумала она, сделав пару шагов назад.       — Эй, пить мне принеси!       Герда снова прильнула к двери и на этот раз услышала шаги: стремительные, чёткие, явно приближающиеся. Замерев, она предвкушала развитие событий. «Надо попросить ещё, чтобы мне сюда принесли краски, ну или хотя бы мел... Я покажу этим стенам истинное мастерство!» – мелькнуло у неё в голове.       — Мне долго ждать мою воду? Я пить хочу! — прокричала она, изо всех сил стукнув ладонью по двери. Тут же Герда отскочила к стене, скрывая торжество от маленькой победы. Она услышала, как ключ поворачивается в замке, и дверь стремительно распахнулась. Герда успела подставить руку, чтобы не получить удар железной дверью.       — Где она? — раздался тот же грубый голос.       — Товарищ лейтенант, она была здесь, мы выполнили приказ. В конце концов, мальчик у вас, — отчитался кто-то более спокойным, но испуганным голосом.       «Густаво тоже здесь», — подумала Герда, нахмурившись. «Надеюсь, у сына профессиональные няньки. И неужели Ханс настолько отбитый, чтобы оставить его без присмотра? И зачем вообще его забирать?».       Отогнав мысли о сыне, Герда нашла щель в приоткрытой двери и стала рассматривать мощную фигуру в форме. «Как же Хансу идёт строгость, власть, доминирование…» — прикусив нижнюю губу, она старалась не застонать, чтобы не выдать себя. Ей не терпелось увидеть, что будет дальше.       Ханс резко развернулся к подчинённому нанёс удар в челюсть.       «Ох, жаль нечем запечатлеть этот момент!» — подумала Герда.       Весь вид Ханса говорил о том, что на этом дело не закончится. Герда сглотнула и, решив, что подчинённому и одного удара достаточно, вышла из укрытия. Встала напротив Ханса, вздёрнула подбородок и, дерзко глядя на него, сложила руки на груди.       Серые глаза Ханса, холодные и агрессивные, словно бетонные стены камеры, впились в Герду. Отпустил солдата, толкнул к выходу, хлопнул дверью и вернулся к ней. В глазах теперь читалось беспокойство.       «Нет, нет, не так, Ханс!» — мысленно простонала Герда.       — Герда, ты в порядке?       — Не знаю, — честно призналась она, обходя его и рассматривая с ног до головы. — Хочу пить.       Герда видела перед собой обычного Ханса, такого же заботливого, как Эйнар.       — Сейчас, — Ханс быстро подошёл к двери и распахнул её. — Принесите воды.       — Так точно! — ответил кто-то и убежал. Ханс вернулся к Герде.       Она стала отходить назад, пока не наткнулась на стол. «Нужно добавить какую-нибудь загадку, чтобы он изменился до неузнаваемости», — подумала она. — «Хочу увидеть, как он общается с тем, кто его не знает. Точно!»       — Кто вы? — спросила она, стараясь изобразить испуг, смотря из-под лобья, хотя минутой назад смотрела на Ханса с вызовом.       — Ты не помнишь меня? — спросил Ханс.       — Н-нет, — запинаясь, ответила Герда, отступая назад и толкая стол. Ножки скрипнули по бетону.       Ханс сделал шаг к ней и осторожно положил руки на плечи. Затем его ладонь поднялась к её шее, ощупывая. Дойдя до ушибленного места, заметил, как Герда скривилась от боли. Ханс выдохнул, подавляя гнев, и начал нежно массировать ушиб, приподнимая и накручивая на пальцы светлые пряди. Она была такой беспомощной. Он перестал массировать, притянул Герду к себе, обнял.       — Этих безмозглых солдат я повешу за то, что посмели навредить ей, — проговорил он.       Герда попыталась оттолкнуть, но безуспешно. «Пока всё по плану. Сопротивление бесполезно».       — Я обещаю, всё будет хорошо, — прошептал Ханс, крепко обнимал.       Герда задрала голову, чтобы дышать.       — Откуда знаете, как будет? — спросила она, проведя носом по его шее втягивая зарах дорогого парфюма.       — Просто знаю, — шепнул на ухо, слегка прикусив мочку. — Прости за всё, что я сделаю.       Ханс опустил руки на её талию и сжал сильнее, чем нужно. Его рука скользнула по её бедру, поднимаясь всё выше, сжимая и комкая ткань. Зацепив пальцем за резинку трусов, одним резким движением сорвал их с неё. Герда вздрогнула.       Она на миг забыла, как дышать. Действия Ханса были привычными, но стремительность движений и рычащие нотки в его голосе вызвали возбуждение.       «Почему на самом интересном месте?! Чёрт бы побрал этих солдат!» — выругалась она.       — Товарищ лейтенант, ваш приказ выполнен, — послышался голос за спиной. Только тогда они оба осознали, что дверь не заперта.       Ханс резко оттолкнул Герду. Она не удержалась на ногах и упала, больно ударившись спиной, но продолжая наблюдать за Хансом.       Ханс подошёл к солдату, взял графин с водой, налил в стакан и, опустившись перед Гердой на колено, протянул ей.       — Пей, — приказал он.       Герда протянула трясущуюся руку, взяла стакан и начала жадно пить.       Ханс наблюдал, как тонкая струйка воды стекает по подбородку, падая на ключицы, исчезая между грудей, скрытых тонкой тканью. Он сглотнул и посмотрел на солдат.       — Я обещал казнить вас, если навредите ей, помните? — рявкнул он, поднимая бровь и ожидая ответа, пока Герда утоляла жажду. Она украдкой наблюдала, боясь моргнуть, опасаясь пропустить самое интересное.       — Так точно, товарищ лейтенант, но по-другому исполнить приказ не представлялось возможным. Вы бы видели, что она устроила! Посмотрите, — оправдывался сержант, показывая царапины на лице и шее, покрасневшее ухо со следами укуса.       Герда вспомнила, что за избиение солдат последует наказание, решила отодвинуться.       Рука Ханса перехватила её лодыжку и подтянула к себе.        «Какая же я непослушная, да Ханс?» — мысленно укорила себя Герда.       — Непослушная, говоришь? — Ханс схватил её за подбородок и притянул к себе. Стакан выскользнул из руки Герды и упал рядом, не разбившись. — Какого чёрта она ничего не помнит?! — прикрикнул он. Герда вздрогнула. Сердце забилось чаще. «Наконец-то!»       — Простите, товарищ лейтенант, но пришлось применить силу после того, как она набросилась на нас. Мы не хотели причинять ей вреда, — снова попытался оправдаться сержант и отступил на пару шагов.       Ханс резко выпрямился, поднял Герду на ноги и потянул за собой.       — На! Полюбуйся! — процедил он сквозь зубы, с трудом сдерживаясь. Один вид искалеченных солдат заставил его рассмеяться. Его острый взгляд не упустил и второго пострадавшего, тоже покрытого царапинами. — Ты же моя львица, — Ханс повернулся к Герде, поцеловал в щёку.       Радость тут же исчезла с его лица, как только раздался детский плач. Герда насторожилась.       — Вы понесёте заслуженное наказание. Позже. Теперь в камеру напротив, шагом марш! — приказал солдатам. Ханс отпустил Герду. — Я скоро вернусь, — пообещал он.       — Кто это плачет? — крикнула она ему вслед.       — Наш сын. Не волнуйся, с ним всё хорошо, — улыбнулся Ханс, посмотрев на ошеломленную Герду.              — Пусти! — потребовала Герда, пытаясь обойти Ханса.       — Нет! Сейчас ты будешь только со мной.       Она оттолкнула его и хотела выбежать, но Ханс одним движением руки прижал к стене, сдавил горло, почти перекрывая доступ кислорода, и приподнял над полом.       — Ты хотела испугаться? Вот теперь бойся, — усмехнулся он, впиваясь в её губы, сминая их своими и проникая языком в её рот. Как только поцелуй был прерван, он отпустил Герду, и она осела на пол.       — Покажи сына, — попросила она.       — Не, — усмехнулся он, нависая над ней и опираясь одной рукой на стену. Большим пальцем другой руки он стёр несколько капель крови с её припухшей губы. Ханс провёл пальцем по скулам, приподнял за подбородок. — А сейчас посиди тихо, — прошептал он и вышел, заперев дверь.       Герда облизала губу.       — Сволочь! — крикнула она, пытаясь успокоиться. — Всё как ты и хотела, Герда Вегенер, — прошептала она, прислушиваясь к плачу сына.

***

      — Почему два взрослых солдата не могут справиться с одним годовалым мальчиком? — раздражённо выдохнул Ханс, заходя в комнату. Он старался сдерживать гнев, чтобы не пугать сына. Густаво сидел на столе, плакал и кидался деревянными кубиками в солдат.       — Наказывать мальчугана запрещено, а на руках он подачей сильнее, — пояснил один из солдат.       — Иди сюда, — ласково произнёс Ханс, подошёл к Густаво, взял на руки, обнял гораздо нежнее, чем его мать пятью минутами ранее. Мальчик успокоился, уткнувшись лицом в грудь отца.       — Простите, нас не усилили в училище наньяится с детьми, — нагло заявил солдат от чего быстро получил по лицу.       — А теперь, принесите мне в кабинет порцию каши и узнайте, не вернулся ли лейтенант фон Фальк, — приказал Ханс держа солдата за ворот формы свободной рукой. — Свободен!       Ханс сел в кресло, посадил Густаво к себе на колени и погладил по спине.       — Ты у меня вырастишь настоящим бойцом, — усмехнулся он и поцеловал сына в светлый завиток на затылке. Густаво поднял голову и улыбнулся. Ханс достал лист бумаги и карандаш и протянул их сыну. Тот начал возить грифелем по бумаге, изображая какие-то узоры.       — Товарищ лейтенант, разрешите доложить? — постучав, в кабинет вошёл солдат.       — Докладывай, — спокойно ответил Ханс, показывая сыну, как нарисовать солнце и человечка который радуется тёплым лучам.       — Товарищ фон Фальк уехал в Париж пару часов назад. Вернётся вечером.       — Прекрасно, — огрызнулся Ханс и от досады стукнул кулаком по столу рядом с рисунком. Густаво вздрогнул и чуть не упал с колен отца. Ханс поймал сына, посмотрел в его испуганные глаза, чмокнул в щёку, извиняясь. — Придётся тебе побыть со мной, — хмыкнул он. — Где каша?       — Товарищ лейтенант, вот, как вы и приказывали: овсянка и тёплое молоко, — сказал солдат, входя в кабинет с подносом. Поставив еду на стол, он замер в ожидании дальнейших распоряжений.       — Свободен, — кивнул Ханс и, надев на сына слюнявчик, начал кормить его. — Сейчас пойдём гулять в сад, а потом будем спать.

***

      — Вернулись, чтобы снова помучить меня? — Герда поднялась на ноги, услышав звук открывающегося замка. Она отступила в угол, скрывая силуэт в тени.       — Почему сразу мучить? Хотя… не буду врать, и это тоже, — усмехнулся Ханс, плотно закрывая за собой дверь и поворачивая ключ в замке. Увидев её, он начал медленно расстёгивать китель, а затем, выдернув ремень из брюк, швырнул его в сторону. Герда следила за каждым движением.       — Что с моим сыном? — тихо спросила она, вжимаясь в стену.       — Он и мой тоже, — ответил Ханс. — И он спит.       — Как это «и ваш тоже»? Я не помню, чтобы рожала от вас, — вскрикнула Герда и хотела броситься на Ханса, но он перехватил запястья и прижал руки к стене над головой.       — Вспоминай скорее, — спокойно произнёс он. Одной рукой он продолжал удерживать руки, а другой провел по её шее. Уткнувшись носом, вдохнул медовый запах. Его губы коснулись пульсирующей венки, и он нежно прикусил её.       Герда судорожно вздохнула и выгнулась дугой, упираясь низом живота в его пах.       Ханс поцеловал. Одной рукой продолжал удерживать её, а другая скользнула под подол платья. Его длинные грубые пальцы пробрались к нежным половым губам, поглаживая их, а после проскальзывая внутрь, тем самым срывая стоны. Ханс плотоядно улыбнулся тому, что она готова.       Ханс быстро расстегнул пуговицы на брюках и спустил их.       — Наконец-то, — хрипло прошептал он. Подхватив Герду за бёдра, он приподнял её. — Ты хочешь меня?       — Нет, — упрямо выдохнула Герда, хотя в голове крутилась совсем другая мысль. Она была лишена возможности двигаться. — Но какое это имеет значение? — Её ладони упёрлись в его грудь. Тугой узел внизу живота с каждым прикосновением затягивался сильнее.       — Ты права, никакого, — усмехнулся Ханс и поцеловал, не так грубо. Подняв выше, он вошёл. Герда выгнулась с протяжным стоном, ногти впились в его плечи. Ханс снова поцеловал и плавно опустил на себя. — Не боишься меня? — прошептал ей на ухо, ускоряя и замедляя темп.       — Нет, — простонала она, чувствуя жар и головокружение. Ощущая каждое движение, крепко обхватила его бёдра ногами, чтобы не упасть, и, закусив губу.       Герда тонула в его взгляде, не желая спасения. В этот момент она была полностью зависима от него, и ей это нравилось. Она хотела, чтобы этот миг длился вечно.       Ханс продолжал вколачиваться в податливое тело.

***

      — Зачем ваши солдаты забрали Герду? — стоило Бруно появиться на пороге квартиры, взволнованная Люсиль тут же обрушила на него град вопросов. Офицер хотел лично удостовериться, что эти бездельники оставили квартиру Вегенера в неприкосновенности, но, как он и опасался, надежды не оправдались. Теперь жить здесь стало невозможно, особенно с ребёнком.       — Приношу свои извинения за действия моего брата, — ответил Бруно, наблюдая, как молодая женщина беспокойно ходит по разгромленному жилищу.       Квартира была полностью разрушена: картины, прежде украшавшие стены гостиной, валялись на полу, растоптанные; деревянные рамы были разбиты в щепки; мебель перевёрнута; осколки люстры и ваз смешались с гильзами на полу; тяжёлые шторы еле держались на карнизе; стёкла в окнах отсутствовали; повсюду — на стенах, потолке и мебели — зияли дыры от пуль.       — Да что мне ваши извинения?! Вы сами уничтожили наш дом, где вы сами жили, спали, ели, а теперь предлагаете нам жить в этих развалинах? — голос Люсиль срывался на крик. Она с ужасом оглядывала разрушения, вспоминая пронзительный крик Герды, оборвавшийся мгновенно после удара прикладом.              — Нет, мадам. Я приехал, чтобы предложить вам другое жильё. Мне очень жаль, что действия моего брата причинили вам такие страдания, поэтому я хочу забрать вас отсюда, — сказал Бруно, стараясь звучать убедительно. Он чувствовал свою вину и видел отчаяние Люсиль. Поступки Ханса не должны были отразиться на нём.       — Забрать? Почему же вы не приказали своим солдатам? — выкрикнула Люсиль.       — Я не мог так поступить с вами, поэтому приехал сам, чтобы попытаться всё исправить.       — Не исправите, лейтенант фон Фальк, — Люсиль махнула рукой, прикусив губу, чтобы сдержать слёзы. — Сейчас вернутся Эйнар с Эмилией и Лили, и что они увидят? Это? — она показала на то, что когда-то было диваном: ткань порвана, спинка сломана, поролон вывалился. — Если бы Герде всё объяснили, она бы сама пошла к вашему брату, — проворчала Люсиль.       — Ситуация немного сложнее, — начал Бруно, подбирая слова. Он понимал, что приказной тон неуместен. Ему нужно было расположить Люсиль к себе, а не запугать. — Люсиль, если вы испытываете ко мне симпатию, такую же, как я к вам… позвольте мне позаботиться о вас.       — Но я не могу уехать, не дождавшись сестру, она будет волноваться, — тише сказала Люсиль, поднимаясь.       — Тогда позвольте мне подождать вместе с вами возвращения супругов Вегенер, — спокойно попросил Бруно, подходя к ней.       — Я вас не гоню. Просто мне не хочется оставаться здесь одной, и я не понимаю, почему всё так произошло… Почему нельзя было решить всё мирно? — вздохнула Люсиль, подходя к разбитому окну. Фон Фальк снял фуражку и китель, приближаясь к ней. Она казалась такой беззащитной, и в то же время в ней чувствовались сила, вера в добро и, что важно, в офицеров.       — Мне бы хотелось быть вам ближе, — сказал Бруно, осторожно касаясь её руки. Люсиль вздрогнула, но не отстранилась, прижавшись к нему. Она чувствовала себя в безопасности.       — Я тоже хочу, но разве это возможно сейчас, когда солдаты похищают женщин и детей? Вы и меня так схватите, — печально вздохнула Люсиль, демонстрируя Бруно свою честность и наивность. Он улыбнулся, прижимая к себе.       — Нет, — тихо, но твёрдо сказал он, стараясь убедить, что не собирается силой увозить кого-либо. Зачем ему это? Бруно отрицательно покачал головой, подчёркивая, что всё будет иначе.       — Куда вы хотите нас отвезти? Или только меня? — тихо спросила она, их пальцы переплелись, и её тонкая рука словно исчезла в его большой ладони.