Любовь зла

      — Мукадэ, ну в конце концов, ты постоянно ставишь себя выше других! Так нельзя! — никак не мог заткнуться Исаги, раздавая непрошеные советы, от которых Доку если не тошнило, то мотивировало на непрошеное членовредительство.       — Может, это люди ползают передо мной на карачках? — ответил юноша, бросая спортивную сумку со всеми своими вещами на пол в комнате общежития. Весьма скромные пожитки для переезда в другую страну, учитывая, что у остальных как минимум несколько чемоданов и трек-номера посылок для самих себя.       Юность. Университет. Студенчество. Какая прекрасная пора! Настало время наматывать сопли на кулак и вприпрыжку лететь во взрослую жизнь! Вы теперь не маменькины сосунки, а вполне себе сформировавшиеся здоровые сосунища! А ожидания? Какие ожидания! Другая страна, родителей больше нет, никто никого не контролирует, можно бухать, трахаться, переходить дорогу на красный! Ну красота! Ну молодость!       Только возвращайтесь в общежитие до одиннадцати вечера, а то старая карга на входе покачает головой и развернёт вас гулять по улице дальше, не разглядев в вашем молодом лице студента Международного Университета Йенеса. Сокращённо МУЙ.       Когда человека просят представить какой-нибудь дорогой университет, куда невероятно сложно попасть и где учатся самые исключительные — в голове может возникнуть образ какого-нибудь Гарварда, Оксфорда или Массачусетского Технологического. Вот приносишь ты диплом оттуда, и все сразу же: «О-о-о, этот парень не прост. Его ждёт огромное будущее! Чем бы он там не занимался…» Или споришь ты с кем-то, а потом в качестве нерушимого аргумента собственной правоты добавляешь: «Вообще-то я учился в Оксфорде». И всё. Оппонент повержен. Летающие тарелки существуют: этот парень точно знает, о чём говорит, ведь закончил лучший университет в Великобритании!       Но если ты скажешь, что учился в Международном Университете Йенеса, никто не закивает с умным видом, лишь спросит: кого-кого?       Ну, тот что… в западе от Мюнхена? Германия?       Мукадэ со спокойной душой называл Йенесский университет «Йенесской межрасово-национальной помойкой». Училось тут больше трёх тысяч человек, которые понаехали со всего земного шара с острым желанием получить образование среди этого круга дружбы-народов. Тут были и американцы, и англичане, и японцы, и русские, и французы, и, прости-господи, немцы, которым в своих университетах спокойно не сидится. Палец в рот не клади — дайте получать образование в какофонии разных языков. Приоритетом для Йенеса, как можно понять, были иностранные студенты. Местечко прогрессивное, политика которого: «Сотрём всякие границы между странами мира — человек человеку брат — давайте же пожмём друг другу руки и с уважением отнесёмся к культуре каждого, кто ступит за порог Йенесского Международного Университета!» На бумаге звучит как запись девочки-подростка в дневнике-дружбы под графой «мечта». Мир во всём мире. Как замечательно, аж удавиться хочется.       Доку «наслаждается» европейским образованием на юридическом факультете уже без двух дней неделю, а потому прекрасно знает, о чём говорит. За какие-то короткие пять учебных дней он успел полностью распробовать такую прекрасную вещь, как студенчество. На вкус редкостное дерьмо. У юноши было стойкое ощущение, что условием поступления сюда были не знания, а наличие психических отклонений. Потому что если соотечественников он ещё как-то с горем пополам переваривал, то иностранцы казались ему наглухо отмороженным сборищем идиотов. В МУЙ размножались сплетни активнее, чем черви в навозе. Кто кому там не дал, кто кому продал, кто на кого что сказал. За эти несколько дней Доку успел выслушать столько ненужной информации, что память можно как помойку вытряхивать.       — Мукадэ, «Рука Помощи» не шутка, если мы не приспособимся, нам же… — Юноша развёл руками, силясь описать масштаб проблемы.       — Пиздец, — терпеливо подсказал Доку.       Нет, в глубине души Доку мог понять беспокойство товарища по несчастью — читайте «первокурсника». Ведь «Рука Помощи», судя по информации более старших сожителей, является тем самым моментом, когда у тебя начинаются реальные проблемы. Это мероприятие создано для адаптации новоприбывших студентов, чтобы они могли спокойно пережить первый семестр и полностью проникнуться атмосферой «радушия» и «толерантности». Каким образом? К тебе, бедолаге, приставляют наставника несколькими курсами старше. Именно он должен показать тебе всю ту тёплую атмосферу, что витает между коллективами. Три месяца с тобой будут таскаться, как с инвалидом первой степени, разжевывая что да как, помогая с домашкой, посвящая в клубные мероприятия и способствовать вливанию в коллектив. Одним словом — нянчиться. От подобной перспективы юноша уже был готов искать ближайший ободок унитаза, чтобы хорошенько за него схватиться, пока избавляет желудок от всего этого ванильного бреда.       Исаги переживал, что он не споётся со своим наставником. Доку же волновал сам факт наличия рядом с ним няньки. Но навязавшийся друг этого упорно не понимал.       — Вот именно! Нас перестанут звать на вечеринки, — загнул один палец Йоичи, — все клубные мероприятия будут для нас закрыты, — второй, — и в конце концов мы станем социальными отщепенцами, с которыми даже за один стол не сядут! — тут Исаги посчитал нужным даже руками всплеснуть.       — Что может быть лучше? — выдохнул Доку, с усилием передвигая прикроватную тумбу ближе к койке.       Всего-то надо не поладить с нянечкой? Проще задачи и быть не может. Если для того, чтобы заниматься исключительно образованием в университете необходимо подпортить отношения со своей курицей-наседкой — Мукадэ перевыполнит этот план. Справится на пять с плюсом. Его наставник уйдёт от Доку седым, с невыносимым желанием просветить всех и каждого, чтобы с первокурсником с юридического все даже не пытались заговаривать. Пусть уяснит каждый, что вести эти пустые беседы с Мукадэ — опасно для здоровья. В первую очередь физического.       Доку искренне не понимал, какого чёрта люди решили превратить студенчество в парад бухла, секса, вечеринок и драмы. Господи, неужели им всем было мало школы? Пубертат вроде подошёл к концу, пора бы уже наконец хвататься за голову и начать ковать для себя нормальное будущее. А сборище тупорылых отщепенцев озабочены лишь тем, что не могут найти приятелей в другой стране. Идиотским панибратством. И сплетнями-сплетнями-сплетнями. Мухи на навозе.       И «Рука Помощи» — ёбаный бред. Начерта девятнадцатилетним лбам нянька? Все кабинеты и расписания есть в приложении университета, а каким преподам лучше не перечить можно понять по разговорам старшекурсников. Клубные мероприятия? В холле есть доска для всех, кто любит собираться у костра и плести фенечки. Там вам и список, и время сбора. Зачем студентам, которые в подавляющем большинстве своём уже сделали шаг под названием «переезд в другую страну», рука, мать его, помощи?       Но Исаги настроя соотечественника явно не разделял:       — Нет, слушай, я серьёзно. Мы будем гнить в этом общежитии все пять лет, если не сможем зарекомендовать себя в какой-то компании… — Создавалось впечатление, что сосед по комнате уже скорее рассуждал вслух, чем стремился переубедить Доку.       — Ну, я планирую ходить забавы ради на лекции. А зарекомендовать себя лучше на занятиях… — не без усилий закончив перестановку мебели, пробормотал Мукадэ, наконец решаясь выложить свои вещи.       Из-за каких-то внутренних ошибок в организации общежития университета первокурсники получили свои комнаты только через неделю после начала первого учебного семестра. И этот день ужасно неудобно наложился на начало «Рука Помощи». Следовательно — на организацию своей жилплощади до боли мало времени, ведь после первых пар всех несчастных собирают вместе уже через полтора часа, чтобы распределить их по нянькам. В пятницу. Чтобы за выходные все успели «сдружиться».       Или, в случае Доку, поднять к небу топор войны.       — Мукадэ… — с какой-то тоской протянул Йоичи, на секунду приостанавливая разгрузку своего чемодана.       — Чё? — не очень приветливо откликнулся товарищ, гневно утрамбовывая ногой сумку в ящик тумбочки.       — На тебя даже преподаватели уже странно смотрят. Ты делаешь задания, которые необходимо сдавать в период сессии на следующий же день.       — И чё? — Доку не отличался словарным запасом, когда был на чём-то сосредоточен. В данном случае — на сломанной задней стенке тумбы, через которую вылетела сумка.       — Если будешь так много учиться — выгоришь. — Снова непрошеные советы, спасибо, блять, психолог недоделанный.       Да, может быть странно, если даже у самих преподавателей возникает вопрос — «парень, тебе что, совсем заняться нечем?» — когда Доку приносит огромные эпосы, а не задания, и когда строчит лекции за говорящим, будто грёбаная печатная машинка. Но господи, что такого, если человек пришёл в университет учиться?! Это уже моветон?! Какого хуя все воспринимают студенчество как какой-то ситком или сериал? У Мукадэ просто есть понятие об ответственности и о правильном расставлении своих приоритетов. И это ещё одна причина, почему ему не нужна какая-то надоедливая нянька! Юноша и так справится с тем, чтобы организовать себе нормальный учебный ритм. А всю клоаку социальной проституции ровесников и старше проигнорирует до самого получения диплома.       — Уж как-нибудь сам разберусь, — решается воздержаться Доку от того, чтобы предложить Исаги отправиться в пешее эротическое турне. Всё же этот парень хоть и бесячий, но не злобно-раздражающий.       Хотя для Мукадэ все люди делились по шкале от более мозговыносящих к менее.       — Думаю, наставники в «Руке Помощи» смогут подсказать что-то по учёбе и по тому, какие материалы можно изучить заранее для сессии. Так что лучше с ними отношения не портить. — Йоичи, очевидно, пытался найти причины для Доку не зарыть в землю свою социализацию. И если для этого нужно надавить на трудоголизм соседа по части зубрёжки — Исаги этого не почурается.       — Ну, только если ради этого… — решив немного сбавить напал, пробормотал Доку, уже отчаявшись втиснуть сумку до того, как им нужно будет выходить, дабы пересечься со своими опекунами.       Если его наставник действительно окажется ненавязчивым типом, что неплохо сечёт в учёбе и сможет помочь по материалу — Доку его стерпит. Договорится о том, что в помощи не нуждается и по истечении семестра они пожмут друг другу руки, встретившись всего дважды. В эту пятницу — для того чтобы знать лица друг друга. И через три месяца — чтобы отчитаться курирующему этот бред преподавателю, что всё прошло нормально. Да, пожалуй взаимное игнорирование было бы для Доку самым оптимальным вариантом.       Но если его наставник позволит себе тянуть Доку во всякую студенческую социальную чушь — Мукадэ отрежет руку помощи таким образом, чтобы больше никому и в голову не пришло тащить его куда-то.       Он найдёт управу. На любого.

***

      «Рука Помощи».       Кайзер просто о-бо-жает эту традицию его горе-университета! На первом курсе он ждал, когда наконец наступит третий, чтобы заполучить на весь семестр себе бесплатную рабочую силу. Прислугу. На третьем курсе отыгрывался по полной на каком-то бедолаге, что сейчас является прилипалой-второкурсником. Несс? Нёсс? Не важно! Всё равно Михаэль научил его откликаться только на «эй ты», «мусор», «ничтожество» и так далее по списку. Что может быть лучше, чем человек с функцией «принеси-подай-иди нахуй-не мешай»? Наверняка этот Йенес придумывал такую фишку, чтобы старшекурсникам было проще начинать учебный год! Ведь, понимаете ли, тут вам не первый курс, где все преподаватели понимающие и терпеливые. Чем глубже в специальность — тем более жестоки и нетерпеливы становятся преподы, так и норовя забросать тебя заданиями, чтобы ты за зубрёжкой перед зачётами испустил свой последний дух.       Так что раб тут просто необходим! Заодно и подучит, что там старшие проходят. Вон, этот ни то Фрэнсис, ни то Алексис до сих пор рассыпается в благодарности от того, что узнал сакральную информацию старших курсов! А всего-то надо было переписать все лекции с диктофона ради автомата Кайзера. Так что подопечные на «Руке Помощи» ещё должны быть благодарны!       Студенческая жизнь цвела и пахла! Просто невероятное кощунство тратить это время на зубрёжку и учёбу! Конечно, необходимы моменты, когда надо расслабиться, отдохнуть, уделить время себе. Это вроде здоровое отношение, разве нет? Так что Кайзер уделял себе максимум времени, быстро смекнув, что большинство людей не особо обладают лидерскими качествами и им проще подчиниться под чьей-то уверенностью, чем пытаться бороться. Делегирование обязанностей — высший класс. Всё элементарно и просто. Прямо заявляешь, что ты для них «Царь и Бог», и — вот сюрприз — ты для них «Царь и Бог». Конечно, бывают уникумы, что стремятся оспорить твой авторитет. Но если они попали в университет, то они уникумы, а не имбецилы, которые попрут против толпы. Стоит кому-то раскрыть рот на Царя — прислуга перегрызёт глотку, лишь бы не быть следующими, кто испустит свой последний социальный дух. Тут вам не школа. Тут учится Будущее этого мира, которое чем ближе выпуск, тем скорее желает перезнакомиться со всеми, дабы заиметь хорошие связи для построения карьеры. Лучшие практики, лучшие стажировки — всё это не достаётся тем, кто находится в порицаемой группе.       Так что надо приспосабливаться. И это отнюдь не проблема Кайзера, что большая часть людей тут — бесхребетные убожества, которые только и могут примкнуть к какому-то кругу, а не основать собственный.       Но Михаэль не из них.       Даже у крыс есть социальная иерархия. Кайзер точно знает — в интернете прочитал. Доминанты, что имеют свободный доступ к еде и пространству. Субдоминанты, что вертятся вокруг первых и получают их ресурсы, когда те удовлетворят свои потребности. И так называемые «отщепенцы», что подвергаются нападкам первых и вторых. И он с уверенностью может отнести себя к первой категории.       Так что эту учебную неделю он переживал в томительном ожидании сегодняшнего дня. «Рука Помощи». Наконец-то. Сейчас его компания либо пополнится очередной свитой, либо на свет явится социальный изгой. Третьего просто не дано.       Парень шагает спокойно, вразвалочку, не особо торопясь на мероприятие, дабы помучить своего подопечного ожиданием. Как в школе, когда люди набирают себе людей в команду и где-то остаётся стоять один несчастный, которого никто так и не выбрал. Кайзер из тех, кто не выбирает, но и не из тех, кого не выбирают. В голове уже рисуются первые наставления. Михаэль начнёт со всяких мелочей: с кофе по утрам, чтобы наставник мог спокойно прогуляться до первой пары, с занимания очереди в столовой… О, нет! Он лучше заставит первокурсника в перерыв сходить в какую-нибудь кафешку, чтобы принести ему еду. Конечно, парень не забудет о прянике. После приложенных рабом усилий он, так уж и быть, возьмёт его на вечеринку, чтобы тот там мог ему прислуживать.       Господи, Кайзер готов расцеловать Йенеса за такую шикарную идею. Просто отпад.       Направляясь к корпусу, где в основном и проводились все университетские мероприятия, Михаэль наблюдал, как оттуда уже шагают парочки из наставников и подопечных. Отношение Кайзера к этому обычаю не было уникальным, но и не сильно распространённым его не назовёшь. Действительно находились старшекурсники, что были не прочь растрачивать свои силы на помощь тем, кто только поступил сюда. Но к этой категории относились люди, у которых, очевидно, не было личной жизни, раз они сливали время на подобную чушь. Некоторые просто договаривались со своими подопечными о том, чтобы они от них отстали. Нейтральный вариант. Но скучноватый. А кто-то следовал примеру Кайзера. Конечно, не так умело, как он сам, но всё же.       Есть подозрения, что преподаватели прекрасно понимали, чем промышляют студенты, но не особо сильно с этим боролись. Были попытки в виде еженедельных отметок у куратора, но на них быстро все просто забивали. Затем вводили совместные консультации у психолога каждый месяц, чтобы посмотреть, как хорошо кому живётся. Но и эту чушь легко обходить, либо надавив на своего подопечного, чтобы он просто покивал на «всё хорошо», либо, опять же, обоюдно договориться встретиться и поотвечать на вопросы, после чего снова разойтись. В прошлом году всё прошло гладко. Несс Фрэнсис запел соловьём о том, что Кайзер справляется со своей обязанностью наставника на высший балл.       Парень взмахивает рукой, здороваясь с одним из охранников, Хансом Ньюманом, что привычно курил сигарету возле выхода из корпуса, копаясь в телефоне. Тот отвечает кивком, после чего, не вынимая сигареты из губ, пробубнил:       — Мурыжишь своего подопечного дольше, чем предыдущего.       — В том и соль! — с нескрываемым торжеством бросает Михаэль, потянув за ручку двери, слегка повиснув на ней, дожидаясь, когда та откроется до конца. Ни капли спешки.       Далеко идти не приходится.       Стоит Кайзеру увидеть облокотившегося на стену в холле парня, как тот понимает, что сорвал грёбаный джекпот.       Взгляд устремлён точно в библиотечный томик по праву, но не это бросается в глаза, хотя факт того, что пацан из зубрил, также радует. Рост. Грёбаный рост. Это что, средняя школа? Полтора метра? Нет, чуть повыше. Наверное, метр шестьдесят или около того. Худющий, субтильный, ещё и япошка. Зная их нрав — неконфликтные и покладистые. На вид сопливая и смазливая рожа — девчонки были бы в восторге, если бы первокурсник не выглядел так, будто ему лет пятнадцать. Наверняка скрывает худобу за огромной чёрной толстовкой и широкими джинсами.       Нет, это точно не из субдоминантных крыс. Такому бы, как он, без зазрения совести влепили клеймо отщепенца.       «Во попал, — со смешком подумалось старшекурснику, когда тот, не наращивая темп шага, направился к этой генетической ошибке. — Он точно парень вообще?»       Вскользь кинув взгляд на доску с расчерченными именами читает напротив Михаэля Кайзера имя Мукадэ Доку.       Но ломать голову вопросом «как окликнуть своего подопечного» наставник не особо-то собирался:       — Здорово, первоклашка! — Михаэль всегда опускал имена, заменяя те на клички, основанные по внешним признакам. Незачем забивать себе голову чем-то таким бессмысленным.       «Первоклашка» захлопывает книгу и поднимает на Кайзера взгляд, перед этим выразительно посмотрев на свои часы. Вы посмотрите-ка, какие мы пунктуальные! А чего тогда не с блокнотиком стоим и учёт не ведём: кто когда зашёл и вышел из здания? Хотя, при желании наставника, он и это исполнит.       — Значит так, — деловито начал, с показательной скукой разминая шею рукой, — будешь вести себя хорошо — всё будет в шоколаде. И чморить тебя за твой рост никто не будет, — щёлкнул пальцами, выставляя один вперёд. — И лекции я тебе своего курса дам записывать, — кивнул подбородком на библиотечный том. — Даже со мной на пятничный вечер нашего курса сгонять разрешу. Но всё, естественно, не просто так… — протянул Кайзер, тяжело вздохнув, будто делая этому бедолаге одолжение.       Бегло оценив реакцию собеседника, что не сказал ни слова, лишь молча продолжал слушать — Кайзер решил, что это отличный знак:       — Во-первых, знай, мы товарищи. А товарищам нужно что? — ткнув пальцем в лоб Первоклашки и надавив, чтобы его голова отклонилась, Михаэль протянул: — Пра-а-авильно, по-мо-гать. Так что уже сейчас ты мне поможешь. Конечно, выглядишь ты пиздец жалко, и я крайне сомневаюсь, что у такого, как ты, есть документы для покупки алкоголя, но нести-то бутылки ты в состоянии? Не запрягать же этим девчонок? — снова окинул дрыща взглядом. — Хотя нет, стой-стой, я прекрасно всё понимаю. Ты худоват. Будет тяжело, верно? Но всё же надо же какой-то вклад вносить, чтобы прийти на общую вечеринку. Что же делать… что же делать…       Тут этот бедолага должен предложить оплатить бухло. Ну давай. Рожай. Ты же вроде не из тупых — вон какую толстую книгу в своих культяпках сжимаешь.       Молчание.       Нет, он всё же туговат…       — Можешь внести свой финансовый вклад. Сам понимаешь, вам, первокурсникам, легче. Предки, небось, набили ваши счета деньгами, лишь бы вам в чужой стране комфортно устроиться, — Кайзер чешет затылок, вздыхает, — не то что нам, старшим. От стипендии к стипендии… Представляешь, как тяжко? А те, у кого её нет? — разочарованно качает головой. — Короче, субтильная ты принцесса, придётся немного вынести королевскую казну!       Кайзер замахнулся, чтобы с силой хлопнуть своего подопечного по плечу, надеясь, что гном не сложится пополам от такого удара.       Но есть момент. Рука не достигает цели.

***

      Мукадэ решил, что постарается следовать правилу «трёх», которому его научил кое-кто ещё очень давно. Сначала необходимо дать собеседнику показать себя во всей красе. Для этого достаточно трёх минут. За это время люди обычно успевают полностью продемонстрировать свой характер, отношение к окружающим и непосредственно к тебе. Три минуты. Необходимо молчать. По ситуации — кивать, чтобы дать знак, что говорящего слушают.       Но этот уёбок исчерпал все свои три минуты уже десять раз, пока Доку дожидался его в холле, красочно представляя, как проламывает куску непунктуального говна череп тяжёлым томом по праву. Как прижимает гада к земле и заставляет жрать землю, повторяя, насколько тот опоздал. Как вскрывает ему шею осколком от разъёбанных о его ебло часов и наматывает сонную артерию на палец, как спагетти.       Так что этот Кайзер с треском проебал свой первый этап быть выслушанным. И, говоря откровенно, он облажался даже если бы притащил свою задницу вовремя.       Второй этап правила трёх — три раза подумать, перед тем, как приступать к разговору или каким-то действиям. Это поможет не совершить чего-то импульсивного и необдуманного, что было бы весьма в темпераменте Мукадэ.       — Здорово, первоклашка!       Доку подумал один раз и решил, что хочет его убить.       — Конечно, выглядишь ты пиздец жалко…       Доку подумал второй раз и решил, что хочет его убить.       Грязные вонючие пальцы этого урода, этой ошибки человечества, этого биомусора коснулись лба Мукадэ.       Доку подумал третий раз и решил, что для начала сломает ему руку.       Так что когда ладонь этого убожества оказалась на идеальном расстоянии от его плеча, юноша не стал медлить: схватив психического калеку под локтем, молниеносным движением превратил того в ещё и физического.