Рабочие дни

Я явно сошёл с ума. По-другому это нельзя объяснить. Прошёл уже час, а моё сердце бьётся настолько сильно, что оно готово просто разломать грудную клетку изнутри. Почему она так сильно на меня действует? Такие противоречащие друг другу эмоции. Раздражение и что-то приятное… Я сгораю. Что мне с ней делать? Мне нужно было срочно уехать подальше от неё. Потому что желание вернуться обратно и… и что? Что же сделать мне так хотелось? Где-то глубоко внутри я знал ответ на свой вопрос, но признаться в этом было крайне нелегко. Эту правду нужно было куда-то спрятать, будто я всё потеряю, если кто-то о ней узнает. А тем более она… Уже представляю её смех в ответ на мои чувства. Стоп. Какие чувства? Нет никаких чувств к ней. Только раздражение. Я просто ехал по трассе, не думая о конечной точке. Мне нужно было проветриться. Избавиться от ненужных мыслей, ненужных эмоций, ненужной Тори, которая всего лишь за три дня заполнила меня полностью. Её духи… Боже, как только я наклонился к ней, в нос ударил тот самый сладкий шоколадный запах. Запомнил ещё с лифта, в котором она в меня врезалась. Думаю, с этого всё и началось. А что всё? Моя раздражённость появилась к ней на первом же совещании, так при чём здесь лифт? Я понимаю, что пытаюсь сам себя хотя бы вывести на ответ, но рассудок просто отказывается это принимать. И от этого паршивее вдвойне. Может, это просто интерес от непривычки? И всё? Да, по-любому так. Не может быть иначе. Это обычный интерес. Не больше. Хватит обманывать самого себя. Эта фраза стала мне своеобразной мантрой. Я начал её повторять всё чаще в отношении Тори. Эта несносная девчонка… айщ. И что вообще она дала мне за прозвище? Двуликий. Это ещё почему? Может, она заметила, как и у меня краснели щёки и учащалось дыхание при её виде. Но ведь это не обычная реакция на неожиданные встречи? Ха, придумываю отговорки, отлично. Нужно было напиться. Срочно. Я остановил машину у ближайшего круглосуточного магазина, купил себе бутылку виски и отправился искать уединённый уголок. Поиски мои вывели меня на небольшой парк. Было уже достаточно поздно, поэтому на улицах мало народу хоть и пятничный вечер. Я был благодарен за то, что мы работали пятидневку. Соответственно я не увижу её на выходных. Смогу отдохнуть от своих же навязчивых мыслей. Даже не знаю, кто меня пугает больше: Тори или же я сам. Найдя обычную скамейку посреди парка, сел на неё, открыл бутылку и сразу же сделал большие глотки алкогольного напитка. Жидкость моментально обожгла горло и расслабила тело, а в ногах появилась эта приятная усталость. Разум всё ещё оставался чистым, но при этом ядовитым. Каждая мысль о Тори отравляла меня, действовала как наркотик. Я знал, что это губительно, но хотелось ещё, ещё и ещё. И надо было с этим что-то делать. К сожалению, лечения не было. Нельзя было принять какое-нибудь лекарство. Ничего не поможет. Может, я просто слишком много думаю? Накручиваю и заставляю себя поверить в то, чего на самом деле нет? Медленными шагами двигаюсь в сторону паранойи. И лучше заглушить её, пока она всё ещё в состоянии зерна. Если же прорастёт, то всё… пиши – пропало. Но Тори зацепилась за меня как сорняк, который необходимо срочно удалить. Она пустила в меня свои корни, проникая прямо в голову, забивая всё собой внутри. Прочь! Убирайся! От потока мыслей я явно не мог избавиться, поэтому сделал ещё несколько больших глотков виски. Наверное, было бы лучше отрубиться здесь, прям на лавочке, чем продолжать мучительно думать о девушке. Но в голове у меня она улыбалась, усмехалась, краснела, а потом смотрела стеклянным и непонимающим взглядом. От этого зрелища мне захотелось бросить всё и кинуться к её ногам. Крепко прижать её к себе, зарыться носом в волосы и вдыхать этот самый приятный запах на свете – шоколад… Я больше не выдержу. Я больше так не могу. Нельзя. Нельзя думать об этом. Нельзя даже на миллисекунду такое представлять. Нет. У меня возникло желание либо допить залпом эту бутылку, либо просто разбить ей себе голову и самостоятельно вытащить оттуда сорняк под названием Тори. Мне кажется, я схожу с ума. Сумасшедший. Да, точно. Наверное, я давно ни с кем не встречался, что она так на меня действует. Мне всего лишь надо найти девушку. Что там недавно Сокджин предлагал? Свидание вслепую? Звучит, заманчиво… Хотя кого я обманываю. Не выйдет из этого ничего. Уже пробовал. Не понравилось… Ну, почему я не смог запасть на одну из тех девушек. Почему именно Тори? О, надо же. Я что, только что сам себе признался в этом? Алкоголь начал давить на голову, искажая моё зрение, вот только голова всё ещё оставалась чистой и соображала даже лучше, чем в трезвом состоянии. Картинка в мыслях становилась всё четче, от чего хотелось ещё сильней от неё избавиться. Зачем Тори вообще перевелась к нам? Почему нельзя было остаться в американском филиале и спокойно там работать, не портя мне жизнь? Зачем вообще Намджун предложил этот поганый пятый отдел для нового проекта? Если бы не он, мы бы с ней вряд ли бы когда-нибудь пересеклись. Он виноват. Это всё он. - Чонгук? – послышался сонный голос хёна в трубке. Гадёныш, сам уже спит, а у меня ни в одном глазу. - Это всё ты виноват… - мой голос уже с потрохами меня выдавал. Язык немного заплетался, а интонация стала размазанной. - Что произошло? – непонимающе спросил тот. Конечно, он ничего не понимал. Вряд ли бы даже догадывался об этом. И сейчас спокойно спит дальше. - Ты виноват в том, что мне нравится Тори, - я запил свои слова виски, а в ответ мне послышался смешок. Он ещё и смеется? Напортачил, а теперь веселится там? Злость нарастала с каждой секундой. - Нравится настолько, что довёл её до слёз? – Что? До слёз? Я довёл её до слёз? Когда это? - В каком смысле довёл до слёз? – я, действительно, не понимал ничего. - После вашего очень бурного разговора в кабинете, она убежала куда-то, мы с Сынхуном… - Не произноси его имя, -вырвалось у меня. Откуда такая злоба на её друга? Она сама же сказала, что между ними что-то может быть только в его мечтах. Но даже одна мысль об этом меня неимоверно бесила. - Ух, - отозвался тот и рассмеялся. – Хорошо, я пытался её найти, но тщетно. И лишь спустя минут тридцать её привёл всю заплаканную Хосок. Он мне потом рассказал, что она рыдала так, что заглушила музыку в его наушниках. - Хосок? При чём здесь Хосок? Он к ней прикасался? – уже и эта мысль начала меня заводить. Зря, наверное, я позвонил хёну. - Ты не уловил суть, - уже представляю, как он при этой фразе трёт переносицу. – Ты довёл Тори до слёз. - Она плакала из-за меня? – внутри меня что-то рухнуло. Я сделал ей больно? Но чем? Как такое вообще могло произойти? Мы же просто разговаривали, ну как просто… В нашей уже обычной манере. Не может быть, чтобы после такого она пошла плакаться. Бессмыслица какая-то. - Из-за кого ещё она могла плакать? – Намджун устало вздохнул. – Просто старайся не быть мудаком, возможно тогда она ответит на твои чувства. - Какие чувства? Нет их. Нет никаких чувств, - быстро протараторил я, будто заучив наизусть эту фразу. - Чонгук, ты пьян, давай я вызову тебе такси до дома, пока дел никаких не натворил. - Сейчас допью и сам себе вызову. Я завершил звонок, даже не дождавшись ответа друга. Теперь меня бесило сразу три человека. Сынхун за то, что он её друг. Хосок за то, что находился рядом с ней. И Тори за то, что она просто есть. Надо это дело запить. Кажется, завтра я проснусь с жутким похмельем… *** Выходные прошли не очень хорошо, если эти дни вообще можно было назвать выходными. Я просто измучила себя мыслями о двуликом. Он всё никак не хотел уходить из мое головы. Прокручивала каждую встречу, каждый разговор. Гоняла в мыслях снова, снова и снова. И с каждым разом осознавала всю ущербность ситуации. Ну как вообще такое могло произойти? Как я могла это допустить? Все мои действия – это хорошо настроенный автопилот. Встать с будильником, принять душ, почистить зубы, сделать кофе, переодеться, воспользоваться духами, вызвать такси, выйти из дома, добраться до компании, зайти в лифт, добраться до нужного этажа, поздороваться со всеми и сесть за рабочий стол. Голова не варила, даже не смогла найти с первого раза отчёт, который так и не закончила в пятницу. И опять этот вопрос от Джехёна, не заболела ли я? Эх, если бы он только знал, какая именно у меня болезнь, и от неё нет лекарства. - Тори, а ты в чём пойдёшь? – послышался голос коллеги, в один из моментов, когда я отключилась от своих мыслей и смогла вроде как нормально функционировать. - Что? – переспросила я, так как совсем не вслушивалась в их разговор. - На корпоратив в чём пойдёшь? – переспросила та со смешком. – Только не надевай толстовку, пожалуйста. - Какой корпоратив? – не поняла я. Опять что-то пропустила? - Компании уже пять лет, - быстра ответила та, продолжая посмеиваться. – В среду всех отпускают пораньше из-за этого, кстати. - А, да? – меня явно обходят стороной такие новости. – Не знаю, посмотрю, что в гардеробе есть. А где проходить будет? - В отеле в центре, там сняли банкетный зал, - девушка задумалась. – Представляю уже, как там будет круто… Все в шикарных платьях и костюмах. Будто выпускной, как в Америке. У тебя же был там школьный выпускной, Тори? - У меня он был, но не там, - отшутилась я. Опять всё то же самое. Почему они продолжают думать, что я американка? Девушки углубились дальше в разговор, а я начала прикидывать, в чём можно пойти. Благодаря бывшему парню у меня есть куча вариантов на выход в свет. И, наверное, это единственно, за что можно сказать ему спасибо. Ну или за сломанную психику, недоверие к людям, нежелание подпускать себе кого-то ближе. Это всё было обработано с психотерапевтом несколько лет назад, после чего я и выстроила эту неприступную стену. Слишком токсичные отношения закалили меня в этом плане, что теперь каждый раз чувствую подвох, особенно если идёт что-то хорошо. С Джейсоном мы познакомились в первый мой год обучения в британском университете. Он был со мной настолько милым, что мне казалось это какой-то сказкой. Просто принц на белом коне, только вот в моём случае сын богатеньких родителей на чёрном мерседесе. Что-то мне это напоминает… может, меня тянет только к таким? Джейсон научил меня многому. Например, как вести себя на светских мероприятиях, как правильно одеваться, как вести себя за столом, как правильно заводить знакомства, как разговаривать с важными людьми. После отношений мне это не пригодилось, совершенно. Я спустилась с небес на землю… хотя, нет. Я выбралась из ада. Всё было хорошо года два, меня обхаживали как самую настоящую принцессу. Но затем все мои мечты и идеалы разлетелись по частям. Мы переехали в Америку, Джейсон начал употреблять наркотики, пытался на это и меня подсадить. Я хоть и была маленькой дурочкой, но голова на плечах имелась, поэтому так ни разу и не притронулась к ним. За всем этим начались скандалы, ссоры, рукоприкладство… Мне повезло встретить своих коллег, которые после первой же совместной попойки открыли мне глаза на реальность и заставили задуматься обо всё, что происходит. Мы расстались с большой неприязнью друг к другу. Он вышвырнул меня на улицу, оставив совершенно одну. Тот месяц был самым ужасным, но при этом я наконец-то почувствовала свободу, которую тайно жаждала всё время, хоть сама этого и не подозревала. Спасибо за то, что я не наступлю на одни те же грабли дважды… наверное. Из таких горьких воспоминаний меня вывел звонок телефона. Тот самый «надоедливый» рингтон. Конечно же, я его не поменяла и даже не собираюсь. Вызывал меня Сынхун. - Угадай, что? – он радостно говорил мне в трубку. Я чувствовала по голосу, что он почти смеется, если не прыгает от счастья. - Ты смог вернуть всё на почту? – ответила ему. Мы как две противоположности. Мой голос был грустнее некуда. От воспоминаний о Джейсоне, от потраченных за самобичеванием выходных, а также мыслей о Чонгуке… С каких это пор я начала звать его по имени? - Да! – воскликнул тот, что мне пришлось даже отодвинуть телефон от уха. – Вот только не слышу радость в ответ. - Прости, просто не выспалась, - оправдывалась я. Хотя так оно и было. Меня начала мучить бессонница. – Ты очень сильно нам помог, спасибо тебе огромное. Пришлёшь мне всё? - Логин и пароль уже у тебя в сообщении, - быстро отчеканил тот. – Ладно, я пошёл, куча работы навалилось. Увидимся как-нибудь на днях? - Не думаю, что получится, - что бы такого соврать? У меня не было никакого желания куда-либо с кем-либо идти. Надо готовить свою иссякшую социальную батарейку для корпоратива. – Ты же знаешь, новый проект для меня очень важен. Я обязательно напишу, как буду свободна. - Мучаешь ты себя работай, когда отдыхать-то будешь? – он что-то пробубнил себе под нос, а я лишь вздохнула, потому что отдых мне точно не помешал бы. От моих мыслей. – Ладно, до скорого. - Ага, - буркнула в ответ и скинула вызов. Опять это поглощающее чувство вины перед Сынхуном. Ну, нельзя так с человеком поступать, он явно на что-то надеется, особенно после того, как помог мне. А я не могу ничего поделать. Чувствую, что скоро мы с ним разойдёмся в разные стороны, потому что мне невыносимо смотреть на то, как он страдает, хоть его боль – это я сама. Зря он тогда напился так сильно, что всё мне это рассказал. Помню, как соврала, что мы разговаривали только о моей работе, не более, что ничего лишнего не было им сказано. Лишь бы он не смущался и не ждал ничего в ответ. Я опять улетела в свои мысли и с несколько минут просто пялилась в одну точку, что Джехён аж помахал передо мной рукой и спросил точно ли я могу работать, не надо ли мне отпроситься домой. Нет. Наоборот. Мне нужно работать ещё усерднее, надо занять голову, иначе её заполнят непрошенные мысли. Я взяла телефон, на котором светилось сообщение от друга, где находились логин и пароль от почты Кана. Нельзя было делать это в кабинете и как назло директор Ким не появится до среды. Его отправили в командировку в Японию на разведку обстановки. Вернётся он только к самому корпоративу. Чёрт. Опять ждать, пока закончится рабочий день, чтобы проверить? А вдруг там что-то важное, и время идёт уже на минуты, а не на дни. Думай, Тори, думай. Почему я не догадываюсь иногда брать с собой ноутбук, чтобы можно было спокойно выйти куда-нибудь из кабинета и проверить всё там… Айщ. Неужели мне придётся идти к двуликому в офис, чтобы посмотреть? Ну нет. Только не туда. Просто подожди несколько часов и сможешь проверить эту грёбанную почту Кана. А вдруг там есть что-то, что может сейчас навредить компании? Действовать нужно немедленно. Передо мной сейчас стоит выбор между жертвованием собой или компанией… Да что-ж меня бросает всё от крайности в крайность? Подумаешь, просто принесу ему логин и пароль. Он сам посмотрит, мне рядом находиться не надо. А может попросить у директора Кима его номер, чтобы отправить сообщением? Но он в Японии, вряд ли ответит на звонок… Мне ничего не остаётся сделать, как идти к нему. Я, собравшись с мыслями, резко подскочила и практически бегом кинулась к лифту. Лучше закончить это всё побыстрее. Отмучиться и гулять свободно. На трясущихся ногах поднялась на директорский этаж, а в голове всё прокручивала тот самый шёпот – спасибо… В миг всё пошло кругом, начало двоиться в глазах. Хорошо, что рядом никого не было, иначе приняли бы за сумасшедшую. Отдышавшись пару секунд, кое-как пришла в норму и уверенной (нет) походкой направилась в сторону кабинетов начальников. Всё те же диваны, всё те же столы, всё те же секретари. Не обращая внимания на сотрудницу двуликого, я прошла мимо, два раза стукнула и влетела в кабинет, не дожидаясь ответа. Девушка вроде как попыталась мне что-то сказать, но я ничего не услышала, так как мир резко остановился от взора этих шоколадных глаз. Молчание, казалось, длилось вечно, мы просто пялились друг на друга… но этот странный момент разрушила секретарь, которая так невовремя зашла за мной. - Извините, директор Чон, - он поклонилась ему. – Я пыталась сказать, что к вам нельзя заходить без разрешения, но просто не успела. - Всё хорошо, - его голос вдруг зазвучал грубее, чем обычно. Он откашлялся и продолжил. – Можете возвращаться к своим обязанностям. У Тори, видимо, очень срочное дело, - девушка кивнула и, сверкнув в мою сторону глазами, удалилась. Я, глубоко вдохнув пару раз, просто подошла к столу и застыла… Телефон остался на моём рабочем столе. Вот дура. – Что у вас? - Я… это… - забыла корейский язык? – Ну… то есть… Он просто смотрел мне в глаза, а я разучилась говорить. Но что же это? Румянец на его щеках? - Очень информативно, конечно, - ответил тот, усмехаясь. Он откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и поднял одну бровь вверх. От этой картины сердце будто вообще отказывалось функционировать, а по всему телу прошлась волна жара. Наверное, стою вся красная как помидор, не иначе. - Почта… - опять попыталась заговорить я, но это трудно получалось. Рядом с ним моё развитие скатывается к трём годам. - Да, это такое место, где можно отправить письмо или получить посылку, - он издевается. - Нет, - боже, какая же я идиотка. – То есть да… - соберись с мыслями, давай же. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Немного помогло, поэтому ответ получился почти без запинок. – Сынхун смог достать удалённые письма, он прислал мне логин и пароль от почты, но только я оставила телефон у себя на столе, так как хотела скорее поделиться этой новостью, так что у меня с собой ничего нет, поэтому пришла просто так… что? Нет. Ну, то есть вы поняли. Он в ответ рассмеялся и немного прикрыл рот кулаком. Из-под рукава его рубашки вылезала татуировка. Интересно, что же там нарисовано? - Так вот в чём дело? – он мотнул головой и облокотился на стол. – Могли бы мне переслать эти сообщения. - Если бы кто-нибудь увидел, что я лазаю по почте г-на Кана, то подумали бы что-то не то, - ответ уже был заготовлен. - А кто бы понял, что это не ваша рабочая почта? – опять изогнутая бровь, опять издевательства, опять эта полуулыбка. Действительно, никто бы не понял этого. Вот дура. Точно зря сюда прибежала, ещё и выставила себя идиоткой. – Ладно, сам взгляну лучше, - он взял маленький листочек и что-то черканул на нём. – Это мой номер телефона, пришлите на него всё сообщением. – Я кивнула, подошла ближе к столу (почуяла опять тот самый дурманящий парфюм), постаралась держать себя в руках и взяла тот самый листочек, на котором аккуратном почерком вырисовывались цифры. А он красиво пишет. Я просто стояла и тупо смотрела на номер, не в силах даже пошевельнуться. У меня есть его телефон… и что с того? Не буду же я звонить ему по ночам и дышать в трубку? На самом деле, было лучше без него. Боюсь, что с приходом новой истерики, я вряд ли сдержусь, чтобы не написать ему. – Вы можете идти, - его голос сменился на немного охрипший. Будто не он только что басом разговаривал со мной. Я чуть приподняла голову от листочка, и наши взгляды встретились. О нет. Меня будто окатили кипятком. Я опять выбежала из кабинета, проносясь мимо секретаря, которая прожигала мою спину взглядом. Кажется, кто-то запал на двуликого… кто бы говорил, ха! У лифта мои ноги наконец перестали трястись, а дыхание приходило в обычный ритм. Так, хорошо, эта встреча прошла намного лучше, чем обычно. Я хотя бы сейчас не на пожарной лестнице, не рыдаю взахлёб и не думаю, что сошла с ума… это стадия принятия? Что там было? Отторжение, гнев, депрессия и принятие? Уже последняя стадия? Я просто надеялась, что такие истерики больше не повторятся. В кабинете ещё минут пятнадцать всё никак не решалась нажать кнопку отправить в сообщениях. Просто держала палец над экраном, рассматривая всего лишь две строчки с логином и паролем от почты. Ни здравствуйте, ни представления, ничего. Сам поймёт. Но почему же так трудно отправить это сообщение? Я бы ещё долго пялилась в экран, если бы не Джехён, который проходил сзади меня и толкнул случайно моё кресло так, что я наклонилась, а палец сам прижался к кнопке отправки. Помог, спасибо… Я гневно глянула в сторону мужчины, а он лишь расплылся в виноватой улыбке. Хотя бы теперь не буду мучить себя, пытаясь перебороть непонятный страх. Весь рабочий день я провела в ожидании ответного сообщения, которое так и не пришло. Хотя, зачем его ждать вообще? Он получил то, что и просил. Что ещё мне надо? Но желание получить хотя бы краткое спасибо было велико. А мы ведь уже выяснили, что двуликий не умеет благодарить. «Спасибо». Шёпот раздался будто из ниоткуда, что меня аж передёрнуло. Опять та же самая сцена, от которой мурашки бегут по коже. Она меня скоро будет преследовать в кошмарах, издеваясь, выворачивая мои внутренности изнутри, напоминая, что всё это одна большая ошибка. А вдруг Чонгук узнает обо всём? Уже представляю его ухмылочку и самовлюблённый взгляд в ответ. Нет, все мысли о нём, горящие щёки и учащённое дыхание надо плотно закрыть за железными воротами на тысячи замков. Лишь бы никто не догадался… А ведь он уже что-то заподозрил в тот самый разговор, от которого до сих пор голова шла кругом. Тогда он упомянул мою красноту на щеках при каждой нашей встрече. Неужели я выдаю себя постоянно? А ещё сегодня. Что это вообще было в его кабинете? Не смогла с первого раза (да и со второго тоже) связать два слова в нормальное предложение. Растерялась от одного его взгляда, немного грубоватого голоса… К концу он немного охрип. Что, тоже в горле пересохло? А румянец на щеках. И это он мне ещё что-то говорил? «Поблагодарите от всей компании Сынхуна за проделанную работу, пришлите моему секретарю его адрес, чтобы мы могли отплатить ему», - такое вот сообщение пришло мне в ответ, когда я уже в привычной манере осталась одна в кабинете после шести вечера. На столе одиноко горела лампа, создавая интимную атмосферу для меня одной. Не хватает только директора Кима под рукой. Уже вошло в привычку, что он всегда где-то рядом. «А меня вы поблагодарить не хотите?», - ответ пришёл сам собой. «За сообщение, которое долго не могло до меня дойти?», - не прошло и минуты, как эти строчки показались в окне чата. Нет, серьёзно, этот человек издевается. Придушить уже хочется. «За то, что привела человека, который шарит в этом», - нужно было добавить ещё кучу злостных смайликов, чтобы он понял, какие у меня сейчас эмоции к нему. «У нас в совете директоров есть хороший айтишник, поэтому не было нужды. Но так как вы уже вызвали, мы не в праве были вам отказать», - вот гадёныш. По-другому его не назвать. Если он планировал вывести меня из себя, то у него это получилось с первой же секунды. Ещё чуть-чуть и я разобью телефон об стол. Да и вообще как-то обидно от того, что он будто просто не понимает, что моя помощь нужна была им. Слёзы сами собой покатились по щекам, когда пальцы начали набирать ответ. «Директор Чон, если вы реально не понимаете моего вклада в это дело, то мне очень жаль, что вас выбрали в совет директоров. Потому что настолько не эмпатичного начальника я ещё никогда в жизни не встречала. Нравится вам выводить людей из себя? Поздравляю, потому что у вас это отлично получается. Вы чёрствый и холодный человек, не имеющий от чистого сердца приносить благодарность. Надеюсь, что впредь мы с вами встретимся только на совещаниях по новому проекту. Больше нет желания помогать ни в чём, у меня уже опускаются руки. Сотрите на всякий случай мой номер телефона, связаться с нашим отделом сможете через корпоративный телефон. Желаю удачи в дальнейшем расследовании по поводу г-на Кана». Я с силой нажала на кнопку отправки сообщения, сразу же перевела телефон в авиа режим, отбросила его в сторону и откинулась на спинку стула, запрокидывая голову назад. Это обидно. Это больно. Слёзы обжигающими каплями скатывались по щекам, неприятно затекали в уши. Я старалась не зарыдать вслух, но ничего не получилось. Мои всхлипы разносились по всему кабинету, отскакивая от стен небольшим эхом. Опять истерика из-за него же… Как может человек быть настолько слепым? Или же он мудак по своей сущности? Никогда бы в жизни не поверила, что он кто-то из начальства, если бы не встретилась с ним лично. Только маленькие сошки любят поиграть в важную птицу, раздавая всем обязанности направо и налево, но нет. Внутри Чонгук ещё маленький ребёнок, которому, видимо, дали поиграться с конфеткой. Может, действительно, мне лучше уволиться. Даже если проект пройдёт, то я не смогу ничего забыть, а ему будет уже всё равно. Наверное, это самое правильное решение – написать заявление. Находиться даже в одном здании, понимая, что произошло, какие эмоции он у меня вызывал, невыносимо. От осознания того, что мы можем опять столкнуться в лифте, всё сжимается внутри. Если я хоть на секунду опять почувствую его этот грёбаный парфюм, мне уже некуда будет деваться. Я окажусь в плену. В его плену.