Мир Пламени: Пламя Последствий

Остаток недели прошёл спокойно, если не сказать скучно. Отсутствие Сагуру как-то обесцветило будни и лишило львиной доли красок выходные. Конечно, ещё оставался Голдберг, которым нужно было заниматься, но этот тоже надолго не задержался. Несколько разговоров по душам, в ходе которых выяснилось, что тот уже всё для себя решил и придумал как жить дальше, чем и поделился безо всяких сомнений. Остаться фокусником, без второй, теневой части жизни. Но это, конечно, после того как разберётся с наставником. Ещё говорили о втором облике, о его принятии. Неотъемлемости. Решённости вопроса о его существовании. После долгих бесед Кайто удалось добиться того, что Гюнтер принял эту часть себя. Тот даже превратился несколько раз, и они создали связь, позволяющую общаться. Ту самую, посредством которой гость узнал о том, каково это, иметь такого друга, как Сагуру. Разумеется, Паук не замедлил поделиться, как ему странно в этом теле, как оно непохоже на человеческое и как невыразимо противоречиво управлять им. Собой. Таким. Пришлось повторять, что это существо с некоторых пор часть него. Одно целое с человеческим обликом или скорее другая его сторона. Просто их знакомство началось не с той ноты. Но с ним стоит… подружиться. То, что с тобой на всю твою жизнь и не исчезнет, что ты ни делай, чьё игнорирование может обернуться совсем нехорошими последствиями… нет смысла отрицать. Проще принять и договориться, а договориться с собственной глубинной сутью вполне возможно. Как и найти что-то хорошее, приятное и красивое. Гюнтер удивился, когда его паука назвали красивым. Кайто легко повторил свои слова, добавив, что и паутина у него получается просто замечательная. Это как-то расслабило гостя и процесс принятия пошёл быстрее. Ещё звучали слова о гармонии с собой и удовольствии, которое доставляет действительно, по-настоящему, полностью принятый второй облик. Вспоминал себя и делился потрясающими ощущениями – ради чего Голдберг снова превратился, уже куда легче идя на этот шаг. После очередного разговора, парень снова думал о своём госте. Узнав того получше, мог с точностью утверждать, что Гюнтер не плохой человек. Ему просто не повезло в начале пути. Особо чутким не назвать, но и не совсем чёрствый, вполне обычный в этом плане. Не зло, больше нет. Никто не рождается злом, им всегда, без исключения – становятся. Потом. По различным причинам и поводам. И снова говорили, обсуждая множество мелочей жизни обладателей второго облика. В частности, Кайто упомянул свою теорию о сходстве человеческого и второго обликов. Паука заинтересовала идея определения без превращения. Рассказать подробнее было совсем не сложно, взяв для примера себя и самого Голдберга, чтобы тому было понятнее. У него намёками на внутреннюю суть являлись любовь к высоте и общая лёгкость, скорость движений. Удовольствие, получаемое от полётов. За Гюнтера же кто-то другой подметил сходства, присвоив прозвище, как нельзя более соответствующее сути. Нити пламени, похожие на паутинки, общее строение тела, с этой его сухощавостью на грани с откровенной костлявостью. Тонкие длинные руки и ноги, что так старались скрыть портные, создававшие одежду для его представлений… Что-то паучье в манере движений. И стиль его «охоты», засады с неожиданными нападениями, когда жертва запутается в паутине видений – вполне можно догадаться. Слушая, тот кивал, а потом добавил, что первым с пауком его сравнил наставник. После всех этих разговоров Кайто видел – и чувствовал в настрое, когда тот превращался – что гость начинает принимать себя таким, какой он есть на самом деле. Поэтому беспокоился уже меньше. И спокойно отнёсся к его отлучкам, которых произошло ровно две штуки. Пропадал на полдня, тихо и незаметно возвращался… Очередная беседа за ужином показалась какой-то другой и утром стало понятно почему. Паук ушёл не прощаясь. Напоминанием о его пребывании в опустевшем подвале на столе осталась лежать короткая записка. «Когда понадоблюсь напиши сюда», – и адрес. Подпись: «Твой должник». Кайто не считал сородича своим должником, но, если тот так думает – пусть. Судя по характеру письма, это намёк на стиль общения-обращения, когда придёт время. Наверное, загипнотизировал кого-то и теперь случайный, никак не связанный ни с кем из них, человек будет пересылать весточки по следующему адресу. Наверняка, это целая цепочка, не мог Гюнтер не подстраховаться. Значит, посчитал, что этого достаточно и он уже в порядке, раз ушёл. Что ж, его выбор. Самое время привести подвал в порядок. Продолжая разборку клетки, начатую ещё с её бывшим пленником, увлёкся воспоминаниями. Тогда они как раз дошли до возможностей обладателей второго облика, недоступных людям… По крайней мере, Кайто ничего не встречал в сети или в книгах о том, чтобы кто-то мог столь широко варьировать температуру своего пламени, в смысле одновременно. Положить на раскрытую ладонь два кусочка металла, охватив оба огнём и один нагреть до жидкого состояния, а второй оставить чуть тёплым. Гюнтер впечатлился. Щупал холодный кусочек и не верил в то, что может так же, но в итоге подобное получилось и у него. Значит, либо особенность вида, либо им двоим так повезло… Кроме воспоминаний, оказывается, увлёкся ещё и художественной лепкой. Понял, когда очнулся и увидел, что руки сами вылепили паука из металла. Почти, ещё пара лап осталась. Разбирать не стал, доделал. Пусть будет. На память. Всё же без Голдберга стало пустовато. В подвале и вообще. За первую половину субботы подвальные пространства обрели прежний нежилой вид, а вторую Кайто провёл с Аоко. Вообще, учить вместе уроки, проверяя друг друга внезапными вопросами по уже пройденному материалу, входило в привычку. Они же не какие-то там детективы, которым не придётся ничего сдавать… Вечером, с запозданием вспомнив, позвонил мейтантею. Узнав об исчезновении гостя, тот поверил его суждению, что Паук в порядке и не станет творить глупостей. Раз ушёл, значит готов. Утром воскресенья Кайто собирался приготовить что-то приличное. Выбрал в поваренной книге понравившийся рецепт, повязал фартук, достал продукты… Решивший сегодня никуда не улетать Ватсон крутился поблизости, напоминая кошку, выпрашивающую кусочки у хозяйки, разделывающей мясо. Только с крыльями и «курлы» вместо «мяу». И угрозой случайно смахнуть с открытого места соль и специи… Конечно, ему доставались вкусняшки. Забавная игра, сокол как следует позавтракал, но, как известно, на вкусный кусочек всегда найдётся уголочек. – Где Ватсон? – со сдерживаемой злостью вопросил Сагуру, сверля взглядом. А стоило думать, прежде чем идти открывать или хотя бы вспомнить, что любимая с некоторых пор не стучится. Вот и предстал перед одноклассником в таком не вполне приличном для парня виде, в фартучке… Но тот не обратил на это ни малейшего внимания, интересуясь совсем другим. – Ты вспомнил? – вырвалось. И получилось скорее удивлённо, чем радостно или ещё как-то. – Верни. Ватсона. – отчеканил Хакуба, стоя на своём и не желая отвечать. Но это делало очевидным ответ. Отрицательный ответ. Иначе не смотрел бы с такой едва сдерживаемой яростью. – Сейчас. Подожди здесь. – умело скрыв разочарование, Кайто вернулся в дом. Несмотря ни на что, надежда шевельнулась при одном намёке. Птиц как раз выходил из-за угла и хорошо, что его не заметил неожиданный гость. Присев на корточки, погладил сокола: – За тобой пришли. Ты наверняка уже знаешь… – вместо ответа тот запрыгнул на колени и стал ластиться, снова напоминая кошку. Догадываясь о том, что пернатый хотел сказать, парень снял его с себя и снова поставил на пол. – Иди с ним. Ты нужен ему. Сейчас у него связь только с тобой и ты, можно сказать, центр его вселенной. – снова подошёл и на сей раз потёрся о ногу и тихо курлыкул. И так понятно, что это вопрос: «А как же ты?». – Я буду в порядке. – тот вздохнул и кивнул. – Ватсон! – обрадовался детектив при виде птицы. Подхватил своего любимца, обнял. И тут же одарил злым взглядом того, кто прятал от него его питомца. Кайто осознавал, как выглядит в глазах товарища, но ничего не сказал и не сделал. Чем меньше тот будет хотеть с ним общаться, тем лучше. Они ушли. Молча. Так сокол переехал обратно к своему хозяину – если Хакубу можно так назвать ввиду того, какие у них отношения и самой личности Ватсона. Готовясь к следующему дню, Кайто сложил в отдельную сумку невеликое соколиное имущество, перекочевавшее к нему вместе с птицей, чтобы вернуть. На переменке подошёл и без слов – раз уж они теперь не разговаривают – поставил тому прямо сверху на парту небольшую спортивную сумку. Что вообще забыл в школе, раз его освободили от четвертных контрольных? Тот окинул взглядом и, догадавшись, изменился в лице. Снова эта сдерживаемая злость. Стоит привыкать. – Ты забрал Ватсона и даже не сказал, что он у тебя! – прошипел негромко, чтобы не привлекать лишнего внимания. На них и так смотрели, на крик обернулось бы ещё больше одноклассников. – Ты сам мне его отдал, так было нужно. – отозвался Кайто подчёркнуто спокойно. Раз товарищ хочет поговорить об этом или хотя бы высказаться, он мешать не будет. К тому же, это отличная возможность заново отбить желание общаться. Нужно только подгадать подходящий момент… – Я не мог отдать его тебе! – взвился детектив. Наткнулся на холодный, чуть насмешливый взгляд и сразу как-то остыл. Ещё чуть помолчал, собираясь с мыслями, но взгляда не опускал, впиваясь своими глазами цвета чая в синие глаза некогда друга. Не давая уйти. Вот выражение лица стало совсем странным, вместе со словами: – Я уже ничего не понимаю. – произнесёнными каким-то унылым, удручённым тоном. – И что же ты хочешь понять? – не выдержал этого зрелища Кайто и пошёл навстречу. Хоть тот и забыл львиную долю их общего прошлого, отнестись с безразличием не получалось. Этот человек оставался его другом. – Многое. – робкая надежда в глазах напротив и их общение резко стало походить на обычную беседу. – Почему я пригласил тебя к маме, хотя никогда так не делал? Зачем мне понадобилось удалённая от цивилизации гористая местность? Почему все говорят, что я относился к тебе как… – не смог подобрать слов. Здесь можно было только молчать с сочувственным видом, ведь ответить-то нечего. Вернее, нельзя. – И почему какие-то странные люди спрашивают меня о тебе, да ещё и делают непонятные намёки на то, что я якобы должен знать… – Кто спрашивал обо мне? – а вот это уже неожиданно. Очевидною, в Англии… Кто и зачем? Взгляд рефлекторно пробежался по другу в поисках повреждений. Нет, вроде бы ничего нет. – Да чтоб я знал! – снова повысил голос тот. Очевидно, ему очень не нравилось чего-то не понимать. Но как вспыхнул, так и потух, продолжив монотонным голосом: – Не верится, что я мог передать тебе Ватсона, но после того, как побывал дома… я уже ни в чём не уверен. А ещё не верю в ту историю, которую ты рассказал в больнице и всем. Не могла моя травма быть такой простой, как элементарное «споткнулся»! – Значит, хочешь правды? – стало понятно, что товарищ не отстанет. На то и детектив, чтобы докапываться до правды, а тут сплошные непонятности и нестыковки. И понятно, чем он занимается сейчас: пытается вытянуть больше информации. Кид уже озвучил ему «рабочую версию», но этого, очевидно, мало. И Куроба Кайто никак не мог знать, что именно говорил вор-фантом. Колебание говорить-не-говорить не заняло и секунды. От одного кусочка правды никому плохо не будет. – Той ночью мы наткнулись на преступника. И ты ввязался с ним в драку. Эдакий герой-спаситель, посчитал, что я не справлюсь. – Я же пламенный. – чуть улыбнулся Сагуру, уже думая о чём-то. – Я тоже, если ты забыл. – и нахмурится. Тот самый момент, чтобы удачно обидеться и теперь уже самому не разговаривать с другом. Если он сделает ещё одну глупость… – Да, конечно, но… – есть! Задумался как раз настолько, чтобы хватило. Пренебрежение в голосе и на лице, снисходительность и совсем немного жалости. Это оно. Пусть Кайто совершенно не волновало мнение других о размере его пламени, сказанного и выказанного более чем достаточно, чтобы оскорбить обычного человека. Разумеется, мастеру притворства ничего не стоило изобразить злой прищур на закаменевшем лице. – Прости. – тут же пошёл на попятную опомнившийся детектив. Да, это было весьма неуважительно. Дискриминация по наличию, размеру и мощи пламени усиленно порицалась, но всё равно существовала. Проявить её столь открыто было… очень нехорошим поступком. Ничего не отвечать, изобразив на лице холодно-презрительное выражение и просто вернувшись на своё место, стало отличным завершением разговора. Ещё и звонок на урок лишил необходимости выслушивать извинения. Впрочем, Кайто уже понял, что просчитался. Сагуру слишком хороший человек, чтобы вот так просто оставить кого-то обиженным по своей вине. Хозяин взгляда, периодически сверлившего спину на уроке, на следующей же перемене снова оказался сидящим напротив с самым решительным выражением лица. – Что мне сделать, чтобы ты меня простил, Куроба? – предельно твёрдый взгляд и вопрос, больше похожий на утверждение. В командном тоне. Не отступит, это ясно. – Я не держу на тебя зла, Хакуба. – пришлось говорить правду, а то ведь так и не отстанет. – Ты задумался, сорвалось, ты не хотел… бывает. Ничего страшного. – тот смотрел недоумённо. Ещё бы, на прошлой перемене выглядел совсем не как «ничего страшного», скорее на смертельную обиду похоже. Так, пора брать себя в руки и прекращать творить противоречивую дичь. Или хотя бы отогнать наконец от себя источник неприятностей в виде друга, чьё присутствие и порождает бессознательное желание давать подсказки. – Теперь ты оставишь меня в покое? – и изобразить вселенскую усталость. Но не переигрывать! – Всего один вопрос. – дождавшись кивка, продолжил: – Почему ты не хочешь, чтобы ко мне возвращалась память? – С чего ты взял? – точности выстрела мог позавидовать и снайпер. Кайто пришлось приложить всю свою волю, чтобы не отреагировать как-то неподобающе. Взять и просто сдаться на месте от того, что тот догадался – как раз из этого самого неподобающего. – С того, что все вокруг твердят, что мы были друзьями, что называется, не разлей вода. Да что там, одно то, что я потащил тебя к маме уже говорит достаточно. И Ватсон… – помедлил, всматриваясь в отклик. Которого нет. И пусть никто не узнает сколько понадобилось для этого душевных сил. – Почему ты не хочешь помочь мне вернуть воспоминания? Ты же должен быть первым заинтересованным. – По-моему, мы уже говорили об этом. – тот сделал «честные глаза» и изобразил, что не имеет ни малейшего понятия. Или не изображал… Та беседа могла быть порождением в некоторых моментах излишне живого воображения. Одно время мысли о признании и отговорках, чтобы не признаваться занимали все мысли, разворачиваясь полноценными картинами перед внутренним зрением… В любом случае придётся озвучить: – Если вспомнишь, снова окажешься в опасности, а я этого не хочу. И, опережая твой вопрос: нет, я сам не в опасности. Поэтому так… Вспомнишь – значит вспомнишь, нет – так нет. – А… – хотел ещё что-то сказать, но его прервали: – Ничего больше не говори. – короткое веление – и тот закрывает рот, не смотря на потерю памяти продолжая рефлекторно слушаться. Так знакомо, так правильно, будто ничего не менялось… Чтобы не выдать себя, Кайто отвернулся. И порадовался, что с чувствительностью товарища что-то стряслось, иначе во всей этой постановке не имелось никакого смысла. Да что там, он бы и обмануть не смог, не то, что разыграть целое представление для единственного зрителя. Пусть и с элементами правды. Возможно, их оказалось даже слишком много. Пора заканчивать. – Оставь меня в покое, Хакуба. Я тебе уже всё сказал. Сработало. Снова. Товарищ вернулся на своё место с несколько недоумённым выражением лица, будто не понимал, почему выполняет распоряжения одноклассника. А ведь он и вправду не понимал… Но снова встать не попытался, только одарил странным взглядом и принялся готовиться к следующему уроку. Облегчение, этот короткий разговор будто выпил все силы. Ничего, это пройдёт – говорил сам себе. Скоро конец четверти, видеться они станут на порядок меньше… Для поднятия же боевого духа можно и нужно устроить себе встряску. Например, взять и почти без подготовки стащить что-нибудь особо плотно охраняемое! Да, так и надо сделать, отличная мысль. Но только после конца всех контрольных. И так нет времени ни на что… или это как раз хорошо? По размышлении, признал, что нет. Конечно, верил в собственные возможности, но намерено загонять себя в такие неудобные условия – по крайней мере неумно. Да и не стоит оно того, качественно отвлечься можно и по-другому.