Муза

      Герда Вегенер стояла в просторном зале и безучастно рассматривала очередное полотно её мужа, художника-пейзажиста Эйнара Вегенера. Здесь было тихо, лишь редкие комментарии ценителей искусства и отдалённые светские беседы доносились до еë ушей, но Герде было не интересно их содержание. Еë беспокоило нечто совсем иное.       Она вздохнула, и, сделав небольшой глоток холодного шампанского, медленно направилась к следующей картине. Очередной пейзаж: три высоких дерева с длинными и сухими ветками; река, покрытая тонким слоем льда; ослепительно белый снежный покров на земле; дымчатые тучи и чуть пробивающиеся сквозь них лучи солнца. Герда не знала, что особенного люди находят в этом меланхоличном пейзаже и других, подобных ему. Не понимала. Задавалась вопросом долго и упорно, но ответа не находила.       Эйнар Вегенер — художник, чьей кисти принадлежали все картины здесь. Его склонность к меланхолии проявлялась в изображениях уединённых уголков без лишних строений и в оттенках, которые он использовал в работах.       В голову пришла мысль о том, сколько же она, Герда Вегенер, в мире художников-портретистов могла наделать шуму, если бы кто-то заметил её творчество; если бы понял, насколько человеческие чувства и эмоции сильнее, чем просто какой-то невнятный пейзаж. Ей очень хотелось выйти из тени мужа, знаменитого во всей Европе и за еë пределами.       Герда довольно долго разглядывала полотно, и чем больше всматривалась в него, тем неуютнее становилось. Сделала глубокий вдох и отошла в сторону.              «Герда, тебе нужна тема — индивидуальная, необычная. Ты талантливый художник, но не можешь предложить чего-то нового. Таких, как ты — тысячи. Найди изюминку», — наставлял один из торгашей произведениями искусства, в который раз не взявший ни одной из предложенных ею картин.       Герда натянуто улыбалась и молча уходила, не понимая: откуда взять тот самый злополучный «изюм»? Она чувствовала себя ненужной, униженной. Герда всё сильнее ощущала, что должна вкладывать все силы в борьбу за известность и признание. «Почему мужчинам проще стать знаменитыми и добиться успеха? Просто из-за того, что они родились мужчинами, а она — женщиной?»       Герда обошла просторный светлый зал по периметру в поисках супруга, чтобы наконец отправиться домой. Оставшись такой же гордой, но не понятой, не принятой, она всё же понимала, как была эмоционально вымотана и истощена. Кажется, она больше не знала, каково это: чувствовать. Как проявлять эмоции и как показать их людям. Неужели она так и останется женой датского художника, и не больше?       В конце концов, Герда отыскала мужа и тут же взяла его под руку, настойчиво заставляя обратить на себя внимание. Хотя бы его.       — Может, поедем домой?       — Хорошо, но перед этим мне нужно поговорить с Расмусом, — улыбнулся Эйнар, целуя кончики её изящных пальцев, после чего удалился, снова оставляя одну. Впрочем, как и всегда, когда её душа кричала о помощи. Как и всегда, когда Герда так нуждалась в поддержке, или, наоборот, в хорошом пинке вперёд.       «Всё вокруг решает сильный пол», — говорила мать, когда готовила Герду к взрослой жизни. Именно поэтому ей всегда хотелось походить на отца: быть такой же волевой, сильной, стремящейся вперёд, не страшащейся преград и осуждения со стороны.       Герда нашла в себе силы улыбнуться наконец вернувшемуся к ней Эйнару. Он галантно забрал бокал из её руки, поставил на поднос, и повёл жену к выходу. Сняв с вешалки чёрное драповое пальто, он ловко накинул его на хрупкие плечи Герды.             — Договорился о встрече?             — Да, он обещал ещё раз взглянуть на твои картины, — нежно проворковал Эйнар.       — Не стоило, это бессмысленно.       Герда мельком взглянула на мужа, чувствуя раздражение и не понимая, что нового торговец может увидеть во второй раз, если не понял сути картины с первого. Она рассеянно хмыкнула, поднимая ворот пальто и пытаясь укрыться от ветра. Супруги медленно пошли по каменной дорожке под тусклым светом фонарей.       Эйнар решил нарушить тишину.       — Не унывай. Уверен, у тебя всë получится. Нужно только подождать.       — Вам, мужчинам, проще добиться успеха, чем нам, женщинам, — заявила Герда. В еë тоне явно чувствовались и вызов, и раздражение.       — Это совсем не так. Я согласен с тем, что тебе нужна определённая тема для твоих картин. Людям всегда хочется больше разнообразия, запоминающегося сюжета, — принялся успокаивать её Эйнар. Он нежно взял её за руку и спрятал её маленькую ладонь в кармане своего пальто.       — Я и так рисую эротические сюжеты, а не просто портреты.       — Значит, твоим персонажам нужно что-то необычное, может, не слишком откровенное, — улыбнулся Эйнар, остановился и, аккуратно взяв её за подбородок, развернул к себе.       Герда не желала смотреть на мужа. Отмахнувшись, она выдернула руку из его кармана и зашагала быстрее. Что значит «необычное»? Куда ещё необычнее?!              — Герда, постой! Я имел в виду, что ты и без того рисуешь не так, как другие, не стесняешься откровенных отношений, но некоторых покупателей это может отталкивать, — закричал Эйнар, пытаясь догнать жену. — Попробуй сделать это не пошло, а завуалированно. Эротика тоже может быть притягательной, — на одном дыхании выпалил он, стараясь вложить в свои слова всю искренность, что у него была.       Ещё через несколько шагов они поравнялись под жёлтым светом высокого фонаря. Эйнар остановил её, аккуратно взяв за плечо, и заглянул в глаза Герды, наполненные непониманием. Как не выйти за грани пошлости, если самые сильные эмоции человек испытывает именно тактильно? Именно от прикосновения, от сильной страсти женщина и мужчина зажигаются и сгорают, а потом проносят этот огонь через время и хотят повторить ещё и ещё. Наверное, в ней больше нет того огня. Люди поэтому и не чувствуют ту самую сжигающую похоть. Не хотят возбуждаться и вожделеть, глядя на её отношения на холсте.       — Пообещай, что попробуешь, — он прошёлся пальцами по острым скулам бережно и нежно, будто хотел запомнить их очертания.              — Не могу обещать. Я уже сгорела дотла, Эйнар, во мне давно ничего не горит, — коротко ответила она, чувствуя нежное касание губ мужа на щеке.       — Давай я помогу зажечь тебя... Ты у меня очень талантлива, ты неповторима, — шепнул Эйнар, прикрывая от удовольствия глаза и прижимая её к себе.

***

      — Никогда больше не смей ни с кем договариваться повторно о моих работах! — крикнула Герда, как только шагнула за порог после встречи с торговцем. Как и следовало ожидать, этот старый Расмус так ничего и не понял даже во второй раз.       — Снова отказ? — осторожно спросил Эйнар, наблюдая, как негодует и мечется по квартире Герда, скидывая с себя верхнюю одежду на пол.       — Не делай вид, что сильно удивлён, — сквозь зубы процедила она, колючей вьюгой проносясь мимо супруга.       — Мне очень жаль, — произнёс он, подходя ближе и нежно обнимая Герду за плечи. — Твоя агрессия ни к чему хорошему не приведёт. Успокойся, дыши глубже, — прошептал он, проводя кончиками пальцев по длинным вьющимся волосам.       — Нет уж! Меня всю колотит, я готова была вырвать глаза этому торгашу за его непонимание, за его слова про идею, уникальность и аутентичность! Почему они все не видят, как мои персонажи любят и страдают? — махнула она рукой и быстро скрылась в спальне. — Мне нужно закончить портрет Уллы. Она задерживается, а без натурщицы я не смогу дописать его, – продолжала ворчать Герда уже из спальни, где судорожно, всё ещё в порыве гнева, переодевалась в сорочку и халат с крупным цветочным орнаментом. Успокаивало только одно: за этот портрет ей хотя бы заплатят.       — Хорошо. Ты только скажи, что нужно делать, — улыбнулся Эйнар, сунув руки в карманы брюк.       — Тебе необходимо надеть чулки, туфли и платье, — следом она вышла из спальни, держа в руках небольшую коробку, внутри которой находились капроновые чулки и бежевые атласные туфли с атласным бантом на узком носке.       — Я сделаю всё так, как ты пожелаешь, — согласился супруг, не раздумывая ни секунды. Нужно было успокоить бурю, что бушевала в душе его возлюбленной.       — Тогда садись на стул и надень платье.       Он исполнил прихоть жены, садясь и молча натягивая на ноги часть женского гардероба. Эйнар усмехнулся своему внешнему виду и с трудом протиснул крупные и широкие ступни в туфли. Платье надевать он не стал, а лишь приложил к себе, приобняв корсет и аккуратно расправив пышную юбку. Он прикоснулся к шёлку цвета шампанского, представляя, как нелепо выглядит, и сдержанно улыбнулся, наблюдая за тем, как Герда наносит последние штрихи на почти завершённую картину. Её взгляд скользнул к нему, и на момент задержался. Герда прищурилась, словно рассматривая что-то новое и неожиданное в привычном образе мужа. В её глазах появилась задумчивость, которая сменялась лёгким удивлением.       Их подруга, прима большого театра Улла Полсон, должна быть в восторге, и наверняка похвалит Герду за чёткие линии в пастельных тонах. «Да, именно так», — подумала она, задержав взгляд на муже в женском одеянии. Эйнар выглядел очень мило, ему действительно шли платья и другие женские штучки. Герда вдруг замерла — её осенило. Догадалась, чего ей не хватало всё это время… Именно этот контраст – мужская фигура и женское платье, мягкость линий кружевных оборок и неожиданная хрупкость в сильных мужских чертах – вдруг открыл ей новое видение. Вот она, та самая «изюминка»!       — Тебе идёт, — засмеялась Герда, как только очнулась от раздумий.       — Не сомневаюсь, — поддержал веселье Эйнар. Отбросив надоевшее платье и с наслаждением сняв туфли, он поднялся с места и быстрым шагом подошёл к Герде, заключая её в объятия. Пока она находилась в руках мужа, в голове чётко вырисовывался образ Эйнара с более мягкими чертами лица...

***

      Герда не спала: её мучила бессонница. Несколько часов назад Улла заехала за портретом, и в благодарность подарила букет белых лилий Эйнару в чулках, в шутку назвав его Лили в честь цветов. Мысль об этом визите не давала Герде покоя. Повертевшись с боку на бок на кровати, она тихо встала, стараясь не потревожить сон супруга. Заварив травяной чай, художница достала из папки альбомный лист с карандашом и уселась на подоконник, находящийся напротив их с Эйнаром кровати. Она решила попробовать набросать на бумаге линии мужского лица, при этом превращая их в женские — более утончённые и плавные; без пошлостей, но с пламенем в зелёных глазах.       Ей понравился результат. Герда восхитилась тем, что получилось, улыбаясь незнакомым чертам лица. Теперь она точно знала, в каком направлении стоит искать внутреннее «я». Отложив эскиз и взяв чистый лист, она вновь провела грифелем карандаша по белой поверхности…       — Вот оно! — слишком громко воскликнула она и тут же закрыла рот рукой, боясь нарушить чуткий сон мужа, но поздно: Эйнар проснулся.       — Не спится?       — Прости, что разбудила.       — Ничего, — зевнул он, натягивая одеяло до подбородка. — Ты лучше отдыхай, а то утром пожалеешь, что не спала.       — Не хочу. Мне больше интересно, когда ты стал таким милым, — усмехнулась Герда, рассматривая женское подобие мужа на листке бумаги. В женских чертах лишь отдалённо можно было узнать Эйнара.       — Я всегда был милашкой, ты просто не замечала, — улыбнулся он и, к счастью, заснул, больше не приставая к ней с разговорами.       — Ты прав, — тихо шепнула она, отложив портреты супруга в женском образе. — Лили, — сжав губы в тонкую линию, прошептала Герда и забралась обратно в постель.

***

      Улла пригласила Герду на утренний кофе, чтобы обсудить дальнейшие планы. Эйнар же остался дома. Никто его не будил, не заставлял приниматься за бесконечные дела, поэтому, повалявшись полчаса в тишине, он всё же потянулся и встал. Умывшись холодной водой и окончательно проснувшись, он принялся снимать с себя голубую шёлковую пижаму, как вдруг его взгляд упал на наброски — на него смотрела женщина с такими же, как у него, глазами.       Взяв два листка в руки, он решил сравнить их. Теперь у него было представление о том, как он мог бы выглядеть, если бы родился девочкой. С тяжёлым вздохом Эйнар передёрнул плечами и кинул бумагу обратно: ему куда больше импонировал мужской облик. Но Герда — творческая личность, она должна пробовать новые грани, даже если ему они приходились не по вкусу. Если Герда чувствовала себя хорошо после такого эксперимента, то он не против.

***

      — Улла позвала нас на встречу актёров, — входная дверь внезапно открылась, и по коридору вихрем пронеслась радостная Герда, активно жестикулируя во время рассказа последних новостей. Эйнар, уже переодевшийся в костюм, закурил и перевёл взор на жену. Ему чертовски нравилась её искренняя улыбка.       — Ты хочешь пойти?       — Да, было бы неплохо, тем более, ты обещал зажечь меня... и знаешь, во мне разбушевался огонь!        Герда села на кровать рядом с мужем, который всё не отводил взгляда от наброска себя в женском образе.       — Я рад, — прищурившись, он посмотрел на жену, внимательно рассматривая её лишь слегка украшенное макияжем лицо. — Только я хочу, чтобы теперь ты не сгорела... — тихо прошептал он, затушив сигарету. Эйнар встал и изучающе посмотрел на Герду сверху вниз. — Но я готов поддержать твоё пламя. — протянул он, вскидывая бровь и прикусывая нижнюю губу.       — Очень хорошо, — накрашенные губы растягиваются в ухмылке. Герда резко подскочила и встала напротив мужа, сияя от той идеи, что пришла ей в голову сегодняшней ночью. — Давай поменяемся местами? — радостно предложила Герда, загадочно разглядывая эскизы. Эйнар нервно потёр напряжённую шею, после чего прошёлся по комнате.       — Хочешь, чтобы я пошёл на встречу, переодевшись в женщину? — остановился он в конце спальни, ожидая подтверждения.       — Именно! Ты станешь Лили, покажешь всем свою женскую оболочку, — Герда тоже принялась мерить комнату шагами, убеждаясь в том, что наконец-то нашла ту самую «изюминку».       — Но ты забываешь, что я — мужчина. И женщиной никогда не стану. Я буду выглядеть карикатурно.       — Из тебя выйдет очень милая мадам, я ничуть в этом не сомневаюсь!       — Ладно, пойду в образе этой, как её там… — Эйнар почесал лоб, вспоминая название цветка.       — Лили, — напомнила почти счастливая Герда, положив руки на плечи мужа и оставляя на щеке мягкий, почти невесомый поцелуй. Он заслужил.       — Да-да, её самой, — кивнул он, пытаясь смириться с предстоящим испытанием.       — Тогда давай готовиться, а я заодно изображу твою Лили, — засмеялась Герда, чувствуя прилив энергии, и хлопнула в ладоши. Надежда вернулась и заискрилась, наконец-то!       — Герда, помни, Лили — это не я. Это твой образ, твоя идея, — спокойнее сказал он жене, убежавшей в мастерскую. Мягкая улыбка тронула его губы, когда он на пару мгновений задержал взгляд на дверном проёме, куда юркнула его жена. Он давно не видел её такой воодушевлëнной.       — Хорошо, — откликнулась та, всё ещё не веря в своё счастье. Вселенная подала ей долгожданный знак, новую идею! И почему она раньше не просила мужа позировать ей вместо натурщиц?       Появившись возле мужа с косметикой в руках, Герда широко улыбнулась. Эйнар лишь закатил глаза. Сосчитав до десяти, он шумно выдохнул и кивнул. Она посадила безвольного Эйнара перед зеркалом и принялась, цитата: «наводить красоту». Сейчас перед ней появится лицо из её ночных фантазий! Герда улыбнулась, нанося на лицо недовольного мужа тональный крем.       — В следующий раз брейся чище, — посетовала она, потому что крем на коже возле подбородка лёг неровно.       — Следующего раза не будет, — довольно грубо отозвался Эйнар, посмотрев на незнакомку в отражении. Было так странно видеть себя с макияжем. Ещё более странным было то, что ему действительно шло.       — Конечно, — быстро согласилась Герда, лишь бы только Эйнар не взвился и не потушил в ней то, что должно было гореть. Опалять. Сжигать. Финальным штрихом Герда нанесла помаду на мужские полные губы и убежала в спальню за платьем.       Вернувшись и протянув супругу наряд, она подождала, пока тот наденет его. После нескольких неудачных попыток влезть в платье он раздраженно хмыкнул и отбросил одежду в сторону. Опустив голову от досады, Герда вернула вещь в шкаф. Эйнар сперва обрадовался, что ему не придётся щеголять в платье жены, но увидев, как она поникла, попытался исправить ситуацию.       — Мы можем отправиться в театр, там есть гардеробная и костюмы на любой размер, — Эйнар знал о чём говорит, так как в выходные готовил декорации к спектаклям. — Просто нужно пойти туда, выбрать подходящий наряд, парик и обувь, — он закрыл шкаф.       — Тогда тебе надо умыться, ты же не пойдёшь с макияжем, — выдохнула Герда.       — Не страшно, ты же каждый день смываешь макияж и снова красишься.       — Тогда я сделаю пару эскизов твоей Лили, а потом мы можем идти.       — Но она не моя, — напомнил он, терпеливо, но уверенно вкладывая в голову жены правильные мысли.       — Прости, — она обвила руками крепкое тело, прижалась щекой к широкой мужской груди всего на пару секунд, и тут же внезапно отстранилась и рванула к шкафу. Но искала Герда теперь вовсе не платье, а мужской костюм, уже для своего перевоплощения.       — Мы поменяемся местами, станем противоположностями друг друга! — восхищённо произнесла Герда, снимая с вешалки тёмно-синий смокинг. Повертев его в руках, она быстро разделась и натянула брюки с ровными стрелками вместе с белой рубашкой. Герда застегнула последнюю пуговицу, заправила рубашку за пояс брюк и посмотрела в зеркало.       — Всё свисает, — вспылила она и снова стала сдёргивать одежду.       — Мы всё поправим, не волнуйся, — простонал Эйнар, как только увидел полуобнажённую женщину. Подойдя ближе, он повалил Герду на простыни и прижал к кровати.       — Нет, милый, остановись, давай сделаем это после того, как закончим с нашим экспериментом, — Эйнар послушно переместился на свободную сторону и протяжно выдохнул. Ему действительно нужно было успокоиться.       — Не с «нашим», а с твоим, Герда. Я всего лишь тебе подыгрываю, — честно ответил он. — Помогаю, — исправив последнее слово, он отправился в ванную комнату.       — Пока не смывай, — Герда вскочила с кровати и вбежала следом, замирая на пороге и наблюдая за тем, как муж готовится смыть макияж.       — Хорошо, — он закрыл кран и, повернувшись, вышел с ней.       Герда вынесла из гардеробной театра всё, что только могло подойти для мужского и женского образов. Через несколько дней она стояла дома перед зеркалом и примеряла чёрный смокинг; оглядев себя со всех сторон, поняла, что тот сидит безупречно. Небольшую грудь оказалось совсем не трудно спрятать под белой мужской сорочкой. Она вдохновлялась тем, что видела в зеркале. Хоть Герда походила на мужчину лишь внешне, это придавало ей уверенности. Внутри пробуждались мощные силы, которых она никогда не ощущала прежде.       Наклеив бороду и усы на личико, не тронутое макияжем, Герда аккуратно собрала волосы и закрепила их невидимками. Перед ней лежал парик с тёмно-русыми короткими волосами. Оставалось только надеть его, и метаморфоза будет почти завершена.       — Ну вот я и брюнетка. Точнее, брюнет, — усмехнулась она отражению. Решила на вечер спрятать Герду куда-то глубоко, пробуждая в себе нечто иное, и эта перспектива манила нестерпимо сильно. Но тут возник новый вопрос: как же назвать эту таинственную личность?       Герда чуть задумалась.       — Густаво, — выдохнула она имя. Теперь её будут звать именно так. Раз Герда не смогла, Густаво точно сможет покорить всех.       Она улыбнулась ещё раз, предвкушая будущий успех и, конечно, шок Уллы и остальных гостей. Отойдя от зеркала, Герда присела на деревянный поскрипывающий стул и обулась в грубые мужские ботинки. Теперь образ был завершён.       Она отправилась в соседнюю комнату, чтобы оценить перевоплощение мужа. Эйнар отчаянно боролся с молнией на платье, ругаясь себе под нос и грозясь порвать ткань, если та не начнёт поддаваться. Он привык расстёгивать платья, а не наоборот. Заметив, что «Лили» нуждается в помощи, Герда мгновенно оказалась рядом и помогла справиться с трудностью, а также затянуть корсет.       — Ты очень красивая, Лили, — Герда расправила подол тёмно-синего платья и плотнее закрепила парик с рыжими вьющимися волосами, постриженными под каре. В голове навязчиво крутилась мысль: её супруг выглядел очень даже привлекательно в женском образе.       — Да, — раздражённо бросил в ответ Эйнар. — Погоди-ка, а ты почему не в платье?       — Ну как же, ты забыл, что мы собирались поменяться местами? Тем более, Лили нужен кавалер, чтобы никто не рискнул к ней приставать, — засмеялась Герда. Её подобная ситуация нисколько не смущала. Она встала напротив мужа и пригласительным жестом протянула ему свою ладонь.       — Лили, — представился он, стараясь по-женски подать кисть незнакомому «мужчине» напротив.       — Густаво, — ответила Герда, после чего с широкой улыбкой взяла его за руку и, поднеся её к губам, оставила на костяшках пальцев едва ощутимый поцелуй.       — Густаво? — Эйнар слегка поморщился, иронично приподняв бровь.       — Тебе не нравится?       — Нравится, — проворчал Эйнар, взяв со спинки стула атласные перчатки и нервно натягивая на руки. Он прошёл по коридору и по привычке открыл дверь перед супругой. — Все это как-то странно, — пробормотал Эйнар, ожидая, когда Герда, то есть Густаво, пройдет за дверь и он, то есть Лили, сможет выйти за ним.       — Лили, расслабься и получай удовольствие. Я действительно нуждаюсь в этом, — еле слышно произнесла Герда, закрывая дверь, сегодня «мужчиной» была она.       — Ну вот, дожили… Теперь моя жена обхаживает меня, — стараясь расслабиться, невесело усмехнулся Эйнар. Он прошёл немного вперёд, ожидая новоиспечённого друга, брата или кем там Густаво собирался представиться всем остальным. Это оставалось для него загадкой.       — Вы обворожительны, Лили, — произнесла Герда, стараясь говорить баритоном.       — Я знаю, — кокетливо улыбнулся Эйнар, поправляя рыжую чёлку, спадающую на глаза. Это очень сильно раздражало, но он старался не подавать виду, так как не хотел портить представление. Нужно потерпеть. — Ты, кстати, тоже неплохо выглядишь, — сказал Эйнар, осматривая идущую рядом жену и в то же время не жену вовсе.       — Благодарю, — улыбнулась Герда, ускоряя шаг. Хотелось побыстрее добраться до театра и сжечь своим присутствием гостей, поразить наповал, чтобы все журналисты только и говорили о необычной художнице и её дерзком перформансе.

***

      — А кто же эта красивая пара? — воскликнула Улла, как только чета Вегенер стала подниматься по широкой лестнице. Она, безусловно, узнала друзей и спустилась навстречу, приветствуя двух переодетых художников.       — Герда, а тебе идёт быть мужчиной, — шепнула балерина на ухо подруге, целуя в щёку. После этого она перевела взгляд на супруга Герды. — Эйнар, точнее, Лили, ты очень красивая, — явно издеваясь над несчастным мужчиной в узких туфлях, сказала Улла, следом поцеловав и его. — Что ж, предлагаю пройти внутрь, мне не терпится представить вас гостям. Взяв пару под руки, она повела их в общий зал.       Вокруг царила атмосфера непринуждённого веселья: кто-то увлечённо вальсировал, а кто-то прохаживался и пил шампанское, желая с кем-нибудь познакомиться и поговорить. Все обсуждали последние новости и самые жаркие сплетни из мира балета и кино.       Герда втянула в лёгкие воздух, пропитанный сигаретным дымом, и нашла взглядом Эйнара, который не притворялся, что он сегодня женщина, и беседовал как обычно, даже стоял как-то слишком по-мужски.       К удивлению Герды, большинство гостей отреагировали на их появление сдержанно-любопытно, как на нечто вполне допустимое в этом кругу. Не было ни ахов, ни охов, лишь несколько заинтересованных взглядов. Жаль, что их выходка не вызвала желаемого эффекта.       Герда ощущала себя неуверенно. «У нас получится», — услышала она в мыслях изменившийся внутренний голос. В ней говорил Густаво. И словно в подтверждение этих слов, в Герде нарастало какое-то новое, незнакомое чувство решимости.       Улыбнувшись присутствующим, Герда направилась в холл. Рассматривая вечерний пейзаж через окно, она не могла сопротивляться накрывающему её вдохновению. Она увлечённо представляла свою новую картину с новой тематикой и то, как шокирует новым сюжетом Расмуса. Усмехнувшись фантазиям, Герда невольно обернулась на чьи-то голоса. Подняв взгляд на этаж выше, она заметила девушку, явно недовольную тем, что к ней пристаёт подвыпивший джентльмен. И тут что-то внутри неё переключилось. Инстинкт защитника, продиктованный Густаво, взял верх. Смелый «мужчина», решивший спасти несчастную от наглых рук, тут же поднялся по ступенькам и, встав за спиной мужчины, резко положил руку на его плечо, чтобы отвлечь от дамы.       — Эй! Тебя не учили, что если девушка против знакомства, то следует отступить? — выпалил Густаво, зарядив парню коленом между ног, а после ударяя в челюсть кулаком.       Простонав, пьяный храбрец свалился к ногам блондинки и Герды. Они долго смотрели друг на друга. Она никак не могла понять, какого чёрта она сделала?! Зачем помогла девушке? Может, Густаво поглотил её сознание? Или она сама хотела быть сильной, спасая от нежелательного внимания симпатичных особ? Отец ведь учил её защищаться. «Нужно всегда давать отпор обидчикам», — часто говорил он Герде.       — Вы в порядке? — спросила она, заглядывая в широко распахнутые голубые глаза напротив.       — Да, спасибо за помощь, — тихо пролепетала девушка и, переступив через скорчившееся тело, стремглав бросилась прочь. Герда обернулась и внимательно посмотрела вслед беглянке. Её передёрнуло, словно кто-то окатил ведром ледяной воды с головы до ног.       — Да что же со мной такое? — спросила Герда себя, хватаясь за голову и пошатнувшись. Её ноги подкосились, и она опустилась на пол рядом со скорчившимся и стонущим от боли мужчиной. Пребывая в абсолютной прострации, она разглядывала потолок, как вдруг увидела над собой обеспокоенное лицо мужа. Эйнар бережно взял жену на руки и перенёс её на мягкий диван. Кто-то принёс холодной воды, и Герда жадно осушила стакан, вцепившись в него дрожащими пальцами.       — Ты как? — спросил Эйнар, ласково проводя кончиками пальцев по женскому лицу. Он решительно сорвал с головы супруги парик и распустил её длинные волосы, а после снял с лица бороду и усы. — Так-то лучше, милая, — подтвердил он после того, как дрожь отступила.       — Устала, не привыкла я ещё к такому пожару в себе, — произнесла она в качестве оправдания.       Эйнар помог жене встать, приобнял её за плечи и повёл к выходу.       — Может, тогда потушим огонь и оставим как есть...       — Ну уж нет! — нахмурившись, запротестовала Герда. В ней просыпалось что-то новое, пугающее, но очень захватывающее. Огонь жёг еë изнутри, а Эйнар предлагает потушить? Нет, не в этот раз.

***

      Дома Эйнар позаботился о жене: приготовил тёплую ванну с морской солью и заварил травяной чай. Он решил подождать, пока Герда сама заговорит о том, что происходит у неё на душе. Закурив, Эйнар выпустил горькое облако дыма в открытое окно. Он бросил взгляд на костюм, в котором была Герда, на парик с усами и бородой, а потом, сгребая всё в кучу, решился выбросить, избавляя себя и Герду от помешательства. Этого «Густаво» он терпеть не намерен.       — Ты плохо влияешь на мою жену, дружище. Прощай, — проговорил он, вновь затянувшись, связал вещи в тугой узел и собрался выкинуть одежду в окно, чтобы та слетела с третьего этажа и больше никогда не появлялась в их жизни.       — Не смей трогать! — наспех укутанная в банный халат Герда вбежала в комнату, подошла ближе и начала вырывать вещи из цепких рук. — Я сама решу, когда избавиться от Густаво! Мне нравится то, что он пробуждает во мне новые эмоции, новые чувства. Я становлюсь смелой, не прячусь, я готова шокировать людей своим творчеством и больше не боюсь осуждения. Мне не нужны границы!