Порох и серый рассвет

Сквозь вязкую пелену сна Тихий услышал настойчивое жужжание ПДА. Звук был резким, раздражающим, словно кто-то намеренно пронзал его сознание иглой. Он едва открыл глаза, прищуриваясь от тусклого света, и приподнялся, ощущая, как налитое тяжестью тело отзывается тупой болью. Ночная схватка с кровососом еще отзывалась ломотой в каждом суставе. Тихий посмотрел на экран ПДА. Несколько сообщений горели неоновой подсветкой. Три из них были от Кирилла. «Просыпайся давай, Тихий. Не на курорте». Тихий выдохнул, ощутив тоскливую тень на душе. Уж кому-кому, а ему ли не знать цену времени в этом проклятом крае. Его имя давно превратилось в иронию: не было у него ни минуты тишины. Жить в постоянной настороженности, выживать в ожидании, что любой уголок может стать последним, — вот его реальность. Он продолжил читать, брови инстинктивно сдвинулись, как только он увидел новые строки: «Ты нужен. Точка выхода — севернее Лесного лагеря, ориентир на старую вышку. Двигаться вдвоём. Один не справишься». Тихий нахмурился. Кирилл — тот еще хитрец, и если просит о чем-то, значит, считает дело достаточно важным, чтобы не оставить вариантов для отказа. Знать бы только, что за компания ему предстоит. Единственный вопрос — кто этот второй? Компания в Зоне — двойное бремя. Шорох не тот, шаг в сторону — и вот уже трава шепчет о чём-то недобром. Ответ не заставил себя ждать: следующее сообщение от Кирилла мигнуло на экране. «Твой напарник — Гнедой. Он уже на подходе к точке сбора, тебе нужно встретиться с ним в течение часа». Имя Гнедой резануло Тихого, словно порез по зажившей давно ране. Они с ним сталкивались в Зоне не раз, и каждый раз это походило на игру двух настороженных зверей. Неприязнь между ними жила на уровне инстинктов: тихая, необъяснимая, но не поддающаяся контролю. Гнедой был умен, хитер и всегда стремился показать, кто здесь главнее. Тихий привык к тишине, предпочитал делать работу без лишнего шума, а Гнедой был его полнейшей противоположностью — громкий, заносчивый, с постоянной ухмылкой, которая действовала на нервы, как сверло на зуб. На экране ПДА мигнуло еще одно сообщение, последнее, выделенное серым, без подписи, от анонимного отправителя. «Тихий, следи за спиной. В Зоне немало тех, кто помнит долг». Едва прочтя это, он ощутил, как что-то холодное прокатилось вдоль позвоночника, словно Зона сама решила напомнить ему, что спокойствие здесь — это иллюзия, и врагов вокруг не меньше, чем мутантов и аномалий. Тихий снова перечитал это сообщение, пытаясь вчитаться в его смысл. Что-то неуловимое проскальзывало между строк, неясный, но навязчивый подтекст, словно предостережение или едва прикрытая угроза. «Помнит долг». Эти слова могли означать что угодно, но он знал одно: в Зоне даже самые расплывчатые предупреждения лучше воспринимать всерьез. Тихий отбросил ПДА, ощутив тяжёлую тянущую боль в спине, словно кто-то, невидимый и жестокий, давил ему на позвоночник. Пальцы машинально потянулись к карману за последней сигаретой — он вытащил её, закурил, чувствуя, как тёплый дым обжёг горло. Здесь, среди густых теней, сигарета становилась чем-то вроде напоминания о том, что он всё ещё жив. Пока что. Он вздохнул и закрыл глаза, почувствовав на языке горький привкус дыма. Скоро они с Гнедым встретятся у точки сбора. На секунду ему даже показалось, что он снова слышит его насмешливый, чуть простуженный голос, его наглую ухмылку. Вдохнув в последний раз, он выдохнул и на мгновение почувствовал что-то похожее на безмятежность. Впрочем, в Зоне она оборачивалась иллюзией чаще, чем хотелось бы. Тихий, встряхнувшись, отбросил странные мысли — ответов все равно не будет, пока он не начнет действовать. Он привстал с жесткой койки, на которой едва удалось вытянуться за ночь, и, бросив привычный взгляд на обветшавшую комнату бара, натянул куртку. Он проверил, все ли на месте: патроны, нож, аптечка и запасной фильтр для противогаза. Затем подошел к зеркалу у двери, окинул себя взглядом — все было на месте, и выглядел он, как всегда, сурово и спокойно. Только усталость проступала в его чертах, выдавая напряжение ночного боя. «Гнедой...» — Тихий хмыкнул, задумчиво прищурившись, и вспомнил, как давно они не пересекались. Прошлая их встреча обошлась без лишних слов, но холодок, что повис в воздухе, ощущался острее ножа у горла. Гнедой — этакий упрямый, вспыльчивый волк, готовый уцепиться за любую мелочь, чтобы спорить, как будто боялся, что его забудут, если он не оставит о себе напоминания. Этот скользкий человек будто искал себе врагов, старательно наступая на те грабли, которые другие давно бы обошли. Умный и колючий, он будто жил для того, чтобы находить, за что уколоть, аки ядовитый шип, торчащий у самой земли. Оставалось лишь выдвигаться. Он уже не раз так делал: брал снаряжение, двигался к точке встречи, проходя среди темных деревьев, словно тень, скрывающаяся от рассвета. Но сейчас перед ним была еще одна тень — Гнедой, и этот человек больше походил на груз, нежели на напарника. Он шел молча, чувствуя под ногами хруст подмерзшей земли и осторожно высматривая впереди знакомые ориентиры. Через пару часов пути показалась та самая вышка, искореженная временем и покрытая ржавчиной. Под ней, скинув рюкзак, уже стоял Гнедой. Высокий, с резкими чертами лица, чуть сутулый — он выглядел так же, как Тихий помнил его. Взгляд его был, как всегда, цепкий и слегка насмешливый. — Ну что, долго же ты, — Гнедой встретил его взглядом, в котором не было ни капли приветливости. — Или решил, что я тут околею, пока ты свои глазенки продираешь? — Могу и обратно повернуть, — спокойно ответил Тихий, пристально смотря на него. Гнедой ухмыльнулся. — Куда это ты собрался, герой Зоны? — проворчал он с тем самым, почти колким тоном, что мог довести до бешенства любого, кто недостаточно знал его манеру. — Ладно, не дрейфь. Пойдём, раз уж добрался. Путь продолжался, и напряжение между ними только нарастало. Тихий не любил долгие разговоры в Зоне, и молчание, обычно защищавшее его от лишних эмоций, сейчас обостряло и без того натянутые отношения. Гнедой время от времени бросал насмешливые взгляды, словно искал повод вывести его на разговор или хотя бы на реакцию, но Тихий сосредоточенно смотрел вперед, проверяя окрестности. — Эх ты, Тихий... — наконец бросил он, не выдержав. — Все такой же угрюмый. Хотя чего ждать от человека, что дружить с Зоной решил. Может, у тебя душа такая же, как тут — мёртвая? Тихий лишь метнул на него холодный взгляд, от которого даже у Гнедого по спине пробежал холодок. — Зона — она как зеркало, Гнедой, — пробормотал Тихий почти шепотом, словно говорил сам себе. — Кого-то пожрет, а кого-то — отпустит. И кто в ней сгинет, тебе ли судить? Скоро они добрались до окраины заброшенного поселка — отголоска когда-то живого, пусть и давно забытого людьми места. Покосившиеся дома, проржавевшие крыши и обрывки каких-то проводов выглядели зловеще в сером свете. Остановившись у развалин, Тихий поднял руку, коротко, но ясно давая понять: тишина. В этом месте лишний звук был как выстрел в спину, невидимый, но опасный. Однако Гнедой, по обыкновению своему, лишь фыркнул, намеренно громко шепча, так, чтобы эхо разнесло его слова по безмолвной деревне: — Слышь, капитан, а с каких это пор ты у нас главный? — Он ухмыльнулся, насмешка играла в его глазах, тёмных, как мутные лужи в этой деревушке. — Ты хоть знаешь, как карты читаются, а, Тихий? Или у тебя, как всегда, взгляд только вперед? Тихий остановился, его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах промелькнуло предупреждение. Он медленно повернулся к Гнедому и тихо, почти беззвучно, произнес: — Либо идешь за мной, либо остаешься здесь и кричишь на крыше, пока какая-то аномалия тебя не заглотит. Выбирай. Гнедой прищурился, оценивая, но ухмыляться не стал. Он знал этот тон Тихого — короткий, точный и обостренно спокойный, словно в каждом слове — неугасимая угроза. Усмехнувшись про себя, он отмахнулся, шепча уже значительно тише: — Ну-ну, не кипятись, командир. Чего сразу в аномалию, мог бы и помягче... Поселок словно впитывал их шаги, пряча звуки под слоями пыли и старых стен, от которых веяло холодом и сыростью. Тихий вел Гнедого вперед, уверенно шагая через обломки и поломанные предметы, наполовину заросшие бурьяном и покрытые плесенью. Здесь было непривычно тихо, даже для Зоны, и он это чувствовал кожей — знакомое предчувствие опасности пробуждало в нем все инстинкты. Гнедой шел за ним, держа руку на стволе и беззвучно оглядываясь. Его лицо, всегда насмешливое, теперь посерьезнело — он тоже уловил что-то. Когда они подошли к развалившемуся зданию, Тихий заметил свежие, глубокие следы когтей на полуобвалившейся двери. Он замер, оборачиваясь к Гнедому, взглядом указывая: стой, молчи. Напарник уловил сигнал и кивнул, его насмешливый блеск исчез, уступив место пониманию: это не время для слов. — Угу, понял, понял, — прошептал он едва слышно, теперь почти не дыша. Они двинулись дальше, скользя вдоль стены, стараясь оставаться в тени полуразрушенного забора, прикрытые ржавыми трубами. Вдруг впереди раздался тихий хруст — настолько легкий, что, казалось, его и не было вовсе, но Тихий уловил его, точно зная: Зона не любит случайных звуков. Он поднял руку, заставляя Гнедого замереть. Напарник напрягся, его глаза лихорадочно забегали, и он всматривался в темное пространство перед собой. Тихий осторожно выглянул из-за стены, и то, что он увидел, заставило его сердце сжаться. Между деревьев скользило существо — мощное, почти неуловимое, словно сотканное из тени и дыма. Серая, тягучая кожа словно поглощала свет, а очертания размывались, сливаясь с мраком. Кровосос. Зверь шел осторожно, по-хозяйски осматривая свои владения, будто знал, что этот участок ему принадлежит, а всякий чужак — добыча. — У нас гости, и гости не из дружелюбных, — прошептал Тихий, не отрывая взгляда от монстра. — Не вздумай двигаться. Но Гнедой, вместо того чтобы послушаться, ухмыльнулся и чуть подался вперед, будто намереваясь рассмотреть монстра поближе. Тихий почувствовал, как внутри поднимается волна раздражения, едва сдерживаемого силой воли. Гнедой всегда был таким — игнорировал предупреждения, играя с судьбой, будто это забавляло его. Сейчас это приводило их обоих к краю. — Двигайся медленно, Гнедой, — Тихий процедил сквозь зубы, — и не шуми. Но напарник лишь отмахнулся, едва заметно ухмыльнувшись. Он уже вытащил автомат и осторожно прицелился, явно намереваясь решить проблему кровососа по-своему. — Что ты знаешь, Тихий, — пробормотал он еле слышно. — Я справлюсь. Прежде чем Тихий успевает его остановить, Гнедой срывается с места, поднимает оружие и выстреливает в сторону кровососа. Глухой звук разрывает тишину. Кровосос резко оборачивается, его глаза вспыхивают злобой, и он мчится к ним, разъярённый, будто стремясь сокрушить нарушителей своей охотничьей территории. — Ты что, кретин? — прошипел Тихий, вскидывая оружие и готовясь к схватке, которую можно было бы избежать. Кровосос бросается на Гнедого, и тот на миг теряет свою самоуверенность, когда существо оказывается совсем близко. Тихий вскидывает автомат и, не раздумывая, стреляет, выцеливая каждую очередь, пока мутант не падает с жутким хрипом. Гнедой, переводя дыхание, отскакивает от тела и отряхивает куртку, словно ничего не произошло. — Ну что, испугался? — ухмыльнулся он, оглядываясь на Тихого. — Вот и нет его. Тихий смотрит на него пристально, сдерживая гнев, который внутри уже кипит. — Ты чуть не подвел нас обоих под удар, — холодно ответил он. — В Зоне такие ошибки стоят жизни. Это не шутки. — Ладно, ладно, понял, — пробормотал Гнедой, все еще стараясь держать вид. — Просто… привык полагаться на себя, понимаешь? Зона меня давно уже отпускает. — Ошибаешься, — бросил Тихий, пряча автомат за плечо. — Она еще не показала тебе, что ты ей не нужен. Сказав это, он развернулся и пошел дальше, даже не дождавшись ответа. Гнедой остался стоять, вглядываясь в его спину с легким недоумением. Тихий подошел к дверному проему, остановился на секунду, жестом показав Гнедому заткнуться. Воздух внутри был густым, пропитанным запахом гнили, старого металла и чем-то еще — чем-то мерзким, липким, тем, что вцепляется в кожу, словно смрад самой смерти. Это чувство было ему знакомо. Слишком знакомо. Предчувствие гибели, словно второй тени, стало его спутником с тех пор, как он переступил границу Зоны. Он осторожно шагнул внутрь, прислушиваясь к каждому шороху. За спиной раздался раздражающий шепот Гнедого: — Ну что, командир, мандраж бьёт? Вперед, покажи, как оно делается. Тихий обернулся, и его взгляд был холоден. Одного этого взгляда хватило, чтобы Гнедой замолчал, не успев сказать что-то еще. Они оба двинулись внутрь помещения, темного и сырого, стены которого были покрыты жирными пятнами сырости. Осторожно, почти бесшумно, Тихий огляделся. Тени вдоль стен были странными, искривленными, и вдруг он понял, почему: в полумраке вырисовывались очертания тел, обугленных и перекошенных, приваленных к стенам, как будто они просто слились с этими каменными гробницами. Он подошел к одному из них, присел, рассматривая искаженное, окоченевшее лицо. Его рот застыл в немом крике, глаза пустыми провалами смотрели в вечность. Лицо — изрезанное, с глубокими ранами на шее и руках, будто его медленно истязали, сжигая заживо, оставляя на теле следы, которые не сможет объяснить ни один сталкер. — Вот же… — выдохнул Гнедой, глядя на тела. Хвастовство исчезло из его голоса, и насмешливый взгляд померк; он, похоже, наконец понял, что они наткнулись на нечто хуже любого мутанта. — Это, по-твоему, мутанты? Тихий не ответил. Он чувствовал подспудное, жуткое осознание: здесь побывал не зверь, а человек. Монстр с человеческим лицом, кто-то, для кого эти пытки — обычное дело. — Это работа не Зоны, Гнедой, — наконец произнес Тихий. Голос его был почти беззвучным, сухим, но в нем слышался металл. — Это кто-то из своих. Гнедой опустил глаза, и в его лице было что-то растерянное, сломанное, словно он впервые увидел нечто, что разрушило его представление о Зоне. — Твари, — пробормотал он, глядя на тела, — как мы, только без капли человечности. Тихий не сказал ни слова, медленно переводя взгляд на второго сталкера, распростертого у стены. Его руки были вывернуты и скрючены, как будто в последнем, безуспешном порыве защититься. Губы искривлены, словно он пытался закричать, но крик застрял в горле, так и не разорвав тишину. На запястьях — черные ожоги и порезы, глубокие, обдуманные. — Кто-то сделал так, чтобы они умирали медленно, — наконец тихо произнес Тихий, не поднимая глаз. Его голос звучал ровно, но в нем был ледяной оттенок гнева. — Мутант бы так не стал. Тут работал человек. Хладнокровно, методично. Гнедой нервно сглотнул, отводя взгляд и бросая быстрый, как у загнанного зверя, взгляд по сторонам, словно ожидая, что убийца вот-вот выползет из тени. — Значит… это он, тот самый, кого мы ищем? — выдавил он, голос его задрожал, и он мгновенно прикусил губу, осознав свою слабость. — Или это наш… объект? — Похоже, это он, — холодно подтвердил Тихий, поднимаясь на ноги. — И он, скорее всего, все еще здесь. Поблизости. — Думаешь, он… поджидал нас? — Гнедой попытался рассмеяться, но получилось как-то фальшиво, натянуто, и в его глазах читался страх. — Прямо как в этих старых фильмах… Где группа идет в темноту, а там уже капкан, сюрприз такой... — Закрой рот, — оборвал его Тихий ледяным тоном, бросив на напарника взгляд, полный презрения и стальной серьезности. — Это не кино, Гнедой. Тут если охотятся, то всерьез, и те, кто этого не понимает, уже давно удобряют землю. Кто-то устроил тут свою игру, и мы для него просто очередные цели. Гнедой, стараясь не показывать испуг, нервно хмыкнул, возвращая себе прежний вид, хотя выдавала его дрожь в голосе. — Слушай, Тихий, а может… свалим, а? — Он быстро оглянулся, будто слова сами собой вырвались. — Ну, честно, нам тут делать нечего. Эти парни уже покойники, а мы тут что, — лишние, что ли? Давай к Кириллу доклад, и пусть другим голову морочат. Тихий повернулся, глядя на Гнедого долгим, тяжелым взглядом, словно выискивая в его глазах остатки храбрости или хотя бы намек на совесть. — Боишься? — спросил он, голосом холодным, как лезвие. — Тебе предлагали уйти, и ты остался. А теперь, что же, трусость стала новым планом? Гнедой дернулся, и его лицо напряглось, но он попытался ухмыльнуться, хотя в его глазах светился страх, явный и без прикрас. — Эй, давай обойдемся без твоего пафоса, Тихий, — он старался говорить уверенно, но голос выдавал его. — Зона — не та, что даст тебе медаль за храбрость. Я просто реалист, понял? Честно смотрю на вещи. Тихий прищурился, его взгляд был твердым, как сталь. Он видел в Гнедом больше, чем тот хотел показать, и знал, что страх — это не слабость, если умеешь держать его в узде. Но Гнедой сейчас был близок к тому, чтобы отпустить поводья. — Реалист, говоришь? — Тихий медленно шагнул ближе, его голос был тихим, но в нем была безжалостная холодная уверенность. — Тогда смотри на вещи честно: тот, кто нас ищет, будет охотиться за нами, пока мы не станем такими же «покойниками», как те двое на полу. Сдашь назад — и он тебя найдет. Так что или продолжай идти вперед, или убирайся. Гнедой отвел взгляд, пытаясь не показать, как на самом деле эти слова ударили по нему, но Тихий видел, что его напарник понимал: отступать уже некуда. Тихий снова оглядел мертвых сталкеров, будто обдумывая каждый жест, каждый след. Ему не раз приходилось видеть тела, оставленные Зоной, но это было другое. Люди, убитые с такой расчетливой жестокостью, оставались напоминанием, что человек в Зоне может быть куда более опасным, чем мутант. И, возможно, у них с Гнедым впереди не одна встреча с этим темным почерком. Он вздохнул и наконец посмотрел на Гнедого. — Пойдем дальше, — сказал он бесстрастно. — Если здесь работал кто-то свой, то он не оставит нас без внимания. Будь готов. Тихий всматривался в лица убитых сталкеров, силясь понять, что за зверство привело их к столь мучительной смерти. Следы насилия были методичными и хладнокровными: порезы, ожоги, кровоподтеки, наложенные так, чтобы причинять максимальную боль, но не дать умереть сразу. Это была работа не зверя, но и не простого сталкера. Здесь поработала рука профессионала, без малейших колебаний. Тишину нарушил резкий сигнал ПДА. Тихий машинально достал устройство, и когда на экране высветилось короткое сообщение, по его спине будто пробежал холодок. «Не лезь, Тихий. Это не твоя война и не твое дело». Он перечитал слова несколько раз, чувствуя, как каждый символ будто бы углубляет зловещее послание. Кто-то не просто следил за ним, но и явно желал, чтобы он не пошел дальше. Тихий не мог понять: это предупреждение? Угроза? Или, возможно, попытка запугать? — Эй, что там? — Гнедой подошел ближе, всматриваясь в экран через плечо. В его глазах мелькнуло что-то, похожее на тревогу, но он быстро сменил выражение лица на привычное, насмешливое. — Еще один из твоих таинственных друзей? — Не друг, — отрезал Тихий, убирая ПДА обратно. — Аноним. Кто-то, кто явно хочет, чтобы мы не совали сюда нос. Гнедой усмехнулся, но в его ухмылке больше не было прежней насмешки. — Ну, если аноним, то, конечно, нужно послушаться. Сразу вернемся в бар, доложим Кириллу, что кто-то тут хозяйничает, а мы просто стороной обошли. Чего нет-то? Тихий молча смотрел на Гнедого; его лицо оставалось ледяным, но в глазах читалось почти осязаемое напряжение. — Слушай, Гнедой, — сказал он, не сводя взгляда. — Если хочешь уйти — иди. Тебя никто не держит. Но оставлять это вот так… Ты правда думаешь, что эти люди случайно наткнулись на такое? Гнедой взглянул на изуродованные тела, и его насмешка исчезла, уступив место глухому раздражению. — Ты серьезно? Мы можем уйти, вернуться, доложить и… забыть это. Мы не обязаны решать их проблемы. Или тебе просто некуда себя деть в Зоне, Тихий? Тихий не ответил, и от его молчания Гнедой чуть переменился в лице, словно что-то неуловимое, но важное проскользнуло между ними. — Это не их проблемы, — медленно сказал Тихий. — И не наши. Здесь кто-то завел свои порядки, решил, что в Зоне можно вести игру на своих условиях. Я не оставлю это так. Гнедой фыркнул, снова оглядываясь на убитых сталкеров, как будто искал ответ в их мертвых глазах. — Ладно, командир, — медленно произнес он, устало вздохнув. — Давай посмотрим, куда это нас приведет. Но если я встречу того, кто тут хозяйничает, уверяю, мой разговор будет недолгим. Тихий, не подав виду, сделал короткий кивок. Он знал, что Гнедой никогда не отступит, если почувствует, что враг рядом. Тихий и Гнедой двигались вперед по скрипучему полу заброшенного дома, и напряжение между ними ощущалось почти физически, как если бы наэлектризованный воздух Зоны только добавлял огня к их давней неприязни. Они ступали осторожно, но каждый раз, как Гнедой на секунду останавливался, его лицо перекашивала едкая усмешка. — Ты всё так же тих, как всегда, — сказал он почти презрительно, не оборачиваясь. — Ну да, так, наверное, спокойнее жить: шмыг-шмыг по углам, подкрался, посмотрел, убежал. Смешно. Тихий прищурился, не отвечая сразу, но во взгляде его мелькнул стальной отблеск. Он шагнул чуть быстрее, догоняя напарника, и, не отводя глаз, ответил хладнокровно: — И всё-таки, в отличие от некоторых я ещё жив. Гнедой стиснул зубы, в его глазах вспыхнул вызов. — Ха! Ты намекаешь, что я не умею вести себя тихо? Да ты посмотри на себя. Каждый раз одно и то же: ни слова, ни намёка на человеческий голос. Только тень. Но знаешь что? Тень ничего не сделает, пока не решит перейти границу и стать реальным бойцом. Тихий остановился и пристально посмотрел на него, холодный и непоколебимый. — Гнедой, — медленно произнес он, — меня не волнует, как ты ведёшь себя в Зоне, пока ты не тащишь меня за собой в мясорубку. Это не тот случай, когда можно рубить с плеча. — Рубить с плеча, говоришь? — Гнедой усмехнулся, наклоняясь к нему так, что их лица почти встретились. — А тебя не волнует, что твоя осторожность как раз и ведёт в мясорубку? Может, для кого-то это работает, но не для нас. Он повернулся к Тихому спиной и пошел вперёд, не дожидаясь ответа, его шаги были стремительны и дерзки. Тихий же на мгновение замер, как всегда, обдумывая ситуацию. Он знал, что Гнедой рвется к бою, как охотник к добыче, и понимал, что подчас такая горячность оборачивалась смертельными последствиями. Но остановить его было невозможно. Гнедой слишком привык идти напролом, глуша страх вызовом и безрассудством. — Ладно, если хочешь играть в героя — вперёд, — наконец бросил Тихий, догоняя его, — но когда придёт время держать ответ перед Зоной, будь уверен, твоих сиюминутных выходок никто учитывать не будет. Гнедой ухмыльнулся, но, казалось, его взгляд потемнел. — Ты всё так же живешь этими сказками про Зону, — бросил он, не оборачиваясь. — Только знаешь, у меня Зона — это то, что под моими ногами, и если кто-то решит, что он больше всех тут понимает, я ему быстро покажу, кто тут главный. — Покажешь? — усмехнулся Тихий, чувствуя, как гнев пробивается сквозь его спокойствие. — Знаешь, Гнедой, с такими, как ты, Зона не считается. Она просто берет, когда придет время. И когда она возьмёт тебя, никто не посмотрит на твои геройские выходки. Зона не интересуется тем, как ты на неё смотришь. Гнедой резко остановился и повернулся к нему, в глазах его пылал огонь, а на лице застыла неприкрытая злость. — А ты, Тихий, — он сделал шаг вперёд, сжимая приклад оружия, — слишком долго жил по этим правилам, пока мы выживали, брали всё, что Зона нам оставляла. Ты можешь хоть сейчас повернуться и уйти, вернуться в бар, на свою койку и тихонько почитать себе лекции о том, как Зона забирает тех, кто ей не нравится. Но знаешь что? Мне на это плевать. С этими словами он резко развернулся и шагнул вглубь коридора, не глядя назад, и Тихий почувствовал, как адреналин вспыхнул в груди. Они шли дальше, и тишина вокруг казалась ещё более гнетущей на фоне недавнего спора, словно сама Зона ждала, кто из них первым дрогнет. Они прошли через узкий коридор, едва освещённый тусклым светом, просачивающимся сквозь трещины в стенах. Тихий шагал чуть позади, держа руку на оружии и внимательно следя за каждым углом. Гнедой же двигался вперёд с уверенностью, будто был неуязвим, и каждое его движение было точно выверено. Вдруг он резко остановился, и Тихий едва не налетел на него, замерев и настороженно прислушиваясь. — Чего ты топчешься там сзади, как новичок? — бросил Гнедой, не поворачиваясь, но с раздражением в голосе. — Или боишься, что я слишком быстро все тут «зачищу»? Тихий не ответил, только хмуро огляделся вокруг. Но уже через мгновение его слух уловил звук: медленное шуршание, как будто что-то двигалось по полу, и легкий стук, словно кто-то осторожно подбирался к ним, проверяя каждый шаг. — Слышишь? — коротко бросил Тихий, и в его голосе не было ни намёка на шутку. — Мы тут не одни. Гнедой ухмыльнулся, но, услышав звук, сразу побледнел. Его улыбка исчезла, он медленно поднял автомат, и взгляд стал холодным и внимательным. — Думаешь, не знаю? — прошипел он, слегка разворачиваясь к Тихому, будто тот бросил ему вызов. — Погоди, сейчас мы узнаем, кто это. Или, может, ты опять будешь предлагать сидеть тихо, пока нас окружат? Тихий, проигнорировав насмешку, сделал шаг вперёд и встал рядом с ним, их взгляды встретились, и на миг между ними повисло молчание — напряжённое, как сжатая пружина. Он слегка наклонил голову, показывая на дальнюю комнату, откуда и доносился звук. — Давай, если так горишь желанием выяснить, что это, — сказал он тихо, его голос был ровным, но в нём слышался холод. Гнедой, ни на секунду не раздумывая, шагнул вперед, крепко держа автомат наготове. Тихий следовал за ним, ощущая, как напряжение в каждом движении нарастает. Чем ближе они подходили к двери, тем отчётливее становился звук. Вдруг Гнедой толкнул дверь ногой и вошел внутрь с оружием наготове, готовый встретить всё, что там было. Но внутри оказалось пусто. — И где же твои «звуки», Тихий? — спросил Гнедой с едкой ухмылкой. — Может, тебе просто мерещится? — Тише, — резко ответил Тихий, прислушиваясь. Он понимал, что Гнедой слишком самоуверен, но сам не мог отделаться от чувства, что их направляют. И, будто в подтверждение его опасений, внезапно раздался тот самый звук, но теперь уже с другой стороны комнаты. Гнедой, недолго думая, направил автомат в сторону и открыл огонь. Пули с оглушительным треском вонзились в стену, откуда доносился шум. Комната заполнилась эхом выстрелов и запахом пороха. Но когда эхо стихло, и дым начал рассеиваться, они поняли, что попали лишь в пустую стену. Тихий молча наблюдал, как Гнедой сдержанно ругается сквозь зубы, убирая оружие. Он шагнул вперед, к растрескавшемуся полу, где едва заметны были следы. Они не оставались одни: кто-то уже был здесь, и кто-то явно забавлялся, вынуждая их идти по ложному следу. — Кого бы ты ни ждал здесь встретить, — тихо сказал Тихий, с холодом в голосе, — они ведут нас по ложному пути. Не с такими ловушками ты привык справляться? Гнедой бросил на него взгляд, полный ярости, но затем, стиснув зубы, произнёс: — Думаешь, я не вижу? Эти ублюдки думают, что они смогут держать нас на поводке. Они решили устроить шоу, а я их разочарую. — Не все можно взять с наскока, Гнедой, — спокойно возразил Тихий, стиснув зубы. — Ты можешь стрелять сколько хочешь, но нас просто используют, пока ты этого не поймешь. Но Гнедой уже направился к выходу, не слыша возражений, и в этот момент из его ПДА раздался новый сигнал, от которого оба застали врасплох. Тихий сразу вытащил свое устройство, но сообщение было у Гнедого. Гнедой нахмурился, пробежав глазами по тексту, и сжал кулак, едва не сломав экран от злости. — Что там? — спросил Тихий, чувствуя, как нарастает напряжение. Гнедой медленно поднял голову, и в его взгляде читалась ярость, смешанная с затаенной угрозой. — «Скоро встретимся, Гнедой», — процитировал он сквозь зубы, — и подпись: «Твоя Зона».