Мир Пламени: Пламя Последствий

Прошла ещё неделя и первый месяц лета закончился. Вместе с первым учебным семестром. Время, которого с нетерпением ждали обучающиеся всех возрастов. Долгожданные каникулы, целых два месяца!.. Начало середины лета, всё впереди. Тепло, даже жарко; зелень, цветы в парках, скверах и клумбах. Увеличенный световой день. Птицы, начинающие перекликаться за окном уже с пяти, а то и раньше, утра: как будто не большой город, а окраина леса. Хотя, там наверняка ещё более шумно по утрам. Контрольные… прошли мимо сознания. Как-то совсем незаметно. Аоко говорила, что это из-за их отличной подготовки, Кайто считал по-другому, но молчал, чтобы не расстраивать любимую. Он как будто выдохся. Скучно, уныло и однообразно. Мир, утративший часть красок, из-за чего никакие занятия не увлекали и не привлекали, а события не задерживались в памяти. Сознательно не называть причину по имени не помогало. Да, каникулы, но отпускного настроения не завезли. Просто «потому что». Будь всё иначе, в это время они могли бы снова поехать в Англию. Как и собирались когда-то, кажется, в прошлой жизни. Взять с собой Аоко, друг сам предлагал тогда… Много чего хорошего могло произойти… Оставалось радоваться, что раньше ничего не сказал своей девушке, а то пришлось бы всё отменять, расстраивать её… Аоко и так не нравились все эти сложности с бывшим-не-бывшим другом. Она бы и хотела как-то повлиять на происходящее, но смиряясь с его молчаливым нежеланием, поддерживала иными способами. Не стоило радоваться, что теперь не придётся постоянно видеть Хакубу. Это стало понятно, когда тот объявился через пару дней после начала каникул. Раз, другой… визиты стали систематическими и подозрительно частыми. Причём захаживал в дом Накамори. Сам же Кайто удостаивался неприязненных взглядов и больше ничего. Вкупе с отсутствием малейших попыток напроситься в гости или вывести на разговор впору заподозрить в прямой заинтересованности девушкой… но нет. Та рассказывала об их разговорах. Детектив пытался разговорить девушку, ведь она должна знать обо всех делах своего предначертанного. Угадал… А если бы скрывать что-то от своей пары оказалось проще, чем огорчать её? Но нет, ткнул пальцем в небо и оказался полностью прав. Вполне возможно, что сказывались забытые знания, оставшиеся жить в подсознании. То, насколько хорошо они знали друг друга… Но получить сведения из казавшейся такой хрупкой и наивной девушки оказалось не так-то просто. Зря Хакуба столько ходил к ней на чай на правах друга, пытаясь завести беседу о её парне. Аоко с удовольствием говорила о нём, много и долго, но ничего из желаемых сведений так и не прозвучало. Надежды на то, что девушка проговорится, не оправдались. Вот уже неделю как не оправдывались. Кайто же, заверенный любимой, что у неё всё под контролем, не вмешивался. Проще не давать никаких зацепок и поводов этому дотошному детективу. И стойкое игнорирование работало. Вплоть до того мгновения, как Сагуру сменил тактику. Принялся давить на больное или ещё как убеждал, но Аоко снова начала изводить своего предначертанного мыслью, что им было бы хорошо поговорить начистоту. Вот по возобновлению этих разговоров он и понял, что товарищ сменил тактику и новая куда действеннее предыдущей. Предложения согласовались с тем, что она сама хотела устроить. Так сказать, семена упали на благодатную почву. И с удовольствием проросли вернувшимися уговорами. И огорчениями, когда он отказывался. Чего-чего, а разочаровывать свою предначертанную Кайто хотел меньше всего на свете. И вскоре согласился на встречу. Просто чтобы не видеть её такой грустной. И даже себе почти сумел убедить, что это может что-то изменить в лучшую сторону. Стоит ли говорить, что ничего не получилось? Не смотря на совместно проработанные правила, девушка дважды чуть не проговорилась, как и он сам, правда, только единожды. Кончилось всё настоящей ссорой и пожеланием исчезнуть и перестать лезть туда, куда его не приглашали – одному не в меру настойчивому детективу. Тот высказался, что всё равно всё узнает и ушёл. Следующая неделя оказалась посвящена представлению Кида, которое он планировал устроить ещё до семестровых контрольных. Очередной камушек в очередном колечке явно не дотягивал до Пандоры ни по одному из показателей, но выбирать не приходилось. И так лучшее из имеющегося в Японии, никакого желания промышлять заграницей при мыслях о подобном не возникало. Бери что дают и всё в таком духе – слушал свои мысли и удивлялся: когда всё стало именно так? Так… безразлично. Проработка плана по данным из сети, потом выезд на место и выработка стратегии проникновения и отхода. Раньше уже на этом этапе Кайто испытывал бы воодушевление, заставляющее кровь бежать быстрее, но сейчас вместо предвкушения получил лишь невнятное ощущение необходимости. Мол, раз уж решил, то надо делать. Доработка плана, подбор личины, инвентарь – даже после отправки извещения приготовления не доставляли и доли того удовольствия, что всегда захлёстывало, стоило лишь вообразить… Последние надежды парень возлагал на само действо – уж оно-то точно его «разбудит»! И, действительно, начал что-то испытывать! И сердце стучало – почти как тогда. И тело изнутри полнилось лёгкостью, и какой-то внутренний трепет появился. Почти совсем как тогда, раньше. Настоящим потрясением стало осознание, что вот так оно и чувствовалось, как сейчас – до встречи с Сагуру. И ударом – увидеть того внизу, наблюдающим за представлением «из зрительских рядов». Как только рассмотрел-то? На миг сковавшее разум, невыразимое и не имеющее названия, чувство, заставило замереть, что едва не стало причиной поимки. Но вор-фантом не даром так назывался, он вывернулся и, согласно заведённому порядку, отправился на крышу для своего обычного завершения выступления. Для всех любителей файер-шоу и отдельной строкой – для обожателей синего пламени… Странное чувство раскрылось подобно цветку из бутона и вылилось в удивительной силы творческий порыв. Он почти не помнил, что рисовал огнём над крышей того здания. Потом, пересматривая отснятые видео, соглашался, что получилось красиво. Закончив, полностью опустошённый, скрылся. Неприятное ощущения от полёта напомнило, что его птица тоже хотела бы расправить крылья. Хмыкнув на безумную мысль превратиться прямо в полёте, на глазах у множества людей и камер, заставил дельтаплан вильнуть и скрыться из виду за тёмным небоскрёбом. Тёмная маскировка, переодевание, заведомо бессмысленный просмотр камня на луну… и мысли о том, чего не заметил, слишком увлёкшись прислушиванием к своим чувствам, вернее их отсутствию. Если вдуматься и заставить себя вспомнить в подробностях, можно понять многое. Например, что удовольствие, полученное от сегодняшнего представления, составляет меньше половины от прежнего. Что только на крыше улыбка стала настоящей, а не деревянной, хоть и превосходно отработанной, поселившейся на его лице до этого. А ещё… всё время, проведённое в белом костюме спину сверлил чей-то взгляд. Настойчивый и явно недобрый. Как такое можно пропустить?! А вот так. Увлечённость – это раз, а два – это мастерство смотрящего. Тот действовал очень аккуратно, осторожно ведя свою цель и частенько прерываясь. К тому же Киду привычно, когда на него смотрят. Вот и не заметил… Но человек, наблюдавший за ним в этот раз, явно непрост, о чём говорит уже то, что взгляд следовал за ним с начала выступления до самого конца, а подозрительных перемещений не заметил ни он сам ни полиция. Может, в этом участвовало несколько людей. А может и не людей… Должен был ощутить, но отвлечённость!.. Вот и неизвестно. Впрочем, это не так уж важно. Кем бы ни был наблюдатель или наблюдатели – они следили за Кайто Кидом. Вор-фантом справится со всем, что может на него свалиться, у него огромное пламя и не меньшие возможности управления своей силой, что бы ни придумали враги – если это враги – у него найдётся соразмерный ответ. Тогда как Куроба Кайто, его личная жизнь и привязанности – в безопасности… если Кид не поленится сделать лишний крюк по городу с пересадками в случайных местах и внезапным запрыгиванием в вагоны. Тем и занялся. Утром Аоко очень удивилась известию о внезапном походе. Так и не сумев уснуть этой ночью, Кайто собрал нужные вещи и ждал только её пробуждения. Второй облик, который вёл себя на диво тихо, явно решил, что с него хватит покорности и рвался на свободу со страшной силой. Да и отдохнуть от города на природе в любом случае хорошая мысль. Отсутствие тумана исправляется уже известным способом применения пламени, вернее, тёплого воздуха… нет никаких причин отказываться. Ехали вдвоём. Без Конана – на сообщение с вопросом ответил так же, сообщением, в нескольких словах объяснив, что не в городе и у него дело. Вечно умудряется находить преступления, где бы ни оказался… зато мир становится чище. Хоть немного. И без Ватсона, которого невесть с чего переживающий хозяин надолго от себя не отпускал. «Летай где угодно, но хотя бы раз в два часа показывайся на глаза», – так поведал сам сокол. Прилетал каждый день, делился ощущениями полёта и новостями. Обо всём «рассказывал» своим способом, так что формулировка могла быть другой, но смысл тот же. Остаться без разведки с воздуха, когда за тобой только вчера следили казалось не лучшей мыслью, но следили-то за Кидом. Какое дело врагам Кида до какого-то там старшеклассника, который по всем показателям никак не может им быть? Но они всё равно проявляли всю возможную осторожность добираясь до облюбованного с весны места. И там не позволяли себе ничего, могущего вызвать вопросы, выглядящего странным или хотя бы необычным. Пусть лучше у неизвестных будет меньше зацепок. Тепло, даже по ночам, костёр можно не разжигать. И не показывать никому из возможных наблюдателей цвет пламени. Можно и искрой, огонь из которой будет почти обычного цвета, но в том-то и дело, что только почти, сохраняя пусть и отдалённый, но оттенок своего «прародителя». Даже оттенок может многое сказать, например о том, что владелец искры – обладатель редкого огня холодного спектра. Уже это заставляет запомнить человека, мало ли где потом всплывут эти данные. Кто что сопоставит и к каким выводам придёт… Оказавшись на месте, парень смог выдохнуть. Птица успокоилась и больше не давила, видимо, узнав место или по чувствам поняв, что следующим утром ей дадут полетать. До вечера, когда можно будет забраться в палатку и просто болтать, слушая звуки просыпающегося к ночной жизни леса, оставалось ещё порядочно времени. И они занялись тем, чем занимаются все обычные люди, выбирающиеся на природу. Поиграли в мяч, намочили ноги в не по-летнему холодной реке, поискали друг друга в ближайшем клочке леса, перекусили… просто дурачились. И это бесцельное ничегонеделанье оказалось отличным лекарством от «выцветания» окружающего мира. Вернулась радость жизни. Трели птиц, провожающих солнце, перестали казаться раздражающими воплями, а начали складываться в симфонию вечера вместе с наполнившими долину стрёкотом цикад и кваканьем лягушек. Пока не стемнело, они собирали цветы и плели венки, как в детстве – у Аоко, как всегда, получалось лучше. После заката сидели, обнявшись, в палатке и просто слушали лес. В городе такого не услышишь. Волшебно. На ночь устроились как обычно – крыло большой птички всё же лучше одеяла или спального мешка. Каким-то образом под перьями и впритык к горячему птичьему телу – в котором, как и у обычных птиц, всё те же сорок градусов – оказалось совсем не жарко. По крайней мере так утверждала девушка, уютно устроившись на том же месте, что и всегда. Какая-то вентиляция? Особенность второго облика? Или за уют и удобство отвечал тот факт, что они предначертанные и именно поэтому любимой всё понравилось? Утро началось рано-рано, вместе с первыми трелями предрассветного леса. Самое птичье время… Не шевелясь, не превращаясь и даже не выходя из палатки Кайто принялся за создание тумана. Когда через четверть часа любимая проснулась молочная пелена накрывала всю долину сколько хватало глаз. Да, лето, не так влажно, как весной, но вода и из речки спокойно испарялась в необходимых объёмах. После потягушек – Аоко хихикала, что большой белый сокол потягивается совсем как голубь – наступило время полётов. Потрясающие ощущения, как и всегда. Лучшие в мире! Отпустить себя на волю, отдаться внутренней сути и делать самую естественную для птицы вещь – просто летать. Невысоко, помня об ограничениях, не показываясь над туманом, но всё равно замечательно. Немного сам, потом с любимой на спине, снова сам… Туда-обратно вдоль русла речки, насыщаясь этими ощущениями впрок. Пусть сейчас и каникулы, а часто сюда всё равно не поездишь, по меньшей мере подозрительно. Не хватало ещё чтобы кому-нибудь пришло в голову проследить. Кроме огромного – пожалуй, с самого белого сокола размером – объёма положительных ощущений, имелись и отрицательные. Проснувшаяся паранойя не давала полностью погрузиться в замечательное, где-то даже медитативное занятие. А чем ещё объяснить едва заметное ощущение чужого взгляда? Никого здесь быть не может, да и туман очень хорошо скрывает – такое чёткое ощущение следящего точно за тобой взгляда ничем кроме игры воображения быть не может. Значит, думал о вчерашнем больше, чем сам себе признавался, бывает. Вот даже птицы как галдели, так и галдят, приветствуя начало нового дня: надо радоваться, кричать, всех извещать, что ты пережил эту ночь… Лесные жители чрезвычайно чутки к чужакам, попытайся кто-то подобраться на расстояние прямой видимости – и они бы уже знали по тишине с той стороны. Пернатое население деревьев замокает, когда рядом опасность, человек или что-то непонятное – что-то, не являющееся частью леса. Вот вокруг лагеря из крон только изредка кто-то подавал голос, больше сидели молча. Зато вокруг кричали просто оголтело. Такой ор стоял, что только и удивляешься как в таких местах люди живут. И спят по утрам. По пути к автобусу говорили о разном. Молчать не хотелось, вспоминать о делах, ожидающих в городе – тоже… Нейтральная тема нашлась быстро. Девушка уже начала читать домашнее задание на лето и ей попалась интересная книга о пламенных и устройстве человеческого быта в прежние времена. Когда ещё не придумали электричество, сеть и прочие полезные вещи вроде смартфонов, компьютеров и стиралок. Шли и обсуждали как несладко жилось предкам. Начать с того, что жить приходилось большими семьями, по-настоящему большими: по полтора-два десятка человек. И никуда не денешься: есть горячее и вообще приготовленное – хочется, тепла в холода – хочется, да и освещение в тёмное время суток – тоже очень даже хорошо. Ещё защита. А всё потому, что пламенных мало, даже не половина всех людей. Раньше было ещё меньше, чем сейчас. А уж получивших более-менее приличные силы, подходящие для отопления-освещения-приготовления пищи – и того меньше. Аксиома: «Не все пламенные одинаково сильны», – являлась жестокой правдой жизни для предков. Какую пользу по дому может принести юноша или девушка, при наличии одних только искорок вместо полноценного огня? Таких старались удачно женить или выдать замуж, ведь дети от пламенных – хоть каких – с большей вероятностью тоже будут пламенными. Отсюда договорные браки с более богатыми или влиятельными соседями и как следствие множество разбитых юных сердец. Те же, кому везло на сильный или большой огонь или хотя бы редкие навыки вроде способности разделять и подвешивать клочки своего пламени не повреждая основу – те оставались в семье и уже могли выбирать за кого выходить и на ком жениться. Породниться и войти в семью таких пламенных считалось честью как для более слабых обладателей силы, так и для беспламенных. Здесь тоже имели место быть «политические союзы» и разнообразные интриги. Куда ж без них. Все хотят, чтобы их дети и дети их детей жили лучшей жизнью, а в том мире это значило иметь силу. Пламя. И чем больше – тем лучше. В отношениях молодёжи всё было сложно, но во все времена имелись исключения. Предначертанность. Никто не смел разделять пару, которой свыше предназначено быть вместе. Да и смысла в этом не имелось: люди, нашедшие свою половинку, не могли любить больше никого, кроме своей пары. И не только в плане чувств, но и чисто физически. И пусть способы заставить находились, ничего хорошего из этого никогда не получалось. так что родителям и прочим родственникам приходилось смиряться, что отпрыски уходят из семьи или приводят тех, на кого они даже не глянули бы. Так пламенные приходили и уходили из семей, будто соблюдая какой-то незримый баланс. О нём, в числе прочего, твердит церковь Изначальной Искры: «В одном месте убыло, в другом прибыло». Или на более простой манер: «Если дети беспламенные, то внуки уж точно будут обладать огнём», и прочее в том же духе. Молодые люди же, когда определились со своей судьбой – или определились за них – начинают привыкать и вживаться в новую семью. Или в свою же, но уже на других правах. Пока ты ребёнок – спрос с тебя невелик: чуть помоги по дому, по хозяйству, за младшими присмотри, да и всё. Когда же оказываешься пламенным – приходится учиться им быть. Вопроса развивать ли навыки – как сейчас – тогда не стояло в принципе. Если дано – используй. На благо себе и семье. Даже искры можно приспособить, если постараться, что уж говорить о чём-то посерьёзнее. Поддерживать огонь, пока женщины готовят, надо? Надо. Держать освещение с заката и до установленного часа, пока вся большая семья не ляжет спать – тоже. А если семья владеет каким-то ремеслом вроде кузнечного – то и туда надо сильного пламенного с горячим огнём, чтобы поддерживал температуру в горне… И если освещение нужно было только до условного отбоя, то отопление – всю ночь и день, кстати, тоже. Спать нельзя, даже дремать толком – если огонь на кухне более-менее защищён и рядом нет ничего горючего, то пламя возле спальных мест на порядок более опасно. Не у всех семей имелись деньги на пропитку для тканей, чтобы не бояться случайностей и искр. Обжечь кого-то по недосмотру или сонливости ненамного лучше, чем устроить пожар. Вот кому-то и приходилось переходить на ночной образ жизни. Рядом с местом дневного сна таких «ночных» все жители дома старались не шуметь, точно зная, что от того, как тот или та – или те, если семья действительно большая – выспится зависит ни много ни мало безопасность всей семьи. Поэтому чем больше пламенных в семье – тем лучше, чем они сильнее – тем сильнее и влиятельнее семья. Без семьи… было очень сложно. Семья – это десяток, а то и больше пламенных, которые встанут горой за каждого из своих. Это сила, с которой считаются. Одно дело, когда ты торговец с караваном, в котором куча охранников-пламенных и совсем другое – одиночка. И не посланник какой-нибудь, за которым незримо стоит тот самый десяток, который в случае чего будет мстить, а совсем один. Какими бы ни были причины, так старались не делать. Одиночками могли позволить себе быть только очень сильные пламенные, да и они пропадали. Если ты ничей – ты добыча недобрых людей, которые существовали во все времена. Разбойники и прочий сброд. В той книге, которую читала и теперь пересказывала Аоко был очень подробно описан быт древних людей. Ну, как древних, несколько веков назад. Просто мир без сети и бытовой техники, живущий такими вот общинами казался до ужаса примитивным. Впрочем, Кайто тоже захотелось почитать эту книгу, да и придётся, задание на лето – оно для всех одинаковое. Не то, чтобы не знал раньше, просто не углублялся настолько. Но раз он даже в пересказе представил все перипетии существования предков, то в оригинале это должно быть ещё более впечатляюще. Конечно, зависело ещё и от рассказчика, а любимая – рассказчик хороший. Сначала автобус, а потом и электричка донесли их до города, потом ещё один автобус – уже до дома. Послевкусие поездки получилось приятным, душа полнилась удовлетворением налетавшегося второго облика и собственным спокойствием парня. Моральное равновесие наконец-то восстановлено. На обед Аоко зазвала к себе, где подняла старую как мир тему: «Чем я могу тебе помочь?». Ещё пару дней назад он напрягся бы от косвенного напоминания, что помогать больше некому, а сейчас как-то легко нашёл ответ. – Хочешь, поручу тебе присматривать за людьми с предрасположенностью? – лучшее из пришедшего в голову… Главное – без труда и переживаний. – Уверен? – переспросила девушка, помедлив перед этим. Даже понятно, что проглотила. Первым на язык лезло «Этим же занимается Сагуру». Больше не занимается, верно. Если и нашёл свою учётную запись на каких-то фанатских сайтах Кида, то вряд ли поймёт, что, зачем и для кого там делал. – За ними нужно присматривать. – отозвался совершенно спокойно. Удивительно, но правда. Воспоминания о друге и о том, что у них было, больше не доставляли такой боли, только светлую грусть. Кажется, пережил. Отболело. Вот и хорошо, значит, дальше будет только лучше. Что-то поняв по выражению его лица, любимая кивнула, соглашаясь на такую работу и даже улыбнулась, радуясь, что ей доверили столь важное задание. Ближе к вечеру снова захватили мысли. На сей раз о кинжале. Но что-то постоянно отвлекало, будто намеренно не давая сосредоточиться и заняться этим и так долго откладываемым делом. Занятость – да, но не только. Ещё что-то проглядывало в этом избегании… Как будто подсознательно опасался узнать некую тайну, скрытую в этом ножике, вот и избегал его любыми способами, занимая голову и руки чем угодно, только не тем, чем надо. Звонила родительница, сказала, что завтра прилетает – обычное для неё дело: вот так звякнуть и сказать, странно даже что не сразу из аэропорта позвонила, мол, забери меня, или и вовсе сразу заявилась на порог. Уже перед сном Кайто решил не давать себе спуску и вплотную заняться клинком. Даже в руки его взял, не смотря на настойчиво закрывающиеся глаза. Попытался вслушаться в свои ощущения, но не преуспел. Сонливость накатывала волнами, путая мысли. В один миг даже показалось, что он прикоснулся к чьему-то сознанию, как это получилось с Ватсоном, но уже в следующий миг ощущение исчезло. Ну точно – мозг отключается и уже начинает что-то сниться. Сказав себе, что так можно и голоса начать слышать – от недосыпа – всё же лёг спать. Не хватало ещё уснуть с оружием в руках и ненароком порезаться или проткнуть себе что-нибудь важное. Положил на тумбочку и засыпал, глядя на этот непонятный ножик, думая: «Я займусь тобой завтра». А сегодня… можно ведь просто позволить себе расслабиться и уснуть, когда хочется. Особенно, когда так приятно отключает… Природа, свежий воздух, физическая активность в обоих обликах – есть от чего. И он не стал сопротивляться. Всё… завтра.